Успенский Пётр. Новая модель вселенной

Таким образом, линия четвёртого измерения, или линия жизни, или линия времени, состоит из волн повторяющихся дней, из малых кругов пятого измерения, совершенно так же, как луч света состоит из квантов, каждый из которых совершает вращательное движение на своём месте, пока продолжается действие первоначального толчка, вызвавшего появление луча. Но сам по себе луч может быть кривой линией, составной частью какой-то другой, более крупной волны. То же самое относится и к линии жизни. Если считать её одной большой волной, состоящей из волн дней и лет, придётся допустить, что линия жизни движется криволинейно и, совершив полный оборот, возвращается к исходному пункту. И если день или год являют собой волну в колебательном движении нашей жизни, то вся наша жизнь представляет собой волну другого колебательного движения, о котором мы ничего не знаем. Как я уже указал, в обыденном сознании жизнь представляется прямой линией, проведённой между моментами рождения и смерти. Но, представляя жизнь в виде круговой волны, мы получим фигуру, в которой точка рождения совпадает с точкой смерти. Для тех, кто следил за развитием идей, касающихся 'измерений времени', в предыдущей главе, этот пункт не представляет особых трудностей для понимания, а, наоборот, является естественным следствием из того, что было сказано ранее. Но он вызывает вопрос, на который трудно ответить, а именно: как сохраняются одинаковые отношения между рождениями разных людей, если мы знаем, что отношения между их смертями совсем иные, чем отношения между рождениями? Короче говоря, что случается с человеком, который умер раньше своей бабушки? Он должен родиться немедленно, однако его мать ещё не родилась!.. На это возможны два ответа: во-первых, можно сказать, что в момент соприкосновения души с вечностью возникают другие соотношения времени, ибо момент вечности может обладать другой временной ценностью; во-вторых, можно утверждать, что наши обычные представления о 'временных отрезках' неверны. Например, время может обладать для нас разной длительностью - пять, десять, сто лет, - но всегда сохраняет свою скорость. Однако, где доказательства правильности такого представления о времени? Почему не предположить, что в определённых пределах (например, по отношению к человеческой жизни) время обладает одинаковой длительностью, но разной скоростью? Одно не более сомнительно, чем другое; но с допущением такой возможности исчезает и сам вопрос. В моей книге 'Tertium Organum' я привожу рисунок фигуры четвёртого измерения, взятый из книги Ван Маанена. Фигура состоит из двух кругов, один внутри другого. Эта фигура обозначает жизнь: малый круг - человек, большой - жизнь человека. Малый круг катается внутри большого, который сначала расширяется, а затем постепенно сужается и приводит малый круг к той самой точке, откуда он начал движение. Катаясь по большой окружности, малый круг вращается вокруг собственной оси, и это вращение есть вечность по отношению ко времени - движению по большой окружности. Здесь мы вновь встречаемся с кажущимся парадоксом: пятое измерение возникает внутри четвёртого, движение по линии пятого измерения создаёт движение по линии четвёртого измерения. Как же найти здесь начало и конец? Что является движущейся силой и что движимым объектом? Будет ли это малый круг, вращающийся вокруг своей оси и приводимый в движение толчком, который отправляет его в движение по большой окружности? Или же большой круг сам приходит в движение благодаря вращению малых кругов? Одно движет другое. Но по отношению к жизни, изображаемой большим кругом, вечность можно обнаружить, во-первых, в малых кругах, изображающих повторяющиеся моменты дней и лет, а во-вторых, в повторениях самого большого круга, в повторении жизни, принимающей форму повторной волны. Подобно тому, как это было в случае четвёртого измерения, мы вновь обнаруживаем, что высшее измерение возникает как бы над низшим измерением и в то же время под ним. Как наверху, так и внизу. Четвёртое измерение для нас находится в мире небесных тел и в мире молекул. Пятое измерение находится в мгновениях жизни, вечно пребывающих там, где они есть, в повторении самой жизни как целого. Сама жизнь для человека является в виде времени. Для человека нет и не может быть иного времени, чем время его жизни. Человек - это его жизнь. Жизнь человека и есть его время. Измерение времени для всех при помощи таких явлений, как видимое или действительное движение солнца или луны, можно оправдать, так как оно удобно для практических целей. Но при этом все забывают, что это всего-навсего формальное время, принятое в результате общего соглашения. Абсолютное время для человека - его жизнь, и за пределами этого времени другого быть не может. Если я сегодня умру, завтрашний день для меня существовать не будет. Но, как было сказано выше, все теории будущей жизни, посмертного существования, перевоплощений и т.п. содержат одну очевидную ошибку. Все они основаны на обыденном понимании времени, т.е. на идее о том, что завтра будет существовать и после смерти. На самом же деле именно в этом и состоит отличие жизни от смерти. Человек умирает, потому что его время подошло к концу. Завтрашнего дня после смерти нет, хотя все обычные представления о 'будущей жизни' исходят из этого 'завтрашнего дня'. Как может существовать какая-то будущая жизнь, если внезапно обнаруживается, что никакого будущего нет, нет 'завтра', нет времени, нет 'после'? Спириты, теософы, теологи и прочие, знающие всё о будущем и о будущей жизни, окажутся в очень странном положении, когда поймут, что никакого 'после' не существует. Что же тогда возможно? И в чём смысл жизни, представленной в виде круга? В предыдущей главе я указывал, что сама кривизна линии времени подразумевает присутствие в неё езё одного измерения, а именно пятого, или вечности. И если в обычном понимании четвёртон измерение представляет собой протяжённость времени, чем же является пятое измерение, или вечность? Вечность может быть понята нашим умом в двух формах: в форме сосуществования или в форме повторения. Форма сосуществования требует пространства - где-то ещё существуют вещи, идентичные существующим здесь, такие же люди, такой же мир. Форма повторения требует времени - когда-то ещё всё повторится или повторяется - по завершении данного частного цикла, т.е. этой отдельной жизни, или после же после каждого мгновения. Последняя идея, т.е. идея повторения каждого мгновения вновь и вновь, близка идее сосуществования. Но нашему уму удобнее думать об идее повторения в форме повторения циклов. Кончается одна жизнь, и начинается другая; окончилась одно время, началось другое. Смерть в действительности есть возвращение к началу. Это значит, что если человек родился в 1877 году и умер в 1912 году, то после смерти он обнаружит себя вновь в 1877 году и должен снова прожить ту же самую жизнь. Умирая и завершая цикл своей жизни, онтвойдёт в ту же самую жизнь с другого конца. Он опять родится в том же самом городе, на той же улице, у тех же родителей, в том же самом году, в тот же день. У него будут те же братья и сёстры, те же дяди и тётки, те же игрушки, те же котята, те же друзья, те же женщины. Он совершит те же ошибки, будет так же смеяться и плакать, радоваться и страдать. И когда придёт время, он умрёт совершенно так же, как умирал раньше. И снова в момент его смерти всё окажется точно таким же, как будто стрелки всех часов перевели назад на 7 часов 35 минут второго сентября 1877 года; с этого момента они вновь начнут своё обычное движение. Новая жизнь кончается совершенно в тех же условиях, что и предыдущая; то же самое относится и к её началу. Она и не может начаться в каких-либо иных условиях. Единственное, что можно и даже необходимо допустить, - это факт усиления в каждой жизни тенденций предшествующей, тех склонностей, которые росли и крепли в течение всей жизни; это справедливо по отношению как к хорошим, так и дурным склонностям, к проявлению силы и проявлению слабости. Фактически, для идеи вечного возвращения имеется гораздо больше психологического материала, нежели это предполагают; однако научная мысль не вполне уяснила себе его наличие. Каждому известно особое ощущение (или его описание), переживаемое иногда людьми, особенно в детстве, - ощущение того, что 'это уже было раньше'. Приведённые выше два стихотворения могли быть вдохновлены этим ощущением. Я говорил об этом в главе об изучении основ; там же отмечалось, что обычные объяснения охватывают две категории явлений, относящихся к данным чувствам, из трёх, но третья категория объяснения не получила. Для этой категории характерно то, что чувство это уже было раньше, которое в детстве бывает живым и частым, у взрослых исчезает. В некоторых случаях эти явления, напоминающие своеобразное предвидение людей, вещей, мест и событий, можно проверить и подтвердить. Очень редкие случаи 'достоверного' ясновидения принадлежат именно к такого рода предвидениям. Но сам по себе факт существования этих случайных воспоминаний, даже если считать их действительными, слишком незначителен для того, чтобы удалось на нём что-то построить. Вероятно, совершенно прав тот, кто задаёт вопрос: 'Если такое чрезвычайное явление, как повторение жизни, на самом деле существует, почему же мы ничего о нём не знаем, почему мы не вспоминаем больше? И почему люди не поняли этого уже давно, почему нам только сейчас предлагают это открытие?' Подобные вопросы вполне обоснованы; однако ответить на них не так трудно. Ранее в этой книге был приведен пример эволюции: превращение бабочки. В этом превращении особенно характерно то, что, переходя на новый уровень превращения, 'бабочка' полностью исчезает на предыдущем уровне, умирает там, перестаёт существовать там, иными словами, теряет всякую связь со своим прошлым существованием. Если бабочка что-то увидит и узнает, она бессильна рассказать об этом гусеницам. Как гусеница, она уже мертва, она исчезла из мира гусениц. Нечто похожее происходит и с теми, кому открыты тайны времени и вечности. Они знают и могут говорить о том, что знают; но другие люди их не слышат и не понимают. Почему люди не пришли к идее вечного возвращения раньше? На самом деле, они пришли к ней уже очень давно. Я упоминал учение Пифагора, буддизм, теории перевоплощений и переселение душ, которые в их современной форме - не более, как искажения идеи вечного возвращения. Многие другие идеи будущей жизни, намёки на них в 'оккультных учениях' (например, удивительная идея о возможности изменять прошлое), различные народные верования (например, культ предков), - всё это связано с идеей возвращения. Совершенно ясно, что идея возвращения в своём чистом виде не может быть популярной; и прежде всего потому, что с точки зрения обычной логики она выглядит абсурдной: в мире 'трёхмерных' ощущений и общепринятого 'времени' ничего подобного не существует. Наоборот, согласно обыденной мудрости этого мира, 'ничто никогда не возвращается'. Так что даже в тех учениях, в которых идея возвращения первоначально существовала в её чистой форме (как, например, в буддизме), она была искажена и приспособлена к обычному пониманию. Согласно последним объяснениям учёных буддистов, человек рождается к новой жизни в самый момент своей смерти. Но это рождение представляет собой продолжение во времени. Буддисты отвергли 'нелепую' идею о возвращении в прошлое; их 'колёса жизней' катятся вперёд вместе с календарём. Таким образом, они, несомненно, лишили идею возвращения всей её силы, зато сделали приемлемой для масс, доступной логическим объяснениям и упрощённому изложению. Говоря об идее вечного возвращения, необходимо понять, что обычным способом доказать её невозможно, т.е. она не доступна рутинным методам наблюдения и проверки. Мы знаем всего одну линию времени, ту, на которой сейчас живём. По отношению ко времени мы являемся одномерными существами и не обладаем знанием параллельных линий. Всякое предположение о существовании параллельных линий не может быть доказано, пока мы остаёмся на одной из них. В моей книге 'Tertium Organum' я описал, какой должна быть вселенная одномерных существ. Эти существа не знают ничего, кроме своей собственной линии, и если бы они предположили существование чего-то нового, ранее им не известного, оно появилось бы на их собственной линии: перед ними или позади них. Совершенно таково же и наше положение по отношению ко времени. Всё существующее должно занимать определённое место во времени: перед нами или позади нас. Не может существовать ничего, параллельного нам. Это значит, что мы неспособны доказать существование чего-то параллельного, пока остаёмся на своей линии. Но если мы попытаемся оторваться от обычных взглядов и подумаем о том, что предположение о существовании линий 'времени', параллельных нашей, является более 'научным', чем наивное понимание времени как одномерной линии, - тогда представление о жизни как о повторяющемся явлении окажется гораздо более лёгким, чем мы это себе представляем. Обычные взгляды основаны на представлении, что жизнь человека, т.е. его внутренний мир, желания, вкусы, симпатии и антипатии, склонности, привычки, тенденции, способности, таланты и пороки возникают из ничто и исчезают, обращаясь в ничто. Христианские учения говорят о возможности будущей жизни, о загробной жизни; но ничего не сообщают о жизни до рождения. Согласно их точке зрения, 'души' рождаются вместе с телами. Однако очень трудно думать о жизни, т.е. о душе, как о существе, возникшем из ничто; гораздо естественнее полагать, что эта жизнь существовала и раньше, до рождения. Но люди не знают, как начать думать в этом направлении. Теософские теории перевоплощений, которые пытаются растянуть жизнь человека вдоль линии жизни всей земли, не выдерживают критики с точки зрения правильно понятой идеи времени. Есть десятки, возможно, сотни различных остроумных теорий, претендующих на объяснение всех углов и кривых внутреннего мира человека сочетанием наследственных влияний и подавляемых голосов скрытых инстинктов. Все эти теории приемлемы, каждая в своей области; но ни одна из них не объясняет в человеке всего. Одна теория объясняет лучше одно, другая - другое; но многое, очень многое остаётся необъяснённым. Иначе и быть не может, так как теории наследственности, даже наследственности, уходящей в туманное прошлое, теории скрытых инстинктов, бессознательной памяти - все они могут объяснить лишь отдельные стороны человека, но не все. И до тех пор, пока мы не признаем, что жили прежде, в нас останется очень много такого, чего мы никогда не сумеем постичь. Очень трудно принять идею абсолютного и неизбежного повторения всего. Нам кажется, что если бы мы смогли припомнить хотя бы что-то, мы сумели бы избежать повторения самых неприятных вещей. Кроме того, идея абсолютного повторения не согласуется с идеей 'нарастающих тенденций', которая также является необходимой. В связи с этим следует признать, что по характеру повторения жизни люди делятся на несколько типов, или категорий. Есть люди абсолютного повторения: всё, как большое, так и малое, переносится у них из одной жизни в другую. Есть и такие, жизнь которых каждый раз начинается одинаково, но протекает с незначительными колебаниями и приходит примерно к тому же концу. Существуют такие, чья жизнь движется по восходящей линии и делает их с внешней стороны всё более богатыми и сильными. Жизнь других, наоборот, явно движется по нисходящей линии: в них постепенно разрушается всё живое, и они обращаются в ничто. Наконец, встречаются люди, жизнь которых содержит внутреннюю восхолящую линию, которая постепенно выводит их из круга вечного повторения и позволяет перейти на другой план бытия. Рассмотрим сначала тот тип жизни, где неизбежно абсолютное повторение. Это, прежде всего, люди 'быта' с глубоко укоренившейся, окаменелой, рутинной жизнью. Их жизни следуют одна за другой с монотонностью часовой стрелки, движущейся по циферблату. В их жизни нет ничего неожиданного, случайного, никаких приключений. Они рождаются и умирают в том же самом доме, где родились и умерли их отцы и матери, где родятся и умрут их дети и внуки. Общественные потрясения, войны, эпидемии, землятресения иногда сметают их с лица земли целыми тысячами и сотнями тысяч. Но, за исключением такого рода событий, вся их жизнь строго упорядочена, расписана по плану. Представим себе купца старинного восточного города; он живёт в окружении рутинной жизни, которая протекает без особых перемен из века в век. Он торгует коврами в той же лавке, где торговали его отец, дед, а возможно, и прадед. Вся его жизнь от рождения до смерти обозрима, как на карте: в таком-то году он женится, в таком-то берёт старшего сына с собой в лавку, в таком-то -выигрывает тяжбу с соседом, всегда одним и тем же способом; умирает он тоже всегда в одно и то же время, в тот же день и час, и всегда от одной и той же причины, - объевшись плова. В жизни таких людей не происходит ни одного нового события. Но именно эта непреложность повторения порождает в них неясное осознание неизбежности происходящего, веру в судьбу, фатализм, а иногда своеобразную мудрость и спокойствие, переходящее порой в ироническое неприятие тех, кто исполнен беспокойства, чего-то добивается, к чему-то стремится. К другой разновидности людей из категории точного повторения относятся исторические персонажи: люди, чья жизнь связана с великими жизненными циклами, скажем, с жизнями многих людей, государств, народов. Это великие завоеватели, вожди, реформаторы, создающие империи и разрушающие великие царства (как свои собственные, так и своих врагов), - все они принадлежат к этой разновидности. В жизни таких людей также нет и не может быть никаких перемен. Любое произнесённое ими слово влияет на судьбы народов, и они должны знать свою роль в совершенстве: ничего не прибавлять от себя и ничего не упускать. Этот тип становится особенно ясным, если рассмотреть слабые исторические личности - людей, которых история как бы намеренно выдвигает на передний план в те периоды, когда должна быть разрушена империя или целая культура. Таковы, например, Людовик XVI или Николай II. Они ничего не делают и не желают ничего делать; единственное, чего им хочется, - это чтобы их оставили в покое. Однако любое их движение, любой жест, любое слово (даже те слова, которые, казалось бы, произнесены по ошибке) приобретают особое значение и либо начинают, либо заканчивают целые исторические периоды. Все они без исключения ведут к конечной катастрофе, ни одно из этих слов нельзя отбросить, даже ошибки с необходимостью повторяются. 'Сильные личности' - Наполеоны, Цезари, Чингиз-ханы - ничуть не отличаются от слабых. Они - пешки на той же самой доске и точно так же не могут ничего сделать сами, не могут сказать ни одного собственного слова, не могут ничего прибавить к тому, что должны сказать или сделать, и не могут ничего отнять. Что касается тех, кто составляет толпу на мировой сцене, то и для них повторение является неизбежным. Толпа должна хорошо знать свою роль в каждый отдельный момент. Никакие выражения народных чувств во время патриотических манифестаций, вооружённых восстаний и революций, коронаций и переворотов не были бы возможны, если бы толпа не знала заранее свою роль или забыла её. Такое знание возможно только благодаря постоянному повторению одного и того же. Но если перейти к жизни отдельных людей, которые составляют толпу, мы обнаружим, что у разных людей 'нарастающие тенденции' приводят к очень разным результатам. 'Нарастающие тенденции' могут быть двух родов: те, что повышают жизненность (хотя бы внешне), и те, что понижают её. Рассмотрим тип, в котором жизненность снижается, тип с нарастающей тенденцией к вырождению. К этой категории относятся неудачники, пьяницы, преступники, проститутки, самоубийцы. С каждой новой жизнью их 'падение' совершается всё с большей лёгкостью, а противодействие ему всё меньше. Их жизненная сила постепенно понижается, они превращаются в живые автоматы, в собственные тени, в носителей единственного желания, которое составляет их главную страсть, главный порок или главную слабость. Если их жизнь связана с жизнью других людей, эта связь постепенно слабеет и в конце концов исчезает. Такие люди медленно уходят из жизни. Именно это происходит с самоубийцами. Они окружены атмосферой некой фатальности; иногда они даже не доживают до момента самоубийства и начинают умирать ещё раньше; наконец, они просто перестают рождаться. Это подлинная смерть, ибо смерть существует так же, как существует рождение. Души, подобно телам, рождаются и умирают. Рождение всех душ одинаково. Как оно происходит - это, пожалуй, величайшая тайна жизни. Но смерть душ может быть различной. Душа может умереть на одном плане бытия и перейти на более высокий план. А может умереть полностью, сойти на нет, исчезнуть, перестать существовать. К категории умирающих душ принадлежат люди, известные своей трагической судьбой и особенно трагическим концом. Именно к ним относилось замечательное правило элевсинских мистерий, которое никогда не было верно понято или объяснено. Участие в мистериях запрещалось, во-первых, преступникам, во-вторых, чужеземцам (т.е. варварам), наконец, людям, в жизни которых случались большие несчастья. Обычно это правило истолковывали в том смысле, что большие несчастья в жизни человека свидетельствовали о враждебности или гневе богов, вызванных каким-то поступком этого человека. Но в эзотерическом понимании совершенно очевидно, что людей, жизнь которых являет собой ряд катастроф, нельзя допускать ни к участию в мистериях, ни к освящению, июо сам факт этих непрерывных катастроф говорил о том, что она катится под уклон и остановить её невозможно.
   В видимом контакте с нисходящим, неудачливым типом, но фактически в точно таком же положении находятся люди, добившиеся с обычной точки зрения успеха; дело в том, что успех этот достигается приспособлением к самым тёмным и бессмысленным сторонам жизни. Таковы люди, которые быстро сколачивают огромные богатства, миллионеры и миллиардеры; преуспевающие государственные деятели, известные оппортунистической, а то и преступной деятельностью; лже-учёные, создающие ложные теории, расчитанные на моду и задерживающие развитие истинного знания; 'филантропы', поддерживающие все виды запретительного законодательства; изобретатели взрывчатых веществ и ядовитых газов, спортсмены всех разновидностей, призёры, чемпионы, рекордсмены; киноактёры и кинозвёзды; романисты, поэты, художники и актёры, добившиеся коммерческого успеха, творчество которых лишено какой-либо ценности, кроме денежной; основатели фантастических сект и культов; и тому подобные личности. В каждой новой жизни эти люди продолжают делать то, что делали раньше; они тратят всё меньше времени на предварительное обучение, всё быстрее схватывают технику своего дела и преуспевания в нём, добиваются всё большей известности и славы. Некоторые из них рождаются вундеркиндами и демонстрируют свои выдающиеся способности с самого раннего возраста. Главная опасность для людей преуспевающего типа - их успех. Успех как бы гипнотизирует их, заставляет верить, что они сами стали его причиной. Успех заставляет их следовать линии наименьшего сопротивления, т.е. приносить всё в жертву успеху. Поэтому в их последовательных жизнях ничего не меняется, разве что успех достигается всё легче и легче, всё более механически. Не способные сформулировать принцип своего успеха, они чувствуют, что их сила как раз в механичности и заключается, поэтому они подавляют в себе все другие желания, интересы и склонности. Люди подлинной науки, подлинного искусства, подлинной мысли и деятельности отличаются от них, главным образом, тем, что редко добиваются успеха. Как правило, признание приходит к ним спустя долгое время после завершения их земной жизни. С точки зрения повторения жизней это чрезвычайно благоприятный фактор. То внутреннее разложение, которое почти неизбежно приходит с успехом, в них никогда не проявляется. Они начинают новую жизнь новым стремлением к недостижимой цели; иногда они возобновляют свой труд и 'вспоминают' его поразительно рано, как это бывает у некоторых знаменитых музыкантов и мыслителей. Эволюция, т.е. внутренний рост, внутреннее развитие, не может быть случайной или механической. Пути эволюции - это пути джняна-йоги, раджа-йоги, карма-йоги, хатха-йоги и бхакти-йоги; или же это путь особого учения, доступного лишь немногим (о чём упоминалось раньше, в главе 7). Пять йог и путь особого учения суть пути работы над собой для людей разных внутренних типов. Но все эти пути в равной степени трудны, все они требуют всего человека. Люди нисходящего типа здесь сразу же отпадают. Никакая эволюция для них невозможна, ибо они не способны на длительные и непрерывные усилия, тогда как эволюция есть результат долгой и упорной работы в определённом направлении. В точно таком же положении находятся и люди преуспевающего типа. Людям нисходящего типа мешают их неудачи, преуспевающего - их успех. Для людей 'быта' и исторических персонажей эволюция возможна только на пути очень трудной, скрытой карма-йоги, ибо на внешние изменения они не способны. И если каким-то чудом они начинают понимать свой положение и разрешают главную загадку жизни, им приходится играть роль, притворяться ничего не замечающими и не понимающими. Помимо карма-йоги, некоторым из них доступна бхакти-йога. Карма-йога показывает им, что можно, не меняясь внешне, измениться внутри, что важна только эта внутренняя перемена. Этот путь чрезвычайно труден, почти невозможен; он требует большой помощи от того, кто способен её оказать.