Влодавец Леонид. Большой шухер (Black Box - 2)

   Неизвестно, чем бы кончилась эта его попытка, если бы вдруг от калитки не прогремел выстрел. Это бил Налим из "стечкина": он заметил тень и пальнул наугад, тут же бросившись на землю. Луза тоже плюхнулся у забора, но стрелять не стал, в отличие от Налима, здраво прикинув, что может попасть не в того, в кого нужно. Упал он вовремя, потому что тень исчезла, а вместо нее пришел, как говорится, ответ. Ответом были два одиночных выстрела из чего-то бесшумного. Пули впились в столбики, на которых была подвешена калитка. Затем кто-то пронзительно свистнул, будто лихой разбойничек из сказки, приглушенно простучала очередь из автомата с глушителем, и над головами Налима и Лузы просвистело еще пяток пуль, заставив их прижаться к земле. Каждому из них в этот момент захотелось стать тоньше папиросной бумаги. Они даже не увидели, как с крыльца быстро сбежали две неясные фигуры, которые выволокли под руки третью, и быстро обежали подызбицу.
   Ксюша, все еще сидевшая на карнизе и державшаяся за оконный проем, сразу после первого выстрела, сделанного наугад Налимом, услышала топот ног тех, кто пытался прорваться на "вышку". Они удалялись, сбегали вниз по лестнице.
   - Миша! - крикнула Ксюша Гребешку, который, собрав силы и скрипя зубами от боли в разбитой руке, вцепился в край крыши, подтянулся, сделал мах ногами и взобрался на рифленый шиферный скат. Ксюшу охватил леденящий ужас от этой эквилибристики, она забралась в комнату и заорала оттуда:
   - Миша-а! Они ушли-и, слезай обратно!
   Нельзя сказать, что Гребешок на это никак не отреагировал. Конечно, по новой зависать на четырехметровой высоте, чтобы опять перебраться на карниз, а оттуда - в мансарду, он не собирался. Но то, что незваные гости удирают после одиночного выстрела, он принял к сведению. Это настроило его на оптимистический лад. К тому же он заметил лестницу, приставленную к скату крыши примерно в пяти метрах от него. И он пополз на пузе, чтобы не продавить невзначай шифер.
   Агафон увидел двоих, волокущих третьего. С этой стороны света было гораздо больше, и разглядеть, что и как, Агафону было гораздо проще, чем Налиму и Лузе. Те видели противника на темном фоне внутреннего угла, образованного перпендикулярными друг к другу стенами двоен и подызбицы, а он увидел их на свету. Правда, прячась в траве и глядя на выскочивших из-за угла типов снизу вверх, Агафон не мог толком различить, кого именно они тащат. Сперва ему показалось, будто два жлоба в черном, немного похожем на одежду киношных ниндзя, только в вязаных шапочках-масках с прорезями для глаз, тащат своего раненого. На шеях тех, что были в масках, болтались автоматы незнакомой Агафону конструкции.
   Долго ему думать не пришлось. Агафон нажал спуск "глока", когда "черные" были метрах в пяти, и если бы сделали еще пару шагов, увидели бы его. Стрелял он очень быстро, навскид, но точно, почти мгновенно, переводя ствол с одной мишени на другую. Обоих "черных" пули швырнули назад, завалили в траву. Но тут же послышался шорох сверху, с крыши дома, и Агафон едва не бабахнул по Гребешку, который только добрался до желанной лестницы и намеревался лезть вниз.
   Если бы Агафон не сумел вовремя рассмотреть зелено-белые полосы на рукаве черного тренировочного костюма, то шандарахнул бы за милую душу. Шансов, что промазал бы, почти не было, несмотря на то, что Гребешок находился вдвое дальше от Агафона, чем те, кто уже лежал в траве. Для Агафона расстояние не имело значения: он и на двадцать пять метров запросто доставал бегущие цели. А Гребешок был целью, слезающей с крыши, то есть довольно неповоротливой.
   Узнать-то Агафон его узнал, но позвать громко не решился, потому что догадывался: теми двумя заваленными инцидент не исчерпан. Вопль: "Мишка, я тута!" - мог привлечь внимание не только Гребешка. А сам Гребешок Агафона не заметил. Он хоть и озирался по сторонам, покуда слезал, хоть и пытался разглядеть, откуда стреляли, но не увидел даже тел, которые распростерлись в траве, потому что их от него закрывал угол дома. Гребешок только обрадовался, что в него не палили, и, спустившись вниз, побыстрее юркнул под стену. Как раз в это время простукали очередные очереди из автомата с глушителем, которыми еще двое "ниндзя", выскочивших из дома, выпустили в сторону Налима и Лузы. На сей раз, правда, пули прошли гораздо выше над их головами, поотшибав или расколов верхушки штакетин забора, под которым они залегли. У них и в мыслях уже не было отвечать.
   Те двое, что выскочили вторыми, тоже обежали подызбицу, но вовремя увидели лежащих на траве и даже с ходу определили, где может прятаться стрелок, который положил их товарищей. Один из них тут же упал наземь и открыл огонь. Бил не целясь, с одной целью: не дать высунуться. Агафон зажался в угол между поленницей и стеной бани и ждал, пока тот, что садил короткими, израсходует патроны. То, что бил один автомат, а не два, его сильно беспокоило. Это означало, что второй, возможно, пошел в обход, вокруг бани. Правда, тыл Агафону прикрывала поленница, но она же закрывала обзор. Соответственно второй неприятель мог подобраться незаметно и, внезапно выскочив, навтыкать Агафону свинцовых иголок. Вместе с тем всецело сосредотачиваться на ожидании удара с тылу не следовало. Тот, что загнал Агафона в угол, мог постепенно приблизиться и, сунув ствол за угол бани, не высовываясь, расстрелять Агафона.
   Но второй повел себя иначе. Продолжая постреливать, он перебежал к лежащим на земле товарищам и, ухватив за руки того, кого волокли ныне покойные молодцы, взвалил его на спину. Именно в этот момент Агафон хотел выстрелить, но углядел, что "ниндзя" потащил на спине не кого-нибудь, а Эльку, которая то ли ранена, то ли оглушена, но так или иначе - без сознания.
   С другой стороны дома, пробравшись между жердями изгороди, быструю перебежку совершил Гребешок, в три прыжка преодолев открытое пространство и очутившись возле Агафона. Тот, разумеется, бурной радости не выразил, обниматься и целоваться не стал, а просто выдернул "ТТ" и подал его Гребешку.
   - На, все восемь штук на месте. Давай обойди баню справа, а я тыл подержу...
   Гребешок, заполучив в руки оружие, несказанно обрадовался. Ему до жути надоело быть безоружной дичью. Он перебежал к углу бани, выглянул. И тут же шарахнулся назад, потому что по углу бани хлестнула короткая очередь из травы. Везение Гребешка измерялось лишь несколькими десятками сантиметров по вертикали, а по горизонтали - и того меньше. Чуть левее был бы - и лег бы трупом. Но Гребешок, прежде чем отскочил, за доли секунды успел углядеть, что "ниндзя" отходят к лесу. Тот, что впереди, тащил на спине Эльку, а замыкающий прикрывал. Шел пятясь и наблюдал за баней и двором. Агафон попробовал достать уходящих, высунувшись из-за поленницы, но тот, что пятился, стеганул очередью, и Агафон с чертыханьем и матом уронил пистолет - пуля ударила его в правую руку ниже локтя и провернула сквозную дыру. Агафон мог помолиться Богу, что пуля пришлась не в лучевую кость, а прошла через мышцу, но боль все равно была сильная, и стрелок из него был уже никакой. Гребешок, выставив из-за своего угла только ствол, пальнул наугад. Ему еще раз ответили, пули отсекли еще несколько щепок от угла рубленной "в лапу" бани. Тот, что уносил Элю, уже скрылся за деревьями, а второго на темном фоне почти невозможно было разглядеть. Да и попасть из "ТТ" с такого расстояния Гребешок не сумел бы, похитители ушли метров за семьдесят от бани. Конечно, сгоряча он пальнул пару раз, но это погоды не поменяло. Второй тоже юркнул за ближние сосенки и испарился.
   Гребешок подбежал к Агафону, пытавшемуся с помощью самодельной скрутки из полоски ткани, оторванной от майки, остановить кровь, ручьями бежавшую из руки, но тот заорал:
   - За домом гляди! И вокруг тоже! Может, еще кто есть... Но глядеть, как оказалось, не за кем. То ли "черных" приходило всего четверо, то ли другие ушли раньше, непонятно. Минут через десять из-за дома к бане вышли Налим и Луза, все извалянные в земле, обзелененные травой и мокрые от росы. Лица у обоих были обескураженные и какие-то сдвинутые.
   - Никого больше нет? - спросил Агафон у Налима.
   - Н-нет... - пробормотал тот, сильно морщась, как от зубной боли.
   - Ранен, что ли? - Агафон уже понял, что произошло нечто, психологически травмировавшее молодежь.
   - Нет, - ответил Луза за Налима. - У нас нормально. Там, в избе, эти ... Короче, двух девок и инвалида - ножами. Насмерть. Головы почти напрочь отрезали. В горнице лежат, трое на одной постели, навалом...
   При этом воспоминании Луза не то кашлянул, не то икнул. Похоже, он давил подступающую к горлу рвоту.
   - Негритянку тоже? - спросил Гребешок, вдруг ощутив что-то похожее на волнение.
   - Какую негритянку? - удивился Луза, и Гребешок вспомнил, что Луза насчет Ксюши не в курсе. Но раз спрашивает, значит, мертвой не видел.
   Тут послышался истошный визг, и из-за угла подызбицы выбежала Ксюша. Растрепанная, в халатике на голое тело, с автоматом в руках. Такую точно можно было изобразить в 60-х годах на плакате "Африка борется!". Автомат был все тот же, старый "АКМС", который раньше был у Барбоса, а потом у Агафона. Должно быть, Элька его привезла с собой и показала Ксюше. Теперь афророссиянка была готова применить его на поражение.
   - Убью! - орала она, и Луза с Налимом шарахнулись в сторону. - Всех убью!
   Гребешок подскочил к ней, Ксюша бросилась ему на шею с воплем:
   - Все равно я их убью! Где они? Куда пошли?
   - Туда... - Гребешок неопределенно махнул рукой в сторону леса. Ксюша отпихнула его и бегом, размахивая автоматом, помчалась по тропке, протоптанной "черными" в высокой траве.
   - Куда ты, дура?! Стой! - запоздало крикнул Гребешок, но Ксюша уже унеслась метров на пятьдесят вперед. Ноги у нее были длинные и легкие. Миша потоптался на месте, а потом ринулся следом. За ним, без особых раздумий, тяжело затопал Луза.
   - Во ослы! - пробормотал Налим, глядя то на бледного и ослабевшего от раны Агафона, то на бегущую к лесу троицу. - Их же там почикают за милую душу.
   - Кровь надо остановить... - пробормотал Агафон, которого мутило, словно при морской болезни. - Поддержи, в дом зайдем...
   - Не пойду, блин, там мертвяки... Жуть!
   - Пошли, говорю! Боец ты или баба? Там тряпки есть, мне руку перевязать надо, понял?
   Налим, вздохнув тягостно, будто шел на казнь, подставил плечо, и Агафон оперся на него.
   - Нормально? - спросил Налим.
   - В глазах немного каруселит... Слушай, а где автоматы этих "черных"?
   - Нет тут никаких автоматов. Трупы лежат, а автоматов нет. Наверно, унесли...
   Они прошли к дому, поднялись в дом, на "мост".
   - Там точно никого живых? - насторожил уши Агафон.
   - По-моему, никого... - прислушался Налим. На лице его отразился явный испуг. Перепугаться было немудрено, потому что из "двоен", точнее, из горницы, где должны были, по убеждению Налима и Лузы, находиться только мертвые, слышался задорный и веселый смех.
   Часть четвертая. БОРЬБА В ГРЯЗИ
   На грани "Крезы"
   Для малограмотных и морально устаревших сообщаем, что "креза" слово англо-русского "новояза", происходит от английского слова "crazy" "сумасшедший" и означает в переводе на наш язык то же, что "дурдом".
   То, что увидели, войдя в избу, Агафон с Налимом, первого только удивило, а второго поставило именно на грань дурдома.
   - Это креза... - пробормотал Налим, ошеломленно хлопая глазами. - Глюки пошли...
   Вообще говоря, ничего сверхъестественного в "двойнях" не наблюдалось. Просто-напросто в кухне, за столом, сидели Лариса, Лида и Олег. Девчонки - на лавке у окон, а Олег - в инвалидной коляске. Сидели и хохотали. Может, немного нервно, как смеются люди, пережившие серьезную опасность, но совсем не так, как положено смеяться покойникам.
   Агафон и впрямь озаботился здоровьем Налима. Тот явно был похож на человека, находящегося не в себе.
   - Не, я не врал! - произнес он почти истерическим тоном. - Мы подходили к ним! У них были горла перерезаны, кровищи море... Луза подтвердит!
   - Ой, не могу! - Лариса чуть не свалилась под стол от хохота. Лида закрыла лицо руками и мотала головой. Олег и тот хохотал вовсю.
   Налим подскочил к нему, потрогал за плечо, заглянул под подбородок, ухватился за левую "клешню".
   - Не сходи с ума, - усмехнулся Олег, - я настоящий. Не призрак, понял?
   - Да что это, а? - Налим на всякий случай сам себя пощупал. - Думаете, я не видел ничего?! Да я к самой кровати подходил, где вы лежали. И у каждого горло располосовано. От уха до уха. И кровищи море!
   - Остынь, - сказала Лариса, подошла к ведру с колодезной водой, зачерпнула кружку и дала Налиму, - водички попей, присядь, товарищ милиционер.
   Последние слова она произнесла с большим ехидством. Агафон с трудом доплелся до лавки и сел. Теперь спохватилась Лида:
   - Да он же ранен! Лариска, где тут бинт был?
   - Сейчас найду, коробка в шкафу стоит...
   Налим жадно глотал холодную чистую воду, но успокоиться не мог. Ему то казалось, будто галлюцинации у него были несколько минут назад, а то представлялось, будто у него сейчас глюки. Глаза бегали, как у настоящего психа, переметываясь с Ларисы на Лиду, а с Лиды на Олега.
   - Если вы настоящие, - наконец вырвалось у Налима, - то объясните, что мы тут видели, блин? Вас или не вас? И если не вас, то где трупы?
   - Сейчас, - ответил Олег, откатывая на коляске от стола. Он подкатил к шкафу, из которого Лариса вытаскивала картонную коробку с медикаментами, доставшуюся Ксюше в наследство от бабки. Когда Лариса потащила коробку к лавке, на которой, привалившись спиной к простенку между окнами, сидел в полузабытьи обмякший Агафон, Олег вытянул оба обрубка рук, свел вместе "клешни" и взял ими с нижней полки какой-то черный кубик. Потом подъехал к подоконнику, где между горшками с геранью и кактусами лежала матово-серебристая, довольно крупная металлическая шайба внешним диаметром в два сантиметра, внутренним в сантиметр и толщиной примерно в полсантиметра. Кубик он положил на стол, а потом, зажав шайбу между "пальцами" левой "клешни", надел ее на "палец" правой. Налим смотрел на все это напряженно, так представитель первобытного племени смотрел на шамана, вызывающего духов. Агафон, которому Лида с Ларисой обрабатывали сквозную рану, промывая ее водкой, от боли скрипел зубами, но при этом тоже следил за Олегом.
   - Понимаешь, - сказал Олег, указывая на кубик своим импровизированным пальцем с надетой на него шайбой, - все это было у Эльки в сумочке, в коробке из-под каких-то духов. Она нам это никогда не показывала.
   - А что это такое? - спросил Агафон. - И какое отношение оно имеет к тому, что Налим говорит?
   - Не знаю, все случайно получилось. Если бы мы не полезли к Эле в сумку, то и сейчас ни черта бы не знали.
   - А зачем вы туда полезли, кстати? - поинтересовался Агафон, прикидывая в уме, не собирались ли эти ребята заодно заиграть ключики.
   - Да так... - смутился Олег. - Надо было...
   - Ничего особенного, - проворчала Лариса. - Мы презерватив искали. У Эльки всегда их полно...
   - Ну и взяли бы презерватив, - заметил Агафон, - а зачем эти штуки вытащили?
   - Ну, - насупился Олег, - это Лидка захотела подушиться. Духи-то французские, кажется. Вернее, коробка из-под них. Кто знал, что там такое окажется?
   - Чего "такое"? - переспросил Агафон.
   - Да кубик и шайба... Лидка открыла коробочку, а они там лежат. Она сперва подумала, будто этот кубик - вторая упаковка для духов. Стала открывать, а он не открывается. Ни пазов, ни кнопок, ни защелок.
   - Ты извини, друг, - произнес Агафон, - но я так понял, что вам был презерватив нужен, поскольку у вас настроение на секс было.
   - Ну да! - сердито сказала Лариса. - Мы сперва дотрахались, а потом уж Лидке подушиться вздумалось.
   - Ой, ну что ты говоришь? - смущенно пробормотала Лида.
   - Застеснялась, - осклабилась Лариса, - скромная. Можно подумать, что не ты первая к Олегу спать пошла...
   - Девушки, - перебил Агафон, - это все не по делу. Подробности интима мне по фигу. Кроме того, я так и не услышал, отчего эти штуковины виноваты в том, что Налим вас трупами увидел?
   - А я знаю?! - заметно повышенным тоном произнес Олег. - Просто Лариска заметила на одной грани кубика серый кружок. Чуть-чуть посветлее, чем остальное черное. Ну и говорит: "Надо это колечко положить на этот нарисованный кружок, и тогда все откроется". Ну, они и положили.
   Лариса взяла кубик и шайбу, перенесла их поближе к Агафону. Затем показала более светлый кружок - точь-в-точь проекция шайбы с дыркой! - обозначенный на грани кубика. После этого она положила кубик этой гранью вверх, а на кружок, изображенный там, - наложила шайбу.
   Произошло нечто неожиданное, у Агафона даже боль в руке прошла мгновенно. Шайба, наложенная на кружок, обозначенный на верхней грани черного кубика, начала вращаться наподобие грампластинки вокруг невидимой оси.
   - Ладно, - сказал Агафон задумчиво, - занятную игрушку вижу. Что дальше?
   - А дальше вот чего, - сказала Лариса и поставила мизинец в отверстие вращающейся шайбы.
   Что-то ярко блеснуло, все на секунду зажмурились. Когда Агафон открыл глаза, то тут же их опять закрыл: на том месте, где сидела Лариса, он увидел не то небольшого динозавра, не то чудовищную жабу. А в уши ударил хохот четырех глоток. Смеялся даже Налим, заметно громче остальных. Должно быть, потому, что увидел со стороны, каким идиотом выглядел несколько секунд назад.
   Справившись с легким обалдением, Агафон открыл глаза. Лариса сидела на своем месте, никаких динозавров и жаб не наблюдалось.
   - Ну, как фокус? - усмехаясь, спросила Лариса. - Правда, клево?
   - И как это получается? - удивился Агафон, начиная шевелить мозгами и припоминать разные легенды, слышанные в давние и совсем недавние времена.
   - В том-то и дело, - вполне серьезным тоном ответил Олег, - что никто не знает. Мы случайно на это нарвались. Положили шайбу на обозначенный кружок, он и завертелся. Мы, конечно, обалдели, а мне вдруг показалось, что этот кубик мина. Думаю: "Раскрутится сейчас, а потом как шибанет!" Ну и решил снять, потянулся "клешней". А ею не больно ловко работать. Лидка решила помочь и сунула палец в середину. Только не мизинец, а указательный. Попробуй, увидишь, что выйдет...
   Лариса пододвинула кубик с вращающейся шайбой поближе к Агафону. Тот не без опаски вытянул указательный палец и самым кончиком его притронулся к поверхности кубика, проглядывавшей через отверстие в шайбе. Ничего особо ужасного не произошло. Ни удара током, ни ожога не почувствовалось, только в ушах чуть-чуть щелкнуло, примерно так, как в радионаушниках от далекого грозового разряда. А в глазах на секунду мелькнула вспышка. Потом, в течение нескольких мгновений, перед глазами в неимоверно быстром темпе замелькали картинки, которые Агафон не только запомнить, но и воспринять не успевал.
   Когда Агафон с опаской открыл глаза, то увидел, что все изменилось до неузнаваемости. Изба исчезла. Вместо нее появилось помещение, напоминавшее холл пятизвездочного отеля с огромными окнами, за которыми просматривалась не убогая деревенька, а залитый полуденным солнцем океанский пляж, усыпанный загорелыми купальщиками, пальмы, цветущие деревья. Ощутилась прохлада от работающего кондиционера, разгоняющего тропическую жару, нос почуял незнакомые, не деревенские запахи, до ушей долетели шум волн, веселые визги и крики с пляжа... Но вместе с тем все, кто до этого был в избе, оставались на своих местах, только сидели не на деревянных лавках, намертво приделанных к стене вдоль окон избы, а на уютном кожаном диванчике-уголке. Олег, правда, остался на своей инвалидной коляске. Одежда у всех тоже таинственным образом поменялась. Откуда-то взялись яркие майки и шорты, пляжные тапочки...
   - Блин! - пробормотал Агафон, потрясенный до глубины души.
   Он видел, что и Налим крутит головой, явно обалдевая, а девчонки и Олег только посмеиваются.
   Палец Агафона все еще находился на кубике, который лежал теперь на полированной поверхности низенького столика. Шайба по-прежнему вращалась. Агафон отдернул руку. Ничего не изменилось.
   - Не понял... - пробормотал он. - Мы перелетели куда-то?
   - А что, не видно? - прищурилась Лариса. - Поди искупайся, море рядом.
   Агафон, конечно, никуда не пошел. А вот Налим сорвался с места. Он выбежал в стеклянную дверь, отделявшую холл от засаженного тропическими деревьями и цветами двора... И очутился на темном "мосту" избы. По инерции он все-таки выбежал во двор: никакого тропического полдня, пальм, пляжа с тысячами купальщиков не было и в помине. Был огородик с незасаженными грядками, заросший высокой травой участок вокруг бани, черемуха и рябины у забора, а за забором знакомая деревенская улица.
   - Обманка! - Налим понял, что его одурачили. И легко догадался, что примерно так же его одурачили и тогда, когда они с Лузой увидели Лиду, Ларису и Олега в качестве окровавленных трупов с перерезанными горлами. Но кому бы пришло в голову, что это все понарошку?! Ведь "ниндзя"-то были настоящие, это точно! Надо быть очень большим чудаком, чтоб дурачиться в такой момент.
   Конечно, когда разочарованный Налим вернулся в избу, где все уже было по-обычному, над ним посмеялись, но не очень сильно. Агафон даже не улыбнулся, на его лице было серьезное выражение, отражавшее сосредоточенную мыслительную деятельность.
   Только что Олег объяснил ему, что для того, чтобы все вернулось к нормальному виду, надо вновь прикоснуться к кубику через дырку в шайбе и быстро убрать указательный палец. Так он и сделал. Однако в голове зудели мысли: что же это за хреновина? Откуда она взялась у Эльки Длинной? Не из-за нее ли отдал концы Ростик?
   - Стало быть, это все дурь какая-то? - произнес он неуверенным голосом.
   Налим, присев на лавку, беспокойно глянул на старшего товарища. Ему показалось, что теперь у Агафона разлад в психике.
   - Не знаю, - честно ответил Олег. - Понимаешь, тут все зависит от пальца, которым дотрагиваешься. У меня их нет, поэтому я не пробовал. А вот Лариска все десять прикладывала.
   - Неправда, - возразила та, - не все. Я только знаю, что, если приложишь правый мизинец, то меняешься ты один. Все остальные, кто рядом, остаются как есть, а тебя видят другим: или человеком, или зверем, или вещью какой-нибудь. Если левый приложить, то меняется тот, на кого ты смотришь. И все вокруг видят его таким, каким ты его видишь. Когда правый безымянный прикладываешь, то меняется внешность всех, кто в комнате, а сама комната остается такой же. А левый безымянный меняет всех людей в комнате, кроме тебя. Правый средний меняет людей и обстановку. Комната сама по себе не меняется, но в ней мебель другая появляется, отделка и так далее. Левый то же самое делает, но ты сам остаешься каким был. Ну а указательный все помещение меняет, и то, что в окнах, кажется другим. Но если на улицу выйти, как вон этот (Лариса указала на Налима), то там все остается как было. Левый указательный все так же меняет, но тебя оставляет обычным.
   - А если большими пальцами дотронуться?
   - Вот ими-то я еще и не пробовала. Боюсь. Потому что тогда, наверно, и на улице все изменится.
   Агафон переваривал всю эту фантастику, ощущая, что висит на волосок от дурдома.
   - Как ты думаешь, - спросил он у Ларисы, - это все в натуре меняется или только кажется?
   - Конечно, только кажется! - ответил вместо Ларисы Олег. - Мы же и этим "черным", и твоим друганам только показались мертвыми, а на самом деле не померли! Это, короче, как глюк. Действует на мозги. На самом деле ничего не меняется, просто ты видишь то, что тебе показывают.
   - Агафон, - пролопотал Налим, - пошли отсюда, я точно на грани "крезы" нахожусь.
   Агафон отмахнулся. Он уже прошел стадию обалдения и непонимания. Ему было ясно, что лично он не сбрендил и не бредит. То, что реально существует некая таинственная хреновина, способная менять картину действительности и показывать то, чего нет на самом деле, стало для него непреложным фактом. Правда, пока еще не было ясно, откуда эта штука взялась, и как попала к Эльке в сумочку, и знала ли сама Элька о ее свойствах.
   - Значит, пока мы гуляли, - произнес Агафон, - вы эту вещичку исследовали?
   - Интересно же, - усмехнулась Лариса, - такой фигулины нигде не увидишь.
   - Ясно, что она в супермаркетах не продается, - кивнул Агафон. - Только вот что интересно: а картинку, которую она показывает, можно по своему желанию выбирать? Или она сама что захочет, то и покажет?
   - Что захочешь, это и увидишь. А если не знаешь точно, чего надо, она сама придумает, - сказала Лариса.
   - Как ты думаешь, Элька ее у Ростика забрала? - в упор спросил Агафон.
   Воцарилась неловкая тишина.
   - Думаю, что да, - ответила Лариса.
   - Вместе с теми ключами, из-за которых Лавровка к Эльке приезжала?
   Лариса немного вздрогнула.
   - Какими ключами?
   - Которые лежали у Эльки в тайничке, за аптечкой в ванной. Лида с Ларисой обменялись быстрыми взглядами, и от Агафона не укрылось смятение на лицах обеих девиц.
   - Ну вы чего, подруги, забыли? - спросил Агафон сурово. - Три ключика, на одной связке. Один большой и ржавый от амбарного замка, два маленьких никелированных с иностранными надписями. Тот, который ржавый, от бомбоубежища, что под Элькиным домом, а два остальных, я думаю, от ящичка в Швейцарии. Больших денег, говорят, стоят. За ними не только Лавровка и мы, грешные, гоняемся, но и эти "черные", на "ниндзя" похожие... Да еще кто-нибудь наверняка. Мы с Налимом среди всех - самые добрые по жизни. Если к нам эти ключики попадут, мы вам ничего плохого не сделаем. Даже не убьем. А вот "черные", если узнают, что вы живы в натуре, обязательно вас достанут. И будут делать очень больно.