Вольнов Сергей. Точка невозвращения (Армия Солнца - 2)

   Сейчас масштаб демонстрационной проекции Мета Мира, который Лана так и не сумела покорить, был сильно укрупнен; как минимум до десятиметрового диаметра. Чтоб ВСЕМ видно было.
   И видно - было.
   То тут, то там по Вселенной словно ИСКРА проскакивала. Ослепительно яркие точки вспыхивали и гасли, то тут, то там на долю секунды зажигались и угасали... А поверх демоголо Сети появилось другое, которого не должно было быть здесь, но оно - было. Было, было!!!
   Шестиконечная, будто из двух равносторонних треугольников сложенная, звезда. В центр ее была вписана странная скрещенная конструкция, похожая на паука. Паука, что выплетал новую сеть... Яркие частицы света то оттуда, то отсюда вылетали из Вселенной, соскакивали с десятиметровой проекционной сферы и устремлялись вверх, к паучьей звезде. И там, выше Сети Миров, вокруг нее, невозможной, но тем не менее реально выглядящей, уже немало их накопилось! Ни дать ни взять еще одна, пусть маленькая, но Вселенная!..
   Лана вдруг ни с того ни с сего ОПЯТЬ вспомнила попутчиков, с которыми прибыла сюда намедни. Колоритная пара. Невысокая, хрупкая девушка с монголоидным черепом, наголо выбритым, и ее громадный чернокожий парень, великолепный бородатый самец, Лана под ним с удовольствием бы полежала в койке... Но его она запомнила не поэтому. Если бы она записывала хотя бы ИменаФамилии всех, с кем кувыркалась в койках, то понадобилось бы специально завести толстенный блокнотище! Главное, почему она его не могла выкинуть из головы, - густой бородой, а также размерами своими, несколько неуклюжей громадностью, он ей так напоминал единственного мужчину, которого она была обречена помнить безо всяких записей. Того, кто остался в дряннейшей из дыр, того, кого она бросила когда-то, устремившись покорять Вселенную.
   Того, кто, быть может, единственный из всех ее любил по-настоящему. Того, кого она вовремя НЕ РАССМОТРЕЛА, устремив горящий вожделением взор к Небу. В котором, как оказалось, низменнейшей ЗЕМЛИ не меньше, чем в дряннейшей из дыр...
   - Только вот куда мы уходим, каким он будет, новый мир, а?.. - услышала она отчетливый вопрос. Спрашивала древняя старуха, по голосу.
   - Куда бы ни ушли, хуже уже не будет, - ответил другой голос, молодой и уверенный. - Главное, чтобы у нас появился шанс исправить ошибки предков.
   И в голове Даны мелькнула дерзкая мысль, что сопротивление этой новой Вселенной в отличие от старой, вполне возможно, удастся сломить... Но еще более неожиданная мысль затмила эту. Лана вдруг поняла, чего ей хочется по-настоящему. Разыскать ЕГО. И она непременно НАЙДЕТ.
   Того, кто, быть может единственный, любит ее. Того, кто любил в старой Вселенной, того, кто будет любить и в новой.
   Ведь у настоящей Любви прошедшего времени не бывает, говорил ей он когда-то. И если это так, то она возвращается не в дряннейшую из дыр, а ДОМОЙ. Дом - это там, где тебя всегда ЖДУТ. И надеются тебя увидеть вновь, и верят, что ты вернешься. Потому что "преодолеть сопротивление Вселенной" - это вовсе не значит подчинить себе все человечество. Это значит отыскать единственного человека, который равнозначен для тебя всему человечеству.
   Дана не знала, кого благодарить за внезапно предоставленный ШАНС. Но в этот миг она от всей души пожелала ОДОЛЕТЬ Вселенную. Ему или ей, не важно. Кому бы то ни было, кто предоставил шанс.
   - Удар из первой категории, - произнес густой мужской голос.
   - Из тех, которые проходят? - спросил женский, хрипловато-вибрирующий, исполненный сексуальной притягательности.
   - Точно. В десяточку.
   Внешность говорящих Юрий не зрил, конечно, ибо был слеп, но ему, представителю семьи Мясоед, исстари преданной верованию фэн-клана величайшего древнеземного гения Олега Дивова, и не надобны глаза были, дабы видеть. Сверхчувствительные способности в его роду исстари являлись скорее нормой, нежели исключением, хотя к мухомам Мясоеды себя категорически не причисляли.
   Двое стояли неподалеку от Юрия, вплотную к выходной мембране девятнадцатой секции сочлененки андервэя; наверняка готовились выходить на следующей остановке. Мясоед, предпочитавший себя звать по старинке "экстрасенсом", настороженно прислушивался, но еще более напряженно ПРИГЛЯДЫВАЛСЯ. Биоэнергетика у парочки была странная... Не то слово! По-разному, несхожая меж собою, но эти двое явно обычными, простыми, нормальными людьми не были.
   Он никогда не видел таких конфигураций волновых узоров и подозревал, что никогда больше и не увидит. Растерялся, конечно. Что неудивительно... Собственному восприятию поверил тем не менее; хотя не знал, КАК отнестись к воспринятому. У девушки имелся такой фантастический набор природных дистанционных каналов, что это, теоретически, позволяло ей без особых усилий напрямую повелевать любой, действительно ЛЮБОЙ искусственной системой, использующей известные современной науке энергоносители. Но у парня рисунок оказался еще интереснее! Юрий узрел такое немереное количество узлов сплетения, что сосчитать их даже не пытался. С таким потенциалом этот человек мог бы стать величайшим экстрасенсом всех времен и народов! Да с таким потенциалом можно силой мысли, а не конечностей, что хочешь с любым человеком вытворить...
   "Эй ты, абориген! - услышал вдруг Мясоед. И отчетливо понял, что воспринял обращение отнюдь не ушами. - Знаешь, что любопытным отрывают, чтобы не любопытствовали?.."
   "Н-н-н... нет..." - подумал Юрий, ощущая, что мгновенно наполнивший его панический ужас распирает глотку, и вот-вот рванет наружу диким воплем. Самое страшное, что его ЗРЕНИЕ мгновенно отсекли; ощущение было такое, словно его облили чем-то и жидкость застыла, покрыв непроницаемой пленкой. Впервые в жизни Мясоед по-настоящему ОСЛЕП!!!
   "Таким любопытным, как ты, носы отрывали, чтобы не совали их куда не просят и впредь не любопытствовали. Но мне тебя жалко, ты и так... Или в этом вашем мире Голл Керр принято глаза выковыривать, чтобы усиливать пси-вос-приятие?.." \
   "Он вообще\забавный, этот мирок, - возник внутри другой голос, и Юрий был уверен, что - женский. - Полное впечатление, что не наш! Если бы статистика не утверждала, что здесь более девяноста процентов населения эрсеры, мы бы никогда сюда не завернули..."
   "Точно. Эта планетка - сплошной дурдом на прогулке. Скорее бы космопорт..."
   "Подплываем уж..."
   "Бывай, абориген. Дружеский совет - глазенки имплан-тируй сегодня же, в крайнем случае завтра. Займи денег, укради, где хочешь возьми. Зрение тебе пригодится вскоре. Настанет час, и житуха будет суровая, непритязательная, тяжкая, как и положено в смутные переходные времена, и тебе понадобятся все чувства, какие у человека возможны..."
   - Кто вы?! - закричал Юрий. Вслух, наверняка перепугав сидящих рядом. И абсолютная ТЕМНОТА, в которой он впервые в жизни оказался, вдруг расцветилась вспышками! Словно кто-то бросил ему в лицо горсть серебристых блесток, превратив сплошную биоэнергетическую непроглядность в звездное небо.
   "Нос тебе тоже понадобится... - сказала девушка. - Так что лучше уж молчи..."
   И он явственно ощутил, как губы мягко, но непреклонно прикрыла чья-то незримая ладонь. Пальцы почему-то пахли свежепролитой кровью. Или ему это показалось?..
   И длинная гибкая "анаконда" пришвартовалась правым бортом, с чмоканьем приникнув устьями люков к причалу космопорта, и они выскочили и канули в соединительном туннеле, а сочлененка отстыковалась и скользнула в кипящую лаву Огненного океана, следуя своим маршрутом, и когда НАСТУПИЛО ВРЕМЯ ПЕРЕХОДА, Юрий вспомнил совет невероятного попутчика.
   И горько пожалел, что не последовал ему своевременно.
   Послезавтра - было уже поздно. Как оказалось.
   - ...Они стояли на сорок второй улице и дышали воздухом для избранных его было так мало, что могло хватить одновременно лишь на несколько человек... Так говорил Фрэнсис Скотт Фитцджеральд. Когда-то я был его поклонником.
   - Интересные ассоциации у тебя вызывает эта атмосферка. - Она огляделась по сторонам. Хмурые, озабоченные люди, сплошь эрсеры обоих полов, совсем не глядя вверх и почти не глядя по сторонам, сновали туда-сюда. - А знаешь, где это, сорок вторая улица?
   - Родина.
   - Точно. Это в Нью-Йорке. Некогда этот мегаполис был столицей Земли. Еще в докосмическую эпоху...
   - Известная категория англичан вспоена столь насыщенным экстрактом антисоциальности, что все уродства Нью-Йорка по сравнению с этим кажутся нездоровьем ребенка, объевшегося мороженым... Так говорил Фрэнсис Скотт Фитцджеральд.
   Похоже, он жил в столице и знал, что говорит. Но почему он так не любил этих англичан?
   - НАШ человек. Вечно мы грыземся меж собой. Не изменились мы ни на йоту с докосмических времен. Причем чем ближе корни племен, тем лютее грызня, тем быстрее нарастает ком взаимных претензий! Афиняне и македоняне, римляне и неаполитанцы, американеры и британцы, хайлендеры и опять же англичане, великороссы и малороссы, франки и провансальцы, шведы и норвежцы, сербы и хорваты, хаза-рейцы и пуштуны, марсианеры и ганимедцы, тенги и транги, чибиане и катранцы...
   - Стой, стой! Загрузила... Слушай, а они вообще-то были, эти времена? Мне иногда кажется, что такого просто не может быть чтобы НАС - да не было в космосе?!
   - НЕ БЫЛО. Ты уж поверь мне. - Заявила она. Очень уверенным тоном, словно собственной персоной жила ТОГДА.
   Он посмотрел на нее удивленно. Но промолчал. Исподлобья огляделся.
   Массивные громады небоскребов мегаполиса Нова Гдыня, что в мире Крайова Полония, мрачными скалами нависали над узким каньоном улицы, создавая полнейшую иллюзию возврата в прошлое. На Древней Земле было полным-полно таких городов, где в скученности, убогости и тесноте прозябали миллиарды людей. Эффективное спасение от собственной живучести земляне смогли отыскать только за пределами родной планеты.
   * * *
   И свершился Уход-В-Небо...
   - Знаешь, у меня ощущение, что мы с тобой похожи на вышеупомянутых англичан, - вдруг сказала она. Они продолжали неспешно продвигаться к станции сабвея, светящееся красное "М" которой виднелось за полквартала, тонким столбом вознесенное высоко над головами. Шагали они по самому краю тротуара, чуть ли не в полуметре от бесшумно проносящихся мимо гравикаров, и потому им удавалось избегать столкновений с местными обитателями; идя в гуще толпы, они каким-то образом ухитрялись не растворяться в ней! - Ведь, по сути, наше безумное путешествие...
   - Можешь остановиться! - резко оборвал он ее. - Тебя никто не тащит за шкирку. Это у меня выбора НЕТ.
   - Я понимаю... - Она вздохнула и тронула его за рукав. - Ты прекрасно знаешь, у меня его тоже...
   - У тебя он по крайней мере был. У меня - и не было. - ОН ускорил шаг.
   Она приостановилась; проводила раздумчивым взглядом удаляющуюся широкую спину. Плавно повела левой рукой, повесив в сыром воздухе демоголо; "из рукава" мешковатого комбинезона, спроецированные браслетом сетевого терминала, выскочили строчки букв и сложились в длинный столбец...
   У всех, наверно, есть из нас,
   Жизнь измеряющих годами,
   Событиями или делами,
   Раскаянья заветный час.
   Душа вдруг места не находит,
   В смятении ты сам не свой,
   Как будто болью головной
   Тебя неясностью изводит.
   И нерешительность кляня,
   Обрывки мыслей собирая,
   То находя смысл, то теряя,
   Вдруг спрашиваешь:
   "Кто же я? А что я сделал? Что успел?
   А все ль вокруг я замечал?
   Кого обидел? Где смолчал?
   Что проглядел средь вечных дел?"...
   И вспомнишь всех, кого ты знал,
   Кого любил, кем восхищался,
   Кого ты обойти старался,
   Кого открыто презирал.
   Ты вдруг почувствуешь вину
   За сотни слов произнесенных,
   Обид, тобою не прощенных,
   Быть может, мелочных к тому.
   А после... После облегченье
   Столь долгожданное придет,
   В душе твоей произойдет,
   В ее глубинах, очищенье.
   А может, в этот самый час
   Раскаянья перед собой
   И назначается судьбой
   Начало человека в нас?
   Многие прохожие обратили внимание на проекцию - серые лица синхронно повернулись, внимая частице наследия. Скользнув по толпе презрительным взглядом, ОНА загадочно улыбнулась и тоже ускорила шаг, чтобы не отстать от партнера.
   Последняя ленточка букв была шире, темнее остальных и состояла из четырех отрезков...
   "ТАК ГОВОРИЛА ИРИНА УХОВА".
   ...седой человек с обветренным лицом сидел за соседним столиком, медленно, маленькими глотками он поглощал свою выпивку. Выражение на лице этом, не старом еще, но изрядно морщинистом, было таким, словно мужчина только что укокошил дюжину врагов и вот явился обмывать победу.
   - Это один из тех необузданных пионеров, которые вновь принесут в наш одряхлевший мир буйную удаль салунов и публичных домовт дикого пограничья. Высказался вдруг Славик, цепко оглядев колоритного парня.
   - Ты думаешь, нашей старушке кто-то может разгорячить остывшую кровь? спросила Элиша, вертя в тонких смуглых пальцах узкий бокал с вином.
   - Хотелось бы думать. Когда-то наша Ева была одной из самых первых планет, открытых, разведанных и колонизированных землянами. Миру нашему столько же циклов, сколько космической эре. И тем не менее он до сих пор не опустел. Живой...
   - Если скукотищу смертную считать жизнью.
   Элишева Вишневски, нынче причисляющая себя к фэн-клану Джоан Роулинг, аккуратно поставила опустевший сосуд на столешницу; ее темные глаза тоскливо бегали по пышно декорированному залу ресторана.
   - Да уж, наши края считаются точками... спокойными, - сделав многозначительную паузу, согласился Вячеслав Сулик, ныне чтящий наследие Олега Авраменко. - Мягко говоря. А для многих обитателей Сети именно стабильность и спокойствие недостижимые идеалы. Экзотика!
   - Может быть, мы, глупые, и вправду не понимаем, как нам повезло жить в нашей замшелой Еве? - Элиша остановила взгляд на кислой физиономии дружка. Мне как-то предок сказал... налетавшись по мирам, он сделал вывод, что постоянные жители экзотических мест воспринимают их как нечто привычное, осточертевшее. Как мы - наш туристический рай, все эти наши озерца, лесочки, рощицы, полянки, речечки... Наверняка для постоянных обитателей самого нескучного местечка - оно такое же обычное, оскомину набившее, как для нас все эти умиротворяющие тенистые аллеи тысячелетних парков и прелестные уютные домики.
   - Ну да, твоему папаше легко выводы делать! Если бы я за казенный счет по космосу шастал...
   - Кто тебе мешает? Вербуйся и лети.
   - Почему нет? Вот через месяц стукнет мне восемнадцать...
   - Ага, так я и поверила. Ты ленивый. Ты только и горазд, что языком молоть о грядущих переменах. Все вы, нынешние мужчины, ни на что не способны! Не то что им... - она запнулась, невольно огляделась, но отважно продолжила, имперцы. Вот солдаты Армии Солнца - были парнями хоть куда... А у тебя отваги не хватает даже, чтобы в Адам слетать!
   Мужчина за соседним столиком вдруг повернул голову и уставился на них свирепыми глазищами. Элиша приветливо-вопросительно улыбнулась ему. Но тот молча опустил голову - вероятно, его стакан вновь показался дяде более привлекательным зрелищем, чем улыбающееся девичье лицо.
   - Дался тебе этот Адам! Там же одни ненормальные, урбанисты шизанутые...
   - Не только. Еще там есть хаги, и ты их боишься. Потому что рядом с ними весь твой багаж знаний - детская игра в песочнице по сравнению с матчевым пейнтболом.
   - Неправда!!! Я знаю о компьютерных технологиях достаточно, чтобы...
   - А вот и неправда! Это они ЗНАЮТ, а ты - нахватался по верхам и строишь...
   -Заткнись!!! - рявкнул Славик остервенело, и Элиша от удивления даже заткнулась.
   - Тьт чего, Славк? - поинтересовалась у багрового от гнева дружка. - Ты же сам говорил как-то, что настоящие знания у адамеров, а мы, евяне, просто...
   - Мне можно так говорить, я... - начал было Вячеслав.
   - А мне нельзя?! - моментально окрысилась Элиша. - Я, значит, дурочка, ни фига не разбираюсь в теме, и мне...
   - Эли! - Он поднял руку в примиряющем жесте. - Давай остановимся, а то опять поссоримся, как в прошлый раз, и...
   - И почему я такого самоуверенного типа терплю так долго... - проворчала подружка тремя тонами тише.
   - Давай не будем про Адам. Ну его! Мало, что ли, на свете мест, о которых...
   - Ладно. - Элиша жестом подала команду "повторить!" киберу-гарсону. - А знаешь, мало... Папа говорил, что в космосе у него часто возникало не очень приятное ощущение... он звал это осознание отдаленности от ближайших соседей. Миры Сети - крохотные островки в безбрежном океане Вселенной. На самом деле разведанный космос - это жалкие крохи пространства. Крупицы, разбросанные то там, то сям в бесконечности пустоты.
   - Ну и что?
   - Я вот думаю... каково это, ощутить себя один на один с Вселенной? Малюсенькой бабочкой, ненароком залетевшей в ангар для звездолетов...
   - Неадекватная метафора, - раздался вдруг за спиной Элиши низкий женский голос; глаза Славика широко раскрылись, увиденное явно его впечатлило. Разность масштабов неизмеримо больше. Насколько, нам знать не дано. Мы не в состоянии подобрать достаточно адекватное сравнение. Нас вообще нет, мы настолько ничтожны, что просто-напросто не существуем по вселенским понятиям.
   Седой мужчина за соседним столиком поднял голову, кивнул, будто соглашаясь, и криво ухмыльнулся, нагло уставясь на Элишу и Славика. Этот "необузданный пионер" наверняка расслышал все до последнего слова.,,
   Элиша развернулась. Обладательницей низкого голоса оказалась девушка ненамного старше нее с виду, невысокая и худенькая, в функциональном дорожном комби и круглой шапке с козырьком, по мнению Элиши, уродка еще та, но вот взгляд, взгляд у этой новоявленной ораторши был примечательный, мягко говоря. Злобный и тоскливый одновременно, как будто эту девицу поимели без спросу, но она хорошо запомнила физиономию насильника и намерена круто отомстить.
   - Нам пора, Эжене, - сказала она, через голову Элиши обращаясь к седому. Что примечательно, там навалом многоэтажных спальных районов. Настоящий ветхозаветный лабиринт. Очень похоже, что неизменный с того самого времени. Вообще, такое ощущение, что и тот мирок - точная копия Прародины. Здесь, на этой планете, скопировали сельскую местность, а там - культивировалась городская...
   На парня и девушку, что сидели между ней и седым, она просто больше не обращала ни малейшего внимания.
   Элиша, снизу вверх изучая незнакомку, вдруг подумала, что могла неправильно определить возраст. Не разберешь, то ли ей на самом деле семнадцать, а то ли - тридцать семь. Если не все сто тридцать семь! Чем-то специфическим, донельзя противно-взрослым, эдаким устало-умудренным веяло от этой женщины. Как от бабули Сары, достающей Элишу своими наставлениями.
   - Ха! Можно подумать, статус-кво сохранился только здесь, - совершенно трезвым голосом сказал мужчина. - Любой умный человек, вскользь углядев какой-нибудь шедевр империи, способен проанализировать и прийти к выводу, что имперская культура - неподдельный золотой век, образец для подражания, и ничего нового не создано. Она такая сильная, что до сих пор ее шедевры просто копируются. Она - оригинал.
   - Точно. Хотя у нее было меньше ахиллесовых пят, чем понадобилось бы, чтобы снабдить ими сороконожку, но все же предостаточно. То были иллюзии вечной силы, и вечного здоровья, и преобладания в человеке доброго начала. Иллюзии целого народа, порожденные ложью прабабок, под волчий вой убаюкивавших своих младенцев, напевая им, что волк далеко-далеко.
   Краем глаза Элиша подметила, что Славик внимает этим разглагольствованиям с неподдельным интересом, и в его глазах светится понимание. И подумала, что он вовсе не такой уж лентяй. И вполне мог бы добиться в жизни гораздо большего, чем способны предоставить тихие заводи умиротворенной Евы. Но никогда не добьется, потому что никогда не решится слетать в Адам (для начала). И поэтому она замуж за него не пойдет. Как можно связать судьбу с человеком, который боится реального космоса, предпочитает ему виртуальные миры?
   - Но волк пришел и не просто укусил за бочок, а детишек слопал. Не всех, правда...
   - То-то и оно! Некоторые убежали. И спрятались. И выросли. Превратились в больших и сильных дяденек и тетенек...
   - Идем, большая тетенька,.. - Мужчина, хмыкнув саркастически, уперся в столик ладонями и с натужным кряхтением встал. - Некогда нам нежиться в этом заповеднике благолепия.
   - Кво вадис? - спросила "тетенька". - Ты понимаешь?
   И ссутулилась, поежилась зябко, как от порыва холодного ветра, в Элишиных глазах окончательно превратившись в старуху.
   - Понимать-то понимаю. Узнать бы еще, где...
   - То-то и оно.
   Разговаривая, они по-прежнему не обращали внимания на невольных свидетелей. Но в этот миг "дедушка", седовласый собеседник "бабушки", повернулся к ребятам, оглядел их, пожал плечами, зачем-то покачал головой, и сказал:
   - Вам проще, ребята, вы от волка просто уйдете. Вам его логово искать не надо... Сделал паузу и добавил:
   - Так говорила Ольга Швец.
   Задрал рукав куртки, обнажив запястье, окольцованное терминалом, и развернул на столе плоскую проекцию. Как оказалось, силовую, потому что буквы "материально" впеча-тались в пластиковую столешницу; хотя обнаружилось это после ухода загадочной пары.
   Удаляющиеся спины, большую и маленькую, юные евя-не взорами не провожали, потому что жадно ими пожирали оставленную для них частицу наследия, которое чтил этот "дедушка"...
   По океану жизни плыли корабли,
   И каждый на борту имел частичку счастья.
   Но помешал им шторм достичь земли,
   Их груз ушел на дно морское, большей частью.
   И к берегам не все из кораблей найдут дорогу,
   А мы, на суше, счастья заждались...
   Но кто из нас дождется груз, известно только Богу.
   Одни на горизонт глядят с тоскою,
   Но слишком тяжело еще во что-то верить,
   Когда к ногам шальной волной морскою
   Обломок чьей-то мачты выбросит на берег.
   Другие сами строят корабли
   Для поисков утраченного счастья или
   Для поисков неведомой земли,
   Откуда, говорят, нам счастье привозили.
   Но все стоим на берегу, и ждем,
   И бредим ослепительными парусами...
   Но, может быть, когда-нибудь уйдем
   На поиски утраченного счастья сами.
   Когда через несколько минут в полупустом в этот дневной час зале "Макдоналдса" - непременного атрибута любого космодрома в этих давно и прочно обжитых областях - появился первый из друзей, которым Элиша и Славик назначили здесь встречу, намереваясь объявить о своей помолвке, то он застал невозможную, небывалую ситуацию: Виш-невски и Сулик МОЛЧАЛИ. Они не спорили, не переругивались, не обсуждали заумные темы, по своему обыкновению.
   - Приветик, Эли! Привет, Славк! - поздоровался с ними Верр Андерс, адепт фэн-клана Замма Астрова. - Что это с вами? Мы тут посидим или пойдем куда-то?..
   И очень удивился, когда они оба синхронно вздрогнули, словно их поразила мысль, что можно куда-либо отсюда УЙТИ.
   ТЕХНОМАГ
   ВРЕМЯ И ТОЧКА
   [середина октября по универсальному сетевому, мир Адам (Обетованная I)]
   По всеобщему мнению соседей-евян, некоторые обитатели первой планеты желтой звезды Обетованная не только ЗНАЮТ абсолютно ВСЕ, но и МОГУТ ничуть НЕ МЕНЬШЕ.
   Так вот, совокупное мнение толпы ошибается (как почти всегда и во всем).
   Конечно, хаги знают все и могут все (что захотят), но...
   Вот именно.
   Приписывая техногенным волшебникам соседнего Адама вполне реальные всезнание и всемогущество, "общественное мнение" Евы почему-то не задается вопросом, отчего же это они до сих пор не установили во Вселенной свое владычество? и не переустроили ее по собственному усмотрению?
   Почему они даже собственный мир до сих пор не превратили в Рай Воплощенный?!!
   Ответы на эти (и всякие прочие) вопросы знают, конечно же, только некоторые обитатели мира Адам.
   ...Ивонин сидел на ржавой трубе, что тянулась вдоль "реки" в полуметре от почвы, и смотрел на маслянистую поверхность бурой жидкости, которую водой можно было называть лишь условно. Точно так же, как этот канал - рекой. Впрочем, открытых участков поверхности в планетарном мегаполисе оставалось до того немного, что все, плещущееся и текущее под "открытым небом", вполне тянуло на звание "водоемов" и "рек". Даже этот "отстойник" в одном из кварталов старого как мир (в буквальном смысле) Района Первопоселения, на берегу одного из коллекторов которого Ивонин сделал привал, оседлав трубу дерьмопровода.
   Сказать, что при этом он "думал", - значит не сказать ничего умного. А спросить "о чем" - вообще ляпнуть глупость несусветную.
   Он крутил в оперативной памяти мозга СТОЛЬКО ВСЕГО... Сразу. На то и хаг, дабы мыслить мультилинейно, сплетая мыслепотоки в затейливые косицы, выкладывая многоуровневые узоры ассоциаций и образов, выстраивая сложнейшие информационные взаимосвязи. В отличие от подавляющего большинства людей, в данную конкретную частицу времени практически всегда сосредоточенных на единственной мыслишке; причем, как правило, даже не стоившей того, чтобы ее продумывать.
   Ох уж эти тупые "однолинейщики"... Впрочем, обдумывать примитивность их устройства - означало уподобляться им же; мириадная по счету констатация непреложного факта изначальной убогости "естественного" разума не стоила ни эрга мощности разума "сверхъестественного".