Страница:
— И необходимости больше нет?
— Я бы так не сказала, — Лиссель снова закусила нижнюю губку. — Ты все еще можешь помочь мне.
— На тех же условиях, что и раньше?
— Да, ничего не изменилось, — как-то уж слишком вольно сказала Лиссель. — Но я не могу ни сказать тебе ничего, ни сделать до тех пор, пока не буду в тебе уверена, а я не уверена.
Джейро поднял руку.
— Заметь. Пальцы мои больше не дрожат…
Лиссель подала ему пустую тарелку.
— Принеси еще бокал вина, пожалуйста. А пока ты ходишь, я постараюсь подумать.
Джейро отнес тарелки в буфет и вернулся с двумя новыми бокалами.
— Ну, ты решила?
— Все еще думаю, — девушка отпила вина и словно от переизбытка чувств чмокнула Джейро в щеку. — Спасибо, ты очень симпатичный, и я решила, что ты мне нравишься.
Джейро тщательно скрыл свое удивление. Интересно, какая новая идея зародилась у Лиссель, что она вдруг стала и нежной, и ласковой, и доброй? Куда теперь она попытается его завести?
— Но все же оставим пока серьезные вещи. Я все-таки очень удивлена твоим появлением.
— А тут ничего сложного нет.
— Ты собираешься прийти на Домбрильон?
— Скорее всего, нет. А ты? Ты идешь с Хэйнафером?
— Нет, и ясно дала ему это понять. Он злобен, как черт, особенно с тех пор, как я решила идти, наверное, с Парли Воленфуссом, которого Хэйнафер считает своим основным соперником, ведь Парли уже состоит в Цыпленке.
— Может быть, ты решишь лучше пойти со мной? — сделал рискованный ход Джейро.
Лиссель недоверчиво рассмеялась.
— Ты хочешь, чтобы Хэйнафер заработал себе инфаркт? Он все еще ненавидит тебя, это просто мания. Если он увидит нас вместе на Домбрильоне, то даже не представляю, что сделает!
— Значит, ты не пойдешь со мной?
Лиссель сделала еще глоток и посмотрела во двор. Джейро ждал, глядя, как она собирает ответ из тысяч мелких причин и склонностей. Наконец девушка медленно повернулась к нему и тихо сказала:
— Я не могу пойти на Домбрильон. Это будет слишком грандиозным скандалом, для меня невозможным, тем более тогда, когда я собираюсь вступить в Неблагодарность. — Голос ее как-то потух. Она вскочила и приблизила лицо вплотную к лицу тоже поднявшегося Джейро. — Знаешь, что-то со мной случилось и, может быть, к лучшему. Сегодня вечером мой кузен Дорсен играет сольный концерт, и я должна там быть. Если хочешь, пойдем со мной. Ты встретишься с моими родными и с дядюшкой Форби. Он тебе понравится, он в Кахулайбахе и очень легок в общении. А после концерта бабушка должна устроить ужин в честь Дорсена.
— Мне не очень нравятся подобные предложения, — сухо ответил Джейро.
Лиссель вскинула голову и виновато улыбнулась.
— Джейро! Я не могу пойти с тобой на Домбрильон, но на концерт могу! И это будет в сто раз лучше. — Девушка тронула его плечо и склонилась еще ближе. — Вот увидишь! Я сделаю, чтобы так было!
— Как?
— Ну, правда, Джейро! Неужели ты хочешь заставить меня просить?
— Хм. Когда мне за тобой заехать и куда? Лиссель заколебалась.
— Надо быть осторожными, чтобы не оскорбить бабушку. Она женщина самых твердых принципов. Я скажу ей, что ты музыкант, и встретимся мы в консерватории. Это на той стороне Пинжери-парка, рядом с Восковым мемориалом.
Джейро немного подумал и решил, что пора взять ситуацию в свои руки. Теперь юноша задумался над тем, как это лучше осуществить. Лиссель поняла его заминку неправильно и заговорила голосом обиженного ребенка.
— Ты же знаешь, что сольные концерты в консерватории — прерогатива института, и поэтому там никто не назовет тебя нимпом или шмельцером. Наоборот, ты поднимешься до моего уровня, познакомишься с моей замечательной семьей, у нас у всех благородное происхождение и высочайшая компартура. Я думаю, что все это должно тебя устроить.
Джейро не мог сдержать смеха.
— Все совсем не так. Я бы предпочел, если бы ты оставила и семью, и компартуру дома, а мы бы с тобой отправились прямо в номера «Горного озера», поели бы там жареной рыбы, выпили «Синей Руины» и провели бы прекрасную и долгую ночь.
— Джейро! — Почти, закричала Лиссель. — Это бред! Фантазия! Я должна быть на концерте!
— Нет проблем, — ответил Джейро. — После концерта мы извинимся и отправимся куда надо. Согласна?
— Но дядюшка Форби может захотеть поужинать вместе с нами!
— Это неразумно, — усмехнулся Джейро. — Я не знаю твоего дядюшки, и вообще… Итак, отвечай: ты согласна? Да или нет.
Лиссель вздохнула, закинула голову так, что локоны ее рассыпались по плечам, и посмотрела на юношу с горьким упреком.
— Неужели тебе так нужна моя близость, что ты готов наплевать даже на возможность скандала?
— Только в том случае, если тебе тоже нужна моя, — после недолгой паузы ответил Джейро. Лиссель опять прикусила губу.
— Я не знаю, что тебе ответить.
— Но риск можно свести к минимуму, свести его почти к нулю, — настаивал Джейро. — Но, конечно, есть и худшие возможности провести вечер, как ты, надеюсь, понимаешь.
— Все это очень сложно, Джейро, не мог бы ты изъясняться более ясно?
— Тогда мне придется высказать тебе некие неприятные вещи.
— Какие же?
— Такие, что я не хочу видеть ни твою семью, ни дядюшку Форби, ни слушать музыку твоего кузена, ни есть ужин твоей бабушки. Я хочу только тебя.
— Джейро, ты просто какой-то троглодит, вроде наших предков, что жили в пещерах. А если я скажу «нет»?
— Тогда и я скажу «нет» концерту и твоим родственникам.
Лиссель вздохнула.
— Дай мне подумать. Конечно, я вроде бы, могу, улизнуть с ужина по той или иной причине…
И только тут Джейро понял, что она по каким-то причинам хочет, чтобы он во что бы то ни стало встретился с Форби Милдуном. Это была интересная идея, и он задумался об ее причинах. Если он выполнит ее просьбу, согласится ли она стать его любовницей? Она может оказаться еще невинной, а может и не оказаться, но она явно будет хороша в постели. На этот счет у Джейро не было никаких сомнений. Однако сама Лиссель всегда будет делать только то, что интересно ей самой. Словом, игра становилась все запутанней и все интересней.
— Так как же? Да или нет?
Лиссель кивнула, но Джейро видел, что она уже приготовила отходные позиции.
Но как раз в этот момент появился Хэйнафер со всей компанией. Лиссель увидела их и печально улыбнулась.
— Сегодня ночью будет Вечер Желтых Нарциссов. Хэйнафер хочет, чтобы и я пришла. Я отказалась под предлогом концерта. И если он узнает, что со мной был ты, а потом мы и вообще куда-то ушли, он очень расстроится. Но не беспокойся, он не узнает, по крайней мере, от меня.
Джейро посмотрел на приближавшуюся компанию.
— Вот он сам. Скажи ему свою новость, если хочешь.
— Но ведь ты не хочешь, чтобы я ему говорила?! — изумилась Лиссель.
— Ты не хочешь? Тогда я сам скажу.
Хэйнафер подошел к столу регистрации, записался и после минутного раздумья направился в буфет. Увидев Джейро и Лиссель, он быстро остановился: парочку разделяло расстояние, которое уже невозможно было назвать приличным. Глокеншау вскинул золотистые брови, подался вперед и громко крикнул:
— Эй, ты, шмельцер! Кажется, тебя так ничему и не научили? Опять ты лезешь туда, куда не следует! Разве не видишь запрещающего знака, на котором написано: мупам, прокаженным и шмельцерам вход воспрещен? Короче, собирай манатки и прыгай отсюда, как лесной клоп, каким ты и являешься. Живо!
— Хэйнафер в конце концов становится невыносим, — громко сказал Джейро, обращаясь к Лиссель.
Лиссель нервно засмеялась.
— Он все хочет доказать свою самостоятельность. Но тебе, правда, лучше уйти. Позвони мне домой. Джейро покачал головой.
— Алтея рассказала мне, как надо поступать в таких ситуациях. Я, мол, должен объяснить этому типу, что ничего дурного ему не желаю, а заодно и рассказать ему о деструктивной силе злобы. Хэйнафер поймет свою ошибку и принесет мне свои извинения.
— Ну, попробуй, если хочешь. Вот он перед тобой.
Хэйнафер уже шел к ним через двор и, подойдя, быстро взял Лиссель за руку.
— Лучше уходи отсюда, моя девочка. Шмельцерство пахнет отвратительно, и лучше тебе этого не нюхать.
Лиссель вырвала руку.
— Хэйнафер, прошу тебя! Я уже так устала от твоих выкрутасов!
— Извини. Но тогда оставь вино, и давай обсудим наши планы на Домбрильон.
— Не теряй времени зря, — покровительственно сказал Джейро. — На Домбрильон с Лиссель иду я.
Лицо Хэйнафера вытянулось в недоумении.
— И планов у нас тоже хватает, особенно на эту ночь.
— И что же произойдет сегодня ночью? — медленно, из последних сил сдерживая ярость, прошептал Хэйнафер.
— Сегодня ночью, Хэйнафер, состоится сольный концерт в консерватории. Впрочем, это событие вне твоих умственных способностей. А после концерта мы отправимся с Лиссель куда-нибудь на полночный ужин.
Лиссель сдавленно и нервно засмеялась.
— Круто! Только не мучай больше бедного Хэйнафера, он уже на пределе.
— Ты действительно идешь с этим прохвостом на концерт?
— Действительно, и тебя это не касается. И, прошу тебя, возьми себя в руки.
Хэйнафер стиснул кулаки и пошел прочь под задумчивым взглядом Лиссель.
— Ты поступил крайне опрометчиво, Джейро.
— Почему?
— Ты затеял такое, что теперь не остановить.
Тем временем Хэйнафер уже подошел к своей тройке, и они о чем-то заговорили, поглядывая на Джейро.
— Это животные, они тебя все равно никогда не поймут, — поморщилась Лиссель. — Разве ты не боишься?
— В данный момент — нет. Так где же мы встретимся, и что мне надеть?
Лиссель неуверенно дала ему некоторые инструкции.
— И все-таки я не уверена, что это хорошая идея. Моя мать помешана на приличиях и не любит никаких отклонений, а бабушка — сноб окончательный. Как-то раз она отказала от дома одному старому члену Лемура только за то, что тот взял с подноса кремовую тартинку вместо тартинки с анчоусом. Что же касается одежды… ты будешь вполне корректен, если наденешь простой черный пиджак и простые бельминстерские брюки. Ничего зеленого, оранжевого и вообще ничего яркого. Будь аккуратен и вежлив, и не забывай, что ты музыкант.
Джейро поджал губы.
— У меня такое впечатление, что придется ходить по лезвию ножа.
Но Лиссель приникла к нему.
— Ну, Джейро! Ах, вечером, вечером! Я так волнуюсь! Но все должно быть хорошо, и ты, наконец, познакомишься с дядюшкой Форби!
— Ладно. Сегодня вечером мне придется продемонстрировать все аспекты высшего этикета. Я буду есть только тартинки с анчоусами, и забуду про свой новый зеленый галстук. Что же касается разговоров, то будем вести их о суаноле и, может быть, лягушачьем рожке Тауна Майхака.
— Да нет, просто будь мил с Форби, он может стать очень ценным другом.
— Сделаю все, что могу. И пока — прощай. Что, Хэйнафер так и продолжает на нас глазеть?
— Именно это он и делает.
Джейро крепко обнял Лиссель и не менее крепко поцеловал девушку. Она поначалу напряглась, но тут же покорно прильнула к его груди.
— Как бы я хотел только этим и заниматься.
— Но лучше заниматься этим не под грозными взорами Хэйнафера.
— Я его даже не вижу, — признался Джейро и стал снова целовать девушку. Но на этот раз она мягко его отстранила.
— Зато он нас видит, да и все остальные тоже, — Лиссель сделала шаг назад от Джейро. — Один поцелуй еще сможет сойти за дружеское прощание, конечно, сомнительного толка, но все же не вызывающее особых подозрений. Два — уже скажут о том, что целующимся это занятие нравится. А три — это уже скандал.
— Что, неужели Хэйнафер считает поцелуи?
— И очень тщательно. Но теперь он уходит. Хм. Странно-странно… Боюсь, что ты окончательно разбил сердце несчастного Хэйнафера.
— Ему надо учиться стоицизму.
— А все-таки иногда ты меня пугаешь, — мягко сказала Лиссель и задумчиво поглядела куда-то вдаль.
— Все в запарке, — мрачно сообщила она, — Дядюшку вообще не могут найти, он, вероятно, где-нибудь на конференции, но никто не знает, на какой. А бабушка в состоянии ярости, отчего весь дом ходит на цыпочках. — И дальше девушка принялась объяснять Джейро, что его обязанности компаньона будут под влиянием определенных обстоятельств более или менее формальными.
— Под определенными обстоятельствами ты подразумеваешь бабушку?
— Боюсь, что да. Вечер устраивает моя тетя Лульчи, но бабушке все не понравилось, так что теперь она взъярилась, как бык, мечется по дому и все переделывает. Но концерт все же состоится, и свою часть нашей сделки я выполню.
— Что значит сделки? — опешил Джейро. — И как при этих обстоятельствах ты намерена что-то выполнить?
— О, Джейро, пожалуйста, не будь занудой! Ты хотел сопровождать меня, и я тебе это устрою. А теперь, слушай внимательно. План почти не изменился. Винци — это моя бабушка — хочет отпраздновать в придачу к концерту день рождения моей тети Зельды. Вечер состоится после захода солнца в Праймао, резиденции Винци на Склоне Ларнингдейл, потом переместится в консерваторию позади Пинжери-парка. После концерта все снова вернутся в Праймао уже для семейного ужина.
— И где в этой схеме мое место?
— Все идет не так гладко, как я надеялась, особенно в связи с исчезновением дядюшки Форби. Но ты встречаешь меня в холле консерватории. Я представлю тебя как музыканта и ты, без сомнения, будешь приглашен в ложу Винци. Может быть, тебе даже позволят сесть рядом со мной, но это в зависимости от того, как тебя оценит Винци: как нимпа и молокососа или как порядочного студента, занимающегося экзотической музыкой. — И Лиссель снова пустилась в объяснения того, как Джейро должен вести себя: непременно быть безукоризненно вежливым и так далее, поскольку все, конечно, станут следить за каждым его движением. Сама Лиссель, безусловно, объяснит отсутствие в нем компартуры его зависимостью от профессоров Хайлира и Алтеи Фэйтов, которые все же имеют определенный межмировой престиж. Также она упомянет и о том, что Джейро занимается исследованием музыки исчезнувших племен в отдаленных мирах. — В любом случае ты Должен держаться воспитанно и просто и не пытаться высказывать какие-нибудь свои бредовые теории. Так ты развеешь все подозрения Винци, но, увы, все равно нет гарантий, что тебя непременно пригласят на семейный ужин. Это практически исключено.
Что же касается матери. Иды Бинок, Лиссель посоветовала Джейро соглашаться со всем, что она скажет, дабы не прослыть грубияном.
Слушая все эти речи, Джейро подумал: Лиссель говорит так холодно и отстранение, словно сожалеет об обещанном вечере и боится, что из этого ничего хорошего не выйдет. Теперь он тоже начинал сомневаться, что сможет умыкнуть ее после концерта, но говорить сейчас об этом не стал. Все-таки в целом его идея превратилась из пустой грезы в достаточно реальный план, в который поначалу не верили ни он, ни она.
Джейро вздохнул. Если девушка все же решит избегнуть с ним более близких отношений, то, наверное, это и к лучшему. Она, конечно, очень хороша, но она человек совершенно другого образа мыслей. Тут юноша вдруг удивился своему неожиданному ощущению: при разговоре по телефону сияющая юность и сексапильность Лиссель в его восприятии совершенно исчезли, сменившись сухой, расчетливой и осторожной личностью. Он вспомнил время, проведенное с ней в школе. Там Лиссель была все такой же хорошенькой и соблазнительной мучительницей, так что в этом смысле она изменилась мало. Но ни тогда, ни сейчас она, конечно, не могла идти ни в какое сравнение со Скарлет Хутсенрайтер, и когда появлялась Скарлет, Лиссель бледнела и терялась. Как странно… Джейро унесся мечтами в прошлое. Милая смелая маленькая Скарлет! Что теперь с нею стало? С тех пор, как она покинула Тайнет, никто не слышал о ней ничего.
Приближался вечер.
Лиссель ему перезвонила с последними наставлениями, и голос ее звучал еще более равнодушно и тихо. Говорила она на этот раз все больше о дяде.
— Он позвал нас, а сам исчез, и это очень разозлило бабушку.
— Может быть, он просто встретил каких-то старых друзей в клубе? — предположил Джейро.
— У него предполагались какие-то важные переговоры, но они должны были закончиться задолго до вечера. Ну да ладно. Ты приходи, а дальше посмотрим. — Но голос, противореча словам, звучал совсем без энтузиазма, словно она надеялась, что юноша в последнюю минуту все-таки откажется от ее приглашения.
— Буду точен, как часы, — заверил ее Джейро.
— Хорошо, но помни, что, может быть, я не смогу уделить тебе столько внимания, на сколько ты надеешься, — после долгой паузы предупредила Лиссель. — На самом деле, если не будет Форби, чтобы облегчить эту задачу, то… — Она оборвала себя на половине фразы. — Словом, могут возникнуть всякие затруднения, поскольку и мать, и бабушка просто помешаны на всяких социальных различиях.
— Да и ладно. У меня есть и свои причины оказаться сегодня на концерте.
— Какие причины? — с явным подозрением попыталась уточнить Лиссель.
— Когда-нибудь, возможно, я тебе расскажу об этом.
— Хорошо. Но, прошу тебя, будь крайне точен, потому что я не смогу ждать тебя ни секундой дольше.
— Тебе не придется этого делать.
В назначенное время компания Лиссель действительно появилась в холле, и Джейро сделал шаг вперед, после чего был представлен. Эта процедура заняла не более пары секунд, и первый шаг оказался вполне удачным. Не было никаких провокационных вопросов и насмешливых взглядов. Вернее, Винци вообще не заметила юношу, а Ида окинула взглядом, хотя и подозрительным, но отнюдь не злобным. Остальные остались просто равнодушны. Форби Милдуна не было видно. Может быть, именно из-за его отсутствия все три женщины семейства Биноков выглядели несколько напряженными и рассеянными. И Джейро понял, если он хочет получить тот вечер, о котором мечтал, он должен вести себя более раскованно и потому позволил появиться на своих губах слегка насмешливой улыбке.
Все стали подниматься наверх, и Лиссель шла в паре с Джейро. Они направились прямо в ложу, тут произошла какая-то заминка, и хриплый голос Винци громом разнесся по залу. Но все быстро уладилось. Достаточно легко Джейро нашел место рядом с Лиссель у самого края ложи, где мало кто мог его заметить. Лиссель держалась совершенно неприступно, поэтому Джейро сидел тихо, наблюдая за окружающими и гадая, что именно заставило девушку столь разительно измениться. Ее лицо казалось бледным и злым, хотя она и выглядела, как обычно, прелестно в своем темно-синем платье с несколькими розовыми и белыми полосами. На голове у нее красовалась вышитая красным и синим бархатная ленточка, с которой на лоб свешивался кабошон из лунного камня.
Компания расселась; Винци методично высказывала всем, на кого падал ее глаз, что она о них думает, — и довольно громко. Начался формальный, ни к чему не обязывающий общий разговор, и Джейро даже было позволено произнести пару сентенций. Но произнес он их с таким безупречным изяществом, что даже Ида, сидевшая по другую сторону от Лиссель и не сводившая с Джейро глаз, не могла найти в его манере никакого изъяна. Ида была зрелой матроной небольшого роста, с подтянутой грудью, лилейной кожей и розоватыми кудряшками, одетой настолько идеально, что создавалось впечатление, будто она сошла с картинки из модного журнала. И Джейро подумал, что с годами Лиссель, наверное, тоже станет такой.
Но Ида, как и все окружающие, тоже явно побаивалась Винци — чрезвычайно высокой и уродливой женщины с тяжелым торсом, длинными руками и ногами и непомерно широкими бедрами. Лицо окружали седые, со стальным отливом волосы, а тяжелое лицо буквально пестрело многочисленными рыжеватыми мушками. Черты лица были крупными, грубыми и даже в чем-то вульгарными, брови так и нависали над глубокими глазницами, а складки пергаментной кожи волнами спускались до подбородка; нос же почти касался верхней губы.
Но, несмотря на все это, Винци излучала такую бодрость и жизненную силу, что ее уродство почти не замечалось, она могла даже вызывать восхищение. Голос ее, низкий и хриплый, вполне отвечал внешнему облику; самые интимные ее замечания разносились по всей ложе, о чем она, впрочем, весьма мало беспокоилась. Окруженная детьми и родственниками, она казалась воплощением матриархата. Джейро представил ее огромным пауком, держащим сеть. Итак, вот три поколения, три воплощения! Глядя на трех женщин, Джейро не мог не заметить между ними некоего потрясающего сходства, как ни смешно это казалось. Разглядывая этих старух, юноша вдруг понял, что прелестями Лиссель ему больше никогда не соблазниться.
— Ну, вот ты и увидел всех моих, — заметив его внимание, шепнула ему девушка. — Разве они не великолепны, скажи! Мама просто как куколка, такая красивая, изящная, а Винци абсолютно роскошная!
— Но где же твой дядя? — быстро сменил тему Джейро.
Оживление девушки тут же исчезло, и лицо ее стало еще более унылым, чем прежде.
— У него приступ радикулита, он совершенно болен.
— Но с чего бы вдруг?
— О! Его обманул этот ужасный Джилфон Рут, и теперь больны мы все.
— Так уж и все?
Лиссель втянула щеки и выставила личико вперед так, что нос, казалось, был готов проткнуть воздух. На мгновение Джейро увидел в этом остром профиле бледный список с костистого лица Винци, но это видение исчезло так же мгновенно, как и появилось. Джейро даже вздохнул, мысленно проклиная свою затею. Отныне он не возьмет Лиссель, даже если она подойдет к нему нагая, выступив из пены, как Афродита.
— Мы все разделяем несчастье дяди, — трагически произнесла Лиссель и быстро отвернулась.
Наконец Винци удостоила чести и Джейро. Пять секунд она рассматривала его весьма внимательно, а потом выкинула из сознания, как рыбак выкидывает из сетей ненужную рыбу.
Джейро заглянул в программку и прочел:
«Сегодня группа Тэйла-Лейла представляет молодых музыкальных иллюзионистов в духе герольдов пятого века. Концерт будет идти с повторениями для создания более выразительного единства».
Далее Джейро выяснил, что программа может быть правильно воспринята только особенно подготовленным слушателем.
На сцену вышел квинтет, разместил инструменты и стал настраиваться. Именно этот момент в живых концертах Джейро всегда любил больше всего: разрозненные звуки, нежные и сладкие, еще не оформившиеся в мелодию, а потому как бы более значительные, вызывающие стеснение в груди и слезы на глазах.
Концерт начался, и очень скоро Джейро вынужден был признать, что слушатель он неподготовленный; он не понимал ничего. В антракте Винци во всеуслышание заявила, что только талант ее внука Дорсена делает этот кошачий визг более или менее приемлемым. Благодаря прекрасной акустике зала, это замечание тут же стало известно всей консерватории.
У Джейро было свое мнение, хотя он и осторожно согласился с Идой, высказавшей замечание, что музыка слишком напряженная. Тут же Дорсен привел в ложу своего приятеля, печального молодого человека, игравшего на тамуретте. Он попытался объяснить Иде эту музыку.
— Вы слышите очень специфический материал, конечно, не один человек покинет зал, насвистывая про себя наши мелодии, они интересны не сами по себе, а как границы, обозначающие пустоты тишины между ними. Подлинная красота музыки возникает как раз именно в пограничном пространстве между так называемыми пустотами тишины и напряжением их взаимодействия…
На что Ида заметила, что хотя подобная музыка и имеет своего слушателя, иначе никто бы ее не играл, она все-таки находится вне ее понимания. Джейро нашел для себя уместным разделить ее мнение, на что никто благополучно не обратил внимания. Поскольку тут же Винци громогласно изумилась, почему же в таком случае музыкантам просто не оставить свои инструменты и не дать возможность публике насладиться тишиной в самой совершенной ее форме.
Но антракт кончился, музыка полилась снова, и публика с полным вниманием продолжала ее слушать. Тем не менее Винци, не дожидаясь окончания, демонстративно покинула ложу, за ней потянулись и остальные с Джейро в качестве замыкающего. В холле Винци задержалась, чтобы поговорить со встретившимися знакомыми, и Джейро с Лиссель отправились переждать это время на главную террасу.
— Музыка грандиозная, не так ли? — заявила Лиссель. — Я надеюсь, ты получил удовольствие. И вообще, для тебя это был великолепный вечер, я не сомневаюсь. Ты увидел мою мать, между прочим, члена Кахулайбаха, ты был представлен бабушке, что уже само по себе огромная честь. Она член Тигра. Словом, ты должен быть благодарен мне бесконечно.
— За что? — не смог сдержать праведного удивления Джейро. — Ты заставила меня слушать эту музыку, хуже которой не бывает, да при том еще и в компании старых ведьм. А когда я сел рядом с твоей матерью, она поджала губы и отодвинулась настолько брезгливо, что просто неприлично! И этим, ты думаешь, доставила мне удовольствие и честь? А я полагаю, что все это называется дурной шуткой!
— Я бы так не сказала, — Лиссель снова закусила нижнюю губку. — Ты все еще можешь помочь мне.
— На тех же условиях, что и раньше?
— Да, ничего не изменилось, — как-то уж слишком вольно сказала Лиссель. — Но я не могу ни сказать тебе ничего, ни сделать до тех пор, пока не буду в тебе уверена, а я не уверена.
Джейро поднял руку.
— Заметь. Пальцы мои больше не дрожат…
Лиссель подала ему пустую тарелку.
— Принеси еще бокал вина, пожалуйста. А пока ты ходишь, я постараюсь подумать.
Джейро отнес тарелки в буфет и вернулся с двумя новыми бокалами.
— Ну, ты решила?
— Все еще думаю, — девушка отпила вина и словно от переизбытка чувств чмокнула Джейро в щеку. — Спасибо, ты очень симпатичный, и я решила, что ты мне нравишься.
Джейро тщательно скрыл свое удивление. Интересно, какая новая идея зародилась у Лиссель, что она вдруг стала и нежной, и ласковой, и доброй? Куда теперь она попытается его завести?
— Но все же оставим пока серьезные вещи. Я все-таки очень удивлена твоим появлением.
— А тут ничего сложного нет.
— Ты собираешься прийти на Домбрильон?
— Скорее всего, нет. А ты? Ты идешь с Хэйнафером?
— Нет, и ясно дала ему это понять. Он злобен, как черт, особенно с тех пор, как я решила идти, наверное, с Парли Воленфуссом, которого Хэйнафер считает своим основным соперником, ведь Парли уже состоит в Цыпленке.
— Может быть, ты решишь лучше пойти со мной? — сделал рискованный ход Джейро.
Лиссель недоверчиво рассмеялась.
— Ты хочешь, чтобы Хэйнафер заработал себе инфаркт? Он все еще ненавидит тебя, это просто мания. Если он увидит нас вместе на Домбрильоне, то даже не представляю, что сделает!
— Значит, ты не пойдешь со мной?
Лиссель сделала еще глоток и посмотрела во двор. Джейро ждал, глядя, как она собирает ответ из тысяч мелких причин и склонностей. Наконец девушка медленно повернулась к нему и тихо сказала:
— Я не могу пойти на Домбрильон. Это будет слишком грандиозным скандалом, для меня невозможным, тем более тогда, когда я собираюсь вступить в Неблагодарность. — Голос ее как-то потух. Она вскочила и приблизила лицо вплотную к лицу тоже поднявшегося Джейро. — Знаешь, что-то со мной случилось и, может быть, к лучшему. Сегодня вечером мой кузен Дорсен играет сольный концерт, и я должна там быть. Если хочешь, пойдем со мной. Ты встретишься с моими родными и с дядюшкой Форби. Он тебе понравится, он в Кахулайбахе и очень легок в общении. А после концерта бабушка должна устроить ужин в честь Дорсена.
— Мне не очень нравятся подобные предложения, — сухо ответил Джейро.
Лиссель вскинула голову и виновато улыбнулась.
— Джейро! Я не могу пойти с тобой на Домбрильон, но на концерт могу! И это будет в сто раз лучше. — Девушка тронула его плечо и склонилась еще ближе. — Вот увидишь! Я сделаю, чтобы так было!
— Как?
— Ну, правда, Джейро! Неужели ты хочешь заставить меня просить?
— Хм. Когда мне за тобой заехать и куда? Лиссель заколебалась.
— Надо быть осторожными, чтобы не оскорбить бабушку. Она женщина самых твердых принципов. Я скажу ей, что ты музыкант, и встретимся мы в консерватории. Это на той стороне Пинжери-парка, рядом с Восковым мемориалом.
Джейро немного подумал и решил, что пора взять ситуацию в свои руки. Теперь юноша задумался над тем, как это лучше осуществить. Лиссель поняла его заминку неправильно и заговорила голосом обиженного ребенка.
— Ты же знаешь, что сольные концерты в консерватории — прерогатива института, и поэтому там никто не назовет тебя нимпом или шмельцером. Наоборот, ты поднимешься до моего уровня, познакомишься с моей замечательной семьей, у нас у всех благородное происхождение и высочайшая компартура. Я думаю, что все это должно тебя устроить.
Джейро не мог сдержать смеха.
— Все совсем не так. Я бы предпочел, если бы ты оставила и семью, и компартуру дома, а мы бы с тобой отправились прямо в номера «Горного озера», поели бы там жареной рыбы, выпили «Синей Руины» и провели бы прекрасную и долгую ночь.
— Джейро! — Почти, закричала Лиссель. — Это бред! Фантазия! Я должна быть на концерте!
— Нет проблем, — ответил Джейро. — После концерта мы извинимся и отправимся куда надо. Согласна?
— Но дядюшка Форби может захотеть поужинать вместе с нами!
— Это неразумно, — усмехнулся Джейро. — Я не знаю твоего дядюшки, и вообще… Итак, отвечай: ты согласна? Да или нет.
Лиссель вздохнула, закинула голову так, что локоны ее рассыпались по плечам, и посмотрела на юношу с горьким упреком.
— Неужели тебе так нужна моя близость, что ты готов наплевать даже на возможность скандала?
— Только в том случае, если тебе тоже нужна моя, — после недолгой паузы ответил Джейро. Лиссель опять прикусила губу.
— Я не знаю, что тебе ответить.
— Но риск можно свести к минимуму, свести его почти к нулю, — настаивал Джейро. — Но, конечно, есть и худшие возможности провести вечер, как ты, надеюсь, понимаешь.
— Все это очень сложно, Джейро, не мог бы ты изъясняться более ясно?
— Тогда мне придется высказать тебе некие неприятные вещи.
— Какие же?
— Такие, что я не хочу видеть ни твою семью, ни дядюшку Форби, ни слушать музыку твоего кузена, ни есть ужин твоей бабушки. Я хочу только тебя.
— Джейро, ты просто какой-то троглодит, вроде наших предков, что жили в пещерах. А если я скажу «нет»?
— Тогда и я скажу «нет» концерту и твоим родственникам.
Лиссель вздохнула.
— Дай мне подумать. Конечно, я вроде бы, могу, улизнуть с ужина по той или иной причине…
И только тут Джейро понял, что она по каким-то причинам хочет, чтобы он во что бы то ни стало встретился с Форби Милдуном. Это была интересная идея, и он задумался об ее причинах. Если он выполнит ее просьбу, согласится ли она стать его любовницей? Она может оказаться еще невинной, а может и не оказаться, но она явно будет хороша в постели. На этот счет у Джейро не было никаких сомнений. Однако сама Лиссель всегда будет делать только то, что интересно ей самой. Словом, игра становилась все запутанней и все интересней.
— Так как же? Да или нет?
Лиссель кивнула, но Джейро видел, что она уже приготовила отходные позиции.
Но как раз в этот момент появился Хэйнафер со всей компанией. Лиссель увидела их и печально улыбнулась.
— Сегодня ночью будет Вечер Желтых Нарциссов. Хэйнафер хочет, чтобы и я пришла. Я отказалась под предлогом концерта. И если он узнает, что со мной был ты, а потом мы и вообще куда-то ушли, он очень расстроится. Но не беспокойся, он не узнает, по крайней мере, от меня.
Джейро посмотрел на приближавшуюся компанию.
— Вот он сам. Скажи ему свою новость, если хочешь.
— Но ведь ты не хочешь, чтобы я ему говорила?! — изумилась Лиссель.
— Ты не хочешь? Тогда я сам скажу.
Хэйнафер подошел к столу регистрации, записался и после минутного раздумья направился в буфет. Увидев Джейро и Лиссель, он быстро остановился: парочку разделяло расстояние, которое уже невозможно было назвать приличным. Глокеншау вскинул золотистые брови, подался вперед и громко крикнул:
— Эй, ты, шмельцер! Кажется, тебя так ничему и не научили? Опять ты лезешь туда, куда не следует! Разве не видишь запрещающего знака, на котором написано: мупам, прокаженным и шмельцерам вход воспрещен? Короче, собирай манатки и прыгай отсюда, как лесной клоп, каким ты и являешься. Живо!
— Хэйнафер в конце концов становится невыносим, — громко сказал Джейро, обращаясь к Лиссель.
Лиссель нервно засмеялась.
— Он все хочет доказать свою самостоятельность. Но тебе, правда, лучше уйти. Позвони мне домой. Джейро покачал головой.
— Алтея рассказала мне, как надо поступать в таких ситуациях. Я, мол, должен объяснить этому типу, что ничего дурного ему не желаю, а заодно и рассказать ему о деструктивной силе злобы. Хэйнафер поймет свою ошибку и принесет мне свои извинения.
— Ну, попробуй, если хочешь. Вот он перед тобой.
Хэйнафер уже шел к ним через двор и, подойдя, быстро взял Лиссель за руку.
— Лучше уходи отсюда, моя девочка. Шмельцерство пахнет отвратительно, и лучше тебе этого не нюхать.
Лиссель вырвала руку.
— Хэйнафер, прошу тебя! Я уже так устала от твоих выкрутасов!
— Извини. Но тогда оставь вино, и давай обсудим наши планы на Домбрильон.
— Не теряй времени зря, — покровительственно сказал Джейро. — На Домбрильон с Лиссель иду я.
Лицо Хэйнафера вытянулось в недоумении.
— И планов у нас тоже хватает, особенно на эту ночь.
— И что же произойдет сегодня ночью? — медленно, из последних сил сдерживая ярость, прошептал Хэйнафер.
— Сегодня ночью, Хэйнафер, состоится сольный концерт в консерватории. Впрочем, это событие вне твоих умственных способностей. А после концерта мы отправимся с Лиссель куда-нибудь на полночный ужин.
Лиссель сдавленно и нервно засмеялась.
— Круто! Только не мучай больше бедного Хэйнафера, он уже на пределе.
— Ты действительно идешь с этим прохвостом на концерт?
— Действительно, и тебя это не касается. И, прошу тебя, возьми себя в руки.
Хэйнафер стиснул кулаки и пошел прочь под задумчивым взглядом Лиссель.
— Ты поступил крайне опрометчиво, Джейро.
— Почему?
— Ты затеял такое, что теперь не остановить.
Тем временем Хэйнафер уже подошел к своей тройке, и они о чем-то заговорили, поглядывая на Джейро.
— Это животные, они тебя все равно никогда не поймут, — поморщилась Лиссель. — Разве ты не боишься?
— В данный момент — нет. Так где же мы встретимся, и что мне надеть?
Лиссель неуверенно дала ему некоторые инструкции.
— И все-таки я не уверена, что это хорошая идея. Моя мать помешана на приличиях и не любит никаких отклонений, а бабушка — сноб окончательный. Как-то раз она отказала от дома одному старому члену Лемура только за то, что тот взял с подноса кремовую тартинку вместо тартинки с анчоусом. Что же касается одежды… ты будешь вполне корректен, если наденешь простой черный пиджак и простые бельминстерские брюки. Ничего зеленого, оранжевого и вообще ничего яркого. Будь аккуратен и вежлив, и не забывай, что ты музыкант.
Джейро поджал губы.
— У меня такое впечатление, что придется ходить по лезвию ножа.
Но Лиссель приникла к нему.
— Ну, Джейро! Ах, вечером, вечером! Я так волнуюсь! Но все должно быть хорошо, и ты, наконец, познакомишься с дядюшкой Форби!
— Ладно. Сегодня вечером мне придется продемонстрировать все аспекты высшего этикета. Я буду есть только тартинки с анчоусами, и забуду про свой новый зеленый галстук. Что же касается разговоров, то будем вести их о суаноле и, может быть, лягушачьем рожке Тауна Майхака.
— Да нет, просто будь мил с Форби, он может стать очень ценным другом.
— Сделаю все, что могу. И пока — прощай. Что, Хэйнафер так и продолжает на нас глазеть?
— Именно это он и делает.
Джейро крепко обнял Лиссель и не менее крепко поцеловал девушку. Она поначалу напряглась, но тут же покорно прильнула к его груди.
— Как бы я хотел только этим и заниматься.
— Но лучше заниматься этим не под грозными взорами Хэйнафера.
— Я его даже не вижу, — признался Джейро и стал снова целовать девушку. Но на этот раз она мягко его отстранила.
— Зато он нас видит, да и все остальные тоже, — Лиссель сделала шаг назад от Джейро. — Один поцелуй еще сможет сойти за дружеское прощание, конечно, сомнительного толка, но все же не вызывающее особых подозрений. Два — уже скажут о том, что целующимся это занятие нравится. А три — это уже скандал.
— Что, неужели Хэйнафер считает поцелуи?
— И очень тщательно. Но теперь он уходит. Хм. Странно-странно… Боюсь, что ты окончательно разбил сердце несчастного Хэйнафера.
— Ему надо учиться стоицизму.
— А все-таки иногда ты меня пугаешь, — мягко сказала Лиссель и задумчиво поглядела куда-то вдаль.
5
Когда уже ближе к вечеру Джейро позвонил Лиссель, она говорила с ним как-то нерешительно и медленно, словно преодолевая при разговоре множество непредвиденных обстоятельств.— Все в запарке, — мрачно сообщила она, — Дядюшку вообще не могут найти, он, вероятно, где-нибудь на конференции, но никто не знает, на какой. А бабушка в состоянии ярости, отчего весь дом ходит на цыпочках. — И дальше девушка принялась объяснять Джейро, что его обязанности компаньона будут под влиянием определенных обстоятельств более или менее формальными.
— Под определенными обстоятельствами ты подразумеваешь бабушку?
— Боюсь, что да. Вечер устраивает моя тетя Лульчи, но бабушке все не понравилось, так что теперь она взъярилась, как бык, мечется по дому и все переделывает. Но концерт все же состоится, и свою часть нашей сделки я выполню.
— Что значит сделки? — опешил Джейро. — И как при этих обстоятельствах ты намерена что-то выполнить?
— О, Джейро, пожалуйста, не будь занудой! Ты хотел сопровождать меня, и я тебе это устрою. А теперь, слушай внимательно. План почти не изменился. Винци — это моя бабушка — хочет отпраздновать в придачу к концерту день рождения моей тети Зельды. Вечер состоится после захода солнца в Праймао, резиденции Винци на Склоне Ларнингдейл, потом переместится в консерваторию позади Пинжери-парка. После концерта все снова вернутся в Праймао уже для семейного ужина.
— И где в этой схеме мое место?
— Все идет не так гладко, как я надеялась, особенно в связи с исчезновением дядюшки Форби. Но ты встречаешь меня в холле консерватории. Я представлю тебя как музыканта и ты, без сомнения, будешь приглашен в ложу Винци. Может быть, тебе даже позволят сесть рядом со мной, но это в зависимости от того, как тебя оценит Винци: как нимпа и молокососа или как порядочного студента, занимающегося экзотической музыкой. — И Лиссель снова пустилась в объяснения того, как Джейро должен вести себя: непременно быть безукоризненно вежливым и так далее, поскольку все, конечно, станут следить за каждым его движением. Сама Лиссель, безусловно, объяснит отсутствие в нем компартуры его зависимостью от профессоров Хайлира и Алтеи Фэйтов, которые все же имеют определенный межмировой престиж. Также она упомянет и о том, что Джейро занимается исследованием музыки исчезнувших племен в отдаленных мирах. — В любом случае ты Должен держаться воспитанно и просто и не пытаться высказывать какие-нибудь свои бредовые теории. Так ты развеешь все подозрения Винци, но, увы, все равно нет гарантий, что тебя непременно пригласят на семейный ужин. Это практически исключено.
Что же касается матери. Иды Бинок, Лиссель посоветовала Джейро соглашаться со всем, что она скажет, дабы не прослыть грубияном.
Слушая все эти речи, Джейро подумал: Лиссель говорит так холодно и отстранение, словно сожалеет об обещанном вечере и боится, что из этого ничего хорошего не выйдет. Теперь он тоже начинал сомневаться, что сможет умыкнуть ее после концерта, но говорить сейчас об этом не стал. Все-таки в целом его идея превратилась из пустой грезы в достаточно реальный план, в который поначалу не верили ни он, ни она.
Джейро вздохнул. Если девушка все же решит избегнуть с ним более близких отношений, то, наверное, это и к лучшему. Она, конечно, очень хороша, но она человек совершенно другого образа мыслей. Тут юноша вдруг удивился своему неожиданному ощущению: при разговоре по телефону сияющая юность и сексапильность Лиссель в его восприятии совершенно исчезли, сменившись сухой, расчетливой и осторожной личностью. Он вспомнил время, проведенное с ней в школе. Там Лиссель была все такой же хорошенькой и соблазнительной мучительницей, так что в этом смысле она изменилась мало. Но ни тогда, ни сейчас она, конечно, не могла идти ни в какое сравнение со Скарлет Хутсенрайтер, и когда появлялась Скарлет, Лиссель бледнела и терялась. Как странно… Джейро унесся мечтами в прошлое. Милая смелая маленькая Скарлет! Что теперь с нею стало? С тех пор, как она покинула Тайнет, никто не слышал о ней ничего.
Приближался вечер.
Лиссель ему перезвонила с последними наставлениями, и голос ее звучал еще более равнодушно и тихо. Говорила она на этот раз все больше о дяде.
— Он позвал нас, а сам исчез, и это очень разозлило бабушку.
— Может быть, он просто встретил каких-то старых друзей в клубе? — предположил Джейро.
— У него предполагались какие-то важные переговоры, но они должны были закончиться задолго до вечера. Ну да ладно. Ты приходи, а дальше посмотрим. — Но голос, противореча словам, звучал совсем без энтузиазма, словно она надеялась, что юноша в последнюю минуту все-таки откажется от ее приглашения.
— Буду точен, как часы, — заверил ее Джейро.
— Хорошо, но помни, что, может быть, я не смогу уделить тебе столько внимания, на сколько ты надеешься, — после долгой паузы предупредила Лиссель. — На самом деле, если не будет Форби, чтобы облегчить эту задачу, то… — Она оборвала себя на половине фразы. — Словом, могут возникнуть всякие затруднения, поскольку и мать, и бабушка просто помешаны на всяких социальных различиях.
— Да и ладно. У меня есть и свои причины оказаться сегодня на концерте.
— Какие причины? — с явным подозрением попыталась уточнить Лиссель.
— Когда-нибудь, возможно, я тебе расскажу об этом.
— Хорошо. Но, прошу тебя, будь крайне точен, потому что я не смогу ждать тебя ни секундой дольше.
— Тебе не придется этого делать.
6
Джейро оделся со всей тщательностью, избегая экстравагантности, которая могла быть расценена как фатовство. Не имея пропуска Ассоциации искусств, ему пришлось заплатить за вход в парк и идти к консерватории едва ли не на другой его конец.В назначенное время компания Лиссель действительно появилась в холле, и Джейро сделал шаг вперед, после чего был представлен. Эта процедура заняла не более пары секунд, и первый шаг оказался вполне удачным. Не было никаких провокационных вопросов и насмешливых взглядов. Вернее, Винци вообще не заметила юношу, а Ида окинула взглядом, хотя и подозрительным, но отнюдь не злобным. Остальные остались просто равнодушны. Форби Милдуна не было видно. Может быть, именно из-за его отсутствия все три женщины семейства Биноков выглядели несколько напряженными и рассеянными. И Джейро понял, если он хочет получить тот вечер, о котором мечтал, он должен вести себя более раскованно и потому позволил появиться на своих губах слегка насмешливой улыбке.
Все стали подниматься наверх, и Лиссель шла в паре с Джейро. Они направились прямо в ложу, тут произошла какая-то заминка, и хриплый голос Винци громом разнесся по залу. Но все быстро уладилось. Достаточно легко Джейро нашел место рядом с Лиссель у самого края ложи, где мало кто мог его заметить. Лиссель держалась совершенно неприступно, поэтому Джейро сидел тихо, наблюдая за окружающими и гадая, что именно заставило девушку столь разительно измениться. Ее лицо казалось бледным и злым, хотя она и выглядела, как обычно, прелестно в своем темно-синем платье с несколькими розовыми и белыми полосами. На голове у нее красовалась вышитая красным и синим бархатная ленточка, с которой на лоб свешивался кабошон из лунного камня.
Компания расселась; Винци методично высказывала всем, на кого падал ее глаз, что она о них думает, — и довольно громко. Начался формальный, ни к чему не обязывающий общий разговор, и Джейро даже было позволено произнести пару сентенций. Но произнес он их с таким безупречным изяществом, что даже Ида, сидевшая по другую сторону от Лиссель и не сводившая с Джейро глаз, не могла найти в его манере никакого изъяна. Ида была зрелой матроной небольшого роста, с подтянутой грудью, лилейной кожей и розоватыми кудряшками, одетой настолько идеально, что создавалось впечатление, будто она сошла с картинки из модного журнала. И Джейро подумал, что с годами Лиссель, наверное, тоже станет такой.
Но Ида, как и все окружающие, тоже явно побаивалась Винци — чрезвычайно высокой и уродливой женщины с тяжелым торсом, длинными руками и ногами и непомерно широкими бедрами. Лицо окружали седые, со стальным отливом волосы, а тяжелое лицо буквально пестрело многочисленными рыжеватыми мушками. Черты лица были крупными, грубыми и даже в чем-то вульгарными, брови так и нависали над глубокими глазницами, а складки пергаментной кожи волнами спускались до подбородка; нос же почти касался верхней губы.
Но, несмотря на все это, Винци излучала такую бодрость и жизненную силу, что ее уродство почти не замечалось, она могла даже вызывать восхищение. Голос ее, низкий и хриплый, вполне отвечал внешнему облику; самые интимные ее замечания разносились по всей ложе, о чем она, впрочем, весьма мало беспокоилась. Окруженная детьми и родственниками, она казалась воплощением матриархата. Джейро представил ее огромным пауком, держащим сеть. Итак, вот три поколения, три воплощения! Глядя на трех женщин, Джейро не мог не заметить между ними некоего потрясающего сходства, как ни смешно это казалось. Разглядывая этих старух, юноша вдруг понял, что прелестями Лиссель ему больше никогда не соблазниться.
— Ну, вот ты и увидел всех моих, — заметив его внимание, шепнула ему девушка. — Разве они не великолепны, скажи! Мама просто как куколка, такая красивая, изящная, а Винци абсолютно роскошная!
— Но где же твой дядя? — быстро сменил тему Джейро.
Оживление девушки тут же исчезло, и лицо ее стало еще более унылым, чем прежде.
— У него приступ радикулита, он совершенно болен.
— Но с чего бы вдруг?
— О! Его обманул этот ужасный Джилфон Рут, и теперь больны мы все.
— Так уж и все?
Лиссель втянула щеки и выставила личико вперед так, что нос, казалось, был готов проткнуть воздух. На мгновение Джейро увидел в этом остром профиле бледный список с костистого лица Винци, но это видение исчезло так же мгновенно, как и появилось. Джейро даже вздохнул, мысленно проклиная свою затею. Отныне он не возьмет Лиссель, даже если она подойдет к нему нагая, выступив из пены, как Афродита.
— Мы все разделяем несчастье дяди, — трагически произнесла Лиссель и быстро отвернулась.
Наконец Винци удостоила чести и Джейро. Пять секунд она рассматривала его весьма внимательно, а потом выкинула из сознания, как рыбак выкидывает из сетей ненужную рыбу.
Джейро заглянул в программку и прочел:
«Сегодня группа Тэйла-Лейла представляет молодых музыкальных иллюзионистов в духе герольдов пятого века. Концерт будет идти с повторениями для создания более выразительного единства».
Далее Джейро выяснил, что программа может быть правильно воспринята только особенно подготовленным слушателем.
На сцену вышел квинтет, разместил инструменты и стал настраиваться. Именно этот момент в живых концертах Джейро всегда любил больше всего: разрозненные звуки, нежные и сладкие, еще не оформившиеся в мелодию, а потому как бы более значительные, вызывающие стеснение в груди и слезы на глазах.
Концерт начался, и очень скоро Джейро вынужден был признать, что слушатель он неподготовленный; он не понимал ничего. В антракте Винци во всеуслышание заявила, что только талант ее внука Дорсена делает этот кошачий визг более или менее приемлемым. Благодаря прекрасной акустике зала, это замечание тут же стало известно всей консерватории.
У Джейро было свое мнение, хотя он и осторожно согласился с Идой, высказавшей замечание, что музыка слишком напряженная. Тут же Дорсен привел в ложу своего приятеля, печального молодого человека, игравшего на тамуретте. Он попытался объяснить Иде эту музыку.
— Вы слышите очень специфический материал, конечно, не один человек покинет зал, насвистывая про себя наши мелодии, они интересны не сами по себе, а как границы, обозначающие пустоты тишины между ними. Подлинная красота музыки возникает как раз именно в пограничном пространстве между так называемыми пустотами тишины и напряжением их взаимодействия…
На что Ида заметила, что хотя подобная музыка и имеет своего слушателя, иначе никто бы ее не играл, она все-таки находится вне ее понимания. Джейро нашел для себя уместным разделить ее мнение, на что никто благополучно не обратил внимания. Поскольку тут же Винци громогласно изумилась, почему же в таком случае музыкантам просто не оставить свои инструменты и не дать возможность публике насладиться тишиной в самой совершенной ее форме.
Но антракт кончился, музыка полилась снова, и публика с полным вниманием продолжала ее слушать. Тем не менее Винци, не дожидаясь окончания, демонстративно покинула ложу, за ней потянулись и остальные с Джейро в качестве замыкающего. В холле Винци задержалась, чтобы поговорить со встретившимися знакомыми, и Джейро с Лиссель отправились переждать это время на главную террасу.
— Музыка грандиозная, не так ли? — заявила Лиссель. — Я надеюсь, ты получил удовольствие. И вообще, для тебя это был великолепный вечер, я не сомневаюсь. Ты увидел мою мать, между прочим, члена Кахулайбаха, ты был представлен бабушке, что уже само по себе огромная честь. Она член Тигра. Словом, ты должен быть благодарен мне бесконечно.
— За что? — не смог сдержать праведного удивления Джейро. — Ты заставила меня слушать эту музыку, хуже которой не бывает, да при том еще и в компании старых ведьм. А когда я сел рядом с твоей матерью, она поджала губы и отодвинулась настолько брезгливо, что просто неприлично! И этим, ты думаешь, доставила мне удовольствие и честь? А я полагаю, что все это называется дурной шуткой!