Веприк Дмитрий. Карты рая

   — А сажать их просто, — сказал хозяин. — Еще проще, чем обыкновенные бобы. Роешь ямку, желательно в хорошей, черной земле, зарываешь зерно, поливаешь водой. Только потом не забудь сразу отпрыгнуть.
   — Почему? — спросил Малыш.
   — Ты только отпрыгни, а почему, поймешь сам. А вот и второй предмет, который тебе нужен. — И он положил на прилавок маленькое, неприметное кольцо.
   — Это кольцо, — объяснил за него незнакомец, — делает своего обладателя неуязвимым для всех видов магии. Это не самое экзотическое из волшебных колец, но именно то, которое тебе сейчас нужно. А третьим нужным предметом будет железный ключ.
   — Как? — спросил Ушастый Джерри. — Тот самый?
   — Именно, — подтвердил незнакомец, — Тот самый. Как ни странно, но только этот ключ способен открывать все двери Заоблачного замка.
   — Как-то это нелогично выглядит, — сказал хозяин. — Облака и железный ключ.
   — А волшебные предметы вообще выглядят нелогично, — заявил незнакомец. — Тебе ли не знать? Вот ты и расскажешь Малышу, как добыть ключ. А мне пора. — И вышел из лавки. Причем не прощаясь и так неожиданно, что
   Малыш не сразу сообразил, что остался без наставника. Он даже выскочил за дверь и, представьте себе, не заметил его в уличной толпе. Оставалось только вернуться в лавку.
   — Вот так всегда, — вздохнул хозяин, когда Малыш закрыл за собой дверь. — Он всегда куда-то торопится. Вот уже три года мы не можем доиграть обыкновенную партию в шахматы. А ты не играешь в шахматы?
   Малыш не играл.
   — Жаль, — сказал по этому поводу хозяин. — Потому что у нас еще есть время. Чтобы украсть ключ, надо отправиться в путь к наступлению полуночи.
   — Украсть? — изумленно переспросил Малыш. Ушастый хозяин лавки взглянул на него с не меньшим удивлением.
   — А разве он тебе ничего не рассказал? Ну хорош! — добавил хозяин, не дождавшись ответа. — Значит, все объяснения он оставил мне. Видишь ли, этот ключ, о котором, гм, шла речь, хранится как реликвия в старом храме. Стало быть, чтобы заполучить его, ты должен его украсть. Вообще-то говоря, красть из храмов — это дело, гм, нездоровое, но у тебя получится. Во-первых, потому, что у тебя есть кольцо, оно избавит от неожиданностей, связанных с разными магическими штучками. Без него бы ты даже не сумел открыть дверь храма. Они, видишь ли, гм, кроме обычных замков заперты с помощью магических заклятий.
   — А во-вторых? — спросил Малыш.
   — Что «во-вторых»? — не понял хозяин лавки. — Ты говорил, что еще что-то во-вторых. Кроме ключа.
   — Ах да! — спохватился Ушастый Джерри. — Ведь твой друг сказал, что у тебя все получится.
   — Ну и что это значит? — спросил Малыш. Он все еще не понимал.
   — Видишь ли, гм, когда он говорит «что-то сбудется», это всегда сбывается.
   — Почему сбывается? — снова спросил Малыш.
   — Ну, понимаешь ли, — в поисках подходящего ответа хозяин лавки покрутил в воздухе указательным пальцем, — видишь ли, он вроде как не совсем человек. То есть даже не человек совсем. В общем, это сложный вопрос. — Глаза хозяина прояснились, как это бывает с людьми, которые нашли способ избавиться от скользких разъяснений. — А теперь тебе надо узнать, где находится храм. Ты ведь этого еще не знаешь? Малыш не знал.
   — Вот, погляди. — Хозяин уже разворачивал карту.
   Карта выглядела очень почтенной и древней. Если считать признаками древности желтизну, потертость на сгибах и следы мышиных зубов. Рисунок просматривался с большим трудом, пока хозяин не сдул пыль. После этого он чихал не меньше минуты.
   — Вот! — сказал он, отчихавшись и вытерев нос огромным клетчатым платком. — Эта вот улица и есть та самая улица Лучников, на которой мы находимся. Идешь отсюда вот сюда… Ты запоминаешь? А здесь сворачиваешь налево. На перекрестке у фонтана. То есть фонтана там никакого нет, но это неважно. Главное то, гм, что есть перекресток. Потом пойдешь прямо и прямо, пока не упрешься в старый храм. Его ты ни с чем не спутаешь. Гм.
   — Почему? — спросил Малыш.
   — Это ты сам поймешь.
   — А ты не мог бы пойти со мной и сам мне все показать?
   На лице хозяина лавки проступило выражение ужаса.
   — Только не это! Что будет со мной, если узнают, что я указал вору дорогу к храму?
   «А что будет со мной?» — хотел спросить Малыш, но промолчал, догадываясь. Хозяин лавки поторопился сменить тему разговора.
   — Жаль, что ты не играешь в шахматы, — сказал он. — До полуночи еще полно времени. Чем ты хочешь заняться?
   — Я хочу поесть, — сказал Малыш.
   — Ах да! — Хозяин со скрытым облегчением убрал со стола карту, снова подняв облачко пыли. — Устроят ли тебя сосиски?
   Сосиски Малыша устраивали. Тем более что он еще не знал, как они будут выглядеть. Ушастый Джерри загремел давно не чищенным котлом, а Малыш рассеянно двинулся между стеллажей, на которых располагались диковинные товары. Вот кто, интересно, мог носить такие высокие, безвкусно декорированные блестками и полумесяцами шляпы? Для чего нужны непрактично длинные, украшенные замысловатыми знаками (вообще-то, это были руны) деревянные посохи? И для чего нужна эта коллекция звериных хвостов? Малыш в ту пору не имел понятия о меховых воротниках, но эти хвосты даже на воротники не годились. Судя по всему, они принадлежали каким-то мелким грызунам. А каким целям служил этот изогнутый серебряный серп? И в какие игры можно играть картами, на одной из которых нарисован скелет с косой в руках?
   — Что ты там смотришь? — поинтересовался хозяин. — А, этот меч? Странный, правда? Мне его принес как-то один высокий рыжеволосый детина. Представь, такой вот широкоплечий, похожий на варвара, но как-то совсем странно одетый. Взгляд у него был пронзительный, как будто его опоили настоем из мухоморов. Он вошел в дверь, стукнувшись о притолоку, но этого даже не заметил. «Мне нужен Ангел!» — сказал он таким голосом, как будто это было название товара. С такими людьми надо разговаривать осторожно. «Его нет», — ответил я. Человек постоял некоторое время, а потом кинул меч на прилавок и сказал: «Отдашь ему, когда появится. Он поймет!»
   — И ты отдал? — спросил Малыш.
   — Я рассказал нашему другу. А он только посмотрел на меч и велел, чтобы я его не трогал. Пусть лежит там, где сейчас. «Этот человек еще вернется за своим мечом», — сказал он. Ты понимаешь, что это значит?
   — Нет, — сознался Малыш.
   — Вот и я тоже, — сказал хозяин.
   И связка сосисок плюхнулась во вскипевшую воду.
   — А это зачем здесь? — спросил Малыш. Хозяин оглянулся.
   — Эй! — с испугом воскликнул он. — Как ты нашел его? Это же зеркало судьбы!
   — Чего? — не понял Малыш.
   — Осторожнее! — Хозяин приближался к нему мелкими шажками. — Только не урони его. В этом зеркале человек может увидеть свое будущее.
   — По-моему, его давно не протирали, — решил Малыш. И к ужасу хозяина, попытался смести пыль рукавом.
   — Ты что-нибудь видишь? — спросил Ушастый Джерри, переведя дух.
   — Ничего, — сообщил Малыш. — Кроме пыли. — И положил зеркало на место.
   Хозяин вздохнул с облегчением. Потом пожал плечами и вернулся к своим сосискам.
   — Тебе везет, — сказал он. — То есть повезло.
   — Почему? — рассеянно спросил Малыш.
   Он пресытился впечатлениями и хотел есть. Поэтому о сосисках он сейчас думал больше, чем о судьбе.
   — Потому что в этом зеркале можно увидеть свое будущее, — сказал Ушастый Джерри. — Люди не понимают, что нет ничего страшнее, чем знание собственной судьбы».
   Оторвавшись от чтения, старик вдруг подумал, что его собственная судьба безнадежна и тосклива и ничего в ней не изменится, проживи он еще хоть тысячу лет. Что пользы в том, что ты окружен мудрыми книгами, если эти книги так же мертвы, как те, кто когда-то написал их? А что еще можно сказать о книгах, страниц которых давно не согревало живое дыхание и не переворачивали умные человеческие пальцы?
 
   В то самое время, когда наши герои, а именно двое мужчин, одна немногословная девушка и одна говорящая крыса, сражались с людьми и пауками, рассказывали странные истории и спорили об устройстве Вселенной, федеральный крейсер «Бармашмыг» вынырнул возле одной желтой звезды. Ей не посчастливилось обзавестись планетой земного типа, и вращалась вокруг нее только тройка газовых гигантов и несколько безатмосферных карликов. Один из них эксплуатировала какая-то малая фирма с труднопроизносимым названием. Это было одно из тех названий, которые способны запомнить только собственные сотрудники и налоговые чиновники. И то не все и не навсегда.
   — Тебе случайно не надоело все это? — вдруг спросил Рамос.
   — Что именно? — уточнила Джеки.
   Они стояли в рубке крейсера, в стороне от занятых делом корабельных офицеров.
   — Я имею в виду то, чем мы занимаемся, — объяснил Рамос. — В смысле совершать подвиги, выполнять сверхсложные спецзадания, сражаться с преступниками и чудовищами. В общем, быть героями.
   — Мне не нравится твое настроение, — сказала Джеки.
   — Ха! — сказал Рамос. — Мне оно самому не нравится. Можешь вспомнить, зачем ты в свое время начинала работать на ЦРМФ?
   Джеки посмотрела на него с любопытством.
   — Мне просто не хотелось вести скучную жизнь, — сказала она. — Мне хотелось жить интересно, на полную катушку.
   — И ты действительно так живешь? Мне нравится.
   — А мне нет.
   — Тебе? Кто бы мог подумать!
   На лике приближающейся планеты различались следы человеческой деятельности: огромные карьеры, как бы затуманенные облаками пыли, не успевающей оседать из-за слабой гравитации.
   — Видишь ли, — объяснил Рамос, — я искал не приключений. Однажды мне случайно довелось прикоснуться к тайне. Великой тайне, по сравнению с которой все, чем занимаемся мы, просто детские пустяки. А потом все исчезло. Я думал, что нет лучше места для разгадывания тайн, чем федеральная разведка. Но за все это время я узнал только много всякой ерунды. Все, кроме того, что мне нужно.
   — А что тебе нужно? — спросила Джеки.
   — Я как-нибудь потом тебе расскажу, — пообещал Рамос. — По-моему, тебе надо выспаться, — решила она.
   — Да, я знаю. Но у меня бессонница.
   — Тебе чего-то не хватает?
   — К сожалению, у тебя этого нет.
   Джеки пожала плечами с самым равнодушным видом. Корабль приближался к планетке в полной боевой готовности.
   — Что-то здесь не то, — сказала Джеки после того, как крейсер вошел в ангар и ботинки десантников затопали по пластиковым полам.
   Все это выглядело обычной временной базой, какие молниеносно возникают на богатых ресурсами планетах, чтобы в кратчайший срок выжать их недра, как сердцевину лимона, и так же быстро исчезнуть. Те же стандартные купола жилых корпусов и кубические громады перерабатывающих цехов, те же облака пыли на горизонте, гремящие тяжеловозы с рудой и изредка люди в скафандрах или униформе, почти лишние в живущих собственной жизнью автоматических джунглях… Впрочем, людей-то было больше обычного.
   — Ты что-то заметила? — спросил Рамос. Они направлялись в административный корпус.
   — Нет, — сказала Джеки. — Пока нет. Но я интуичу.
   Рамос на время оживился.
   — И мне не нравится, что управляющий ссылается на чрезмерную занятость, — сказал он. — Неужели базой так часто интересуется федеральная разведка? Пусть даже он чист, как стеклышко, только за это ему стоит поиграть на нервах.
   Управляющий оказался низкорослым толстяком, нервы которого играли сами, не нуждаясь в посторонних исполнителях. Он без всяких пререканий предоставил доступ к базам данных, и Джеки принялась проворно прогонять по экрану столбцы цифр. Устроившись рядом с ней, Рамос со скучающим видом следил за управляющим и его помощником. Как ему показалось, те не были перегружены работой. Уставившись на монитор, управляющий только изображал напряженную деятельность. Подчиненные потревожили его лишь однажды, запросив по селектору, отправлять ли заказанное оборудование господину Полифему.
   — Да, конечно! — нервно велел управляющий. — И поживее!
   Его помощник выглядел еще любопытней. Высокий, моложавый, широкоплечий, предельно молчаливый — это вроде бы вполне нормально, — но лицо его было лишено мимики, как будто это не человек, а восковая марионетка.
   — Что там, Джеки? — тихо спросил Рамос, анализируя свои наблюдения.
   — Пока ничего особенного, — ответила та. — Только вот что странно — почему-то кроме перерабатывающих цехов имеется цех по производству специального медицинского оборудования. Странное место для такого высокотехнологического производства.
   — Все может быть, — сказал Рамос, прокручивая в сознании список странностей. Странные служащие, необычный профиль одного из цехов, интуитивные предчувствия Джеки да и свои собственные. — Может быть, это сделано ради каких-то налоговых махинаций? Кстати, а как в этой фирме обстоит дело с уплатой налогов?
   — О, здесь все в порядке! Впечатление такое, что отделение старается даже переплачивать, только бы не иметь лишних проблем с инспекторами.
   — Что?! — спросил Рамос. — Вот с этого и надо было начинать! — И, повысив голос, обратился к управляющему: — Вынужден вас огорчить, мистер Скип. Но придется арестовать счета вашего отделения. У вас проблемы с налогами.
   — Этого не может быть! — ответил тот, предельно изумленный.
   — Наверное, вы удивитесь, но все нарушители закона, с которыми мне приходилось иметь дело, начинали именно с этой фразы… «Брок», я «Ласка», — передал он по рации, — тут что-то странное. Свяжитесь с базой. Пусть пришлет еще один крейсер. И главное — блокируйте базу. Ни один корабль не имеет права покинуть ее без моего личного разрешения.
   — Вы причините фирме большие убытки, — заявил управляющий, и его пальцы выбили нервную дробь.
   Рамос внимательно следил за реакцией.
   — Вы можете подать жалобу в Федеральный Конгресс, — участливо посоветовал он. — Недели через две обязательно получите ответ.
   — И у вас будут неприятности?
   — Непременно. Могут сделать выговор. Даже испортить формуляр. Послушайте, мистер Скип, а ведь вас сейчас не беспокоят убытки фирмы, — уверенно продолжил Рамос, заглядывая управляющему в глаза. — Зато вас страшно взволновало то обстоятельство, что я не позволил выпустить корабль с медицинским оборудованием для господина Полифема. Теперь мне хотелось бы узнать, что это за оборудование.
   Он ожидал увидеть в глазах собеседника новый приступ растерянности, но не дикий ужас. Губы управляющего беззвучно шевелились, а зрачки расширились до последнего предела. Почти выпустив из поля зрения меланхоличного заместителя, Рамос почувствовал резкое движение. На коротком выдохе прозвучал вскрик Джеки.
   Помощника управляющего больше не было, обрывки одежды и человеческой кожи разлетелись в стороны, а под ней возникло шерстистое рыжее существо с собачьей мордой. В его лапе мелькнул короткий автомат. Но Джеки опередила всех. У нее в руках возникли сразу два пистолета, и она принялась палить, не вставая с места. Рыжее существо покачнулось, поймав в грудь девятимиллиметровую пулю, а получив их еще три, свалилось на пол с деревянным стуком. Пятая пуля досталась управляющему, который выхватил пистолет из ящика стола и пожелал принять участие в перестрелке.
   Три рыжих чужака вломились в распахнувшуюся дверь и были встречены огнем тех же стволов. Джеки стреляла, нажимая на спусковые крючки одновременно.
   — Уходим, — сказала она, когда обоймы пистолетов опустели, а рыжие чужаки полегли на пороге. Ее лицо удивленно вытянулось. — Ты что же, совсем не стрелял?
   — А зачем? — спросил Рамос— Ты и сама все сделала.
   — А если бы я не успела?
   — Такого просто не могло быть, — совершенно серьезно сказал Рамос— Ты ведь девушка-всегда-стреляющая-первой.
   — Ты просто больной, — сказала Джеки. Только теперь она вспомнила, что пора вставить новые обоймы. — Зачем ты заявил учителю, что нормально себя чувствуешь?
   — Потому что это правда. У меня совершенно нормальное настроение. То есть такое, как всегда. Мы ведь собирались куда-то идти?
   — Момент! — сказала Джеки, выхватывая из компьютера дискету.
   В переходах станции гремела стрельба.
   — Попали в переделку, — сказал Рамос, аккуратно освобождая штурмовой автомат из скрюченных пальцев рыжего чужака.
   Его взгляд задержался на карте базы.
   — Что ты там застрял? — поторопила Джеки. — Идем!
   — Да-да… — сказал Рамос, все еще уставившись в карту. — Сейчас…
   Коридоры на их пути оказались пусты. Эпицентр боя уже сместился куда-то к грузовым докам, где дожидался вылета корабль с медицинским оборудованием для господина… Рамос вдруг остановился.
   — Дальше доберешься одна, — решил он. — У меня идея. Или, если хочешь, можешь пойти со мной.
   — Что ты задумал? — подозрительно спросила Джеки.
   — Ведь тот корабль еще грузится, верно? — быстро сказал Рамос. — А станция еще не заблокирована. Значит, если мы незаметно проникнем в корабль, то отправимся в гости к главному кукловоду. Тому, который дергает за все ниточки.
   — Не выдумывай! — сказала Джеки. — У нас есть информация на диске. Когда мы разберемся, то двинемся туда вместе с эскадрой.
   — Ерунда! Из того, что ты найдешь на дискете, будет лишь следовать, что фирма исправно платила налоги. Только экипаж корабля знает место назначения. Тебе бы не хотелось поставить где-нибудь в гостиной чучело Большого Квидака?
   — Ты думаешь, это он?
   — А ты сейчас об этом догадалась? Джеки заколебалась.
   — Все равно, — сказала она. — Мы должны действовать по инструкции.
   — Да? — переспросил Рамос. — То-то я и думал, как это ты умудрялась всегда делать только то, что тебе хочется. Тогда счастливо оставаться!
   — Я принесу тебе цветов на могилу, — пообещала Джеки. — Если будет могила.
   — Напрасно надеешься, — сказал Рамос, уже поворачиваясь к ней спиной. — На прощание открою тебе тайну: у меня особые отношения со смертью.
   — Ну и иди к черту! — раздалось ему вслед. Сражение продолжалось. Судя по звукам, оно стало еще ожесточенней. Оставшись один, Рамос двинулся к грузовым ангарам, снова задав себе вопрос, что это может быть за особое медицинское оборудование, после упоминания о котором рыжий чужак схватился за пистолет. В широком магистральном коридоре он встретился с автопогрузчиком, зажавшим в манипуляторах тяжелый стальной контейнер. Уверенности не было, но Рамос положился на удачу и через минуту оказался в ангаре, у погрузочного люка. Стараясь быть незаметным, он юркнул в пасть трюма. Люк захлопнулся почти следом за ним.
   Рамос выждал, слушая шелест вентиляции. Потом, приспособившись к темноте и ощупью находя проходы между контейнерами, двинулся к переходному люку. Несколько минут потребовалось на возню с замком. Отодвинув дверь, Рамос осторожно выглянул в коридор. Там было пусто. Бросив взгляд на обзорный экран, он убедился, что корабль поднялся над планетой. Он еще не успел решить, где лучше всего переждать полет, когда изрытый карьерами край планеты озарился яркой вспышкой, достаточной, чтобы опустошить небольшой континент.
 
   «Когда Малыш вышел на улицу, было совсем темно, — прочитал букинист. — „Я выведу тебя в переулок Бычьего Пузыря, по нему ты выйдешь на улицу Книжников, свернешь вот здесь, пройдешь еще немного и опять окажешься на улице Лучников, — вспомнилось ему. — А там тебе почти все время будет прямо…“ Когда хозяин лавки произносил эти слова, водя пальцем по пожелтевшей карте, все казалось понятным. Но не теперь.
   Осторожный хозяин, которого пугала даже сама мысль, что кто-нибудь узнает, что будущий похититель ключа был в его доме, вывел его в переулок подворотнями. Ночные испарения приобретали здесь чуть ли не материальную плотность, а грязь под ногами, отделенная от прохожего только несколькими мостками из подгнивших досок, казалась трясиной, готовой засосать в свои необъятные глубины любого, у кого хватит ума в нее попасть, на радость будущим археологам.
   Доведя Малыша до места, откуда было совсем недалеко до выхода в переулок («Вот к той мусорной куче, а там увидишь»), Ушастый Джерри попрощался с ним сверхтихим шепотом и исчез прежде, чем тот успел ответить. Мусорную кучу Малыш нашел, выход в переулок увидел, но, вот оказавшись в самом переулке, обнаружил, что не очень понимает, куда идти. Первой мыслью было переспросить у хозяина лавки, но пришлось бы возвращаться по подгнившим доскам, стучать в дверь, потом объяснять сквозь нее, что это он, Малыш, и почему ему пришлось вернуться, и… Все это было слишком. Малыш решил, что ничего страшного не случится, если он немного пройдет по улице направо.
   Он так и сделал. Потом ему показалось, что он узнал поперечную улицу. Он прошел по ней немного, понял, что ошибся, повернул назад, свернул на перекрестке, потом увидел, что перекресток не тот, вернулся и… В общем, он обнаружил, что окончательно заблудился.
   Малыш не помнил, сколько блуждал по темным улицам. Ощущение времени было потеряно, и ему казалось, что бродить придется до самого утра, когда, подняв голову, он увидел, и не столько увидел, сколько догадался, что над ним висит знакомая вывеска, на которой написано, что эта лавка принадлежит Ушастому Джерри. Он не умел читать и поэтому так и не узнал, что на самом деле надпись на вывеске значила следующее: «Мардмардстерс Джеральд. Антиквариат и культовое оборудование».
   Но сейчас это не имело значения. Зато Малыш знал, где находится, и даже точно понял, куда именно надо идти. Будить Ушастого Джерри не стоило. Тем более что потеряно много времени и надо было спешить. Хозяин лавки говорил, что украсть ключ надо в полночь. Пусть это имело значение, но Малыш решил, что лучше все-таки украсть ключ сегодня, чем откладывать дело на завтра. Поэтому он припомнил маршрутную часть инструкций («…окажешься на улице Лучников. А там тебе будет почти все время прямо, только не пропусти старый фонтан, сверни направо и сразу увидишь…») и решительно зашагал в сторону храма.
   По сравнению с прорвой времени, которую он потратил, блуждая по улицам, до храма Малыш дошел совсем быстро. Улицы города, названия которого ему в тот раз так и не довелось узнать, были темны и по-ночному угрюмы. Иногда казалось, что впереди мелькают какие-то тени, откуда-то издалека доносились отголоски голосов, но почему-то на всем пути к храму Малыш так никого и не встретил. Так что у него сложилось неверное представление о безлюдности ночного города. Только когда он уже почти дошел до храма, позади донеслось громкое пение в два голоса.
   Неизвестные певцы не имели слуха, но им казалось, что дело можно поправить, если петь с воодушевлением и немилосердно драть глотки. Это мнение разделяли не все, поэтому минуту спустя пение прервалось, послышались крики, визг и даже какой-то грохот. У Малыша не было времени прислушиваться. Он уже подходил к двери.
   Старый храм был тяжеловесным зданием со множеством излишеств, наподобие декоративных башенок по углам и сидящих по периметру карниза каменных химер. Малыш вспомнил, что потерял много времени. Надо было торопиться. Дверь была перед ним, отмычка лежала в кармане.
   Вопреки опасениям, пользоваться ею оказалось не труднее, чем ключом. Или даже проще. Малыш просто вставил ее в замочную скважину, повернул три раза, услышал щелчок и толкнул дверь. Потом толкнул еще раз. Затем навалился на нее всем телом. Когда между створкой и дверным переплетом образовался достаточный зазор, Малыш нырнул внутрь. На всякий случай он снова прикрыл дверь, ухватившись за толстую холодную ручку и приложив все силы.
   Ключ лежал там, где говорил Ушастый Джерри, в дальнем конце храма, у стены, в нише высокого ступенчатого постамента, блестящего в свете горящих на стенах факелов. Или это были какие-то специальные долгогорящие факелы, или их время от времени менял сторож. Менял, а потом отправлялся досматривать сны, которые снятся сторожам, уверенным в силе охранных заклинаний третьей степени и надежности массивного замка, запирающегося на три оборота.
   Малыш взобрался на вершину алтаря и протянул руки к ключу. На ощупь тот был гладким и холодным. И тяжелым. Тяжелее, чем муляж, который Малыш уложил на его место. Сунув ключ в мешок, Малыш завязал горловину и закинул его за спину. Оставалось только уйти, но, уже подойдя к двери, он услышал приближающиеся шаги. Это были мерные шаги взрослого человека, спокойно идущего к дверям храма, и еще… И еще было в них что-то ЗЛОВЕЩЕЕ, напомнившее ему звук черного водопада.
   Малыш заметался. Надо было спрятаться, но храм как будто специально построили с таким расчетом, чтобы в нем не отыскала укрытие даже кошка. Единственным местом — тут уж строители ничего не могли поделать — оказался алтарь с нишей для ключа. Малыш забежал за него, низко присел, а когда едва слышно скрипнула дверь, даже лег. И затаил дыхание.
   Он так и не увидел вошедшего. А между тем это был…»
 
   — Итак, — подвел итог Хейл, — мы теперь знаем, что ничего не знаем. Мне это не нравится.
   Это было почти похоже на семейный обед: люди сидели за столом, крыса прямо на столе, точа зубами зажатый в лапах кусок сыра и бросая вокруг любопытные взгляды. Все выглядели мрачно. Надежды на показания пленных испарились: всех троих нашли бездыханными. Это могло послужить поводом для бездны праздных догадок, если бы ими имело смысл заниматься.
   — У кого-нибудь есть предложения? — спросил Вольф. У меня! — объявил Хейл. — Немного подождать, когда здесь появится еще кто-то. А пока я попытаюсь что-нибудь выяснить у этой железки. — И кивнул на блок памяти, с мясом выдранный из поверженного кибера. Тот лежал на полу, ощетинившись концами оборванных проводов.