Страница:
- Да-а, говори-и... - выдохнула она, явно пораженная страстностью его слов. Обычно немногословный, он вдруг разразился целой речью.
...Тим сделал нетерпеливый жест: мол, врываемся? Не выслушивать же этот бред, ч-черт..
Но Жесткая неожиданно энергично покачала головой: НЕТ! И велела жестами руки: дескать, стой и слушай.
Тим удивился и повнимательнее присмотрелся к напарнице. Женщина приникла к камню у самого проема, и по ее напряженной позе было ясно, что она вся превратилась в одно сплошное УХО. И оно зачарованно слушало разглагольствования файгианца.
- ...хотя еще за два дня до этого заверял тебя, что не наобщался с тобой, именно с тобой, что дня не может спокойно пробыть, не поговорив с тобой... А ты все ждешь, и ждешь, когда же твой ненаглядный объявится, и просишь ты у него мысленно только одного: будь с кем хочешь, сколько хочешь, но умоляю, позвони мне и сообщи, что жив-здоров, что ничего плохого не случилось! Потому что ожидание и неизвестность - самые страшные палачи, они забивают душу вусмерть, палками сомнений... Потому что любовь - это пища души. Мама сказала мне, что страсть может насытить лишь тело, но эгоистичные люди зачастую не понимают этого и путают любовь с похотью... А души есть у людей всех рас, что бы спесивые земляне по этому поводу ни думали. Потому что людьми нас всех делает вовсе не способность изменять окружающую среду по своему усмотрению, а то, что у нас есть душа. А любящая душа хочет поделиться всем лучшим, что припасено для единственного и неповторимого, долгожданного. Но я тогда не понял маму, дурак... Само слово "душа" настолько ассоциировалось у меня с эрсерами, что меня передергивало, когда она произносила его вслух... Но теперь я понимаю, что каждое мамимо слово - истинная, выстраданная ею правда. Я никогда не мог даже вообразить, что моя единственная родится не под лучами Файгиана и что твое невозможно уродливое по меркам моей расы тело будет для меня самым прекрасным на свете... Потому что... Вот именно, потому что. Я люблю. Тебя. Все, добавить мне нечего. Надеюсь, ты услышала то, что я сказал на самом деле, а не то, что тебе хотелось услышать.
- Да, мне кажется, я тебя поня... Ой, погоди, я что-то уловила! Там...
Файгианец испуганно глянул в неправильно-треугольный проем, ожидая, что его заслонят фигуры преследователей, но марувианка, торопливо ероша собственные "волосы", прерывисто исторгла:
- Нет, не там... не близко... дальше... что-то в радиодиапазоне появилось... я столько времени была тут полуглухой... на планете же нет ни единого передатчика... и вдруг...
Она вскочила, ее расчищенная антенна вздыбилась рыжими языками пламени, заискрилась.
- Кто-то приближается, и у него вроде бы есть радиопередатчик, я понимаю, что этого в нашем лагере быть не может в принципе, но я же чую, кто-то излучает... - торопливо зачастила девушка.
...Тим неистовствовал. Орать ему приходилось молча, и большой мужчина буквально корчился, умоляюще жестикулируя.
Женщина встряхнула головой и конвульсивно содрогнулась. В эту секунду она будто очнулась, выйдя из транса. Схватилась за виски и посмотрела на напарника ошалело. Он даже "орать" перестал, такое неподдельное изумление нарисовалось на дубленом лице лагерной ветеранки. Ее выпученные глаза спрашивали: что за наваждение, неужели это я, я, Жесткая, проторчала столько, позволяя разглагольствовать этому придурку-иному, этому уроду-тяшке?!
Мужчина резким кивком подтвердил: ДА! Глаза женщины хищно сузились, она подобралась и кивнула в ответ, показывая напарнику: сейчас начнем! Вперилась во вход, подняла руку вверх, выставила три пальца. Начала отсчет, согнув безымянный, средний, указате...
И в это мгновение, прежде чем кончик указательного пальца прижался к жесткокожей ладони, произошло нечто, чего преследователи ожидали меньше всего на свете. За их спинами раздался громкий мужской голос, он насмешливо обронил:
- Я с этой крутой парочки просто балдею, Ир.
- Точно! Прямо как в кино, Солли. Чистый боевик!
Второй голос был женским. По странному совпадению разговаривали они на космическом русском.
Застигнутые врасплох преследователи синхронно вздрогнули. Из пещеры донесся испуганный вскрик; беглецы поняли, что их настигли. Уже развернувшись, Тим и Жесткая услышали:
- Правильные у нас были предки, маленькая. Душевные песни нам оставили!
- Полное имя Нади, обрати внимание - Надежда. Может, все еще не так безнадежно, Вань, и мы не такие уж монстры, в реале?
Мужчина и женщина оказались лицом к лицу с... мужчиной и девушкой. Новенькие, одетые в стандартные для этого климатического пояса Лагеря пятнистые тюремные робы, стояли поодаль; однако не настолько далеко, чтобы не сократить расстояние парой-тройкой прыжков.
- Общий звездный привет всем, и нашим, и не! - поздоровался неожиданный пришелец, с виду натуральный белый эрсер, огромный и высоченный блондин, мощнее и выше Тима. Борода его и львиная грива густых спутанных волос шикарно отсвечивали серебром. - Как тут у вас житуха вообще, а, ребятки?
- Ну, какая в этих краях у людей жжитуха, по ним видать невооружженным глазом. Припеваючи живут, ажж завидно! - хрипловатым, вибрирующим голосом высказалась невысокая смуглая девушка с ощутимо монголоидными чертами лица и наголо обритой головой. - Да, люди-звери, я тут краем... - она запнулась и хмыкнула, - гм, краем уха уловила, кто-то из вас упоминал о единственном способе унести отсюда тело. Это правда, как-нибудь все-таки мож-жно?
- Точно. Засиделись, однако... Пора сваливать, маленькая. Мне тут активно не нравится. Не переношу мест, которые не могу покинуть по своей воле. Я тут всего пару часов, а уже шизею от клаустрофобии... Бежать, бежа-ать!
- О, это мне нравится! - обрадовалась новенькая зэчка. Главное, чтобы решетку не надо было проморажживать! Помнится, я как-то из одной тюряги сорвалась, проморозив решетку до стеклянного состояния. Сверху и снизу - три толстенных сталепластовых прута. Так покуда леденила, чуть сама не зазвенела! Вот это была работенка, доложжу я вам!
- Ничего себе! Ты мне ничего об этом не рассказывала, Ира! - поразился большой пришелец. Даже руками всплеснул.
- А ты что, думал, у тебя одного - бурное уголовное прошлое? Я тожже немало по космическим трассам потаскалась.
- Ну-ка показывайте нам, ребята, кого здесь надо прикончить, чтобы совершить побег?
- И пошевеливайте веточками, урки, не то выпадет ваша вонючая зона из Сети Миров, и попробуй потом с нее выбраться по-быстренькому!
- Точно! Я еще понимаю, в Новом Детройте, к примеру, заякориться, еще до того, как система Терра Новы исчезла. Но Харрб ваш далеко не Америка...
Тим и Жесткая даже пошевелиться не могли. Будто их невидимыми веревками опутали. Из пещеры не доносилось ни единого звука. Хотя внутри тоже наверняка расслышали все. До последнего словечка.
Ведь там был единственный в обширной округе человек, бренную оболочку которого после смерти администрация "Оставь Надежду Всяк" ОБЯЗАНА была оттранспортировать в космос.
Транспортировку производил не посадочный модуль, тот никогда не опускался ниже нескольких метров от поверхности планеты; и не "одноразовые" роботы-похоронщики, тех обычно десантировали с большого гравилета, что зависал метрах в ста как минимум.
Чтобы забрать тело, орбитальному анг-челноку необходимо совершить посадку непосредственно НА поверхность Харрба.
Совершенно непонятно, где бородатый новичок успел прознать о единственном существующем способе посадить космический корабль непосредственно на поверхность Лагеря.
Но этот наглый сереброволосый тип прекрасно знал, КАК.
МОРСКОЙ ВОЛК
ВРЕМЯ И ТОЧКА
[сутки 19 августа по универсальному сетевому, тридцать шестое оулемичала по местному календарю; подводный крейсер, серийный атомоход проекта ЗаЗ; 20-е северной широты, 70-е западной долготы; мировой океан планеты Яббер (Омега Опоссума V), скопление Интефада, галактика "Рваный Смерч"]
"Красная Жуть", строго выдерживая курс норд-норд-ост, шла быстро, в надводном режиме. Носовой таран субмарины легко, как хорошо заточенный абордажный меч брюхо вражеского матроса, взрезал тяжелые валы. Лениво колышущиеся, пологие, были они сейчас больше всего похожи на неровно постеленное, бугристое одеяло и ничем не напоминали порядочные волны.
Только вот одеяльце-то серо-синее это - уж очень немаленьких размеров; всю планету покрывает. И далеко не везде лишь бугрится. Гораздо чаще оно скрученное и встопорщенное, в такие складочки скомкано, что только держись! Сорокаярдовые - не редкость.
Ветрам-то раздолье здесь, гуляй - не хочу! Беспрепятственная кругосветка в полсотни тысяч миль длиной; над сотнями и сотнями миллионов квадратных миль шевелящейся воды. И выше ее уровня - ни единого клочочка суши размерами больше пары кабельтовых; да и те - высунутся из-под воды подсохнуть на годик-другой, а потом так и норовят обратно опуститься. Ну никакой твердости, ни малейшего постоянства в этом мире, куда ни подайся!..
Фадриддин Шерх Муссейн стоял рядом с вахтенным стрелком у наружной батареи стационарных разрядников. Мединец привычно придерживался за страховочный леер и упирался босыми ступнями в палубный настил.
Практически всю свою полувековую жизнь проплавал он в океанских акваториях, но уроженцем этого напрочь водного мира не был. И все никак не мог привыкнуть, что здесь порта НЕТ. И не будет... В нормальных мирах моря на то и моря, чтобы когда-нибудь вернуться с их просторов на берег. В ПОРТ. Наконец-то ступить на земную твердь. Которая не качается и не кренится. Здесь же - берега как такового практически не было! Не были в привычном понимании портами и здешние гавани - причально-шлюзовые комплексы подводных куполов и городов.
И потомственный в девятом поколении моряк, проходив по Ябберскому океану несколько годовых циклов, впервые в жизни начал подумывать о смене профессии... Шторма и ураганы не страшили бывалого маремана, не испугали даже здешние улиданы - неимоверные супертайфуны; и не свирепости врагов боялся пират-мединец, что сотни раз хаживал на абордаж и выжил. Но врагом, что нежданно ударил ему в спину, оказалось нарушение привычного порядка вещей "море - берег", и психика вздрогнула конвульсивно, как палуба при швартовке...
Боцман медленно повел курчавой головой, посверкивая на волны черными маслинами глаз. В пределах визуальной видимости не наблюдалось ни одного атомохода. Сонары и радары давали пару дюжин засечек различной интенсивности от рыбачьих тримаранов, пастушеских ботов и прогулочных яхт до грузных галеонов торгашей, неуклюжих барж-рудовозов и громадных фермерских плавбаз. И три ближайшие надводные платформы: в часе, в двух с четвертью и в двух с половиной часах крейсерского хода; катеров-перехватчиков из донных селений опасаться не стоило, их здесь нет - глубины слишком большие.
Неподалеку, правда, паслись две стаи диких кальмаров и немаленький косяк зубастых белух, но если повезет, можно проскочить... Главное, что ни единой боевой субмарины на обоих горизонтах - надводном и подводном - не регистрируется.
Это хорошо. Капитану меньше соблазнов.
Груженный богатой добычей, удачно поохотившийся атомоход спешил домой. Подводный купол Тонга-Вилледж 009 ждал возвращения добытчиков и кормильцев. Ждали семьи - около тысячи мужей, жен и детей. Их оставили под присмотром нескольких дюжин выживших пиратов-ветеранов - морских волков и волчиц уже настолько старых и медлительных, что они не могли уже атаковать, но еще живых и вполне пригодных, чтобы грызануть того, кто нападет первым.
Экипажу "Красной Жути", более чем трем сотням уставших мужчин и женщин, не терпелось увидеть створы родного шлюза. За кормой - два с половиной месяца похода. Сто пятнадцатые сутки охотничьего рейда...
Соотношение оседлых и кочевых обитателей их селения было вполне обычным для Яббера. В донных куполах и на платформах обитали две трети населения планеты, а прочие, примерно каждый третий, пребывали в постоянном движении. Чтобы выжить, цивилизации необходимо стимулировать процессы общественного метаболизма: кровообращение экономики, обмен генофонда, информационную взаимосвязь.
Какими методами, не важно. Каждый крутится как может.
Есть команды, у которых вообще постоянных баз нет - вот уж кому крутиться надо со страшной силой. Круглогодично не вылезать из лодки или не сходить с корабля... ужас! Но здешние аборигены и к этому вполне адаптировались.
Некоторые даже шастают по волнам в утлых крохотных корытцах и ничего, живые вполне. Даже довольные жизнью, вот как этот здоровенный тип, которого позавчера подобрали с воды и взяли на борт... А что, в компании с тремя такими аппетитными девчонками - чего бы не поплавать, месячишко-другой! Интересно только, где люди ухитряются раздобывать дурацкие дисковидные посудины, больше похожие на космический шаттл, чем на нормальную лодку...
Вот о чем думал пожилой боцман, зорко оглядывая горизонт; хотя не такими мудреными словами - подобных выражений он просто не знал. Зато он прекрасно владел идиомами, жизненно необходимыми для общения с собратьями и сосестрами по ремеслу, просоленными океаном насквозь.
- Гала, щупальце тебе в задницу, - сказал мединец, поднося ко рту левое запястье, окольцованное браслетом внутрибортового коммуникатора, - и поглубже, в тонкие кишки. Долго мне ждать еще, жаба старая?
- Фадди, на твоей Медине все парни такие нетерпеливые и горячие? поинтересовалась оружейница ехидным голоском. - Девять минут как воткнула в разъем. Зарядка минимум одиннадцать. Забыл, да, моллюск старый? Маразм начинается?
Вахтенный стрелок ухмыльнулся украдкой. Но всевидящий боцман заприметил довольную улыбочку, свирепо рявкнул ему: "Зырь акваторию, салага пресноводный!" - и матросик поспешно отвернул лицо к дисплею и сгорбился виновато. Осознал, короче.
- Парней моей Медины я уже тридцать лет только в кошмарах видел! прорычал мединский диссидент Фадриддин Шерх Муссейн, некогда приговоренный шариатским судилищем к смерти, но счастливо избежавший повешения на рее. - Но если через минуту не увижу твою глупую рожу здесь, наверху, обязательно превращусь в одного из...
- Боцмана к Капитану! - прервал в эту секунду их привычную перепалку голос третьего помощника Яна Сопницкого, что выстаивал сейчас вахту в ходовой рубке.
- Якоря ржавые... - пробормотал старый пират. - Началось. - И устремился к овальному проему входного люка. Не мешкая ни секунды.
Чуяла его пропитанная ромом печенка - с этой четверкой приблудных "забортников" уху не сварить. Особенно с этим косматым, как тимара, здоровяком. Взгляд его боцману сразу не понравился, шалый какой-то, жгучий. Неудивительно. Мужчина в неразлучной компании трех жен на озверение просто обречен,.. Тем более придурок, который способен так распустить своих баб. Мышцой вон оброс за двоих, а мозгов как у дауна, видать.
Услужливо всплыл из глубин памяти подозрительный разговор, по долгу службы подслушанный намедни поздним вечером. Утроба атомохода тесна и витиевата, как требуха исполинского левиафана, и мнится полным-полнехоньким укромными закоулками, однако - попробуй сыщи местечко, чтобы уединиться... Пришлые сдуру решили, что уж в гальюне-то - самое оно.
Говорили они на редком для здешних мест наречии, но старый морской волк, лакавший пиво в тавернах многих аквапортов не одного водного мира, их понимал преотлично.
"...аньшше надо было думать, - раздраженным полушепотом шипела старшая жена тимарообразного громилы, жилистая мужеподобная стервядь по имени Хард, - я предупрешшдала!" -"Не соврала, и впрямь немерено воды, - у средней жены, бритоголовой раскосой сексапилочки Ир, голос был хрипловатым, низким, словно бы чуть-чуть простуженным; он хорошо сочетался с ее отрывистым рычащим имечком, сплошная вода. Вань, как выныривать-то будем?.. Или не будем? Судя по сверканию взора, тебе настолько понравилась пиратская романтика, что..." - "Расследование продолжается! - отрубил косматый. - Шутки у тебя, однако... Я найду! Некуда мне деваться! У меня другой дороги нет..." - "Точно. Виа эст вита... Непреклонный ты мой. Ничуть не изменился с той поры, когда при аналогичном утверждении возникал закономерный вопрос: любопытно, что раньше, Родину или силу, которая гасит зве..." - "А мне и тут не худо. Я бы осталась. Если пригласят!" - вякнула старшая. "Ч-ч-черт, ну и оставайся, - проворчал муж, которого средняя почему-то звала то Солом, то Ванем, словно бы отрабатывая за старшую; та по имени почему-то вовсе к нему не обращалась. - На кой ты нам сдалась. Мы тебя не приглашали, сама на борт влезла..." - "Ага, от вас приглашения дождешшся! Мне что, по-вашшему, к пахану надо было топать? Без скальпов, да еще и напарника потеряла. Вот бы Маркграф обрадов..." - "Твой кореш сам виноват, - оборвала ее Ир. - Настоящий мужчина! Мыслил яйцами, а не головой". - "Головой думать пахану положено, а не шестерке,.." - "Черт, жалко, что я к этому вашему Маркграфу не сходил. Пообщаться. Порадовал бы старика..." - "Скажи спасибо, что мы тебя не скинули, - процедила средняя. - Неблагодарная тварь!" - "Точно. Я такая. Меня еще в детстве блишшние научили, что заповедей не десять, а три: не верить, не бояться и не просить! Да и не за что мне васс... Это вон той ссоплячке рыжей ессть за что. Пусскай она благода..." - "То была честная сделка, - оборвал Сол, он же Вань, злобное сипение старшей жены. - Парень заплатил жизнью, чтобы его девчонка ушла в космос и получила шанс. Кстати, как она?.." - "Спит в рундуке. Заснула наконец-то. Беременным покой нужен, а ее приступы тошноты выворачивают". - "Маркграфово отродье..." - проворчала Хард; видимо, подразумевая эмбрион, которого носила младшая жена, совсем юная рыжеволосая девчушка. Совершенно ошалел мужик, его бабу какой-то посторонний тип отымел, а ему - хоть бы хны!
"Так как же мы будем выныривать-то, Солли?.. - повторила Ир, - И пошустрей бы, романтик. Пока твои ноздри не лопнули, раздуваясь. Тебя настолько очаровали ветра, просоленные безбрежным океаном, что..."
"Как, как... Ч-черт, завтра подумаем. Предки говорили, напоминаю максиму: утро вечера мудренее, - пробормотал муж, с виду грозный, зверообразный, но в душе слабохарактерный; похоже, он вконец обалдел от нахальства собственных жен. - Сейчас спать давайте... уффф".
И створки гальюнного люка резко въехали в переборку. Ухающая гора мышц, обтянутая исключительно оволосенной шкурой, вывалилась в проход, убегая от двух фурий с рычащими именами.
"Когда действие становится невыгодным, собирай информацию. Когда информация становится неинтересной, спи, - иронично бросила Хард вдогонку широкой волосатой спине. - Так говорила святая Урсула Ле Гуин". - "О! Да у нас, оказывается, чувство юмора наличествует?!" - поразилась Ир, будто совсем недавно с Хард познакомилась. "У меня много чего в наличии, мать. Не у тебя одной бурное прошлое... между нами, девочками, говоря".
"Семейка та еще, бушприт им всем в селезенки. Не то слово! Особенно эта девчонка Ир. Как застынет с остекленевшими глазами..." - вспомнив подслушанный разговор, подумал боцман "Красной Жути", вкладывая ладонь (машинально глянув при этом на часы) в опознавательный сенсор у входа в капитанскую каюту.
Но еще более странным было то, что суровый и грубый Тораи Сенга прямо-таки рассыпался в любезностях. Будто причаровали Кэпа пришельцы забортные, околдовали всегда такого хитроумного, коварного, хладнокровного кормчего "Красной Жути"... Створки бесшумно втянулись в переборку, и тотчас же мединец получил подтверждение, что его хваленое чутье по-прежнему срабатывает без осечек.
В личном отсеке Кэпа взгляду открылся настоящий аншлаг. Аж семь душ, включая самого хозяина каюты, старпома Эндрю Симеона, стармеха Йоко Таоки и казначея Ирмы Кечкемет. Оставшиеся три души в точности повторяли состав участников беседы, что состоялась полсуток назад в гальюне.
С этого мгновения и вправду НАЧАЛОСЬ.
И завертелось, со свистом рассекая время, словно туго скрученная пружина, которую отпустили. Курс дальнейших нескольких суток спрессовал события в хищный клинок, что стремительно резал воды мирового океана, и когда старый морской волчара Фадриддин Шерх Муссейн просветлевшим взором провожал продолговатую пузатую тушу взлетающего грузовика, что поразительно смахивала на поджидавшую его (и новоявленного матроса по имени Хард) в полусотне миль от острова субмарину, и будто сладчайшему хору гурий внимал натужному реву старых планетарных движков, ему все еще мерещилась косматая рожа в обрамлении трех женских лиц.
Но смотрел и слушал он это, уже попирая подошвами веревочных сандалий берег одного из клочков земной тверди, весьма немногочисленных на безбрежном Яббере. А до того благословенного мгновения еще оставалось множество, времени, один лишь шайтан заранее ведал сколько.
Как выяснилось при взгляде, переведенном на часы с неба, наконец-то растворившего торгашеский звездолет: сто двадцать один стандартный час, сорок семь стандартных минут и около тридцати стандартных секунд...
Прежде чем КОНЧИЛОСЬ.
АКВАПИРАТЫ
ВРЕМЯ И ТОЧКА [начало месяца еатувинала по местному календарю; борт охотничьей субмарины "Красная Жуть"; северозападный сегмент мирового океана планеты Яббер (Омега Опоссума V)]
"Красная Жуть" развернулась оверштаг и показала Ноль-ноль-девятому Тонга Вилледж корму, испещренную раструбами маршевых водометов. Истосковавшиеся по родным и близким люди, само собой, взроптали незамедлительно; однако же угомонились после убедительного спича Кэпа, саунд-ретрансляторами разнесенного во все отсеки и посты.
Тораи Сенга клятвенно заверил команду, что задержка будет недолгой, ибо рейд короток, в режиме "туда-и-обратно", к тому же в окрестностях ближайшего АГТ, Ноль-седьмого, наверняка подфартит насадить на острия абордажных сабель какого-нибудь жирненького купчишку. Последний довод оказался наиболее убедительным, и охотники более не задумывались, на кой бес понадобилось делать длинный крюк и к тому же влезать в территориальные воды АстроПорта.
Возможность нарваться на патрульный крейсер или боевую субмарину Каледонского князя, флот которого контролировал временный остров, превращенный в космодром, не пугала бывалых пиратов. Но зачем рисковать бесплатно?..
О том, КТО предложил лезть в княжескую пасть и внушил иллюзию целесообразности рейда, на борту атомохода знали считанные люди; их было меньше, чем пальцев на руках немутированного эрсера.
И только один из них задался вопросами, почему Кэп, поддавшись на провокацию, согласился и почему его единодушно поддержали Дед, Чиф и даже вечная перестраховщица Суперкарго? Почему он сам не высказался против, Боцман тоже замыслился и обескураженно осознал, что - в припадке несвойственного ему слабоволия.
Волосатый громила сверкнул на мединца шалым буркалом, и... Фадриддин неожиданно для себя горячо поддержал безумную идею. Что не менее странно, осознавший собственную слабость старый мареман не взъярился, а просто перестал об этом думать; словно с его мозгов мысли бередящие эти, точно грязь с палубы, кто-то взял да и стер ворохом тряпок, насаженным на швабру.
...Охотник искал жертву, но стал добычей. Причем за. долго до того, как добрался в окрестности АП07.
"Серебряная Мурена" выметнулась снизу, из запредельной глуби. Горизонт погружения у атомоходов проекта 5м1 почти на двадцать процентов больше, хотя реактор несколько слабее. У противника были очень неплохие шансы с ходу продырявить брюхо "Красной" и взять ее на абордаж еще под поверхностью. Да что говорить, у "Жути" шансов уцелеть после лобовой атаки из "слепого сектора" практически не было... Схватка длилась недолго, но - НАШИ победили! Боги рассердились на врага, обездвижив "Мурену". Коварная субмарина внезапно потеряла скорость, словно ткнувшись в незримую сеть, и с полного вперед за считанные секунды перешла чуть ли не в полный стоп. Стрелки "Красной" не мешкали, и прямой наводкой с минимальной дистанции влепили "Серебряной" залп разрядников правого борта. После этого врагу помочь могло разве что чудо. Его не случилось, и неуправляемая "Мурена" канула в бездну, чтобы достичь горизонта и затем быть раздавленной тисками глубины. А "Красная Жуть" уже, не медля ни наносекунды, на полнейшем вперед улепетывала прочь. Когда давление сплющит реактор, мало не покажется.
Морские боги в этот день явно благоволили к подлодке серии 3а3. Глухой рокот донного взрыва настиг ее в пятнадцати с половиной милях. На несколько кабельтовых дальше критического расстояния. "Жуть" и ее экипаж заполучили минимальную дозу облучения...
Однако опасность отстала ненадолго. Она кралась в кильватере и очень скоро вновь настигла атомоход, идущий на крейсерской скорости в надводном положении.
"Ч-ч-черт!! - выскочив из ниши резервной лежанки, предназначенной для отдыха подвахтенных штурманов, завопил на всю рубку пришлый Сол-Бань; бурную реакцию вызвали силуэты приближающихся кораблей, что появились на мультиэкранной локаторной панораме. - Не дадут поспать, гады ненаши!"
"Точно! - вторила ему средняя жена Ир; она пристроилась на корточках под стенкой рядом с нишей лежанки. - Шастают тут всякие, а потом плавки пропадают... Ты, ты расслабься, этих беру на себя. Сдвинься, красавчик! гибким движением профессиональной танцовщицы разогнулась и скользнула к вахтенному компьютерщику. - Мы на их панораме примерно такими же кляксами глядимся?" - спросила голубоглазого блондинистого офицера, бывшего дворянина Зееландского королевства.
...Тим сделал нетерпеливый жест: мол, врываемся? Не выслушивать же этот бред, ч-черт..
Но Жесткая неожиданно энергично покачала головой: НЕТ! И велела жестами руки: дескать, стой и слушай.
Тим удивился и повнимательнее присмотрелся к напарнице. Женщина приникла к камню у самого проема, и по ее напряженной позе было ясно, что она вся превратилась в одно сплошное УХО. И оно зачарованно слушало разглагольствования файгианца.
- ...хотя еще за два дня до этого заверял тебя, что не наобщался с тобой, именно с тобой, что дня не может спокойно пробыть, не поговорив с тобой... А ты все ждешь, и ждешь, когда же твой ненаглядный объявится, и просишь ты у него мысленно только одного: будь с кем хочешь, сколько хочешь, но умоляю, позвони мне и сообщи, что жив-здоров, что ничего плохого не случилось! Потому что ожидание и неизвестность - самые страшные палачи, они забивают душу вусмерть, палками сомнений... Потому что любовь - это пища души. Мама сказала мне, что страсть может насытить лишь тело, но эгоистичные люди зачастую не понимают этого и путают любовь с похотью... А души есть у людей всех рас, что бы спесивые земляне по этому поводу ни думали. Потому что людьми нас всех делает вовсе не способность изменять окружающую среду по своему усмотрению, а то, что у нас есть душа. А любящая душа хочет поделиться всем лучшим, что припасено для единственного и неповторимого, долгожданного. Но я тогда не понял маму, дурак... Само слово "душа" настолько ассоциировалось у меня с эрсерами, что меня передергивало, когда она произносила его вслух... Но теперь я понимаю, что каждое мамимо слово - истинная, выстраданная ею правда. Я никогда не мог даже вообразить, что моя единственная родится не под лучами Файгиана и что твое невозможно уродливое по меркам моей расы тело будет для меня самым прекрасным на свете... Потому что... Вот именно, потому что. Я люблю. Тебя. Все, добавить мне нечего. Надеюсь, ты услышала то, что я сказал на самом деле, а не то, что тебе хотелось услышать.
- Да, мне кажется, я тебя поня... Ой, погоди, я что-то уловила! Там...
Файгианец испуганно глянул в неправильно-треугольный проем, ожидая, что его заслонят фигуры преследователей, но марувианка, торопливо ероша собственные "волосы", прерывисто исторгла:
- Нет, не там... не близко... дальше... что-то в радиодиапазоне появилось... я столько времени была тут полуглухой... на планете же нет ни единого передатчика... и вдруг...
Она вскочила, ее расчищенная антенна вздыбилась рыжими языками пламени, заискрилась.
- Кто-то приближается, и у него вроде бы есть радиопередатчик, я понимаю, что этого в нашем лагере быть не может в принципе, но я же чую, кто-то излучает... - торопливо зачастила девушка.
...Тим неистовствовал. Орать ему приходилось молча, и большой мужчина буквально корчился, умоляюще жестикулируя.
Женщина встряхнула головой и конвульсивно содрогнулась. В эту секунду она будто очнулась, выйдя из транса. Схватилась за виски и посмотрела на напарника ошалело. Он даже "орать" перестал, такое неподдельное изумление нарисовалось на дубленом лице лагерной ветеранки. Ее выпученные глаза спрашивали: что за наваждение, неужели это я, я, Жесткая, проторчала столько, позволяя разглагольствовать этому придурку-иному, этому уроду-тяшке?!
Мужчина резким кивком подтвердил: ДА! Глаза женщины хищно сузились, она подобралась и кивнула в ответ, показывая напарнику: сейчас начнем! Вперилась во вход, подняла руку вверх, выставила три пальца. Начала отсчет, согнув безымянный, средний, указате...
И в это мгновение, прежде чем кончик указательного пальца прижался к жесткокожей ладони, произошло нечто, чего преследователи ожидали меньше всего на свете. За их спинами раздался громкий мужской голос, он насмешливо обронил:
- Я с этой крутой парочки просто балдею, Ир.
- Точно! Прямо как в кино, Солли. Чистый боевик!
Второй голос был женским. По странному совпадению разговаривали они на космическом русском.
Застигнутые врасплох преследователи синхронно вздрогнули. Из пещеры донесся испуганный вскрик; беглецы поняли, что их настигли. Уже развернувшись, Тим и Жесткая услышали:
- Правильные у нас были предки, маленькая. Душевные песни нам оставили!
- Полное имя Нади, обрати внимание - Надежда. Может, все еще не так безнадежно, Вань, и мы не такие уж монстры, в реале?
Мужчина и женщина оказались лицом к лицу с... мужчиной и девушкой. Новенькие, одетые в стандартные для этого климатического пояса Лагеря пятнистые тюремные робы, стояли поодаль; однако не настолько далеко, чтобы не сократить расстояние парой-тройкой прыжков.
- Общий звездный привет всем, и нашим, и не! - поздоровался неожиданный пришелец, с виду натуральный белый эрсер, огромный и высоченный блондин, мощнее и выше Тима. Борода его и львиная грива густых спутанных волос шикарно отсвечивали серебром. - Как тут у вас житуха вообще, а, ребятки?
- Ну, какая в этих краях у людей жжитуха, по ним видать невооружженным глазом. Припеваючи живут, ажж завидно! - хрипловатым, вибрирующим голосом высказалась невысокая смуглая девушка с ощутимо монголоидными чертами лица и наголо обритой головой. - Да, люди-звери, я тут краем... - она запнулась и хмыкнула, - гм, краем уха уловила, кто-то из вас упоминал о единственном способе унести отсюда тело. Это правда, как-нибудь все-таки мож-жно?
- Точно. Засиделись, однако... Пора сваливать, маленькая. Мне тут активно не нравится. Не переношу мест, которые не могу покинуть по своей воле. Я тут всего пару часов, а уже шизею от клаустрофобии... Бежать, бежа-ать!
- О, это мне нравится! - обрадовалась новенькая зэчка. Главное, чтобы решетку не надо было проморажживать! Помнится, я как-то из одной тюряги сорвалась, проморозив решетку до стеклянного состояния. Сверху и снизу - три толстенных сталепластовых прута. Так покуда леденила, чуть сама не зазвенела! Вот это была работенка, доложжу я вам!
- Ничего себе! Ты мне ничего об этом не рассказывала, Ира! - поразился большой пришелец. Даже руками всплеснул.
- А ты что, думал, у тебя одного - бурное уголовное прошлое? Я тожже немало по космическим трассам потаскалась.
- Ну-ка показывайте нам, ребята, кого здесь надо прикончить, чтобы совершить побег?
- И пошевеливайте веточками, урки, не то выпадет ваша вонючая зона из Сети Миров, и попробуй потом с нее выбраться по-быстренькому!
- Точно! Я еще понимаю, в Новом Детройте, к примеру, заякориться, еще до того, как система Терра Новы исчезла. Но Харрб ваш далеко не Америка...
Тим и Жесткая даже пошевелиться не могли. Будто их невидимыми веревками опутали. Из пещеры не доносилось ни единого звука. Хотя внутри тоже наверняка расслышали все. До последнего словечка.
Ведь там был единственный в обширной округе человек, бренную оболочку которого после смерти администрация "Оставь Надежду Всяк" ОБЯЗАНА была оттранспортировать в космос.
Транспортировку производил не посадочный модуль, тот никогда не опускался ниже нескольких метров от поверхности планеты; и не "одноразовые" роботы-похоронщики, тех обычно десантировали с большого гравилета, что зависал метрах в ста как минимум.
Чтобы забрать тело, орбитальному анг-челноку необходимо совершить посадку непосредственно НА поверхность Харрба.
Совершенно непонятно, где бородатый новичок успел прознать о единственном существующем способе посадить космический корабль непосредственно на поверхность Лагеря.
Но этот наглый сереброволосый тип прекрасно знал, КАК.
МОРСКОЙ ВОЛК
ВРЕМЯ И ТОЧКА
[сутки 19 августа по универсальному сетевому, тридцать шестое оулемичала по местному календарю; подводный крейсер, серийный атомоход проекта ЗаЗ; 20-е северной широты, 70-е западной долготы; мировой океан планеты Яббер (Омега Опоссума V), скопление Интефада, галактика "Рваный Смерч"]
"Красная Жуть", строго выдерживая курс норд-норд-ост, шла быстро, в надводном режиме. Носовой таран субмарины легко, как хорошо заточенный абордажный меч брюхо вражеского матроса, взрезал тяжелые валы. Лениво колышущиеся, пологие, были они сейчас больше всего похожи на неровно постеленное, бугристое одеяло и ничем не напоминали порядочные волны.
Только вот одеяльце-то серо-синее это - уж очень немаленьких размеров; всю планету покрывает. И далеко не везде лишь бугрится. Гораздо чаще оно скрученное и встопорщенное, в такие складочки скомкано, что только держись! Сорокаярдовые - не редкость.
Ветрам-то раздолье здесь, гуляй - не хочу! Беспрепятственная кругосветка в полсотни тысяч миль длиной; над сотнями и сотнями миллионов квадратных миль шевелящейся воды. И выше ее уровня - ни единого клочочка суши размерами больше пары кабельтовых; да и те - высунутся из-под воды подсохнуть на годик-другой, а потом так и норовят обратно опуститься. Ну никакой твердости, ни малейшего постоянства в этом мире, куда ни подайся!..
Фадриддин Шерх Муссейн стоял рядом с вахтенным стрелком у наружной батареи стационарных разрядников. Мединец привычно придерживался за страховочный леер и упирался босыми ступнями в палубный настил.
Практически всю свою полувековую жизнь проплавал он в океанских акваториях, но уроженцем этого напрочь водного мира не был. И все никак не мог привыкнуть, что здесь порта НЕТ. И не будет... В нормальных мирах моря на то и моря, чтобы когда-нибудь вернуться с их просторов на берег. В ПОРТ. Наконец-то ступить на земную твердь. Которая не качается и не кренится. Здесь же - берега как такового практически не было! Не были в привычном понимании портами и здешние гавани - причально-шлюзовые комплексы подводных куполов и городов.
И потомственный в девятом поколении моряк, проходив по Ябберскому океану несколько годовых циклов, впервые в жизни начал подумывать о смене профессии... Шторма и ураганы не страшили бывалого маремана, не испугали даже здешние улиданы - неимоверные супертайфуны; и не свирепости врагов боялся пират-мединец, что сотни раз хаживал на абордаж и выжил. Но врагом, что нежданно ударил ему в спину, оказалось нарушение привычного порядка вещей "море - берег", и психика вздрогнула конвульсивно, как палуба при швартовке...
Боцман медленно повел курчавой головой, посверкивая на волны черными маслинами глаз. В пределах визуальной видимости не наблюдалось ни одного атомохода. Сонары и радары давали пару дюжин засечек различной интенсивности от рыбачьих тримаранов, пастушеских ботов и прогулочных яхт до грузных галеонов торгашей, неуклюжих барж-рудовозов и громадных фермерских плавбаз. И три ближайшие надводные платформы: в часе, в двух с четвертью и в двух с половиной часах крейсерского хода; катеров-перехватчиков из донных селений опасаться не стоило, их здесь нет - глубины слишком большие.
Неподалеку, правда, паслись две стаи диких кальмаров и немаленький косяк зубастых белух, но если повезет, можно проскочить... Главное, что ни единой боевой субмарины на обоих горизонтах - надводном и подводном - не регистрируется.
Это хорошо. Капитану меньше соблазнов.
Груженный богатой добычей, удачно поохотившийся атомоход спешил домой. Подводный купол Тонга-Вилледж 009 ждал возвращения добытчиков и кормильцев. Ждали семьи - около тысячи мужей, жен и детей. Их оставили под присмотром нескольких дюжин выживших пиратов-ветеранов - морских волков и волчиц уже настолько старых и медлительных, что они не могли уже атаковать, но еще живых и вполне пригодных, чтобы грызануть того, кто нападет первым.
Экипажу "Красной Жути", более чем трем сотням уставших мужчин и женщин, не терпелось увидеть створы родного шлюза. За кормой - два с половиной месяца похода. Сто пятнадцатые сутки охотничьего рейда...
Соотношение оседлых и кочевых обитателей их селения было вполне обычным для Яббера. В донных куполах и на платформах обитали две трети населения планеты, а прочие, примерно каждый третий, пребывали в постоянном движении. Чтобы выжить, цивилизации необходимо стимулировать процессы общественного метаболизма: кровообращение экономики, обмен генофонда, информационную взаимосвязь.
Какими методами, не важно. Каждый крутится как может.
Есть команды, у которых вообще постоянных баз нет - вот уж кому крутиться надо со страшной силой. Круглогодично не вылезать из лодки или не сходить с корабля... ужас! Но здешние аборигены и к этому вполне адаптировались.
Некоторые даже шастают по волнам в утлых крохотных корытцах и ничего, живые вполне. Даже довольные жизнью, вот как этот здоровенный тип, которого позавчера подобрали с воды и взяли на борт... А что, в компании с тремя такими аппетитными девчонками - чего бы не поплавать, месячишко-другой! Интересно только, где люди ухитряются раздобывать дурацкие дисковидные посудины, больше похожие на космический шаттл, чем на нормальную лодку...
Вот о чем думал пожилой боцман, зорко оглядывая горизонт; хотя не такими мудреными словами - подобных выражений он просто не знал. Зато он прекрасно владел идиомами, жизненно необходимыми для общения с собратьями и сосестрами по ремеслу, просоленными океаном насквозь.
- Гала, щупальце тебе в задницу, - сказал мединец, поднося ко рту левое запястье, окольцованное браслетом внутрибортового коммуникатора, - и поглубже, в тонкие кишки. Долго мне ждать еще, жаба старая?
- Фадди, на твоей Медине все парни такие нетерпеливые и горячие? поинтересовалась оружейница ехидным голоском. - Девять минут как воткнула в разъем. Зарядка минимум одиннадцать. Забыл, да, моллюск старый? Маразм начинается?
Вахтенный стрелок ухмыльнулся украдкой. Но всевидящий боцман заприметил довольную улыбочку, свирепо рявкнул ему: "Зырь акваторию, салага пресноводный!" - и матросик поспешно отвернул лицо к дисплею и сгорбился виновато. Осознал, короче.
- Парней моей Медины я уже тридцать лет только в кошмарах видел! прорычал мединский диссидент Фадриддин Шерх Муссейн, некогда приговоренный шариатским судилищем к смерти, но счастливо избежавший повешения на рее. - Но если через минуту не увижу твою глупую рожу здесь, наверху, обязательно превращусь в одного из...
- Боцмана к Капитану! - прервал в эту секунду их привычную перепалку голос третьего помощника Яна Сопницкого, что выстаивал сейчас вахту в ходовой рубке.
- Якоря ржавые... - пробормотал старый пират. - Началось. - И устремился к овальному проему входного люка. Не мешкая ни секунды.
Чуяла его пропитанная ромом печенка - с этой четверкой приблудных "забортников" уху не сварить. Особенно с этим косматым, как тимара, здоровяком. Взгляд его боцману сразу не понравился, шалый какой-то, жгучий. Неудивительно. Мужчина в неразлучной компании трех жен на озверение просто обречен,.. Тем более придурок, который способен так распустить своих баб. Мышцой вон оброс за двоих, а мозгов как у дауна, видать.
Услужливо всплыл из глубин памяти подозрительный разговор, по долгу службы подслушанный намедни поздним вечером. Утроба атомохода тесна и витиевата, как требуха исполинского левиафана, и мнится полным-полнехоньким укромными закоулками, однако - попробуй сыщи местечко, чтобы уединиться... Пришлые сдуру решили, что уж в гальюне-то - самое оно.
Говорили они на редком для здешних мест наречии, но старый морской волк, лакавший пиво в тавернах многих аквапортов не одного водного мира, их понимал преотлично.
"...аньшше надо было думать, - раздраженным полушепотом шипела старшая жена тимарообразного громилы, жилистая мужеподобная стервядь по имени Хард, - я предупрешшдала!" -"Не соврала, и впрямь немерено воды, - у средней жены, бритоголовой раскосой сексапилочки Ир, голос был хрипловатым, низким, словно бы чуть-чуть простуженным; он хорошо сочетался с ее отрывистым рычащим имечком, сплошная вода. Вань, как выныривать-то будем?.. Или не будем? Судя по сверканию взора, тебе настолько понравилась пиратская романтика, что..." - "Расследование продолжается! - отрубил косматый. - Шутки у тебя, однако... Я найду! Некуда мне деваться! У меня другой дороги нет..." - "Точно. Виа эст вита... Непреклонный ты мой. Ничуть не изменился с той поры, когда при аналогичном утверждении возникал закономерный вопрос: любопытно, что раньше, Родину или силу, которая гасит зве..." - "А мне и тут не худо. Я бы осталась. Если пригласят!" - вякнула старшая. "Ч-ч-черт, ну и оставайся, - проворчал муж, которого средняя почему-то звала то Солом, то Ванем, словно бы отрабатывая за старшую; та по имени почему-то вовсе к нему не обращалась. - На кой ты нам сдалась. Мы тебя не приглашали, сама на борт влезла..." - "Ага, от вас приглашения дождешшся! Мне что, по-вашшему, к пахану надо было топать? Без скальпов, да еще и напарника потеряла. Вот бы Маркграф обрадов..." - "Твой кореш сам виноват, - оборвала ее Ир. - Настоящий мужчина! Мыслил яйцами, а не головой". - "Головой думать пахану положено, а не шестерке,.." - "Черт, жалко, что я к этому вашему Маркграфу не сходил. Пообщаться. Порадовал бы старика..." - "Скажи спасибо, что мы тебя не скинули, - процедила средняя. - Неблагодарная тварь!" - "Точно. Я такая. Меня еще в детстве блишшние научили, что заповедей не десять, а три: не верить, не бояться и не просить! Да и не за что мне васс... Это вон той ссоплячке рыжей ессть за что. Пусскай она благода..." - "То была честная сделка, - оборвал Сол, он же Вань, злобное сипение старшей жены. - Парень заплатил жизнью, чтобы его девчонка ушла в космос и получила шанс. Кстати, как она?.." - "Спит в рундуке. Заснула наконец-то. Беременным покой нужен, а ее приступы тошноты выворачивают". - "Маркграфово отродье..." - проворчала Хард; видимо, подразумевая эмбрион, которого носила младшая жена, совсем юная рыжеволосая девчушка. Совершенно ошалел мужик, его бабу какой-то посторонний тип отымел, а ему - хоть бы хны!
"Так как же мы будем выныривать-то, Солли?.. - повторила Ир, - И пошустрей бы, романтик. Пока твои ноздри не лопнули, раздуваясь. Тебя настолько очаровали ветра, просоленные безбрежным океаном, что..."
"Как, как... Ч-черт, завтра подумаем. Предки говорили, напоминаю максиму: утро вечера мудренее, - пробормотал муж, с виду грозный, зверообразный, но в душе слабохарактерный; похоже, он вконец обалдел от нахальства собственных жен. - Сейчас спать давайте... уффф".
И створки гальюнного люка резко въехали в переборку. Ухающая гора мышц, обтянутая исключительно оволосенной шкурой, вывалилась в проход, убегая от двух фурий с рычащими именами.
"Когда действие становится невыгодным, собирай информацию. Когда информация становится неинтересной, спи, - иронично бросила Хард вдогонку широкой волосатой спине. - Так говорила святая Урсула Ле Гуин". - "О! Да у нас, оказывается, чувство юмора наличествует?!" - поразилась Ир, будто совсем недавно с Хард познакомилась. "У меня много чего в наличии, мать. Не у тебя одной бурное прошлое... между нами, девочками, говоря".
"Семейка та еще, бушприт им всем в селезенки. Не то слово! Особенно эта девчонка Ир. Как застынет с остекленевшими глазами..." - вспомнив подслушанный разговор, подумал боцман "Красной Жути", вкладывая ладонь (машинально глянув при этом на часы) в опознавательный сенсор у входа в капитанскую каюту.
Но еще более странным было то, что суровый и грубый Тораи Сенга прямо-таки рассыпался в любезностях. Будто причаровали Кэпа пришельцы забортные, околдовали всегда такого хитроумного, коварного, хладнокровного кормчего "Красной Жути"... Створки бесшумно втянулись в переборку, и тотчас же мединец получил подтверждение, что его хваленое чутье по-прежнему срабатывает без осечек.
В личном отсеке Кэпа взгляду открылся настоящий аншлаг. Аж семь душ, включая самого хозяина каюты, старпома Эндрю Симеона, стармеха Йоко Таоки и казначея Ирмы Кечкемет. Оставшиеся три души в точности повторяли состав участников беседы, что состоялась полсуток назад в гальюне.
С этого мгновения и вправду НАЧАЛОСЬ.
И завертелось, со свистом рассекая время, словно туго скрученная пружина, которую отпустили. Курс дальнейших нескольких суток спрессовал события в хищный клинок, что стремительно резал воды мирового океана, и когда старый морской волчара Фадриддин Шерх Муссейн просветлевшим взором провожал продолговатую пузатую тушу взлетающего грузовика, что поразительно смахивала на поджидавшую его (и новоявленного матроса по имени Хард) в полусотне миль от острова субмарину, и будто сладчайшему хору гурий внимал натужному реву старых планетарных движков, ему все еще мерещилась косматая рожа в обрамлении трех женских лиц.
Но смотрел и слушал он это, уже попирая подошвами веревочных сандалий берег одного из клочков земной тверди, весьма немногочисленных на безбрежном Яббере. А до того благословенного мгновения еще оставалось множество, времени, один лишь шайтан заранее ведал сколько.
Как выяснилось при взгляде, переведенном на часы с неба, наконец-то растворившего торгашеский звездолет: сто двадцать один стандартный час, сорок семь стандартных минут и около тридцати стандартных секунд...
Прежде чем КОНЧИЛОСЬ.
АКВАПИРАТЫ
ВРЕМЯ И ТОЧКА [начало месяца еатувинала по местному календарю; борт охотничьей субмарины "Красная Жуть"; северозападный сегмент мирового океана планеты Яббер (Омега Опоссума V)]
"Красная Жуть" развернулась оверштаг и показала Ноль-ноль-девятому Тонга Вилледж корму, испещренную раструбами маршевых водометов. Истосковавшиеся по родным и близким люди, само собой, взроптали незамедлительно; однако же угомонились после убедительного спича Кэпа, саунд-ретрансляторами разнесенного во все отсеки и посты.
Тораи Сенга клятвенно заверил команду, что задержка будет недолгой, ибо рейд короток, в режиме "туда-и-обратно", к тому же в окрестностях ближайшего АГТ, Ноль-седьмого, наверняка подфартит насадить на острия абордажных сабель какого-нибудь жирненького купчишку. Последний довод оказался наиболее убедительным, и охотники более не задумывались, на кой бес понадобилось делать длинный крюк и к тому же влезать в территориальные воды АстроПорта.
Возможность нарваться на патрульный крейсер или боевую субмарину Каледонского князя, флот которого контролировал временный остров, превращенный в космодром, не пугала бывалых пиратов. Но зачем рисковать бесплатно?..
О том, КТО предложил лезть в княжескую пасть и внушил иллюзию целесообразности рейда, на борту атомохода знали считанные люди; их было меньше, чем пальцев на руках немутированного эрсера.
И только один из них задался вопросами, почему Кэп, поддавшись на провокацию, согласился и почему его единодушно поддержали Дед, Чиф и даже вечная перестраховщица Суперкарго? Почему он сам не высказался против, Боцман тоже замыслился и обескураженно осознал, что - в припадке несвойственного ему слабоволия.
Волосатый громила сверкнул на мединца шалым буркалом, и... Фадриддин неожиданно для себя горячо поддержал безумную идею. Что не менее странно, осознавший собственную слабость старый мареман не взъярился, а просто перестал об этом думать; словно с его мозгов мысли бередящие эти, точно грязь с палубы, кто-то взял да и стер ворохом тряпок, насаженным на швабру.
...Охотник искал жертву, но стал добычей. Причем за. долго до того, как добрался в окрестности АП07.
"Серебряная Мурена" выметнулась снизу, из запредельной глуби. Горизонт погружения у атомоходов проекта 5м1 почти на двадцать процентов больше, хотя реактор несколько слабее. У противника были очень неплохие шансы с ходу продырявить брюхо "Красной" и взять ее на абордаж еще под поверхностью. Да что говорить, у "Жути" шансов уцелеть после лобовой атаки из "слепого сектора" практически не было... Схватка длилась недолго, но - НАШИ победили! Боги рассердились на врага, обездвижив "Мурену". Коварная субмарина внезапно потеряла скорость, словно ткнувшись в незримую сеть, и с полного вперед за считанные секунды перешла чуть ли не в полный стоп. Стрелки "Красной" не мешкали, и прямой наводкой с минимальной дистанции влепили "Серебряной" залп разрядников правого борта. После этого врагу помочь могло разве что чудо. Его не случилось, и неуправляемая "Мурена" канула в бездну, чтобы достичь горизонта и затем быть раздавленной тисками глубины. А "Красная Жуть" уже, не медля ни наносекунды, на полнейшем вперед улепетывала прочь. Когда давление сплющит реактор, мало не покажется.
Морские боги в этот день явно благоволили к подлодке серии 3а3. Глухой рокот донного взрыва настиг ее в пятнадцати с половиной милях. На несколько кабельтовых дальше критического расстояния. "Жуть" и ее экипаж заполучили минимальную дозу облучения...
Однако опасность отстала ненадолго. Она кралась в кильватере и очень скоро вновь настигла атомоход, идущий на крейсерской скорости в надводном положении.
"Ч-ч-черт!! - выскочив из ниши резервной лежанки, предназначенной для отдыха подвахтенных штурманов, завопил на всю рубку пришлый Сол-Бань; бурную реакцию вызвали силуэты приближающихся кораблей, что появились на мультиэкранной локаторной панораме. - Не дадут поспать, гады ненаши!"
"Точно! - вторила ему средняя жена Ир; она пристроилась на корточках под стенкой рядом с нишей лежанки. - Шастают тут всякие, а потом плавки пропадают... Ты, ты расслабься, этих беру на себя. Сдвинься, красавчик! гибким движением профессиональной танцовщицы разогнулась и скользнула к вахтенному компьютерщику. - Мы на их панораме примерно такими же кляксами глядимся?" - спросила голубоглазого блондинистого офицера, бывшего дворянина Зееландского королевства.