Витрянский Василий Владимирович. Договорное право. Книга первая. Общие положения

   Н. В. Рабинович полагала: «К конклюдентным действиям относится и молчание в качестве знака согласия»^[522]. В этой связи следует отметить, что конклюдентные действия, что было показано выше, могут иметь значение и оферты, и акцепта, а молчание, как вытекает из сделанного самой Н.В. Рабинович вывода, – только акцепта. Различия между конклюдентными действиями и молчанием проявляются наиболее убедительно, если стать на позицию стороны, которой они адресованы: при конклюдентном действии лицо выражает свою волю, а вторая сторона – и в этом смысл конклюдентного действия – имеет возможность сделать вывод о том, в чем состоит воля ее потенциального или действительного контрагента. По указанной причине возникший между сторонами по поводу конклюдентного действия спор всегда имеет предметом лишь то обстоятельство, правильно или неправильно воспринята воля лица другой стороной. Так, например, происходит, когда эта последняя должна определить, как расценить выставленные в витрине товары: как рекламу или как оферту.
   Иная ситуация складывается при молчании. В данном случае заведомо ясно, что как таковое оно не может дать представления о воле лица. По этой причине, если слова и конклюдентное действие в равной мере выражают волю, но лишь различным способом, то молчание само по себе никакой воли выразить не может. Необходимо, чтобы законодатель определил либо сами стороны заранее согласовали (или за них это сделал законодатель), что будет означать молчание. Именно применительно к такому его значению и проявляется у лица определенная воля, выраженная путем молчания.
   Речь идет о том, что, поскольку в соглашении сторон или в законе предусмотрено, как следует расценить молчание, отсутствие словесного выражения воли означает: воля есть, и она совпадает с тем значением молчания, которое надлежащим образом заранее ему договорились придать либо обусловили это в ГК или в ином правовом акте.
   Таким образом, правовое значение конклюдентного действия определяет оно само и обстановка, в которой оно совершается, а молчания – законодатель либо сами будущие контрагенты.
   Письменный договор заключается путем составления соответствующего надлежащим образом подписанного документа.
   Кодекс учел и признал существующую практику применения различных способов факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно – цифровой подписи и иных аналогов собственноручной подписи. Однако здесь соблюдена определенная осторожность: использование этого способа признается допустимым, если в законе, ином правовом акте или соглашении сторон будут установлены сама возможность подобных подписей и определенный их порядок. Нарушение хотя бы одного из этих требований может служить достаточным основанием для оспаривания договора.
   Еще перед принятием нового ГК Высший Арбитражный Суд РФ поставил вопрос о возможности подтверждения обстоятельств дела доказательствами, изготовленными и подписанными с помощью средств электронно – вычислительной техники, в которых использована система цифровой (электронной) подписи. Дав в принципе на него положительный ответ, Высший Арбитражный Суд РФ разграничил три ситуации. При первой стороны изготовили и подписали договор с помощью электронно – вычислительной техники, в которой использована система цифровой (электронной) подписи. Тогда признается, что стороны могут представлять подобные доказательства по спору, который вытекает из такого договора с цифровой (электронной) подписью.
   Вторая ситуация возникает при споре о наличии договора, а также других документов, которые были скреплены цифровой (электронной) подписью. В этом случае арбитражам предлагалось запрашивать у сторон выписку из договора, в которой указана процедура согласования разногласий, в том числе на какой стороне лежит бремя доказывания соответствующих фактов.
   И наконец, третий вариант возникает при отсутствии в договоре процедуры согласования подлинности договора и других документов, при этом одна из сторон оспаривает наличие и самого договора и других документов. Тогда суду предоставляется возможность не принимать в качестве доказательств документы, скрепленные цифровой (электронной) подписью^[523].
   Указом Президента Российской Федерации от 3 апреля 1995 г. «О мерах по соблюдению законности в области разработки, производства, реализации и эксплуатации шифровальных средств, а также предоставления услуг в области шифрования информации» (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. №15. Ст. 1285) запрещено использование государственными организациями и предприятиями в информационно – телекоммуникационных системах шифровальных средств, включая криптографические средства обеспечения подлинности информации (электронная подпись), без сертификата Федерального агентства правительственной связи и информации при Президенте Российской Федерации, а также размещение негосударственных заказов на предприятиях, в организациях, использующих указанные технические средства без сертификата федерального агентства.
   Нотариальное удостоверение является обязательным в случаях, предусмотренных законом и соглашением сторон (п. 2 ст. 163 ГК). Требование стороны о нотариальном удостоверении договора, как уже отмечалось, во всех случаях является обязательным для контрагента со всеми вытекающими отсюда последствиями.
   В самом ГК нотариальное удостоверение договоров требуется в пяти случаях: во-первых, для договоров об ипотеке (п. 2 ст. 339 ГК), во-вторых, для договоров залога движимого имущества или прав на имущество, если обязательство, обеспеченное залогом, содержится в нотариально удостоверенном договоре (п. 2 ст. 339 ГК), в-третьих, для договоров залогодателя с залогодержателем о возможности обращения взыскания на заложенное недвижимое имущество без заявления требования в суд (п. 1 ст. 349 ГК), в-четвертых, для уступки прав и перевода долга, основанных на договоре, совершенном в нотариальной форме (ст. 389 и 390 ГК), в-пятых, для договоров ренты (ст. 584 ГК).
   Порядок удостоверения договоров, как и всех других сделок, определяется ст. 53–60 Основ законодательства о нотариате^[524]. Последствием нарушения требования о нотариальном удостоверении договоров служит их недействительность, притом ничтожность (ст. 165 ГК РФ).
   Элементом письменной формы договора могут быть, помимо подписи, некоторые другие требования, в частности требование печати. Вопрос о нем разрешается теперь п. 1 ст. 160 ГК: скрепление печатью представляет собой одно из дополнительных требований. Имеется в виду, что вместе с заявлением указанного требования должны быть определены и последствия его нарушения вплоть до признания договора незаключенным. Если же законодатель или стороны не воспользовались предоставленной им возможностью и специальные последствия не предусмотрены, то наступает общее неблагоприятное последствие нарушения требований об обязательной письменной форме сделки (п. 1 ст. 162 ГК).
   Законом, иными правовыми актами или соглашением может быть предусмотрено и другое дополнительное требование, подчиняющееся тому же описанному выше режиму, установленному для печати. Речь идет о совершении сделки на бланке определенной формы. Такое требование, в частности, содержится в транспортных уставах и кодексах. Ими предусмотрена необходимость использования соответствующих документов, форма которых утверждается уполномоченными органами. Имеются в виду, в частности, формы используемых при перевозе грузов железнодорожной накладной (ст. 38 Устава железных дорог), коносамента и чартера (ст. 121 и 122 Кодекса торгового мореплавания), накладной при речной перевозке (ст. 67 Устава внутреннего водного транспорта), билета, багажной квитанции или грузовой либо почтовой накладной (ст. 105 Воздушного кодекса), товаротранспортной накладной (ст. 47 Устава автомобильного транспорта). Обязательная форма документа установлена для банков при договоре банковского вклада: сберегательная книжка, сберегательный или депозитивный сертификат, иной документ, предусмотренный законом, изданными в соответствии с ним банковскими правилами и применяемыми в банковской практике обычаями делового оборота. Специальные бланки документов могут быть, в частности, использованы и в договоре страхования (страховой полис).
   Общие для всех сделок требования к письменной форме признаются соблюденными, если составлен документ, выражающий ее содержание, и имеются подписи лица или лиц, совершивших сделку, либо уполномоченных ими лиц (п. 1 ст. 160 ГК). Наряду с этим имеются специальные требования, относящиеся к письменной форме договоров. Имеется в виду, что договор заключается путем составления документа, подписанного сторонами, а равно путем обмена документами, осуществляемого с использованием почтовой, телеграфной, телетайпной, телефонной, электронной и иной связи. При этом необходимо, чтобы избранный сторонами способ мог бы позволить установить, что документ исходит именно от лица, которое является стороной в договоре (п. 2 ст. 434 ГК). Эта последняя новелла позволяет сделать вывод, что риск, связанный с возможным отказом стороны от направленных от ее имени оферты или акцепта, несет тот, кто ее принял и признал принадлежность подписи отправителю.
   Из приведенных правил сделаны исключения в специальных нормах, посвященных отдельным видам договоров. Так, например, договоры продажи недвижимости (ст. 550 ГК), продажи предприятия (п. 1 ст. 560 ГК), аренды зданий и сооружений (п. 1 ст. 651 ГК), аренды предприятия (п. 1 ст. 658 ГК), доверительного управления недвижимостью (п. 2 ст. 1017 ГК) должны быть заключены в письменной форме путем составления непременно одного документа, подписанного сторонами. Следовательно, такой способ, как обмен документами, должен означать нарушение требования о письменной форме.
   Поскольку простая письменная форма установлена главным образом для определенности взаимоотношений сторон, а значит, призвана тем самым обеспечить интерес контрагентов, государство обычно не вмешивается в вопросы, связанные с последствиями нарушения требований о письменной форме. Учитывая частный характер интереса сторон к письменной форме договора, законодатель признал, что сделка, совершенная вопреки требованиям ГК или иного закона устно, а не письменно, сохраняет значение юридического факта, порождающего соответствующие права и обязанности. Тем самым в виде общего принципа соблюдение простой письменной формы признается делом самих сторон, разумеется, при наличии их согласия на указанный счет. Если же одна из сторон оспаривает само существование не принявшего обязательную письменную форму договора или отдельных его условий, она вправе заявить иск по этому поводу.
   Указание закона на обязательность письменной формы договора означает презумпцию: нет письменной формы – нет и договора. А значит, лицо, ссылающееся на то, что хотя и не было письменной формы, но соглашение сторон было, должно привести необходимые доказательства. Закон (п. 1 ст. 162 ГК), отступая от общих принципов процесса, ограничивает круг возможных доказательств, не допуская свидетельских показаний. В то же время использовать любые доказательства, в том числе и свидетельские показания, может вторая сторона – та, которая утверждает, что сделки в целом или спорного условия в ней в действительности не было.
   Соответствующее ограничение содержится в общей норме ГК, а потому принцип допустимости доказательств в приведенном смысле действует независимо от того, воспроизведены ли указанные последствия в статье об обязательной письменной форме, рассчитанной на определенный вид (тип) договора (например, п. 3 ст. 887 ГК), или нет (имеются в виду все остальные статьи, которые устанавливают обязательную письменную форму).
   В ряде случаев – именно тогда, когда появляется публичный интерес к самому договору и его письменной форме, – законодатель предусматривает недействительность договора, заключенного устно в нарушение обязательной письменной формы^[525].
   В этой связи во многих правовых актах и в арбитражной практике появилось понятие о таком противоправном действии, как «бездоговорная поставка». На самом же деле во всех этих случаях речь шла совсем о другом: стороны достигали соглашения о поставке, подряде и т. п., но просто не оформляли его письменно.
   В последнее время этот термин («бездоговорная поставка») практически не употребляется. Одно из немногих исключений – Правила поставки газа. В п. 8 этого акта предусмотрено: «Отпуск газа без договора не производится». Смысл этой формулы опять-таки состоит в необходимости надлежащего оформления соглашения сторон о снабжении газом.
 
   КонсультантПлюс: примечание.
   Постановление Правительства РФ от 30.12.1994 №1445 «Об утверждении Правил поставки газа потребителям Российской Федерации» утратило силу в связи с изданием Постановления Правительства РФ от 05.02.1998 №162 «Об утверждении Правил поставки газа в Российской Федерации».
 
   Соответствующие последствия указаны, в частности, в ст. 550 ГК («Форма договора продажи недвижимости»), п. 3 ст. 1017 ГК («Форма договора доверительного управления»), п. 1 ст. 940 ГК («Форма договора страхования»), п. 2 ст. 560 ГК («Форма и государственная регистрация договора продажи предприятий»), п. 2 ст. 836 ГК («Форма договора банковского счета»), п. 1 ст. 1028 ГК («Форма и регистрация договора коммерческой концессии»), п. 2 ст. 574 ГК («Форма договора дарения»). При этом в последних случаях содержится указание на то, что соответствующий договор является не просто недействительным, а ничтожным. В остальных, определяя последствия нарушения требований о форме сделки, ограничиваются указанием на недействительность сделки. Решая в подобных случаях вопрос о последствиях признания таких договоров недействительными, необходимо руководствоваться одной из общих норм о сделках. Имеется в виду прежде всего п. 1 ст. 165 ГК, в силу которого несоблюдение требования о нотариальной форме влечет недействительность сделки, при этом такие сделки являются ничтожными. Поскольку оговорки об оспоримости соответствующих сделок (сделок, нарушающих требование об обязательной письменной форме) в ГК нет, независимо от наличия или отсутствия особого указания на этот счет все упомянутые в специальных нормах договоры, заключенные с нарушением формы и по этой причине признаваемые недействительными, являются ничтожными. При этом не имеет значения, идет ли речь об обязанности, установленной законом (ГК) или соглашением сторон^[526].
   Государственная регистрация сделок (договоров) была предусмотрена уже в ст. 185 ГК 22, которая содержала требование, чтобы продажа строений под страхом недействительности была нотариально удостоверена с последующей регистрацией в коммунальных отделах. А в ГК 64 о государственной регистрации шла речь применительно к двум договорам: купли-продажи и дарения. В обоих случаях имелись в виду одни и те же объекты: жилой дом и дача, к которым присоединились строительные материалы (см. ст. 239, 239.1 и 257).
   Новый ГК существенно увеличил случаи обязательной государственной регистрации, установив также последствия ее нарушения. Так, из п. 1 ст. 164 ГК в сочетании со ст. 131 ГК, к которой он отсылает, можно сделать вывод о том, что обязательной государственной регистрации подлежат сделки с недвижимым имуществом – во всех случаях, а сделки с движимым – только в отношении имущества определенного вида. Статья 130 ГК отнесла к недвижимости земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты и все, что прочно связано с землей (объекты, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно). В число недвижимых вещей та же статья включила подлежащие государственной регистрации воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты. Особо предусмотрена возможность отнесения законом к недвижимости и иного имущества. Таким образом, ст. 130 и ст. 164 ГК переплетаются. Это означает, что, если закон называет определенное имущество недвижимостью, тем самым решается положительно вопрос об обязательной регистрации сделок с ним. И наоборот, если закон устанавливает необходимость государственной регистрации сделок с определенным имуществом, последнее уже в силу этого обстоятельства приравнивается к недвижимости и на него распространяется автоматически в определенной части существующий по поводу недвижимости правовой режим. Имеется в виду, что в соответствии с п. 2 ст. 223 ГК самого факта установления обязательной государственной регистрации его отчуждения достаточно для распространения на такое имущество предусмотренного для недвижимости правила о переходе к приобретателю права собственности с момента соответствующей регистрации. Точно так же особые правила, определяющие момент перехода доли в праве общей собственности на недвижимость (с момента ее регистрации, а не передачи), распространяются не только на долю того, что представляет собой недвижимое имущество, но и на имущество движимое, если только сделки с ним подлежат государственной регистрации (ст. 251 ГК).
   Обязательная государственная регистрация установлена для договоров коммерческой концессии (п. 2 ст. 1028 ГК), продажи жилых домов, квартир, частей жилого дома или квартиры (п. 2 ст. 558 ГК), продажи предприятий (п. 3 ст. 560 ГК), отчуждения недвижимого имущества под выплату ренты (ст. 584 ГК), аренды недвижимого имущества (п. 2 ст. 609 ГК), дарения недвижимого имущества (п. 3 ст. 574), аренды зданий и сооружений (п. 2 ст. 651 ГК), аренды предприятий (п. 3 ст. 658 ГК), передачи недвижимости в доверительное управление (п. 2 ст. 1017 ГК). Вместе с тем в силу ст. 131 ГК она обязательна и для любого другого договора, предметом которого служит недвижимость.
   Вопросы, о которых идет речь, регулируются Законом от 3 июля 1997 г. «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним»^[527]. Этот Закон распространяется на все виды недвижимости, кроме воздушных и морских судов, судов внутреннего плавания и космических объектов, для которых до принятия специальных законов об их государственной регистрации будет действовать ранее установленный порядок.
   Закон от 3 июля 1997 г. рассматривает государственную регистрацию сделок как специальное основание фиксации перехода прав на недвижимость или возникшего обременения соответствующего права (аренда, сервитуты и др.).
   Суть государственной регистрации состоит в ведении по общей для всей страны системе Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Ведение такого Реестра осуществляют созданные специально для этой цели учреждения юстиции, которые обязаны предоставлять информацию о произведенных записях любому лицу.
   Закон предусматривает необходимость учинения записи о совершенной сделке лишь на основе заявления обоих контрагентов. Однако, если договор был нотариально удостоверен, в том числе и в случаях, когда нотариальное удостоверение не является обязательным и произведено по согласию сторон, для внесения записи в Единый реестр достаточно обращения одной из сторон.
   Несоблюдение правил о государственной регистрации, как и требований об их нотариальной форме, влечет за собой недействительность договоров, при этом они также признаются ничтожными.
   Во всех случаях, когда договор признан недействительным вследствие нарушения формы или требований о его государственной регистрации, последствием такого признания в силу п. 2 ст. 167 ГК служит обычно двусторонняя реституция. Соответственно каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по договору, а при невозможности сделать это в натуре – возместить стоимость имущества в деньгах. Указанная норма допускает вместо признания договора недействительным установление, при этом непременно на уровне закона, иных последствий.
   Специальные последствия предусмотрены, в частности, ст. 169 ГК для случаев, когда заключен договор с целью, заведомо противной основам правопорядка или нравственности. В подобных случаях, как уже отмечалось, при наличии умысла у обеих сторон в доход Российской Федерации взыскивается все полученное ими по договору. Если договор исполнен одной стороной, то с контрагента взыскивается в доход государства все полученное им и все причитающееся ему со стороны в возмещение полученного. Если умысел имелся только у одной из сторон, лишь к ней применяется соответствующая санкция: все, что она получила по договору, возвращается другой стороне, которая, в свою очередь, должна передать полученное ею либо причитающееся ей в доход Российской Федерации.
   Необходимость применения такого же рода конфискационных по своей природе последствий предусмотрена иногда в соответствующих актах применительно к нарушениям требований о форме договора. Соответствующие указания с прямой ссылкой на ст. 169 ГК содержатся в Указе Президента РФ от 20 декабря 1994 г. «Об обеспечении правопорядка при осуществлении платежей по обязательствам за поставку товаров (выполнение работ или оказание услуг)»^[528]. Этот Указ, вступивший в действие вместе с самим ГК с 1 января 1995 г., признал важнейшим нарушением основ правопорядка и тем самым достаточным основанием для применения ст. 169 ГК случаи, когда стороны совершили умышленно сделку без соблюдения установленной ГК формы. При этом в самом Указе предусмотрены ситуации, подтверждающие наличие умысла в действиях сторон, нарушивших требования к форме сделок: несвоевременное исполнение обязательств по расчетам с предприятиями – должниками в сочетании с санкциями, не истребованными предприятиями – кредиторами в судебном порядке. Справедливости ради следует отметить, что приведенный Указ трудно укладывается в рамки современного гражданского права.
   Пункт 1 ст. 165 ГК, как уже отмечалось, предусматривает в виде общей нормы, что несоблюдение нотариальной формы «исцелимо». Имеется в виду, что, если одна сторона полностью или частично исполнила сделку, а вторая уклоняется от ее удостоверения, суд вправе по требованию исполнившей сделку стороны признать ее действительной. Поскольку приведенная норма является общей для всех сделок (договоров), она действует независимо от того, имеется ли в специальной статье ГК отсылка к ней или воспроизводится ее содержание (см., например, п. 3 ст. 551 ГК), либо на этот счет нет никаких указаний в самой статье ГК, которой установлена обязательность нотариального удостоверения.
   Из приведенной нормы следует, что суд сам определяет на основе оценки соответствующих обстоятельств, надлежит ли признавать действительной сделку, которая не была вопреки требованиям закона или соглашения сторон удостоверена у нотариуса, имея, в частности, в виду, что в противном случае сторона, исполнившая сделку, сможет защитить свои интересы лишь другим образом: потребовав от другой стороны возмещения стоимости неосновательного обогащения.