Вайнин Валерий. Но Змей родится снова?

   — Сколько вам лет, леди? — задумчиво осведомился Глеб. — Конечно, дамам подобные вопросы не задают…
   — Мне тысяча пятьсот сорок шесть лет, — отчеканила Виктория Бланш, — и я этим горжусь. Вы подадите мне руку, лорд Грин?
   Глеб грустно усмехнулся:
   — Вот, значит, как оно произошло со Стивом Пирсом, потом с Неудержимым… Дашка — просто гений.
   — Дашка ваша — бабочка-однодневка! Через какие-то сорок — пятьдесят лет она окочурится, сделавшись старухой! Простите, милорд, если я вас огорчила… Что с вами? Что вы там увидели?
   Упомянув о Даше, Глеб автоматически стал искать ее глазами и только тут заметил, как вокруг тихо и безлюдно. Зоркий взгляд его скользнул по отдыхающим на газоне охранникам, затем переместился на пантеру и волчицу, околевших бок о бок, затем…
   Лицо Глеба побелело.
   — Нет! — прошептал он ошеломленно. — Только не…
   — Черт побери, лорд Грин! — капризно произнесла Виктория. — Подайте же наконец мне руку!
   Но Глеб шагал уже прочь.
   — Прощай, Змея, — сказал он, не оборачиваясь. — Не твой нынче день.
   И в сей же миг за его спиной голова красавицы фотомодели лопнула, как проколотый воздушный шарик, и разлетелась на мелкие клочки. Змея завалилась на спину, демонстрируя соблазнительные бедра, вовсе бесполезные при отсутствии головы.
   А Глеб приближался к телу графини. “Нет! Нет! — продолжал твердить себе он. — Только не это!” Кровь, заливавшая графиню, свернулась и почернела. Пульс можно было не проверять. Тут ничего не мог поделать даже Мангуст. Встав перед графиней на колени, Глеб сдавил свою голову руками. “Гад! — простонал он тихо. — Какой же я гад!” Он стоял на коленях и раскачивался.
   На плечо ему легла чья-то рука.
   — Проблемы, Француз? — раздался голос Игната Доки.
   Глеб резко поднялся. Лицо Папани, окруженного крутыми своими парнями, выражало искреннее сочувствие. И тут на крыльцо особняка выбежал Вася и заорал:
   — Француз, там Грач и девушка твоя! Чё ты варежку разинул?!
   Глеб пулей понесся к дому. Тело графини за его спиной вспыхнуло синим пламенем и мгновенно сгорело без дыма и пепла. Стоящий рядом с Докой пузан в камуфляже обалдело пробасил:
   — Что за дела, блин?
   Игнат почесал волосатую грудь, выглядывающую из-под костюма “адидас”.
   — Тут свои разборки, — заметил он глубокомысленно. — А у тебя на уме все стволы да стволы.
   Даша тем временем из последних сил сражалась с обезумевшим от вожделения Митькой Грачом. Она швыряла в него бронзовые статуэтки, хрусталь, морские раковины — все, что под руку попадалось. Грач, ухмыляясь в бороду, уворачивался и методично наступал. Паркет закрытой изнутри комнаты устлан был осколками да черепками. Снаружи в дверь колотил Илья и кричал:
   — Дуська, держись! У меня дубина! Я сейчас все тут раскурочу!
   — Твоего жидяру я за член подвешу, — пообещал Грач, перескакивая через опрокинутый журнальный столик.
   Вместо ответа Даша запустила в него пепельницей из богемского стекла. Глаза ее и колечко на пальце сверкали зеленым огнем. Даша не произносила ни слова. Пепельница просвистела возле уха Грача, и он замысловато выругался. А в Дашиной руке меж тем оказалась непочатая бутылка виски. Грач резко притормозил.
   — А ну поставь! — рявкнул он. А Илья все колотил в дверь.
   — Эй, сволочь! Я тебе всю обивку уделал!
   Даша замахнулась бутылкой, будто гранатой.
   — Поставь на место, сука! — заорал Грач, выхватывая из-за пояса пистолет. — До трех считаю! Раз… Два…
   Стуки Ильи прекратились. Наступила непривычная тишина. Даша и Грач как по команде обернулись на дверь.
   Дверь мягко и бесшумно свалилась на пол. В комнату вошел Глеб. За ним — Илья с дубиной и Вася. Дернувшись, Грач направил на них дуло пистолета. Глеб не обратил на него внимания.
   — Как ты? — спросил он Дашу. Даша подошла к нему вплотную.
   — А ты?
   Глеб криво усмехнулся:
   — Можем переходить к журналистике.
   — Эй! Вы чё?! — забеспокоился Вася. — Эта падла щас пальнет!
   Илья отбросил дубину.
   — Теперь вряд ли, — успокоил он златозубого. — Лосева-Грин, ты хоть разок ему засветила? Какой у вас счет?
   — Практически по нулям. — Даша подкинула в руке бутылку виски. — Это я забираю в качестве трофея.
   — Че вы тут ля-ля?! — не унимался Вася. — У этого придурка рука дрожит!
   Только теперь Глеб обратил взгляд на Грачева.
   — А что, может, и вправду пальнешь?
   Осклабившись, Грач отбросил пистолет.
   — Ты ведь не убьешь безоружного, Мангуст? — нахально заявил он. — Ментам тоже меня не сдашь: не в твоих интересах сейчас светиться. Да и что ты им скажешь? Что ты сражался тут с нечистой силой, а Грачев — ее представитель? Сам понимаешь… У вас в общем-то нет вариантов, сэр.
   Глеб возразил:
   — Один все же есть.
   В комнату вошел Дока с четверкой своих парней.
   — Хай, Грач! Гостей принимаешь?
   Холеное лицо Грачева исказила судорога. Он буквально лишился дара речи. Никакой Мангуст не смог бы ужаснуть его больше, чем это явление Папани.
   — Пожалуй, нам пора, — сказал Глеб.
   — Ага, идите, — кивнул Дока. — Мы тут приберем.
   Проходя мимо Васи, Даша чмокнула его в щеку.
   — Спасибо за помощь.
   Вася зарделся, как девица.
   — Да ладно… — пробормотал он. — Идите, идите! Нечего вам тут смотреть!
   Глеб положил руку ему на плечо.
   — Пока, Сильвестр. Забегай как-нибудь, после уроков.
   — Ну! — улыбнулся Вася.
   Папаня воззрился на него в изумлении. Глеб с Ильей и Дашей ушли. Четверо крутых парней проворно стянули с Грачева штаны, усадили на стул и принялись обматывать бизнесмена веревкой. А Папаня все смотрел на Васю.
   — Ну чё уставился?! — не выдержал Вася. — Клопа, что ли, увидел?
   — Открой рот, — потребовал Дока. Теперь Вася воззрился на Игната.
   — Совсем, блин, плохой?
   Рядом заскулил Митька Грач, стянутый веревкой. Игнат вздохнул:
   — Василий, прошу тебя: пожалуйста, открой рот.
   От подобного обращения Вася малость прибаддел.
   — На! — буркнул он, распахивая рот так, будто собирался проглотить живую крысу.
   Дока удовлетворенно кивнул.
   — Так и есть. Поди глянь на свои зубы.
   Предчувствуя недоброе, Вася выскочил из комнаты и заметался по особняку в поисках зеркала. А когда нашел — приблизился к нему с дрожью в коленках и с опаской приоткрыл рот… Мать честная! Золотых коронок как не бывало! Все Васины зубы, сверху и снизу, стали такими ровными да белыми — звезды Голливуда перемрут от зависти.
   В опустевшем особняке Вася с разинутым ртом вертелся перед зеркалом, изучая себя с разных позиций. И то, что он видел в зеркале, ему нравилось. Жутко нравилось, без понтов.
 
   Солнце клонилось к западу. Было тепло и безветренно. И охранники Митьки Грача как сквозь землю провалились.
   Глеб и братья Абэ, Сато и Такэру, стояли у коричневого “форда”. Левая рука Сато в деревянных лубках висела на перевязи, сделанной из шарфа. Такэру заботливо поправил пальто, наброшенное на плечи брата.
   — Вам понравилось петь в хоре, Сато-сан? — спросил по-японски Глеб.
   В глазах японца мелькнула усмешка.
   — Я не пел с ними, Глеб-сан, — ответил он, — я лишь разевал рот, как рыба.
   Глеб вежливо поклонился.
   — Надеюсь, вам это больше не понадобится. Сколько вы пробудете в Москве?
   — Около двух недель, мистер Грин. Придется кое-что поправить в делах и подыскать новых партнеров.
   — Что ж, Сато-сан… удачи вам.
   — И вам, Глеб-сан.
   Такэру открыл перед братом дверцу, и Сато осторожно, стараясь не задеть сломанную руку, полез в автомобиль. Глеб направился к своему “жигуленку”, однако обернулся и по-японски крикнул:
   — Спасибо, что пришел на помощь, Кондор!
   Сато улыбнулся ему из окна автомобиля.
   — Спасибо, что избавил меня от этого хора, Мангуст!
   Коричневый “форд”, за рулем которого восседал толстяк, похожий на Будду, быстро набрал скорость и скрылся из глаз. Возле “жигуленка” ждали Стас, Илья и Даша. Илья рассказал о том, как погибла графиня, и лица у всех были темнее тучи. Глядя исподлобья на подошедшего Глеба, рыжий буркнул:
   — Всё, еду возвращать аппаратуру.
   — Спасибо, — сказал Глеб. — Идея с музыкой была гениальной.
   Стас кивнул на Дашу.
   — Благодари автора. — С этими словами он сел в “фольксваген”, развернулся и возле “жигуленка” притормозил. — И что теперь? — спросил он из окна. — Никаких больше дел?
   Глеб задумчиво почесал переносицу.
   — Вообще-то есть одно предложение.
   — От которого нельзя отказаться? — усмехнулся рыжий.
   — Пойдешь учителем физкультуры в школу?
   Стас чуть подумал и уточнил:
   — В ту, где ты работаешь?
   Глеб кивнул.
   — Зарплата, конечно, копеечная…
   — Умеешь ты уговаривать, — улыбнулся рыжий.
   — Я не считаю, что ты должен быть прямо счастлив, — смутился Глеб.
   — Согласен, — сказал Стас. — Могу начать хоть завтра. Заодно ты меня потренируешь.
   Он рванул с места и укатил, улыбаясь.
   Глеб, Илья и Даша тоже сели в машину и поехали в сторону Москвы. Вопреки обыкновению Глеб вел “жигуленок” осторожно и неторопливо.
   — А как насчет аналитиков? — без улыбки полюбопытствовал Илья. — Их просят не беспокоиться?
   — Гольдберг, не мели ерунды, — ответила Даша.
   — Не к тебе обращаюсь! — огрызнулся Илья.
   — Не мели ерунды, Гольдберг, — повторил за Дашей Глеб. Это были последние слова, произнесенные в “жигуленке” по дороге к дому Ильи. Когда машина остановилась у подъезда, Глеб устало обернулся:
   — Пока, старик. Созвонимся.
   — Как это пока? — удивился Илья. — А кто меня до квартиры проводит?
   Глеб с улыбкой покачал головой:
   — Перебьешься. Отныне можешь спокойно ходить по улицам. Кроме обычного московского бандита, ничто тебе не угрожает.
   — Ах да! — Илья потрогал часы на своем запястье. — Мы теперь вольные птицы!
   Он вышел из “жигуленка” и направился к подъезду. Приоткрыв окно, Даша крикнула:
   — Илюшка, я вечером позвоню!
   Илья молча ей помахал.
   Открыв ключом дверь квартиры, он увидел причесанную и принаряженную Аллу. Пахло чем-то вкусным.
   — У нас гости? — удивился Илья, раздеваясь. Лицо Аллы было каменным.
   — При чем здесь гости? Я ждала тебя к обеду.
   — Кроме шуток? — не поверил Илья. — Ну, считай, дождалась.
   Чуть помедлив, Алла спросила:
   — Где ты был?
   — На даче.
   — У кого.
   — У мафиози. — Надев тапочки, Илья направился в ванную. Алла скептически скривила губы.
   — И что же ты там делал, у мафиози?
   — Бился с нечистой силой.
   — Илья! — взорвалась Алла. — Я серьезно с тобой разговариваю!
   — А я серьезно тебе отвечаю! — Илья вошел в ванную и заперся.
   Алла начала колотить в дверь.
   — Ты завел себе женщину, да?! Говори, завел?!
   Приоткрыв дверь, Илья выглянул и покрутил пальцем у виска.
   — Идиотка, позвони Дуське и спроси, где мы были! — сказал он и вновь закрылся.
   Алла с облегчением перевела дух.
   — Так ты с Дуськой был?.. Илюша, побыстрей там! Я разогрею жаркое!
 
   Глеб и Даша доехали молча. Молча поднялись в лифте, молча вошли в квартиру. Даша смотрела на Глеба, Глеб отводил взгляд.
   — Ты куртку испачкала, — заметил он безжизненным голосом.
   — Потом почищу, — отмахнулась Даша, вешая куртку на крючок. — Как насчет грачевского виски? Хряпнем за победу?
   — Можно, — кивнул Глеб и, зайдя на кухню, уставился в окно.
   Даша подошла к нему и с силой развернула к себе.
   — Прекрати! — прикрикнула она. — Прекрати сию минуту!
   Глеб сделал мучительную попытку улыбнуться.
   — Что прекратить, родная?
   Из Дашиных глаз хлынули слезы.
   — Сколько твердить тебе, — топнула она ногой, — не смей реветь в одиночку!
   Глеб судорожно вздохнул.
   — Да не реву я… С чего ты взяла?
   — Кому ты заливаешь, плакса? — Даша обняла его, и слезы ее хлынули ему за воротник.
   Тут Глеба прорвало, и он разрыдался взахлеб.
   — Это я, всё я!.. — выкрикивал он, прижавшись к Даше. — Никакая победа не стоит ее жизни!.. Что я наделал, гад!..
   — Замолчи, дурак!.. Ну пожалуйста, любовь моя!.. — рыдала Даша. — Мы ведь никогда-никогда ее не забудем! Ты же сам знаешь…
   Они стояли на кухне, обнявшись, и ревели в три ручья. Долго ли они могли так простоять, сказать трудно, поскольку их прервал телефонный звонок. Глеб глубоко вздохнул, прокашлялся и взял трубку с холодильника.
   — Глеб Михайлович? — услыхал он взволнованный голос завуча. — Слава Богу, я вас застала!
   — Что стряслось, Зинаида Павловна? — встревожился Глеб. Даша приникла ухом к трубке.
   Завуч слегка замялась.
   — Глеб Михайлович, простите, что беспокою в воскресенье, но завтра у нас комиссия из министерства и… Глеб Михайлович, я вас умоляю, не приходите завтра на занятия в джинсах! Хотя бы один денек!
   Глеб с улыбкой вздохнул:
   — Хорошо. Завтра приду в костюме и в галстуке.
   Отстранившись от трубки, Даша уставилась на него своими зелеными глазищами.
   — Ни фига себе!
   Завуч также проявила недоверие.
   — Глеб Михайлович, вы серьезно?
   — Я серьезен как никогда. И кстати, Зинаида Павловна, я нашел для нас преподавателя физкультуры. Если не возражаете…
   — Какой вы молодчина, Глеб Михайлович! Вы так нас выручаете!.. Иван Гаврилович будет очень вами доволен!
   — Вот это вряд ли, — буркнул Глеб.
   — Что? Извините, не расслышала!
   — Не важно, Зинаида Павловна. Комиссию мы встретим во всеоружии.
   — Надеюсь, Глеб Михайлович. Очень надеюсь… Ну, до завтра!
   Завуч дала отбой, и Глеб положил телефон на место. Даша не сводила с него глаз.
   — Ты пойдешь завтра в галстуке?
   Глеб развел руками:
   — Обещал.
   — Лёнька с Гулькой тебя изведут, — предсказала Даша. Глеб кивнул:
   — Не упустят случая.
   Глядя ему в глаза, Даша заявила:
   — Я иду с тобой. Будем отплевываться.
   — Пошли, — согласился Глеб. — И не забудь деревянную скалку.
   Даша обняла его и прижалась. И они так стояли, стояли… Уже не плакали, а просто стояли.
 
 
   ВМЕСТО ЭПИЛОГА
 
   Прошла неделя.
   Воскресенье выдалось холодное, и с утра зарядил дождь.
   Глеб притащил в комнату кухонный стол. Сидя за печатной машинкой, Даша смотрела на вставленный в нее лист и сокрушенно качала головой. Топчущийся рядом Глеб с тревогой спросил:
   — Опять, что ли, не нравится?
   — Так себе, — ответила Даша. — Начало еще туда-сюда, а дальше… сухо и беспомощно.
   Глеб хмуро пожал плечами.
   — Но ведь я должен…
   — Мы должны, — поправила Даша. Глеб кивнул.
   — Ведь мы должны грамотно определить место и значение ритуалов хотя бы…
   — Долго вы еще? — осведомился Стас, выглядывая из шкафа.
   — Извини, — рассеянно отозвался Глеб, перечитывая отрывок из своей статьи.
   — Сейчас идем, — пообещала Даша, отбирая у Глеба текст и принимаясь черкать в нем ручкой.
   Рыжий насмешливо фыркнул.
   — Даю пять минут, — сказал он и скрылся в шкафу. Даша заправила в машинку чистый бумажный лист. Заглядывая через ее плечо, Глеб пробормотал:
   — Надо у Колесниковых ремонт сделать срочно.
   — Сделаем на этой неделе, — кивнула Даша и продолжила разговор: — Вот именно “грамотно”! У нас, как в учебнике, тоска зеленая. Нужно принципиально изменить подход.
   Глеб задумчиво потер переносицу.
   — А что, если… если, скажем, придумать сквозной сюжет, как бы пронизывающий все известные ритуалы?
   — Вот! — Даша подняла указательный палец. — С этого надо было начинать. И вот что я предлагаю…
   Через пять минут они не закончили, через десять — тоже. А через полчаса из шкафа выглянул Такэру.
   — Глеб-сан, — произнес он с улыбкой, — Илья велел сделать вам обрезание.
   Глеб и Даша прыснули.
   — Что ж он сам за этим не пришел? — спросил Глеб.
   — Он сказал, — объяснил Такэру, — что у бедного еврея может дрогнуть рука и эту операцию лучше поручить японцу.
   Глеб и Даша рассмеялись.
   — Пойдем, — Даша отодвинула машинку, — а то и вправду нарвемся.
   Глеб вздохнул:
   — Ладно, завтра продолжим.
   Они вошли вслед за Такэру в шкаф.
   Над цветущим лугом светило солнце. Щебетали птицы, порхали бабочки. Стараясь не смотреть на пустующий белый особняк, Глеб и Даша вслед за Такэру направились к реке. Даша взяла руку Глеба и шепнула:
   — Она где-то здесь, рядом.
   Глеб молча сжал ее пальцы.
   Река была широкой и неторопливой. Лишь у громадных валунов, торчащих посередине, вода бурлила и пенилась. На песчаном берегу горел костерок, предназначенный для приготовления шашлыков. Стас уже нанизывал баранину на шампуры, а сидящий у воды Илья открывал бутылки с сухим вином.
   — Привел! — радостно объявил Такэру. — Лучше поздно, чем никогда!
   Илья хлопнул пробкой.
   Даша, одетая в шорты и в топик, присела рядом со Стасом.
   — Давай помогу, — предложила она, беря шампур. Понизив голос, рыжий полюбопытствовал:
   — С какими еще друзьями он будет нас знакомить?
   Даша пожала плечами:
   — Понятия не имею. Молчит, как партизан.
   — Эй, на палубе! — окликнул Глеба Стас. — Где ж твои друзья? А то шашлыки пора закладывать.
   Глеб стоял лицом к реке, жмурясь на солнце.
   — Музыку обеспечили? — осведомился он деловито. Такэру поднял с травы магнитофон.
   — Йес! Как заказывали, сэнсей!
   Глеб удовлетворенно кивнул. Набрав в грудь воздуха, он бросил взгляд на валуны и крикнул:
   — Пьер! Блу! Прошу на вечеринку! — Затем обернулся к костерку. — Плясун, иди сюда!
   И вдруг, к изумлению присутствующих, несколько валунов задвигались, сложились вместе и приняли форму каменного великана, который, вздымая волны, направился к берегу. Одна из волн меж тем превратилась в голубовато-прозрачную женщину в длинном платье, идущую по воде рядом с великаном. А костерок, разожженный Стасом, жарко вспыхнул, увеличился до человеческого роста и в облике лохматого дергающегося мужика двинулся в сторону Глеба.
   Стас, Илья и Такэру замерли, приоткрыв рты.
   С распахнутыми глазами Даша встала рядом с Глебом и взяла его за руку.
   Водяная женщина выбралась на берег первой и плавно заскользила по песку.
   — Привет! — произнесла она высоким чистым голосом. — Спасибо, что позвали!
   — Привет, Блу! — улыбнулся Глеб.
   — Здравствуйте, — пролепетала Даша. Остальные не вымолвили ни слова.
   Тем временем каменный великан также вышел на берег и прогрохотал:
   — Здрасьте всем, кого не видел!
   — Привет, Пьер! — Глеб помассировал себе ухо. — Не мог бы ты потише?
   Великан кивнул.
   — Извиняюсь, одичал малость, — проговорил он не так оглушительно. — Даш, ты не признала меня, что ли?
   Даша прижалась к Глебу.
   — Нет, — выдохнула она. Великан захохотал.
   — Я ж булыжником был, в портфеле у тебя лежал! Потом ты мной одного придурка лупцевала, помнишь?
   Даша улыбнулась.
   — Еще бы! Привет, Пьер!
   Тут за спиной раздался трескучий смешок.
   — А меня помнишь? — спросил пляшущий огненный мужик.
   Даша обернулась:
   — Как вам сказать… С одной стороны, кто же вас не знает, а с другой…
   Огненный мужик дернулся и прошипел:
   — При чем тут с одной стороны, с другой?! Мы же с тобой курить бросали! Ты поднесешь ко мне сигарету — я погасну! Ты опять поднесешь — я опять погасну! Забыла, что ли?!
   — Как же, — вздохнула Даша, — забудешь такое!
   — Вот именно, — подала голос водяная женщина. — Хам — он хам и есть.
   Огненный мужик, дергаясь и подпрыгивая, двинулся в ее сторону.
   — Чего-чего?! Повтори!
   Блу смотрела на него, подбоченясь.
   — Хамло ты, Плясун! Хоть тысячу раз повторю! Девушка прикурить хотела, а ему, видите ли, вздумалось гаснуть!
   Плясун озадаченно почесал пылающую шевелюру.
   — Так это он меня подучил, — кивнул он на Глеба. Блу отмахнулась:
   — Что значит “подучил”? Сколько тебе лет, дедуля?
   Каменный великан сердито прогремел:
   — Бросьте собачиться! Достали уже!
   Стас, Илья и Такэру, сбившись в кучу, взирали на это грандиозное шоу.
   — Блу, ты не права, — вмешался наконец Глеб. — Плясун просто оказал мне услугу. Ты ведь тоже, когда я попросил, здорово меня выручила, в рассуждения не пускаясь.
   Блу кокетливо повела плечами.
   — Это ж было совсем другое дело.
   — Что за дело? — насторожилась Даша. — Почему не знаю?
   Водяная женщина хихикнула.
   — Ну, Даш, понимаешь… — она заговорщицки взглянула на Глеба, — недавно мы одного типа от пьянки отучали. Нальет он себе, к примеру, водки, попробует — а там я. Нальет он коньяку или виски, — Блу вновь хихикнула, — а там опять я, только слегка подкрашенная. Вот умора!
   Тем временем Глеб знаками показал Такэру, что пора включать музыку. Такэру нажал на кнопку магнитофона, и в разговор ворвался голос негритянской певицы в сопровождении диксиленда. “Хэлло, Долли!” — задорно выводила Элла Фитцджеральд.
   Каменный великан затопал и задвигал коленями в такт.
   — Ух! — прогрохотал он. — Клёво!
   Стас, Илья и Такэру обменялись улыбками. Подмигнув им, Глеб крикнул:
   — Блу, Плясун, чего стоите?!
   Водяная женщина и огненный мужик упрашивать себя не заставили: вместе с Глебом и каменным великаном они принялись отплясывать чарльстон. И хоть двигались они вразнобой — смотреть на них было одно удовольствие.
   — Без меня? — спохватилась Даша и присоединилась к танцующим.
   “Хэлло, Долли! — пела негритянка Элла. — Хэлло, моя крошка!.. Друзья узнают, друзья придут! И не смей реветь в одиночку!”
 
   [1] Поздравляю! (идиш ).
   [2] Здесь: отвали (идиш ).
   [3] Кулема (идиш. ).
   [4] гвалт (идиш ).
   [5] Еврейская головушка! (идиш ).