от всякой там телепатии.
- Да уж, тем, кто высадится здесь после нас, проволочные шлемы еще как
понадобятся, это точно! - подтвердил он и отправился дальше.
Стива я нашел в радиорубке, где он грыз сухари, и спросил его:
- Как дела? Если, конечно, знаешь. А ты у нас всегда все знаешь,
ушастый.
- А ты разве еще не в курсе? - отозвался он. - Ну конечно же нет. Ты у
нас никогда ничего не знаешь, безмозглый.
- Ну ладно. - Я привалился к косяку. - Разминка окончена. Давай
рассказывай.
- Стартуем, как только все окажутся на борту и Макналти соберет все
отчеты.
- Так быстро? Но ведь мы здесь считай и дня не пробыли.
- А ты еще хочешь послоняться? - Он с любопытством посмотрел на меня.
- Конечно, нет!
- Я тоже. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем скорее я получу свой
замечательный пухлый конвертик.
- Но мы ведь почти ничего не узнали, - возразил я.
- А вот капитан считает, что мы узнали все необходимое, - парировал он.
Положив ноги на край стола с аппаратурой, он устроился в кресле поудобнее
и продолжал: - Какие-то умники там, на Земле, выбирают планету, просто
закрывая глаза и бросая стрелку в карту звездного неба. Потом они говорят,
что здесь вполне может существовать разумная жизнь и что мы обязательно
должны слетать и проверить. Все, что мы должны установить, так это
правильно ли стрелка попала в цель и что это за разумная жизнь. А мы
теперь и то, и другое знаем точно. Поэтому с чистой совестью можем
возвращаться домой, пока нам не открутили головы и не выпустили кишки.
- Я полностью с тобой согласен, только хочется кое-что от себя
добавить, - сказал я. - И это кое-что можно выразить всего в двух словах:
"Я завязываю!"
- Да-да! Как же! Ты и в прошлый раз говорил то же самое. - Может, и
говорил, но... Корабль взревел. Я пулей бросился к себе, пристегнулся и
кое-как ухитрился пережить взлет. Видно, я никогда не привыкну к тому, как
"Марафон" взлетает и садится, даже если мне придется пройти через это
тысячу раз. У меня есть тайное желание как-нибудь залучить Флетнера на
борт и показать ему, что такое на самом деле его любимое детище.
Мы отлетели уже на двадцать миллионов миль, когда в дверь оружейной
просунул голову Бэнистер и спросил:
- Слушай, а чего это Мак так разговаривал со мной, когда я был в
шлюпке? Будто ему уж и вообще ничего сказать нельзя.
- Я, конечно, не уверен, но вполне возможно, что желание затеять свару
ему внушили. Старый принцип "разделяй и властвуй" в переводе на наш язык.
Правда, фокус не сработал, поскольку Мак оказался слишком цивилизованным
человеком, чтобы дойти до крайности.
- Хм! А я об этом не подумал. - Он ошалело почесал в затылке. - Ну и
хитрые же твари!
- По мне, так даже слишком. - Согласен. Я с ужасом думаю: вдруг кому-то
из них удалось пробраться на борт? Представляешь, каково в этой консервной
банке знать, что кто-то из ребят вовсе не тот, за кого ты его принимаешь,
а узнать, кто есть кто, невозможно.
- Твою идею можно развить дальше и гораздо более интересно, - сказал я,
поскольку сам много раз думал над этим. - Но только если хочешь сам себя
перепугать до полусмерти.
Он как-то странно улыбнулся, полупонимающе-полувстревоженно, и
закончил:
- Знаешь, я скорее буду бояться наших паукообразных умников.
С этими словами он удалился, а я продолжал заниматься своими делами.
После того как он упомянул о марсианах, я тоже начал думать о них - об
этих снабженных щупальцами существах, более чуждых нам, чем кто-либо еще.
Но мы как-то сжились с ними, и даже когда кто-нибудь из них погибал, мы
начинали тосковать по нему. Да, марсиане были отличными ребятами. Все
очень их любили. И никто не боялся.
Тогда что же значило это странное замечание Бэнистера? И что это за
неуверенная кривая усмешка? Похоже, он старался привлечь мое внимание к
каким-то противозаконным делишкам, которые имеют место в марсианском
отсеке, где они отдыхают от слишком плотного для них воздуха.
Убежденность, что так оно и есть, становилась все сильнее и сильнее, пока
я наконец не бросил все и не отправился посмотреть на марсиан своими
глазами.
От того, что я увидел, заглянув в небольшое смотровое отверстие, волосы
у меня на голове встали дыбом. Шайка мерзавцев с Красной Планеты, как
обычно, сгрудилась вокруг шахматной доски. Только Саг Фарн дрых в углу. С
одной стороны за доской сидел Кли Дрин, уставившись своими блюдцевидными
глазищами на доску. Я обратил внимание, что он играет белыми.
А напротив него из здоровенного клубка черных веревок вдруг высунулся
отросток, коснулся черного слона, но так и не подвинул его. Марсиане с
облегчением вздохнули, как будто случилось что-то необычайное.
Ого-го! Больше смотреть я не собирался. И отправился на нос, причем так
быстро, что металлические пластины на моих подошвах иногда высекали искры.
Поворачивая за угол, я столкнулся с Элом Стором, идущим мне навстречу.
Ощущение у меня было такое, что я с разбега врезался в гранитную скалу. Он
схватил меня мощными руками и взглянул, как всегда, горящими глазами:
- Что-нибудь случилось, сержант?
- Еще бы! - Я проверил, действительно ли его хватка по-прежнему такая
же стальная, чтобы увериться в том, что он на самом деле старый добрый Эл
Стор, а не очередной обман зрения. После этого я, задыхаясь от быстрого
бега, выпалил: - Они на борту!
- Кто?
- Эти склизкие, отвратительные гипнотизеры. Во всяком случае, один из
них. Он сейчас дурит головы марсианам.
- Как это?
- Втирает им очки, сидя за шахматной доской.
- Сомневаюсь, - ровным голосом и совершенно невозмутимо сказал он. - У
него бы просто не хватило времени изучить игру.
- То есть?.. - я недоуменно уставился на него. - Так ты знаешь, что он
здесь?
- Конечно. Я ведь сам его поймал. А потом Кли Морг выпросил его у меня,
заявив, что из их отсека ему нипочем не сбежать. И это святая истинная
правда, хотя клянчил он его у меня вовсе не поэтому.
- Нет? - Я был окончательно сбит с толку. - А почему же?
- Неужели никак не догадаться? Ты же знаешь этих ребят. Они надеются,
что сумеют обыграть существо, которое вроде бы двигает одну фигуру, а на
самом деле ходит совершенно другой. - Он немного помолчал. - Это значит,
что им придется продумывать все вероятные ходы и относиться к тому,
который они видят, лишь как к одному из логически возможных. Это привнесет
в игру новую остроту и сделает ее гораздо более захватывающей.
- Ты и в самом деле так считаешь?
- Конечно.
Тут я сдался. Эта шайка с Красной Планеты одержима игрой, а Эл,
очевидно, способен понять их и даже потворствовать им в этом. В один
прекрасный день он и сам может победить на марсианском чемпионате и стать
обладателем отвратительной чаши мерзкого цвета и отталкивающей формы,
которую я не согласился бы поставить возле своего кресла-качалки даже в
качестве плевательницы.
Тоже мне завоеватели космоса! Все они просто сумасшедшие, как вы и я!
- Да уж, тем, кто высадится здесь после нас, проволочные шлемы еще как
понадобятся, это точно! - подтвердил он и отправился дальше.
Стива я нашел в радиорубке, где он грыз сухари, и спросил его:
- Как дела? Если, конечно, знаешь. А ты у нас всегда все знаешь,
ушастый.
- А ты разве еще не в курсе? - отозвался он. - Ну конечно же нет. Ты у
нас никогда ничего не знаешь, безмозглый.
- Ну ладно. - Я привалился к косяку. - Разминка окончена. Давай
рассказывай.
- Стартуем, как только все окажутся на борту и Макналти соберет все
отчеты.
- Так быстро? Но ведь мы здесь считай и дня не пробыли.
- А ты еще хочешь послоняться? - Он с любопытством посмотрел на меня.
- Конечно, нет!
- Я тоже. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем скорее я получу свой
замечательный пухлый конвертик.
- Но мы ведь почти ничего не узнали, - возразил я.
- А вот капитан считает, что мы узнали все необходимое, - парировал он.
Положив ноги на край стола с аппаратурой, он устроился в кресле поудобнее
и продолжал: - Какие-то умники там, на Земле, выбирают планету, просто
закрывая глаза и бросая стрелку в карту звездного неба. Потом они говорят,
что здесь вполне может существовать разумная жизнь и что мы обязательно
должны слетать и проверить. Все, что мы должны установить, так это
правильно ли стрелка попала в цель и что это за разумная жизнь. А мы
теперь и то, и другое знаем точно. Поэтому с чистой совестью можем
возвращаться домой, пока нам не открутили головы и не выпустили кишки.
- Я полностью с тобой согласен, только хочется кое-что от себя
добавить, - сказал я. - И это кое-что можно выразить всего в двух словах:
"Я завязываю!"
- Да-да! Как же! Ты и в прошлый раз говорил то же самое. - Может, и
говорил, но... Корабль взревел. Я пулей бросился к себе, пристегнулся и
кое-как ухитрился пережить взлет. Видно, я никогда не привыкну к тому, как
"Марафон" взлетает и садится, даже если мне придется пройти через это
тысячу раз. У меня есть тайное желание как-нибудь залучить Флетнера на
борт и показать ему, что такое на самом деле его любимое детище.
Мы отлетели уже на двадцать миллионов миль, когда в дверь оружейной
просунул голову Бэнистер и спросил:
- Слушай, а чего это Мак так разговаривал со мной, когда я был в
шлюпке? Будто ему уж и вообще ничего сказать нельзя.
- Я, конечно, не уверен, но вполне возможно, что желание затеять свару
ему внушили. Старый принцип "разделяй и властвуй" в переводе на наш язык.
Правда, фокус не сработал, поскольку Мак оказался слишком цивилизованным
человеком, чтобы дойти до крайности.
- Хм! А я об этом не подумал. - Он ошалело почесал в затылке. - Ну и
хитрые же твари!
- По мне, так даже слишком. - Согласен. Я с ужасом думаю: вдруг кому-то
из них удалось пробраться на борт? Представляешь, каково в этой консервной
банке знать, что кто-то из ребят вовсе не тот, за кого ты его принимаешь,
а узнать, кто есть кто, невозможно.
- Твою идею можно развить дальше и гораздо более интересно, - сказал я,
поскольку сам много раз думал над этим. - Но только если хочешь сам себя
перепугать до полусмерти.
Он как-то странно улыбнулся, полупонимающе-полувстревоженно, и
закончил:
- Знаешь, я скорее буду бояться наших паукообразных умников.
С этими словами он удалился, а я продолжал заниматься своими делами.
После того как он упомянул о марсианах, я тоже начал думать о них - об
этих снабженных щупальцами существах, более чуждых нам, чем кто-либо еще.
Но мы как-то сжились с ними, и даже когда кто-нибудь из них погибал, мы
начинали тосковать по нему. Да, марсиане были отличными ребятами. Все
очень их любили. И никто не боялся.
Тогда что же значило это странное замечание Бэнистера? И что это за
неуверенная кривая усмешка? Похоже, он старался привлечь мое внимание к
каким-то противозаконным делишкам, которые имеют место в марсианском
отсеке, где они отдыхают от слишком плотного для них воздуха.
Убежденность, что так оно и есть, становилась все сильнее и сильнее, пока
я наконец не бросил все и не отправился посмотреть на марсиан своими
глазами.
От того, что я увидел, заглянув в небольшое смотровое отверстие, волосы
у меня на голове встали дыбом. Шайка мерзавцев с Красной Планеты, как
обычно, сгрудилась вокруг шахматной доски. Только Саг Фарн дрых в углу. С
одной стороны за доской сидел Кли Дрин, уставившись своими блюдцевидными
глазищами на доску. Я обратил внимание, что он играет белыми.
А напротив него из здоровенного клубка черных веревок вдруг высунулся
отросток, коснулся черного слона, но так и не подвинул его. Марсиане с
облегчением вздохнули, как будто случилось что-то необычайное.
Ого-го! Больше смотреть я не собирался. И отправился на нос, причем так
быстро, что металлические пластины на моих подошвах иногда высекали искры.
Поворачивая за угол, я столкнулся с Элом Стором, идущим мне навстречу.
Ощущение у меня было такое, что я с разбега врезался в гранитную скалу. Он
схватил меня мощными руками и взглянул, как всегда, горящими глазами:
- Что-нибудь случилось, сержант?
- Еще бы! - Я проверил, действительно ли его хватка по-прежнему такая
же стальная, чтобы увериться в том, что он на самом деле старый добрый Эл
Стор, а не очередной обман зрения. После этого я, задыхаясь от быстрого
бега, выпалил: - Они на борту!
- Кто?
- Эти склизкие, отвратительные гипнотизеры. Во всяком случае, один из
них. Он сейчас дурит головы марсианам.
- Как это?
- Втирает им очки, сидя за шахматной доской.
- Сомневаюсь, - ровным голосом и совершенно невозмутимо сказал он. - У
него бы просто не хватило времени изучить игру.
- То есть?.. - я недоуменно уставился на него. - Так ты знаешь, что он
здесь?
- Конечно. Я ведь сам его поймал. А потом Кли Морг выпросил его у меня,
заявив, что из их отсека ему нипочем не сбежать. И это святая истинная
правда, хотя клянчил он его у меня вовсе не поэтому.
- Нет? - Я был окончательно сбит с толку. - А почему же?
- Неужели никак не догадаться? Ты же знаешь этих ребят. Они надеются,
что сумеют обыграть существо, которое вроде бы двигает одну фигуру, а на
самом деле ходит совершенно другой. - Он немного помолчал. - Это значит,
что им придется продумывать все вероятные ходы и относиться к тому,
который они видят, лишь как к одному из логически возможных. Это привнесет
в игру новую остроту и сделает ее гораздо более захватывающей.
- Ты и в самом деле так считаешь?
- Конечно.
Тут я сдался. Эта шайка с Красной Планеты одержима игрой, а Эл,
очевидно, способен понять их и даже потворствовать им в этом. В один
прекрасный день он и сам может победить на марсианском чемпионате и стать
обладателем отвратительной чаши мерзкого цвета и отталкивающей формы,
которую я не согласился бы поставить возле своего кресла-качалки даже в
качестве плевательницы.
Тоже мне завоеватели космоса! Все они просто сумасшедшие, как вы и я!