Страница:
Сидя за письменным столом в своем знаменитом Овальном кабинете в Белом доме и ожидая с минуты на минуту сообщения о местоположении «Бисмарка», Рузвельт терзался сомнениями. Ждать дальнейших действий германского корабля? Дать ему возможность приблизиться к берегам Америки, приблизиться к Нью-Йорку? Или… Немедленно приказать американскому флоту потопить «Бисмарк» и уже сегодня вступить в войну с Германией!
А если этот шаг спровоцирует мятеж против правительства, к которому уже давно призывает небезызвестный Чарльз Линдберг? А если народ потребует, чтобы его, президента, привлекли к ответственности?
Вот о чем в эти дни думал президент самой свободной страны в мире — он, точно так же как лидеры других, менее свободных стран, не был свободен в своих решениях. Правда, на этот раз, Рузвельту так и не пришлось принимать страшившее его решение — 26 мая 1941 г. «Бисмарк» был, наконец, обнаружен и потоплен.
Линкор обнаружил морской бомбардировщик «Каталина-ПБИ». Несколько таких самолетов Великобритания уже получила по ленд-лизу. Самолеты стали частью британского королевского воздушного флота, но продолжали пилотироваться американскими летчиками.
«Каталина-ПБИ» обнаружила «Бисмарк» ночью, а на рассвете английские корабли — «Дорсетшир», «Норфолк», «Родней» и «Кинг Джордж V» — окружили гитлеровский линкор и изрешетили его торпедами. В 10 ч 40 мин утра, 27 мая 1941 г., линейный корабль «Бисмарк» — символ мощи Третьего рейха, превратившись в сплошной вихрь пламени, перевернулся и пошел ко дну. Это известие немедленно сообщили Рузвельту. Говорят, что президент был счастлив — он радовался так, как будто бы сам выпустил торпеду по германскому кораблю. В тот же день, 27 мая 1941 г., вечером Рузвельт занял место за маленьким столиком в Восточном зале Белого дома и произнес перед микрофонами одну из своих пламенных речей:
«Теперь… мы знаем достаточно и понимаем, что было бы самоубийством ожидать, когда нацисты появятся на нашем парадном дворе. Если враг нападет на вас в танке или самолете, а вы не открываете огонь до тех пор, пока не различите цвет его глаз, вы так и не узнаете, кем убиты…»
Президент объявил собравшимся представителям прессы о том, что в Америке вводится «Неограниченное чрезвычайное положение».
Завтра это заявление американского президента появится на первых полосах газет всего мира!
Рузвельт продолжал говорить — о ленд-лизе и о том, что Америка будет оказывать всю возможную помощь всем, кто силой оружия сопротивляется гитлеризму, а в это время у Белого дома, в темноте майской ночи, медленно двигались по кругу пикеты «изоляционистов» с плакатами, призывающими не допустить вступления Америки в чужую войну. Но ход истории уже невозможно было остановить.
Нейтральная Америка, желая или не желая этого, фактически, стала участницей Второй мировой войны.
До «внезапного» нападения остался только месяц. Конец мая 1941. Москва
До начала операции «Барбаросса» осталось только 22 дня. 30 мая 1941. Берлин
Глава седьмая. ТЕТИВА НАТЯНУТА. Июнь 1941
До «внезапного» нападения остался всего 21 день. 1 июня 1941. Москва
До начала операции «Барбаросса» остался всего 21 день. 1 июня 1941. Токио
До внезапного нападения осталось всего 20 дней. 2 июня 1941. Москва
До «внезапного» нападения осталось всего 19 дней. 3 июня 1941. Москва
А если этот шаг спровоцирует мятеж против правительства, к которому уже давно призывает небезызвестный Чарльз Линдберг? А если народ потребует, чтобы его, президента, привлекли к ответственности?
Вот о чем в эти дни думал президент самой свободной страны в мире — он, точно так же как лидеры других, менее свободных стран, не был свободен в своих решениях. Правда, на этот раз, Рузвельту так и не пришлось принимать страшившее его решение — 26 мая 1941 г. «Бисмарк» был, наконец, обнаружен и потоплен.
Линкор обнаружил морской бомбардировщик «Каталина-ПБИ». Несколько таких самолетов Великобритания уже получила по ленд-лизу. Самолеты стали частью британского королевского воздушного флота, но продолжали пилотироваться американскими летчиками.
«Каталина-ПБИ» обнаружила «Бисмарк» ночью, а на рассвете английские корабли — «Дорсетшир», «Норфолк», «Родней» и «Кинг Джордж V» — окружили гитлеровский линкор и изрешетили его торпедами. В 10 ч 40 мин утра, 27 мая 1941 г., линейный корабль «Бисмарк» — символ мощи Третьего рейха, превратившись в сплошной вихрь пламени, перевернулся и пошел ко дну. Это известие немедленно сообщили Рузвельту. Говорят, что президент был счастлив — он радовался так, как будто бы сам выпустил торпеду по германскому кораблю. В тот же день, 27 мая 1941 г., вечером Рузвельт занял место за маленьким столиком в Восточном зале Белого дома и произнес перед микрофонами одну из своих пламенных речей:
«Теперь… мы знаем достаточно и понимаем, что было бы самоубийством ожидать, когда нацисты появятся на нашем парадном дворе. Если враг нападет на вас в танке или самолете, а вы не открываете огонь до тех пор, пока не различите цвет его глаз, вы так и не узнаете, кем убиты…»
Президент объявил собравшимся представителям прессы о том, что в Америке вводится «Неограниченное чрезвычайное положение».
Завтра это заявление американского президента появится на первых полосах газет всего мира!
Рузвельт продолжал говорить — о ленд-лизе и о том, что Америка будет оказывать всю возможную помощь всем, кто силой оружия сопротивляется гитлеризму, а в это время у Белого дома, в темноте майской ночи, медленно двигались по кругу пикеты «изоляционистов» с плакатами, призывающими не допустить вступления Америки в чужую войну. Но ход истории уже невозможно было остановить.
Нейтральная Америка, желая или не желая этого, фактически, стала участницей Второй мировой войны.
До «внезапного» нападения остался только месяц. Конец мая 1941. Москва
«Доверчивость» Сталина
Невероятная подозрительность Сталина стала легендой. Однако по свидетельству современников в дни предшествовавшие «внезапному» нападению Германии Диктатор почему-то стал как раз проявлять какую-то особенную «доверчивость»!
По воспоминаниям маршала Жукова, за месяц до «внезапного» нападения и он, и Семен Тимошенко, считали, что пришло время, наконец, привести войска в «наивысшую боевую готовность».
Трудно сказать, что имел в виду Жуков, говоря о «наивысшей боевой готовности». Возможно, он считал, что уже сегодня, в конце мая 1941 г. следовало направить в округа шифровку с приказом «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941»?
Так или иначе, но, получив приказ явиться в Кремль, и Жуков, и Тимошенко предполагали, что вызов этот связан с необходимостью приведения войск в боевую готовность.
Вспоминает Жуков: «В конце мая 1941 г. меня и С. К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дано разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность».
Однако Сталин не собирался в мае 1941 г. приводить войска в «наивысшую боевую готовность» и тем самым оказывать Гитлеру услугу, давая ему возможность нанести превентивный удар в самое удобное для Германии время — ранним летом. Сталин продолжал свой БЛЕФ, имитируя «неверие в опасность нападения», и все его действия были направлены на то, чтобы убедить в этом весь мир.
И Жуков, и Тимошенко, общаясь по долгу службы со Сталиным почти каждый день, давно уж должны были «разгадать» эту игру вождя, даже в том случае, если он и не посчитал нужным растолковать ее своим непонятливым военачальникам. Однако, по свидетельству Жукова, эти военачальники были удивлены, когда Сталин, вместо приказа о приведении войск в боевую готовность, заговорил совсем о другом.
Маршал Жуков: «Но каково же было наше удивление, когда И. В. Сталин нам сказал: „К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с пограничниками, которым уже даны указания“.
С недоумением мы восприняли эти слова И. В. Сталина. Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего провести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И. В. Сталина».
На это, «доверчивое», отношение Сталина к будущим врагам Жуков, якобы, возразил: «Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, а их версия насчет розыска могил слишком примитивна».
Тимошенко добавил: «Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты»
Сталин, естественно, не принял возражений военачальников и продолжал убеждать их в «безобидности» просьбы Гитлера:
«Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты…»
А Жуков и Тимошенко «все за свое»: «Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объектами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше рассмотреть». И Сталину должно быть надоело:
«Ну что же, — вдруг сказал И. В. Сталин, — в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты».
На этом разговор был окончен.
Пройдет еще несколько дней, и в июне 1941 г. Германия усилит свою разведывательную деятельность. В дополнение к самолетам, немецкие шпионы и диверсанты теперь будут проникать на советскую приграничную территорию через наземную границу.
ИЗ СООБЩЕНИЯ НКВД СССР В ЦК ВКП(б)
№ 1996/6,12 июня 1941
…за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР нарушил 91 германский самолет. Нарушения границы СССР германскими самолетами не носят случайного характера, что подтверждается направлением и глубиной полетов над нашей территорией. В ряде случаев немецкие самолеты пролетели над нашей территорией до 100 и больше километров и особенно в направлении районов, где возводятся оборонительные сооружения, и над пунктами расположения крупных гарнизонов Красной армии.
15 апреля этого г. в районе г. Ровно истребителями Красной армии был приземлен германский военный самолет, у экипажа которого оказались карты Черниговской области Украинской ССР, а также аэро-фотосъемочные принадлежности и заснятая пленка. Этот самолет залетел на нашу территорию, на глубину до 200 км.
С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии.
Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки…
За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемопередающими радиостанциями, оружием.
Народный комиссар внутренних дел СССР Л.БЕРИЯ
Вспоминает маршал Жуков: «В июне немцы еще больше усилили разведывательную деятельность своей авиации. Различные диверсионные и разведывательные группы все чаще проникали через границу в глубь нашей территории. Не ограничиваясь личными докладами, мы еще раз написали донесение И. В. Сталину и приложили карту, на которой указали районы и направления воздушной разведки немцев. Просили конкретных указаний.
И. В. Сталин ответил: «О всех нарушениях наших воздушных границ передайте сообщение Вышинскому, который по этим вопросам будет иметь дело с Шуленбургом».
Сталин просто продолжал БЛЕФОВАТЬ. И абсурдное разрешение врагам проводить наземную разведку на советской территории под видом поиска могил, и абсурдный приказ не препятствовать воздушной разведке служили только одной цели — все эти приказы должны были показать миру, насколько Сталин «наивен» и «доверчив», насколько он «верит» Гитлеру и «не верит» в приближающееся нападение Германии на Россию.
Невероятная подозрительность Сталина стала легендой. Однако по свидетельству современников в дни предшествовавшие «внезапному» нападению Германии Диктатор почему-то стал как раз проявлять какую-то особенную «доверчивость»!
По воспоминаниям маршала Жукова, за месяц до «внезапного» нападения и он, и Семен Тимошенко, считали, что пришло время, наконец, привести войска в «наивысшую боевую готовность».
Трудно сказать, что имел в виду Жуков, говоря о «наивысшей боевой готовности». Возможно, он считал, что уже сегодня, в конце мая 1941 г. следовало направить в округа шифровку с приказом «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941»?
Так или иначе, но, получив приказ явиться в Кремль, и Жуков, и Тимошенко предполагали, что вызов этот связан с необходимостью приведения войск в боевую готовность.
Вспоминает Жуков: «В конце мая 1941 г. меня и С. К. Тимошенко срочно вызвали в Политбюро. Мы считали, что, видимо, будет наконец дано разрешение на приведение приграничных военных округов в наивысшую боевую готовность».
Однако Сталин не собирался в мае 1941 г. приводить войска в «наивысшую боевую готовность» и тем самым оказывать Гитлеру услугу, давая ему возможность нанести превентивный удар в самое удобное для Германии время — ранним летом. Сталин продолжал свой БЛЕФ, имитируя «неверие в опасность нападения», и все его действия были направлены на то, чтобы убедить в этом весь мир.
И Жуков, и Тимошенко, общаясь по долгу службы со Сталиным почти каждый день, давно уж должны были «разгадать» эту игру вождя, даже в том случае, если он и не посчитал нужным растолковать ее своим непонятливым военачальникам. Однако, по свидетельству Жукова, эти военачальники были удивлены, когда Сталин, вместо приказа о приведении войск в боевую готовность, заговорил совсем о другом.
Маршал Жуков: «Но каково же было наше удивление, когда И. В. Сталин нам сказал: „К нам обратился посол Германии фон Шуленбург и передал просьбу германского правительства разрешить им произвести розыск могил солдат и офицеров, погибших в Первую мировую войну в боях со старой русской армией. Для розыска могил немцы создали несколько групп, которые прибудут в пункты согласно вот этой погранкарте. Вам надлежит обеспечить такой контроль, чтобы немцы не распространяли свои розыски глубже и шире отмеченных районов. Прикажите округам установить тесный контакт с пограничниками, которым уже даны указания“.
С недоумением мы восприняли эти слова И. В. Сталина. Мы были поражены, с одной стороны, наглостью и цинизмом германского правительства, бесцеремонно решившего провести разведку местности и рубежей на важнейших оперативных направлениях, и, с другой стороны, непонятной доверчивостью И. В. Сталина».
На это, «доверчивое», отношение Сталина к будущим врагам Жуков, якобы, возразил: «Немцы просто собираются посмотреть участки местности, где они будут наносить удары, а их версия насчет розыска могил слишком примитивна».
Тимошенко добавил: «Последнее время немцы слишком часто нарушают наше воздушное пространство и производят глубокие облеты нашей территории. Мы с Жуковым считаем, что надо сбивать немецкие самолеты»
Сталин, естественно, не принял возражений военачальников и продолжал убеждать их в «безобидности» просьбы Гитлера:
«Германский посол заверил нас от имени Гитлера, что у них сейчас в авиации очень много молодежи, которая профессионально слабо подготовлена. Молодые летчики плохо ориентируются в воздухе. Поэтому посол просил нас не обращать особого внимания на их блуждающие самолеты…»
А Жуков и Тимошенко «все за свое»: «Мы не согласились с этим доводом и продолжали доказывать, что самолеты умышленно летают над нашими важнейшими объектами и спускаются до непозволительной высоты, явно, чтобы лучше рассмотреть». И Сталину должно быть надоело:
«Ну что же, — вдруг сказал И. В. Сталин, — в таком случае надо срочно подготовить ноту по этому вопросу и потребовать от Гитлера, чтобы он прекратил самоуправство военных. Я не уверен, что Гитлер знает про эти полеты».
На этом разговор был окончен.
Пройдет еще несколько дней, и в июне 1941 г. Германия усилит свою разведывательную деятельность. В дополнение к самолетам, немецкие шпионы и диверсанты теперь будут проникать на советскую приграничную территорию через наземную границу.
ИЗ СООБЩЕНИЯ НКВД СССР В ЦК ВКП(б)
№ 1996/6,12 июня 1941
…за май и 10 дней июня 1941 г. границу СССР нарушил 91 германский самолет. Нарушения границы СССР германскими самолетами не носят случайного характера, что подтверждается направлением и глубиной полетов над нашей территорией. В ряде случаев немецкие самолеты пролетели над нашей территорией до 100 и больше километров и особенно в направлении районов, где возводятся оборонительные сооружения, и над пунктами расположения крупных гарнизонов Красной армии.
15 апреля этого г. в районе г. Ровно истребителями Красной армии был приземлен германский военный самолет, у экипажа которого оказались карты Черниговской области Украинской ССР, а также аэро-фотосъемочные принадлежности и заснятая пленка. Этот самолет залетел на нашу территорию, на глубину до 200 км.
С 1 января по 10 июня 1941 г., то есть за 5месяцев и 10 дней, всего было задержано 2080 нарушителей границы со стороны Германии.
Из этого числа уже разоблачено 183 агента германской разведки…
За последнее время был ряд случаев задержания заброшенных в СССР агентов германских разведывательных органов, снабженных портативными приемопередающими радиостанциями, оружием.
Народный комиссар внутренних дел СССР Л.БЕРИЯ
Вспоминает маршал Жуков: «В июне немцы еще больше усилили разведывательную деятельность своей авиации. Различные диверсионные и разведывательные группы все чаще проникали через границу в глубь нашей территории. Не ограничиваясь личными докладами, мы еще раз написали донесение И. В. Сталину и приложили карту, на которой указали районы и направления воздушной разведки немцев. Просили конкретных указаний.
И. В. Сталин ответил: «О всех нарушениях наших воздушных границ передайте сообщение Вышинскому, который по этим вопросам будет иметь дело с Шуленбургом».
Сталин просто продолжал БЛЕФОВАТЬ. И абсурдное разрешение врагам проводить наземную разведку на советской территории под видом поиска могил, и абсурдный приказ не препятствовать воздушной разведке служили только одной цели — все эти приказы должны были показать миру, насколько Сталин «наивен» и «доверчив», насколько он «верит» Гитлеру и «не верит» в приближающееся нападение Германии на Россию.
До начала операции «Барбаросса» осталось только 22 дня. 30 мая 1941. Берлин
День «внезапного» нападения — 22 июня 1941г.!
ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ФРАНЦА ГАЛЬДЕРА
30 мая 1941 — утреннее совещание. …Транспортные перевозки в интересах стратегического развертывания проходят очень хорошо, фюрер решил, что днем начала операции «Барбаросса» остается 22 июня 1941.
ИЗ ВОЕННОГО ДНЕВНИКА ФРАНЦА ГАЛЬДЕРА
30 мая 1941 — утреннее совещание. …Транспортные перевозки в интересах стратегического развертывания проходят очень хорошо, фюрер решил, что днем начала операции «Барбаросса» остается 22 июня 1941.
Глава седьмая. ТЕТИВА НАТЯНУТА. Июнь 1941
…слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на СССР лишены смысла…
Сообщение ТАСС «Известия». 1941. 14 июня
До «внезапного» нападения остался всего 21 день. 1 июня 1941. Москва
Тетива натянута!
В эти жаркие дни начала лета 1941 г. все свое время, по 16—18 часов в сутки, Сталин отдает приближающейся войне. Вот и сегодня в кремлевском кабинете вождя собрались члены Политбюро, чтобы в очередной раз заслушать доклад начальника военной разведки Голикова о сосредоточении германских войск на советской границе.
О том, как проходили такие совещания, вспоминает генерал армии Сергей Штеменко, работавший с Верховным главнокомандующим во время войны: «Влевой части кабинета со сводчатым потолком и обшитыми светлым дубом стенами стоял длинный прямоугольный стол. На нем мы развертывали карты и по ним докладывали… Члены Политбюро садились обычно вдоль стола у стены лицом к нам, военным, и к большим портретам Суворова и Кутузова, висевшим на противоположной стороне кабинета.
Сталин слушал доклад, прохаживаясь у стола с нашей стороны. Изредка подходил к своему письменному столу, стоявшему в глубине кабинета справа, брал две папиросы «Герцеговина Флор», разрывал и набивал табаком трубку. Правее письменного стола на особой подставке белела под стеклом гипсовая посмертная маска Ленина…
Четкость ведения карт была, можно сказать, идеальной. В управлении применялись единые условные цвета и знаки… Неукоснительное исполнение этого однажды установленного порядка и длительная практика позволяли легко читать обстановку с карты любого направления без пояснений…»
На карте отлично видна черная изогнутая линия вражеских дивизий. Тетива гитлеровского смертоносного лука натянута!
И о том же говорится в спецсообщении военной разведки.
ГРУППИРОВКА НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА 1 ИЮНЯ 1941
№ 660569, 31 мая 1941
В течение второй половины мая главное немецкое командование за счет сил, освободившихся на Балканах, производило: восстановление Западной группировки для борьбы с Англией; увеличение сил против СССР; сосредоточение резервов главного командования.
Общее распределение вооруженных сил Германии состоит в следующем: Против Англии (на всех фронтах) 122—126 дивизий; против СССР— 120—122 дивизии; резервов — 44—48 дивизий…
В Норвегии — 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быть использованы против СССР…
В результате немецких перебросок за май месяц против СССР, необходимо отметить: 1) что за вторую половину мая месяца немцы приступили к созданию оперативной глубины, сосредоточив, как выше отмечено, западнее линии Лодзь, Краков 6—8 дивизий; 2) перебросив значительные силы из Югославии, Греции и Болгарии на территорию Румынии, немцы в значительной степени усилили свое правое крыло против СССР, повысив его удельный вес в общей структуре своего Восточного фронта против СССР (к настоящему времени в Румынии вместе с Молдавией насчитывается 28 дивизий).
Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременную переброску в Норвегию (из порта Потин), имея в перспективе осуществление главнойоперации против английских островов. В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены.
Начальник разведывательного управления КА
генерал-лейтенантГОЛИКОВ
В спецсообщении Голикова приведены точные цифры и содержится подробное описание сложившейся для страны опасной ситуации. В то же время, в тексте все еще содержится много упоминаний об Англии и возвращение к… «перспективе осуществления главной операции Гитлера против английских островов».
Известно, Сталин не терпел незнания или даже приукрашивания фактов и жестоко карал тех, кто нарушал его требования. Об этой черте характера Диктатора свидетельствуют многие, кому приходилось встречаться или работать с ним.
Штеменко: «Верховный не терпел даже малейшего вранья или приукрашивания действительности и жестоко карал тех, кто попадался на этом… Естественно, что при докладах в Ставке мы очень следили за формулировками. Само собой у нас установилось правило никогда не докладывать непроверенные или сомнительные факты…»
Но вывод Голикова в данном случае явно не соответствует сложившейся ситуации! Голиков снова, так же как и два месяца назад, 20 марта 1941 г., сознательно делает ложный вывод о готовности Германии к военной операции против… Англии.
Трудно представить, что такой ложный вывод мог сделать «дотошный» Голиков, который с февраля 1941 г. направлял в Кремль шифровки, свидетельствующие об отказе Гитлера от нападения на Англию:
7 февраля 1941: «Германия нападет на СССР до удара по Англии»; 9 марта 1941: «Германский Генеральный штаб отказался от английских островов»; 13 марта 1941: «О марше на Англию нет речи. Фюрер теперь не думает об этом»; 2 мая 1941: «Война с СССР не помешает ведению войны с Англией».
Военная разведка не только прекрасно знает о том, что германские войска идут форсированным маршем к советским границам, но даже приказывает своим агентам «сопровождать» их. Именно об этом свидетельствуют помета на донесении болгарского агента «Боевого».
Такой парадоксальный вывод Голиков мог сделать только по прямому указанию того, кому он был необходим. Похоже на то, что чем более нагло Гитлер пытается убедить весь мир, что Германия «продолжает подготовку к нападению на Англию», тем более мастерски Сталин продолжает делать вид, что он «верит» в эту ложь и, следуя своему «Сценарию», убеждает всех, что он не видит неотвратимости приближающегося «внезапного» удара.
В эти жаркие дни начала лета 1941 г. все свое время, по 16—18 часов в сутки, Сталин отдает приближающейся войне. Вот и сегодня в кремлевском кабинете вождя собрались члены Политбюро, чтобы в очередной раз заслушать доклад начальника военной разведки Голикова о сосредоточении германских войск на советской границе.
О том, как проходили такие совещания, вспоминает генерал армии Сергей Штеменко, работавший с Верховным главнокомандующим во время войны: «Влевой части кабинета со сводчатым потолком и обшитыми светлым дубом стенами стоял длинный прямоугольный стол. На нем мы развертывали карты и по ним докладывали… Члены Политбюро садились обычно вдоль стола у стены лицом к нам, военным, и к большим портретам Суворова и Кутузова, висевшим на противоположной стороне кабинета.
Сталин слушал доклад, прохаживаясь у стола с нашей стороны. Изредка подходил к своему письменному столу, стоявшему в глубине кабинета справа, брал две папиросы «Герцеговина Флор», разрывал и набивал табаком трубку. Правее письменного стола на особой подставке белела под стеклом гипсовая посмертная маска Ленина…
Четкость ведения карт была, можно сказать, идеальной. В управлении применялись единые условные цвета и знаки… Неукоснительное исполнение этого однажды установленного порядка и длительная практика позволяли легко читать обстановку с карты любого направления без пояснений…»
На карте отлично видна черная изогнутая линия вражеских дивизий. Тетива гитлеровского смертоносного лука натянута!
И о том же говорится в спецсообщении военной разведки.
ГРУППИРОВКА НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА 1 ИЮНЯ 1941
№ 660569, 31 мая 1941
В течение второй половины мая главное немецкое командование за счет сил, освободившихся на Балканах, производило: восстановление Западной группировки для борьбы с Англией; увеличение сил против СССР; сосредоточение резервов главного командования.
Общее распределение вооруженных сил Германии состоит в следующем: Против Англии (на всех фронтах) 122—126 дивизий; против СССР— 120—122 дивизии; резервов — 44—48 дивизий…
В Норвегии — 17 дивизий, из которых 6 расположены в северной части Норвегии и могут быть использованы против СССР…
В результате немецких перебросок за май месяц против СССР, необходимо отметить: 1) что за вторую половину мая месяца немцы приступили к созданию оперативной глубины, сосредоточив, как выше отмечено, западнее линии Лодзь, Краков 6—8 дивизий; 2) перебросив значительные силы из Югославии, Греции и Болгарии на территорию Румынии, немцы в значительной степени усилили свое правое крыло против СССР, повысив его удельный вес в общей структуре своего Восточного фронта против СССР (к настоящему времени в Румынии вместе с Молдавией насчитывается 28 дивизий).
Что касается фронта против Англии, то немецкое командование, имея уже в данное время необходимые силы для дальнейшего развития действий на Ближнем Востоке и против Египта (29 дивизий, считая Грецию с островом Крит, Италию и Африку), в то же время довольно быстро восстановило свою главную группировку на Западе, продолжая одновременную переброску в Норвегию (из порта Потин), имея в перспективе осуществление главнойоперации против английских островов. В заключение можно отметить, что перегруппировки немецких войск после окончания Балканской кампании в основном завершены.
Начальник разведывательного управления КА
генерал-лейтенантГОЛИКОВ
В спецсообщении Голикова приведены точные цифры и содержится подробное описание сложившейся для страны опасной ситуации. В то же время, в тексте все еще содержится много упоминаний об Англии и возвращение к… «перспективе осуществления главной операции Гитлера против английских островов».
Известно, Сталин не терпел незнания или даже приукрашивания фактов и жестоко карал тех, кто нарушал его требования. Об этой черте характера Диктатора свидетельствуют многие, кому приходилось встречаться или работать с ним.
Штеменко: «Верховный не терпел даже малейшего вранья или приукрашивания действительности и жестоко карал тех, кто попадался на этом… Естественно, что при докладах в Ставке мы очень следили за формулировками. Само собой у нас установилось правило никогда не докладывать непроверенные или сомнительные факты…»
Но вывод Голикова в данном случае явно не соответствует сложившейся ситуации! Голиков снова, так же как и два месяца назад, 20 марта 1941 г., сознательно делает ложный вывод о готовности Германии к военной операции против… Англии.
Трудно представить, что такой ложный вывод мог сделать «дотошный» Голиков, который с февраля 1941 г. направлял в Кремль шифровки, свидетельствующие об отказе Гитлера от нападения на Англию:
7 февраля 1941: «Германия нападет на СССР до удара по Англии»; 9 марта 1941: «Германский Генеральный штаб отказался от английских островов»; 13 марта 1941: «О марше на Англию нет речи. Фюрер теперь не думает об этом»; 2 мая 1941: «Война с СССР не помешает ведению войны с Англией».
Военная разведка не только прекрасно знает о том, что германские войска идут форсированным маршем к советским границам, но даже приказывает своим агентам «сопровождать» их. Именно об этом свидетельствуют помета на донесении болгарского агента «Боевого».
Такой парадоксальный вывод Голиков мог сделать только по прямому указанию того, кому он был необходим. Похоже на то, что чем более нагло Гитлер пытается убедить весь мир, что Германия «продолжает подготовку к нападению на Англию», тем более мастерски Сталин продолжает делать вид, что он «верит» в эту ложь и, следуя своему «Сценарию», убеждает всех, что он не видит неотвратимости приближающегося «внезапного» удара.
До начала операции «Барбаросса» остался всего 21 день. 1 июня 1941. Токио
Был ли Зорге «двойным шпионом»?
Количество агентурных сообщений, поступающих из разных источников в Москву, уже исчисляется сотнями.
Сегодня от Рихарда Зорге поступили сразу две шифровки. Первая из них, короткая, поступила в Москву в 17 часов 45 минут и содержала информацию, полученную германским послом из Берлина: «Нападение Германии на Россию состоится во второй половине июня. Наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом».
Во второй шифровке Зорге более подробно касается предстоящего нападения, указывая на то, что источником информации является прибывший в Токио в эти дни немецкий офицер по фамилии Шолль.
Майор Фридрих фон Шолль был давним приятелем Зорге. До прошлого года он занимал пост военного атташе в Токио, затем был отозван в Берлин, и теперь, уже в звании подполковника, направлялся к месту своей новой службы в Таиланд. Шолль был несказанно рад снова встретиться с Зорге и не один час провел с ним за бутылкой коньяка, пересказывая свежие берлинские новости. А новости были не радостными. Фридрих фон Шолль, начинавший свою военную службу в рейхсвере и считавший себя учеником генерала фон Секта, всей душой ненавидел Гитлера и был не на шутку озабочен судьбой фатерланда.
Начальнику разведуправленияОт 1 июня 1941
Генштаба Красной армии
Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6мая в Бангкок… В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
Информация, полученная от Зорге, вызвала большой интерес — особенно важным был вопрос, касающийся «величайшей ошибки», «большого сражения» и «левого фланга». О важности этой информации пометы Голикова: «НО-5. Пошлите „Рамзаю“ след. запрос: На №… Прошу сообщить более понятно сущность «большой тактической ошибки»,о которой вы сообщаете. Ваше собственное мнение о правдивости Шолля насчет «левого фланга».Голиков 3.06».
Голиков не требует проверки указанной «Рамзаем» даты «внезапного» нападения Германии. Эта дата уже известна в Москве и не требует перепроверки. Удивительно лишь то, что, посылая в Токио, как обычно, требование уточнить агентурную информацию, Голиков делает на донесении Зорге еще одну помету: «НО-5. В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений „Рамзая“. Голиков».
В военной разведке уже заведено специальное «дело», в котором накапливаются так называемые дезинформационные сообщения Зорге! Теперь в ответ на агентурные сообщения Зорге в Токио начнут поступать абсурдные шифровки центра, выражающие «сомнения в правдивости агентурных сообщений»!
По воспоминаниям Макса Клаузена, реакция центра производила на Зорге, ежедневно рисковавшего жизнью, весьма тяжелое впечатление. Особенно странным и непонятным для него было то, что такие шифровки появились только в последнее время, тогда как раннее на аналогичные сообщения никаких нареканий не поступало.
Макс Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до этого сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено, по меньшей мере, 150 германских дивизий, и что война начнется в середине июня.
Я пришел к Рихарду. Мы получили странную радиограмму, ее дословного содержания я уже не помню, в которой говорилось, что возможность войны представляется Центру невероятной.
Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался и воскликнул: «Это уже слишком!!!» Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если не подготовится к отражению удара».
Даже такому талантливому аналитику, каким был Зорге, трудно было понять, в чем заключается причина отрицательных оценок его последних сообщений. А причину этого странного феномена нужно искать все в том же — в желании Сталина убедить весь мир в том, что он «не верит» в возможность нападения Германии!
И в этом ему должен был помочь Зорге! Почему же именно Зорге?
Почему не другие, не менее талантливые и надежные шпионы — ни Харнак, ни Шульце-Бойзен, ни Штебе, ни Радо, наконец? Ни один из них в ответ на информацию аналогичного содержания, не получал «разгромных» шифровок центра. А дело в том, что Зорге, по складу своего характера и по стилю шпионской работы, был связан узами дружбы, действительной или показной, с сотнями самых разнообразных людей, в основном, журналистов — немецких, американских, английских, французских, итальянских. Зорге был связан с сотрудниками германского посольства и с их семьями — со всей многочисленной немецкой колонией в Токио. Зорге был связан с верхушкой японского общества, с правительством Японии. Статьи его печатались в берлинских газетах.
И, наконец, военной разведке было прекрасно известно, что ее необычный шпион вынужден был для прикрытия «работать» и на Берлин — на министерство иностранных дел, на абвер и даже на… РСХА.
Рихард Зорге не был двойным шпионом — его агентурные сообщения в Москву не содержали гитлеровской дезинформации.
Рихард Зорге был советским шпионом и, вместе с тем, идеальным каналом для передачи за рубеж сталинского БЛЕФА.
Количество агентурных сообщений, поступающих из разных источников в Москву, уже исчисляется сотнями.
Сегодня от Рихарда Зорге поступили сразу две шифровки. Первая из них, короткая, поступила в Москву в 17 часов 45 минут и содержала информацию, полученную германским послом из Берлина: «Нападение Германии на Россию состоится во второй половине июня. Наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом».
Во второй шифровке Зорге более подробно касается предстоящего нападения, указывая на то, что источником информации является прибывший в Токио в эти дни немецкий офицер по фамилии Шолль.
Майор Фридрих фон Шолль был давним приятелем Зорге. До прошлого года он занимал пост военного атташе в Токио, затем был отозван в Берлин, и теперь, уже в звании подполковника, направлялся к месту своей новой службы в Таиланд. Шолль был несказанно рад снова встретиться с Зорге и не один час провел с ним за бутылкой коньяка, пересказывая свежие берлинские новости. А новости были не радостными. Фридрих фон Шолль, начинавший свою военную службу в рейхсвере и считавший себя учеником генерала фон Секта, всей душой ненавидел Гитлера и был не на шутку озабочен судьбой фатерланда.
Начальнику разведуправленияОт 1 июня 1941
Генштаба Красной армии
Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 6мая в Бангкок… В беседе с Шоллем я установил, что немцев в вопросе о выступлении против Красной армии привлекает факт большой тактической ошибки, которую, по заявлению Шолля, сделал СССР.
Согласно немецкой точке зрения, тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основном, против немецких линий без больших ответвлений, составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную армию в первом большом сражении. Шолль заявил, что наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии.
Информация, полученная от Зорге, вызвала большой интерес — особенно важным был вопрос, касающийся «величайшей ошибки», «большого сражения» и «левого фланга». О важности этой информации пометы Голикова: «НО-5. Пошлите „Рамзаю“ след. запрос: На №… Прошу сообщить более понятно сущность «большой тактической ошибки»,о которой вы сообщаете. Ваше собственное мнение о правдивости Шолля насчет «левого фланга».Голиков 3.06».
Голиков не требует проверки указанной «Рамзаем» даты «внезапного» нападения Германии. Эта дата уже известна в Москве и не требует перепроверки. Удивительно лишь то, что, посылая в Токио, как обычно, требование уточнить агентурную информацию, Голиков делает на донесении Зорге еще одну помету: «НО-5. В перечень сомнительных и дезинформационных сообщений „Рамзая“. Голиков».
В военной разведке уже заведено специальное «дело», в котором накапливаются так называемые дезинформационные сообщения Зорге! Теперь в ответ на агентурные сообщения Зорге в Токио начнут поступать абсурдные шифровки центра, выражающие «сомнения в правдивости агентурных сообщений»!
По воспоминаниям Макса Клаузена, реакция центра производила на Зорге, ежедневно рисковавшего жизнью, весьма тяжелое впечатление. Особенно странным и непонятным для него было то, что такие шифровки появились только в последнее время, тогда как раннее на аналогичные сообщения никаких нареканий не поступало.
Макс Клаузен: «Ведь мы еще за несколько месяцев до этого сообщали, что у границы Советского Союза сосредоточено, по меньшей мере, 150 германских дивизий, и что война начнется в середине июня.
Я пришел к Рихарду. Мы получили странную радиограмму, ее дословного содержания я уже не помню, в которой говорилось, что возможность войны представляется Центру невероятной.
Рихард был вне себя. Он вскочил, как всегда, когда сильно волновался и воскликнул: «Это уже слишком!!!» Он прекрасно сознавал, какие огромные потери понесет Советский Союз, если не подготовится к отражению удара».
Даже такому талантливому аналитику, каким был Зорге, трудно было понять, в чем заключается причина отрицательных оценок его последних сообщений. А причину этого странного феномена нужно искать все в том же — в желании Сталина убедить весь мир в том, что он «не верит» в возможность нападения Германии!
И в этом ему должен был помочь Зорге! Почему же именно Зорге?
Почему не другие, не менее талантливые и надежные шпионы — ни Харнак, ни Шульце-Бойзен, ни Штебе, ни Радо, наконец? Ни один из них в ответ на информацию аналогичного содержания, не получал «разгромных» шифровок центра. А дело в том, что Зорге, по складу своего характера и по стилю шпионской работы, был связан узами дружбы, действительной или показной, с сотнями самых разнообразных людей, в основном, журналистов — немецких, американских, английских, французских, итальянских. Зорге был связан с сотрудниками германского посольства и с их семьями — со всей многочисленной немецкой колонией в Токио. Зорге был связан с верхушкой японского общества, с правительством Японии. Статьи его печатались в берлинских газетах.
И, наконец, военной разведке было прекрасно известно, что ее необычный шпион вынужден был для прикрытия «работать» и на Берлин — на министерство иностранных дел, на абвер и даже на… РСХА.
Рихард Зорге не был двойным шпионом — его агентурные сообщения в Москву не содержали гитлеровской дезинформации.
Рихард Зорге был советским шпионом и, вместе с тем, идеальным каналом для передачи за рубеж сталинского БЛЕФА.
До внезапного нападения осталось всего 20 дней. 2 июня 1941. Москва
Гитлер инспектирует войска
В преддверии операции «Барбаросса» Гитлер прибыл в Варшаву для инспектирования войск на главном участке нападения — в районе советского Западного Особого военного округа. Именно здесь, по мнению германских генштабистов, будут сосредоточены основные силы русских. И именно здесь, согласно информации подполковника Фридриха фон Шолля, эти силы должны быть наголову разбиты германской армией, именно здесь должен произойти великий гитлеровский «гауптшлахт», который обеспечит победу «блицкригу».
О сенсационном факте прибытия Гитлера в Варшаву Берия немедленно доложил Сталину.
№ 1798/6, 2 июня 1941
В средних числах мая Гитлер прибыл в Варшаву в сопровождении шести высших офицеров германской армии и с 22мая начал инспектирование войск в Восточной Пруссии…
Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено на направлениях на Брест и Львов…
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар внутренних дел СССРБерия
В преддверии операции «Барбаросса» Гитлер прибыл в Варшаву для инспектирования войск на главном участке нападения — в районе советского Западного Особого военного округа. Именно здесь, по мнению германских генштабистов, будут сосредоточены основные силы русских. И именно здесь, согласно информации подполковника Фридриха фон Шолля, эти силы должны быть наголову разбиты германской армией, именно здесь должен произойти великий гитлеровский «гауптшлахт», который обеспечит победу «блицкригу».
О сенсационном факте прибытия Гитлера в Варшаву Берия немедленно доложил Сталину.
№ 1798/6, 2 июня 1941
В средних числах мая Гитлер прибыл в Варшаву в сопровождении шести высших офицеров германской армии и с 22мая начал инспектирование войск в Восточной Пруссии…
Во многих пунктах вблизи границы сосредоточены понтоны, брезентовые и надувные лодки. Наибольшее количество их отмечено на направлениях на Брест и Львов…
Основание: телеграфные донесения округов.
Народный комиссар внутренних дел СССРБерия
До «внезапного» нападения осталось всего 19 дней. 3 июня 1941. Москва
Планы противостояния «Чудовищу»
С каждым днем напряжение усиливается. В кремлевском кабинете Сталина идет лихорадочная карусель совещаний, обсуждений, докладов, личных встреч. Не покидают кабинет вождя Молотов, Маленков, Микоян, Каганович. Почти ежедневно, а то и по два раза в день, бывают в Кремле Тимошенко и Жуков. Вождь вызывает к себе для докладов наркомов связи, финансов, просвещения, нефтяной и машиностроительной промышленности. Много времени проводит с наркомом авиационной промышленности Шахуриным, с авиаконструкторами — Яковлевым и Микояном. Обсуждает вопросы экономики с Воскресенским и Зверевым, вопросы пропаганды с Мехлисом и Запорожцем, вопросы государственной безопасности с Берия и его подручными. Работы много! Время не ждет. Война на пороге.
Все, с кем ежедневно встречался Сталин, зафиксированы в специальной «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», которая аккуратно ведется дежурным в приемной кремлевского кабинета вождя с 1927 г.!
Скрупулезно, до минуты, записан «вход» каждого человека в кабинет и «выход» его из кабинета. И вот что интересно, согласно записи в «Тетради», сегодня, 3 июня 1941 г., более полутора часов своего дорогого времени Сталин уделил беседе с человеком, который не имел никакого отношения к его лихорадочной работе по подготовке к войне.
Этим человеком был академик Евгений Тарле.
ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ ЗАПИСИ ЛИЦ,
ПРИНЯТЫХ СТАЛИНЫМ
3 июня 1941
т. Тарле 18.00— 19.30
т. Маленков 20.05 — 20.25т. Хрущев 20.25 — 21.00
т. Тимошенко 20.45 — 23.31т. Жуков 20.45 — 23.30
т. Ватутин 20.45 — 23.30т. Шахурин 22.40 — 23.45
Последниевышли — 23.45
Сталин беседовал с академиком Тарле с 18.00 и до 19.30, ровно полтора часа, в то время как Маленкову он в этот день уделил всего 20 минут, Хрущеву 45 минут, Шахурину час и только совещанию с генералами — около трех часов.
Академик Тарле никак не вписывался в карусель ежедневных посетителей кремлевского кабинета. Он не был ни партийным функционером, ни конструктором самолетов, ни, тем более, «энкаведешником». Сын небогатого киевского торговца, 67-летний крещеный еврей Тарле, был историком — ученым с мировым именем. Он был почетным членом академии наук Колумбийского университета, членом-корреспондентом Британской академии наук, почетным доктором Сорбонны и многих других университетов Европы. Он свободно владел почти всеми европейскими языками и дружил с выдающимися деятелями науки и искусства многих стран. О чем мог беседовать с престарелым историком Сталин? Конечно же, об Отечественной войне 1812 г.!
С каждым днем напряжение усиливается. В кремлевском кабинете Сталина идет лихорадочная карусель совещаний, обсуждений, докладов, личных встреч. Не покидают кабинет вождя Молотов, Маленков, Микоян, Каганович. Почти ежедневно, а то и по два раза в день, бывают в Кремле Тимошенко и Жуков. Вождь вызывает к себе для докладов наркомов связи, финансов, просвещения, нефтяной и машиностроительной промышленности. Много времени проводит с наркомом авиационной промышленности Шахуриным, с авиаконструкторами — Яковлевым и Микояном. Обсуждает вопросы экономики с Воскресенским и Зверевым, вопросы пропаганды с Мехлисом и Запорожцем, вопросы государственной безопасности с Берия и его подручными. Работы много! Время не ждет. Война на пороге.
Все, с кем ежедневно встречался Сталин, зафиксированы в специальной «Тетради записи лиц, принятых Сталиным», которая аккуратно ведется дежурным в приемной кремлевского кабинета вождя с 1927 г.!
Скрупулезно, до минуты, записан «вход» каждого человека в кабинет и «выход» его из кабинета. И вот что интересно, согласно записи в «Тетради», сегодня, 3 июня 1941 г., более полутора часов своего дорогого времени Сталин уделил беседе с человеком, который не имел никакого отношения к его лихорадочной работе по подготовке к войне.
Этим человеком был академик Евгений Тарле.
ВЫПИСКА ИЗ ТЕТРАДИ ЗАПИСИ ЛИЦ,
ПРИНЯТЫХ СТАЛИНЫМ
3 июня 1941
т. Тарле 18.00— 19.30
т. Маленков 20.05 — 20.25т. Хрущев 20.25 — 21.00
т. Тимошенко 20.45 — 23.31т. Жуков 20.45 — 23.30
т. Ватутин 20.45 — 23.30т. Шахурин 22.40 — 23.45
Последниевышли — 23.45
Сталин беседовал с академиком Тарле с 18.00 и до 19.30, ровно полтора часа, в то время как Маленкову он в этот день уделил всего 20 минут, Хрущеву 45 минут, Шахурину час и только совещанию с генералами — около трех часов.
Академик Тарле никак не вписывался в карусель ежедневных посетителей кремлевского кабинета. Он не был ни партийным функционером, ни конструктором самолетов, ни, тем более, «энкаведешником». Сын небогатого киевского торговца, 67-летний крещеный еврей Тарле, был историком — ученым с мировым именем. Он был почетным членом академии наук Колумбийского университета, членом-корреспондентом Британской академии наук, почетным доктором Сорбонны и многих других университетов Европы. Он свободно владел почти всеми европейскими языками и дружил с выдающимися деятелями науки и искусства многих стран. О чем мог беседовать с престарелым историком Сталин? Конечно же, об Отечественной войне 1812 г.!