Страница:
Лиссель всплеснула руками и топнула ногой в совершенной ярости.
— Тогда зачем ты пришел?!
— У меня были свои соображения.
— Да? И какие же?
— Они не касаются наших первоначальных планов на вечер, могу тебя уверить. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы…
Лиссель метала гневные взгляды направо и налево.
— Фу! Ты ведешь себя вульгарно, и все на тебя смотрят! Из холла выплыла Винци и прошла мимо Джейро, как мимо пустого места.
Правда, Ида милостиво кивнула, и обе поспешили прочь.
— Все пошло вверх дном, и я не представляю, что делать! Спокойной ночи! — крикнула Лиссель и помчалась вслед за остальными. Женщины разместились в огромном старом лимузине, ждавшем их рядом с террасой, милостиво кивнули шоферу и исчезли во мгле Пинжери-парка, оставив Джейро одного на ступенях лестницы. Он подождал, пока разойдется публика, и тоже ушел. За его спиной Медленно гасли огни консерватории. Террасу освещал лишь вечный огонь старинного бронзового светильника.
Поеживаясь от тумана, наползавшего со стороны Восковой Горы, Джейро шел аллеями Пинжери-парка. Пройдя его почти весь, он спустился к тому месту, где останавливался автобус. В этом месте парк зарос древними кедрами, мадронами, ухтами и тому подобными экзотическими деревьями. Через листву над его головой мерцали звезды, слабый свет проникал через деревья с освещенной части парка.
Несколько шагов Джейро сделал без колебаний, но потом остановился и прислушался. Вокруг тишина, только листья вздыхают под порывами ветра.
Он сделал еще несколько шагов и снова остановился, затем засвистел сквозь зубы от злого нетерпения. Неужели он слушал эту дрянь в присутствии чванливой старухи напрасно? Но вскоре он услышал то, чего все-таки так ждал: в тишине зазвучали мягкие торопливые шаги.
Джейро слабо улыбнулся и бросил на траву пиджак, который держал в руке. Шаги зазвучали громче, и теперь Джейро мог уже отчетливо видеть длинные черные крылья и развевающиеся черные одеяния. Тогда он аккуратно переложил пиджак подальше, повернулся в сторону черной фигуры и стал ждать.
Все жертвы исправно учились в лицее, обладали прекрасной компартурой и имели блестящий социальный престиж. Это были Хэйнафер Глокеншау, Кош Диффенбокер, Алмер Калп и Лоунас Фанчетто. Все четверо, вероятно, напоролись на шайку хулиганов и были немилосердно избиты. Увечий не избежал никто; сломанные кости, раздробленные колени и локти, многочисленные разрывы связок, синяки и сотрясения мозга. Кроме того, все они уж совсем по непонятным причинам подверглись депиляции, напрочь оголившей их головы, в результате чего парни оказались лысыми, как коленки, и оставались такими еще несколько месяцев.
Но добиться каких-то признаний от жертв инспектор полиции Жанде так и не смог, и потому его заявления прессе в основном сводились к собственному возмущению. «Молодые люди попали в руки хулиганам, которые совершили с ними акт, выходящей за пределы разумного жестокости. Такие вещи невыносимы! Не сомневайтесь, что мы предадим преступников суду, невзирая на их положение! В самом скором времени я опрошу жертв и узнаю точные факты. В настоящее время они еще слишком слабы и вынуждены будут оставаться в госпитале еще как минимум три недели. На следующей неделе молодые люди должны окончить лицей, но теперь их участие в этой церемонии, разумеется, исключается».
Через две недели прошел слух, что Глокеншау смог заговорить, но оказалось, что он настолько деморализован случившимся, что ничего рассказать о ночном нападении не в состоянии. То же самое повторилось и с остальными тремя пострадавшими. Полиция волей-неволей стала подозревать их в некоем молчаливом заговоре и отказалась от ведения дела. Как никак все четверо были одеты Черными Ангелами Мщения и явно участвовали в неких недозволенных законом действиях. На этом инцидент был исчерпан.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
И Хайлир, и Алтея были сражены этой новостью.
— Неизвестно, кто гаже, эти ангелы или тот, кто поступил с ними столь ужасно, — заявил Хайлир.
— Отвратительны что те, что другие! — подхватила Алтея. — Они живут насилием! Боль — их девиз! — Она посмотрела на Джейро, мирно поглощавшего свой завтрак. — Разве этот случай не отвратит тебя от твоих уродливых занятий?
— Вовсе нет, — ответил тот. — Мои упражнения существуют для защиты. Они улучшают мою выносливость. То есть, если на меня нападут, я смогу убежать, ни один из хулиганов никогда меня не догонит.
Алтея посмотрела на него с сомнением, а Хайлир сказал:
— Он шутит. Но должен сказать, что шутка эта дурного тона.
— Надеюсь, тебе никогда не придется применить свое преимущество, шутка это или нет, — сочувственно закончила Алтея.
— Вчера я услышал более интересные известия, — сменил тему Хайлир. — Хотите, поделюсь?
— Конечно! Это нечто скандальное?
— Нет, скорее, странное и печальное. Помнишь, несколько лет назад было продано ранчо «Желтая птичка»?
— Конечно, помню. Когда-то им владел Клуа Хутсенрайтер и, видно, совсем промотался.
— Торговым агентом тогда был Форби Милдун. Он поместил ранчо в собственность компании Файдол, где Рут держал восемьдесят процентов акций, а Милдун оставшиеся двадцать. Так вот, вчера Файдол объявил, что продал ранчо «Лумайлар Вистусу», корпорации, полностью принадлежащей Руту. Цена на ранчо была установлена как на дикую землю, так что двадцать акций Милдуна превратились почти в ничто. Все происходило тайно, и Милдун узнал о сделке только вчера вечером. Он отправился в клуб к Руту, грозил ему законом, но тот не обратил на это внимания. Милдун вышел из себя, дернул Рута за бороду и стукнул его по голове газетой. Старик отвернулся, посмотрев на Милдуна всего лишь с презрением, и Милдуну ничего не оставалось, как ретироваться. Теперь он обращается в межклубный комитет с жалобами. Вот так.
— Ага, история с таинственным исчезновением Милдуна, наконец, разрешилась, — пробормотал Джейро.
— Какого исчезновения?
— Он не явился на концерт в консерватории вчера вечером.
— Вчера вечером Форби Милдун был не способен воспринимать музыку, — улыбнулся Хайлир.
Джейро подумал, что осталось разгадать еще одну загадку. Лиссель слишком активно приглашала его на концерт, но там, в консерватории, ее настроение резко изменилось, она стала холодной и напряженной. Из-за чего могла произойти такая перемена? Конкретного ответа на этот вопрос не было, но события начинали принимать нужную форму.
Хайлир поинтересовался, какие планы у Джейро на сегодня.
— В лицее день Великой Чистки. Мы должны сдать все учебники, опустошить сейфы в раздевалках, вернуть лабораторное оборудование, убрать классы и так далее. А твои планы?
— Ничего похожего. Обычная рабочая рутина.
— Не забудь! — перебила Алтея. — Надо будет оформить наши аккредитации для конгресса! Иначе нас не допустят!
— Ах, да! И лучше приехать в контору пораньше, поскольку от Тайнета едет целая толпа, включая Хутсенрайтера. Он, кстати, делает весьма непонятный доклад под названием «Пространственные измерения философии, иллюстрированные Уильямом Шульцем».
— Хм. Несколько громоздко.
— Так оно и есть. Надеюсь, что в докладе он будет более организован, чем в собственном бизнесе. По слухам, он по уши увяз в долгах.
— Но как же? Всем известен его интеллект!
— Может быть, всему виной избыток этого интеллекта, — предположил Хайлир. — Измерения Шульпа и Хутсенрайтера проводятся в семнадцати направлениях, и они оба чувствуют в них себя как дома. А финансовые операции имеют всего два аспекта: купи подешевле, продай подороже. Хутсенрайтер пытается действовать в бизнесе так же, как в науке, а банковские тупицы никак не могут понять его математику.
— Выбирай выражения, Хайлир, — сказала Алтея, бросив взгляд в сторону Джейро.
Хайлир тонко улыбнулся и тоже повернулся к сыну.
— Ведь ты, кажется, знал его дочь?
— Скарлет? Да, теперь она где-то в другом мире, в частной школе. Не знаю, где.
— Я знала, но забыла, — подхватила Алтея. — Помню, что на острове. Студенты там спят в гамаках, а классы расположены прямо на берегу. Мне говорили, что это очень дорогое заведение, несмотря на то, что студентов кормят только бананами и жареной рыбой, которую они сами же ловят в лагуне.
— Но это должно, вероятно, дисциплинировать девочку, — заметил Хайлир. — Тут она член Конверта, а там — просто девочка, ловящая рыбу.
— Может быть, именно поэтому отец и отправил ее туда. Чтобы спустить с небес на землю.
— Но Скарлет не такая! — не выдержал Джейро. — Она не тщеславна, и ее вообще не волнует, кто и что о ней думает!
— Но ведь это тоже неумно, — мягко возразила Алтея.
— Нет, умно! — упорствовал Джейро.
— Ты слишком разгорячился, — сухо осадил его Хайлир.
— К тому же она чертовски хороша! Я всегда хотел узнать ее поближе, но она член Конверта, и это затруднительно, — продолжил Джейро.
— Члены Конверта вообще любят совершать странные поступки. Это входит в их образ жизни, — задумчиво протянула Алтея.
Хайлир сардонически усмехнулся.
— А я думаю, что она уже давно дома, поскольку Хутсенрайтер больше не может нести такие затраты, которых требует обучение в другом мире.
— Скарлет здесь, в Тайнете!? — изумился Джейро. Хайлир кивнул.
— Я видел ее вчера у отца в офисе.
— Вот так новость! И как она выглядит?
— Больших перемен я не заметил, — пожал плечами Хайлир. — Она по-прежнему ведет себя так, будто ей на все и всех наплевать, и держится как мальчишка-забияка, если судить по одежде и фигуре. Словом, повзрослела она мало. К тому же, по правде сказать, выглядит она усталой и даже подавленной. Меня она, разумеется, не узнала.
— Я думаю, что она непременно решит, что нужно продолжить свое образование в институте! — жизнерадостно заявила Алтея и повернулась к Джейро. — И, может быть, ты снова будешь учиться с ней вместе. Разве не прелестно?
— Нет, если она не будет обращать на меня внимания, как на всех остальных.
— Какая жалость, что ты не можешь поехать с нами на Ушант. Ведь теперь это совпадет с твоим первым семестром в институте.
— Ничего, будут и другие возможности, — примирительно сказала Алтея. — Образование, конечно, всегда должно быть на первом мете.
Джейро невесело смотрел на перспективу провести в учении еще лишних четыре года, когда все его существо так и рвалось разгадывать тайну детства. Однако ссориться с родителями он тоже не хотел. И порой ему начинало казаться, что он вообще никогда не узнает правды. Впрочем, такие периоды слабости всегда вызывали в нем жгучий стыд, и решимость возвращалась к нему с новой силой.
После завтрака Джейро поехал в терминал к Гайингу.
Гайинг уже знал о событиях минувшей ночи в Пинжери-парке и довольно бесстрастно сообщил об этом своему воспитаннику:
— Кажется, сегодня ночью неподалеку от консерватории произошло кое-что.
— Да, мне что-то говорили, в этом деле будто бы участвовали «Черные Ангелы», — усмехнулся Джейро. — Теперь они долго еще не будут летать.
Гайинг согласно кивнул и сменил тему:
— Каковы планы на лето?
— Все то же. Фэйты уезжают, и я остаюсь один. Собираюсь починить крышу да немного покрасить дом. Потом придется целую неделю потратить на всякие формальности в связи с поступлением в институт, но как бы там ни было, я хочу продолжать наши занятия и работать, сколько могу, на станции.
— Это можно, — согласился Гайинг. — Я всегда рад твоей помощи, а работы летом невпроворот. На следующей неделе мы ставим на незапланированный ремонт большую красную яхту класса «Поглотитель пространства», и если хозяина на борту не будет, ты сможешь сам пригнать ее сюда.
— О! — Только и мог воскликнуть Джейро. — Огромное вам спасибо!
— А теперь давай делать, что положено, — кивнул Гайинг.
Джейро обошел все классы, собрал свои вещи, попрощался с учителями, которых, по правде говоря, любил мало. Ровно в полдень юноша отправился в кафе и заказал себе в качестве ланча сэндвич, салат и фруктовое пирожное. Едва он начал есть, как появилась Лиссель в обтягивающей белой юбке и темном пуловере. Девушка была одна и выглядела, как показалось Джейро, подавленной, словно нехорошо себя чувствовала. Джейро она заметила только тогда, когда он подошел к ней сзади и взял за поднос.
— Вон туда, за мой столик, — указал Джейро. Личико девушки окаменело, какое-то время она неподвижно стояла, вцепившись в край подноса. — Иди! — уже почти приказал Джейро. — Мы всех задерживаем.
Опустив голову, Лиссель последовала за ним и тяжело плюхнулась на стул.
Джейро предпочел не заметить столь неграциозного движения.
— Я был очень рад познакомиться с твоей семьей. Они оказались вовсе не такими, как я ожидал.
— Да? — девушка посмотрела на него с каким-то вялым любопытством. — И в чем же состоит различие?
— Все они показались мне людьми весьма решительными и с большой энергией.
Лиссель коротко кивнула.
— В общем, ты прав. Они люди очень важные и с отменной компратурой. Моя мать только что заняла вакансию в Амброзиане, так что теперь перебраться в Кахулайбах ей не составит большого труда.
— Интересно, тебе понравился концерт? — небрежно заметил Джейро.
— Я ничего не поняла, — мрачно ответила Лиссель. — Я не понимаю тех идиотов, которые это слушают. Дорсен кажется нормальным человеком, но вынужден играть так, как ему прикажет продюсер. Теперь он собирается играть в оркестре Джереми Каватерры. Говорят, это лучше.
— Надеюсь, обо мне никто плохо не подумал? — осторожно поинтересовался Джейро.
— Да какая разница? Винци подумала, что ты билетер, и все не могла понять, почему ты сидишь в ложе. А мама просто не обратила на тебя внимания, вернее, она сказала, что ты подхалим и шмельцер. И еще, по ее мнению, ты сидел так глупо и неграциозно, что можно было подумать, будто ты только что наклал в штаны.
— Ого! — присвистнул Джейро. — Ну, если я встречу ее еще раз, я уже буду знать, что сказать!
Лиссель промолчала, а Джейро вздохнул.
— Но, к счастью, мое внутреннее равновесие — или, скажем так, гордость — не нуждается во внешних одобрениях.
Лиссель продолжала молчать, уныло ковыряя свой завтрак, а потом и вовсе отодвинула тарелку. Глаза ее, которыми она уставилась на Джейро, стали совсем пустыми.
— Как странно, что ты рассуждаешь о гордости и самоуважении! Когда Хэйнафер назвал тебя мупом, а ты, как дурак, просто заморгал своими длинными ресницами, а не думал ни про какую гордость. — Она отвернулась. — Мне надо идти. А ты можешь и дальше заниматься своими секретами. А, кроме того, не забудь заплатить своей банде.
— Банде? Какой банде?
— Не придуривайся, Джейро! Той банде, которую ты нанял, чтобы избить Хэйнафера и его товарищей прошлой ночью.
— Никакой банды нет. Я был один. Хэйнафер прыгнул на меня из кустов со своими Черными Ангелами. Хочешь услышать всю историю до конца?
Лиссель быстро кивнула.
— Я пошел с тобой в консерваторию — как ты думаешь, зачем?
— Ясно, как божий день. Ты хотел подольститься ко мне и к моей семье, — холодно ответила девушка.
Джейро рассмеялся.
— Сильнее ошибиться трудно! Я пошел, чтобы заманить Хэйнафера с его Ангелами. Я был уверен, что он все знает — и он действительно проглотил крючок. Они примчались в Пинжери-парк, где надеялись поучить меня еще раз. И я ждал этого. Но я был один.
Глаза Лиссель от недоверия стали круглыми.
— Это ложь! Хэйнафер сказал, что их было семь или восемь здоровых амбалов! Ты лжешь, а я не переношу лжецов! — Она вскочила, задев подносы.
— Подожди! Когда ты собираешься снова навестить Хэйнафера?
— После полудня.
— Тогда скажи ему правду. А еще скажи, что если он и дальше будет продолжать врать, то я подожду, пока он выйдет из госпиталя, и в один прекрасный вечер снова найду его. Я снова буду один, но сделаю так, что на сей раз из госпиталя он выйдет на костылях или ползком, как сломанный манекен. А если ему будет так угодно, то я сделаю так же и со всеми его друзьями. Ясно? Передашь?
Лиссель вздрогнула и побежала прочь. Джейро долго смотрел ей вслед, гадая, жалко ему эту красавицу или нет.
Во время вручения аттестатов он снова ее встретил.
— Поговорила с Хэйнафером? — спросил он.
— Я передала ему твое послание.
Джейро не отходил. Тогда Лиссель посмотрела куда-то в потолок и продолжила:
— Он сказал, что банды действительно не было, ты был один. Он сказал, что ты дьявол, и он будет избегать тебя всю свою оставшуюся жизнь. — И девушка с ненавистью посмотрела на юношу. — И я тоже хочу того же.
— Неужели? И снова этот одиозный Милдун? Я не собираюсь иметь с ним дела даже в том случае, если он предложит мне драгоценности королевы Каха на золотом блюдечке!
— Нет, не Милдун. Некий представительный и красивый человек, весьма похожий на отставного юриста. Он назвался Помфри Уиксом из компании «Выгодная Собственность».
— И что ты сказал этому мистеру Уиксу?
— Я сказал, что мы скоро уезжаем на Ушант, и никаких разговоров до нашего возвращения вести невозможно, в ответ на что он обещал посетить нас позже. Я поинтересовался, кто же является его клиентом, но он ответил, что не уполномочен пока это открывать. Я посоветовал ему не обращаться к нам до тех пор, пока он не сможет этого сделать, и вообще, что мы предпочитаем иметь дело непосредственно с принципалом. Мистер Уикс обещал подумать, на чем наша беседа и закончилась.
— Странно, как много в последнее время развелось этих агентов. Похоже, все знают о нас нечто неизвестное нам самим, — промурлыкала Алтея.
— Об этом стоит подумать.
— Прямо тайна какая-то! Ведь Мерривью всего-навсего старое разваливающееся поместье, не представляющее ценности ни для кого, кроме нас троих. Здесь тихо и мирно, можно слушать, как шумит ветер в ветвях, и ночами наслаждаться любовными песнями летучих мышей.
— Но все сразу изменится, как только кто-нибудь начнет осваивать участки вдоль Кацвольд-роуд.
— А, все это только разговоры! Я уже слышу их много лет, но ничего с места не сдвигается!
— Возможно, это и так. Однако следует все же признать, что Мерривью просто разваливается: крыша течет, в кухне нужны новые окна, надо укреплять фасад. А все это означает время, деньги и усилия — и для чего? Для того, чтобы владеть старой фермой с гуляющими полами и перекошенными стенами? Раньше или позже Джейро начнет самостоятельную жизнь, и мы с тобой останемся одни посреди развалин.
— Я никогда не слышала от тебя подобных вещей! — с возмущением ответила Алтея.
— Вероятно, сегодня я просто в плохом настроении.
— А мне лично очень нравится этот прелестный уголок! И я не хочу его продавать. Между прочим, Джейро тоже думает именно так.
— Хорошо, только не заставляй меня больше красить дом со стремянки!
Они поговорили еще какое-то время, после чего Хайлир объявил, что Джейро с документами приехал, и попрощался.
Джейро увидел, что девочка действительно изменилась мало. Ее лицо по-прежнему окаймляла шапка тугих коротких локонов, лежавших в полном беспорядке. И держала она себя все так же самоуверенно и гордо. Может быть, она подросла на пару дюймов, и фигура приобрела чуть более женские формы. Кроме того, превратившись в девушку, она казалась более спокойной и уравновешенной, чем та Скарлет, которую помнил Джейро, и поэтому юноша ничуть не удивился, когда та вежливо сказала:
— Ты Джейро Фэйт.
— Собственной персоной! Кто это привел тебя сюда прямо для меня?
Она улыбнулась, но глаза ее остались печальны.
— В общем, никто. Я зашла сюда совершенно случайно.
— Как только я услышал, что ты вернулась, то сразу стал думать, где бы тебя увидеть! — честно признался Джейро.
Скарлет оглянулась через плечо на кабинет.
— Здесь не лучшее место. Пойдем.
Они вышли на улицу и устроились в открытом кафе на широком проспекте Фламмариона под сине-зеленым тентом. Им тут же принесли замороженный сок.
Какое-то время оба молчали. Не выдержав, Джейро решился спросить первым:
— Ты собираешься поступать в институт?
Скарлет рассмеялась каким-то странным горьким смехом, словно заданный вопрос был безнадежно наивен.
— Нет.
У Джейро вытянулось лицо: ответ оказался совершенно недвусмысленным. Тогда он зашел с другой стороны.
— Чем ты занималась все это время?
Скарлет посмотрела на него в упор тяжелым печальным взором, и Джейро смутился.
— Но, в общем, это и не важно. Ты ведь можешь не отвечать.
— Извини, — тяжело вздохнув, ответила Скарлет. — Я просто никак не могу собраться с мыслями. Все, что произошло со мной, было, в сущности, очень простым. Меня отправили в академию Аолайна в Аксельбаррен, на Гвисте. Я закончила ее с отличием. Познакомилась со множеством народу. Попала в несколько интересных приключений — и вот я дома.
— Звучит достаточно обычно. Ты об этом хотела рассказать мне?
— Не только.
Джейро приготовился ждать, и ждал долго. Наконец Скарлет без энтузиазма сказала:
— Были времена хорошие, а были и не очень. Я многому научилась и многое поняла. Но возвращаться туда я не хочу — ни сейчас, ни вообще. — Она помолчала. — Ну, а ты? Я вижу, ты все еще здесь, а не в космосе.
— Да. Пока да. Но ничего не изменилось.
— Ты все еще чувствуешь необходимость разобраться со своим прошлым?
Джейро кивнул.
— И чем быстрее, тем лучше, что означает — сразу же после института. Фэйты неумолимы, и у меня нет выбора.
Скарлет равнодушно рассматривала его почти в упор.
— И ты на них не сердишься?
— Нет, — немного подумав, ответил Джейро.
— Угу. Итак, ты отправляешься в космос сразу же, как только получаешь такую возможность.
— Вероятно. Я не уверен. Прежде, чем отправиться, надо сделать еще очень многое здесь.
— Угу. А что ты будешь изучать в институте?
— Инженерное дело, динамику, космические науки. Еще историю вселенной, музыковедение, ну, это чтобы ублажить Фэйтов.
— Как ты думаешь, я очень изменилась с последней нашей встречи? — вдруг спросила девушка.
— Не знаю, что ты хочешь услышать. Мне, честно говоря, кажется, что ты все та же прежняя Скарлет Хутсенрайтер. Хотя ты теперь и чуть выше. Я всегда считал тебя — как бы это выразиться? — хорошенькой? Красивой? Смущающей? Очаровательной? Удивительной? Все не то.
— А как насчет «захватывающей»?
— Это уже ближе.
Скарлет посмотрела на него задумчиво, словно Джейро высказал одну из ее собственных затаенных мыслей.
— Времена проходят. И я привыкла думать о них, как о трагических потерях сердца. — Девушка отсутствующим взглядом уставилась на проспект. — Я помню красивого мальчика из далеких времен. Он был таким аккуратным и чистеньким, с длинными ресницами и лицом, полным романтических грез. И однажды, поддавшись порыву, я поцеловала его. Помнишь?
— Помню. У меня голова тогда закружилась. И если ты снова поцелуешь меня, я снова стану тем же мальчиком.
— Ты не можешь стать прежним, Джейро. И хуже того — не могу я. Я не могу снова стать той девочкой — и когда я вспоминаю об этом, мне хочется плакать.
Джейро осторожно взял ее руку в ладони.
— Но, может быть, мы изменились не настолько, как тебе кажется.
Скарлет покачала головой.
— Тогда зачем ты пришел?!
— У меня были свои соображения.
— Да? И какие же?
— Они не касаются наших первоначальных планов на вечер, могу тебя уверить. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы…
Лиссель метала гневные взгляды направо и налево.
— Фу! Ты ведешь себя вульгарно, и все на тебя смотрят! Из холла выплыла Винци и прошла мимо Джейро, как мимо пустого места.
Правда, Ида милостиво кивнула, и обе поспешили прочь.
— Все пошло вверх дном, и я не представляю, что делать! Спокойной ночи! — крикнула Лиссель и помчалась вслед за остальными. Женщины разместились в огромном старом лимузине, ждавшем их рядом с террасой, милостиво кивнули шоферу и исчезли во мгле Пинжери-парка, оставив Джейро одного на ступенях лестницы. Он подождал, пока разойдется публика, и тоже ушел. За его спиной Медленно гасли огни консерватории. Террасу освещал лишь вечный огонь старинного бронзового светильника.
Поеживаясь от тумана, наползавшего со стороны Восковой Горы, Джейро шел аллеями Пинжери-парка. Пройдя его почти весь, он спустился к тому месту, где останавливался автобус. В этом месте парк зарос древними кедрами, мадронами, ухтами и тому подобными экзотическими деревьями. Через листву над его головой мерцали звезды, слабый свет проникал через деревья с освещенной части парка.
Несколько шагов Джейро сделал без колебаний, но потом остановился и прислушался. Вокруг тишина, только листья вздыхают под порывами ветра.
Он сделал еще несколько шагов и снова остановился, затем засвистел сквозь зубы от злого нетерпения. Неужели он слушал эту дрянь в присутствии чванливой старухи напрасно? Но вскоре он услышал то, чего все-таки так ждал: в тишине зазвучали мягкие торопливые шаги.
Джейро слабо улыбнулся и бросил на траву пиджак, который держал в руке. Шаги зазвучали громче, и теперь Джейро мог уже отчетливо видеть длинные черные крылья и развевающиеся черные одеяния. Тогда он аккуратно переложил пиджак подальше, повернулся в сторону черной фигуры и стал ждать.
7
Наутро в городе только и говорили об удивительных событиях, происшедших с четырьмя молодыми людьми — выпускниками лицея, которые отправились в парк для каких-то странных целей, одетые в ритуальные костюмы Черных Ангелов Мщения. Но их блестящая эскапада закончилась крайне печально. Ровно в полночь случайный прохожий обнаружил в парке четыре серьезно искалеченных тела.Все жертвы исправно учились в лицее, обладали прекрасной компартурой и имели блестящий социальный престиж. Это были Хэйнафер Глокеншау, Кош Диффенбокер, Алмер Калп и Лоунас Фанчетто. Все четверо, вероятно, напоролись на шайку хулиганов и были немилосердно избиты. Увечий не избежал никто; сломанные кости, раздробленные колени и локти, многочисленные разрывы связок, синяки и сотрясения мозга. Кроме того, все они уж совсем по непонятным причинам подверглись депиляции, напрочь оголившей их головы, в результате чего парни оказались лысыми, как коленки, и оставались такими еще несколько месяцев.
Но добиться каких-то признаний от жертв инспектор полиции Жанде так и не смог, и потому его заявления прессе в основном сводились к собственному возмущению. «Молодые люди попали в руки хулиганам, которые совершили с ними акт, выходящей за пределы разумного жестокости. Такие вещи невыносимы! Не сомневайтесь, что мы предадим преступников суду, невзирая на их положение! В самом скором времени я опрошу жертв и узнаю точные факты. В настоящее время они еще слишком слабы и вынуждены будут оставаться в госпитале еще как минимум три недели. На следующей неделе молодые люди должны окончить лицей, но теперь их участие в этой церемонии, разумеется, исключается».
Через две недели прошел слух, что Глокеншау смог заговорить, но оказалось, что он настолько деморализован случившимся, что ничего рассказать о ночном нападении не в состоянии. То же самое повторилось и с остальными тремя пострадавшими. Полиция волей-неволей стала подозревать их в некоем молчаливом заговоре и отказалась от ведения дела. Как никак все четверо были одеты Черными Ангелами Мщения и явно участвовали в неких недозволенных законом действиях. На этом инцидент был исчерпан.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
1
Утром, когда все Фэйты собрались за завтраком, телевидение принесло известие о зверстве, совершенном над Черными Ангелами минувшей ночью в Пинжери-парке. Зверство было неслыханное, — пели на разные голоса дикторы всех программ, — каждый госпитализирован минимум на несколько недель.И Хайлир, и Алтея были сражены этой новостью.
— Неизвестно, кто гаже, эти ангелы или тот, кто поступил с ними столь ужасно, — заявил Хайлир.
— Отвратительны что те, что другие! — подхватила Алтея. — Они живут насилием! Боль — их девиз! — Она посмотрела на Джейро, мирно поглощавшего свой завтрак. — Разве этот случай не отвратит тебя от твоих уродливых занятий?
— Вовсе нет, — ответил тот. — Мои упражнения существуют для защиты. Они улучшают мою выносливость. То есть, если на меня нападут, я смогу убежать, ни один из хулиганов никогда меня не догонит.
Алтея посмотрела на него с сомнением, а Хайлир сказал:
— Он шутит. Но должен сказать, что шутка эта дурного тона.
— Надеюсь, тебе никогда не придется применить свое преимущество, шутка это или нет, — сочувственно закончила Алтея.
— Вчера я услышал более интересные известия, — сменил тему Хайлир. — Хотите, поделюсь?
— Конечно! Это нечто скандальное?
— Нет, скорее, странное и печальное. Помнишь, несколько лет назад было продано ранчо «Желтая птичка»?
— Конечно, помню. Когда-то им владел Клуа Хутсенрайтер и, видно, совсем промотался.
— Торговым агентом тогда был Форби Милдун. Он поместил ранчо в собственность компании Файдол, где Рут держал восемьдесят процентов акций, а Милдун оставшиеся двадцать. Так вот, вчера Файдол объявил, что продал ранчо «Лумайлар Вистусу», корпорации, полностью принадлежащей Руту. Цена на ранчо была установлена как на дикую землю, так что двадцать акций Милдуна превратились почти в ничто. Все происходило тайно, и Милдун узнал о сделке только вчера вечером. Он отправился в клуб к Руту, грозил ему законом, но тот не обратил на это внимания. Милдун вышел из себя, дернул Рута за бороду и стукнул его по голове газетой. Старик отвернулся, посмотрев на Милдуна всего лишь с презрением, и Милдуну ничего не оставалось, как ретироваться. Теперь он обращается в межклубный комитет с жалобами. Вот так.
— Ага, история с таинственным исчезновением Милдуна, наконец, разрешилась, — пробормотал Джейро.
— Какого исчезновения?
— Он не явился на концерт в консерватории вчера вечером.
— Вчера вечером Форби Милдун был не способен воспринимать музыку, — улыбнулся Хайлир.
Джейро подумал, что осталось разгадать еще одну загадку. Лиссель слишком активно приглашала его на концерт, но там, в консерватории, ее настроение резко изменилось, она стала холодной и напряженной. Из-за чего могла произойти такая перемена? Конкретного ответа на этот вопрос не было, но события начинали принимать нужную форму.
Хайлир поинтересовался, какие планы у Джейро на сегодня.
— В лицее день Великой Чистки. Мы должны сдать все учебники, опустошить сейфы в раздевалках, вернуть лабораторное оборудование, убрать классы и так далее. А твои планы?
— Ничего похожего. Обычная рабочая рутина.
— Не забудь! — перебила Алтея. — Надо будет оформить наши аккредитации для конгресса! Иначе нас не допустят!
— Ах, да! И лучше приехать в контору пораньше, поскольку от Тайнета едет целая толпа, включая Хутсенрайтера. Он, кстати, делает весьма непонятный доклад под названием «Пространственные измерения философии, иллюстрированные Уильямом Шульцем».
— Хм. Несколько громоздко.
— Так оно и есть. Надеюсь, что в докладе он будет более организован, чем в собственном бизнесе. По слухам, он по уши увяз в долгах.
— Но как же? Всем известен его интеллект!
— Может быть, всему виной избыток этого интеллекта, — предположил Хайлир. — Измерения Шульпа и Хутсенрайтера проводятся в семнадцати направлениях, и они оба чувствуют в них себя как дома. А финансовые операции имеют всего два аспекта: купи подешевле, продай подороже. Хутсенрайтер пытается действовать в бизнесе так же, как в науке, а банковские тупицы никак не могут понять его математику.
— Выбирай выражения, Хайлир, — сказала Алтея, бросив взгляд в сторону Джейро.
Хайлир тонко улыбнулся и тоже повернулся к сыну.
— Ведь ты, кажется, знал его дочь?
— Скарлет? Да, теперь она где-то в другом мире, в частной школе. Не знаю, где.
— Я знала, но забыла, — подхватила Алтея. — Помню, что на острове. Студенты там спят в гамаках, а классы расположены прямо на берегу. Мне говорили, что это очень дорогое заведение, несмотря на то, что студентов кормят только бананами и жареной рыбой, которую они сами же ловят в лагуне.
— Но это должно, вероятно, дисциплинировать девочку, — заметил Хайлир. — Тут она член Конверта, а там — просто девочка, ловящая рыбу.
— Может быть, именно поэтому отец и отправил ее туда. Чтобы спустить с небес на землю.
— Но Скарлет не такая! — не выдержал Джейро. — Она не тщеславна, и ее вообще не волнует, кто и что о ней думает!
— Но ведь это тоже неумно, — мягко возразила Алтея.
— Нет, умно! — упорствовал Джейро.
— Ты слишком разгорячился, — сухо осадил его Хайлир.
— К тому же она чертовски хороша! Я всегда хотел узнать ее поближе, но она член Конверта, и это затруднительно, — продолжил Джейро.
— Члены Конверта вообще любят совершать странные поступки. Это входит в их образ жизни, — задумчиво протянула Алтея.
Хайлир сардонически усмехнулся.
— А я думаю, что она уже давно дома, поскольку Хутсенрайтер больше не может нести такие затраты, которых требует обучение в другом мире.
— Скарлет здесь, в Тайнете!? — изумился Джейро. Хайлир кивнул.
— Я видел ее вчера у отца в офисе.
— Вот так новость! И как она выглядит?
— Больших перемен я не заметил, — пожал плечами Хайлир. — Она по-прежнему ведет себя так, будто ей на все и всех наплевать, и держится как мальчишка-забияка, если судить по одежде и фигуре. Словом, повзрослела она мало. К тому же, по правде сказать, выглядит она усталой и даже подавленной. Меня она, разумеется, не узнала.
— Я думаю, что она непременно решит, что нужно продолжить свое образование в институте! — жизнерадостно заявила Алтея и повернулась к Джейро. — И, может быть, ты снова будешь учиться с ней вместе. Разве не прелестно?
— Нет, если она не будет обращать на меня внимания, как на всех остальных.
— Какая жалость, что ты не можешь поехать с нами на Ушант. Ведь теперь это совпадет с твоим первым семестром в институте.
— Ничего, будут и другие возможности, — примирительно сказала Алтея. — Образование, конечно, всегда должно быть на первом мете.
Джейро невесело смотрел на перспективу провести в учении еще лишних четыре года, когда все его существо так и рвалось разгадывать тайну детства. Однако ссориться с родителями он тоже не хотел. И порой ему начинало казаться, что он вообще никогда не узнает правды. Впрочем, такие периоды слабости всегда вызывали в нем жгучий стыд, и решимость возвращалась к нему с новой силой.
После завтрака Джейро поехал в терминал к Гайингу.
Гайинг уже знал о событиях минувшей ночи в Пинжери-парке и довольно бесстрастно сообщил об этом своему воспитаннику:
— Кажется, сегодня ночью неподалеку от консерватории произошло кое-что.
— Да, мне что-то говорили, в этом деле будто бы участвовали «Черные Ангелы», — усмехнулся Джейро. — Теперь они долго еще не будут летать.
Гайинг согласно кивнул и сменил тему:
— Каковы планы на лето?
— Все то же. Фэйты уезжают, и я остаюсь один. Собираюсь починить крышу да немного покрасить дом. Потом придется целую неделю потратить на всякие формальности в связи с поступлением в институт, но как бы там ни было, я хочу продолжать наши занятия и работать, сколько могу, на станции.
— Это можно, — согласился Гайинг. — Я всегда рад твоей помощи, а работы летом невпроворот. На следующей неделе мы ставим на незапланированный ремонт большую красную яхту класса «Поглотитель пространства», и если хозяина на борту не будет, ты сможешь сам пригнать ее сюда.
— О! — Только и мог воскликнуть Джейро. — Огромное вам спасибо!
— А теперь давай делать, что положено, — кивнул Гайинг.
2
Около полудня Джейро пришел в лицей и занялся тем, чем обычно занимаются все учащиеся, заканчивающие учебное заведение. Многие находили эти занятия печальным делом, поскольку Великая Чистка знаменовала собой окончание детства. Детства с его играми, безответственностью, маленькими любовными делишками и пока еще полудетской борьбой за социальное продвижение, до сих пор являвшейся всего лишь первым опытом и, скорее, символическим, а не истинным актом.Джейро обошел все классы, собрал свои вещи, попрощался с учителями, которых, по правде говоря, любил мало. Ровно в полдень юноша отправился в кафе и заказал себе в качестве ланча сэндвич, салат и фруктовое пирожное. Едва он начал есть, как появилась Лиссель в обтягивающей белой юбке и темном пуловере. Девушка была одна и выглядела, как показалось Джейро, подавленной, словно нехорошо себя чувствовала. Джейро она заметила только тогда, когда он подошел к ней сзади и взял за поднос.
— Вон туда, за мой столик, — указал Джейро. Личико девушки окаменело, какое-то время она неподвижно стояла, вцепившись в край подноса. — Иди! — уже почти приказал Джейро. — Мы всех задерживаем.
Опустив голову, Лиссель последовала за ним и тяжело плюхнулась на стул.
Джейро предпочел не заметить столь неграциозного движения.
— Я был очень рад познакомиться с твоей семьей. Они оказались вовсе не такими, как я ожидал.
— Да? — девушка посмотрела на него с каким-то вялым любопытством. — И в чем же состоит различие?
— Все они показались мне людьми весьма решительными и с большой энергией.
Лиссель коротко кивнула.
— В общем, ты прав. Они люди очень важные и с отменной компратурой. Моя мать только что заняла вакансию в Амброзиане, так что теперь перебраться в Кахулайбах ей не составит большого труда.
— Интересно, тебе понравился концерт? — небрежно заметил Джейро.
— Я ничего не поняла, — мрачно ответила Лиссель. — Я не понимаю тех идиотов, которые это слушают. Дорсен кажется нормальным человеком, но вынужден играть так, как ему прикажет продюсер. Теперь он собирается играть в оркестре Джереми Каватерры. Говорят, это лучше.
— Надеюсь, обо мне никто плохо не подумал? — осторожно поинтересовался Джейро.
— Да какая разница? Винци подумала, что ты билетер, и все не могла понять, почему ты сидишь в ложе. А мама просто не обратила на тебя внимания, вернее, она сказала, что ты подхалим и шмельцер. И еще, по ее мнению, ты сидел так глупо и неграциозно, что можно было подумать, будто ты только что наклал в штаны.
— Ого! — присвистнул Джейро. — Ну, если я встречу ее еще раз, я уже буду знать, что сказать!
Лиссель промолчала, а Джейро вздохнул.
— Но, к счастью, мое внутреннее равновесие — или, скажем так, гордость — не нуждается во внешних одобрениях.
Лиссель продолжала молчать, уныло ковыряя свой завтрак, а потом и вовсе отодвинула тарелку. Глаза ее, которыми она уставилась на Джейро, стали совсем пустыми.
— Как странно, что ты рассуждаешь о гордости и самоуважении! Когда Хэйнафер назвал тебя мупом, а ты, как дурак, просто заморгал своими длинными ресницами, а не думал ни про какую гордость. — Она отвернулась. — Мне надо идти. А ты можешь и дальше заниматься своими секретами. А, кроме того, не забудь заплатить своей банде.
— Банде? Какой банде?
— Не придуривайся, Джейро! Той банде, которую ты нанял, чтобы избить Хэйнафера и его товарищей прошлой ночью.
— Никакой банды нет. Я был один. Хэйнафер прыгнул на меня из кустов со своими Черными Ангелами. Хочешь услышать всю историю до конца?
Лиссель быстро кивнула.
— Я пошел с тобой в консерваторию — как ты думаешь, зачем?
— Ясно, как божий день. Ты хотел подольститься ко мне и к моей семье, — холодно ответила девушка.
Джейро рассмеялся.
— Сильнее ошибиться трудно! Я пошел, чтобы заманить Хэйнафера с его Ангелами. Я был уверен, что он все знает — и он действительно проглотил крючок. Они примчались в Пинжери-парк, где надеялись поучить меня еще раз. И я ждал этого. Но я был один.
Глаза Лиссель от недоверия стали круглыми.
— Это ложь! Хэйнафер сказал, что их было семь или восемь здоровых амбалов! Ты лжешь, а я не переношу лжецов! — Она вскочила, задев подносы.
— Подожди! Когда ты собираешься снова навестить Хэйнафера?
— После полудня.
— Тогда скажи ему правду. А еще скажи, что если он и дальше будет продолжать врать, то я подожду, пока он выйдет из госпиталя, и в один прекрасный вечер снова найду его. Я снова буду один, но сделаю так, что на сей раз из госпиталя он выйдет на костылях или ползком, как сломанный манекен. А если ему будет так угодно, то я сделаю так же и со всеми его друзьями. Ясно? Передашь?
Лиссель вздрогнула и побежала прочь. Джейро долго смотрел ей вслед, гадая, жалко ему эту красавицу или нет.
Во время вручения аттестатов он снова ее встретил.
— Поговорила с Хэйнафером? — спросил он.
— Я передала ему твое послание.
Джейро не отходил. Тогда Лиссель посмотрела куда-то в потолок и продолжила:
— Он сказал, что банды действительно не было, ты был один. Он сказал, что ты дьявол, и он будет избегать тебя всю свою оставшуюся жизнь. — И девушка с ненавистью посмотрела на юношу. — И я тоже хочу того же.
3
Хайлир пришел в свой кабинет и только потом обнаружил, что забыл папку с документами, которые были ему нужны на заседании комитета. Он позвонил домой, Алтея нашла документы и отправила с папкой Джейро. Причем она тут же позвонила мужу и сообщила, что Джейро уже едет. Хайлир выразил удовлетворение и рассказал, что ему сделали еще одно предложение относительно Мерривью.— Неужели? И снова этот одиозный Милдун? Я не собираюсь иметь с ним дела даже в том случае, если он предложит мне драгоценности королевы Каха на золотом блюдечке!
— Нет, не Милдун. Некий представительный и красивый человек, весьма похожий на отставного юриста. Он назвался Помфри Уиксом из компании «Выгодная Собственность».
— И что ты сказал этому мистеру Уиксу?
— Я сказал, что мы скоро уезжаем на Ушант, и никаких разговоров до нашего возвращения вести невозможно, в ответ на что он обещал посетить нас позже. Я поинтересовался, кто же является его клиентом, но он ответил, что не уполномочен пока это открывать. Я посоветовал ему не обращаться к нам до тех пор, пока он не сможет этого сделать, и вообще, что мы предпочитаем иметь дело непосредственно с принципалом. Мистер Уикс обещал подумать, на чем наша беседа и закончилась.
— Странно, как много в последнее время развелось этих агентов. Похоже, все знают о нас нечто неизвестное нам самим, — промурлыкала Алтея.
— Об этом стоит подумать.
— Прямо тайна какая-то! Ведь Мерривью всего-навсего старое разваливающееся поместье, не представляющее ценности ни для кого, кроме нас троих. Здесь тихо и мирно, можно слушать, как шумит ветер в ветвях, и ночами наслаждаться любовными песнями летучих мышей.
— Но все сразу изменится, как только кто-нибудь начнет осваивать участки вдоль Кацвольд-роуд.
— А, все это только разговоры! Я уже слышу их много лет, но ничего с места не сдвигается!
— Возможно, это и так. Однако следует все же признать, что Мерривью просто разваливается: крыша течет, в кухне нужны новые окна, надо укреплять фасад. А все это означает время, деньги и усилия — и для чего? Для того, чтобы владеть старой фермой с гуляющими полами и перекошенными стенами? Раньше или позже Джейро начнет самостоятельную жизнь, и мы с тобой останемся одни посреди развалин.
— Я никогда не слышала от тебя подобных вещей! — с возмущением ответила Алтея.
— Вероятно, сегодня я просто в плохом настроении.
— А мне лично очень нравится этот прелестный уголок! И я не хочу его продавать. Между прочим, Джейро тоже думает именно так.
— Хорошо, только не заставляй меня больше красить дом со стремянки!
Они поговорили еще какое-то время, после чего Хайлир объявил, что Джейро с документами приехал, и попрощался.
4
Прежде чем выйти на улицу, Джейро какое-то время постоял в коридоре рядом с кабинетом Хайлира. Впереди, всего в нескольких метрах, он увидел двойные двери, ведущие в роскошный офис Хутсенрайтера. Неким чудесным образом, когда Джейро направился в сторону этих дверей, они приоткрылись, и в коридор выскользнула гибкая темноволосая девушка в бледно-голубом твидовом костюмчике. Голова ее была уверенно запрокинута, рот крепко сжат, брови напряженно выгнуты. Но, заметив Джейро, она остановилась и стала спокойно ждать, пока он подойдет.Джейро увидел, что девочка действительно изменилась мало. Ее лицо по-прежнему окаймляла шапка тугих коротких локонов, лежавших в полном беспорядке. И держала она себя все так же самоуверенно и гордо. Может быть, она подросла на пару дюймов, и фигура приобрела чуть более женские формы. Кроме того, превратившись в девушку, она казалась более спокойной и уравновешенной, чем та Скарлет, которую помнил Джейро, и поэтому юноша ничуть не удивился, когда та вежливо сказала:
— Ты Джейро Фэйт.
— Собственной персоной! Кто это привел тебя сюда прямо для меня?
Она улыбнулась, но глаза ее остались печальны.
— В общем, никто. Я зашла сюда совершенно случайно.
— Как только я услышал, что ты вернулась, то сразу стал думать, где бы тебя увидеть! — честно признался Джейро.
Скарлет оглянулась через плечо на кабинет.
— Здесь не лучшее место. Пойдем.
Они вышли на улицу и устроились в открытом кафе на широком проспекте Фламмариона под сине-зеленым тентом. Им тут же принесли замороженный сок.
Какое-то время оба молчали. Не выдержав, Джейро решился спросить первым:
— Ты собираешься поступать в институт?
Скарлет рассмеялась каким-то странным горьким смехом, словно заданный вопрос был безнадежно наивен.
— Нет.
У Джейро вытянулось лицо: ответ оказался совершенно недвусмысленным. Тогда он зашел с другой стороны.
— Чем ты занималась все это время?
Скарлет посмотрела на него в упор тяжелым печальным взором, и Джейро смутился.
— Но, в общем, это и не важно. Ты ведь можешь не отвечать.
— Извини, — тяжело вздохнув, ответила Скарлет. — Я просто никак не могу собраться с мыслями. Все, что произошло со мной, было, в сущности, очень простым. Меня отправили в академию Аолайна в Аксельбаррен, на Гвисте. Я закончила ее с отличием. Познакомилась со множеством народу. Попала в несколько интересных приключений — и вот я дома.
— Звучит достаточно обычно. Ты об этом хотела рассказать мне?
— Не только.
Джейро приготовился ждать, и ждал долго. Наконец Скарлет без энтузиазма сказала:
— Были времена хорошие, а были и не очень. Я многому научилась и многое поняла. Но возвращаться туда я не хочу — ни сейчас, ни вообще. — Она помолчала. — Ну, а ты? Я вижу, ты все еще здесь, а не в космосе.
— Да. Пока да. Но ничего не изменилось.
— Ты все еще чувствуешь необходимость разобраться со своим прошлым?
Джейро кивнул.
— И чем быстрее, тем лучше, что означает — сразу же после института. Фэйты неумолимы, и у меня нет выбора.
Скарлет равнодушно рассматривала его почти в упор.
— И ты на них не сердишься?
— Нет, — немного подумав, ответил Джейро.
— Угу. Итак, ты отправляешься в космос сразу же, как только получаешь такую возможность.
— Вероятно. Я не уверен. Прежде, чем отправиться, надо сделать еще очень многое здесь.
— Угу. А что ты будешь изучать в институте?
— Инженерное дело, динамику, космические науки. Еще историю вселенной, музыковедение, ну, это чтобы ублажить Фэйтов.
— Как ты думаешь, я очень изменилась с последней нашей встречи? — вдруг спросила девушка.
— Не знаю, что ты хочешь услышать. Мне, честно говоря, кажется, что ты все та же прежняя Скарлет Хутсенрайтер. Хотя ты теперь и чуть выше. Я всегда считал тебя — как бы это выразиться? — хорошенькой? Красивой? Смущающей? Очаровательной? Удивительной? Все не то.
— А как насчет «захватывающей»?
— Это уже ближе.
Скарлет посмотрела на него задумчиво, словно Джейро высказал одну из ее собственных затаенных мыслей.
— Времена проходят. И я привыкла думать о них, как о трагических потерях сердца. — Девушка отсутствующим взглядом уставилась на проспект. — Я помню красивого мальчика из далеких времен. Он был таким аккуратным и чистеньким, с длинными ресницами и лицом, полным романтических грез. И однажды, поддавшись порыву, я поцеловала его. Помнишь?
— Помню. У меня голова тогда закружилась. И если ты снова поцелуешь меня, я снова стану тем же мальчиком.
— Ты не можешь стать прежним, Джейро. И хуже того — не могу я. Я не могу снова стать той девочкой — и когда я вспоминаю об этом, мне хочется плакать.
Джейро осторожно взял ее руку в ладони.
— Но, может быть, мы изменились не настолько, как тебе кажется.
Скарлет покачала головой.