Влодавец Леонид. Большой шухер (Black Box - 2)

   - Зинуля, на тебя не угодишь, ей-Богу! - хмыкнул Чудо-юдо. - Другая бы вопила от восторга, что здесь, в ЦТМО, где она заместитель директора по научной части, постепенно сосредотачивается техника, которая войдет в обиход, может быть, только к концу XXI века! А может, и вообще эдак в 3000 году! Этим надо гордиться, невестушка. Нами уже сделано столько, что если бы все это обнародовать, то ты и я стали бы нобелевскими лауреатами.
   - Повесить нас надо, - мрачно пошутила Зинаида, - в портретной галерее. Или, на худой конец, высечь на мраморной доске.
   - Не ерничай, Зинка. Ты вспомни, что сейчас творится. Нашу науку гробят, давят фундаментальные исследования - почти повсеместно. Прикладную науку тоже, тем более что у нас под термином "прикладная наука" прежде всего, подразумевалось нечто связанное с космосом, ядерными бомбами, двигателями, броней и иными хреновинами. Кому-то там, - Чудо-юдо неопределенно махнул рукой, имея в виду не то Запад, не то Кремль, - пришло в голову, что мы слишком умные. Русский Иван должен быть дураком, малограмотным, простодушным, суеверным, боязливым, не видящим дальше своего носа. При этом он должен стремиться только к своему семейному благополучию, трудиться исключительно ради того, чтобы заработать денежки, скопидомничать, чтобы приобретать западные товары. В меру, конечно, чтобы не смести все с полок. Еще он должен пахать и сеять, молиться Богу, добывать нефть и газ на вечной мерзлоте. Ну, конечно, по молодости лет пить водочку, гулять с девочками, смотреть порнушку и боевички, забивать уши всякими роками и попами, рэпами и рейвами. Наверно, неплохо, если кто-то будет торговать и воровать. Пусть некоторые будут богатенькими, а другие на них облизываться. Но при этом интеллект, умы, идеи надо либо вывезти, высосать из страны, либо просто выморить. Нас долбят: на кой черт нужен космос, ядерная энергия, химия, все зряшный расход денег и вред окружающей среде. Каждый козел-газетчик пытается убедить, что мы во всех сферах науки и технологии отстали навсегда, а раз так, то чего беспокоиться, изобретать велосипед - Запад сам все для вас придумает и научит, какие кнопки нажимать. Тебе это понятно, деточка?
   - Понятно, Сергей Сергеевич. И вы считаете, что мы со своими разработками противостоим проклятым империалистам, защищаем Родину и героически спасаем погибающую советскую науку?
   - В общем, если бы ты не говорила это с иронией, то была бы права. Мы разрабатываем методы ускоренного обучения. То, что в нынешних условиях объем накопленной человечеством информации нарастает по экспоненте, ты наверняка слышала. Если учить так, как учат в нынешних школах, "возрождая", как идеал, царскую гимназию, то далеко не уедешь. То, что в XIX веке было хорошо, в XX терпимо, то в XXI - анахронизм. Особенно если еще тратить мегабайты детской памяти на запоминание всяческой ахинеи типа "Закона Божьего", бессмысленных фраз и песнопений, каких-то еврейских поминальников типа "Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова"... К тому же мы сейчас, нарушая законы, совершая массу преступлений, идя на подкуп и ложь, даже убивая, все-таки действуем ради благих целей. Потому что мы, рискуя жизнью, затрачивая огромные средства, по крупицам собираем со всей планеты предметы с необычными, трансцендентными свойствами, хотя громадное большинство этих предметов на самом деле пустышки. Мы собираем сведения о самых сумасбродных и бесперспективных разработках, среди которых девяносто девять процентов - чистое шарлатанство и дилетантизм. Мы спасаем ученых, которых нынешняя обстановка превратила в нищих парий. Одних берем в Центр, с другими заключаем хоздоговора на воле.
   - И, конечно, все это ради процветания родной державы и для благоденствия человечества? - ехидно заметила Зина. - Не надо, Сергей Сергеевич. Ваша мечта - управляемое общество. Вы нажимаете кнопку - все работают, выключаете - спят. Дима, Миша, Лена, Зина, Коля, Катя, Сережа, Ира, то есть Бариновы, получают право думать, выбирать и командовать, а Таня, Ваня, Валера, Вася, Юра, Зейнаб, Винь, не-Бариновы, становятся тем самым коллективным Иваном-дураком, которого вы так ярко описали...
   Баринов хотел что-то ответить, но тут зазвонил телефон.
   - Да, я, - отозвался Сергей Сергеевич. - Что?! Так... Погоди малость, голубчик... Сейчас кое-что растолкую и послушаю тебя.
   Чудо-юдо повернулся к Зине и сказал, прикрыв трубку ладонью, уже не в порядке дискуссии, а в порядке приказа:
   - Тщательнейшим образом проверь здоровье Валерки и Вани. Все, от и до, самым доскональным образом. Мне они могут завтра понадобиться для работы. Топай в лабораторию!
   - Привел же Господь свекра! - прошипела Зинаида себе под нос, выходя из кабинета. - "Давай торопись! Живенько! Быстренько! Скоренько!" Тьфу!
   Чудо-юдо не обратил на это внимание, он уже вцепился в телефонную трубку:
   - Молодец. Значит, доставишь их не куда обычно, а на стройку. Да, именно туда. Пусть посмотрят на бетонные работы, может, что умное подскажут. Особенно по поводу заказчика. У тебя все?
   В это самое время на даче дяди Сани события развивались следующим образом.
   Агафон, как он считал, простившись с Сэнсеем, стал думать, как лучше выполнить распоряжение шефа. Видать, дело серьезное, раз командир воспользовался такой оказией, как истребитель. Наверно, если бы Агафон был менее поддат, он попробовал бы прикинуть затраты времени и запросто вычислил, что его не хватило бы даже в том случае, если бы истребитель, которым якобы воспользовался Сэнсей, стартовал прямо из "Белой куропатки" и приземлился в Шереметьеве. Уложиться в полчаса (а не в час-полтора, как прикидывал Агафон) можно было бы лишь в том случае, если бы, взлетев из "Куропатки", самолет приземлился прямо на улицу дачного поселка. Но провести такие исследования и вычисления Агафон не мог. Тем более что он ощутил сильную жажду и решил хлебнуть пивка. Он собирался тут же довести до сведения своих корешков содержание разговора с Сэнсеем, не посвящая в дело баб. А оторвать Лузу, Налима и Гребешка от подвыпивших девок было просто невозможно. Гребешок, конечно, не отлипал от Ксюшки, Луза и Налим попеременно лапали то Ларису, то Лиду, а Элька под шумок укатила коляску с Олегом в кусты и говорила ему там кучу нежных слов... Агафон помнил, что менты или лица, их изображающие, должны вот-вот появиться. Ясно, что при этом могут возникнуть всякие нервозности, а в поддатом состоянии кто-то почует себя непобедимым ковбоем и, добравшись до оружия, устроит пальбу. Так что ничем хорошим это не кончится.
   Отозвать в сторонку сразу всех мужиков он, конечно, не сумел бы, а потому решил начать с Гребешка, который по идее мог сразу передать информацию Лузе, а тот - Налиму. Тогда и в танцах перерыва не получится, и девки ничего не заподозрят. Но вышло все иначе.
   В тот самый момент, когда Агафон уже собрался пригласить на разговор Гребешка, пьяная Ксюшка выкинула фортель.
   - Музыка не фурычит, биомать! - заорала она, сверкая белками глаз и скаля зубищи. - Аккумулятор садится, надо покататься, ё-мое, зарядить...
   А ключ из приборного щитка Гребешок не вынул. И черная егоза, очень плохо соображая, влезла за руль "девятки". Все в стороны прыснули, когда афророссиянка завела мотор и дернула машину назад. Как пьяной дуре удалось не задавить мирно дремлющего у поленницы дядю Саню, один Аллах ведает! Но тем не менее, она задом вышибла ворота - Гребешок аж взвыл, пожалев заднюю дверцу! а затем, выкатив из двора и вывернув баранку, переключила передачу и газанула по поселку.
   - Надо догнать! - завопил Гребешок. - Машину расшибет, зараза!
   - Ой, она и правда убьется! - взвизгнула Лида. Ключи зажигания от Элькиной "Волги" были тоже оставлены в щитке. Их там сам Агафон забыл. За руль сел Гребешок, Агафон с Налимом запрыгнули на заднее сиденье. Луза - на правое переднее. Девки садиться не стали. Элька, выскочив из кустов, где любезничала с Олегом, успела только нагнуть матюков вслед "угонщикам".
   Улицы поселка были заасфальтированы, но народу на них, слава Богу, было немного. Раздухарившаяся Ксюха наверняка могла бы сшибить кого-нибудь, если бы кто подвернулся, да и Гребешок под кайфом мог не сдержать тяжелую "Волгу", привыкнув к своей маломерке. Но все обошлось.
   - Классно водит, овца! - Гребешок восхитился тем, как Ксюха на полном газу вписалась в поворот и вынеслась на грунтовку, уводившую через поле, засеянное тимофеевкой, к небольшому перелеску. "Волга" понеслась за ней. На своей машине Гребешок ни за что не стал бы гонять с такой скоростью по ухабам - небось подвеска не казенная! Но "Волга" была не его, сдерживающий фактор отсутствовал. Лузу, Налима и Агафона мотало из стороны в сторону.
   На солнце постепенно наползали серо-синие тучи, где-то далеко посверкивали молнии, глухо погромыхивало.
   - Гроза наклевывается, - заметил Налим.
   - Фигня, не намокнем, - отозвался Луза, дохнув винищем.
   Пролетели поле и перелесок, почти достали Ксюху. Теперь автомобили разделяло метров сто, не больше.
   - Не уйдешь, коза! - порадовался Гребешок, давя на акселератор.
   Ксюшка, чувствуя, что расстояние сокращается, тоже поддала газу. Но Гребешок уже подтянулся на дистанцию в полета метров и пер по грунтовке чуть ли не под девяносто, будто впереди был приз за победу на ралли.
   Сизые тучи слиплись, почернели, ярко сверканул ослепительный зигзаг, совсем близко трескуче грохнуло.
   - Сейчас ливанет, - продолжил свои метеонаблюдения Налим.
   Грунтовка вывела на асфальтированную дорогу. "Девятка" лихо вывернула, понеслась по шоссе. На какое-то время разрыв увеличился, потом "Волга", чуть-чуть сбавив на повороте, вновь стала настигать беглянку. По асфальту гнали уже за сотню в час. Промчались через деревеньку, прокатились через небольшой мостик, потянулись в горку, украшенную очередным перелеском.
   За перелеском опять началось поле, засеянное какой-то усатой культурой не то ячменем, не то рожью вперемешку с сорняками. Дорога пошла под небольшой уклон, и стало видно, что она спускается к высокой, десятиметровой, насыпи, проложенной поперек заросшего лесом оврага. "Девятка" на спуске скорость не сбросила, наоборот, прибавила. Гребешок, тоже. Тут еще раз громыхнуло, первые крупные капли посыпались на дорогу. Несколько секунд - и серый, запыленный асфальт потемнел и обрел мокрый глянец.
   - Осаживай! - рявкнул Агафон на Гребешка. - Заюзим!
   - А пошел ты... - отмахнулся тот.
   - Сбавляй, биомать!!!
   И тут впереди произошло неожиданное: то ли Ксюшка испугалась, то ли случайно резко даванула тормоз, только "девятка", тошнотворно завизжав дисками, намертво зажавшими колеса, пошла юзом по мокрому асфальту. Сперва прямо, потом зад занесло, и еще несколько метров машина проскользила боком, а затем крепко шибанулась правой стороной о столбик, ограждавший насыпь, перевернулась через крышу, крутнулась дальше и покатилась вниз с откоса, лязгая металлом и жалобно звеня разбитыми стеклами...
   - Е-о-о! - нечленораздельно взвыл Гребешок. "Волга" выскочила на насыпь, но смогла остановиться как раз рядом с тем местом, где внизу еще крутила колесами перевернутая "девятка". Гребешок рванул ручку дверцы, выскочил, успел обежать капот "Волги", намереваясь броситься к "девятке", но тут металлически гулко, со звоном даже, грохнул взрыв. Вихрь оранжево-алого пламени разом охватил перевернутую машину. Клубы сизо-черного бензинового дыма, прибиваемого дождем к земле, потекли по оврагу.
   - Стой! - Агафон выскочил из правой дверцы и успел перехватить Гребешка, готового прыгнуть с насыпи в огонь. - Стой, не фига рыпаться! Все равно не поможешь...
   - Пусти! - дернулся Гребешок, но Агафон был поматерее, и сдвинуть его с дороги было невозможно.
   - Не пущу. Нечего там делать, понял? Хана чернявой. Отгулялась... Пойми, Мишка!
   Луза с Налимом тоже выскочили, бледные, испуганные, с бегающими от растерянности глазами.
   - Ксюха-а-а! - волком завыл Гребешок, пытаясь вырваться.
   - Назад, блин! Куда? Крыша поехала? - Агафон метнул грозный взгляд на остальных. - Затаскивай его на заднее сиденье! Я поведу.
   - Может, глянем? - робко вякнул Налим.
   - Заткнись! Чего, головешек не видели? Валить надо отсюда, пока никто не засек.
   С этим все, кроме Гребешка, согласились. Но его никто не спрашивал. Луза схапал его за правую руку, Налим - за левую. Силой втянули на заднее сиденье, зажали с двух сторон, захлопнули дверцы. Агафон, у которого во время возни с Гребешком разбередило рану, скрипя зубами и чертыхаясь от боли, сел за руль.
   Он тронул машину вперед, проехал насыпь. Сзади рвался и истерически орал Гребешок. Луза и Налим придерживали его за руки.
   Агафон рулил, нервно поглядывая то вперед на пустую дорогу, то назад, где клубился дым. Куда они, собственно, едут и что будут делать дальше, ясности не было.
   Превентивный удар
   Довольно далеко от места, где произошла катастрофа, но в пределах Московской области, в это самое время происходили события, бывшие прямым следствием того телефонного разговора, что состоялся между Чудом-юдом и неизвестным абонентом после того, как Зина вышла из кабинета директора ЦТМО.
   Основным местом действия был дощатый, крытый рубероидом сарай, где раньше хранили цемент на старом, заброшенном растворном узле какой-то Богом и людьми забытой стройплощадки. Впрочем, сегодня здесь находилось несколько человек, которые занимались чем-то, что при некоторой доле черного юмора вполне можно было назвать "бетонными работами".
   - Не надо! Я все скажу! Все! - коротко стриженный, здоровенный, с претензиями на качка тридцатилетний мужик, пристегнутый наручниками к столбу, дрожал как осиновый лист.
   И было отчего. Перед ним, в земляном полу сарая, зияла глубокая яма-колодец. Пока пустая. Но рядом, в точно такой же, почти доверху залитой еще не застывшим бетоном, судорожно подергивались две босые человеческие ступни. Это были последние судороги, секунда - и все кончилось. Пальцы застыли скрюченными.
   - Заливай, Бето! - произнес голос невидимого человека. Парень в строительной робе и подшлемнике включил насос, и жидкий бетон зашмякал в яму, из которой торчали пятки. Всего минута - и яма заполнилась по края, поверх пяток налилось сантиметров двадцать.
   - Ну, что ты хотел сказать, дорогой? - спросил невидимый.
   - А-з-з... - пролепетал пленник.
   - Успокойся, успокойся! Мужчиной небось себя считаешь. Дайте ему водички. Буль-буль-буль! Полегче стало?
   - Спа-асибо... - зубы брякали о края граненого стакана.
   - Так кто вам аванс заплатил?
   - С-сема С-сызранский...
   - И он тебе сказал, что надо убрать мужика, который на фото? Он или нет, сука?! - звонкая плюха по щеке.
   - О-он... - кивнул пристегнутый, переставая заикаться. - Пустите! Я и так много сказал!
   - Много, много. А может, еще одну фамилию забыл? Может, в яме припомнишь, а? Чего башкой мотаешь, козел? Страшно? Понятно... Пластырь на морду! Перцовый! Так. А теперь отстегните его - и в яму. Головой вверх, в наручниках. Шланг! Насос! Вновь с противным, будто жидкое дерьмо, звуком захлюпал бетон.
   - Стоп! Пока только по колено. Давайте третьего! К столбу! Приволокли еще одного, с заклеенным пластырем ртом. Пристегнули. Навели прямо в лицо яркий фонарь.
   - Здорово, Киборг! - сказал по-прежнему невидимый. - Значит, решил дела поправить, так? А о здоровье не подумал. Вот и надорвался. Видишь, как твои корешки загибаются? Одному считай, что повезло, - пары минут не мучился. Второму - похуже придется. Дольше помирать будет. Ну а с тобой вообще хреново. Тебя смерть ужасная ждет. Мне так приказали, понимаешь? Чтобы у тех, кто останется, голова нормально работала. Ты можешь, все что угодно, рассказывать, но себя не спасешь. Был бы ты железный, как тот настоящий Робокоп, шансы выжить еще имел бы. Но увы...
   - М-м-м-м! - настырно промычал в это время тот, кого уже по колени залили бетоном. Понимал, что последний шанс выжить упустить нельзя.
   - А-а, - удивился невидимый, - ты еще живой? Сказать хочешь? Отлепите-ка пластырь, должно быть, товарищ какие-то интересные подробности вспомнил. Или, может, все-таки ты, Киборг, скажешь? А? Может, вспомнишь, где Сызранский?
   - Вспомню! Вспомню! - истерически крикнул пристегнутый к столбу.
   - Хорошо. Укажешь, как туда проехать, подумаем о смягчении участи. Но сперва посмотришь, как твой второй друг на отдых уходит. Заслуженный... Бето, бетон!
   Вновь заурчал и захлюпал насос, послышалось отвратительное шмяканье. Бурое месиво залило человека в яме до пояса, потом по грудь, затем по плечи, по шею. Густая каша из цемента, песка и гравия поднялась до заклеенного рта, около носа забурлили пузырьки в отчаянной, но совершенно бессмысленной борьбе за жизнь, тело задергалось в этой трясине, тщетно пытаясь глотнуть воздуха, но вместо него глотая бетон...
   - Впечатляющее зрелище, верно? - сказал тот, кто прятался в тени. - Но, даже такой нежной смерти ты пока не заслужил. Если, конечно, не принять во внимание твое обязательство отдать Сызранского. Так что колись! Где Сема?
   - На старой хате, в Лыткарине.
   Тем временем тот, кого заживо бетонировали, прекратил двигаться. Когда его макушка исчезла под слоем жидкого бетона и последние пузыри полопались на поверхности быстро густеющей жижи, два мощных мальчика-тяжеловеса выволокли гражданина по кличке "Киборг" из сарая и втащили в кабину старой "двадцать четвертой" "Волги". Из сарая вышел еще один молодой человек в серой камуфляжке милицейского образца. Он направился к "Волге" и сел справа от водителя. Следом из сарая появилась девушка мрачноватого вида, которая направилась к урчавшему микроавтобусу.
   - Запомни, ты, Киберкозел или как там тебя, - строго сказал молодой человек, и стало ясно, что это он распоряжался в сарае. - Если там, куда ты нас наладил, возникнут проблемы, то ты, сука, сдохнешь. Если будет облом, мы тебя живым изжарим.
   - Я правду сказал, - залопотал Киборг.
   - Поехали!
   ... - Какие проблемы, начальник? - голый, весь в наколках и жирных складках бугай, ошарашенно моргая, сидел на краю кровати, вытянув руки вверх. На него смотрели четыре ствола, две растрепанные, в размазанном макияже молодые шлюшки, сжавшись в комочки, натянули на свою голышню простынки.
   - К стене! - бугая ударили дубинкой по спине, дали ботинком под копчик, приложили лбом о стену. - Стоять! Ноги шире плеч!
   - Постановление-то есть? - взвыл бугай, на спине которого наискось набухала багровая полоса.
   - Молчать! Мордой в стену, не двигаться! - и еще дубьем, с другой стороны. Дуло крепко вдавилось в лысеющий затылок.
   - А понятые?
   Ответом был крепкий удар по почкам. Бугай охнул и выматерился.
   Один из тех четверых в сером камуфляже, что ворвались в комнату, сорвал простыню с проституток и рявкнул, хотя и относительно высоким голосом:
   - Марш в ванну, курвы! Бегом!
   Перепуганные девки, вовремя вспомнив о стыде, закрыв титьки ладошками и согнувшись, словно бы от рези в животе, прошмыгнули в коридор. Серый камуфляжник распахнул дверь ванной комнаты, тычками в спину затолкал туда шлюх и запер задвижку.
   - Одеться-то дайте! - простонал татуированный. - У меня же пушки в заднице нет. Да и вообще нет у меня ее. В завязке я, бля буду. Не мучайся, командир. Ошиблись вы, братки, не того ищете.
   - Заткнись, Сема! Сейчас оденешься, - один из "серых" двумя пальцами противоножевой перчатки брезгливо взялся за валявшиеся на простыне трусы и бросил их владельцу. Точно так же швырнул майку. Внимательно ощупав брюки и рубашку, а еще круче того - пиджак и стоптанные ботинки, тоже вернул хозяину.
   - Наручники! - щелкнули браслетки. - Пластырь на морду! -Пошел! Живо!
   Когда Сему тащили вниз по узкой лестнице пятиэтажки, он дрыгался и мычал. Кто-то из жильцов, встревоженный шумом, поглядел в "глазок".
   - Что там? - с замиранием сердца спросила жена своего мужа.
   - Да бандита того забрали, из двадцать пятой квартиры. Слава Богу, милиция еще работает, оказывается...
   На улице Сему втолкнули в фургончик-"уазку" без опознавательных знаков. Он решил, что его везут в тюрьму...
   ...И очень удивился, когда его высадили в каком-то недостроенном складе, с крышей, но без пола.
   - Стоять, падла! И не вякай. Вопрос один: кто дал заказ Киборгу и его чуханам? Быстро!
   - Не знаю ничего.
   - При нем повторишь?
   - Не знаю такого.
   - Киборга сюда.
   Фонарь ярко посветил в Семину морду.
   - Кто это? - спросили у Киборга.
   - Сема Сызранский.
   - Уверен?
   - Как Бог свят.
   - Врет он, козел гнусный. Знать не знаю.
   - Кто врет?
   - Киборг...
   - Ты же говорил, что не знаешь такого? Может, это наш подставной был? Колись, Сема! Иначе по-хорошему не умрешь, понял?
   - Братаны - век воли не видать, - в завязке я. Отродясь мокрух не робил. Тем более на заказ.
   - Но Киборга знаешь?
   - Может, и знаю, а может, и обознался... Уй!
   Его стали с двух сторон лупасить дубинками. По спине, по животу, по ногам - по чем ни попадя, ему только голову удалось закрыть...
   - Забьете! - взывал Сызранский. - Печенки и так отбитые... Пацаны, пожалейте! Вас же самих засудят, погоны снимут...
   - Стоп, - Сему перестали мутузить. - Ты думаешь, что мы менты?
   Сема охнул сильнее, чем от боли.
   - Хана... - сказал он обреченно. - Как же я не усек?
   - А куда бы ты на хрен делся? Короче, если знаешь, кто заказ до тебя довел, умрешь небольно. Если же хотя бы краем уха слышал, кто за всю эту нитку тянул, поживешь.
   - Не выйдет. От тех будет не хуже.
   - Ты соображал, на что шел?
   - На деньги. С меня Равалпинди должок потребовал.
   - И ты думал, с такими лохами, как Киборг, заработать сможешь?
   - Мне три куска надо было, всего ничего. Как раз бы рассчитался. Равалпинди я с аванса отдал, а потом мне по фигу, что эти недоделки наработают. Заказчик знает, как их найти. Он, правда, сам в таких делах порядочный лох.
   - Не боялся, что он с тебя спросит, а не с них?
   - Россия большая. Ушел бы. Равалпинди обещал, если должок верну, пристроить к месту.
   - Ладно. Равалпинди - это твоя проблема. Будешь отдавать исходного заказчика или нет?
   - Командир, я сейчас дурной, могу не то выбрать. Дай подумать, а?
   - Нет. Или ты сейчас говоришь исходного и получаешь право пожить, или умираешь так, как сейчас сдохнет Киборг.
   Киборг заверещал, но ему дали по голове дубинкой. Уже лежащему в отключке запечатали рот пластырем и пристегнули к столбу.
   Один из камуфляжников выдернул штурмовой нож и распорол на Киборге штаны, двое других подтащили к нему резиновый шланг со стальным наконечником...
   - Запускай! - прозвучала команда.
   Заработал компрессор, которым приводят в действие отбойные молотки, струя воздуха под сильным давлением ворвалась во внутренности Киборга, разрывая их в клочья...
   - Все скажу! - завизжал белый как мел Сема. - Можете убивать, только не так... Соловьев заказывал, Антон Борисович. Сына за сына.
   - Вот и молодец. Очень хорошо, что ты это сказал. А теперь расскажи подробнее, с чего это Равалпинди вдруг должок вспомнил?
   - За кордон намыливается, по-моему... В Авию куда-то, к родне.
   - Интересно, очень интересно. А я и не знал... Так ты говоришь, что не возражаешь, если мы тебя убьем? Что же, надо уважить просьбу солидного человека. Мартын, как там пелось в твоей любимой песне?
   - "Бьется в тесной печурке Лазо..."
   - Красивая смерть, однако! В общем, поздравляю тебя, Сема. Сгоришь ты не как швед под Полтавой, а как пламенный революционер. Работайте, мальчики!
   Сема задрыгался, изрыгая проклятия, но его утихомирили тем же способом, что и Киборга. Обмякшего детину поджарые молодые люди поволокли прочь...
   Мартын, певший про Лазо и печурку, спросил у распоряжавшегося здесь парня:
   - Варан, а стоит ли его через весь город в кочегарку везти? Залить его здесь цементиком, как тех двоих, или просто под бульдозер положить.
   - Стоит, Мартыша. Он, гад, на нашего Капрала руку поднимал, а это должно быть стремно. Я еще попрошу, чтобы ты черепок Семы по возможности не раздавил и прибрал. Мы его покажем некоторым господам, которые еще принимают заказы от Соловьева. Давай руководи! Мне надо связаться с шефом.
   Варан достал дальнобойный сотовый с модулятором кодирования и набрал нужный номерок:
   - Сергей Сергеевич, с бетоном все в порядке. Качество нормальное. Основной исполнитель лично проверил компрессор в работе, давление в норме. Подрядчик сейчас отправился котельную смотреть, думаю, что температура подогрева его устроит.
   - Молодец, Саша. Как насчет того, чтобы в один известный пакистанский город съездить?
   - Как скажете, съездим хоть сейчас.
   - Сегодня не надо. Заканчивайте все дела и отдыхайте. Счастливо!
   Завершив разговор с Вараном, Чудо-юдо посмотрел на часы: он ждал один важный звонок, а его все не было.
   Сергей Сергеевич уселся было за компьютер, но не успел он открыть нужный файл, как зазвонил внутренний, работавший на территории ЦТМО, телефон.
   - Сергей Сергеевич, это Зина. Мальчики в порядке. Состояние стабильное, управляемость стопроцентная.
   - Молодец. Где Танечка?
   - В спортзале, проводит занятия со "службой быта".
   - Когда закончит, проконтролируй ее тоже. Но тут, конечно, особое внимание на микросхему. Особенно тщательно обследуй резервные сектора выхода.
   - Сергей Сергеевич, надо бы вместе с Васей проводить.
   - Вася приедет минимум через неделю, а потом ему, возможно, придется съездить за рубеж. Так что на него не надейся. Сама работай. Все, желаю успеха.
   Едва Чудо-юдо положил трубку, как телефон затрезвонил вновь: