Васин Роман. Кровь артефакта

   – А ты знаешь, хоть одного сталкера, кто умер в безопасном предбаннике от естественных причин? - Не остался я в долгу. - Слишком много совпадений, особенно с этой нелепой атакой "монолита".
   – С каких это пор ты стал верить в мистику и совпадения? - Ехидно поинтересовалась Сонька и переключилась на кота, трущегося об её ноги. - А ты чего трёшься, мясо хочешь?
   Мы одновременно полезли в рюкзаки, пока ещё совсем не стемнело, надо и самим поесть.
   – Я думаю, после сегодняшнего случая в лесу, тебе тоже пора начинать верить в это. - Наконец ответил я на её вопрос, намекая на таинственный призрак летающей тарелки.
   Настала её очередь поживать плечами. Крыть ей было нечем.
   – Ладно, пойдем, как ты хочешь. - Сдалась она. - Но всё-таки, сколько бы мы выиграли по времени?
   – День, чуть меньше. Зависит от количества аномалий.
   Она лишь вздохнула. Тяжело ей давалась потеря времени, а мы итак уже потеряли день, воюя с "монолитом", да столько же, если не больше, шатаясь по лесу, вместо того, чтобы нормально идти по дороге.
   Кот поел и сразу убежал по своим кошачьим делам, и мы остались одни. От костра отходить не хотелось, но сидеть у костра и не смотреть на него, было невозможно, а смотреть на огонь, значит не видеть ничего вокруг. Я, кряхтя, словно старый дед, поднялся и принялся одевать так и не просохшую куртку.
   – Ложись спать. - Обратился я к Соньке и поднял свой "винторез" - В три разбужу.
   – Я посижу ещё немного. - Задумчиво ответила она, глядя в огонь.
   Я пожал плечами и попытался забраться на ближайшее дерево, но нижняя ветка обломилась, а до следующей я уже не дотягивался. Пришлось искать другое, и вскоре я уже сидел в ветвях. Сонька посидела ещё с полчасика у костра и начала укладываться. Вскоре я остался один на один с залившей ночную Зону тишиной, изредка прерываемой лёгким потрескиванием костра и шелестом листьев от налетавшего урывками ветра. Один раз откуда-то издалека донеслись приглушенные расстоянием выстрелы. Кто-то выпустил весь рожёк, прежде чем успокоился. Возможно навсегда. Я вздохнул и чуть не свалился от неожиданности, когда позади снизу раздалось деликатное покашливание. Резко развернувшись, я уставился на двух сталкеров, стоявших под деревом и с улыбкой смотрящих на меня. Клянусь, минуты не прошло, как я смотрел в ту сторону и никого не видел.
   Я запоздало навёл на них свой "винторез", но, поняв нелепость ситуации, опустил его. Если бы они хотели, то я давно бы был уже мёртв. И это всё притом, что я ночью вижу не хуже кошки, а они то как? Или я что-то пропустил и теперь все так видят? Только тут я заметил передвинутые на затылок миниатюрные приборы ночного виденья и облегчённо вздохнул, хотя расслабляться было рано. Приборы относились к новейшим разработкам военных, и я их даже в глаза ещё не видел, только слышал краем уха, а эти двое щеголяли в новейших разработках военных как само собой разумеющееся. При этом я готов был поставить зуб на то, что они не имеют никакого отношения к военным.
   – Привет. - Наконец заговорил один из них. - Не возражаешь, если мы погреемся?
   – Привет. - Отозвался я, но на вопрос ответить не успел, позади незнакомцев раздался звонкий в ночной тишине щелчок затвора автомата и резкий окрик Соньки:
   – Не двигаться! Руки, чтобы я видела.
   – Блин, ну мы к вам со всей душой, а вы в нас автоматом тычете. - Осуждающе повернулись они на Сонькин голос, но руки, тем не менее, подняли.
   – Ты что, уснул что ли? - Обратилась она ко мне, даже не думая отвечать на их замечание.
   – Вы, уважаемая, на него не сердитесь. - Вновь не успел ответить я и за меня заговорил один из стоящих с поднятыми руками. - Ну, сами посудите, как бы вы нас заметили, если у вас "амальгамы" нет?
   – Чего? - В голос удивились мы.
   Пришедшие недоумённо переглянулись.
   – "Амальгамы". - Вновь повторил он. - Вообще я ещё понимаю, что вы ходите без неё, хотя честно сказать и не одобряю этого, но то, что вы даже не знаете, что это…
   Он удивлённо покачал головой. Я посчитал своё нахождение на дереве уже неуместным и слез с него, подойдя к Соньке.
   – Может, опустите оружие уже? - Предложили гости. - Если не хотите нашего общества, мы можем уйти.
   Сонька ещё немного постояла, держа их на мушке, но, всё-таки решившись, опустила автомат.
   – Оставайтесь. - Буркнула она.
   – Спасибо. - Улыбнулся тот, что повыше и, обогнув меня, присел у затухающего костра и подбросил в него две доски.
   – Это Апостол. - Представил усевшегося у костра сталкера оставшийся с нами парень лет тридцати в новом чистеньком камуфляже. Вообще я заметил, у них всё было новое. Камуфляж едва ли не выглажен, прибор ночного виденья и оружие не пошарканное, берцы как будто ещё даже со следами гуталина, где они его только достали? - Меня зовите Шум. - Закончил он представляться.
   Мы тоже представились, после чего уселись к костру.
   – Так что за "амальгама"? - Решил я всё же выяснить этот вопрос до конца.
   – Шум, покажи. - Апостол подбросил ещё одну доску в костёр.
   Шум покопался в приборчике на ремне, которого я раньше не заметил, и вдруг исчез. Сонька тихонько ойкнула, да и у меня надо признать челюсть начала медленно отваливаться. Тут пламя костра, облизав новую доску, стало ярче, и я смог разглядеть силуэт так и сидевшего на своём месте Шума. Разглядев основное, стало проще и я начал выделять по силуэту контуры тела. Деревья и трава за прозрачным силуэтом немного переливалась, словно находясь в воде кристальной чистоты. Силуэт дрогнул и вновь стал обычным вполне видимым сталкером.
   – Здорово. - Зачарованно прошептала сидевшая слева от меня Сонька. - А откуда это у вас?
   – Люди, вы что, с луны свалились? - Удивился Шум. - Тут лишний раз без "амальгамы" боишься в зону нос высунуть, а они даже не знают, что это.
   – И всё-таки? - Поддержал я Соньку.
   – Да у любого торговца купить можно. - Шум пожал плечами. - Вы сами-то откуда?
   – КПП Б-4-4 и Б-4-5. - Назвал я КПП моего предбанника. У Соньки были другие, но хватит им и этих данных.
   Шум и Апостол переглянулись.
   – Что? - Уловил я их удивление.
   – А вы ничего не путаете?
   –Нет. - Настал наш черёд удивлённо переглянуться.
   – Насколько я знаю. - Протянул Апостол. - Эти КПП уже года два, как закрыты.
   – Да кто бы их закрыл? - Фыркнул я. - Вы что-то путаете.
   – Ну, может быть. - Не стали спорить сталкеры. - А что вы так далеко от дома-то делаете?
   Ну не рассказывать же им нашу историю, в которую я и сам-то с трудом верил, поэтому я придумал сказку, что нам сделали заказ встретить в определённом месте за ЧАЭС человека и проводить его туда, куда он скажет.
   – А мы думали, вы тоже к башне идёте. - Апостол вновь подкормил костёр. - Сейчас многие к ней подтягиваются, и мы не исключение. Большая работа, но и деньги не малые.
   – К какой башне? - Кажется, я начал раздражаться. Сидят какие-то люди, и говорят о незнакомых вещах так, словно о них любой младенец должен был знать.
   – Да вы что? - Шум аж подскочил не то от удивленья, не то от возмущенья. - К башне "странников" в Припяти естественно, разве здесь есть ещё одна башня, заслуживающая внимания наёмников?
   Я честно попытался припомнить башню в Припяти, но ничего на ум не приходило, хотя я знаю далеко не весь город.
   – Можете показать на карте? - Решил я убить одним вопросов двух зайцев: узнать, где эта башня, и посмотреть какая у них карта.
   Апостол полез в свой рюкзак за картой, а я в свой за фонариком. Когда карта была расстелена, я чуть не завизжал от восторга, настолько она была точной. Но самое главное, в ней была часть по ту сторону ЧАЭС. Апостол ткнул пальцем куда-то в центр Припяти, указывая месторасположение башни, но мне это ни о чём не говорило, и я задал более интересующий меня вопрос:
   – Продай карту?
   – Да забирай так, у нас ещё одна есть. - Удивился Апостол.
   Сказать честно, я удивился ещё больше, встретив такую щедрость. Он мог за неё содрать с меня три шкуры. Тысяч десять я бы за неё точно отдал, а он задаром отдаёт. Меня уже начала напрягать эта ситуация: люди говорят о неизвестных мне темах вполне обыденно, пользуются приборами, которых я и в глаза не видел, и бесплатно раздают свои вещи. Что-то во всём этом было неуловимо странное, но я никак не мог ухватиться за это ощущение и понять, что мне не нравится. Сонька тоже сидела молча, словно пытаясь разгадать какую-то загадку. Глянув исподлобья на Апостола и Шума, я понял, что и мы им кажемся какими-то странными, не от мира сего. Сейчас мне хотелось одного, чтобы быстрее наступило утро, и разбежаться в разные стороны. Слишком много странностей на, казалось бы, абсолютно естественных вещах.
   Всё решил кот, вынырнувший из темноты и потёршийся о мои ноги. Я автоматически погладил его, ожидая привычных уже вопросов от сталкеров, откуда у нас кот, но они спросили совсем другое.
   – Что это ты делаешь? - Не понять с чего насторожился Шум, глядя на мою руку, гладящую кота. - Что за тайный знак?
   – Какой тайный знак? - Не понял я. - Я просто глажу кота.
   – Не пудри нам мозги, парень. - Медленно протянул Апостол и как бы ненароком положил руку на цевьё автомата. - Какой ещё нахрен кот?
   –Как какой, э… - Нервно начал я, пытаясь скосить глаза на Соньку, заметила она движение Апостола или нет, но закончить не успел, так как кот, пресытившись лаской, оторвался от моей руки и спокойно прошёл сквозь Шума, вновь направившись в лес.
   Мы с Сонькой аж подскочили от такой картины, не зная, как реагировать на увиденное. Двое сталкеров напротив нас тоже подскочили, и их автоматы уже смотрели на нас. Неприятное ощущение. Ничего ведь сделать не успею. Намеренно дёрнуться, чтобы принять на себя все пули в надежде, что Соньке удастся улизнуть? Глупо, от таких профессионалов не удастся. Вот ведь ситуёвина.
   – Вы стволы-то опустите. - Попытался разрядить я обстановку. - Что вообще происходит?
   – Это я и хотел вас спросить. - Апостол даже и не подумал опустить автомат, и его дуло продолжало мне смотреть куда-то в область живота, отзываясь там неприятным холодком.
   – Я просто погладил кота, что в этом такого? - Мне начало казаться, что я стал участником какого-то нелепого шоу, и мне сейчас скажут: "Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера" Но ничего подобного никто не сказал, вместо этого Апостол вдруг заорал, брызгая слюной:
   – Да не было здесь никакого кота!
   Костяшки на его пальцах даже побелели, с такой силой он сжал автомат. Побелели, и вдруг дрогнули, начали расплываться, силуэт Апостола подёрнулся мелкой рябью, начал бледнеть и рваться клочками белёсого тумана. Следом за ним и с Шумом начали происходить подобные метаморфозы, а я продолжал зачарованно смотреть на всё это. Сквозь удивление и шум в голове я откуда-то издалека услышал голос Шума:
   – Эй, что с вами твориться?
   С нами? Я удивлённо перевёл взгляд на себя, затем на Соньку, но с нами всё было в порядке, чего не скажешь об расплывавшихся силуэтах ночных гостей. Всё это заняло не больше секунды, и почти сразу за вопросом Шума последовал крик Апостола:
   – Стреляй!
   И сразу загрохотали в унисон два ствола. Всё! Я приготовился умереть, но боль не приходила. Повернувшись к Соньке, я увидел, что она стоит и с ужасом смотрит на меня. Наверное, я сейчас на неё смотрел точно так же. Автоматы продолжали изрыгать из себя пламя и пороховую гарь, постепенно затихая, и вскоре в лесу вокруг нас воцарилась абсолютная тишина. У костра кроме меня с Сонькой никого не было. Я перевёл взгляд на землю, где совсем недавно лежала подаренная нам карта, но кроме пожухлой травы там не было ничего.
   – Ты как хочешь, а я отсюда ухожу! - Сонька начала нервно запихивать спальник в рюкзак.
   Я достал пачку сигарет, и дрожащими пальцами чиркнул спичкой. Сделал несколько глубоких затягов, после чего вроде немного отпустило.
   – Дай мне. - Неожиданно попросила Сонька.
   Я молча протянул ей наполовину искуренную сигарету, и она жадно затянулась. Закашлялась, и протянуло обратно.
   – Так ты идёшь?
   – Конечно. - Я собрал оставшиеся вещи в свой рюкзак, и мы покинули это странное место.
 

Припять

 
   – Как ты думаешь, что это было?
   Мы шли уже пару часов по ночному лесу, а Сонька только сейчас задала этот терзавший меня всё время вопрос. Действительно, что? Впрочем, спроси она раньше, я бы не нашёл что ей ответить, а к этому времени у меня оформилось несколько версий. Пусть они местами не выдерживают критики, но другого всё равно нет. Как простыми словами объяснить произошедшее? Сонька видимо себе на этот вопрос так и не смогла ответить, потому, и выдохнула, наконец, его мне.
   – Во-первых, - начал перечислять я. - Это могли быть обычные сталкеры, угодившие в какую-то новую аномалию и погибшие, но тут появляются несколько "но". Мы ведь с тобой живы, значит, никакой аномалии там не было, и не даёт покоя мне этот последний крик Шума, он считал, что это с нами что-то происходит. Тут и появляется во-вторых. Во-вторых это могли быть призраки, но мне эта версия не нравится, в Зоне конечно многое может произойти и люди болтают о призраках, но как-то… - Я пошевелил пальцами в воздухе подбирая нужное слово, но так и не найдя перешёл к третьему варианту. - Да и какие-то они неправильные призраки, всему удивлялись, щеголяли новыми технологиями. Короче я склоняюсь к третьему варианту, что это были гости из будущего.
   – Я уж скорее в призраков больше поверю. - Фыркнула Сонька, но, немного подумав, произнесла "Хотя…" и замолчала.
   Мы быстро шли вдоль дороги, не решаясь выходить ночью на открытое пространство. Быстро относительно вообще ночных передвижений, быстро настолько, насколько нам позволяло наше новое зрение, но всё же медленнее чем днём. Соньке хоть пару часов удалось урвать у сна, а я не спал уже сутки, из которых большую часть провёл в движении, и на меня начала наваливаться какая-то тупая апатия. Тем не менее, я продолжал передвигать ногами, желая, как и Сонька, подальше убраться от места нашей стоянки, поэтому утро нас так и застало, идущими по лесу вдоль дороги.
   Когда рассвело до того, что видимость стала превышать полкилометра, мы вышли на дорогу и продолжили путь по ней. По моим подсчётам к вечеру она начнёт поворачивать, огибая мёртвый город. Про "монолит" я уже забыл, думая, что больше их перебитую группировку не увижу, но впереди на дороге вновь появились какие-то нагромождения. Я придержал Соньку рукой, скинул с плеча "винторез" и прильнул к окуляру, успев заметить, что Сонька последовала моему примеру.
   На дороге, примерно в километре от нас вновь лежало несколько десятков тел. Их принадлежность определить было трудно с такого расстояния, но по валявшемуся остову сгоревшего вертолёта было понятно, что здесь военные не обошлись малой кровью. Между тел сновала стая чёрных псов, и даже несколько зомби. Я поёжился, повесил винтовку за спину и потащил Соньку с дороги, надеясь, что с такого расстояния нас не успели заметить. Зрение у чёрных псов было отличное, так что на одну надежду уповать было мало, и мы побежали, стараясь как можно дальше углубиться в лес, прежде чем они встанут на наш след. Но хотелось верить в лучшее, что стая, пожиравшая остатки сталкеров, нас не заметила.
   Надежда умерла часа через полтора, когда до нас донёсся еле слышный вой нескольких десятков собачьих глоток вставших на след. От этого звука у нас открылось второе дыхание и мы, то, переходя на бег, то, вновь возвращаясь к быстрому шагу, продолжали углубляться в редколесье.
   Надо было срочно что-то выдумывать. Никакой речушки или ручья в обозримом будущем не предвиделось, а болото было вообще в другой стороне, и я, скрипя сердце, достал единственную пачку сигарет.
   – Иди прямо, не сворачивая вон к тому раздвоенному дереву. - Ткнул я пальцем в кривую берёзу, а сам начал растирать кругляши сигарет в ладонях и, пятясь, посыпать наши следы. Хватило шагов на двадцать. Я повертел в пальцах последнюю сигарету, но, вздохнув, всё же растёр и её. С удовольствием вдохнул тяжёлый аромат табака, которым пропитались ладони, и подошёл к Соньке. Дольше мы бежали цепочкой. Надеюсь, табак их хоть немного задержит.
   Сонька опять бежала первой, и я заметил, что она начала забирать заметно левее, как бы выходя на траекторию, параллельную оставленной нами дороге. Что ж, она следовала принятому нами решению идти в обход Припяти, но, к сожалению, обстоятельства изменились, и выбора у нас теперь не было. Нам придётся пройти через мёртвый город, иначе нас догонят, а с такой огромной стаей мне лично сражаться, совсем не улыбается. Было бы там голов двадцать, а так числом задавят и порвут в клочья.
   Я окриком вернул Соньку на прежнее направление.
   – Ты же не хотел? - Удивлённо оглянулась она, перейдя с бега на быстрый шаг.
   – Я много, что не хотел. - Усмехнулся я. - Например, мутировать не хотел, только меня не спросили.
   – Может, отобьёмся? - Без особой надежды в голосе спросила Сонька.
   – Может и отобьёмся. - Пожал я плечами. - Только риск навсегда остаться здесь мне кажется намного больше, чем риск, которому мы подвергнемся, войдя в Припять.
   Сонька больше не стала задавать вопросов, и мы вновь бежали, шли, бежали, и у меня в голове крутилась только одна мысль: в ритм моих шагов и вырывавшегося из груди хриплого дыхания в голове звучало "ско-рей-бы-При-пять".
   Позади, как стимул, время от времени раздавался многоголосый вой. Он постепенно становился всё громче и громче, многозначительно говоря о том, что нас догоняют. Лишь однажды мне показалось, что он отдалился, да и то не на долго. Видимо моя уловка с сигаретами если и сработала, то не так эффективно, как я рассчитывал. Что поделаешь, стая - это не одна собака, разбежались в разных направлениях, кто-то да нашёл след.
   Я уже даже не знаю, какое по счёту дыхание у нас должно было открыться от непрерывного бега. Мы постоянно менялись местами, чтобы не уставать от давящего напряжения, всегда присутствующего при поиске аномалий, но вскоре уже и это не помогало. Глаза заливал пот, нервы были натянуты в струну и везде мерещились аномалии. Не знаю как Сонька, но я свои камни расходовал нещадно направо и налево, и вскоре у меня их почти не осталось. Я взял несколько у неё и постарался держать себя в руках, но получалось слабо, и вскоре я израсходовал и их. Одно радовало - мы поднялись на очередной холм и остановились, перед нами лежала Припять. Позади, уже в относительной близости, раздался собачий вой.
   И всё же мы успели. Едва переставляя ноги, с висящей буквально на пятках сворой злых и голодных мутированных собак мы, обогнув дом, вбежали в подъезд кирпичного девятиэтажного дома, на стене которого я успел заметить табличку с облезшей надписью "Улица Леси Украинки". Вопреки ожиданиям собаки не оставили нас в покое, вступив в черту города, поэтому мы пробежали по узкой улочке, оставив слева низкие цеха какого-то предприятия, а справа ангар какого-то склада. Бежали мы целенаправленно к некогда жилому многоэтажному дому, надеясь, что там, на узких лестничных пролётах, будет легче сдерживать взбешенную свору диких псов.
   Мы забежали по заваленной мусором и битым стеклом бетонной лестнице на второй этаж и прильнули к окнам, выходящими туда, откуда мы пришли. Одно дело слышать от кого-то, что чёрные псы не заходят в город, и совсем другое, когда от этого зависит твоя жизнь.
   Псы остановились внезапно, словно наткнувшись на невидимую черту, потекли вправо и влево, пытаясь обойти то невидимое, что им мешает пройти, но, так и не сумев пробраться дальше, улеглись на живот, словно древнеегипетский сфинкс. Улица неизвестной мне Леси Украинки оказалась непреодолимым препятствием для них и спасительным рубежом для нас. Мы смотрели на них, а они, задрав чёрные оскаленные морды, на нас. Так продолжалось довольно долго, словно мы пытались переглядеть друг друга или загипнотизировать, пока, наконец, мне не показалась смешной картина сидящих вдоль невидимой черты пяти десятков собак, похожих друг на друга, как две капли воды. Я нервно хихикнул, затем засмеялся, а затем захохотал, нагло глядя в глаза оставшихся с носом тварей, выплёскивая из себя всё накопившееся за последнее время нервное напряжение. Сонька покосилась на меня, улыбнулась, хохотать не стала, но взгляд стал спокойным, без страха загнанного в угол зверя.
   Я развернулся спиной к окну, и всё ещё нервно хихикая, сполз по стене на пыльный и заваленный разным хламом пол. Последнее, что я успел отметить, что на полу ещё совсем даже не плохо сохранился линолеум. Затем я просто выключился, сказалась и бессонная ночь, и непонятные сталкеры будущего, и изнуряющая погоня, где мы были в роли дичи. Организм просто взял своё, отправив меня в нокдаун сна.
   Сны мне не снились, и проснулся я полностью отдохнувшим. В комнате, где мы расположились, или точнее где я отключился, был полумрак, разгоняемый небольшим костерком, потрескивающим дровами прямо посреди комнаты на очищенном от линолеума пятачке. Я поднял голову и непонимающе огляделся, не сразу придя в себя. Никак не мог сообразить, что за окном, утро, вечер, или ночь, почти неотличимая с нашим новым зрением от вечера? Пришлось обратиться за помощью к Соньке, сидевшей по ту сторону костра. Оказалось, что раннее утро. Солнце ещё не встало, но вот-вот должно было показаться. Я выглянул в окно. Действительно, край горизонта был слабо окрашен розовым. Получается, что я проспал весь вечер и почти всю ночь. Лихо!
   – Ложись спать. - Обратился я к Соньке, разминая затёкшее тело, и тут только вспомнил про отличие картинки за окном от той, что я видел вчера. - А когда собаки ушли?
   – После заката. - Сонька начала укладываться, но в отличие от меня расстелила спальник. - Тебе что-нибудь снилось?
   – Нет.
   – Хорошо. - Протянула Сонька и, кажется, сразу уснула.
   Я посмотрел на неё, улыбнулся, подкинул в костёр, огороженный битыми кирпичами, небольшой кругляш, бывший когда-то стулом со спинкой, и выглянул в соседнюю комнату. Ничего нового там не обнаружилось, всё тот же бардак, кучи мусора и остатки брошенной мебели, давно пришедшей в негодность.
   Я достал счётчик Гейгера и сделал то, что следовало, едва мы сюда поднялись - проверил на наличие радиации. Радиационный фон оказался в норме. Я прошёл по всей квартире, но чего-нибудь интересного обнаружить не удалось. В другие квартиры не пошёл, опасаясь бросать Соньку одну, поэтому подошёл к окну, выходящему на другую сторону дома и выглянул наружу. Окна выходили на улицу, представляющую собой странную помесь неживого и мёртвого. Мёртвого в том плане, что умерло, а неживого в том, что никогда и не было живым. Между скрюченных в самую нелепую форму деревьев были набросаны какие-то бетонные блоки, строительные вагончики, несколько остовов автомобилей, и множество другого мусора неизвестного происхождения. И так насколько хватало глаз. Улица была шириной метров пятьдесят, и в сторону центра тянулись унылые однотипные пятиэтажки.
   Я вздохнул и вернулся в комнату со спящей Сонькой, вытащив из своего рюкзака на свет электронную записную книжку "монолитовца" Ну-с, посмотрим, чем они живут. В смысле жили. Я цинично хмыкнул и приступил к чтению.
   Отступление: исповедь послушника
   Сегодня опять приходили парламентёры "странников", хотя приходили это несколько неверное слово. В голове появилось знание, что парламентёры будут на стадионе, и мы потянулись туда. По личному опыту я знал, что не появиться там, значит обречь себя на мучительные боли. Да, даже наши тела, проведённые через "монолит", оказывается, могут испытывать боль, которую невозможно стерпеть. После обряда очищения от боли при принятии в "монолит" нас всех проверяли, и я помню ту лёгкость, с которой смог отключиться от боли. Я мог контролировать её, мог принять дозировано, мог вообще отказаться, но "странники" смогли нам доказать, что мы знаем о боли не всё.
   Так состоялось наше первое знакомство с этими странными созданиями. Когда мы собрались на стадионе, нам в ультимативной форме заявили, что в течение месяца нам надлежит оставить Припять. Ни торгов, ни обсуждения деталей. Только это. Да ещё пропажа двадцати бойцов "монолита". Их просто недосчитались после стадиона.
   Никто не паниковал. Зачем паниковать, если "монолит" со всем разберётся? Что ему, вечному, эти мелкие помехи? Сколько их было уже? Даже на моём счету уже две группировки пытались выжить нас из Припяти. И пусть эти "странники" были не обычной группировкой, и мы даже не знаем, как они выглядят, но и наш властелин не тварь дрожащая, руками недостойных сделанная.
   Четыре верховных игумена пошли на совет к "монолиту" и вышли оттуда явно не успокоенные. Замкнутые лица, ускользающие взгляды. В результате нам, простым послушникам, пришлось довольствоваться слухами, так или иначе просочившимися, и надо признать, что они были нерадостными. По слухам получалось, что "монолит" обещал разобраться, а такого я раньше не слышал. Раньше он разбирался, а теперь обещал, значит, не был уверен в своих силах?
   За рутинной работой во благо "монолита" месяц прошёл незаметно, но я не видел никакой подготовки к переселению, а значит, не смотря на мрачные лица верховных игуменов, можно было предположить, что вопрос решен. Оказалось, нет.
   На сегодняшнем собрании нам было заявлено "странниками", что у нас в распоряжении три дня, после чего они приступят к дератизации. Что такое дератизация я помнил, но какое отношение мы имели к грызунам и их травлению? Думать о том, что под грызунами они имели в виду нас, решительно не хотелось.
   Верховные игумены опять потянулись к властелину, приказав нам не расходиться. Вернулись быстро, принеся вполне прогнозируемое, но, тем не менее, неожиданное решение "монолита" о том, что мы в кратчайшие сроки должны свернуть всю свою деятельность и покинуть Припять и прилегающую к ней территорию в радиусе десяти километров.