Страница:
— Я вовсе не намерен мешать мужу и жене в их первую брачную ночь, однако на твоем месте, Коул, я бы немного задержался в отеле и лишь потом перебрался в дом, где полным-полно слуг. А над твоим предложением я подумаю. — Он отвязал коня, вскочил в седло и ускакал прочь.
Коул помог жене выйти из экипажа.
— Добро пожаловать в дом Латимеров, мадам. — Он неожиданно улыбнулся.
Элайна огляделась.
Раскидистые сосны, согнутые постоянными ветрами и искореженные морозными зимами, заслоняли окна нижнего этажа; снизу стены были сложены из ровно обтесанного серого камня, зато второй этаж выглядел гораздо наряднее. Стекла в высоких узких окнах слегка поблескивали, отражая лучи заходящего солнца. Все строение причудливо выделялось на фоне серого неба, на котором угасали последние пурпурные вспышки заката.
Элайна поежилась: дом над рекой показался ей древним зловещим многоглазым чудовищем, которое, скаля каменные зубы, угрожающе смотрело на нее с высоты. Упрекнув себя за излишнюю впечатлительность, она поспешила отогнать пугающие мысли. Об этом доме она ничего не знала, но, возможно, его стены когда-то слышали счастливый смех и радостные голоса. В последнее время жизнь Элайны переполняли боль и страдания, и теперь ей очень хотелось поверить в то, что пришло время забыть о прошлом и насладиться покоем.
Придерживая подол юбки, постоянно стремившейся взлететь, повинуясь резким порывам ветра, Элайна направилась к крыльцу. Вихрь сорвал черную шляпу с ее головы, бант под подбородком развязался, и шляпа, вертясь и подпрыгивая, полетела прочь.
Элайна беспомощно смотрела вслед порхающей шляпе, которую ветер уносил в темноту, затем она отвернулась и только тут заметила, что ее муж довольно улыбается.
— Ну и чему вы радуетесь? — Элайна огорченно вздохнула и, борясь с ветром, прошла в дом.
Коул последовал за ней, спасаясь от надвигающегося ливня. Придержав дверь и пропустив их, дворецкий приготовился принять пальто хозяина:
— Мы не знали точно, вернетесь ли вы сегодня, сэр. Мерфи говорил, что вы остановились в отеле…
— Планы изменились, Майлс, — отозвался Коул, помогая жене снять плащ. — Доктор Дарви скоро вернется. Передайте Энни, что он останется к ужину.
Дворецкий кивнул. Исподтишка наблюдая за новой хозяйкой, он сразу отметил, что, хотя ее платье было мешковатым и поношенным, однако носила она его с неподражаемым достоинством. Юная миссис Латимер выглядела очень милой и вместе с тем умной и наблюдательной особой. Правда, первая миссис Латимер тоже была красива, но достаточно быстро выяснилось, что ее душа пуста.
Сын конюха, который к этому времени уже справился со своими обязанностями на конюшне, тоже не спешил уйти, надеясь получше разглядеть жену хозяина. Заметив, что она тоже смотрит на него, он робко улыбнулся Элайне, но вдруг смутился и поспешил наверх с ее сундуком.
— Ты просто околдовала беднягу, — усмехнулся Коул. — Я впервые вижу его в таком волнении.
Зябко потирая руки, Элайна прошла через просторный холл.
— Возможно, он просто боится вас.
— Но отчего-то прежде ничего подобного не происходило…
— Не стану спорить, однако едва ли моего присутствия достаточно, чтобы привести в смятение ваших слуг. — Решив, что не стоит продолжать этот неприятный разговор, она замолчала и внимательно огляделась по сторонам.
Масляные светильники тускло освещали мрачный холл, из которого массивная резная лестница розового дерева вела на второй этаж. Колонны, поддерживавшие потолок холла, также были украшены резьбой. В целом убранство холла показалось Элайне несколько вычурным, однако она не могла не отметить, что все вокруг сияло чистотой.
Положив руки на набалдашник трости, Коул негромко произнес:
— Со временем ты к этому привыкнешь.
Неужели ее беспокойство настолько очевидно? Элайна провела ладонью по колонне.
— Я просто любовалась резьбой…
Коул с сомнением покачал головой:
— Я всегда восхищался твоей прямотой. Неужели ты готова изменить своим принципам, лишь бы угодить янки?
Элайна независимо вскинула голову:
— Наверное, я просто взрослею. С возрастом реальность вытесняет иллюзии.
— Хорошо сказано, — улыбнулся Коул.
Элайна в замешательстве взглянула ему в глаза, но Коул уже смотрел куда-то в сторону.
— Минди?
Элайна сдвинула брови, гадая, что Коул мог увидеть в тени за балюстрадой, и тут до нее донесся еле слышный шорох. Затем мелькнула чья-то тень. Не прошло и секунды, как послышались торопливые шаги, шуршание плотной ткани, и вскоре из глубины дома показалась темноволосая женщина. Остановившись, она вгляделась в полумрак холла. На краткий миг она показалась Элайне видением, незаконченным портретом, который художник, отложив, в конце концов позабыл окончательно. Черные, слегка тронутые сединой волосы были зачесаны назад и уложены узлом на затылке, а черное же платье и накрахмаленный белый передник живо напомнили Элайне о том, что и сама она выглядит весьма невзрачно.
— Добрый вечер, сэр. Мадам! — Оглядев Элайну, женщина была явно удивлена ее нарядом. — Питер уже доставил багаж наверх. Я хотела узнать, какую комнату прикажете приготовить…
Чтобы скрыть внезапную досаду, Коул достал часы.
— Покажите миссис Латимер все комнаты верхнего этажа, миссис Гарт, — приказал он. — Пусть она выберет сама.
Женщина коротко кивнула и обратилась к новой хозяйке:
— Прошу вас следовать за мной.
Поднявшись по лестнице, экономка повела Элайну по коридору.
— Сперва мы посмотрим спальню покойной хозяйки, — объявила она. — Оттуда открывается прекрасный вид на реку. Мадам предпочитала эту комнату всем остальным.
— А хозяин? — не удержалась Элайна. — Где спит он? Миссис Гарт не выказала и тени удивления.
— Доктор Латимер спит где пожелает, за исключением тех ночей, когда его беспокоит нога. Тогда он совсем не спит.
Открыв дверь, экономка первой вошла в комнату и зажгла лампу. Элайна принялась разглядывать стены, обитые темно-красным бархатом, высокий потолок, задрапированный алым шелком, позолоченную люстру с хрустальными подвесками. Все это создавало впечатление роскоши и довольства. Комната изобиловала сочными оттенками красного и золотистого цветов, полы устилали пестрые восточные ковры. Перед огромным резным мраморным камином были разбросаны мягкие подушки, а рядом стояла кушетка. Тяжелые драпировки на окнах с толстыми золотыми кистями были тщательно задернуты. Посреди всего этого великолепия возвышалась кровать под золотистым атласным покрывалом.
Пройдя через всю комнату, миссис Гарт открыла массивный шкаф, набитый новыми платьями, которые ревностно коллекционировала Роберта. От одного вида этих роскошных нарядов Элайну чуть не затошнило. Не говоря ни слова, она повернулась и вышла, однако не пошла в холл, а, пройдя по коридору, заглянула в еще одну приоткрытую дверь. По сравнению со спальней Роберты эта комната выглядела почти убогой и пустой: в кирпичном камине не было следов пепла, от стен веяло холодом. Кровать с четырьмя столбиками была застелена простым стеганым одеялом, рядом стояли тумбочка, шкаф и большое кресло. На полу лежали два тряпичных коврика. Комната была угловой, и из двух ее окон открывался изумительный вид на реку и холмы. Хотя льняные шторы были раздвинуты, в комнате царил полумрак, однако Элайна решила, что днем здесь ей хватит света.
— Эта комната свободна? — обернувшись, спросила она.
— Да, мадам.
— В таком случае пусть Питер перенесет мои вещи сюда.
— Слушаюсь, мадам. — Экономка прошла мимо Элайны и открыла дверь, за которой оказалась маленькая ванная комната. Здесь едва хватало места для железной ванны, умывальника с белым фарфоровым тазом и других необходимых предметов, обеспечивающих минимальный комфорт.
За дверью послышались неровные шаги. Войдя в комнату, Коул огляделся, выжидая, пока миссис Гарт удалится.
— Итак, красная комната тебе не понравилась.
Элайна напряглась, не понимая, что странного муж находит в ее выборе.
— А вот Роберта просто обожала бывать здесь.
Элайна в досаде стиснула кулаки.
— Кажется, вы снова нас перепутали…
Коул пожал плечами.
— Энни скоро подаст ужин, — сообщил он. — Я жду тебя внизу, в гостиной.
Элайна кивнула. Теперь она поняла, что от нее требуется — за ужином она должна выглядеть не хуже, чем любая другая добропорядочная жена.
Гроза обрушилась на дом со свирепостью взбесившегося зверя: дождь хлестал в окна сплошным потоком, молнии рассекали небо, издавая оглушительный треск. Спускаясь в гостиную, Элайна старалась не обращать внимания на разбушевавшуюся стихию и сохранять видимость спокойствия. Она привела себя в порядок и теперь, сменив черное платье на шелковое серое, выглядела вполне благопристойно.
При ее появлении Бреггар, вернувшийся с полдороги, как и предсказал Коул, замер на полуслове и поспешно вскочил.
— Вы бесподобны, мадам! — воскликнул здоровяк, подводя Элайну к креслу, которое он только что освободил. — Вашу красоту можно уподобить разве что прелести распускающегося бутона магнолии.
— А вы когда-нибудь видели магнолию, доктор Дарви? — поинтересовалась Элайна.
Ее легкий смех прозвенел в комнате, точно серебряный бубенчик в тихую зимнюю ночь, — он манил, завораживал, опьянял. Коул не сводил восхищенных глаз с жены, но в отличие от Бреггара воздержался от восхваления ее внешности.
— До войны я несколько раз бывал в Луизиане, мадам. — Бреггар картинно распрямил плечи. — Если бы в то время я был знаком с вами, то обязательно пробрался бы через самое опасное болото, лишь бы нанести вам визит.
Коул желчно рассмеялся:
— Должно быть, от такой участи ее уберег ангел-хранитель.
Глаза Дарви азартно блеснули:
— Само собой, раз она вышла замуж за тебя. — Он снова обернулся к Элайне: — Откровенно говоря, я уже жалею о том, что отказался от службы в армии. Похоже, все страдания капитана, а ныне майора Латимера теперь вознаграждены, и мне осталось лишь завидовать ему.
— Я начинаю думать, что вы отъявленный ловелас, доктор Дарви. — Элайна усмехнулась. — Вас, похоже, ничуть не смущает то, что я замужем.
— Ухлестывать за замужними дамами гораздо безопаснее, — саркастически заметил Коул. — Никто не знает, сколько мужей стали рогоносцами по его вине.
Бреггар с притворным смирением развел руками:
— Я никому не причиняю вреда!
— Да неужели? — Коул в упор посмотрел на гостя.
На этот раз Элайна промолчала, а когда Майлс объявил, что ужин подан, у нее невольно вырвался вздох облегчения.
Подобно всем парадным комнатам дома столовая поразила ее кричащей роскошью. Стол казался ей слишком длинным, кресла — чересчур огромными. Всю мебель покрывала алуповая резьба, придававшая ей вычурный вид. Однако новая хозяйка дома изо всех сил старалась не показать своего раздражения.
Уже после того, как все уселись на заранее отведенные им места, дверь столовой неожиданно открылась и в нее решительной походкой вошла пухленькая седовласая женщина. Поставив на стол большое блюдо дымящегося жареного картофеля, она отступила на шаг и, подбоченившись, поприветствовала Бреггара, а затем пристально оглядела Элайну.
— Да, хороша, что и говорить, — наконец произнесла она и только тут вспомнила, что еще не представилась: — Меня зовут Энни, детка. Энни Мерфи. Я готовлю еду хозяину, а теперь буду готовить и для вас тоже. — Она указала на Коула большим пальцем. — Как видите, здесь меня никто не ценит, иначе мне не пришлось бы представляться самой. — Проговорив это, женщина обиженно умолкла.
— Вы неисправимы, Энни, — добродушно отозвался Коул.
— Премного благодарна, сэр, но не могли бы вы впредь держать свое мнение при себе? Вы ведь не хотите, чтобы я тоже сообщила всем, что думаю о вас?
— Боже упаси!
— То-то. Поучились бы лучше хорошим манерам у доктора! — Энни кивнула в сторону Бреггара. — Если он когда и смеется, так только над собой, и никогда ни о ком не говорит дурного слова. — Она помедлила, словно определяя на глаз расстояние между хозяйкой и хозяином, а затем задумчиво поджала губы.
Покидая столовую, Энни громко прошептала, проходя мимо Элайны:
— По крайней мере мистер Бреггар гораздо приветливее!
Ирландец так и покатился со смеху. Элайна же, переглянувшись с Коулом, только снисходительно покачала головой.
— Энни всегда говорит и делает то, что ей вздумается. Поскольку она уже давно служит в этом доме, то считает, что я все равно не выгоню ее, и временами становится невыносимой. — Не выдержав, Коул усмехнулся.
— А по-моему, она прелестна! — Элайна пожала плечами и занялась жареным картофелем.
На протяжении всего ужина Бреггар болтал не переставая, в то время как Коул упорно хранил молчание и почти не притронулся к еде. Прислуживавший за столом Майлс оказывал всевозможные знаки внимания хозяину. Когда кухарка ткнула Майлса в бок, заставляя положить Элайне еще картофеля, дворецкий только улыбнулся.
— Здесь есть тот, кто лучше знает, что пойдет ей на пользу, — заметил он, кивая в сторону Коула.
Обиженная Энни удалилась на кухню.
Поскольку дождь не прекращался, Бреггару предложили переночевать в комнате для гостей. Гроза утихла лишь после полуночи, сменившись пугающей тишиной. Землю окутал белый туман, в прорехи облаков выглядывала бледная луна.
Свернувшись калачиком под теплым одеялом, Элайна долго лежала без сна, прислушиваясь к уже знакомому звуку шагов за стеной. Их брак так и не получил завершения, и Коул больше не выказал ни капли прежней страсти. Любовь, ненависть, ярость, похоть — неужели выбор одного из этих слов в конце концов должен был решить их судьбу?
Наконец она задремала и сразу перенеслась в иной, волшебный мир. Элайна скользила по лазурным волнам на корабле с высокими мачтами и огромными белыми парусами, наполненными ветром. Ритмичный скрип мачт сливался со звуками ее дыхания, и ей все больше казалось, что сон становится явью. Внезапно проснувшись, она сразу догадалась о причине, увидев рядом со своей кроватью высокую темную фигуру.
— Коул? — прошептала она.
Скрипнула дверь. Оставшись одна, Элайна немного поворочалась и снова заснула.
Глава 29
Коул помог жене выйти из экипажа.
— Добро пожаловать в дом Латимеров, мадам. — Он неожиданно улыбнулся.
Элайна огляделась.
Раскидистые сосны, согнутые постоянными ветрами и искореженные морозными зимами, заслоняли окна нижнего этажа; снизу стены были сложены из ровно обтесанного серого камня, зато второй этаж выглядел гораздо наряднее. Стекла в высоких узких окнах слегка поблескивали, отражая лучи заходящего солнца. Все строение причудливо выделялось на фоне серого неба, на котором угасали последние пурпурные вспышки заката.
Элайна поежилась: дом над рекой показался ей древним зловещим многоглазым чудовищем, которое, скаля каменные зубы, угрожающе смотрело на нее с высоты. Упрекнув себя за излишнюю впечатлительность, она поспешила отогнать пугающие мысли. Об этом доме она ничего не знала, но, возможно, его стены когда-то слышали счастливый смех и радостные голоса. В последнее время жизнь Элайны переполняли боль и страдания, и теперь ей очень хотелось поверить в то, что пришло время забыть о прошлом и насладиться покоем.
Придерживая подол юбки, постоянно стремившейся взлететь, повинуясь резким порывам ветра, Элайна направилась к крыльцу. Вихрь сорвал черную шляпу с ее головы, бант под подбородком развязался, и шляпа, вертясь и подпрыгивая, полетела прочь.
Элайна беспомощно смотрела вслед порхающей шляпе, которую ветер уносил в темноту, затем она отвернулась и только тут заметила, что ее муж довольно улыбается.
— Ну и чему вы радуетесь? — Элайна огорченно вздохнула и, борясь с ветром, прошла в дом.
Коул последовал за ней, спасаясь от надвигающегося ливня. Придержав дверь и пропустив их, дворецкий приготовился принять пальто хозяина:
— Мы не знали точно, вернетесь ли вы сегодня, сэр. Мерфи говорил, что вы остановились в отеле…
— Планы изменились, Майлс, — отозвался Коул, помогая жене снять плащ. — Доктор Дарви скоро вернется. Передайте Энни, что он останется к ужину.
Дворецкий кивнул. Исподтишка наблюдая за новой хозяйкой, он сразу отметил, что, хотя ее платье было мешковатым и поношенным, однако носила она его с неподражаемым достоинством. Юная миссис Латимер выглядела очень милой и вместе с тем умной и наблюдательной особой. Правда, первая миссис Латимер тоже была красива, но достаточно быстро выяснилось, что ее душа пуста.
Сын конюха, который к этому времени уже справился со своими обязанностями на конюшне, тоже не спешил уйти, надеясь получше разглядеть жену хозяина. Заметив, что она тоже смотрит на него, он робко улыбнулся Элайне, но вдруг смутился и поспешил наверх с ее сундуком.
— Ты просто околдовала беднягу, — усмехнулся Коул. — Я впервые вижу его в таком волнении.
Зябко потирая руки, Элайна прошла через просторный холл.
— Возможно, он просто боится вас.
— Но отчего-то прежде ничего подобного не происходило…
— Не стану спорить, однако едва ли моего присутствия достаточно, чтобы привести в смятение ваших слуг. — Решив, что не стоит продолжать этот неприятный разговор, она замолчала и внимательно огляделась по сторонам.
Масляные светильники тускло освещали мрачный холл, из которого массивная резная лестница розового дерева вела на второй этаж. Колонны, поддерживавшие потолок холла, также были украшены резьбой. В целом убранство холла показалось Элайне несколько вычурным, однако она не могла не отметить, что все вокруг сияло чистотой.
Положив руки на набалдашник трости, Коул негромко произнес:
— Со временем ты к этому привыкнешь.
Неужели ее беспокойство настолько очевидно? Элайна провела ладонью по колонне.
— Я просто любовалась резьбой…
Коул с сомнением покачал головой:
— Я всегда восхищался твоей прямотой. Неужели ты готова изменить своим принципам, лишь бы угодить янки?
Элайна независимо вскинула голову:
— Наверное, я просто взрослею. С возрастом реальность вытесняет иллюзии.
— Хорошо сказано, — улыбнулся Коул.
Элайна в замешательстве взглянула ему в глаза, но Коул уже смотрел куда-то в сторону.
— Минди?
Элайна сдвинула брови, гадая, что Коул мог увидеть в тени за балюстрадой, и тут до нее донесся еле слышный шорох. Затем мелькнула чья-то тень. Не прошло и секунды, как послышались торопливые шаги, шуршание плотной ткани, и вскоре из глубины дома показалась темноволосая женщина. Остановившись, она вгляделась в полумрак холла. На краткий миг она показалась Элайне видением, незаконченным портретом, который художник, отложив, в конце концов позабыл окончательно. Черные, слегка тронутые сединой волосы были зачесаны назад и уложены узлом на затылке, а черное же платье и накрахмаленный белый передник живо напомнили Элайне о том, что и сама она выглядит весьма невзрачно.
— Добрый вечер, сэр. Мадам! — Оглядев Элайну, женщина была явно удивлена ее нарядом. — Питер уже доставил багаж наверх. Я хотела узнать, какую комнату прикажете приготовить…
Чтобы скрыть внезапную досаду, Коул достал часы.
— Покажите миссис Латимер все комнаты верхнего этажа, миссис Гарт, — приказал он. — Пусть она выберет сама.
Женщина коротко кивнула и обратилась к новой хозяйке:
— Прошу вас следовать за мной.
Поднявшись по лестнице, экономка повела Элайну по коридору.
— Сперва мы посмотрим спальню покойной хозяйки, — объявила она. — Оттуда открывается прекрасный вид на реку. Мадам предпочитала эту комнату всем остальным.
— А хозяин? — не удержалась Элайна. — Где спит он? Миссис Гарт не выказала и тени удивления.
— Доктор Латимер спит где пожелает, за исключением тех ночей, когда его беспокоит нога. Тогда он совсем не спит.
Открыв дверь, экономка первой вошла в комнату и зажгла лампу. Элайна принялась разглядывать стены, обитые темно-красным бархатом, высокий потолок, задрапированный алым шелком, позолоченную люстру с хрустальными подвесками. Все это создавало впечатление роскоши и довольства. Комната изобиловала сочными оттенками красного и золотистого цветов, полы устилали пестрые восточные ковры. Перед огромным резным мраморным камином были разбросаны мягкие подушки, а рядом стояла кушетка. Тяжелые драпировки на окнах с толстыми золотыми кистями были тщательно задернуты. Посреди всего этого великолепия возвышалась кровать под золотистым атласным покрывалом.
Пройдя через всю комнату, миссис Гарт открыла массивный шкаф, набитый новыми платьями, которые ревностно коллекционировала Роберта. От одного вида этих роскошных нарядов Элайну чуть не затошнило. Не говоря ни слова, она повернулась и вышла, однако не пошла в холл, а, пройдя по коридору, заглянула в еще одну приоткрытую дверь. По сравнению со спальней Роберты эта комната выглядела почти убогой и пустой: в кирпичном камине не было следов пепла, от стен веяло холодом. Кровать с четырьмя столбиками была застелена простым стеганым одеялом, рядом стояли тумбочка, шкаф и большое кресло. На полу лежали два тряпичных коврика. Комната была угловой, и из двух ее окон открывался изумительный вид на реку и холмы. Хотя льняные шторы были раздвинуты, в комнате царил полумрак, однако Элайна решила, что днем здесь ей хватит света.
— Эта комната свободна? — обернувшись, спросила она.
— Да, мадам.
— В таком случае пусть Питер перенесет мои вещи сюда.
— Слушаюсь, мадам. — Экономка прошла мимо Элайны и открыла дверь, за которой оказалась маленькая ванная комната. Здесь едва хватало места для железной ванны, умывальника с белым фарфоровым тазом и других необходимых предметов, обеспечивающих минимальный комфорт.
За дверью послышались неровные шаги. Войдя в комнату, Коул огляделся, выжидая, пока миссис Гарт удалится.
— Итак, красная комната тебе не понравилась.
Элайна напряглась, не понимая, что странного муж находит в ее выборе.
— А вот Роберта просто обожала бывать здесь.
Элайна в досаде стиснула кулаки.
— Кажется, вы снова нас перепутали…
Коул пожал плечами.
— Энни скоро подаст ужин, — сообщил он. — Я жду тебя внизу, в гостиной.
Элайна кивнула. Теперь она поняла, что от нее требуется — за ужином она должна выглядеть не хуже, чем любая другая добропорядочная жена.
Гроза обрушилась на дом со свирепостью взбесившегося зверя: дождь хлестал в окна сплошным потоком, молнии рассекали небо, издавая оглушительный треск. Спускаясь в гостиную, Элайна старалась не обращать внимания на разбушевавшуюся стихию и сохранять видимость спокойствия. Она привела себя в порядок и теперь, сменив черное платье на шелковое серое, выглядела вполне благопристойно.
При ее появлении Бреггар, вернувшийся с полдороги, как и предсказал Коул, замер на полуслове и поспешно вскочил.
— Вы бесподобны, мадам! — воскликнул здоровяк, подводя Элайну к креслу, которое он только что освободил. — Вашу красоту можно уподобить разве что прелести распускающегося бутона магнолии.
— А вы когда-нибудь видели магнолию, доктор Дарви? — поинтересовалась Элайна.
Ее легкий смех прозвенел в комнате, точно серебряный бубенчик в тихую зимнюю ночь, — он манил, завораживал, опьянял. Коул не сводил восхищенных глаз с жены, но в отличие от Бреггара воздержался от восхваления ее внешности.
— До войны я несколько раз бывал в Луизиане, мадам. — Бреггар картинно распрямил плечи. — Если бы в то время я был знаком с вами, то обязательно пробрался бы через самое опасное болото, лишь бы нанести вам визит.
Коул желчно рассмеялся:
— Должно быть, от такой участи ее уберег ангел-хранитель.
Глаза Дарви азартно блеснули:
— Само собой, раз она вышла замуж за тебя. — Он снова обернулся к Элайне: — Откровенно говоря, я уже жалею о том, что отказался от службы в армии. Похоже, все страдания капитана, а ныне майора Латимера теперь вознаграждены, и мне осталось лишь завидовать ему.
— Я начинаю думать, что вы отъявленный ловелас, доктор Дарви. — Элайна усмехнулась. — Вас, похоже, ничуть не смущает то, что я замужем.
— Ухлестывать за замужними дамами гораздо безопаснее, — саркастически заметил Коул. — Никто не знает, сколько мужей стали рогоносцами по его вине.
Бреггар с притворным смирением развел руками:
— Я никому не причиняю вреда!
— Да неужели? — Коул в упор посмотрел на гостя.
На этот раз Элайна промолчала, а когда Майлс объявил, что ужин подан, у нее невольно вырвался вздох облегчения.
Подобно всем парадным комнатам дома столовая поразила ее кричащей роскошью. Стол казался ей слишком длинным, кресла — чересчур огромными. Всю мебель покрывала алуповая резьба, придававшая ей вычурный вид. Однако новая хозяйка дома изо всех сил старалась не показать своего раздражения.
Уже после того, как все уселись на заранее отведенные им места, дверь столовой неожиданно открылась и в нее решительной походкой вошла пухленькая седовласая женщина. Поставив на стол большое блюдо дымящегося жареного картофеля, она отступила на шаг и, подбоченившись, поприветствовала Бреггара, а затем пристально оглядела Элайну.
— Да, хороша, что и говорить, — наконец произнесла она и только тут вспомнила, что еще не представилась: — Меня зовут Энни, детка. Энни Мерфи. Я готовлю еду хозяину, а теперь буду готовить и для вас тоже. — Она указала на Коула большим пальцем. — Как видите, здесь меня никто не ценит, иначе мне не пришлось бы представляться самой. — Проговорив это, женщина обиженно умолкла.
— Вы неисправимы, Энни, — добродушно отозвался Коул.
— Премного благодарна, сэр, но не могли бы вы впредь держать свое мнение при себе? Вы ведь не хотите, чтобы я тоже сообщила всем, что думаю о вас?
— Боже упаси!
— То-то. Поучились бы лучше хорошим манерам у доктора! — Энни кивнула в сторону Бреггара. — Если он когда и смеется, так только над собой, и никогда ни о ком не говорит дурного слова. — Она помедлила, словно определяя на глаз расстояние между хозяйкой и хозяином, а затем задумчиво поджала губы.
Покидая столовую, Энни громко прошептала, проходя мимо Элайны:
— По крайней мере мистер Бреггар гораздо приветливее!
Ирландец так и покатился со смеху. Элайна же, переглянувшись с Коулом, только снисходительно покачала головой.
— Энни всегда говорит и делает то, что ей вздумается. Поскольку она уже давно служит в этом доме, то считает, что я все равно не выгоню ее, и временами становится невыносимой. — Не выдержав, Коул усмехнулся.
— А по-моему, она прелестна! — Элайна пожала плечами и занялась жареным картофелем.
На протяжении всего ужина Бреггар болтал не переставая, в то время как Коул упорно хранил молчание и почти не притронулся к еде. Прислуживавший за столом Майлс оказывал всевозможные знаки внимания хозяину. Когда кухарка ткнула Майлса в бок, заставляя положить Элайне еще картофеля, дворецкий только улыбнулся.
— Здесь есть тот, кто лучше знает, что пойдет ей на пользу, — заметил он, кивая в сторону Коула.
Обиженная Энни удалилась на кухню.
Поскольку дождь не прекращался, Бреггару предложили переночевать в комнате для гостей. Гроза утихла лишь после полуночи, сменившись пугающей тишиной. Землю окутал белый туман, в прорехи облаков выглядывала бледная луна.
Свернувшись калачиком под теплым одеялом, Элайна долго лежала без сна, прислушиваясь к уже знакомому звуку шагов за стеной. Их брак так и не получил завершения, и Коул больше не выказал ни капли прежней страсти. Любовь, ненависть, ярость, похоть — неужели выбор одного из этих слов в конце концов должен был решить их судьбу?
Наконец она задремала и сразу перенеслась в иной, волшебный мир. Элайна скользила по лазурным волнам на корабле с высокими мачтами и огромными белыми парусами, наполненными ветром. Ритмичный скрип мачт сливался со звуками ее дыхания, и ей все больше казалось, что сон становится явью. Внезапно проснувшись, она сразу догадалась о причине, увидев рядом со своей кроватью высокую темную фигуру.
— Коул? — прошептала она.
Скрипнула дверь. Оставшись одна, Элайна немного поворочалась и снова заснула.
Глава 29
Проснулась Элайна на рассвете и тут же постаралась забраться поглубже под теплое одеяло, пытаясь отдалить тот момент, когда ей придется ступить на холодный пол спальни. Наконец примирившись с неизбежным, она протянула руку и, приподнявшись, набросила на плечи шаль, поеживаясь от озноба. В доме, похожем на крепость, царили сырость и холод, и Элайна поняла, что ветхая одежда вряд ли согреет ее долгой и суровой зимой.
Она быстро пробежала по дубовому полу и, раздув угли, подбросила в камин несколько поленьев. Немного согревшись, Элайна подошла к окну и оглядела окрестности. Пейзаж был настолько живописен, что у нее перехватило дыхание. Над темной рекой плыл легкий туман, сквозь который проступали величественные деревья и крутые скалы на противоположном берегу.
Нехотя отойдя от окна, она решила заняться туалетом, но, к ее раздражению, в маленькой ванной не оказалось воды. Набросив тонкий халат, Элайна спустилась вниз и прошла на кухню, где над очагом уже кипела вода в огромном котле.
Выслушав просьбу хозяйки, кухарка закивала головой:
— Питер сию же минуту принесет воду вам в спальню, милочка. Если бы я знала, что вы такая ранняя пташка, то уже позаботилась бы об этом.
Возвращаясь к себе, Элайна заметила, что дверь в кабинет Коула приоткрыта, и осторожно заглянула в нее. В комнате чувствовался застоялый запах дыма и спиртного, от которого она невольно поморщилась. И все же комната показалась ей довольно уютной: шкафы розового дерева были сплошь заставлены книгами, а перед огромным окном расположился письменный стол. У камина стоял обитый кожей диван, перед которым находились два кресла с высокими спинками и низкий столик. Эта комната отражала характер Коула Латимера в еще большей степени, чем весь остальной дом.
В тусклом утреннем свете, пробивавшемся между шторами, Элайна разглядела фигуру мужа — он сидел в кресле, обращенном к окну, положив ноги на диван и укрыв колени толстым шерстяным одеялом. Воротник его бархатной домашней куртки был поднят, словно ее хозяин пытался защититься от ночного холода. Элайна бесшумно вошла и встала за креслом, глядя на низкий столик, где лежал открытый ящичек с сигарами. Пепельница была полна окурков, а большой графин, напротив, пуст. Без труда поняв, что это может означать, Элайна взглянула Коулу в лицо и только тут обнаружила, что он молча наблюдает за ней. Невольным жестом она поплотнее запахнула полы халата.
— Вы провели здесь всю ночь?
Коул коснулся ладонью щетинистой щеки.
— Иногда мне удобнее сидеть, чем лежать, но даже в таком случае мне приходится вставать каждые несколько часов. Я уже давно не провожу ночи в постели.
Этот ответ напомнил Элайне о темной фигуре на фоне окна, и она задумалась над тем, что привело Коула к ней в спальню, а затем, проведя пальцем по краю стакана, не очень уверенно произнесла:
— Вы в любой момент можете последовать совету Магрудера.
Коул мрачно усмехнулся:
— Твое сочувствие иногда бывает невыносимым.
Элайна слегка наклонила стакан:
— Вы, видимо, привыкли успокаивать себя спиртным.
— Что-либо другое не приносит мне утешения, ничего не требуя взамен. — Голос Коула чуть дрогнул.
— Полагаю, вы намекаете на свою первую жену, поскольку я у вас еще ничего не просила. — Элайна с нетерпением ожидала ответа мужа.
Коул устало поднял на нее глаза:
— Верно! Но я опасаюсь, что ты воспользуешься удобным случаем и отомстишь мне.
— И как же я это сделаю?
— Пока не знаю, но думаю, что нам предстоит еще многое обсудить. — Протянув руку к стакану и заметив, что он пуст, Коул отвернулся.
Элайна насторожилась:
— Возможно, я ослышалась, сэр? Мне казалось, мы все решили еще в отеле…
Ее муж потянулся за сигарой, чиркнул спичкой и дождался, когда огонек разгорится.
— Нет, ты не ослышалась. Наш разговор еще не окончен.
В коридоре послышались шаги, затем в дверь постучали, и вошла миссис Гарт, неся в руках поднос с чашкой дымящегося кофе и хрустальным графином, наполненным бренди. Поставив поднос на стол рядом с Коулом, она добавила бренди в кофе, взяла пепельницу и пустой стакан, извинилась и вышла.
— Значит, это и есть ваш завтрак? — изумленно спросила Элайна.
— Рекомендую, дорогая. Говорят, он согревает даже ледяные сердца.
Несправедливость этого намека могла бы взбесить кого угодно. Решив, что на этот раз с нее довольно, Элайна повернулась и, не произнеся больше ни слова, быстро покинула кабинет.
Очутившись в своей комнате, она принялась выбирать платье. В шкафу для ее нарядов не оставалось места: он весь был забит платьями Роберты, поэтому Элайна твердо решила найти для туалетов кузины другое место. Она принялась вынимать вещи из шкафа и бросать их на постель: платья, плащи, пальто, туфли, шляпки… Большинство из них были совсем новыми, и это удивило Элайну, хорошо знавшую пристрастие Роберты к постоянной смене нарядов. Каждая вещь поражала изысканным покроем и отделкой — здесь были шелка и бархат, тафта и шотландка, шляпы с перьями и шляпы с вуалью. Глядя на все это богатство, Элайна ощутила невольную зависть. Как легко было бы поддаться уговорам Коула и позволить ему одеть ее по последней моде, с горечью подумала она.
Между тем шесть ведер с горячей водой уже были доставлены наверх. Элайна вылила в железную ванну пять из них и принялась не спеша мыться. Еще будучи вечно чумазым Элом, она мечтала, что когда-нибудь станет мыться по нескольку раз в день, и поэтому теперь, немного поколебавшись, взяла розовое масло, присланное ей Коулом, рассудив, что вполне заслужила такой подарок. Потом она долго втирала масло в порозовевшую кожу, наслаждаясь теплом и распространившимся вокруг ароматом. Волосы Элайна расчесывала до тех пор, пока они не заблестели, а затем, распустив их по плечам, натянула простые панталоны и, стараясь не думать об удобном и роскошном белье, купленном Коулом, стала натягивать черные чулки и надела свой старый корсет.
Снаружи хлопнула дверь, и Элайна застыла в ужасе. Она сразу угадала шаги мужа: он шел через смежную комнату, тяжело подволакивая ногу и слегка постукивая тростью. Вечером, пока она ужинала, кто-то принес в спальню большое зеркало, и Элайна поспешно обернулась к нему. Она с запозданием осознала, что так насмешило ее мужа накануне: из всех помещений огромного дома она выбрала комнату, смежную с его спальней!
Проклиная себя за глупость, Элайна пошла к двери и попыталась бесшумно закрыть ее. Еще вчера вечером, обнаружив, что на этой двери нет замка, она вдруг осознала, что замков нет нигде в доме.
К ее досаде, вскоре она услышала плеск воды, затем послышался знакомый шорох — Коул точил бритву. Элайна поспешно принялась натягивать на себя одежду. Если Коул действительно собирается бриться, ей хватит времени, чтобы успеть привести себя в порядок.
К ее величайшей досаде, тесемки корсета безнадежно запутались. Нервно покусывая губу, она принялась распутывать их, но тут дверь ванной распахнулась. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Коул, вытирая остатки пены с лица, наблюдал за борьбой жены с непослушной одеждой.
— Неужели в вашем доме не найдется ни единого замка? — с досадой спросила Элайна.
— В этом просто нет необходимости, — насмешливо посмотрел на нее Коул. — Все, что находится в доме, принадлежит мне.
Элайна бросила на мужа подозрительный взгляд через плечо:
— И я в том числе?
— Особенно ты, дорогая. — Он рассмеялся и, пройдя через комнату, взялся за тесемки. Словно по волшебству, никак не поддававшийся узел вдруг развязался, и Коул стал зашнуровывать корсет.
Как ни пыталась Элайна разжечь в себе негодование, на самом деле она была рада этой маленькой услуге: ей было даже приятно, что муж удивительно ловко справился с ее трудностями.
Покончив с корсетом, Коул провел ладонью по спине Элайны, отвел в сторону ее волосы и прошептал ей на ухо:
— Детка, ты сложена бесподобно, я бы даже сказал — божественно!
Элайна обернулась — она была уже почти готова простить его, но тут же ей стала ясна ее ошибка. Ее грудь оказалась слишком близко к твердой мускулистой груди Коула, и, кроме того, она была почти обнажена. Задрожав, она потянулась за нижней юбкой — ей вовсе не хотелось оставаться столь уязвимой, а близость Коула Латимера представляла прямую угрозу для ее душевного спокойствия.
Тем временем Коул прислонился к столбику кровати, вынул из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и небрежным жестом протянул ей.
— Вчера вечером ты была очаровательна. Бреггар без ума от тебя. Это говорит о том, что ты успешно выполняешь условия нашего договора.
Густо покраснев, Элайна выхватила купюры и, дерзко засунув их за пояс мужа, пренебрежительно усмехнулась:
— Я не нуждаюсь в подачках и готова выполнять обязанности, обозначенные в нашем договоре, добровольно!
Немного помедлив, Коул убрал деньги и с недоумением оглядел сваленную на постель одежду.
— Ты не хочешь ничего брать от меня, выбрасываешь наряды… Может быть, тебе нужно что-нибудь другое?
Его упрек ошеломил Элайну.
— Вы хотите, чтобы я носила одежду Роберты?
— Роберты?
Коул быстро поднял глаза, и в его взгляде она заметила неподдельное удивление.
— Так ты думаешь, что я позволил бы своей жене ходить в чужих обносках? Все это куплено для тебя, и только для тебя.
— О нет! — Элайна потупилась. — Теперь мне никогда не расплатиться с вами…
— Расплатиться? — На лице Коула отразилось негодование. — Черт побери, женщина, сколько можно издеваться надо мной? Может, и сегодня вечером при гостях ты намерена выставить меня на посмешище? Ну уж этого я не допущу, поверь!
Элайна упрямо сжала губы:
— Я оденусь как сочту нужным, доктор Латимер!
— Ты оденешься так, как подобает моей жене! И если ты не в состоянии быть более любезной, когда мы наедине, то по крайней мере в присутствии посторонних зови меня по имени!
Круто развернувшись, Коул вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что у Элайны зазвенело в ушах.
Завтрак прошел почти так же, как и предыдущий ужин. Коул хранил молчание, зато Бреггар разливался соловьем. После еды ирландец попрощался с хозяевами, пообещав вечером вернуться, захватив с собой кое-кого из родственников.
Оставшись с Коулом наедине, Элайна, чтобы избежать очередной ссоры, заговорила первой:
— Если можно, я хотела бы осмотреть дом.
— Разумеется. Я прикажу миссис Гарт показать тебе его, а сам пока займусь счетами.
— Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты… — осторожно начала объяснять Элайна.
— Довольно! — Коул устало вздохнул. — Мне известно, что ты никогда и ни о чем не просишь. И это раздражает меня не меньше, чем жалобы Роберты. Слуги в этом доме обязаны выполнять твои приказы так же неукоснительно, как и мои. Итак, миссис Гарт проводит тебя! — С этими словами он вышел из-за стола и покинул комнату.
Она быстро пробежала по дубовому полу и, раздув угли, подбросила в камин несколько поленьев. Немного согревшись, Элайна подошла к окну и оглядела окрестности. Пейзаж был настолько живописен, что у нее перехватило дыхание. Над темной рекой плыл легкий туман, сквозь который проступали величественные деревья и крутые скалы на противоположном берегу.
Нехотя отойдя от окна, она решила заняться туалетом, но, к ее раздражению, в маленькой ванной не оказалось воды. Набросив тонкий халат, Элайна спустилась вниз и прошла на кухню, где над очагом уже кипела вода в огромном котле.
Выслушав просьбу хозяйки, кухарка закивала головой:
— Питер сию же минуту принесет воду вам в спальню, милочка. Если бы я знала, что вы такая ранняя пташка, то уже позаботилась бы об этом.
Возвращаясь к себе, Элайна заметила, что дверь в кабинет Коула приоткрыта, и осторожно заглянула в нее. В комнате чувствовался застоялый запах дыма и спиртного, от которого она невольно поморщилась. И все же комната показалась ей довольно уютной: шкафы розового дерева были сплошь заставлены книгами, а перед огромным окном расположился письменный стол. У камина стоял обитый кожей диван, перед которым находились два кресла с высокими спинками и низкий столик. Эта комната отражала характер Коула Латимера в еще большей степени, чем весь остальной дом.
В тусклом утреннем свете, пробивавшемся между шторами, Элайна разглядела фигуру мужа — он сидел в кресле, обращенном к окну, положив ноги на диван и укрыв колени толстым шерстяным одеялом. Воротник его бархатной домашней куртки был поднят, словно ее хозяин пытался защититься от ночного холода. Элайна бесшумно вошла и встала за креслом, глядя на низкий столик, где лежал открытый ящичек с сигарами. Пепельница была полна окурков, а большой графин, напротив, пуст. Без труда поняв, что это может означать, Элайна взглянула Коулу в лицо и только тут обнаружила, что он молча наблюдает за ней. Невольным жестом она поплотнее запахнула полы халата.
— Вы провели здесь всю ночь?
Коул коснулся ладонью щетинистой щеки.
— Иногда мне удобнее сидеть, чем лежать, но даже в таком случае мне приходится вставать каждые несколько часов. Я уже давно не провожу ночи в постели.
Этот ответ напомнил Элайне о темной фигуре на фоне окна, и она задумалась над тем, что привело Коула к ней в спальню, а затем, проведя пальцем по краю стакана, не очень уверенно произнесла:
— Вы в любой момент можете последовать совету Магрудера.
Коул мрачно усмехнулся:
— Твое сочувствие иногда бывает невыносимым.
Элайна слегка наклонила стакан:
— Вы, видимо, привыкли успокаивать себя спиртным.
— Что-либо другое не приносит мне утешения, ничего не требуя взамен. — Голос Коула чуть дрогнул.
— Полагаю, вы намекаете на свою первую жену, поскольку я у вас еще ничего не просила. — Элайна с нетерпением ожидала ответа мужа.
Коул устало поднял на нее глаза:
— Верно! Но я опасаюсь, что ты воспользуешься удобным случаем и отомстишь мне.
— И как же я это сделаю?
— Пока не знаю, но думаю, что нам предстоит еще многое обсудить. — Протянув руку к стакану и заметив, что он пуст, Коул отвернулся.
Элайна насторожилась:
— Возможно, я ослышалась, сэр? Мне казалось, мы все решили еще в отеле…
Ее муж потянулся за сигарой, чиркнул спичкой и дождался, когда огонек разгорится.
— Нет, ты не ослышалась. Наш разговор еще не окончен.
В коридоре послышались шаги, затем в дверь постучали, и вошла миссис Гарт, неся в руках поднос с чашкой дымящегося кофе и хрустальным графином, наполненным бренди. Поставив поднос на стол рядом с Коулом, она добавила бренди в кофе, взяла пепельницу и пустой стакан, извинилась и вышла.
— Значит, это и есть ваш завтрак? — изумленно спросила Элайна.
— Рекомендую, дорогая. Говорят, он согревает даже ледяные сердца.
Несправедливость этого намека могла бы взбесить кого угодно. Решив, что на этот раз с нее довольно, Элайна повернулась и, не произнеся больше ни слова, быстро покинула кабинет.
Очутившись в своей комнате, она принялась выбирать платье. В шкафу для ее нарядов не оставалось места: он весь был забит платьями Роберты, поэтому Элайна твердо решила найти для туалетов кузины другое место. Она принялась вынимать вещи из шкафа и бросать их на постель: платья, плащи, пальто, туфли, шляпки… Большинство из них были совсем новыми, и это удивило Элайну, хорошо знавшую пристрастие Роберты к постоянной смене нарядов. Каждая вещь поражала изысканным покроем и отделкой — здесь были шелка и бархат, тафта и шотландка, шляпы с перьями и шляпы с вуалью. Глядя на все это богатство, Элайна ощутила невольную зависть. Как легко было бы поддаться уговорам Коула и позволить ему одеть ее по последней моде, с горечью подумала она.
Между тем шесть ведер с горячей водой уже были доставлены наверх. Элайна вылила в железную ванну пять из них и принялась не спеша мыться. Еще будучи вечно чумазым Элом, она мечтала, что когда-нибудь станет мыться по нескольку раз в день, и поэтому теперь, немного поколебавшись, взяла розовое масло, присланное ей Коулом, рассудив, что вполне заслужила такой подарок. Потом она долго втирала масло в порозовевшую кожу, наслаждаясь теплом и распространившимся вокруг ароматом. Волосы Элайна расчесывала до тех пор, пока они не заблестели, а затем, распустив их по плечам, натянула простые панталоны и, стараясь не думать об удобном и роскошном белье, купленном Коулом, стала натягивать черные чулки и надела свой старый корсет.
Снаружи хлопнула дверь, и Элайна застыла в ужасе. Она сразу угадала шаги мужа: он шел через смежную комнату, тяжело подволакивая ногу и слегка постукивая тростью. Вечером, пока она ужинала, кто-то принес в спальню большое зеркало, и Элайна поспешно обернулась к нему. Она с запозданием осознала, что так насмешило ее мужа накануне: из всех помещений огромного дома она выбрала комнату, смежную с его спальней!
Проклиная себя за глупость, Элайна пошла к двери и попыталась бесшумно закрыть ее. Еще вчера вечером, обнаружив, что на этой двери нет замка, она вдруг осознала, что замков нет нигде в доме.
К ее досаде, вскоре она услышала плеск воды, затем послышался знакомый шорох — Коул точил бритву. Элайна поспешно принялась натягивать на себя одежду. Если Коул действительно собирается бриться, ей хватит времени, чтобы успеть привести себя в порядок.
К ее величайшей досаде, тесемки корсета безнадежно запутались. Нервно покусывая губу, она принялась распутывать их, но тут дверь ванной распахнулась. Небрежно прислонившись к дверному косяку, Коул, вытирая остатки пены с лица, наблюдал за борьбой жены с непослушной одеждой.
— Неужели в вашем доме не найдется ни единого замка? — с досадой спросила Элайна.
— В этом просто нет необходимости, — насмешливо посмотрел на нее Коул. — Все, что находится в доме, принадлежит мне.
Элайна бросила на мужа подозрительный взгляд через плечо:
— И я в том числе?
— Особенно ты, дорогая. — Он рассмеялся и, пройдя через комнату, взялся за тесемки. Словно по волшебству, никак не поддававшийся узел вдруг развязался, и Коул стал зашнуровывать корсет.
Как ни пыталась Элайна разжечь в себе негодование, на самом деле она была рада этой маленькой услуге: ей было даже приятно, что муж удивительно ловко справился с ее трудностями.
Покончив с корсетом, Коул провел ладонью по спине Элайны, отвел в сторону ее волосы и прошептал ей на ухо:
— Детка, ты сложена бесподобно, я бы даже сказал — божественно!
Элайна обернулась — она была уже почти готова простить его, но тут же ей стала ясна ее ошибка. Ее грудь оказалась слишком близко к твердой мускулистой груди Коула, и, кроме того, она была почти обнажена. Задрожав, она потянулась за нижней юбкой — ей вовсе не хотелось оставаться столь уязвимой, а близость Коула Латимера представляла прямую угрозу для ее душевного спокойствия.
Тем временем Коул прислонился к столбику кровати, вынул из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр и небрежным жестом протянул ей.
— Вчера вечером ты была очаровательна. Бреггар без ума от тебя. Это говорит о том, что ты успешно выполняешь условия нашего договора.
Густо покраснев, Элайна выхватила купюры и, дерзко засунув их за пояс мужа, пренебрежительно усмехнулась:
— Я не нуждаюсь в подачках и готова выполнять обязанности, обозначенные в нашем договоре, добровольно!
Немного помедлив, Коул убрал деньги и с недоумением оглядел сваленную на постель одежду.
— Ты не хочешь ничего брать от меня, выбрасываешь наряды… Может быть, тебе нужно что-нибудь другое?
Его упрек ошеломил Элайну.
— Вы хотите, чтобы я носила одежду Роберты?
— Роберты?
Коул быстро поднял глаза, и в его взгляде она заметила неподдельное удивление.
— Так ты думаешь, что я позволил бы своей жене ходить в чужих обносках? Все это куплено для тебя, и только для тебя.
— О нет! — Элайна потупилась. — Теперь мне никогда не расплатиться с вами…
— Расплатиться? — На лице Коула отразилось негодование. — Черт побери, женщина, сколько можно издеваться надо мной? Может, и сегодня вечером при гостях ты намерена выставить меня на посмешище? Ну уж этого я не допущу, поверь!
Элайна упрямо сжала губы:
— Я оденусь как сочту нужным, доктор Латимер!
— Ты оденешься так, как подобает моей жене! И если ты не в состоянии быть более любезной, когда мы наедине, то по крайней мере в присутствии посторонних зови меня по имени!
Круто развернувшись, Коул вышел из комнаты, хлопнув дверью так, что у Элайны зазвенело в ушах.
Завтрак прошел почти так же, как и предыдущий ужин. Коул хранил молчание, зато Бреггар разливался соловьем. После еды ирландец попрощался с хозяевами, пообещав вечером вернуться, захватив с собой кое-кого из родственников.
Оставшись с Коулом наедине, Элайна, чтобы избежать очередной ссоры, заговорила первой:
— Если можно, я хотела бы осмотреть дом.
— Разумеется. Я прикажу миссис Гарт показать тебе его, а сам пока займусь счетами.
— Мне не хотелось бы доставлять вам лишние хлопоты… — осторожно начала объяснять Элайна.
— Довольно! — Коул устало вздохнул. — Мне известно, что ты никогда и ни о чем не просишь. И это раздражает меня не меньше, чем жалобы Роберты. Слуги в этом доме обязаны выполнять твои приказы так же неукоснительно, как и мои. Итак, миссис Гарт проводит тебя! — С этими словами он вышел из-за стола и покинул комнату.