Влодавец Леонид. Большой шухер (Black Box - 2)

   - Установили, что машину сожгли "шмелем". Нашли и опознали три трупа, но Ворона в ней не было. Считают, что это либо похищение, либо инсценировка. Раздали его портреты, ищут. Копают в аэропорту. Коробки в "Шевроле" не нашли, там все выгорело.
   - Хорошо. Примем к сведению. Что еще?
   - Дальше все по Воинову. Менты взяли в "Береговии" четырех азеров, при которых нашли инструменты со следами крови Ростика, валят все на них, но, по-моему, это лажа.
   - Ты уже все вычислил? - усмехнулся Сэнсей.
   - Не все, но почти точно знаю, кто его почикал так жестоко и больно.
   - Фамилия, имя, отчество? - спросил Сэнсей, будто собрался протокол писать или дело заводить.
   - Пряхина Элеонора Алексеевна, тысяча девятьсот семьдесят четвертого года рождения, русская, ранее не судимая, - подыграл Агафон. - Медсестра Второй горбольницы, по основной специальности - проститутка. Обслуживает гостей города в гостинице "Береговия". Рост сто восемьдесят два, вес семьдесят четыре. Кличка - Элька Длинная. Высокая блондинка...
   - "...в черных ботинках"? - хмыкнул Сэнсей.
   - Может, посерьезней, командир? - попросил Агафон, немного обидевшись. - Я ведь не ерунду говорю. Она убила, точно!
   - Мотивы? - Сэнсей несколько посерьезнел, но, похоже, не очень верил выводам Агафона и продолжал беседу с иронией, немного пародируя прокурорский тон.
   - Ростик и три его дружка ее изнасиловали четыре года назад. Все они были из команды Вовы Черного. Излагать дальше или ты ржать будешь?
   - Излагай... и не нервничай. Понимаешь, братан, я не обязан всему верить, что твоя башка придумает. Причина отомстить у нее была - это я могу поверить. Но трахают многих, а большинство все-таки не мстит. Баба, конечно, судя по твоим сведениям, не маленькая, но чтобы она смогла Ростика завалить ножичком... Конечно, если пьяного и связанного, то допустить можно, но все-таки пока не верю.
   - В общем, так. Хочешь верь, хочешь не верь, но те две девки, которые последними видели Ростика, - ее подруги. Они там втроем одного покалеченного пацана обхаживают. То ли из-за трехкомнатной квартиры, то ли просто из жалости - это не суть важно. Соплюхи эти, конечно, не могли бы его резать, но подставить - запросто. Тем более что Ростик их тоже малость попробовал, хотя и не силком, но и не совсем добровольно. В смысле, что опоил чем-то. Обиделись они на него - это точно.
   - Но это все еще из серии "если бы да кабы", - поморщился Сэнсей. - То, что эти три девчонки знакомы и дружат между собой, еще не значит, что они могли сговориться и покрошить Ростика. Есть что существеннее?
   - Есть. Ход, который прошлой ночью нашли Гребешок с Лузой, выводит в бомбоубежище, прямо под дом восемь. Там в бомбоубежище мы с Налимом видели следы крови. Шпильку нашли, на которой длинный светлый волос. Скорее всего Элькин. И еще пуговку от безрукавки девушки Ларисы. Вот эту. У нее как раз такой не хватает.
   - Неужели до сих пор не пришила? - засомневался Сэнсей.
   - Да она и не заметила небось.
   - Ну, даже если это и так, то пуговичка - еще не улика. Как и волос на шпильке. Мы, конечно, не прокуратура, но целая экспертиза нужна, чтоб доказать принадлежность пуговицы Ларисе, а шпильки с волосом - Эльке. Но даже если так оно и есть, что это подтверждает? Да только то, что девки лазили в бомбоубежище. А то, что они резали Ростика, извини, никоим образом. Кстати, какой на убежище замок? Висячий?
   - Точно...
   - То есть такой, что открывается и запирается только снаружи. Стало быть, если они втроем, допустим, заманили Ростика в парк, напоили чем-то или обездвижили парализантом, а потом затащили его в подземелье - кстати, вряд ли через тот старинный ход, по которому мы ходили, - там разделали как тушу, то должны были загодя отпереть бомбоубежище. Потому что иначе вынести его на всеобщее обозрение не смогли бы. Получается, что они не просто случайно с ним встретились, а заранее все обдумали? А этого быть не может.
   - Почему не может? - не согласился Агафон. - Запросто.
   - Ты же сам говорил, что они с ним случайно сели в одну машину? Потом попали к ним в общагу, так? Никакой Эли рядом не было, правильно? Правильно. Ушли они вместе с Ростиком всего на полтора часа. За это время они должны были встретиться с Элькой - это раз. Каким-то образом с ней уединиться, чтобы решить вопрос об убийстве, - это два. Наконец, осуществить подготовку и исполнить затею - это три. В пункт три входят не только двери в бомбоубежище, даже если допустить, что у Эли имелся ключ от висячего замка. Надо еще было вооружиться. Охотничьим ножом с широким лезвием, финкой с узким лезвием, заточкой, топором и еще чем-то... Кстати, на фига столько много? Да, ты, кстати, вроде бы говорил, что Ростика напоследок и самого изнасиловали? Может, девочки и пол срочно поменяли для такого мероприятия?
   - Ну, это как раз не проблема. В подвале на Суворовской есть секс-шоп под названием "SS-Libero". Там всякие искусственные хреновины продаются. На радость дамам.
   - Ага, и Эля, конечно, поймала такси и сгоняла за искусственным прибором на Суворовскую и обратно на Матросова? Или, может быть, у нее все эти инструменты в чемоданчике хранились на случай такой встречи?
   Агафон наморщил лоб. Он почувствовал, что его блестящая догадка накрывается медным тазом. Действительно, не очень верилось, чтоб так все происходило. Он даже расстроился. Вроде бы уже полностью убедил себя в том, что знает, кто почикал Ростика, но теперь Сэнсей все в два счета растоптал и растер, как плевок по асфальту.
   - Так что ж, - произнес он, - выходит, азербайджанцы виноваты? Порезали у себя на рынке в подвале, а потом потащили за километр с лишним в подземный ход? Ладно, если бы перепрятали, а они несут его в бомбоубежище, потом вытаскивают на воздух и бросают в крапиву между гаражами. А потом специально для того, чтоб попасться, забирают мокрый инструмент в гостиницу и засовывают под подушки? Может, все-таки проще подумать, что им его подкинули?
   - Насчет этого - не спорю. Но опять же насчет того, что им эти колюще-режущие предметы Эля подкинула, а не менты, есть серьезные сомнения. Наливайко же сказал, что азеров колют на тему Ростика. А раз так, то могли и перья, которые, скажем, менты нашли где-нибудь в парке, подложить подходящим людям.
   - Понимаешь, Сэнсей, Эльке при ее работе это сделать полегче.
   - Ну да! Пойти с ними спать, а по ходу траха попрятать ножики под матрасы и подушки. Ты включи воображение, представь себе, как это можно было сделать?
   - Клофелином их угостить, как это принято у некоторых. Пока те спали, и подбросила.
   - Да они бы ее тут же вычислили. Она в гостинице каждый день. Небось имя ее настоящее знают. Наверняка бы поделились с ментами, когда припекло.
   - А думаешь, ментам это интересно? Они бы им не поверили. Когда дело раскручено в одном направлении, жалко бросать и мучиться по новой. Проще докрутить, додавить - и все. К тому же Эля эта самая - вовсе не девочка-цветочек по характеру. Вполне могла обдурить их, даже не усыпляя.
   - Ладно. Все эти споры в пользу бедных. В принципе мне глубоко начхать, кто Ростика резал. И нам с тобой, как и всей "Куропатке", нет никакой необходимости выяснять истину. Понимаешь, корешок? Делать за ментов и прокуроров их работу, да еще и за бесплатно, мы ни за что не станем. И подменять правоохранительные органы мы не будем. Если бы не коробка, которую вчера нашел Гребешок. Оказывается, кроме коробки, у Ростика были при себе какие-то очень важные ключики. От чего - не знаю, но кому-то позарез нужные. А тем, кто убивал Ростика, эти ключи, так же, как и коробка, были не нужны. Поэтому они их, скорее всего, бросили где-нибудь в том же туннеле. Или потеряли. Выглядят они так, как на этих фотках, размеры только неизвестны. Еще они должны быть на одном брелоке в форме головы Мефистофеля. Вот таком. Короче, сегодня вечером опять пойдете туда. Через речку. Капрона и так далее. Опять же вчетвером, как и в прошлый раз.
   Вторая подземная прогулка
   Эта ночь выдалась гораздо хуже предыдущей: небо затянуло наглухо плотными низкими тучами; лил затяжной холодный Дождь, далеко не мелкий по калибру капель да еще и с ветром. Всех четверых крепко измочило еще до того, как Капрон высадил их на берег. Автоматов на сей раз не взяли, а то мучься потом, протирая досуха. Ограничились пистолетами.
   Бывшую конюшню отыскали быстро. Матрас с деревянным щитом был на месте, а под ними - все та же лестница, ведущая в подземелье. Агафон, как и в первый раз, пошел вперед, за ним - Налим, Луза и Гребешок. Боялись поменьше, но разговаривать и перебрасываться шуточками, хотя Агафон никакой команды на этот счет не давал, не решались. До первого бокового хода, где Агафон поставил метку "А-1", добрались быстро, благо было под горку, потом, свернув, прошли двадцать метров до начала винтовой лестницы, спустились вниз, туда, куда прошлой ночью укатился фонарик Гребешка, наконец, прошли еще двадцать метров до квадратного люка в потолке.
   Вчера, когда уходили отсюда, Сэнсей сперва забрал у Гребешка пакет с коробкой, а потом, спохватившись, велел лезть обратно. Надо было втянуть обратно лестницу с веревкой и закрыть за собой люк. Пришлось все повторять сызнова, зато хозяева люка, лестницы и веревки не заподозрят, что у них побывали незваные гости.
   - Подсаживай! - решительно сказал Гребешок, которому как первооткрывателю общественность молчаливо предоставила право проводника. Луза тем же макаром, что и вчера, приподнял Гребешка вверх, тот зацепился руками за скобы, подтянулся и вскарабкался в люк. Открыл крышку, выбрался в "сталинский" туннель и спустил вниз лестницу, по которой с относительным комфортом поднялись остальные.
   - Да, - вполголоса сказал Агафон, осветив фонарем стены туннеля. - Похоже, это тот же самый, который в бомбоубежище выходит. Понять бы только, в какую сторону идти?
   - Сейчас поймешь, - хмыкнул Гребешок, - тут неподалеку место, где кончали Ростика. Оттуда следы крови идут. Пока они его тащили, кровь на пол стекала. Ручьями... До бомбоубежища дотянули - небось вся вылилась.
   - Не вся, там еще покапало, - возразил Агафон. - А на полу и пыль, и плесень. Где посуше - пыль, где сырее - плесень. Только странно: Сэнсей говорил, Ростика догола раздели, а Наливайко поминал, что у него на одежде пыль и плесень нашли. На фото вроде бы действительно голый. Но, может, какая-нибудь тряпка осталась?
   - Точно, - согласился Гребешок, - одежду спалили. Здесь кострище есть. Пошли, покажу. Луза, блин, смотри не блевани. У тебя как, Налим, нервы крепкие?
   Пока шли, смотрели под ноги, не блеснут ли где ключики. Нет, не блеснули. Запах свернувшейся крови и гниющих кусков тела почуяли раньше, чем увидели высохшую лужу и полуразложившиеся ошметки.
   - Бр-р! - произнес Агафон. - Да уж! Фильм ужаса. Луза на сей раз сумел сдержаться, да и Налиму удалось не упасть в обморок.
   - А вот костерчик, - сказал Гребешок, высвечивая груду пепла и углей. - До конца не догорел: тут воздуху мало и сыро. Вот остатки пиджака. Тут, по-моему, от брюк остатки. Ну, это ясно, полуботинки. Это манжета от рубахи, остальное сгорело.
   - Сейчас поглядим. - Агафон вынул финку и стал шевелить острием пепел и угли. Руками, наверно, было сподручнее, но его одолела брезгливость. Хотя вообще-то вызывать эту брезгливость было нечему. На костре ведь жгли не Ростика, а его одежду. Между тем именно здесь, в кострище, по мнению Агафона, были наибольшие шансы отыскать ключи. В то, что они могли просто лежать где-нибудь в кармане, а потом оттуда вывалиться, Агафону не верилось. Если бы ему доверили особо ценные ключики, то запаял бы их в полиэтилен, обернул бы тканью и зашил бы куда-нибудь под ватиновую набивку пиджачного плеча. Там их можно было бы найти только при очень тщательном обыске, а потерять случайно практически невозможно. От пиджака после сожжения остались только куски от рукавов и обрывок полы. Эти тряпки Агафон подцепил острием ножа и вытащил на чистое место, разровнял, потыкал для проформы клинком, но понял, что там ничего нет. Соответственно если ключ был зашит в пиджак, то искать его следовало в золе.
   Однако Агафон сперва исследовал еще одну обгорелую тряпку - остаток от брюк. Там тоже ничего найти не удалось. После этого Агафону взбрело в голову, что ключ может лежать в обугленных ботинках, он срезал каблуки, убедился, что они были намертво приварены к подметкам и никаких ключей в них никогда не хранилось. Затем он посмотрел еще и подметки, точнее, то, что еще не совсем сгорело, и на этом успокоился; начал шуровать непосредственно в пепле, разгребая его ножом и надеясь вот-вот услышать металлический звон.
   Этот звон он действительно услышал, но, оказалось, в золе лежало несколько обгоревших монет: две десятирублевых и пятидесятирублевая.
   - Слушай, - нетерпеливо заявил Гребешок, - если мы тут втроем будем стоять у тебя над душой, толку не будет. Давай мы с Лузой поищем, откуда Ростика могли сюда притащить? Пойдем в обратную сторону. Не к дому восемь, а наоборот. А Налим тебя подстрахует на случай неожиданной встречи. Идет?
   - Ладно. Прогуляйтесь. Только смотрите не провалитесь куда-нибудь, отмахнулся Агафон.
   - Не боись, мы сейчас тебе ключики принесем, - уверенно произнес Гребешок. - Заодно и согреемся, а то без движения замерзнуть можно.
   Они, к превеликой радости Лузы, с трудом переносившего соседство с местом убийства, двинулись в сторону люка, а затем дальше, к тому месту, где Гребешок отыскал пакет с таинственной коробкой.
   - Ты смотри от середины вдоль левой стены, - распорядился Гребешок, - а я буду глядеть от середины вдоль правой. Так проще. Обратно пойдем - наоборот, проконтролируем друг друга.
   Таким порядком они прошли метров с полета от того места, где был найден пакет. Ключи, конечно, на полу не валялись, но зато обнаружилось боковое ответвление туннеля, на стене которого была вычерчена длинная темно-красная стрела, а выше ее сделана той же краской надпись: "АВАРИЙНЫЙ ВЫХОД".
   - Так, - сказал Гребешок, направляя свет фонаря в ту сторону, куда указывала стрела. - По-моему, нам сюда.
   Совсем недалеко от основного туннеля в боковом ходе просматривалась настежь открытая стальная дверь, а за ней - узкая бетонная лестница. Оттуда тянуло свежим воздухом, дождем и мокрыми листьями пахло.
   - Теперь надо в оба глядеть, - предупредил Гребешок. - Вот тут-то эти ключи и могли выпасть.
   - Это точно, - вздохнул Луза, который надеялся, что ключей не окажется до того самого момента, пока они не выйдут на свежий воздух.
   Просмотрели почти каждый квадратный сантиметр пола. За бетонным порогом открытой стальной двери, там, где начиналась лестница, стало намного больше мусора. И был он заметно свежее того, что валялся в коридорах. Пивные банки, битые бутылки, тряпки, бумага, раскрошенные кирпичи, камешки, пакеты и упаковки разных мастей кучкой лежали между порогом и нижней ступенькой лестницы, почти скрыв бетонный пол, если ключи попали в эту кучу, то отыскать их непросто.
   - Н-да, - буркнул Гребешок, присматриваясь к куче, - покопайся тут, блин, в этом дерьме!
   - Давай на потом оставим! - предложил Луза, брезгливо поморщившись. - Тут вон шприцев с иглами до хрена, еще словим СПИД или гепатит какой.
   - Добро, - согласился Гребешок, которого поиски ключей в куче мусора тоже не очень прельщали.
   Поэтому они направились вверх по лестнице, обшаривая фонарями каждую ступеньку, втайне надеясь, что вот, может быть, уже на следующей блеснут ключики с брелоком в форме головы Мефистофеля. Однако вместо этого им попадались только пробки от бутылок да крышки, сорванные с пивных банок или консервных коробок. Последние досаждали особенно, потому что издали их легко было спутать с ключами. Луза раза два накололся.
   Таким макаром прошли четыре марша по двадцать ступенек и очутились у открытой стальной двери. Она выходила на свежий воздух, в парк, где по-прежнему лил дождь и ветер мотал кусты и деревья. Сам выход находился в ложбинке на склоне небольшого искусственного бугра, заросшего кустами. Ложбинка тоже заросла кустами и крапивой, но по ней была протоптана тропка, скользкая и размокшая от дождя.
   - Хорошо, если они эти ключики уронили прямо на тропу, - порассуждал вслух Гребешок. - А если в сторону...
   - ...то хрен найдешь, - договорил Луза.
   И все-таки они решили пройтись по тропке, потому что уж очень не хотелось ковыряться в куче мусора. Рассчитывали, что до этого, может, и не дойдет.
   Тропка спустилась вниз на полянку, со всех сторон окруженную кустами. Если по прямой, то метрах в тридцати от аварийного выхода. Но кусты и всякая иная растительность стояли так густо, что не только сейчас, дождливой ночью, но и при светлом Дне разглядеть его сквозь листья было невозможно.
   Полянка по краям заросла густой травой, а посередине была вытоптана и украшена старым кострищем, золу которого прибита и разровняли дожди последних нескольких дней. Вокруг кострища лежало несколько бревен, а также стояли две самодельные лавочки. Поверх одной из них мокла драная телогрейка. Как и на лестнице, тут валялись водочные и пивные бутылки, то ли Разбитые в драке, то ли спьяну раздавленные темные очки, бейсболка с оторванным козырьком, еще какой-то хлам.
   - Похоже, тут компашка собирается, - прикинул Гребешок с видом Шерлока Холмса. - Сегодня, поскольку дождь, не пришли. Да и поздно уже. Небось, пока сухо, здесь сидят, а если начнет лить, то ползут на лестницу.
   - А когда Ростика убили, дождь был? - спросил Луза. Гребешок даже посветил на него фонарем от удивления:
   - Ну, Сева! Ты, блин, оказывается, не только подковы гнешь, но и башкой варишь? Точно, дождя не было. Только на следующий день зарядило. Значит, здесь пацаны могли сидеть, либо видели что-то, либо...
   - ... Сами его мочили, - в один голос с Гребешком, произнес Луза.
   - Стало быть, если завтра дождика не будет, стоит сюда нагрянуть и покалякать с ними, - прикинул Гребешок. - Может, они и ключики прибрали? Нет, навряд ли. Потому что тогда и коробку прихватили бы. Давай-ка пошуруем малость, может, валяются ключи где-то?
   Пока они шарили на полянке, Агафон в туннеле закончил разгребание пепла. Ни хрена не нашел, хотя под конец шарил уже голыми руками, процеживая горсти золы сквозь пальцы и растряхивая ее по бетонному полу. Измазался, как трубочист.
   - Ну что? - сказал он Налиму. - Пройдемся до бомбоубежища? Гребешка с Лузой ждать не будем, они опять чего-нибудь посеяли небось...
   - Может, лучше за ними сходим? - предложил Налим.
   - На хрена? Они и так дойдут, лучше нас это место знают. Пошли, не трясись, ё-мое!
   Налим подчинился. Двинулись рядом, шли не торопясь, шарили фонарями по полу, на котором явственно бордовели следы запекшихся кровяных ручейков.
   - Блин, - произнес Агафон, - сколько же этой кровянки в человеке бывает? Метров сто уже протопали, а все по полосам идем.
   Мусора, пробок и крышек от пивных банок здесь не попадалось. Должно быть, шпана боялась заползать так далеко от аварийного выхода, не зная толком, куда ведет туннель. Правда, несколько раз в лучи фонарей попадали крысы, с устрашающим писком уносившиеся во тьму.
   - Я в газете читал, - опасливо произнес Налим, - что теперь от радиации крысы размером с кабана вырастают. Загрызть могут.
   - Ты газеты читай побольше. Там еще и не такое набрешут. Журналюги, блин, изгаляются как хотят, врут и не краснеют, а мы, дураки, читаем и верим. Так же и телик. Главное, чтобы все рты поразевали да поменьше насчет зарплаты справлялись. Вот и сидят там, пописывают, ломают голову, чего бы соврать... Стоп! - Агафон резко оборвал свою речь, обличающую средства массовой информации, и направил световое пятно фонаря вперед.
   - Ты чего? - обеспокоено спросил Налим, бросаясь догонять рванувшегося вперед напарника. - Нашел, что ли?
   - Нет, - сказал Агафон, - не нашел. Но кое-что увидел. Световой круг выхватил из тьмы кровяной отпечаток от обуви. Четкий, почти не смазанный, с узорчатым рисунком.
   - Чуешь разницу? - спросил Агафон, ставя свою ногу, обутую в кроссовку сорок пятого размера, рядом с отпечатком. - Самое большее - тридцать восьмой. Бабский размер, одним словом. Правой ногой, видать, в кровянку наступила, когда тащили. Вон, и дальше пошла следить. Правда, уже послабее.
   - Неужели у такой кобылы, как Элька, - заметил Налим, - всего тридцать восьмой? По-моему, у нее не меньше сорок первого должен быть.
   - А мелкие? Малярихи эти? Про них забыл? Эх, срисовать бы чем рисунок...
   - Думаешь, они так и будут в тех же кроссовках ходить? - недоверчиво хмыкнул Налим.
   - А что? Запросто. Видишь, след кончился. Оттерла. А потом пришла в общагу и помыла с мылом. Для этих работяжек на самую дешевку наскрести - проблема. Элька, та, конечно, запросто может хоть каждый день обувку менять.
   Двинулись дальше. Кровавые ручейки, отпечатавшиеся на полу, становились заметно тоньше, разрывистей. Постепенно они перешли в цепочку пятнышек. А ключей видно не было.
   - Зря идем, - сказал Налим, должно быть, долго думая. - Ведь они его тут голого тащили. Откуда же ключи могли выпасть?
   - Это я и сам понимаю, но все-таки проверить надо...
   Они все еще топали по туннелю, приближаясь к бомбоубежищу, когда наверху продрогшие под дождем Гребешок и Луза, матерясь и чертыхаясь, прекратили поиски.
   - Ни хрена тут не найдешь, - махнул рукой Гребешок, который, пытаясь отыскать в траве ключи, порезал палец о бутылочное горлышко.
   - Пошли в той куче глянем - и к ребятам. Надо днем сюда приходить, может, и вычешем чего-нибудь. Интересно, столбняк от пальца может быть или нет?
   - Поссы на рану, - деловито посоветовал Луза, - самое лекарство. У меня дед плотничал, всю дорогу так делал.
   - Ладно, - сказал рукой Гребешок, - проверим.
   После проведения здесь же, на месте. Предложенной Лузой лечебной акции Гребешок нашарил в кармане презерватив и накатил на средний порезанный и здоровый указательный пальцы. Предстояла еще одна грязная работа.
   - Ну и вонизм, - проворчал Гребешок, когда они, вернувшись к аварийному выходу, по пути еще раз проверив тропу и спустившись к нижней двери, оглядели мусорную кучу. - Ты не блеванешь, Луза?
   - Выдержу... - не очень уверенно пробормотал детина. И они, титаническими усилиями подавляя то и дело подступающую к горлу рвоту, стали разбирать кучу дряни.
   - Сдохнуть можно, - сказал Гребешок, - пойдем к воздуху, перекурим...
   Присев у выхода, жадно глотали дым и мокрый воздух парка.
   - Неужели опять полезем? - спросил Луза. - Ясно, что ключей там нет. Сантиметров пять слой сняли, небось год копилось. Неужели могли так глубоко провалиться?
   - Провалиться не могли, а вот ежели на них наступили, то могли и ниже вдавить. Хотя по большому счету ты и прав, но, блин, надо в этом убедиться...
   У Агафона с Налимом проблемы были проще. Они дошли почти до самого входа в убежище, и Агафон сказал:
   - Дальше делать нечего, мы там уже смотрели. Главное, уяснили, что Ростика волокли именно этим путем...
   И тут откуда-то издалека и сверху послышался негромкий щелчок, а затем скрип.
   - Тихо! - шепнул Агафон Налиму. - По-моему, это дверь в убежище открывают...
   Оба не сговариваясь вытащили пистолеты, сняли с предохранителей прежде, чем гулкая тишина бомбоубежища была нарушена звуками шагов. Три человека, кряхтя и переругиваясь вполголоса, тащили вниз что-то тяжелое.
   - Свети, свети, ё-мое, а то скатимся на хрен!
   - Лампочку надо было включить.
   - Не фига! Она через щели заметна.
   - Кому, на хрен, заметна? Дрыхнут все давно. Придерживай, Калым, не напирай, бляха-муха, пока не звезданулись!
   - Береженого Бог бережет. Вперед свети, говорю!
   - А все ты, Вадя! Завел, блин, Филю: менты наедут! Вот и таскайся теперь ночью, прячь...
   - Ничего, подальше спрячешь - поближе возьмешь. За этот товар мы еще на Канарах пожить сумеем, если сбагрим по-умному.
   В ближнем к лестнице помещении убежища появился тусклый отсвет фонаря. К Агафону и Налиму, которые, погасив свои фары, затаили дыхание в туннеле, на пороге комнатки, где стояла фильтро-вентиляционная установка, он доходил совсем слабым, через три двери, но явственно обозначил прямоугольник дверного проема, ведущего из комнаты ФВУ в зал с нарами.
   Шаги звучали намного слышнее, даже шуршание бумажных плакатов под ногами различалось.
   - Вот это ямка! Поставим здесь, Штырь, в жизни не докопаются.
   - Нет, надо дальше нести. Здесь негде спрятать.
   - Лопнуть, что ли? Этот ящик еле донесли, а еще с десяток надо.
   - Ничего, на лесоповале больше потягаешь, если сейчас поленишься.
   Кряхтенье и сдавленные матюки приблизились, свет стал ярче.
   - Хрен протиснешься... Понаставили нар, екалэмэнэ!
   - Заноси, заноси давай! На ногу, блин, наступил, осторожней!
   - Скоро там?
   - Еще одну дверь пройдем - совсем немного останется.
   - Километра полтора, наверно...
   - А у тебя язык острый!
   Переругиваясь, пришельцы, некоторых из которых Агафон постепенно узнавал по голосам, начали втаскивать свою ношу в комнату, где стояла ФВУ. Наверно, если бы они не пыхтели и не топотали, как слоны, то могли бы расслышать дыхание спрятавшихся Агафона и Налима. Стоило навести на них фонарь - и избежать неприятных объяснений между куропаткинскими и Лавровскими было бы невозможно. Агафон для себя уже решил вопрос: не разговаривать, а мочить тут же, пока у Штыря и его друзей оружие в карманах. Правда, о том, как на эту разборку посмотрит Сэнсей и какие вообще могут быть последствия, Агафон тоже подумывал и решил все-таки, что начнет пальбу только в том случае, если Лавровка их с Налимом обнаружит.
   В этот раз пронесло. Поставив ящик на пол, лавровские - их было четверо удалились обратно к лестнице.