Страница:
Рейф молчал.
В груди у Кроукера бушевал вулкан.
— Вчера, когда я был на твоем катамаране, ты видел, как я снимал свой протез. Ты стоял так близко, что отчетливо видел все мои движения и запомнил комбинацию цифр, с помощью которой можно отстегнуть протез. И что я приеду ночевать в дом Сони, Антонио тоже узнал от тебя. В тот день ты спросил меня, где я буду ночевать, и я тебе ответил, что буду в Эль-Портале.
— И что?
Наглость Рейфа заставила Кроукера заскрежетать зубами.
— А вот что! Перед кем отчитывались братья Бонита в ДИКТРИБ? Перед Дарлингом? Несмотря на весь его богатый опыт, он всего лишь бывший морской пехотинец, и для него среднее звено управления — предел. Значит, у Дарлинга тоже был свой хозяин. Кто?
— Кто? — переспросил с улыбкой Рейф. — Серо.
Кроукера душила ярость. Ему уже было знакомо это чувство. В ярости он застрелил маньяка-убийцу Аджукара Мартинеса, в ярости прикончил Дона Родриго, человека, по приказу которого был убит его отец. Эти люди были такими же, как Рейф. Они попрали все, что было свято для Кроукера.
— Ты говорил мне, что не знаком с братьями Бонита, но это была гнусная ложь! — сказал Кроукер. — О Боже, ты мне все время лгал, Рейф! А ведь я считал тебя своим другом и во всем доверял тебе. А ты просто все время надувал меня, как и Бенни, которому обещал кости деда. Как же ты мог? Что же ты за негодяй такой?
— Я самый умный и хитрый негодяй на свете, — с довольной улыбкой проговорил Рейф.
Кроукер глубоко вздохнул. Боль от чудовищного предательства Рейфа была невыносима.
— Это ты руководил братьями Бонита, и вся эта мексиканская операция была твоим детищем, Рейф. Эта идея пришла тебе в голову, когда ты был мэром. Вот почему ты отказался выставлять свою кандидатуру на второй срок. Тобой уже владела иная страсть, ты стремился к совершенно иной цели. И давно ты начал работать на федералов?
— Задолго до того, как тебя пригласили найти парня, который якобы «угрожал» мне. Этот бандит из Майами, от которого ты меня защищал, был негласным агентом ДИКТРИБ. А в результате мы с тобой стали друзьями. Не правда ли, очень простой и эффективный способ подружиться с необходимым тебе для дела человеком? — Рейф пожал плечами. — Впрочем, тебе, наверное, интересно узнать другое. ДИКТРИБ — моя собственная империя, в которой я чувствую себя в полнейшей безопасности. Федеральная бюрократическая машина настолько огромна, что в ней очень легко затеряться. Собственно, и нужно-то всего ничего — несколько хороших друзей, надежные связи и горстка преданных тебе людей. Власть питается властью, так-то!
— Значит, ты и есть мозговой центр всех этих страшных преступлений?
Кроукера уже просто трясло от ненависти. Этот человек, так долго и искусно маскировавшийся под преданного друга, на самом деле оказался хладнокровной рептилией, не имеющей ни стыда, ни совести. Превосходный актер, он сумел обмануть даже видавшего виды Кроукера.
— Как только ты решил, что Барбасену пора убрать со сцены, ты сразу же придумал план, как заставить меня сделать эту грязную работу, чтобы твои ручки остались незапятнанными. И тогда ты приказал отравить Рейчел. Боже всемогущий, как ты мог так поступить с невинной девочкой?!
— Ты хочешь сказать, как я мог столь низко оценить тебя? — В голосе Рейфа не было ни тени раскаяния, наоборот, он говорил с презрением. — В политике, как и в жизни, единственным законом является целесообразность. Я знаю, тебе этого никогда не понять. Ты гораздо более ущербен, чем тебе кажется.
Терпение Кроукера было на пределе, но он изо всех сил сдерживал себя. Он знал, чем дольше Рейф будет отвечать на вопросы, тем больше времени он выиграет, чтобы придумать способ, как выпутаться из этой сложной ситуации.
— Каким образом кости Хумаиты попали в твои руки?
— Это было очень просто, — ответил Рейф. — Подобные кражи случаются довольно часто. Всегда найдется отчаянная голова, готовая продать все, что угодно, чтобы выжить. Однако в случае с костями Хумаиты потребовались особая осторожность и особые усилия. Эти кости были несколько лет хорошо спрятаны, а потом контрабандой переправлены в Майами с грузом кокаина. Тут-то я и узнал об их существовании.
— Ты купил их?
Рейф искренне рассмеялся:
— Да ты что, дружище! Вот тебе одно из преимуществ пребывания на посту мэра. Я организовал полицейский рейд. Парни в форме нашли наркотики, а я — кости Хумаиты.
Тут Кроукер увидел, как напряглась рука Рейфа, державшая автоматический пистолет. Тогда Кроукер стал про себя горячо молиться о чуде, представляя мысленно, что его биомеханическая кисть все еще прикреплена к нервам и связкам изуродованной левой руки.
Внезапно протез, валявшийся у ног Рейфа, подпрыгнул, словно живой. Рейф вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз, на неодушевленную вещь, которая дергалась, словно живая.
Кроукер мгновенно оценил ситуацию и, бросившись вперед, ударил Рейфа в нос. Рейф отлетел назад, выронив на палубу автоматический пистолет. Не теряя времени, Кроукер пнул Рейфа под ребра. Тот застонал, неожиданно откатился в сторону и лягнул Кроукера в колено. Кроукер повалился на палубу, а Рейф двумя руками ударил его по вискам.
Чуть не потеряв сознание, Кроукер упал на планшир, а Рейф, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, пополз к пистолету.
Тут Кроукер очнулся и, протянув руку, нашарил в луже крови на дне лодки свой биомеханический протез. Ему удалось довольно быстро поставить его на место. Тем временем Рейф схватил пистолет и, скривившись от боли, навел его на Кроукера.
Биомеханические пальцы Кроукера сжались в кулак. Ярость в груди нарастала, словно огненный шар, и мощный удар кулака, словцо грозовой разряд молнии, поразил Рейфа. Сила удара была такова, что у Рейфа треснула грудная кость, и ее осколки мгновенно пронзили сердце.
Некоторое время Кроукер молча смотрел на смертельно бледное лицо Рейфа. Им овладела такая усталость, что он бессильно опустился на колени. Но на душе у него было невероятно легко и свободно.
— Черт бы тебя побрал, — прошептал он мертвецу. — Ты ошибся в выборе жертвы...
Кроукер знал, что ему не стоило обращать внимание на эти издевательские слова Антонио. Сейчас ему было нужно время, чтобы как следует обдумать действия. Но его ослепила жгучая ненависть, и он бросился к Антонио. Ухватившись за канат, соединявший лодку с катамараном, Кроукер закинул на него ноги и, перебирая руками, пополз в сторону катамарана. Волны, плескавшиеся под ним, несколько раз накрывали его с головой.
Грозовые тучи медленно уходили на восток, открывая усыпанное звездами небо. Вскоре из-за туч появилась полная луна жемчужного цвета, и ее отражение заплясало на гребнях волн.
Антонио склонился над самым краем сетки и, смеясь, вытащил свой нож. Одним движением он перерезал канат, соединявший лодку и катамаран, и Кроукер упал в воду. Следом за ним прыгнул Антонио.
От лунного света вода фосфоресцировала. Человеческое тело в ней казалась жутковато белым, словно вываренные кости.
Тут, на этом мелководье, где глубина была не больше пяти футов, Антонио напал на Кроукера. Схватив его за волосы, он резко выдернул его из воды. Они стояли лицом друг к другу, Антонио с ножом, Кроукер со своим биомеханическим протезом.
Почти с милостивой улыбкой Антонио широким жестом бросил свой нож в воду.
— Теперь, когда я проглотил камень духов, нож мне уже ни к чему. Если подумать, это даже к лучшему. Так будет быстрее. У меня еще очень много работы. — Он шагнул к Кроукеру.
Кроукер отчетливо видел темную струйку крови, вытекавшую из его раны в боку. Она расплывалась по воде, словно прозрачная вуаль танцовщицы.
Кроукер сделал шаг назад.
— Ты не можешь убить меня прямо сейчас, Антонио. Я тебе еще нужен.
— А вот это вряд ли. — Протянув руку, Антонио крепко обхватил выпущенные во всю длину стальные когти биомеханического протеза. Странное дело, он не порезал пальцы, хотя кровь из раны в боку все еще продолжала сочиться.
— Ты говоришь неправду, и сам это знаешь. — Кроукер видел, что лодка отплывала все дальше от них. Краем глаза он заметил, что катамаран Рейфа тоже стал удаляться. — С самого начала ты заявил, что мы с тобой друзья. Это не было правдой никогда, но все же между нами действительно существовала некая связь.
Пальцы Антонио медленно поползли вверх по протезу. Еще немного, и они коснутся живой руки Кроукера, из плоти и крови. Что будет тогда?
— О какой такой связи идет речь, детектив? — В голосе Антонио прозвучала знакомая насмешка.
Интуиция подсказывала Кроукеру, что он не должен позволить Антонио коснуться его руки. Честно говоря, он не совсем верил в трансформацию «сукья» после того, как он проглотит камень духов, но на его глазах произошло уже немало чудес. И сейчас Кроукеру вовсе не хотелось, проверять на себе все слышанное им про необычайную власть того, кто проглотит камень духов.
Он уже хотел было отдернуть руку, но какое-то необъяснимое чувство остановило его.
— Ты же сам сказал, что между нами существует связь. Нас связывают Соня и Роза.
Антонио не выпускал из своих пальцев руку Кроукера и ничего не отвечал.
Кроукер вдруг ощутил нестерпимый жар, исходивший от руки Антонио.
— Значит, все это правда, — прошептал Антонио. — Тот сон Хейтора оказался вещим.
Кроукер уже едва мог терпеть обжигающий жар руки Антонио.
— Какой сон? — спросил он как можно спокойнее.
— Ему приснилось, что Хумаита вернулся, что его дух на время поселился в живом человеке... с которым мы оба были знакомы. Хумаита посеял в его душе семена мести.
Кроукер невольно вздрогнул всем телом.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — тихо проговорил Антонио. Луна освещала его аристократические черты лица. — Хочу ответить на твой вопрос. Да, я мог предотвратить смерть Розы. Но тогда мне пришлось бы убить Хейтора.
— Что? — Кроукер замотал головой. — Не понимаю.
— Ученичество у Хумаиты оказалось для Бенни слишком суровым испытанием. В результате он невзлюбил своего деда. Конечно, если ты скажешь ему об этом, он станет все отрицать. Такова его натура.... Но, поверь мне, это истинная правда. — Антонио продолжал сжимать руку Кроукера. — Хейтор тоже изменился под влиянием Хумаиты. Суровое обучение выявило в нем одну из многих граней его личности, а именно склонность к убийству. Пока он не знал искусства хета-и, эта склонность дремала в нем, как крокодил на дне водоема. Однако частое лечебное голодание, прием наркотических снадобий и познание законов жизни и смерти превратили Хейтора в такого дьявола, какой не мог присниться ни мне, ни тебе даже в самом страшном сне.
Правда о братьях Бонита оказалась страшнее, чем слухи, ходившие о них. Антонио сумел скрыть от всех, и даже от самого Хейтора, то, что его брат страдал раздвоением личности, а потом и вовсе превратился в маньяка. Он изо всех сил старался защитить Хейтора. Но однажды того захлестнула жажда убийства, и он сорвался с привязи.
— Я не мог удержать его от убийства Розы, — внезапно задрожав, сказал Антонио. — И от убийства Хуана Гарсии Барбасены тоже. Но твоя женщина... Он непременно убил бы и ее.
Кроукер тут же вспомнил, как Антонио отвел руки Хейтора от шеи Дженни. Странное дело, он был благодарен Антонио, который сам заплатил за свою любовь к брату-близнецу страшную цену — потерял Розу, единственную женщину и вообще единственного человека, которого когда-либо любил. Вынужденный скрывать страшное злодеяние брата, Антонио сам стал его сообщником, и это было хуже всего.
У Кроукера больше не было времени, чтобы размышлять о странной иронии судьбы, потому что его внимание привлекло знакомое движение в воде. Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел характерные следы на воде. На какую-то долю секунды он забыл о братьях Бонита. Эти следы на воде ему уже приходилось наблюдать неоднократно, и они всегда означали одно и то же. К Антонио и Кроукеру неотвратимо приближалось еще одно живое существо.
— Что случилось? — с любопытством спросил Антонио.
Кроукер бросил взгляд на кровь, стекавшую в воду из раны Антонио. О Боже!
— Антонио, отпусти мою руку!
— Ни за что!
— Тогда мы оба сейчас погибнем.
Не обращая внимания на недоверчивую усмешку на губах Антонио, Кроукер твердо сказал:
— К нам приближается огромная акула.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — засмеялся Антонио. — Здесь слишком мелко для акул!
— Правильно, обычно акулы не заплывают на такое мелководье, — сказал Кроукер. Он уже различал спинной плавник огромного хищника, неуклонно приближавшегося к ним. — Однако шторм потревожил акул, к тому же из твоей раны вытекло море крови. Прибавь к этому нашу возню в воде, и ты поймешь, к какому выводу пришла акула. Она считает нас своей добычей.
Бросив взгляд вниз, Антонио торопливо прикрыл рану свободной рукой.
— Слишком поздно, — сказал Кроукер. — А теперь отпусти же меня! — Он посмотрел в янтарные глаза Антонио. — И лодка, и катамаран слишком далеко от нас. Если мы поплывем, это только ускорит развязку. Моя биомеханическая рука — вот наш единственный шанс на спасение.
Антонио обернулся. Хищник был уже совсем близко.
— Черт побери! — выругался он и выпустил руку Кроукера.
Прежде чем нырнуть, Антонио сказал:
— Это очень большая акула, и твоя хваленая рука не спасет нас. Но я ведь проглотил камень духов, ты помнишь?
Под водой все было окрашено в два цвета — черный и жемчужно-белый. На память Кроукеру пришли слова, сказанные Каменным Деревом: «Весь этот мир есть ложь».
Акула подплыла ближе. Это был настоящий монстр. Кроукер решил, что в ней должно было быть больше тысячи фунтов веса. Почуяв запах свежей крови, она стремительно неслась к цели. Когда она попала в полосу лунного света, Кроукер увидел, что это была тигровая акула, точная копия той, с которой пять дней назад столкнулись они с Бенни. Кроукер вдруг ощутил где-то у основания шеи странное покалывание, которое быстро стало распространяться на всю голову.
«Он здесь, в тебе» — сказал ему Каменное Дерево, имея в виду Хумаиту.
Огромная тигровая акула была уже совсем близко. Тело акулы почти на девяносто девять процентов состоит из хрящей. Это одна из причин того, что их нелегко убить. Спастись можно только в том случае, если посчастливится вспороть хищнику брюхо, прежде чем он успеет напасть. К сожалению, шансов на удачу всегда бывает очень мало.
Внезапно Кроукер нанес страшный удар своим биомеханическим кулаком прямо в нос акулы. Это должно было ошеломить ее. Однако акула повела себя не так, как ожидал Кроукер. Отпрянув от него, она бросилась на Антонио.
Тот, казалось, ждал поединка со страшным хищником. Возможно, он хотел продемонстрировать Кроукеру неуязвимость своего нынешнего воплощения? На долю секунды ему показалось, что Антонио увидел в этой акуле то же, что и он сам.
Акула, словно живая ракета, неслась прямо на Антонио, а тот не сделал ни единого движения, только протянул вперед левую руку, как это делает целитель, когда хочет вернуть больному здоровье и Божье благословение. Огромные челюсти тигровой акулы широко раскрылись, показывая тройной ряд острых зубов. Это было невероятно страшное зрелище, но Антонио не дрогнул, на его лице не было и следа страха. Через мгновение челюсти акулы захлопнулись, оторвав ему всю руку, от кончиков пальцев до плечевого сустава. Тем временем Кроукер, поднырнув под акулу, вспорол ей брюхо своими длинными стальными когтями, острыми, словно лезвие бритвы. Вода тут же замутилась от крови и вывалившихся внутренностей хищника. Акула перевернулась кверху брюхом и забилась в предсмертных судорогах.
Вынырнув на поверхность, Кроукер увидел Антонио. Он лежал на воде лицом вверх, янтарные глаза были широко раскрыты от шока и боли. Из огромной рваной раны на плече, где только что была рука, фонтаном хлестала темная кровь. Кроукер уже ничем не мог помочь ему.
— Антонио, — тихо позвал он.
Красивая, немного хищная голова повернулась к нему. Кроукер остолбенел от неожиданности — Антонио улыбался! Да, он улыбался, глядя на искалеченное левое плечо.
— Теперь мы стали с тобой одинаковыми.
— Нет, ошибаешься, Антонио, у нас нет ничего общего, — возразил Кроукер.
— Как, разве ты не видишь? Я никогда не лгал тебе, ни разу! Потому что, как только я тебя увидел в первый раз, то сразу распознал в тебе родственную душу.
Кроукер обнял Антонио, чувствуя, как с каждым ударом сердца кровь, а вместе с ней и жизнь, вытекала из искалеченного тела. В его янтарных глазах он увидел полное осознание близости смерти.
— Теперь мне кажется, что я был обречен еще в утробе матери, — тихо сказал он, вздрогнув всем телом. — Я сознательно творил зло, но всегда старался спасти Хейтора от него самого. Расплатой за все мои грехи стала мучительная память о Розе.
Значит, Антонио действительно очень любил Розу. Кроукер вдруг с болью осознал всю глубину этой страшной трагедии.
Ведь Роза могла спасти Антонио! Но он не сумел защитить ее...
Внезапно Антонио дернулся всем телом и здоровой рукой крепко ухватился за руку Кроукера.
— Хорошо, что она ждет тебя там, — пробормотал Кроукер.
— Да, теперь я совершенно спокоен, — едва слышно прошептал Антонио.
Это был конец его земного существования.
После гибели Розы он старался понять свои чувства, которые испытывал по отношению к ней. Его присутствие в ее жизни оказалось слишком кратковременным, чтобы что-то в ней изменить. Но вот она сумела глубоко тронуть душу Антонио, и после ее смерти он тосковал по теплу истинной любви и человечности. Розе удалось разорвать ту невидимую связь, которая удерживала его рядом с братом-близнецом. Для него открылся огромный мир, полный невероятных возможностей. Роза показала ему, что единственной драгоценностью в этом мире были человеческая любовь и взаимопонимание.
Кроукер оказался первым и единственным человеком после смерти Розы, которому Антонио смог довериться. Потому что только он был способен понять его и только к нему Антонио испытывал что-то похожее на симпатию.
Осознав все это, Кроукер был потрясен до глубины души. Вокруг них мирно плескались волны. До слуха Кроукера донесся ровный гул мощных дизелей катамарана, который шел к ним, таща за собой лодку.
Кроукер молча смотрел в мертвые глаза Антонио. Потом волны перевернули его труп лицом вниз, и он закачался на мелководье. Вокруг расплывалось пятно крови. Кроукер вспомнил видение Дженни, вызванное камнем духов, и медленно выпустил из рук мертвое тело Антонио, которое тут же ушло под воду. Кроукер решил достать со дна его нож с выкидным лезвием. По какой-то необъяснимой причине ему это казалось очень важным.
Кроукер вспомнил слова Каменного Дерева о том, что Антонио нес ему не гибель, но что-то иное. Теперь он понял, что именно. Невероятно, но Кроукер и Антонио сделали друг другу по бесценному подарку. Кроукер показал Антонио, что он может быть любим, а Антонио, в свою очередь... Что же дал ему Антонио? Он безоглядно любил своего брата. Иметь семью — значит, несмотря ни на что, любить своих родных. Для Кроукера это был тяжелый урок.
Замеченное краем глаза движение в воде заставило Кроукера повернуть голову. Он увидел акулу. Она все еще плавала — медленно, но уже не извиваясь в судорогах. То, что она до сих пор не сдохла, было настоящим чудом. Ведь все внутренности давно вывалились из распоротого брюха. Видно, такова была ее природа. До самой смерти она должна была двигаться, чтобы вода омывала ее жаберные щели.
Одним глазом следя за полумертвым чудовищем, Кроукер стал искать на дне нож Антонио. Он лежал рядом с камнем, поросшим водорослями. Чтобы достать его, Кроукеру пришлось подплыть ближе к смертельно раненному чудовищу. Стараясь двигаться как можно медленнее, он на всякий случай держал наготове длинные острые стальные когти биомеханической руки.
Почуяв его, акула двинулась вперед. Кроукер напрягся всем телом. Акула приближалась, попадая то в полосу лунного света, то становясь невидимой в темноте. Подплыв совсем близко, она внезапно остановилась, слабо вильнула хвостом и повернула в сторону, глядя на Кроукера одним глазом.
Кроукер был потрясен увиденным! Возможно, он на время сошел с ума, но ему показалось, что в круглом акульем глазу было два зрачка!
Эпилог
В груди у Кроукера бушевал вулкан.
— Вчера, когда я был на твоем катамаране, ты видел, как я снимал свой протез. Ты стоял так близко, что отчетливо видел все мои движения и запомнил комбинацию цифр, с помощью которой можно отстегнуть протез. И что я приеду ночевать в дом Сони, Антонио тоже узнал от тебя. В тот день ты спросил меня, где я буду ночевать, и я тебе ответил, что буду в Эль-Портале.
— И что?
Наглость Рейфа заставила Кроукера заскрежетать зубами.
— А вот что! Перед кем отчитывались братья Бонита в ДИКТРИБ? Перед Дарлингом? Несмотря на весь его богатый опыт, он всего лишь бывший морской пехотинец, и для него среднее звено управления — предел. Значит, у Дарлинга тоже был свой хозяин. Кто?
— Кто? — переспросил с улыбкой Рейф. — Серо.
Кроукера душила ярость. Ему уже было знакомо это чувство. В ярости он застрелил маньяка-убийцу Аджукара Мартинеса, в ярости прикончил Дона Родриго, человека, по приказу которого был убит его отец. Эти люди были такими же, как Рейф. Они попрали все, что было свято для Кроукера.
— Ты говорил мне, что не знаком с братьями Бонита, но это была гнусная ложь! — сказал Кроукер. — О Боже, ты мне все время лгал, Рейф! А ведь я считал тебя своим другом и во всем доверял тебе. А ты просто все время надувал меня, как и Бенни, которому обещал кости деда. Как же ты мог? Что же ты за негодяй такой?
— Я самый умный и хитрый негодяй на свете, — с довольной улыбкой проговорил Рейф.
Кроукер глубоко вздохнул. Боль от чудовищного предательства Рейфа была невыносима.
— Это ты руководил братьями Бонита, и вся эта мексиканская операция была твоим детищем, Рейф. Эта идея пришла тебе в голову, когда ты был мэром. Вот почему ты отказался выставлять свою кандидатуру на второй срок. Тобой уже владела иная страсть, ты стремился к совершенно иной цели. И давно ты начал работать на федералов?
— Задолго до того, как тебя пригласили найти парня, который якобы «угрожал» мне. Этот бандит из Майами, от которого ты меня защищал, был негласным агентом ДИКТРИБ. А в результате мы с тобой стали друзьями. Не правда ли, очень простой и эффективный способ подружиться с необходимым тебе для дела человеком? — Рейф пожал плечами. — Впрочем, тебе, наверное, интересно узнать другое. ДИКТРИБ — моя собственная империя, в которой я чувствую себя в полнейшей безопасности. Федеральная бюрократическая машина настолько огромна, что в ней очень легко затеряться. Собственно, и нужно-то всего ничего — несколько хороших друзей, надежные связи и горстка преданных тебе людей. Власть питается властью, так-то!
— Значит, ты и есть мозговой центр всех этих страшных преступлений?
Кроукера уже просто трясло от ненависти. Этот человек, так долго и искусно маскировавшийся под преданного друга, на самом деле оказался хладнокровной рептилией, не имеющей ни стыда, ни совести. Превосходный актер, он сумел обмануть даже видавшего виды Кроукера.
— Как только ты решил, что Барбасену пора убрать со сцены, ты сразу же придумал план, как заставить меня сделать эту грязную работу, чтобы твои ручки остались незапятнанными. И тогда ты приказал отравить Рейчел. Боже всемогущий, как ты мог так поступить с невинной девочкой?!
— Ты хочешь сказать, как я мог столь низко оценить тебя? — В голосе Рейфа не было ни тени раскаяния, наоборот, он говорил с презрением. — В политике, как и в жизни, единственным законом является целесообразность. Я знаю, тебе этого никогда не понять. Ты гораздо более ущербен, чем тебе кажется.
Терпение Кроукера было на пределе, но он изо всех сил сдерживал себя. Он знал, чем дольше Рейф будет отвечать на вопросы, тем больше времени он выиграет, чтобы придумать способ, как выпутаться из этой сложной ситуации.
— Каким образом кости Хумаиты попали в твои руки?
— Это было очень просто, — ответил Рейф. — Подобные кражи случаются довольно часто. Всегда найдется отчаянная голова, готовая продать все, что угодно, чтобы выжить. Однако в случае с костями Хумаиты потребовались особая осторожность и особые усилия. Эти кости были несколько лет хорошо спрятаны, а потом контрабандой переправлены в Майами с грузом кокаина. Тут-то я и узнал об их существовании.
— Ты купил их?
Рейф искренне рассмеялся:
— Да ты что, дружище! Вот тебе одно из преимуществ пребывания на посту мэра. Я организовал полицейский рейд. Парни в форме нашли наркотики, а я — кости Хумаиты.
Тут Кроукер увидел, как напряглась рука Рейфа, державшая автоматический пистолет. Тогда Кроукер стал про себя горячо молиться о чуде, представляя мысленно, что его биомеханическая кисть все еще прикреплена к нервам и связкам изуродованной левой руки.
Внезапно протез, валявшийся у ног Рейфа, подпрыгнул, словно живой. Рейф вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз, на неодушевленную вещь, которая дергалась, словно живая.
Кроукер мгновенно оценил ситуацию и, бросившись вперед, ударил Рейфа в нос. Рейф отлетел назад, выронив на палубу автоматический пистолет. Не теряя времени, Кроукер пнул Рейфа под ребра. Тот застонал, неожиданно откатился в сторону и лягнул Кроукера в колено. Кроукер повалился на палубу, а Рейф двумя руками ударил его по вискам.
Чуть не потеряв сознание, Кроукер упал на планшир, а Рейф, тяжело дыша, словно загнанная лошадь, пополз к пистолету.
Тут Кроукер очнулся и, протянув руку, нашарил в луже крови на дне лодки свой биомеханический протез. Ему удалось довольно быстро поставить его на место. Тем временем Рейф схватил пистолет и, скривившись от боли, навел его на Кроукера.
Биомеханические пальцы Кроукера сжались в кулак. Ярость в груди нарастала, словно огненный шар, и мощный удар кулака, словцо грозовой разряд молнии, поразил Рейфа. Сила удара была такова, что у Рейфа треснула грудная кость, и ее осколки мгновенно пронзили сердце.
Некоторое время Кроукер молча смотрел на смертельно бледное лицо Рейфа. Им овладела такая усталость, что он бессильно опустился на колени. Но на душе у него было невероятно легко и свободно.
— Черт бы тебя побрал, — прошептал он мертвецу. — Ты ошибся в выборе жертвы...
* * *
— Браво, сеньор! — раздался с кормы катамарана голос Антонио. — Вот это да! Теперь нас осталось только двое. — Он пожал плечами. — Лучшего я не мог ожидать! Впрочем, — его лицо помрачнело, — боюсь, твои силы уже на исходе. В таком случае игра окончена, я уже и так выиграл!Кроукер знал, что ему не стоило обращать внимание на эти издевательские слова Антонио. Сейчас ему было нужно время, чтобы как следует обдумать действия. Но его ослепила жгучая ненависть, и он бросился к Антонио. Ухватившись за канат, соединявший лодку с катамараном, Кроукер закинул на него ноги и, перебирая руками, пополз в сторону катамарана. Волны, плескавшиеся под ним, несколько раз накрывали его с головой.
Грозовые тучи медленно уходили на восток, открывая усыпанное звездами небо. Вскоре из-за туч появилась полная луна жемчужного цвета, и ее отражение заплясало на гребнях волн.
Антонио склонился над самым краем сетки и, смеясь, вытащил свой нож. Одним движением он перерезал канат, соединявший лодку и катамаран, и Кроукер упал в воду. Следом за ним прыгнул Антонио.
От лунного света вода фосфоресцировала. Человеческое тело в ней казалась жутковато белым, словно вываренные кости.
Тут, на этом мелководье, где глубина была не больше пяти футов, Антонио напал на Кроукера. Схватив его за волосы, он резко выдернул его из воды. Они стояли лицом друг к другу, Антонио с ножом, Кроукер со своим биомеханическим протезом.
Почти с милостивой улыбкой Антонио широким жестом бросил свой нож в воду.
— Теперь, когда я проглотил камень духов, нож мне уже ни к чему. Если подумать, это даже к лучшему. Так будет быстрее. У меня еще очень много работы. — Он шагнул к Кроукеру.
Кроукер отчетливо видел темную струйку крови, вытекавшую из его раны в боку. Она расплывалась по воде, словно прозрачная вуаль танцовщицы.
Кроукер сделал шаг назад.
— Ты не можешь убить меня прямо сейчас, Антонио. Я тебе еще нужен.
— А вот это вряд ли. — Протянув руку, Антонио крепко обхватил выпущенные во всю длину стальные когти биомеханического протеза. Странное дело, он не порезал пальцы, хотя кровь из раны в боку все еще продолжала сочиться.
— Ты говоришь неправду, и сам это знаешь. — Кроукер видел, что лодка отплывала все дальше от них. Краем глаза он заметил, что катамаран Рейфа тоже стал удаляться. — С самого начала ты заявил, что мы с тобой друзья. Это не было правдой никогда, но все же между нами действительно существовала некая связь.
Пальцы Антонио медленно поползли вверх по протезу. Еще немного, и они коснутся живой руки Кроукера, из плоти и крови. Что будет тогда?
— О какой такой связи идет речь, детектив? — В голосе Антонио прозвучала знакомая насмешка.
Интуиция подсказывала Кроукеру, что он не должен позволить Антонио коснуться его руки. Честно говоря, он не совсем верил в трансформацию «сукья» после того, как он проглотит камень духов, но на его глазах произошло уже немало чудес. И сейчас Кроукеру вовсе не хотелось, проверять на себе все слышанное им про необычайную власть того, кто проглотит камень духов.
Он уже хотел было отдернуть руку, но какое-то необъяснимое чувство остановило его.
— Ты же сам сказал, что между нами существует связь. Нас связывают Соня и Роза.
Антонио не выпускал из своих пальцев руку Кроукера и ничего не отвечал.
Кроукер вдруг ощутил нестерпимый жар, исходивший от руки Антонио.
— Значит, все это правда, — прошептал Антонио. — Тот сон Хейтора оказался вещим.
Кроукер уже едва мог терпеть обжигающий жар руки Антонио.
— Какой сон? — спросил он как можно спокойнее.
— Ему приснилось, что Хумаита вернулся, что его дух на время поселился в живом человеке... с которым мы оба были знакомы. Хумаита посеял в его душе семена мести.
Кроукер невольно вздрогнул всем телом.
— Я хочу тебе кое-что сказать, — тихо проговорил Антонио. Луна освещала его аристократические черты лица. — Хочу ответить на твой вопрос. Да, я мог предотвратить смерть Розы. Но тогда мне пришлось бы убить Хейтора.
— Что? — Кроукер замотал головой. — Не понимаю.
— Ученичество у Хумаиты оказалось для Бенни слишком суровым испытанием. В результате он невзлюбил своего деда. Конечно, если ты скажешь ему об этом, он станет все отрицать. Такова его натура.... Но, поверь мне, это истинная правда. — Антонио продолжал сжимать руку Кроукера. — Хейтор тоже изменился под влиянием Хумаиты. Суровое обучение выявило в нем одну из многих граней его личности, а именно склонность к убийству. Пока он не знал искусства хета-и, эта склонность дремала в нем, как крокодил на дне водоема. Однако частое лечебное голодание, прием наркотических снадобий и познание законов жизни и смерти превратили Хейтора в такого дьявола, какой не мог присниться ни мне, ни тебе даже в самом страшном сне.
Правда о братьях Бонита оказалась страшнее, чем слухи, ходившие о них. Антонио сумел скрыть от всех, и даже от самого Хейтора, то, что его брат страдал раздвоением личности, а потом и вовсе превратился в маньяка. Он изо всех сил старался защитить Хейтора. Но однажды того захлестнула жажда убийства, и он сорвался с привязи.
— Я не мог удержать его от убийства Розы, — внезапно задрожав, сказал Антонио. — И от убийства Хуана Гарсии Барбасены тоже. Но твоя женщина... Он непременно убил бы и ее.
Кроукер тут же вспомнил, как Антонио отвел руки Хейтора от шеи Дженни. Странное дело, он был благодарен Антонио, который сам заплатил за свою любовь к брату-близнецу страшную цену — потерял Розу, единственную женщину и вообще единственного человека, которого когда-либо любил. Вынужденный скрывать страшное злодеяние брата, Антонио сам стал его сообщником, и это было хуже всего.
У Кроукера больше не было времени, чтобы размышлять о странной иронии судьбы, потому что его внимание привлекло знакомое движение в воде. Кровь застыла у него в жилах, когда он увидел характерные следы на воде. На какую-то долю секунды он забыл о братьях Бонита. Эти следы на воде ему уже приходилось наблюдать неоднократно, и они всегда означали одно и то же. К Антонио и Кроукеру неотвратимо приближалось еще одно живое существо.
— Что случилось? — с любопытством спросил Антонио.
Кроукер бросил взгляд на кровь, стекавшую в воду из раны Антонио. О Боже!
— Антонио, отпусти мою руку!
— Ни за что!
— Тогда мы оба сейчас погибнем.
Не обращая внимания на недоверчивую усмешку на губах Антонио, Кроукер твердо сказал:
— К нам приближается огромная акула.
— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? — засмеялся Антонио. — Здесь слишком мелко для акул!
— Правильно, обычно акулы не заплывают на такое мелководье, — сказал Кроукер. Он уже различал спинной плавник огромного хищника, неуклонно приближавшегося к ним. — Однако шторм потревожил акул, к тому же из твоей раны вытекло море крови. Прибавь к этому нашу возню в воде, и ты поймешь, к какому выводу пришла акула. Она считает нас своей добычей.
Бросив взгляд вниз, Антонио торопливо прикрыл рану свободной рукой.
— Слишком поздно, — сказал Кроукер. — А теперь отпусти же меня! — Он посмотрел в янтарные глаза Антонио. — И лодка, и катамаран слишком далеко от нас. Если мы поплывем, это только ускорит развязку. Моя биомеханическая рука — вот наш единственный шанс на спасение.
Антонио обернулся. Хищник был уже совсем близко.
— Черт побери! — выругался он и выпустил руку Кроукера.
Прежде чем нырнуть, Антонио сказал:
— Это очень большая акула, и твоя хваленая рука не спасет нас. Но я ведь проглотил камень духов, ты помнишь?
Под водой все было окрашено в два цвета — черный и жемчужно-белый. На память Кроукеру пришли слова, сказанные Каменным Деревом: «Весь этот мир есть ложь».
Акула подплыла ближе. Это был настоящий монстр. Кроукер решил, что в ней должно было быть больше тысячи фунтов веса. Почуяв запах свежей крови, она стремительно неслась к цели. Когда она попала в полосу лунного света, Кроукер увидел, что это была тигровая акула, точная копия той, с которой пять дней назад столкнулись они с Бенни. Кроукер вдруг ощутил где-то у основания шеи странное покалывание, которое быстро стало распространяться на всю голову.
«Он здесь, в тебе» — сказал ему Каменное Дерево, имея в виду Хумаиту.
Огромная тигровая акула была уже совсем близко. Тело акулы почти на девяносто девять процентов состоит из хрящей. Это одна из причин того, что их нелегко убить. Спастись можно только в том случае, если посчастливится вспороть хищнику брюхо, прежде чем он успеет напасть. К сожалению, шансов на удачу всегда бывает очень мало.
Внезапно Кроукер нанес страшный удар своим биомеханическим кулаком прямо в нос акулы. Это должно было ошеломить ее. Однако акула повела себя не так, как ожидал Кроукер. Отпрянув от него, она бросилась на Антонио.
Тот, казалось, ждал поединка со страшным хищником. Возможно, он хотел продемонстрировать Кроукеру неуязвимость своего нынешнего воплощения? На долю секунды ему показалось, что Антонио увидел в этой акуле то же, что и он сам.
Акула, словно живая ракета, неслась прямо на Антонио, а тот не сделал ни единого движения, только протянул вперед левую руку, как это делает целитель, когда хочет вернуть больному здоровье и Божье благословение. Огромные челюсти тигровой акулы широко раскрылись, показывая тройной ряд острых зубов. Это было невероятно страшное зрелище, но Антонио не дрогнул, на его лице не было и следа страха. Через мгновение челюсти акулы захлопнулись, оторвав ему всю руку, от кончиков пальцев до плечевого сустава. Тем временем Кроукер, поднырнув под акулу, вспорол ей брюхо своими длинными стальными когтями, острыми, словно лезвие бритвы. Вода тут же замутилась от крови и вывалившихся внутренностей хищника. Акула перевернулась кверху брюхом и забилась в предсмертных судорогах.
Вынырнув на поверхность, Кроукер увидел Антонио. Он лежал на воде лицом вверх, янтарные глаза были широко раскрыты от шока и боли. Из огромной рваной раны на плече, где только что была рука, фонтаном хлестала темная кровь. Кроукер уже ничем не мог помочь ему.
— Антонио, — тихо позвал он.
Красивая, немного хищная голова повернулась к нему. Кроукер остолбенел от неожиданности — Антонио улыбался! Да, он улыбался, глядя на искалеченное левое плечо.
— Теперь мы стали с тобой одинаковыми.
— Нет, ошибаешься, Антонио, у нас нет ничего общего, — возразил Кроукер.
— Как, разве ты не видишь? Я никогда не лгал тебе, ни разу! Потому что, как только я тебя увидел в первый раз, то сразу распознал в тебе родственную душу.
Кроукер обнял Антонио, чувствуя, как с каждым ударом сердца кровь, а вместе с ней и жизнь, вытекала из искалеченного тела. В его янтарных глазах он увидел полное осознание близости смерти.
— Теперь мне кажется, что я был обречен еще в утробе матери, — тихо сказал он, вздрогнув всем телом. — Я сознательно творил зло, но всегда старался спасти Хейтора от него самого. Расплатой за все мои грехи стала мучительная память о Розе.
Значит, Антонио действительно очень любил Розу. Кроукер вдруг с болью осознал всю глубину этой страшной трагедии.
Ведь Роза могла спасти Антонио! Но он не сумел защитить ее...
Внезапно Антонио дернулся всем телом и здоровой рукой крепко ухватился за руку Кроукера.
— Хорошо, что она ждет тебя там, — пробормотал Кроукер.
— Да, теперь я совершенно спокоен, — едва слышно прошептал Антонио.
Это был конец его земного существования.
После гибели Розы он старался понять свои чувства, которые испытывал по отношению к ней. Его присутствие в ее жизни оказалось слишком кратковременным, чтобы что-то в ней изменить. Но вот она сумела глубоко тронуть душу Антонио, и после ее смерти он тосковал по теплу истинной любви и человечности. Розе удалось разорвать ту невидимую связь, которая удерживала его рядом с братом-близнецом. Для него открылся огромный мир, полный невероятных возможностей. Роза показала ему, что единственной драгоценностью в этом мире были человеческая любовь и взаимопонимание.
Кроукер оказался первым и единственным человеком после смерти Розы, которому Антонио смог довериться. Потому что только он был способен понять его и только к нему Антонио испытывал что-то похожее на симпатию.
Осознав все это, Кроукер был потрясен до глубины души. Вокруг них мирно плескались волны. До слуха Кроукера донесся ровный гул мощных дизелей катамарана, который шел к ним, таща за собой лодку.
Кроукер молча смотрел в мертвые глаза Антонио. Потом волны перевернули его труп лицом вниз, и он закачался на мелководье. Вокруг расплывалось пятно крови. Кроукер вспомнил видение Дженни, вызванное камнем духов, и медленно выпустил из рук мертвое тело Антонио, которое тут же ушло под воду. Кроукер решил достать со дна его нож с выкидным лезвием. По какой-то необъяснимой причине ему это казалось очень важным.
Кроукер вспомнил слова Каменного Дерева о том, что Антонио нес ему не гибель, но что-то иное. Теперь он понял, что именно. Невероятно, но Кроукер и Антонио сделали друг другу по бесценному подарку. Кроукер показал Антонио, что он может быть любим, а Антонио, в свою очередь... Что же дал ему Антонио? Он безоглядно любил своего брата. Иметь семью — значит, несмотря ни на что, любить своих родных. Для Кроукера это был тяжелый урок.
Замеченное краем глаза движение в воде заставило Кроукера повернуть голову. Он увидел акулу. Она все еще плавала — медленно, но уже не извиваясь в судорогах. То, что она до сих пор не сдохла, было настоящим чудом. Ведь все внутренности давно вывалились из распоротого брюха. Видно, такова была ее природа. До самой смерти она должна была двигаться, чтобы вода омывала ее жаберные щели.
Одним глазом следя за полумертвым чудовищем, Кроукер стал искать на дне нож Антонио. Он лежал рядом с камнем, поросшим водорослями. Чтобы достать его, Кроукеру пришлось подплыть ближе к смертельно раненному чудовищу. Стараясь двигаться как можно медленнее, он на всякий случай держал наготове длинные острые стальные когти биомеханической руки.
Почуяв его, акула двинулась вперед. Кроукер напрягся всем телом. Акула приближалась, попадая то в полосу лунного света, то становясь невидимой в темноте. Подплыв совсем близко, она внезапно остановилась, слабо вильнула хвостом и повернула в сторону, глядя на Кроукера одним глазом.
Кроукер был потрясен увиденным! Возможно, он на время сошел с ума, но ему показалось, что в круглом акульем глазу было два зрачка!
Эпилог
Шесть недель спустя, знойным безоблачным днем Кроукер заканчивал последние приготовления на своем катере, стоявшем у причала. Он был не один. Рядом были Бенни, Мэтти, Дженни и Рейчел. Они собрались все вместе, чтобы отпраздновать полное выздоровление Рейчел. Последние две недели она провела дома, практически взаперти, и Мэтти уже начинала потихоньку сходить с ума от ее настойчивых просьб позволить встать с постели и отправиться на прогулку.
К этому времени от ДИКТРИБ остались одни лишь воспоминания. Росс Дарлинг довольно быстро попался в ловушку, подстроенную ему Кроукером. Дарлингу было необходимо допросить Кроукера относительно того, что произошло с Антонио и Хейтором. Не зная истинной причины их гибели, он не мог дальше успешно руководить агентством.
Сам Кроукер понятия не имел, как добраться до Дарлинга, но был абсолютно уверен, что тот сам выйдет на него при первой же возможности. Так и случилось. Через неделю после того, как Кроукер и Бенни вернулись из национального парка, они отправились выпить по чашке кофе в «Разбитую колымагу», клуб на Линкольн-роуд, принадлежавший прежде Антонио и Хейтору. Кроукер сказал, что хочет увидеть то место, где отравили его племянницу. Однако, очутившись в баре, он испытал странную тоску по Антонио, словно он был ему другом...
Неожиданно к ним подошли люди Дарлинга и, угрожая оружием, усадили в черный «линкольн». Их отвезли в недостроенный гараж под железобетонным основанием будущей гостиницы на Коллинз-авеню.
Агентам АКСК, постоянно следившим за каждым движением Кроукера и Бенни, потребовалось не больше пяти минут, чтобы окружить гараж и арестовать Дарлинга и его людей.
Вот тогда-то Кроукер впервые увидел Сполдинга Ганна, директора АКСК. Это был человек среднего роста и телосложения, седоволосый, лысеющий, в очках со стальной оправой, с аккуратно подстриженной бородкой. Внешне он был очень похож на обычного университетского преподавателя. Но когда он заговорил, это впечатление улетучилось.
— Слава Богу, — сказал он Кроукеру. — Наконец-то я могу пожать вам руку!
Продолжая возиться с мотором, Кроукер нет-нет да и поглядывал на палубу.
— Лью! — окликнула его Мэтти. — Когда мы отплывем? — Она помогала Бенни погрузить приготовленную для ленча провизию, а Рейчел ушла на противоположный конец катера. Как только она рассказала матери о Гидеон, та практически перестала с ней разговаривать.
— Как только я закончу! — ответил Кроукер.
Руки Дженни ласково обняли его сзади за талию.
— О чем ты сейчас думал?
— Ни о чем.
— Ты был так серьезен, — скептически покачала головой она. — Ты думал о Майере? Честно говоря, он был уже одной ногой в могиле, но врачам реанимации удалось-таки вытащить его с того света.
— Честно говоря, я вспоминал свою службу в полиции...
— Не надо, Лью. — Она прижалась к нему щекой. — Прочь все мрачные мысли! Ведь мы должны повеселиться в честь выздоровления Рейчел!
— Ты права. — Заметив появившуюся на палубе стройную фигуру, он взял Дженни за руку. — Идем, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Гидеон тоже двинулась навстречу, виляя бедрами. Ее светлые волосы золотом сияли на солнце. На ней были очень короткие черные джинсовые шортики и тенниска, которая была на несколько размеров больше, чем нужно. Она была босая. За спиной висела акустическая гитара.
Завидев Кроукера, она помахала ему рукой. Многочисленные браслеты весело зазвенели.
— Привет! Спасибо за приглашение! Тут так здорово!
Сняв солнцезащитные очки, она с удовольствием продемонстрировала всем собравшимся свои кошачьи контактные линзы.
Кроукер засмеялся.
— Познакомься, Гидеон. Это Дженни.
— А, знаю, врач Рейчел! — Она протянула руку, и Дженни пожала ее. — Рада познакомиться.
— Это я рада познакомиться, — улыбнулась Дженни. — Рейчи много рассказывала мне о тебе.
Кроукеру показалось, что Гидеон покраснела от смущения. В это время Рейчел обернулась и увидела Гидеон. В своих огромных солнцезащитных очках Рейчел выглядела худой и бледной, как Кейт Мосс.
— Ну, как ты, держишься? — спросил Кроукер.
— Да, вот уже больше месяца, — опустила глаза Гидеон. Завязать с наркотиками было единственным условием Кроукера для возобновления дружбы с Рейчел.
— И как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила Дженни.
Гидеон смущенно засмеялась:
— Да ладно, док, не стоит так волноваться. Сама удивляюсь, но мне определенно нравится мое нынешнее трезвое состояние.
Рейчел бросилась в объятия Гидеон, а Мэтти с каменным лицом внимательно наблюдала за ними. Обе девочки искренне радовались друг другу.
К этому времени от ДИКТРИБ остались одни лишь воспоминания. Росс Дарлинг довольно быстро попался в ловушку, подстроенную ему Кроукером. Дарлингу было необходимо допросить Кроукера относительно того, что произошло с Антонио и Хейтором. Не зная истинной причины их гибели, он не мог дальше успешно руководить агентством.
Сам Кроукер понятия не имел, как добраться до Дарлинга, но был абсолютно уверен, что тот сам выйдет на него при первой же возможности. Так и случилось. Через неделю после того, как Кроукер и Бенни вернулись из национального парка, они отправились выпить по чашке кофе в «Разбитую колымагу», клуб на Линкольн-роуд, принадлежавший прежде Антонио и Хейтору. Кроукер сказал, что хочет увидеть то место, где отравили его племянницу. Однако, очутившись в баре, он испытал странную тоску по Антонио, словно он был ему другом...
Неожиданно к ним подошли люди Дарлинга и, угрожая оружием, усадили в черный «линкольн». Их отвезли в недостроенный гараж под железобетонным основанием будущей гостиницы на Коллинз-авеню.
Агентам АКСК, постоянно следившим за каждым движением Кроукера и Бенни, потребовалось не больше пяти минут, чтобы окружить гараж и арестовать Дарлинга и его людей.
Вот тогда-то Кроукер впервые увидел Сполдинга Ганна, директора АКСК. Это был человек среднего роста и телосложения, седоволосый, лысеющий, в очках со стальной оправой, с аккуратно подстриженной бородкой. Внешне он был очень похож на обычного университетского преподавателя. Но когда он заговорил, это впечатление улетучилось.
— Слава Богу, — сказал он Кроукеру. — Наконец-то я могу пожать вам руку!
Продолжая возиться с мотором, Кроукер нет-нет да и поглядывал на палубу.
— Лью! — окликнула его Мэтти. — Когда мы отплывем? — Она помогала Бенни погрузить приготовленную для ленча провизию, а Рейчел ушла на противоположный конец катера. Как только она рассказала матери о Гидеон, та практически перестала с ней разговаривать.
— Как только я закончу! — ответил Кроукер.
Руки Дженни ласково обняли его сзади за талию.
— О чем ты сейчас думал?
— Ни о чем.
— Ты был так серьезен, — скептически покачала головой она. — Ты думал о Майере? Честно говоря, он был уже одной ногой в могиле, но врачам реанимации удалось-таки вытащить его с того света.
— Честно говоря, я вспоминал свою службу в полиции...
— Не надо, Лью. — Она прижалась к нему щекой. — Прочь все мрачные мысли! Ведь мы должны повеселиться в честь выздоровления Рейчел!
— Ты права. — Заметив появившуюся на палубе стройную фигуру, он взял Дженни за руку. — Идем, я хочу тебя кое с кем познакомить.
Гидеон тоже двинулась навстречу, виляя бедрами. Ее светлые волосы золотом сияли на солнце. На ней были очень короткие черные джинсовые шортики и тенниска, которая была на несколько размеров больше, чем нужно. Она была босая. За спиной висела акустическая гитара.
Завидев Кроукера, она помахала ему рукой. Многочисленные браслеты весело зазвенели.
— Привет! Спасибо за приглашение! Тут так здорово!
Сняв солнцезащитные очки, она с удовольствием продемонстрировала всем собравшимся свои кошачьи контактные линзы.
Кроукер засмеялся.
— Познакомься, Гидеон. Это Дженни.
— А, знаю, врач Рейчел! — Она протянула руку, и Дженни пожала ее. — Рада познакомиться.
— Это я рада познакомиться, — улыбнулась Дженни. — Рейчи много рассказывала мне о тебе.
Кроукеру показалось, что Гидеон покраснела от смущения. В это время Рейчел обернулась и увидела Гидеон. В своих огромных солнцезащитных очках Рейчел выглядела худой и бледной, как Кейт Мосс.
— Ну, как ты, держишься? — спросил Кроукер.
— Да, вот уже больше месяца, — опустила глаза Гидеон. Завязать с наркотиками было единственным условием Кроукера для возобновления дружбы с Рейчел.
— И как ты себя чувствуешь? — озабоченно спросила Дженни.
Гидеон смущенно засмеялась:
— Да ладно, док, не стоит так волноваться. Сама удивляюсь, но мне определенно нравится мое нынешнее трезвое состояние.
Рейчел бросилась в объятия Гидеон, а Мэтти с каменным лицом внимательно наблюдала за ними. Обе девочки искренне радовались друг другу.