Воронин Андрей Николаевич. Слепой в шаге от смерти

   – Понравилась она ему очень, хотел бы еще встретиться, – с усмешкой ответил Сиверов.
   Бородич понимал, что Глеб темнит, и фотографии, скорее всего, делались без ведома мужчины, лицо которого было замазано черным маркером.
   Но чужие разборки его не касались, почему бы не срубить немного деньжат за информацию – старую, которая никак не могла повлиять на его сегодняшнее положение.
   – Я еще двадцатник дам, если припомните ее сутенера, – пообещал Сиверов.
   – Неприятностей у меня не будет?
   – Дело ведь давнее, какие могут быть неприятности, батя?
   – Это как посмотреть, – Иван Сидорович недовольно поморщился. – Придешь ты к нему, а он и спросит: «Кто навел?»
   – Я вас закладывать не стану, слово даю. Мое слово как топор, сказал – отрубил.
   – Если бы этот парень все еще сутенером был, я бы не сомневался, но он теперь большой человек и, наверное, не любит, когда ему о прошлом напоминают.
   – Мне, батя, самому не интересно тебя засвечивать, – достав деньги, Глеб зашуршал купюрами.
   Он не раз убеждался, что этот звук производит на многих прямо-таки гипнотизирующее воздействие.
   И вновь двадцатидолларовая банкнота вползла под стекло, прикрывавшее стол.
   – Знал бы я, где Эмма живет, сразу бы тебе ее адрес дал, не раздумывая. Мне с ней делить уже нечего. А парень, хоть и крутым стал, меня не забыл. Стою как-то раз в дождь на остановке, а там – ни навеса, ни козырька, вдруг джип останавливается метрах в пятидесяти впереди. Мало ли кто остановился, может, сигареты человеку купить надо, так он сдал назад, распахнул дверцу и кричит: «Сидорович, садись!» Не забыл, стервец, довез до самого дома, хоть это ему и крюк.
   – Извини, батя, но я что-то недослышал, как его зовут и где его можно найти, – Глеб, подстегивая Бородича, держал пальцами уголок купюры.
   – Не переживай, засовывай бумажку, – махнул рукой Иван Сидорович. – Гудкович его фамилия, зовут Валентином. Как по отчеству – не знаю. Он теперь бизнесом занимается, ночной клуб «Титаник» держит.
   – Это точно?
   – Абсолютно. На память не жалуюсь.
   Купюра со щелчком ушла под стекло.
   – Еще, может, чего вспомнить надо? – поинтересовался Бородич.
   – Надо будет, батя, зайду.
   – Ты уж смотри, меня – старика – не выдавай.
   А Эмка по-прежнему ничего, не скурвилась, – заключил Иван Сидорович, внимательно разглядывая фотографию.
   Глеб забрал снимок и спрятал в карман.
   – Что верно, то верно, хоть она и динозавр в своем деле, но динозавр на полном ходу.
   – Как же, помню! – и Бородич, приподняв стекло, вытащил сорок долларов. – Значит, ничего тебя больше не интересует? А жаль… – эти слова прозвучали уже в пустоту. Сиверов заводил двигатель.
   Вскоре его машина остановилась возле старого деревянного кинотеатра, на котором красовалась огромная вывеска, извещавшая, что здесь находится ночной клуб «Титаник». Приземистое здание новый владелец изменил почти до неузнаваемости. В стенах были прорезаны круглые окна-иллюминаторы, на крыше установили четыре огромных жестяных трубы. Место для клуба выбрали удачно: рядом располагались несколько институтских общежитии. Студенты – народ такой, что на ночной шум и музыку жаловаться не станут. Все здание было опоясано мигающими лампочками.
   Небольшой сквер, окружавший «Титаник», создавал интимную атмосферу. Старый, конца пятидесятых годов фонтан был хорошо отремонтирован и тщательно очищен от снега. Вокруг фонтана стояли машины. Охранник с рацией в кармане сидел на лавочке и задумчиво курил, глядя в звездное небо. Гуляли в клубе уже давно, два окна были открыты настежь, в них то гас, то загорался светцветной, в такт музыке.
   "Додумался же идиот, бывший сутенер, – подумал Глеб, – назвать клуб «Титаником»! Уж лучше сразу бы назвал «На дне».
   Сиверов проехал по аллейке и припарковал автомобиль у фонтана под табличкой, извещавшей, что стоянка здесь платная, но за вещи, оставленные в машинах, администрация клуба ответственности не несет. В соседнем автомобиле – двухдверном темно-синем БМВ преспокойно занимались любовью студентка и молодой, но уже начинавший седеть мужчина.
   Охранник махнул Сиверову рукой: мол, подойди, рассчитаемся. Глеб закрыл машину, присел на еще теплый капот и закурил, тем самым давая понять охраннику, что сам идти к нему не собирается, идти должен тот, кто хочет получить деньги, а не тот, кто платит. Парень лениво обошел фонтан, поскользнулся на замерзшей луже и выругался.
   – Стоянка только для тех, кто в клуб приехал, – предупредил он. – Но если надо, то за отдельную плату ваша машина может здесь до девяти утра постоять, потом мы закрываемся.
   – Я в клуб, – лениво ответил Сиверов, протягивая деньги.
   Парень не спеша принялся выписывать квитанцию.
   – Гудкович тут? – как бы между прочим поинтересовался Глеб, сказав это так, словно был старым приятелем владельца заведения.
   – Здесь, – охранник перевел взгляд на торец кинотеатра, где к основному деревянному зданию была пристроена каменная будка проекторной.
   Когда Сиверов вошел в клуб, музыка, и без того оглушительная на улице, тут же ударила по ушам.
   Внутри к входу было пристроено помещение, полностью сделанное из стекла, так что казалось, что попал внутрь аквариума. Трое охранников в камуфляже с электрошокерами в руках тут же преградили дорогу. Завсегдатаев клуба они знали в лицо, но к каждому новому посетителю относились настороженно.
   – Руки подними.
   – Ты со всеми на «ты» разговариваешь? – дружелюбно осведомился Сиверов.
   – Мы всех обыскиваем, – охранник ловко прошелся ладонями по куртке Глеба. Искал он, естественно, не столько оружие, сколько спиртное, которое многие, особенно студенты, норовили пронести с собой.
   – Входной билет – пятьдесят тысяч, – предупредил второй охранник, исполняющий одновременно обязанности кассира.
   Эти ребята сразу не понравились Сиверову – слишком нагло себя вели.
   «Значит, основная прибыль „Титаника“ не от посетителей, иначе с ними обходились бы повежливее. Скорее всего, под крышей клуба делаются не очень законные делишки. А чего еще ждать от бывшего сутенера?» – размышлял Глеб, покупая билет.
   К нему сразу же подошел третий охранник со штампом и штемпельной подушечкой. Припечатанный к запястью Глеба, штамп не оставил на коже никаких видимых следов. Но суть этой операции прояснилась, когда Сиверов увидел небольшую трубку, укрепленную на железной стойке: трубка излучала слабый фиолетовый свет. Глеб поднес к ней руку, и штамп засветился зеленоватым цветом.
   «Ультрафиолет и специальная бесцветная краска», – вспомнил Сиверов и усмехнулся.
   В голове всплыли детские впечатления, когда он с отцом впервые попал в цирк. Тогда его удивило, как ярко светятся в полутемном зале белые рубашки, кружева на платьях.
   – Это что, вместо билета?
   – Конечно. Билет другому передать можно, а такой – разве что вместе с рукой.
   – Логично.
   Когда Сиверов вошел в зал, где было не меньше ста танцующих, ему в нос ударил сладковатый запах марихуаны. Последние сомнения развеялись, когда он увидел, что в баре вместе с сигаретами продают поштучно «Беломор». В адском освещении то зажигающихся, то гаснущих цветных ламп трудно было что-нибудь рассмотреть.
   Лишь бар и музыканты высвечивались прожекторами. Девчонок и парней было примерно поровну. Пили в основном пиво из высоких прозрачных пластиковых стаканов, поскольку более крепкие напитки стоили дорого. Здесь пили, курили и танцевали одновременно. Музыкальная группа располагалась на металлическом балконе под деревянными фермами перекрытий. В зале клубился дым.
   «Хорошо хоть не попсу какую-нибудь играют», – подумал Сиверов, к року он относился с большим уважением, чем к легкой эстрадной музыке. Вдоль стен пробраться было невозможно: с пивом, с сигаретами сидели повсюду – и за столиками, и на ступенях. Поэтому Глеб, лавируя среди танцующих, пересек зал по диагонали. Единственным местом, где мог находиться хозяин заведения, была проекционная, куда вела узкая, крутая, как на корабле, металлическая лестница. Внизу, у самого ее подножия, стояли двое охранников – крепкие молодые парни в камуфляже. Еще один дежурил на площадке, откуда пристально всматривался в зал. В проекционных амбразурах ярко горел свет, сквозь них виднелась часть потолка, покрытая звукопоглощающими плитами, да несколько галогенных лампочек.
   Пока на Глеба никто особенного внимания не обращал, хотя он довольно резко выделялся среди посетителей ночного клуба. Во-первых, возрастом: трудно было найти здесь человека старше тридцати; во-вторых, он так и не снял теплую куртку, лишь расстегнул ее.
   Но когда Сиверов подошел к лестнице, ведущей в проекционную, двое охранников тут же перекрыли ему путь.
   – Куда? – грозно спросил один из них.
   – Гудкович у себя?
   Они понимали друг друга лишь по движениям губ да по жестам, так громко гремела музыка.
   – Туда нельзя, – охранник выставил ладонь, останавливая Глеба.
   – А если мне надо?
   – Он занят, никому встречу не назначал.
   Можно было, конечно, отпихнуть охранников и попытаться прорваться наверх, но к чему поднимать шум, к чему лишний раз привлекать к себе внимание? Сиверова уже разглядывал и охранник, стоявший на площадке.
   «Главное, он здесь, – размышлял Глеб, – но, наверняка, в отличие от Ивана Сидоровича, бывший сутенер не настроен на откровенность, к нему еще надо подход найти, двадцаткой его не купишь».
   За стеклом проекционной Сиверов разглядел троих мужчин: один из них изучал зал, вплотную приблизившись к стеклу, двое других стояли у него за спиной. Надо было осмотреться и придумать способ, как надавить на хозяина заведения, заставить его быть откровенным.
   Глеб устроился возле стойки и подозвал бармена:
   – Кофе, минералку и две папиросы.
   Бармен с каменным лицом исполнил заказ. Папиросы он подал на блюдечке, подстелив под них салфетку.
   Глеб понюхал одну из них, затем размял в пальцах.
   – Я не такой «Беломор» привык курить, – подмигнул он бармену и улыбнулся.
   – О чем это вы? Хорошие папиросы – питерские, качественный табак.
   – Но бывает и другая начинка, получше.
   – Не понимаю.., не встречал, – строил из себя дурачка бармен, словно не въезжал, что посетителя интересует, где можно купить травку, чтобы набить ею папиросы.
   – Чувствую, – Глеб потянул носом, – я здесь не один любитель хорошего табака.
   – Это вам только кажется, ошибаетесь, – развел руками бармен.
   – Но я же могу отличить один дым от другого, вкусный от невкусного.
   – Если вы имеете в виду травку, то у нас заведение приличное. А запах – так это от сценического дыма, – и бармен указал рукой на балкон, где играли музыканты. Из дымогенераторов валили белые клубы, ярко расцвеченные прожекторами.
   – Значит, я ошибся?
   – Ошиблись, – и бармен принялся наливать пиво.
   «Осторожный, сволочь! – подумал Сиверов. – Конечно, вряд ли он сам торгует наркотиками, опасное это занятие, бар всегда проверить могут. Но наверняка в зале есть несколько ребят, приторговывающих травкой, вроде бы пришедшие со стороны, но работающие на Гудковича. Сейчас я их вычислю».
   Однако сделать это было довольно сложно, слишком интенсивно сходились и расходились люди в зале, перебираясь от одной компании к другой. Глеб зажал две папиросы в пальцах и посмотрел вокруг.
   Его взгляд остановился на девушке лет восемнадцати в узких потертых джинсах и легкой мятой блузке. На шее у нее вместо крестика висела гусиная лапка – знак пацифистов.
   Девушка с отвращением курила сигарету с фильтром, глаза ее были полны желания, но не близости с мужчиной, а совсем другого рода. То, что она начинающая наркоманка, Сиверов понял с первого взгляда. Во-первых, за внешностью особо не следит, к одежде равнодушна. Какая уважающая себя девушка будет ходить в нечищенных мужских ботинках и мятой блузке! Во-вторых, все ее существо жаждало одного – словить кайф. Не требовалось быть психологом, чтобы определить это.
   Да, блеск ее глаз Сиверова не обманул!
   Глеб поднял зажатые в пальцах две папиросы и подмигнул. Девушка сначала не поверила такому счастью, улыбнулась. Затем радость сменилась подозрительностью: а вдруг он из управления по борьбе с наркотиками и провоцирует ее? Но жажда выкурить косяк, да еще на халяву, все-таки взяла верх, и девушка побыстрее, чтобы Сиверов не переключил свое внимание на кого-нибудь другого, подошла к нему, молча стала рядом.
   – Вот, проблема, – Глеб хлопнул ладонью по сиденью рядом с собой. – Выкурить охота, да не знаю, где взять. А ты, смотрю, девочка ушлая. Мне от тебя больше ничего не надо, я даю деньги, ты делаешь два косяка, и делим – каждому по одному. Идет?
   Глубоко вздохнув, девушка решилась:
   – Деньги давай.
   Они едва слышали друг друга из-за грохота музыки.
   – А ты, взяв деньги, не убежишь?
   – Могу сумку в залог оставить, – она сбросила с плеч небольшой рюкзачок, раскрыла его, показав, что там лежит паспорт.
   – Ксива пойдет.
   – Деньги давай, – руки у девушки уже тряслись.
   – Хочется?
   – Не твое дело.
   Сиверов вытащил портмоне и, глядя девушке в глаза, принялся отсчитывать купюры. Когда зрачки у нее сузились, он понял, что достаточно.
   – Ну, давай побыстрее! – Глеб сказал это так, будто тоже сгорал от нетерпения.
   – Я мигом.
   Сиверов сделал вид, что не наблюдает за ней.
   Но лишь только девушка врезалась в толпу, Глеб боковым зрением стал следить за каждым ее движением. Он уже догадался, что система покупки наркотиков в этом заведении довольно сложная.
   И не ошибся.
   Сначала наркоманка подошла к скучающему длинноволосому парню и что-то зашептала ему на ухо. Тот отрицательно покачал головой и внимательно посмотрел на Сиверова. Девушка обратилась еще к одному, но и он колебался, подозрительно изучал Глеба, а затем все-таки взял деньги. Наркоманка в ожидании присела на ступеньки и нетерпеливо барабанила пальцами по вытертым джинсам. Теперь Сиверов следил за парнем, который нырнул в толпу танцующих, на какое-то время пропал и вынырнул уже с другой стороны.
   «Вот это да! – восхитился Глеб. – Тут дело круто поставлено, на поток».
   Парень оказался возле одного из охранников, перекрывавших вход на металлическую лестницу, ведущую в проекционную, и через мгновение охранник был уже наверху. Отсутствовал он не более двух минут. Затем так же быстро сбежал вниз и незаметно для других, но только не для Сиверова, передал парню спичечный коробок.
   «Все, теперь я знаю, где и что тут продается».
   – Заждались, наверное? – девушка отогнула пальцы и показала спичечный коробок на ладони, но тут же вновь прикрыла его. И опять перешла на «ты»:
   – Папиросы мог бы уже и выпотрошить.
   – А я не спешу. Бери свою долю и отваливай.
   Глеб отсыпал на блюдечко травки для девушки и, оставив ей одну папиросу, вторую и спичечный коробок сунул в карман.
   Как же долго тянулось время. Сиверов с трудом сдерживал желание прорваться наверх без всяких объяснений, его раздражало, что он вынужден бездействовать, когда необходимо как можно быстрее узнать, где найти Эмму.
   Глеб пробрался поближе к металлической лестнице, возле которой дежурили охранники, и встал к ним спиной, якобы разглядывая танцующих девиц.
   Вскоре к одному из охранников вновь подошел парень с крашеными волосами, тот самый, который принес девушке наркотики. Когда охранник, сжимая в кулаке очередной коробок с зельем, спустился вниз, Глеб опередил парня, резко плечом оттеснил его и схватил охранника за руку. Тот попытался было ударить Сиверова, но Глеб первым с близкого расстояния нанес удар в живот. Охранник согнулся пополам, Сиверов с силой прижал его к стене.
   Со стороны могло показаться, что двое мужчин просто беседуют, стоя слишком близко друг к другу, например для того, чтобы их разговор не заглушала музыка.
   Приятель охранника хотел было броситься на подмогу, но Сиверов ударил его наотмашь, и тот упал, глухо впечатав голову в металлическую ступеньку. Музыка гремела, свет мигал, никому из танцующих и дела не было до того, что происходит с охраной клуба. А охранники, сидевшие в стеклянном аквариуме у самого входа, сквозь табачный дым и беснующуюся толпу ничего не видели.
   – Стой и не дергайся! – в самое ухо, выворачивая охраннику запястье, но не давая разжать пальцы, в которых тот держал коробок, приказал Глеб. – У тебя наркотики. Если не хочешь неприятностей, лучше послушай меня.
   – Пусти…
   – Потом.
   Охранник, стоявший на площадке пролетом выше, сообразил, наконец, что внизу что-то произошло, хотя и не видел начала потасовки. Он заметил лишь своего приятеля, лежащего у лестницы с окровавленной головой, и второго, торопливо идущего наверх в сопровождении незнакомого мужчины.
   – Эй, Алекс, куда ты прешься? Кого ведешь? И что с Колей?
   – Коля упал, иди, помоги ему, – сказал Глеб, да так спокойно, что охранник поверил и направился вниз.
   Но спустившись на три ступеньки ниже Сиверова, он обернулся и увидел заломленную руку Алекса. Охранник успел подняться лишь на одну ступеньку, как нога Глеба ударила его в плечо, и, перевалившись через перила, он с высоты двух с половиной метров полетел вниз.
   – Быстрее, не задерживайся! – приказал Глеб потому что внизу уже расчухали ситуацию и спешили на помощь: поднимали окровавленного охранника, сквозь толпу танцующих пробивались парни, сидевшие на входе.
   – Стой! – раздался крик.
   Но Сиверов уже втащил Алекса на верхнюю площадку, повернул ручку и втолкнул охранника в ярко освещенный офис. Затем ногой захлопнул металлическую дверь и щелкнул замком. Кто хозяин, он понял сразу.
   За широким письменным столом в мягком кожаном кресле сидел мужчина лет сорока с открытой банкой пива в руке. Одет он был вполне официально – пиджак, белая рубашка, дорогой галстук, на манжетах поблескивали золотом запонки. Двое его гостей сидели в низких креслах и курили.
   – Что такое, Алекс? – Гудкович поднялся из-за стола, и от Глеба не укрылось, что хозяин выдвинул верхний ящик.
   «Наверняка там пистолет!»
   Алекс моргал, мучительно пытался что-то сказать, но издавал лишь нечленораздельные звуки.
   Глеб подвел охранника к столу, прикрываясь им, как щитом, резко поднял его руку и вывернул Алексу запястье. На стол упал коробок с зельем.
   – Ну, и что? – Гудкович пока сохранял полное спокойствие.
   Мужик, притащивший Алекса, меньше всего был похож на сотрудника милиции.
   – Он тебя что, обманул, не дал товар, или травка плохая? – хозяин ночного клуба, не мигая, смотрел на Сиверова. Что-то было странное в этом мужчине. Гудкович никак не мог сообразить, какую цель он преследует, чего ему надо.
   Алекс встряхивал руку с растянутыми связками, лицо его напоминало белую маску и поблескивало от крупных капелек пота, он не знал, как оправдаться перед хозяином.
   – Мне надо поговорить с тобой, – Сиверов поднял глаза и встретился с Гудковичем взглядом.
   – Так говори, я слушаю.
   – Без посторонних, – Глеб показал на гостей и на Алекса.
   В дверь уже ломились подоспевшие на помощь охранники:
   – Эй, Валентин, что у вас там?
   Гудкович вопросительно посмотрел на Сиверова.
   – Решай сам.
   – Алекс, открой дверь.
   – Не советую, – предупредил Глеб, – скажи своим, что все в порядке, пусть проваливают. Если не хочешь неприятностей из-за наркотиков, давай поговорим, как мужики, один на один, с глазу на глаз, без лишних подстав.
   – Неприятностей я не хочу. Но ты просчитался, здесь не принято говорить так, нас тут четверо, ты один.
   Пистолет доставать Гудкович не спешил. Алекс сделал шаг в сторону двери, но Сиверов одним ударом, даже не оглядываясь, свалил его с ног. Двое мужчин, сидевших в низких мягких креслах, вскочили и приняли бойцовские стойки. Это были крепкие парни лет по двадцать восемь-тридцать, явно прошедшие в свое время подготовку в десантных войсках.
   – Вы бы пиджаки сияли, – посоветовал Глеб, – жалко все-таки, дорогие, небось.
   Гудкович все еще был спокоен, полагая, что контролирует ситуацию: как-никак, рука его лежала на краю стола в десяти сантиметрах от пистолета.
   Но хозяин «Титаника» понимал, что пользоваться оружием опасно, выстрел будет слышен, да и мало ли кем может оказаться на поверку этот странный посетитель.
   Двое приятелей Гудковича начали обходить Глеба с двух сторон. В дверь продолжали стучать.
   – Все нормально! – крикнул Сиверов.
   В это время парень в бордовом пиджаке бросился вперед, пытаясь нанести ему удар в голову.
   Сиверов легко перехватил руку нападавшего и, понимая, что сейчас последует атака с другой стороны, так ловко развернул его, что противники столкнулись друг с другом. Глеб еще раз крутанул руку, выворачивая соперника к себе лицом, и мгновенно нанес короткий сильный удар коленом в солнечное сплетение. От удара парня швырнуло вверх, и он вначале рухнул на колени, а затем уткнулся головой в пол.
   Второй нападавший растерялся, сделал несколько движений, рассекая ударами воздух. Такая манера могла лишь рассмешить Сиверова, но Глеб смеяться не стал, резко повернулся на левой ноге, а правой ударил соперника в печень. Тот закачался, однако падать не собирался. Сиверов подошел к нему вплотную и лбом ударил в нос. Обливаясь кровью, парень рухнул в кресло.
   – Пистолет не доставай, а то не успеешь снять его с предохранителя, как я размозжу тебе голову.
   И хоть стекла крепкие, ты улетишь в зал, понял?
   – Понял, понял, – пробормотал Гудкович, осторожно задвигая ящик стола.
   – Теперь крикни им, чтобы не ломились в дверь, а эти трое пусть тихо уходят. Выйди из-за стола! – Сиверов отдавал распоряжения таким тоном, что ослушаться было невозможно, и одно неверное движение могло спровоцировать молниеносный удар.
   Гудкович вышел из-за стола, Глеб занял его место, выдвинул ящик, посмотрел на пистолет.
   – Так он у тебя заряжен, что ли?
   – Заряжен, – кивнул Гудкович.
   – Это хорошо, – Сиверов взял оружие и по дожил в карман куртки. – Скажи им, чтобы убрались, причем все сразу, и закрой за ними дверь.
   Алекс и парень в бордовом пиджаке поднялись с пола, подхватили корчащегося в кресле окровавленного приятеля и покинули проекционную-офис.
   – А теперь закрой дверь.
   – Что там? – Может, нужна помощь? – слышались голоса.
   – Пошли вон! – рявкнул на своих людей хозяин ночного клуба, захлопывая дверь.
   – Замок защелкни, – Глеб пальцем показал на дверь.
   Щелкнул замок.
   – Теперь иди сюда, ближе.
   Как завороженный, Гудкович безропотно выполнял приказания Сиверова.
   – Ты кто? Кто тебя послал?
   – Я с самого начала предлагал тебе поговорить. А ты ..таким вот образом.., гостя встречаешь… Не нравится мне, когда так, не люблю, – Глеб медленно опустил руку в карман.
   – Не…
   От этого движения Гудкович съежился, понимая, что может увидеть пистолет или нож. В голове пронеслось:
   «Сейчас, чего доброго, полоснет меня по глазам опасной бритвой. Может, девчонка этого придурка или его дочь пристрастились к наркотикам в моем клубе, и он пришел разобраться».
   Сиверов достал фотографию и поманил Гудковича пальцем.
   – Знаешь ее? – заглянув ему в глаза, спросил Глеб.
   – Да, – не пытаясь что-либо скрыть, ответил Гудкович, – это Эмма Савина, хотя здесь она со стрижкой. Раньше у нее были длинные волосы до самой задницы. Она тебе нужна, что ли? Так я не знаю, где ее искать.
   – Как, ты говоришь, ее фамилия?
   – Савина Эмма. Я ее уже года четыре не видел.
   – Ты был ее сутенером. Небось, заезжал за ней на машине и знаешь, где она живет.
   – Знаю, где жила. Но сейчас она там уже не живет, точно.
   – Почему ты с ней расстался?
   – Я поднялся, а она.., связываться не хочу.
   – Почему? – не отставал Глеб.
   – А ты откуда?
   – Тебя это не должно волновать.
   – В общем, прихватили девочку, как раз на наркотиках, прихватили плотно. Но потом ее кто-то вытащил, с ним она и осталась. Раза два я видел Эмму, предлагал, чтобы ко мне вернулась, но меня так припугнули, что связываться больше не захотелось.
   – Адрес напиши.
   – На чем?
   – Ошалел от страха? У тебя на столе бумага лежит и ручка.
   Дрожащей рукой хозяин ночного клуба написал три строчки.
   – Телефона не знаю.
   – Сам разберусь, я тебе еще позвоню, – пообещал Глеб. – Телефон вспомни, иначе будешь иметь крупные неприятности.
   – Ты что, из конторы?
   – Из конторы, – рассмеялся Глеб, – только ты меня не интересуешь, во всяком случае, сегодня.
   У меня другие планы на этот вечер, да и на завтрашний день тоже. Ты меня понял, Гудкович?
   – Все понял. Пистолет отдай.
   – Э нет, брат, это опасная игрушка. Он может выстрелить, а ты за него слишком быстро хватаешься. Теперь проводи меня до выхода, скажи, чтобы за мной никто не шел, не хочу никого калечить, ясно?
   – Понял, – с трудом сдерживая страх, пробормотал хозяин ночного клуба, дрожащими пальцам! поворачивая головку замка. – Уйдите, уйдите!
   Вместе с Глебом он спустился в зал, где по-прежнему грохотала музыка. Под пристальными взглядами охранников они прошли, к выходу. На прощание Глеб подмигнул:
   – Стой здесь, у самого выхода. А насчет наркотиков подумай, спокойнее, когда ими не торгуешь.
   Завтра могут прийти.
   – Ты оттуда?
   – Нет, не оттуда, но завтра придут.
   Гудкович понял, что, если бы хотели накрыть клуб за наркотики, накрыли бы сегодня, ведь охранника взяли с поличным. Но к предупреждению отнесся с пониманием – ведь сделал его знающий человек, и было это, скорее всего, платой за информацию.