Успенский Пётр. Новая модель вселенной

   Именно так действует неправильно воспринятая идея сверхчеловека. Она отрывает человека от жизни, поселяет в его душе глубокий разлад, лишает его того, что у него было, ничего не давая взамен.
   Но виновата в этом не идея, а неправильный подход к ней.
   В чём же тогда должен заключаться правильный подход?
   Поскольку идея сверхчеловека соприкасается с проблемой времени и с идеей бесконечного, то, не выяснив способов подхода к проблеме времени и к идее бесконечного, нельзя касаться идеи сверхчеловека. Проблема времени и идея бесконечности содержат законы действия машины.
   Не зная этих законов, человек не будет знать, какое действие произведёт его прикосновение к машине, поворот того или иного рычага.
   Проблема времени - величайшая загадка, стоящая перед человечеством. Религиозное откровение, философская мысль, научное исследование и оккультное знание - все сходятся на одном, на проблеме времени, - и все приходят к её одинаковому решению.
   Времени нет! Нет непрерывного и вечного возникновения и исчезновения явлений. Нет вечного фонтана являющихся и исчезающих событий. Всё существует всегда! Есть только вечное настоящее, Вечное Теперь, которого не в силах ни охватить, ни представить себе слабый и ограниченный человеческий ум.
   Но идея 'вечного теперь' вовсе не есть идея холодной и беспощадной предопределённости, точного и непременного предсуществования. Совершенно неверно сказать, что раз всё уже существует, раз уже существует далёкое будущее, раз наши поступки, мысли и чувства существовали десятки, сотни и тысячи лет и будут существовать всегда, - то значит нет жизни, нет движения, нет роста, нет эволюции.
   Люди говорят так и думают, ибо они не понимают бесконечного и хотят измерить глубины вечности своим слабым, ограниченным, конечным умом. Разумеется, они получат самое безнадёжное решение, какое только может быть. Всё есть, ничто не может измениться, всё существует заранее и извечно. Всё мертво, всё неподвижно в застывших формах, среди которых бьётся наше сознание, создавшее себе иллюзию движения, движения, которого в действительности нет.
   Но даже такое слабое и относительное понимание идеи бесконечности, которое доступно ограниченному интеллекту человека (при условии, что оно развивается в правильном направлении), достаточно для того, чтобы разрушить 'этот мрачный фантом безнадёжной неподвижности'.
   Мир есть мир бесконечных возможностей.
   Наш ум следит за развитием возможностей всего в одном направлении. Но фактически в каждом моменте есть множество возможностей, огромное их число. И все они осуществляются, только мы этого не видим и не знаем. Мы видим только одно из осуществлений; в этом и заключается бедность и ограниченность человеческого ума. Но если мы попробуем представить себе осуществление всех возможностей настоящего момента, затем следующего момента и т.д. и т.п., мы почувствуем, как мир бесконечно разрастается, непрерывно множится и делается неизмеримо богаче, совершенно не похожи на тот плоский и ограниченный мир, который мы себе нарисовали. Представив себе это бесконечное многообразие, мы ощутим на мгновение 'вкус' бесконечности и поймём неправильность и невозможность подхода к проблеме времени с земными мерками. Мы поймём, какое бесконечное богатство времени, идущего во всех направлениях, необходимо для осуществления всех возможностей, возникающих в каждый момент. И поймём, что сама идея возникновения и исчезновения возможностей создаётся человеческим умом потому, что иначе он разорвался бы и погиб от одного соприкосновения с бесконечным существованием. Одновременно с этим мы ощутим нереальность всех наших пессимистических выводов перед громадностью раскрывающихся горизонтов. Мы почувствуем, что мир бесконечно велик, и всякая мысль о какоё-либо ограниченности, о том, что в нём чего-нибудь может не быть, покажется нам просто смешной.
   Где же в таком случае искать правильное понимание 'времени' и 'бесконечности'? Где искать это бесконечное протяжение во всех направлениях от каждого момента? Какие пути ведут к нему? Какие пути ведут к существующему теперь будущему? Где найти правильные методы обращения с ним? Где найти верные способы обращения с идеей сверхчеловека? Вот вопросы, на которые современная мысль не даёт никакого ответа.
   Но человеческая мысль не всегда была так беспомощна перед этими вопросами. Существовали и существуют иные попытки разрешения загадок бытия.
   Идея сверхчеловека принадлежит 'внутреннему кругу'. В древних религиях и мифах в образе сверхчеловека рисовали высшее 'я' человека, его высшее сознание. И это высшее 'я', высшее сознание изображали в виде существа, почти отдельного от человека, но как бы живущего внутри него.
   От самого человека зависело или приблизиться к этому существу, стать им, или отдалиться от него, даже совсем с ним порвать.
   Очень часто образ сверхчеловека как существа далёкого будущего, или золотого века, или мифического настоящего символизировал собой это внутреннее существо, высшее 'я', сверхчеловека в прошлом, настоящем и будущем.
   Что было символом и что реальностью, зависело от характера мышления того, кто мыслил. Люди, склонные к объективному представлению, считали внутреннее символом внешнего. Люди, которые понимали по-иному и знали, что внешнее не означает объективного, считали внешний факт символом возможностей внутреннего мира.
   Но в действительности идея сверхчеловека не существовала отдельно от идеи высшего сознания.
   Древний мир не был поверхностно материалистическим. Он умел проникать в глубь идеи, находить в ней не один, а много смыслов. Наше время, конкретизировав идею человека в одном смысле, лишило её всей внутренней силы и свежести. Сверхчеловек как новый зоологический вид прежде всего скучен. Он возможен и допустим только как 'высшее сознание'.
   Что же такое высшее сознание?
   Здесь, однако, необходимо заметить, что всякое деление на 'высшее' и 'низшее' (как, например, деление математики на высшую и элементарную) искусственно. В действительности, конечно, низшее есть не что иное, как неправильное, ограниченное представление о целом, а высшее - более широкое и менее ограниченное понимание. По отношению к сознанию этот вопрос о 'высшем' и 'низшем' стоит так: низшее сознание есть ограниченное самосознание целого, тогда как высшее сознание есть более полное самосознание.
   Вы совершили путь от червя к человеку, но многое в вас ещё осталось от червя. Некогда вы были обезьяной, и даже теперь ещё человек - больше обезьяна, чем иная из обезьян.
   В этих словах Заратустры, разумеется, нет 'теории Дарвина'. Ницше говорил о мучительном разладе в душе человека, о борьбе прошлого с будущим. Он понимал трагедию человека, заключающуюся в том, что в его душе одновременно живут червь, обезьяна и человек.
   В каком же отношении стоит такое понимание идеи сверхчеловека к проблеме времени и идее бесконечности? И где искать 'время' и 'бесконечность'?
   Тоже в душе человека! - отвечают древние учения. - Всё внутри человека, и ничего внешнего.
   Как это нужно понимать?
   Время - это не условие существования вселенной, а условие восприятия мира нашей психикой, налагающей на мир условия времени, потому что иначе она не может себе его представить.
   Западная мысль, по крайней мере её эволюционирующая часть, та, которая не ставит себе догматических преград, также находит 'дальнейшие возможности изучения проблемы времени в переходе к вопросам психологии' (Минковский).
   Этот 'переход к вопросам психологии' в проблемах пространства и времени, о необходимости которого говорит Минковский, означает для естественных наук не что иное, как принятие положения Канта о том, что пространство и время суть формы нашего чувственного восприятия и возникают в нашей психике.
   Но бесконечность невозможно представить без отношения к пространству и времени. Поэтому, раз пространство и время суть формы нашего восприятия и лежат в нашей психике, значит, и корни бесконечного нужно искать в нашей психике. Вероятно, её можно определить как бесконечную возможность расширения нашего сознания.
   Глубины, скрытые в сознании человека, хорошо понятны философам-мистикам, мысль которых связана с параллельными системами герметической философии, алхимией, каббалой и другими.
   'Человек заключает в себе и небо, и ад', - говорили они и часто изображали человека, рисуя в нём разные лица Божества и мир тёмный и светлый. Они утверждали, что, углубляясь в себя, человек может найти всё и достигнуть всего. Чего он достигнет - это зависит от того, что он будет искать и как искать. Они видели в этом не только аллегорию. Душа человека действительно рисовалась им в виде окна или нескольких окон в бесконечность. Человек в обычной жизни представлялся им живущим как бы на поверхности самого себя, не зная и не сознавая того, что именно находится в его глубине.
   Если он думает о бесконечности, он мыслит её как бы вне себя. В действительности же она в нём самом. Сознательно углубляясь в себя, человек может найти бесконечность и соприкоснуться с ней.
   Гихтель, мистик XVII столетия, даёт рисунок 'совершенного человека' в своей замечательной книге 'Практическая теософия'.
   Совершенный человек - это каббалистический Адам Кадмон, т.е. человечество, или человеческий род, копией которого является отдельный человек.
   Рисунок представляет фигуру человека, на голове которого (во лбу) изображён Святой Дух; в сердце - Иисус; в солнечном сплетении - Иегова; верхняя часть груди с органами дыхания (и, может быть, с органами речи) изображает 'мудрость', или 'Зеркало Бога'; а нижняя часть тела с его органами содержит 'Тёмный мир', или 'Корень душ в центре вселенной'.
   Таким образом, на рисунке изображено пять путей в бесконечность внутри человека. Человек может избрать любой из них, и то, что он найдёт, будет зависеть от того, каким путём он пойдёт.
   'Человек потому стал таким тёмным и таким внешним, - говорит Гихтель, что он ищет очень далеко, над звёздным небом, в высшей вечности то, что совсем рядом с ним, во внутреннем Центре души.
   Когда душа стремится отвлечь свою волю от внешнего созвездия и покинуть всё видимое, дабы обратиться к Богу, в свой Центр, это требует отчаянной работы.
   Чем более душа проникает в себя, тем более она приближается к Богу, до тех пор, пока наконец не предстанет перед Святой Троицей. Тогда она достигнет глубочайшего знания.'
   Внутреннее понимание идеи бесконечности гораздо правильнее и глубже, чем внешнее, и даёт более верный подход к идее сверхчеловека, более ясное её понимание. Если бесконечность пребывает в душе человека, и он может прикоснуться к ней, углубляясь в себя, то и 'будущее', и 'сверхчеловек' находятся в его душе, и он может найти их в себе, если, конечно, будет правильно искать.
   Отличительной чертой и особенностью идей 'реального' мира, т.е. мира, каков он есть, является то, что в материалистическом освещении они выглядят абсурдом. Это необходимое условие. Но это условие и его необходимость никогда не понимаются должным образом; вот почему идеи 'многомерного мира' часто производят на людей впечатление кошмара.
   Сверхчеловек есть одна из возможностей, лежащих в глубине души человека. От самого человека зависит приблизить эту идею или отдалить. Близость или дальность сверхчеловека лежит не во времени, а в отношении человека к этой идее, и в отношении не только умственном, но и в деятельном, практическом. Человека отделяет от сверхчеловека не время, а неподготовленность к принятию сверхчеловека. Время пребывает в самом человеке. Оно есть внутреннее препятствие для непосредственного ощущения того или другого, и больше ничего. Строение будущего, служение будущему - это лишь символы, символы отношения человека к самому себе, к своему настоящему. Ясно, что если принять этот взгляд, признать что всё будущее заключено в самом человеке, то наивно спрашивать о том, какое мне дело до сверхчеловека. Очевидно, человеку есть до него дело, потому что сверхчеловек - это он сам.
   Но взгляд на сверхчеловека как на высшее 'я' человека, как на нечто, находящееся внутри него самого, ещё не исчерпывает всех возможностей понимания.
   Знание мира, каков он есть, - это нечто более тонкое и сложное; оно вовсе не требует отрицания объективного существования данного явления. В этом случае внешний аспект явления познаётся человеком в его отношении к внутреннему аспекту. Сверх того отчётливым признаком истинного познания является отсутствие в нём всякого отрицания, прежде всего отрицания противоположного взгляда. 'Реальное' (т.е. многомерное и полное) познание отличается от материального или логического (т.е. нереалистичного) познания, главным образом, тем, что оно не исключает противоположные взгляды. Истинное познание включает в себя все противоположные взгляды, предварительно очищенные, разумеется, от искусственных усложнений и суеверий. Следует понять, что отсутствие отрицания противоположных взглядов вовсе не означает приятия ложного, иллюзорного и суеверного. Знание есть правильное отделение реального от ложного, и это достигается не путём отрицания, а путём включения. Истина включает в себя всё, а что не может войти в неё, уже тем самым показывает свою неправильность и ложность.
   В истине нет антитез, один взгляд не исключает другого. Поэтому и по отношению к идее сверхчеловека только то понимание истинно, которое включает в себя обе точки зрения внешнюю и внутреннюю.
   На самом деле, у нас нет никаких оснований отрицать возможность реального, живого сверхчеловека в прошлом, настоящем и будущем. В то же время мы должны признать в своём внутреннем мире присутствие семян чего-то высшего по сравнению с тем, чем мы обычно живём, должны признать возможность прорастания этих семян и их проявления в формах, ныне для нас непостижимых.
   Сверхчеловек в прошлом и будущем не противоречит возможности высшего сознания человека, который живёт сейчас. Наоборот, одно раскрывает другое.
   Люди, сознающие сверхчеловека в себе, раскрытие в себе новых высших сил, оказываются благодаря этому связаны с идеей сверхчеловека в прошлом и будущем. Люди, которые ищут реального, живого сверхчеловека в настоящем, этим самым раскрывают высшее начало в своей душе.
   Идея сверхчеловека тем и трудна для понимания, тем и опасна, что требует умения согласовать два противоположных взгляда. Только внешний или только внутренний аспект этой идеи удовлетворить человека не могут. Каждый из них по-своему неверен, каждый по-своему искажает идею. А в искаженном виде идея сверхчеловека оказывается собственной противоположностью и не только не поднимает человека, но наоборот, толкает его в бездну пессимистического отрицания или приводит к пассивному 'недеянию', к остановке.
   Разочарование в жизни и жизненных целях, идущее от идеи сверхчеловека, проистекает от её неправильного понимания, главным образом, от чувства отдалённости, недоступности сверхчеловека во внешней жизни.
   С другой стороны, исключительно внутреннее понимание идеи сверхчеловека также отрывает человека от жизни, делает в его глазах всякую деятельность ненужной и бесполезной. Поскольку сверхчеловек существует внутри меня и необходимо только погрузиться в себя, чтобы найти его, то зачем все попытки что-то делать или искать его вне себя?
   Это и есть два подводных камня, дежащих в глубине идеи сверхчеловека.
   Человек находит сверхчеловека в себе, начиная искать его вне себя; он может найти сверхчеловека вне себя, начав искать его внутри себя.
   Поняв и представив себе образ сверхчеловека, каким он может быть, человек должен перестроить всю свою жизнь так, чтобы она не противоречила этому образу... если сможет. Это и откроет идею сверхчеловека в его душе.
   Подходить к идее сверхчеловека интеллектуальным путём возможно только после длительной и настойчивой тренировки ума. Способность думать есть та первая необходимая стадия посвящения, которая гарантирует безопасность приближения к этой идее. Что значит уметь думать? Это значит уметь думать по-другому, не так, как мы привыкли, представлять себе мир в каких-то новых категориях. Мы слишком упростили наше представление о мире, привыкли рисовать его себе чересчур однообразным; теперь нам предстоит заново учиться понимать его сложность. Для этого нужно вновь и вновь воспринимать его по-иному; понять, что нам совершенно не известно, что такое человек; понять, что человек, возможно, совсем не то, что мы о нём думаем.
   В сердце своём мы очень хорошо знаем, знаем нечто; но никак не можем на нём сосредоточиться. Мы понимаем некоторый круг идей, но живём в другом круге. Жизнь кружится вокруг нас, и мы кружимся вместе с ней, а вокруг нас кружатся наши тени.
   'Нет ничего вне нас. Но мы забываем это при первом звуке', - говорит Заратустра у Ницше.
   В еврейских легендах Талмуда есть замечательная дегенда о Моисее, в которой содержится вся идея эволюции человека в подлинном смысле этого слова.
   Портрет Моисея
   Весь мир был потрясён и покорён чудом Исхода. Имя Моисея было у всех на устах. Известие о великом чуде дошло и до мудрого царя Аравии. Царь призвал к себе своего лучшего живописца и приказал ему отправиться к Моисею, написать его портрет и привезти этот портрет ему. Когда живописец вернулся, царь собрал всех своих мудрецов, умудрённых в науке физиогномики, и попросил их определить по портрету характер Моисея, его особенности, склонности, привычки и источник его таинственной силы.
   - Царь, - отвечали мудрецы, - это портрет человека жестокого, надменного, алчного, одержимого желанием власти и всеми существующими в мире пороками.
   Их слова вызвали у царя негодование.
   - Как это возможно? - воскликнул он. - Как возможно, чтобы человек, чьи замечательные деяния гремят по всему миру, оказался таким?
   Между живописцем и мудрецами начался спор. Живописец уверял, что портрет Моисея написан им совершенно точно, а мудрецы настаивали на том, что характер Моисея был определён ими, согласно портрету, безошибочно. Мудрый царь Аравии решил тогда проверить, какая из спорящих сторон права, и сам отправился в лагерь израильтян.
   С первого взгляда царь убедился, что лицо Моисея было изображено живописцем в точности. Войдя в шатёр человека Божия, царь преклонил колена, поклонился до земли и рассказал Моисею о споре между художником и мудрецами. 'Сначала, пока я не видел твоего лица, - говорил царь, - я думал, что художник плохо изобразил тебя, так как мои мудрецы - люди очень опытные в науке физиогномики. Теперь я убеждён, что они - совершенно недостойные люди, и их мудрость тщетна и пуста.'
   'Это не так, - ответил Моисей. - И художник, и физиогномисты - весьма искуссные люди; обе стороны правы. Да будет тебе известно, что все пороки, о которых говорили мудрецы, действительно были даны мне природой, пожалуй, даже в ещё большей мере, чем они усмотрели на портрете. Но я боролся со своими пороками, напряжёнными усилиями воли постепенно преодолевая и подавляя их в себе, пока всё противоположное им не стало моей второй натурой. И в этом заключается моя величайшая гордость.'
   1911 - 1929 гг.
   Глава 4. ХРИСТИАНСТВО И НОВЫЙ ЗАВЕТ
   Эзотеризм в Евангелиях. - Необходимость отделения Евангелий от Деяний и Посланий апостолов. - Сложность содержания Евангелий. - Путь к скрытому знанию. - Идея исключительности спасения. - История Евангелий. - Эмоциональный элемент в Евангелиях. - Психология искажений евангельских текстов. Абстракции, ставшие конкретными. - Идея дьявола. - 'Отойди от Меня, сатана!' вместо 'Следуй за Мной'. - 'Хлеб насущный'. - Легенда и доктрина в Евангелиях. - 'Драма Христа'. - Происхождение некоторых евангельских легенд. - Сыновность Христа. - Элементы греческой мифологии. - Элементы мистерий. - Идея искупления. - Смысл понятия 'Царство небесное'. - Элифас Леви о Царстве Небесном. - Царство Небесное в жизни. - Две линии мысли. - 'Имеющие уши да слышат!' - Различные значения слов и отрывков. - Трудность приближения к Царству Небесному. - 'Нищие духом'. - Преследуемые за праведность. - Эзотеризм недостижим для большинства. - Различие в ценностях. - Сохранность идеи эзотеризма. - Трудности пути. - Отношение внутреннего круга ко внешнему. Помощь внутреннего круга. - Результаты проповеди эзотеризма. - 'Привязанность' - Притча о сеятеля. - Различие между учениками и прочими людьми. - Идея притч. - Ренан о притчах. - Притча о плевелах. - 'Зерно' в мистериях. - 'Зерно' и 'мякина'. - Краткие притчи о Царстве Небесном. - Идея отбора. - Сила жизни. 'Богатые'. - Отношение людей к эзотеризму. - Притча о хозяине и виноградарях. - Притча о брачном пире. - Притча о талантах. - Притча о семени, растущем втайне. - Идея 'жатвы'. - Противоположность жизни и эзотеризма. - Новое рождение. - Пасхальный гимн. - 'Слепые' и 'те, кто видит'. - Чудеса. - Идея внутреннего чуда. - Линия работы школы. - Приготовление людей к эзотерической работе. - Работа 'ловцов человеков'. - Правила для учеников. - 'Праведность фарисеев'. - Бодрствование. - Притча о десяти девах. - Учитель и ученик. Умение хранить молчание. - Идея сохранения энергии. - Левая и правая рука. Притча о работниках в винограднике. - Ожидание награды. - Отношение Христа к закону. - Внешняя и внутренняя истина. - Соблюдение законов и дисциплина. Непротивление злу. - Молитва Господня. - Молитва Сократа. - Происхождение молитвы Господней. - Правила о взаимоотношениях учеников. - 'Милость' и 'жертва'. - 'Дети'. - 'Кто больший?' - 'Ближний'. - Притча о милосердном самарянине. - О псевдорелигиях. - 'Соблазн'. - Притча о неверном управителе. Прощение грехов. - Хула на Духа Святого. - Злословие. - Учение Христа относится не к смерти, а к жизни. - Применение идей Христа.
   Идея эзотеризма занимает в христианском учении и в Новом Завете очень важное место; но это выясняется лишь при правильном их понимании.
   Для того, чтобы правильно понять то и другое, необходимо прежде всего строго отделить то, что относится к эзотеризму (точнее, те места, где эзотерическая идея стоит на первом месте), от того, что к нему не относится и не является выводом из идеи эзотеризма.
   В Новом Завете эзотерическая идея занимает главное место в Четвероевангелии. То же самое можно сказать об Откровении ап. Иоанна. Но, за исключением нескольких мест, эзотерические идеи в Апокалипсисе 'зашифрованы' более глубоко, чем в Евангелиях; поэтому в своих зашифрованных частях они не входят в нижеследующее рассмотрение.
   Деяния и Послания апостолов по сравнению с четырьмя Евангелиями, представляют собой труды совершенно другого рода. И в них встречаются эзотерические идеи, однако они не занимают преобладающего места; Деяния и Послания вполне могли бы существовать и без них.
   Четвероевангелие написано для немногих, для очень немногих - для учеников эзотерических школ. Сколь бы интеллигентным и образованным (в обычном смысле слова) ни был человек, он не поймёт Евангелий без особых указаний, без особого эзотерического знания.
   Вместе с тем, необходимо отметить, что Четвероевангелие - это единственный источник, из которого мы узнаём о Христе и его учении. Деяния и Послания апостолов добавляют к этому некоторые существенные черты, однако вводят и многое такое, чего нет в Евангелиях и что им противоречит. Во всяком случае, на основе Посланий невозможно было бы воссоздать личность Христа, евангельскую драму и сущность евангельского учения.
   Послания апостолов, в особенности Послания апостола Павла, образуют здание церкви. Это - упрощённое изложение идей Евангелий, их материализация, их применение к жизни, причём такое применение, которое нередко идёт против эзотерической идеи.
   Добавление Деяний и Посланий к четырём Евангелиям имеет в Новом Завете двоякое значение. Во-первых, с точки зрения Церкви, оно позволяет ей установить связь с Евангелиями и 'драмой Христа'. Церковь фактически и начинается с этих Посланий. Во-вторых, с точки зрения эзотеризма, такое добавление даёт возможность некоторым людям, начинающим с церковного христианства, но способным понять эзотерическую идею, соприкоснуться с первоисточником и, быть может, найти сокрытую в нём истину.
   Исторически в становлении христианства главную роль играло не учение Христа, а учение Павла. С самого начала церковное христианство по многим пунктам вступило в противоречие с идеями Христа. В дальнейшем расхождение стало ещё более значительным. Мысль о том, что, родись Христос позднее, он не только не смог бы возглавить христианскую Церковь, но даже, вероятно, и принадлежать к ней, отнюдь не является новой. А в эпоху наивысшего блеска, могущества и власти Церкви его, несомненно, объявили бы еретиком и сожгли бы на костре. Даже в наше, более просвещённое время, когда христианские церкви если и не утратили, то, по крайней мере, стали утаивать свои антихристианские черты, Христос мог бы скрываться от гонений 'книжников и фарисеев' разве что где-нибудь в северном русском скиту.
   Итак, Новый Завет, как и всё христианское учение, невозможно считать единым целым. Надо помнить, что со временем их учения Христа стали обильно ветвиться разнообразные культы, хотя само оно ни в коем случае культом не было. Далее, совершенно невозможно говорить о 'христианских странах', 'христианских народах', 'христианской культуре'. На самом деле, все эти понятия имеют исключительно историко-географический смысл.