Вайнин Валерий. Но Змей родится снова?

   Глеб держал руки в карманах джинсов. Его фиолетовые глаза смеялись.
   — Во-первых, — сказал он, — форму отменили даже для учащихся…
   — Этот аргумент мы с вами уже обсуждали! — повысила голос завуч.
   — А во-вторых, — невозмутимо продолжал Глеб, — вам и самой давно пора надеть что-нибудь этакое… пестренькое и в обтяжку.
   По учительской прошелестел общий вздох. Географичка хихикнула. Завуч покраснела.
   — Глеб Михайлович, я ценю ваш юмор…
   — А я — вашу настойчивость, Зинаида Павловна. — Не вынимая рук из карманов, Глеб направился к двери. — Извините, меня ждет 9-й “Б”.
   Зинаида Павловна сделалась пунцовой. Ее поникшие плечи выражали смятение.
   — А если комиссия из министерства?! — возопила она в отчаянии.
   Глеб обернулся в дверях:
   — Комиссию мы встретим в бикини. Причем на самых пикантных местах у нас будут вышиты паспортные данные.
   На сей раз смех был общий.
   За дверью Глеб едва не столкнулся с двухметровым учителем физкультуры.
   — Покидаем в кольцо после уроков? — предложил тот с места в карьер. — Я должен отыграться.
   Глеб покачал головой:
   — Сегодня спешу. В другой раз, Сень.
   — Вечно ты куда-то спешишь. — Физкультурник почесал седеющий ус. — Про журналистку Самарскую слышал?
   — Да, — вздохнул Глеб. — А что?
   — Ну и как тебе?
   — Сень, ты хочешь, чтоб я это прокомментировал?
   Прозвенел звонок. Перемена закончилась, школьники разных возрастов — кто шагом, кто вприпрыжку — устремились получать знания.
   — Да что тут комментировать, — махнул рукой физкультурник. — Тошнит просто.
   Глеб кивнул и спустился по лестнице на второй этаж.
   У кабинета французского его поджидала сладкая парочка из 9-го “Б” — Лёня Рюмин и Гуля Шарипова. Похоже, они никогда не разлучались. Во всяком случае, встретить их по отдельности никому из учителей еще не удавалось.
   — Глеб Михайлович, мы ни в зуб ногой, — без предисловий заявил Лёня, и его светлый чубчик вызывающе вздыбился над вздернутым носиком.
   — И на прогулку по Парижу вы отправитесь без нас, — подхватила Гуля. Говорила она с едва заметным акцентом и сверкала на Глеба хитрющими раскосыми глазами. Ее черные волосы были модно подстрижены, а простенькое строгое платьице подчеркивало хрупкую стройность фигуры.
   — Разумеется, нас мучает зависть, — сокрушенно добавил Лёня.
   — Ведь Париж — город нашей мечты, — продолжила Гуля.
   И Лёня тяжко вздохнул:
   — Но нерадивость наша и лень заслуживают примерного наказания.
   А Гуля пояснила:
   — Придется нам остаться в унылой зимней Москве.
   — Ждут ли нас тут убийственные двойки? — жалобно вопросил Лёня.
   — Это будет уже слишком, — отозвалась Гуля. — Мы и так наказаны.
   Скрестив на груди руки, Глеб терпеливо все это выслушал.
   — Переведите ваш диалог на французский, получите пятерки, — пообещал он. — Так сказать, не покидая Москвы.
   — Ой, нет! — мотнул чубом Лёня. — Это потребует огромной концентрации мысли.
   — Лучше мы у вас дома полы помоем, — предложила Гуля.
   — Или гвозди в стенку забьем, — радостно поддержал Лёня. Глеб распахнул перед ними двери кабинета.
   — Милости прошу. Пять минут от урока вы уже отхватили. Можете собой гордиться.
   Ребята с достоинством вошли.
   — Мы и не думали ничего отхватывать, — обронил через плечо Лёня.
   — А если и отхватили, так от чистого сердца, — блеснула глазами Гуля.
   И они чинно отправились к своему столу.
   Поздоровавшись по-французски, Глеб разрешил классу сесть. И начались прогулки по Парижу — стандартная тема на уроках французского. Ребята лепетали что-то в меру своей фантазии и ограниченных запасов лексики. Глеб вставлял между делом иронические шпильки, мимоходом поправляя и подсказывая. Лёня и Гуля, кстати, отвечали не хуже людей и вызывали своими репликами смех в классе. К концу урока Глеб еще исхитрился повторить “прошедшее простое” время глаголов.
   После звонка учительский стол окружили пять бойких девчонок, в которых вдруг пробудился жгучий интерес к французскому языку, поэтому из кабинета Глеб вышел не сразу. В глубине коридора он увидел Лёню Рюмина, сцепившегося с Медведевым из 9-го “А”. Рядом суетилась Гуля с оторванной пуговкой на рукаве. Рябая физиономия Медведева кривилась от злобы.
   — Смотри, сучка узкоглазая! — шипел он в сторону Гули, тряся Лёню, как грушу. — Я тебя подловлю в темном уголке!
   Лёня меж тем тщетно пытался размахнуться для удара.
   — Ах ты мешок с дерьмом! — пропыхтел он.
   Гуля пыталась оттащить Медведева за ремень штанов.
   — Сын ишака! — крикнула она. — Поцелуй под хвост своего папочку!
   Глеб направился к месту происшествия, но его опередила выпорхнувшая из-за угла молоденькая училка младших классов.
   — Прекрати сейчас же! — обратилась она к Медведеву, мгновенно определив в нем зачинщика.
   — А то чё будет? — осклабился сей переросток.
   — К директору отведу!
   — Во, блин, напугала! Болеет твой директор…
   Тут Лёня наконец вырвался из его захвата.
   — Не связывайтесь, — посоветовал он училке. — Это же придурок по жизни. Ему зона — дом родной.
   Медведев вновь бросился было в драку, однако натолкнулся на Глеба. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
   — Ну чё всё на меня да на меня! — заканючил Медведев. — А эти узкоглазые тут ваще…
   Глеб взял его за ухо и шепнул:
   — Чтоб я тебя не видел.
   Глянув исподлобья, Медведев молча потопал прочь.
   — Что тут произошло? — спросила училка младших классов. Лёня хмуро кивнул на Гулю.
   — Он предложил ей прокатиться на верблюде.
   — А я была не одета для верховой езды, — подхватила Гуля, примеряя к рукаву оторванную пуговку.
   Они с Лёней переглянулись и пошли в сторону кабинета физики. Молоденькая училка распахнула на Глеба удивленные глаза.
   — Как вы думаете, что у них тут произошло?
   Глеб пожал плечами.
   — Похоже, прогулка на верблюде сорвалась.
   На уроке французского в 9-м “А” Медведев отсутствовал. Это никого не огорчило, и урок прошел без приключений. После занятий у раздевалки Глеба остановила географичка.
   — Вечером придешь? — тихо спросила она.
   — Вероятней всего, — кивнул Глеб. — Слушай, Галь… а что с нашим директором? За два месяца, что я здесь работаю, он промелькнул не более трех раз.
   Галина Даниловна усмехнулась:
   — Иван Гаврилович, видишь ли, у нас что-то вроде свадебного генерала. Доктор филологии, почетный член разных академий, но при этом — старый больной человек. Фактически за директора у нас — твоя любовь Зинаида.
   — Ясно. — Глеб задумчиво потер переносицу. — А что за дела у них с Лосевым? В каком таком они фонде?
   На сдобном личике Галины отразилась досада.
   — Достал ты меня своими вопросами! Не один ли тебе черт?!
   — В общем-то, конечно, — пробормотал Глеб. — Старею просто, собираю сплетни.
   В окне раздевалки он увидел четырех хулиганистых подростков, теснивших Лёню и Гулю за контейнеры с мусором. Возглавлял эту акцию, разумеется, все тот же Медведев из 9-го “А”.
   — Ты хоть завтракал? — меняя тему разговора, полюбопытствовала географичка.
   — Угу. — Глеб не отрывал взгляда от окна.
   — А что ты ел? — томно произнесла Галина Даниловна.
   — Ананасы в шампанском, — буркнул Глеб.
   На выручку Лёне с Гулей по снежной каше спешил физкультурник. Он походил на пожарную каланчу, которая вот-вот завалится. Размахивая руками, он, видимо, пытался урезонить агрессивную молодежь.
   — Небось опять кофе с бутербродами! — возмутилась географичка. — Знаешь, к чему приводит такое питание?.. — Тут наконец она обратила внимание на сцену за окном.
   Один из подростков, незаметно зайдя физкультурнику за спину, заехал ему по ногам обрезком трубы. Физкультурник рухнул как подкошенный.
   — Разиня старая! — пробормотал Глеб. Географичка ухватила его за рукав куртки.
   — Не лезь, сами разберутся!
   — Ну прямо! — Вырвав руку, Глеб побежал к выходу.
   Физкультурник лежал на асфальте и, когда пытался подняться, получал трубой по спине. Один из подростков обхватил сзади брыкающуюся Гулю, а двое других держали за руки Леню, которого торжествующий Медведев сладострастно колотил кулаками в живот. За сражением этим наблюдали группы школьников всех возрастов: не одобряли и не вмешивались.
   Глеб вылетел из дверей торпедой. Пацан, лупивший физкультурника, даже не заметил, как из руки его исчез обрезок трубы, а сам он оказался в сугробе головой вниз. Двое, державшие Лёню Рюмина, выпустили свою жертву и бросились на Глеба. Вернее, лишь дернулись в его сторону, но к успели сделать ни шага: будто мешки с тряпьем, они отлетели в сугроб вслед за дружком. Облапивший Гулю попробовал прикрыться ею, как щитом, но попытка эта успеха не имела. Теперь вся лихая четверка барахталась в куче, медленно оправляясь от шока. Никто из ошеломленных зрителей толком ничего не успел разглядеть: вся эта баталия длилась буквально несколько мгновений.
   Гуля метнулась к побитому Лёне, который выглядел плачевно, однако пытался держаться гоголем.
   Глеб помог физкультурнику подняться.
   — Валенок ты, Сенька!
   — Знаю, — хмуро отозвался тот. — Легко еще отделался.
   Меж тем “виновник торжества” Медведев из 9-го “А” стряхнул наконец оцепенение и попробовал дать деру. Он пробежал метров двадцать, когда Глеб его заметил и настиг в три прыжка. В буквальном смысле — в три огромных прыжка.
   — Кенгуру прямо! — восхищенно брякнул кто-то из пятиклашек.
   Глеб мысленно обругал себя последними словами.
   — Запрыгаешь тут… — пробормотал он. — Скользко, как на катке.
   Он крепко держал Медведева за ухо. С опаской выбираясь из сугроба, один из подростков сквозь зубы процедил:
   — Сильно крутой, да? Не ссы, есть покруче.
   Физкультурник шагнул в его сторону.
   — Дай-ка его мне.
   Глеб преградил ему путь плечом и чуть встряхнул Медведева за ухо.
   — Уй! — взвизгнул тот. — Вы что, оборзели?!
   — Да, — кивнул Глеб и обратился к четверым его заступникам: — Чтоб я вас больше здесь не видел.
   Подростки с независимым видом отряхивались.
   — Ну и что ты нам сделаешь, чмо? — осклабился тот, что лупил физкультурника трубой.
   Глеб взглянул на него в упор.
   — От настроения зависит: покалечу или убью. Хочешь проверить? Считаю до трех. Один, два…
   Лихая четверка убралась без лишних слов. Глеб оглядел толпящихся вокруг школьников.
   — Валите по домам, маленькие мерзавцы, — сказал он. — Спектакль окончен.
   Школьники послушно стали расходиться, обмениваясь впечатлениями. Они вовсе не сгорали от стыда. Медведев меж тем заканючил:
   — Пустите! Ухо оторвете!
   — Ничего, приклеишь, — успокоил его Глеб. Побитый Лёня Рюмин тем временем слегка привел себя в порядок.
   — Отпустите его, Глеб Михайлович, спасибо, — проговорил он смущенно. — Это одноклеточное свое получит.
   — Ой-ой, напугал, блин! — огрызнулся Медведев, пытаясь вырвать ухо из пальцев Глеба.
   Гуля полоснула его взглядом.
   — Шакал облезлый.
   Лёня взял ее под локоть.
   — Пойдем. Он у меня за Можайск улетит. — Подхватив свои сумки, они пошли к автобусной остановке.
   — Ой-ой, я от страха обхезался! — бросил им вдогонку Медведев. — Грозить мне тут всякий будет!
   Глеб отпустил его.
   — Дуй отсюда. Некогда мне, твое счастье.
   Потирая пунцовое ухо, Медведев поплелся прочь. Двухметровый учитель физкультуры хлопнул Глеба по плечу:
   — Ну ты молоток! Я даже не просек, как ты успел покидать их в кучу!
   Отводя взгляд, Глеб пробормотал:
   — Сам себе удивляюсь. Как-то завелся вдруг…
   В накинутом на плечи пальто к ним подошла географичка.
   — И что вы этим доказали?
   — Ты про что? — вылупился на нее физкультурник.
   — Да ладно, Сень! Передо мной-то не надо! — отмахнулась Галина Даниловна. — У Лёнечки этого папаня — полковник ФСБ. Подсуетиться захотели, Семен Алексеевич?
   У физкультурника, что называется, отвисла челюсть. Глеб сквозь зубы произнес:
   — Галь, что ты мелешь?
   — А ничего! — повысила голос географичка. — Им, шпанятам этим, и шестнадцати нет! Покалечишь — оправдывайся потом в суде…
   — Всё, Галь! — Глеб взглянул на часы. — Извини, опаздываю.
   Он ринулся к своему “жигуленку”. Галина крикнула ему вслед:
   — Полковник ФСБ тут разберется как-нибудь без тебя!
   Физкультурник сердито теребил ус.
   — На месте Глеба, — сказал он, — я бы тебя трахать не стал.
   Географичка окинула его презрительным взглядом:
   — Семен Алексеевич, а вам никто и не предлагает.
   Физкультурник собрался было достойно ее отбрить, но лишь махнул рукой и зашагал к зданию школы.
 
   Бар в кафе “Амброзия” был заполнен теперь почти наполовину. Из динамика жалобно завывал певец Киркоров, сетуя на то, что плохо спит ночами. Публика внимала ему весьма рассеянно, поскольку у нее, у публики, своих забот хватало.
   Глеб (опять в темных очках) вошел ровно в три. Барменша помахала ему рукой. У стойки его уже ждали. Краснощекий крепыш Толян в расстегнутом пальто сидел на высоком табурете и ел шоколадку. Рядышком, тоже в расстегнутом пальто, стоял некто огненно-рыжий и пил апельсиновый сок. Ростом этот рыжий был чуть пониже физкультурника, зато габаритами гораздо его превосходил.
   — Ты Глеб? — негромким баском уточнил сей богатырь, протягивая могучую длань. Казалось, его мускулы вот-вот прорвут пальто. — Я Стас. Возглавляю охрану.
   — Знаю. — Глеб пожал его медвежью лапу. — Возьмешь меня на работу?
   Стас откровенно оглядел его с ног до головы. И вдруг улыбнулся.
   — Ну ты прямо быка за рога. Расскажи-ка о себе.
   — Да что рассказывать-то, блин? — пожал плечами Глеб. И лаконично сообщил, что служил на военном корабле коком, что образования никакого, а драться его учил один китаец.
   — Как звали китайца? — поинтересовался Стас. Глеб поправил темные очки.
   — Ли Бо. А тебе зачем?
   — Да так. Думал, может, знаю. Катя говорит, сегодня ты ее спас — двух придурков вышвырнул?
   Глеб удивленно поднял брови. Барменша подмигнула ему из-за спины рыжего. Глеб с улыбкой погрозил ей пальцем.
   — Кать, брось. Они сами слиняли.
   Рыжий удовлетворенно кивнул.
   — Хорошо, что цену себе не набиваешь.
   Толян постучал пальцем по стеклу своих часов.
   — Стас, короче. Время — деньги.
   — И что б я без тебя делал? — Стас допил апельсиновый сок. — Можешь здесь подождать? — обратился он к Глебу. — Я позвоню в течение часа.
   — Ништяк, нет проблем! — обрадовался Глеб. — Думаешь, я подойду?
   — Попытка — не пытка, — ответил Стас и обернулся к барменше. — До вечера, значит?
   Та кивнула.
   — Освобожусь в девять.
   — Хорошо, я заеду. — Стас направился к выходу.
   Толян сполз с табурета и хлопнул Глеба по плечу.
   — Не дрейфь, проскочим! — бодро пообещал он и коваными каблуками затопал вслед за рыжим.
   Барменша улыбнулась Глебу:
   — Сосиски и кофе?
   Глеб улыбнулся в ответ:
   — И два кусочка хлеба.
   Подавая ему тарелку, барменша глубоко вздохнула.
   — Журналистка эта прямо из головы не идет. Молодая, известная, счастливая небось… И вдруг бац — изнасиловали и горло перерезали! Жуть какая-то!
   Глеб накрыл ее ладонь своей.
   — Кать, подумай о чем-нибудь приятном, — посоветовал он. Затем расплатился, взял сосиски и кофе и присел за свободный столик.
   Между тем певец Киркоров громогласно поднимал свой бокал, сообщая всем заинтересованным лицам, за кого он пьет и с какой целью. Стараясь его перекричать, барменша спросила:
   — Почему ты всегда в темных очках?
   Глеб с усмешкой ткнул вилкой в сосиску.
   — Чтоб никто не прочел мои умные мысли.
   — Нет, кроме шуток.
   — Глаза болят, Кать.
   Он ел неторопливо и задумчиво, глядя при этом в окно на февральскую слякоть.
   Стас позвонил через полчаса. Позвав Глеба в подсобку, барменша протянула ему телефонную трубку.
   — Ты на колесах?.. — деловито прозвучал голос рыжего. — Хорошо. Приезжай в спортзал… — Стас назвал адрес. — Знаешь, где это?
   — Найду, — радостно отозвался Глеб.
   — Давай в темпе. Толян встретит у входа.
   Глеб вернул трубку барменше.
   — Вот спасибо, Катя! За это покажу тебе фокус. — Он помахал рукой возле волос девушки, делая вид, будто что-то вытаскивает. — Угадай, что у меня в кулаке?
   Барменша растерянно улыбнулась:
   — Ну, не знаю… Может, конфета?
   — Какая?
   — Наверное, шоколадная?
   — Поконкретней.
   — Ну… может быть, “трюфель”?
   — Правильно! — Глеб раскрыл кулак. На его ладони лежала конфета “трюфель”. — Угадала, получи.
   Барменша изумленно взяла конфету.
   — Обалдеть! Как ты это сделал?
   — Дешевый трюк, — отмахнулся Глеб, — один матрос научил. Пока.
   Он поспешно вышел.
   Барменша недоверчиво разглядывала “трюфель”. Затем развернула, съела и поцокала языком: “О-о! Просто обалдеть!”
 
   В новейшем спорткомплексе, словно сошедшем с рекламного проспекта, в огромном пустом зале олигарх Виталий Лосев тренировался вместе со своей охраной. Одетый в белое кимоно Толян, проводя Глеба сквозь кордоны местных качков, мимоходом его проинструктировал:
   — Будет наезжать — не возникай. Он сука.
   Рыжий Стас, обнаженный выше пояса, отрабатывал на мешке различные удары ногой. Его блестящие от пота мышцы выглядели просто устрашающе. Какой-то сухощавый белесый жердяй боксировал в другой мешок. А сам Лосев, также в белом кимоно, крутил педали на велотренажере. Этот русский мультимиллионер был невысоким лысым толстячком, насупленная физиономия которого беспрестанно тиражировалась прессой и телевидением.
   — Виталий Петрович, — Толян слегка подтолкнул Глеба в спину, — вот он. Ну, тот, о ком мы говорили.
   Небрежно кивнув, Виталий Петрович молча приналег на педали.
   Рыжий Стас оставил в покое мешок и встал рядом с Глебом. Сухощавый жердяй, прекратив боксировать, тоже подошел.
   — Толян Большой, — представил его рыжий, и тот пожал Глебу руку.
   А хозяин все крутил и крутил педали.
   — Кхе, кхе! — напомнил о себе Стас.
   — Щас я тебе покашляю, так покашляю… — насмешливо пообещал олигарх Лосев. Глаза у него были красновато-серыми с глубокими, как бы вдавленными зрачками. Возникало ощущение, будто сквозь внешнюю его оболочку проглядывает кто-то иной — таинственный и зловещий. Ощущения этого не передавали ни газетные фото, ни изображения на телеэкранах.
   — Вопрос надо бы решить, — набычился рыжий.
   — Уф-ф! — Толстячок слез с велосипеда, полотенцем вытер с лица пот и ткнул пальцем Стаса в грудь. — Как-нибудь я оторву тебе яйца.
   Толян и Толян Большой с готовностью гоготнули. Стас в ответ буркнул:
   — Это будет непросто.
   Лосев глянул на него через плечо:
   — Проще, чем ты думаешь, — и обратился к Глебу: — А с тобой мы поступим так…
   — Может, хоть познакомитесь? — хмуро перебил рыжий. Хозяин вздохнул.
   — Станислав, ты меня утомляешь.
   — Кого угодно достанет, — поддакнул Толян, украдкой подмигивая Стасу.
   — Закрой-ка хлебало, — мягко посоветовал олигарх и обратился к рыжему: — Ты его рекомендовал, — кивнул он на Глеба, — с тебя и спрос будет. Если, конечно, я решу его взять.
   Глеб взволнованно сглотнул.
   — Возьмите, Виталий Петрович. Не пожалеете.
   Заложив руки за спину, Лосев упер в него пронзительный взгляд.
   — Почему в темных очках? Сними.
   — У меня конъюнктивит, глаза болят. — Глеб сдернул очки и часто заморгал.
   Лосев махнул рукой.
   — Можешь надеть. Дерись в очках.
   Глеб поспешно водрузил очки на нос.
   — Простите, не понял… С кем драться-то?
   — А вот с ними. — Лосев указал на Толяна и Толяна Большого. — Поколотишь их, возьму на работу. Если они тебя — получишь коленом под зад. Лады?
   Глеб замялся.
   Стас слегка отодвинул его богатырским плечом.
   — Человек поговорить пришел. Он даже форму не захватил.
   Хозяин усмехнулся.
   — Ну ты даешь, Станислав! Поговорить, форму не захватил…
   — Подгузник не надел, — ввернул Толян, и Толян Большой услужливо хохотнул.
   Глеб снял куртку и повесил на боксерский мешок.
   — Уговорили. Сейчас я им наваляю.
   Толяны переглянулись. Лосев присел на сваленные в углу маты.
   — Так-то лучше. Начали.
   Приняв низкую стойку, Глеб поманил противников пальцем.
   — А ну, парни, ходите сюда!
   Толяны вновь переглянулись, пошли на него и почти синхронно сделали выпад ногой. Глеб отпрянул, налетел на табурет с бутылкой “спрайта” и с возгласом “ух, блин!” завалился на спину. Вместе с табуретом и газировкой.
   Лосев хихикнул. Стас угрюмо наблюдал, прислонясь плечом к шведской стенке.
   Толяны метнулись к месту падения противника, чтобы победно завершить схватку. Однако Глеб, кувыркнувшись через голову, успел подняться и принять стойку. Толяны атаковали его серией прямых руками. Но удары их частью просвистели по воздуху, а частью обрушились на кожаный мешок, потому что Глеб весьма удачно споткнулся о ту же бутылку “спрайта” и, лежа на ней, проехал метра два.
   Хозяин захохотал. Стас невольно улыбнулся. И оба Толяна не удержались от смеха.
   Глеб в досаде вскочил и сам бросился в атаку. Прыгнув, он растопырил ноги с намерением ударить в грудь обоих противников одновременно Задумано было неслабо. Но Толяны всего-навсего отступили в разные стороны, и Глеб, пролетев между ними, вмазался в мешок и повис на нем, раскачиваясь.
   Лосев буквально скорчился от смеха. Стас, однако, перестал улыбаться, и на лице у него появилось озадаченное выражение.
   А далее началось нечто невообразимое. Толяны как угорелые принялись гоняться за Глебом по всему залу. Глеб, что называется, волчком вертелся, постоянно обо что-то спотыкаясь и падая, затем вставал и бросался в атаку на Толянов с большим азартом, но без малейшего эффекта. И в конце концов оба охранника остановились, тяжело дыша, и в досаде уставились на хозяина. Красные щеки Толяна пылали, как помидоры с лампочкой внутри.
   — Может, хватит онанизма? — предложил он, и его крутые бока ходили при этом ходуном.
   — Несерьезно как-то, — поддержал напарника Толян Большой, смахивая со лба пот.
   — Да ладно вам, блин, — смущенно пробормотал Глеб, поправив темные очки, удержавшиеся каким-то чудом на его носу. — Сегодня просто я не в форме.
   Расправляя кимоно на кругленьком своем животе, Лосев поднялся с матраса.
   — Ну-ну, не скромничай, — хохотнул он напоследок. — Я тебя беру. Пойдешь телохранителем к моей племяшке. Пятьсот баксов в месяц.
   — Что-то я не понял, Виталий Петрович… — собрался возразить рыжий, но хозяин резко его оборвал:
   — Не суйся! После поговорим!
   Глеб переминался с ноги на ногу.
   — Даже не знаю… Вообще-то я хотел к вам лично. Мне, если честно, деньги нужны. А за пятьсот баксов, сами понимаете…
   Лосев злобно сверкнул на него красновато-серыми глазами. Но вдруг опустил взгляд и с кошачьей мягкостью проговорил:
   — Но ведь это лишь для начала. Ты должен себя проявить. — Он взял Глеба под руку и повел в дальний угол зала. — Моей племяннице грубо угрожают. Какие-то голоса по телефону. Меня это, разумеется, беспокоит. Надеюсь, ты меня за это не осудишь.
   — Виталий Петрович! — горячо откликнулся Глеб. — Какие, блин, проблемы!
   — Так я и думал, спасибо. Работа, собственно, невелика. Походишь с ней месячишко, понаблюдаешь… С кем встречается, какие заводит знакомства — докладывай мне лично. Как по-твоему, справишься?
   — Нет вопросов! А если наезжать кто-то будет… самому разобраться или вам звонить?
   Во взгляде Лосева промелькнуло презрение, но голос сохранил доверительность:
   — Действуй по обстановке. Главное, докладывай обо всем. Могу я на тебя положиться?
   — А то! — молодцевато брякнул Глеб. — Но, Виталий Петрович… потом вы берете меня в свою личную охрану. И за другие деньги. Правильно я понял?
   — Абсолютно. — Лосев едва сдержал смешок. — Только поезжай немедленно и приступай к работе. Племянница ждет.
   — А вдруг я ей не подойду? — уточнил на всякий случай Глеб.
   — С чего бы? — Лосев достал из кейса блокнот, черкнул в нем авторучкой и, вырвав страничку, протянул ее Глебу. — Здесь Дашкин адрес и мой “сотовый” телефон. Докладывай обо всем.
   — Железно, — пообещал Глеб. — А мой телефон есть у Толяна.
   — Угу. — Олигарх извлек из кармашка кейса пять стодолларовых купюр. — Вот плата за месяц вперед.
   Глеб взял деньги с усмешкой.
   — Не боитесь, что я просто смотаюсь с этими бабками?
   Лосев усмехнулся в ответ.
   — Ну, деньги-то небольшие. Да к тому же… куда ты от меня смотаешься?
   — Виталий Петрович, я же пошутил!
   — Пошутил, не пошутил, а скрыться от меня теперь не мечтай. Тебе, крысеныш, это просто не по силам.
   Опустив глаза, Глеб спрятал в карман деньги и листок с адресом.
   — Ладно, я погнал.
   Лосев, усаживаясь на велотренажер, махнул рукой в сторону двери.
   — Давай-давай, старайся.
   Рыжий накинул на могучие плечи полотенце.
   — Пошли выведу, — буркнул он Глебу и направился к двери. Глеб поспешил за ним, натягивая на ходу куртку.
   — Эй! — крикнул ему Толян. — С тебя причитается!
   — Само собой! — радостно отозвался Глеб.
   Когда они оказались за дверью, Стас хмуро полюбопытствовал:
   — К чему был этот цирк?