Воронин Андрей Николаевич. Слепой стреляет без промаха

   Глеб знал о Цыгане достаточно много. Ему было известно, что Цыган трижды судим, но все время, благодаря хорошим адвокатам, он получал небольшие сроки, что в тюрьме Цыгану жилось прекрасно. Ведь его опекал старший брат, а связываться с Седым навряд ли кто-нибудь бы осмелился в любой зоне бывшего СССР. Теперь Цыган имел несколько автозаправочных станций, получал откуда-то левый бензин и жил с этого очень неплохо. Он также был акционером нескольких небольших питерских банков.
   – Что-то я тебя, парень, не знаю и не помню, чтобы мой брат когда-нибудь упоминал о Слепом.
   – А ты позвони ему, прямо сейчас, и он тебе все расскажет.
   – Но я же разговаривал с братом ночью, – глядя в глаза Глеба, сказал Цыган, – он мне о тебе ничего не сказал. Так что, наверное, парень, ты клеишь что-то не то. А может, ты вообще мент?
   – Я? Мент? – вытаращив глаза на Цыгана, с изумлением произнес Глеб. – Неужели я похож на мента?
   – Нет. В общем-то на мента ты совсем не похож, – захохотал Цыган. – А ты держи его под прицелом, – велел он своему телохранителю.
   Но было уже поздно. Глеб ударил ногой по запястью телохранителя Цыгана.
   «ТТ» с грохотом полетел в потолок, ударил в люстру. Зазвенел хрусталь, посыпались сотни осколков. Телохранитель от неожиданности отшатнулся в сторону, но этого Глебу и надо было. Следующий удар ребром ладони был нанесен прямо в горло. С тяжелым хрипом телохранитель взмахнул руками и, запрокинув голову, рухнул на пол, опрокидывая кресло на витых ножках.
   Цыган отпрянул к стене, и в его руке сверкнул нож.
   – Знаешь, я не люблю колющих и режущих инструментов, – произнес Глеб, быстро выхватив из кобуры тяжелый армейский «кольт» с коротким глушителем, – я очень не люблю ножи.
   – Эй, эй, спокойно, – побледнев, закричал Цыган, размахивая перед собой ножом.
   – Слушай, я думаю, ты понимаешь, что если я нажму на курок, пуля попадет тебе прямо в середину лба.
   – Кто ты? – выходя из себя, прошептал Цыган.
   – Я Слепой, – спокойно сказал Глеб. – Брось нож.
   – Нет! – выкрикнул Цыган и метнулся в сторону. Глеб тоже сделал стремительный прыжок, но Цыган был хитер. Это было обманное движение, и Глеб чуть не попался. Цыган резко остановился и взмахнул ножом, целясь Глебу в горло. Только несколько миллиметров оставались между сверкающим лезвием и горлом Глеба Сиверова. И если бы он прыгнул чуть дальше, то наверняка нож вошел бы в горло.
   Глеб решил больше не разговаривать. Он стремительно выбил нож, заломил Цыгану правую руку и опрокинул его на пол. А в другом углу огромной прихожей корчился на полу и скреб скрюченными пальцами ковер телохранитель.
   – Лежи тихо, а то я точно сделаю тебе дырку в голове. – Кто ты? Что тебе надо? – прошипел Цыган.
   – Я же тебе сказал, меня зовут Слепой, и я хочу, чтобы ты, Цыган, ответил мне на несколько вопросов.
   – Я ничего не скажу.
   – А вот это мы сейчас увидим.
   Глеб легко поднял Цыгана, который был довольно щуплым, поставил его на ноги и нанес сильный удар в солнечное сплетение. Казалось, от этого удара глаза Цыгана вывалятся из орбит. Его лицо было обезображено болью, он судорожно хватал воздух. Пока Цыган приходил в себя от сокрушительного удара, Глеб подошел к распростертому на полу телохранителю и рукояткой своего пистолета ударил его по затылку. Тот несколько раз судорожно дернулся, пальцы его рук задрожали, и он замер.
   Глеб наклонился, выдернул из джинсов телохранителя кожаный ремень с блестящими заклепками и в несколько секунд связал парня, прикрутив его к радиатору.
   Глеб прикрыл дверь, защелкнул замки и вытер руки о свою куртку. Затем вернулся к Цыгану:
   – Так ты говоришь, не будешь со мной разговаривать, да?
   На этот раз голос Глеба звучал зловеще. Но даже если бы Цыган и захотел что-то сказать, вряд ли он смог бы это сделать. Он все еще корчился и хватал бледными губами воздух.
   – Ах, тебе плохо? Teбe не хватает воздуха? А представляешь, что будет, если я прострелю тебе вначале одну ногу, затем другую, а затем отстрелю яйца?
   Причем, знаешь, Цыган, все это произойдет без шума.
   – Кто? Кто тебя прислал? – наконец-то прошептал Цыган, пытаясь броситься в приоткрытую дверь гостиной.
   – А вот этого делать не надо, – и Глеб еще раз ударил его.
   Тот рухнул на пол и на четвереньках пополз в гостиную. Глеб спокойно двинулся за ним следом. Цыган попытался спрятаться под столом. Глеб наклонился и пальцем поманил Цыгана.
   – Выходи, выходи по-хорошему.
   – Нет! Нет! Не убивай меня! Не убивай!
   Глеб схватил Цыгана за шиворот и выволок на середину гостиной.
   – Сядь в кресло и слушай меня внимательно. Только очень внимательно. И пока ничего не говори.
   Цыган сел в мягкое кожаное кресло. Глеб опустил пистолет.
   – Где сейчас дочка банкира?
   – Так это он! Он прислал тебя!
   – Я велел не разговаривать! – каким-то спокойным, почти что замогильным голосом бросил Глеб Сиверов и спрятал пистолет.
   – Ты кто, мент? Или тебя нанял этот банкир?
   – Я Слепой, – повторил Глеб, – и заткнись, Цыган, я с тобой долго церемониться не собираюсь. У меня нет времени на длинные расспросы. И не морочь мне голову.
   – Слушай, может, тебе нужны деньги? Так я дам много денег, очень много.
   – Деньги – это хорошо, – сказал Глеб, глядя в бегающие, перепуганные глаза Цыгана.
   Тот явно сообразил, что шутки плохи и выхода у него уже не остается.
   Слишком очевидным был перевес в силе. И он пожалел, что так опрометчиво открыл дверь. А затем пожалел о том, что вечером отпустил двух телохранителей, оставив себе лишь одного, самого, как ему казалось, расторопного и крутого. Но увидев собственными глазами, как этот мужчина с черной бородкой расправился с его телохранителем, Цыган сообразил, что перед ним не какой-то рэкетир или бандит, а настоящий наемный убийца, которого, скорее всего, нанял банкир.
   Интересно, сколько же денег посулил ему Бортеневский за спасение дочки? И может быть он, Цыган, сможет перекупить этого бандита, переманить его на свою сторону или хотя бы откупиться. Драться Цыган не умел, хотя и был трижды судим, не умел и не любил. Слишком уж он был физически слабым для этого дела, и слишком уж о нем заботился старший брат.
   – Так сколько ты хочешь? – дрожащими губами прошептал Цыган, и Глеб увидел, как его лицо покрылось крупными каплями холодного пота.
   – А сколько ты можешь предложить? – как-то безразлично произнес Глеб.
   – Двадцать тысяч зеленью. Двадцать тысяч, слышишь?
   – Сколько? – спокойно переспросил Глеб.
   – Тридцать пять, – сказал Цыган.
   – Зеленью? И сразу?
   – Да, сразу. Сорок пять. Только ты пообещай, что не станешь меня убивать.
   – Что ж, пообещать я могу, но какие гарантии, что ты мне отдашь эти деньги?
   – Я тебе отдам их прямо сейчас, прямо сию минуту.
   – Не надо. Сиди, – сказал Глеб и покачал указательным пальцем. – Ты, Цыган, должен ответить на мои вопросы, а потом мы обсудим с тобой финансовую сторону.
   – Я не знаю, где девочка.
   – Что ж, очень жаль. Тогда мне придется тебя пристрелить.
   На руках Глеба были тонкие кожаные перчатки, и он несколько раз сжал пальцы. Послышалось скрипение кожи. От этого звука у Цыгана мурашки побежали по спине, и он еще сильнее вжался в кресло.
   По глазам Цыгана Глеб догадался, что тот знает, где находится дочка банкира, но все еще боится назвать адрес.
   «Скорее всего, он боится своего старшего брата. А может быть, просто тянет время».
   – Ты мне скажешь, где девочка, а потом дашь мне пятьдесят штук, и я оставлю тебя в живых. Ясно?
   – У меня нет пятидесяти с собой.
   – Найдешь, – спокойно сказал Глеб.
   – Девочка за городом, на даче.
   – Адрес, телефон, сколько там человек охраны?
   – Шестеро, – сказал Цыган и назвал адрес.
   – А теперь ты позвонишь туда по телефону и скажешь, что скоро будешь. А лучше скажи, чтобы они привезли девочку к тебе.
   – Они мне не подчиняются. Это люди моего брата и Дьякона. Так что я тут ничего не могу сделать.
   – Ты имеешь в виду Богаевского, Цыган? – спросил Глеб.
   – Да-да, его и моего брата.
   – Позвони им и скажи, что ты приедешь, – Глеб взял со стола трубку радиотелефона и бросил Цыгану.
   Тот несколько мгновений перепуганно смотрел на нее, словно бы забыл, как набирается телефонный номер.
   – Ну, что же ты тянешь? – Глеб положил руку себе на грудь, затем сунул ее под мышку – туда, где висела кобура с кольтом.
   – Сейчас, сейчас, погоди… не спеши, – Цыган принялся судорожно набирать номер. – Эй, эй, это Цыган…
   – Разговаривай спокойно, – сказал Глеб, вытаскивая пистолет.
   – Я скоро приеду к вам, есть дело. Ну, через час, может, чуть позже.
   – Правильно. А теперь попрощайся и положи трубку, – шепотом произнес Глеб, поводя стволом пистолета из стороны в сторону.
   Цыган выполнил его приказание.
   – А ты богато живешь, – оглядываясь по сторонам, спокойно сказал Глеб. – Мебель из карельской березы, дорогие ковры… Хрусталь, хорошая техника.
   Наверное, ты очень крутой.
   – Нет! Нет! Это все не мое, это все брата. Это его квартира!
   – Да что ты говоришь?! – заулыбался Глеб, показывая крепкие белые зубы. – А теперь давай мне деньги и ключи от машины.
   – Машина внизу, во дворе.
   – Синий БМВ – это твой?
   – Да-да, синий… мой… моя тачка.
   – Ключи?
   – Они у моего водителя.
   – У того, что в прихожей?
   – Да, у него в кармане.
   – Это хорошо. Деньги!
   – Погоди, я дам тебе деньги…
   Цыган поднялся со своего места. Глеб спрятал револьвер в кобуру.
   Пошатывающейся походкой Цыган подошел к большому книжному шкафу, стал перед ним на колени и открыл его. Глеб увидел в середине черную дверь сейфа.
   – Так ты хранишь деньги не в сберкассе, а дома?
   – Понимаешь, мне нужна наличка, чтобы рассчитываться с людьми.
   – Понимаю, понимаю. Ну, открывай же свой сейф. Цыган дрожащим пальцем принялся набирать цифры.
   Затем повернул ручку, и дверь сейфа медленно отъехала в сторону.
   – Смотри, смотри, сколько у меня денег! Бери их все, только не убивай…
   Цыган вытащил одну толстую пачку и швырнул к ногам Глеба, затем вторую.
   Глеб, казалось, не смотрит на Цыгана. Он стоял вполоборота.
   – Сволочь! – вдруг пронзительно закричал Цыган, и в его руке появился черный револьвер.
   Но Глеб видел отражение Цыгана в экране большого телевизора. Он сделал шаг в сторону, затем пригнулся, и прозвучал негромкий хлопок. Цыган упал на спину.
   Его револьвер отлетел в сторону. Глеб мгновенно определил, что Цыган мертв – пуля попала прямо в сердце. Он подошел к сейфу и медленно переложил деньги в свою спортивную сумку. Затем вышел в коридор. Телохранитель без сознания сидел у радиатора. Его голова свесилась набок.
   Глеб запустил руку в карман его куртки и извлек связку ключей. Затем приставил револьвер к виску небритого телохранителя и спокойно нажал на курок.
   Ровно через полминуты Глеб Сиверов уже открывал дверь синего автомобиля.

Глава 6

   Альфред Иннокентьевич Бортеневский всю ночь не ложился спать. Он ходил по своей огромной квартире в Лаврушинском переулке из одной комнаты в другую. Его жена сидела на диване в гостиной, поджав под себя ноги. Ее глаза были красны от слез. Бортеневский то и дело поглядывал на телефон. В квартире, кроме самого банкира и жены, находилось четверо телохранителей. Это были самые лучшие, самые преданные охранники из его банка. Двое из них сидели в прихожей, один – у двери на балкон, а еще один – в кухне. Они были вооружены.
   В восемь утра вновь зазвонил телефон. По звонку Бортеневский догадался, что звонок междугородный. Он судорожно схватил трубку, прижал ее к уху.
   – Алло, я слушаю!
   – Так вот. Ты еще не решил? – раздался уже знакомый банкиру голос.
   – Я согласен на все, согласен… Я подпишу все бумаги, все бумаги будут подписаны!
   – Вот когда бумаги будут подписаны, тогда ты получишь свою дочь.
   – Что с ней? – выкрикнул в трубку Бортеневский. – Она жива?
   – Конечно, жива.
   – Дайте ей трубку, я хочу слышать ее голос.
   – Ты плохой отец, – раздался голос мужчины.
   В его голосе не было и нотки сочувствия. Это была простая констатация факта.
   – Дайте, дайте, я вас умоляю! – срываясь на крик, просил Бортеневский.
   – Девочка спит. Она изрядно переволновалась и будить ее не стоит.
   – Дайте, я вас прошу! – Бортеневский почти совсем не владел собой. – Очень прошу, заклинаю!
   Его жена вскочила с дивана и подошла.
   – Что?! Что они говорят?! Скажи!
   Бортеневский пожал плечами и поднял указательный палец, предупреждая жену, чтобы она молчала.
   – И еще послушай, – раздался тот же спокойный и уверенный голос, – только не вздумай обращаться в милицию. Я предупреждаю. Иначе ты никогда не увидишь своего ребенка, не увидишь целиком.
   – Хватит меня пугать! – истерично завопил Бортеневский. – Дайте ей трубку, я хочу услышать ее голос!
   Несколько мгновений царила тишина. Затем послышался детский плач, тонкий, пронзительный голосок.
   – Доченька, это ты? – закричал в трубку Бортеневский.
   – Подожди, сейчас ты услышишь ее голос, – сказал мужчина.
   И действительно, через несколько секунд в трубке послышалось прерывистое дыхание:
   – Папочка, папа, забери меня отсюда!
   – Доченька, доченька, как ты себя чувствуешь?
   – Папочка, забери меня! Мне здесь очень плохо, они забрали меня у бабушки, забрали…
   – Доченька, не бойся, все будет хорошо, я тебя заберу… Жена вырвала у Бортеневского трубку и громко закричала:
   – Доченька! Родная моя… родная…
   – Все. Разговор закончен. Послезавтра должны быть подписаны все бумаги.
   Скажи своему мужу. Ясно тебе? – в трубке раздались гудки.
   А жена банкира так и осталась стоять у стола. По ее щекам бежали крупные слезы, губы дрожали. Она как-то истерично вскрикнула и со злостью швырнула трубку на стол.
   Один из телохранителей заглянул в комнату.
   – Все в порядке? – осведомился он.
   – Пошел вон! – закричал Бортеневский, Мужчина в белой рубашке с револьвером под мышкой виновато кивнул и покинул комнату.
   Бортеневский устало опустился в кресло. Судорожно дыша, он несколько минут пытался прикурить сигарету. Но зажигалка все время выскальзывала из дрожащих пальцев.
   Наконец Бортеневский смог зажечь сигарету и жадно затянулся.
   – Это сумасшествие. Наверное, я не доживу до завтрашнего дня, у меня страшно болит сердце.
   Он бросился к комоду и принялся рыться в верхнем ящике. Он выбрасывал наверх бутылочки, яркие коробочки с лекарствами. Наконец нашел таблетки.
   Дрожащими руками он разорвал упаковку и бросил сразу две таблетки в рот.
   – Тебе плохо? – участливо спросила жена, но по ее виду нетрудно было догадаться, что и она нуждается в помощи.
   Ее тонкие пальцы дрожали, а лицо судорожно дергалось. Казалось, она вот-вот разрыдается, рухнет на пол и будет биться в истерике.
   – Все хорошо, все будет хорошо. Не волнуйся. У меня много денег, я все улажу.
   – Да к черту твои деньги! – закричала молодая женщина. – К черту! К черту!
   Все из-за них! Ненавижу… ненавижу тебя и твои деньги! Из-за них мы потеряем дочь! Из-за них… из-за тебя…
   – Успокойся! – крикнул Бортеневский, судорожно глотая воду. – Я тебя прошу, успокойся.
   Но жена и не думала успокаиваться. Она зло, с ненавистью смотрела на мужа.
   Бортеневский схватил телефон и принялся звонить Соловьеву. Но того нигде не было.
   Прошло еще полчаса.
   Нервы у всех были напряжены.
   Только телохранитель в кухне чувствовал себя спокойно Он заварил себе кофе и, покуривая сигарету, не торопясь пил горячий ароматный напиток. Это был начальник охраны Бортеневского. Раньше он служил в спецназе, но за какие-то провинности был оттуда уволен. Бортеневский подобрал его. Он платил этому офицеру в несколько раз больше, чем тому платили в «органах», и надеялся, что деньги сделают этого человека преданным ему. И что если будет надо, то этот офицер сделает все, чтобы спасти Бортеневского. Офицер был спокоен.
   Он привык бороться с видимым врагом, привык преследовать противника, стрелять, догонять, убивать. Но сейчас противник был невидим, и опасность не представлялась ему реальной. В душе офицер относился к богатому банкиру с изрядной долей скепсиса. Он считал, что вообще всех этих банкиров надо посадить в тюрьму, что все они воры и мошенники. Но платили хорошие деньги, а за деньги он готов был делать все – даже стрелять, убивать.
   Зазвонил телефон. Бортеневский схватил трубку.
   – Алло! Алло! Слушаю!
   – Альфред Иннокентьевич, это Соловьев. Вы меня искали?
   – Да, да! Сергей Васильевич, я вас искал.
   – Что-нибудь срочное?
   – Да. Они вновь звонили.
   – Вы разговаривали с дочкой?
   – Я слышал ее голос, – нервно прокричал Бортеневский.
   – Это уже лучше. Я же вам говорил, что они с девочкой ничего не сделают до тех пор, пока вы не подпишете бумаги.
   – А если я подпишу? Я сказал, что на все согласен…
   – Правильно сделали, – спокойно проговорил Соловьев, – это очень разумно.
   У нас еще есть время, и я думаю, мы успеем решить все проблемы.
   – А где же… Где ваши люди? Что делают они? Я же вам хорошо плачу… Мы же с вами договорились.
   – Спокойно. Не надо об этом по телефону. Я в курсе всех дел. Мои люди работают, я жду результатов.
   – А вы? Почему вы здесь? Почему вы с ними не договорились?
   – Я же вам сказал, Альфред Иннокентьевич, – Соловьев говорил таким голосом, словно учитель разговаривает с учеником, – не волнуйтесь, все уладится. Мои люди знают свое дело, и до собрания все точки над i будут расставлены. Поверьте.
   – Хотелось бы верить, – выкрикнул в трубку Бортеневский. – Очень хотелось бы.
   – Как себя чувствует жена? – спокойно и участливо осведомился Соловьев.
   – Да что жена… У нее истерика, она кричит.
   – А вот это зря. Поберегите нервы, успокойте жену. Охрана у вас хорошая?
   Или. может быть, прислать своих людей?
   – Охраны у меня хватает – полон дом.
   – Ну, тогда я за вас спокоен. Из дому не выходите, в банк лучше не ездите.
   Позвоните своим заместителям, пусть решают вопросы. Отложите все встречи, все совещания и находитесь дома.
   – Спасибо за совет, Сергей Васильевич.
   – Вы должны им воспользоваться. Это в ваших же интересах.
   – Хорошо. Но что с моей дочкой?
   – Я занимаюсь этим вопросом. Очень плотно занимаюсь, – уже твердо, каким-то стальным голосом сказал Соловьев.
   И Бортеневский понял, что больше говорить уже не о чем.
   Глеб Сиверов мчался на синем БМВ в сторону Выборга. Стрелка спидометра скакала от ста двадцати до ста пятидесяти. Время от времени Глеб посматривал на часы. Он рассчитывал, что доберется до дачи минут за пятьдесят. Пока все идет хорошо, волноваться не о чем. Если в квартиру Цыгана наведаются его друзья, то скорее всего, они решат, что произошли какие-то разборки. Денег в сейфе нет, два трупа. Оружие валяется на полу…
   «Итак, двое уже мертвы…»
   Глеб был спокоен, как всегда при выполнении задания. Он негромко принялся напевать одну из арий Верди, не убирая ноги с педали газа. Автомобиль Цыгана был прекрасным, и Глеб Сиверов его не щадил. Он резко тормозил, идя на обгон, не обращал внимания на рытвины, когда свернул с трассы на проселок, засыпанный гравием.
   «Интересно, – подумал Глеб, – почему это бандиты не смогли проложить асфальт прямо до своих дач? Хотя, может быть, – тут же подумал он, – эти дачи не принадлежат бандитам».
   Вскоре он увидел указатель «Синий Остров».
   "Романтичное название, – присвистнул Глеб. – Синий остров, Синий остров…
   Где-то я что-то читал. Наверное, в каком-нибудь оперном либретто. Такие названия подходят Бизе: Искатели жемчуга, Синие острова… В общем-то полная романтика. Боюсь, что сейчас этот Синий Остров станет красным. А может быть, все обойдется".
   Три километра, обозначенных на указателе, пролетели мгновенно. Глеб затормозил, не доезжая до открытого шлагбаума шагов двенадцать, и свернул на обочину. Он заглушил двигатель, перекинул сумку через плечо и выбрался из автомобиля, оставив дверь открытой.
   Вначале надо как следует осмотреться. Он двинулся через кусты орешника.
   Веточки похрустывали под ногами. Глеб вдыхал лесной воздух, пропахший смолой и цветами.
   «Хорошо было бы все бросить и пойти в лес, пособирать грибы, просто побродить под деревьями… Но нет, надо торопиться, ведь у них в руках ребенок, и они с ним церемониться не станут. Надо действовать».
   Глеб приблизился к проволочной ограде и пошел вдоль нее, прячась в тени деревьев, время от времени останавливаясь.
   Наконец он увидел двухэтажный красный дом. Это было довольно-таки крупное сооружение.
   «Да, неплохо живется бандитам», – отметил про себя Глеб.
   Он поправил под мышкой кобуру с пистолетом, а затем, потянувшись, хрустнул суставами и поправил пистолет, засунутый сзади за джинсы. Цепким взглядом Глеб сразу же заметил одного из бандитов, который сидел в кресле-качалке на веранде дома. Он так же заметил, что у того под курткой короткий автомат Калашникова.
   "Неплохо они вооружены. Не дай Бог у всех будут автоматы. Ну ладно, с этими-то я как-нибудь справлюсь. Это не профессионалы, а обыкновенные бандиты.
   И обращаться с автоматами они вряд ли толком умеют".
   Глеб двигался осторожно. Сейчас ни одна ветка не хрустела под его ногами.
   Он был похож на тень, бесшумно скользящую вдоль ограды. Он обошел дом со всех сторон. Дверь гаража была приоткрыта. Глеб не знал расположения комнат, не знал, в какой из них находится дочь банкира.
   И тут в его голове созрел план операции.
   Он развернулся и быстро направился к брошенному автомобилю. Поудобнее усевшись, он запустил двигатель, сдал назад, въехал на гравийку и направился прямо к дому, не сбавляя скорость. Он подъехал к даче вплотную И, затормозив, трижды просигналил.
   Внизу открылась дверь, и появился один из охранников в коричневой кожаной куртке.
   – Это Цыган приехал, – крикнул он, сбегая по крыльцу вниз.
   Стекла БМВ были тонированы, и естественно, что бандит не мог видеть, кто сидит в машине. Подойдя со стороны водителя, бандит приостановился.
   Глеб опустил стекло и поманил бандита пальцем.
   – Иди сюда, я от Седого.
   – От Седого? А почему сам Цыган не приехал?
   – Но он же вам звонил.
   – Да, звонил. А ты кто такой?
   – Не твое дело! – резко сказал Глеб. – Возьми-ка вот эту сумку.
   Бандит открыл дверь и всунулся в салон. Глеб схватил его за голову и втащил в машину. Ствол армейского «кольта» с глушителем ткнулся бандиту в подбородок.
   – Если шевельнешься или пикнешь – ты сразу же станешь мертвым. Ясно?
   Бандит испуганно моргнул, давая этим понять, что все понял.
   – Сколько человек в доме?
   – Пятеро, – пролепетал бандит.
   – Где они находятся?
   – Двое спят внизу, один на веранде, один с девочкой наверху. А один пошел в лес.
   – Зачем он пошел в лес? – задал вопрос Глеб, нажимая стволом пистолета на горло бандита. – Зачем?
   – Он сказал, что хочет пройтись.
   – Когда он вернется?
   – Не знаю, – сказал бандит и вновь испуганно заморгал глазами.
   – Ну-ка, наклонись вперед!
   Бандит покорно склонил голову. Рукоятка тяжелого револьвера обрушилась ему на затылок. Бандит бесчувственно завалился на сиденье. Глеб взглянул на его лицо, затем обшарил карманы, извлек «вальтер», две обоймы и нож. Все это Глеб спрятал в свою спортивную сумку.
   – Полежи, приятель, полежи. А я пойду разберусь.
   Он вышел из машины, перекинул через плечо сумку и быстро взбежал на ступеньки.
   – Стой! – послышался окрик.
   Глеб резко развернулся и выстрелил почти в упор. Грузный, коротко стриженный бандит, смешно взмахнув руками, медленно опустился на колени. Затем схватился за перила и с грохотом упал на газон с цветами. Но Глеб уже успел вскочить в дом – туда, где внизу, в гостиной, на диване лежали два бандита. Он дважды нажал на курок своего кольта и подумал, что эти ребята уже никогда не проснутся, что они навсегда попали в царство сна.
   В этот момент тишину распорола автоматная очередь. Глеб упал на пол и покатился. Тот бандит, который сидел на веранде, стрелял сквозь окно. Наверху послышались топот и пронзительный крик ребенка.
   Глеб подкатился к окну и лег так, чтобы его нельзя было увидеть. Бандит, будучи полностью уверенным, что убил Глеба, спокойно, но в то же время с автоматом наизготовку вошел в гостиную. Он сделал несколько шагов, и в этот момент «кольт» Глеба дважды выстрелил. Две пули вошли в грудь бандита. Его автомат упал на пол, а бандит еще несколько секунд раскачивался из стороны в сторону. Затем привалился к стене и медленно осел, оставляя за собой кровавую полосу на светлых обоях.
   – Вот так-то будет лучше, – проговорил Глеб.
   Он взял автомат, передернул затвор. Патрон вошел в патронник. Затем с автоматом в одной руке и с «кольтом» в другой Глеб медленно, прижимаясь к стене, направился в соседнюю комнату, в которой, как он понимал, была лестница, ведущая на второй этаж.
   – Что там? Что там случилось? – раздался сверху мужской голос. – Цыган, это ты? Что такое?
   – Я! Я! Выходи.
   – Сука! – послышался крик, и загрохотали пистолетные выстрелы. – Сука!
   Глеб понимал, что ни он, ни его враг ничего не могут сделать друг другу в этой ситуации и что как-то надо выманить бандита сверху.
   А еще он слышал истошный плач девочки.