Страница:
Матрона с тройным подбородком высоко подняла выщипанные в ниточку брови и снисходительно окинула взглядом хозяйку лавки:
— Милочка, вы, должно быть, давно не видели миссис Латимер. — Она тут же умолкла, наотрез отказавшись удовлетворить любопытство Ксантии, хотя ее так и подмывало сообщить заносчивой модистке о том, что Элайна Латимер ждет ребенка.
После полудня, выглянув в окно лавки, Ксантия увидела проезжающий мимо большой черный экипаж. Эту карету она узнала бы из тысячи, как и рослого, широкоплечего человека, управлявшего лошадьми. Итак, Коул Латимер прибыл в город и, может быть, он навестит ее еще раз!
Экипаж остановился у конторы мистера Джеймса, и Ксантия принялась жадно разглядывать вышедшего из него джентльмена. А он неплохо выглядит, с улыбкой подумала она. Уже через несколько секунд ей стало ясно, что так удивило ее: Коул был без трости и почти не хромал.
Обернувшись к экипажу, Коул протянул руку и бережно помог жене сойти на землю. Увидев Элайну, Ксантия мгновенно догадалась о том, что имела в виду дородная матрона. Хотя миссис Латимер старательно куталась в кружевную шаль, скрыть скорое прибавление в семействе Коула было уже невозможно.
Следом за Элайной из экипажа вышла Кэролайн Дарви, и некоторое время все трое стояли на тротуаре, о чем-то оживленно переговариваясь. Затем Коул вынул из кармана часы, взглянул на них, кивнул Кэролайн и, выслушав ответ, пожал плечами. Мисс Дарви ушла, а Ксантия с грустью наблюдала, как Коул целует молодую жену, совсем не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Лишь когда Элайна, отстранившись, шаловливо помахала ему рукой и последовала за Кэролайн, он повернулся и вошел в контору поверенного.
Через час Элайна и Кэролайн Дарви появились в лавке Ксантии. Хозяйка сухо улыбнулась в знак приветствия, стараясь не опускать взгляд ниже накрахмаленного воротничка голубого платья Элайны. Ей не составило труда догадаться, что это платье стоит очень дорого, а шляпки, похожей на ту, что украшала голову ее гостьи, пожалуй, не нашлось бы во всем городе. Усилием воли подавив охватившую ее ревность, Ксантия обратилась к посетительницам как можно приветливее:
— Чем могу вам помочь, уважаемые дамы?
— Я хотела показать миссис Латимер ваши восхитительные детские шляпки и чепчики, — оживленно откликнулась Кэролайн, даже не подозревая, сколь неудачной была идея привести сюда Элайну. — Надеюсь, у вас они еще остались?
— Разумеется. — Ксантия сняла с комода корзину крохотных, словно игрушечных, шляпок с кружевами и перьями.
— Вот шляпа для мальчика, Элайна. — Кэролайн вынула одно из изделий Ксантии, чтобы продемонстрировать его своей спутнице. — Вы только посмотрите, какая прелесть!
— Но Коул надеется, что у нас будет дочь, — пробормотала Элайна, больше всего желая поскорее исчезнуть из лавки.
Обнаружив, что Элайна не проявляет никакого интереса к детским вещам, Кэролайн была откровенно разочарована. Выходя из лавки, она не удержалась и спросила:
— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Ну разумеется. — Элайна слабо улыбнулась. — Просто сегодня слишком жарко, вот и все.
Шагнув на тротуар, она чуть не столкнулась с невысоким, роскошно одетым мужчиной. Понимая, что виной тому была ее рассеянность, Элайна уже открыла рот, чтобы извиниться, как вдруг глаза ее остановились и она побледнела от ужаса. Несмотря на то что голову господина теперь украшали длинные волосы, Элайна мгновенно узнала в нем Жака Дюбонне.
Насмешливо приподняв шляпу, Жак обвел удивленным взглядом округлившуюся фигуру Элайны, а затем его лицо расплылось в ехидной улыбке. Однако сказать он так ничего и не успел, поскольку Элайна, круто развернувшись, стремглав вбежала в лавку Ксантии, оставив Кэролайн в полном недоумении стоять посреди тротуара.
— Что с вами? — Сразу поняв, что произошло нечто из ряда вон выходящее, Ксантия бросилась ей на помощь, однако в этот момент ноги Элайны подкосились, и она медленно опустилась на пол.
Стоя возле Элайны на коленях, Ксантия изумленно проговорила:
— Она лишилась чувств!
— Сейчас я приведу Коула, — пообещала вбежавшая в лавку Кэролайн. — Вы не могли бы присмотреть за ней?
— Конечно. — Ксантия не сводила глаз с лица соперницы.
Столь же внимательно Жак Дюбонне, стоя на тротуаре, смотрел вслед худощавой блондинке, которая вошла в расположенную поблизости контору и вскоре вновь появилась из нее в сопровождении элегантно одетого мужчины. Доктора Латимера француз узнал мгновенно. Он пренебрежительно ухмыльнулся: так вот кто виновник нынешнего деликатного положения маленькой вдовы!
Вбежав в лавку, Коул, к разочарованию хозяйки, даже не взглянул на нее и сразу подхватил Элайну на руки. Ксантия нерешительно указала на дверь, ведущую в глубину лавки.
— Если угодно, вы можете отнести ее в спальню…
Коул молча кивнул и направился по знакомому коридору, Ксантия и Кэролайн последовали за ним. Когда они вошли в комнату, он уже успел расстегнуть жене лиф и теперь обтирал ей лицо и шею влажным полотенцем.
Постепенно Элайна стала приходить в себя: ее густые ресницы затрепетали, веки медленно поднялись. В замешательстве оглядевшись и увидев мужа, она протянула к нему руки.
— Тебе лучше? — заботливо спросил он.
— Там… Это был Жак! — срывающимся голосом пробормотала Элайна, уткнувшись лицом ему в грудь. — Он здесь, в Сент-Крой! Я только что видела его!
Коул недоверчиво посмотрел на нее, но, заметив в глазах Элайны неподдельный ужас, резко повернулся к Ксантии:
— Вы позволите моей жене немного побыть здесь — мне надо немедленно увидеть шерифа. Я долго не задержусь.
— О нет! — Элайна вцепилась в его рукав. — Подумай о том, что он может сделать с нами!
— Все будет хорошо, родная. — Коул нежно погладил ее волосы. — Доверься мне.
Хотя слезы еще продолжали медленно стекать по щекам Элайны, удерживать мужа она не стала. Он поцеловал ее в лоб и, поднявшись, вопросительно посмотрел на Ксантию. Получив кивок в знак согласия, он немедленно покинул лавку и направился прямо к шерифу.
К счастью, Мартин Холваг оказался на месте, и Коул без обиняков объяснил ему, что в город приехал опасный преступник, а затем потребовал, чтобы Мартин следовал за ним. В сопровождении шерифа он начал обходить все отели города, пока наконец с удивлением не обнаружил, что в «Стернс-хаус» для него оставлено письмо. В своем послании Жак предлагал своему недавнему сопернику зайти к нему в номер, и Коул, разумеется, не стал терять ни минуты.
Когда, поднявшись по лестнице, он постучал в дверь, ему открыл сам Дюбонне.
— Добрый вечер, доктор Латимер! — Француз преувеличенно вежливо поклонился. — Судя по всему, ваша жена уже рассказала вам о нашей встрече. Прошу прощения за такой сюрприз — я как раз собирался повидать вас и представить лучшие рекомендации, чтобы развеять ваши опасения. Если бы вы не явились сюда, я сам приехал бы к вам с визитом.
— В самом деле? — недоверчиво переспросил Коул. Взгляд Жака скользнул по шерифской звезде Мартина.
— А вот и страж порядка! Ничего другого я не ожидал. Входите, джентльмены.
Закрыв за гостями дверь, Дюбонне, неловко орудуя левой рукой, вынул из кармана сюртука увесистый кожаный бумажник. Коул пристально наблюдал за ним — он заметил перчатку на руке француза, а когда длинные волосы Жака взметнулись, увидел рану на левом ухе. Открыв бумажник, Дюбонне вынул несколько официальных писем. Помахав ими перед носом Коула, он протянул письма шерифу.
— Теперь я в ладах с законом, джентльмены, так как получил помилование от самого губернатора Луизианы и федеральных властей штата. А это, — он протянул еще одно письмо, — рекомендации от владельцев одной парижской компании, агентом которой я являюсь. — Жак сделал паузу, давая возможность гостям лучше осмыслить услышанное. — Через день-другой я уеду, месье Латимер, и в ближайшем будущем не намерен возвращаться сюда.
— Мне все равно, даже если бы документы о вашем помиловании подписал сам Господь Бог, — хладнокровно заметил Коул. — Если я застану вас у себя в имении или еще раз увижу рядом со своей женой, я упрячу вас за решетку.
— Это угроза, месье?
— Нет, всего лишь предупреждение.
Француз вгляделся в суровое лицо собеседника и, поджав губы, кивнул:
— Понимаю. Я не виню вас, месье, поскольку помню о недоразумениях, существовавших между нами в прошлом. Но теперь я хочу лишь одного — спокойно закончить свои дела. Именно поэтому я и пригласил вас сюда.
Коул поморщился:
— Вот и славно. Надеюсь, как вы и обещали, дела не задержат вас надолго в этом штате.
— Я также на это надеюсь. Всего хорошего, доктор Латимер. Всего хорошего, шериф. — Жак открыл дверь, недвусмысленно давая понять, что гостям пора уходить.
Выйдя от Дюбонне и попрощавшись с шерифом, Коул поспешил в лавку Ксантии. Поскольку состояние Элайны уже не внушало опасений, он поблагодарил хозяйку и, взяв под руку жену, в сопровождении Кэролайн направился к экипажу.
До поместья семьи Дарви путники доехали в мрачном молчании. Кэролайн сидела напротив супругов, поджав губы и напрасно ожидая, что кто-нибудь объяснит ей странные события этого дня. Когда экипаж приблизился к дому, Коул наконец заговорил:
— Человек, которого вы встретили возле лавки, во время войны пользовался скверной репутацией: его зовут Жак Дюбонне, и именно из-за него Элайне пришлось покинуть Новый Орлеан. — Он ласково обнял жену за плечи. — За это я почти благодарен Жаку.
Элайна смущенно улыбнулась. Она сдерживала свои чувства в присутствии Кэролайн, но как только их спутница покинула экипаж, тут же повернулась к мужу и с тревогой спросила:
— Зачем этот человек явился сюда? Что, если он попытается убедить всех, что я воровка, убийца и предательница? Тогда меня бросят в тюрьму! — Голос Элайны сорвался. Вытащив из-за лифа платок, она прижала его к лицу.
Достав толстую пачку бумаг из кармана, Коул положил ее на колени жене:
— Это развеет твои опасения, дорогая. Элайна озадаченно посмотрела на бумаги.
— Я только что получил их от мистера Джеймса. Похоже, Хорас Берр добросовестно выполнил порученное ему дело. Он связался с моими адвокатами в Луизиане и употребил все свое влияние на федеральных судей. — Коул начал листать бумаги так быстро, что Элайне едва удавалось разглядеть многочисленные подписи.
— Это письменные показания, данные мной, Саулом, доктором Бруксом, миссис Хоторн и еще многими другими людьми. А вот и самое важное, — он не спеша перелистал страницы, — указ губернатора Луизианы.
Водя пальцем по строчкам, Коул медленно прочел:
— «С Элайны Макгарен снимаются все обвинения, выдвинутые в то время, когда штат Луизиана входил в состав Конфедерации». Здесь стоит также подпись командующего Южным округом. Этот документ зарегистрирован в соответствующем бюро в Вашингтоне. Вот подтверждение регистрации. — Он указал на печати и подписи внизу страницы. — Кроме того, прилагается еще одно письмо — от генерала армии конфедератов Тейлора. Он заявляет, что ты не была шпионкой и лишь один раз доставила донесение, найденное у погибшего солдата.
Коул откинулся на спинку сиденья, вытащил сигару и с наслаждением закурил ее.
— Итак, ты ни в чем не виновна.
Элайна долго вглядывалась в расплывающиеся перед ее глазами буквы. Внимательно изучив подписи, она перевела взгляд на мужа.
— Но эти письма от генерала Тейлора и Саула… Они были написаны давным-давно!
Коул довольно усмехнулся:
— Некоторые из них были написаны еще до того, как я покинул Новый Орлеан. Чтобы добиться оправдания, я нанял самых лучших адвокатов Луизианы, а также Хораса Берра — наиболее влиятельного поверенного на востоке. Я подробно объяснил Хорасу все, что произошло, дал ему разрешение сообщить о твоем маскараде всем свидетелям, каких только удастся найти, и побывать там, где ты жила.
— Ты рассказал ему все? — изумилась Элайна.
— Я убедил его в том, что это была моя вина, а ты всего лишь пыталась меня спасти. Доктор Брукс сообщил все, что ему было известно со слов Роберты. Не беспокойся, Хорас Берр не станет распускать слухи, а наш ребенок появится на свет дома, а не в тюрьме.
Элайна рассмеялась сквозь слезы и прижалась к груди мужа, а Коул нежно заключил ее в объятия, которые не разжимал всю дорогу до дома.
Глава 41
— Милочка, вы, должно быть, давно не видели миссис Латимер. — Она тут же умолкла, наотрез отказавшись удовлетворить любопытство Ксантии, хотя ее так и подмывало сообщить заносчивой модистке о том, что Элайна Латимер ждет ребенка.
После полудня, выглянув в окно лавки, Ксантия увидела проезжающий мимо большой черный экипаж. Эту карету она узнала бы из тысячи, как и рослого, широкоплечего человека, управлявшего лошадьми. Итак, Коул Латимер прибыл в город и, может быть, он навестит ее еще раз!
Экипаж остановился у конторы мистера Джеймса, и Ксантия принялась жадно разглядывать вышедшего из него джентльмена. А он неплохо выглядит, с улыбкой подумала она. Уже через несколько секунд ей стало ясно, что так удивило ее: Коул был без трости и почти не хромал.
Обернувшись к экипажу, Коул протянул руку и бережно помог жене сойти на землю. Увидев Элайну, Ксантия мгновенно догадалась о том, что имела в виду дородная матрона. Хотя миссис Латимер старательно куталась в кружевную шаль, скрыть скорое прибавление в семействе Коула было уже невозможно.
Следом за Элайной из экипажа вышла Кэролайн Дарви, и некоторое время все трое стояли на тротуаре, о чем-то оживленно переговариваясь. Затем Коул вынул из кармана часы, взглянул на них, кивнул Кэролайн и, выслушав ответ, пожал плечами. Мисс Дарви ушла, а Ксантия с грустью наблюдала, как Коул целует молодую жену, совсем не беспокоясь о том, что их могут увидеть. Лишь когда Элайна, отстранившись, шаловливо помахала ему рукой и последовала за Кэролайн, он повернулся и вошел в контору поверенного.
Через час Элайна и Кэролайн Дарви появились в лавке Ксантии. Хозяйка сухо улыбнулась в знак приветствия, стараясь не опускать взгляд ниже накрахмаленного воротничка голубого платья Элайны. Ей не составило труда догадаться, что это платье стоит очень дорого, а шляпки, похожей на ту, что украшала голову ее гостьи, пожалуй, не нашлось бы во всем городе. Усилием воли подавив охватившую ее ревность, Ксантия обратилась к посетительницам как можно приветливее:
— Чем могу вам помочь, уважаемые дамы?
— Я хотела показать миссис Латимер ваши восхитительные детские шляпки и чепчики, — оживленно откликнулась Кэролайн, даже не подозревая, сколь неудачной была идея привести сюда Элайну. — Надеюсь, у вас они еще остались?
— Разумеется. — Ксантия сняла с комода корзину крохотных, словно игрушечных, шляпок с кружевами и перьями.
— Вот шляпа для мальчика, Элайна. — Кэролайн вынула одно из изделий Ксантии, чтобы продемонстрировать его своей спутнице. — Вы только посмотрите, какая прелесть!
— Но Коул надеется, что у нас будет дочь, — пробормотала Элайна, больше всего желая поскорее исчезнуть из лавки.
Обнаружив, что Элайна не проявляет никакого интереса к детским вещам, Кэролайн была откровенно разочарована. Выходя из лавки, она не удержалась и спросила:
— Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?
— Ну разумеется. — Элайна слабо улыбнулась. — Просто сегодня слишком жарко, вот и все.
Шагнув на тротуар, она чуть не столкнулась с невысоким, роскошно одетым мужчиной. Понимая, что виной тому была ее рассеянность, Элайна уже открыла рот, чтобы извиниться, как вдруг глаза ее остановились и она побледнела от ужаса. Несмотря на то что голову господина теперь украшали длинные волосы, Элайна мгновенно узнала в нем Жака Дюбонне.
Насмешливо приподняв шляпу, Жак обвел удивленным взглядом округлившуюся фигуру Элайны, а затем его лицо расплылось в ехидной улыбке. Однако сказать он так ничего и не успел, поскольку Элайна, круто развернувшись, стремглав вбежала в лавку Ксантии, оставив Кэролайн в полном недоумении стоять посреди тротуара.
— Что с вами? — Сразу поняв, что произошло нечто из ряда вон выходящее, Ксантия бросилась ей на помощь, однако в этот момент ноги Элайны подкосились, и она медленно опустилась на пол.
Стоя возле Элайны на коленях, Ксантия изумленно проговорила:
— Она лишилась чувств!
— Сейчас я приведу Коула, — пообещала вбежавшая в лавку Кэролайн. — Вы не могли бы присмотреть за ней?
— Конечно. — Ксантия не сводила глаз с лица соперницы.
Столь же внимательно Жак Дюбонне, стоя на тротуаре, смотрел вслед худощавой блондинке, которая вошла в расположенную поблизости контору и вскоре вновь появилась из нее в сопровождении элегантно одетого мужчины. Доктора Латимера француз узнал мгновенно. Он пренебрежительно ухмыльнулся: так вот кто виновник нынешнего деликатного положения маленькой вдовы!
Вбежав в лавку, Коул, к разочарованию хозяйки, даже не взглянул на нее и сразу подхватил Элайну на руки. Ксантия нерешительно указала на дверь, ведущую в глубину лавки.
— Если угодно, вы можете отнести ее в спальню…
Коул молча кивнул и направился по знакомому коридору, Ксантия и Кэролайн последовали за ним. Когда они вошли в комнату, он уже успел расстегнуть жене лиф и теперь обтирал ей лицо и шею влажным полотенцем.
Постепенно Элайна стала приходить в себя: ее густые ресницы затрепетали, веки медленно поднялись. В замешательстве оглядевшись и увидев мужа, она протянула к нему руки.
— Тебе лучше? — заботливо спросил он.
— Там… Это был Жак! — срывающимся голосом пробормотала Элайна, уткнувшись лицом ему в грудь. — Он здесь, в Сент-Крой! Я только что видела его!
Коул недоверчиво посмотрел на нее, но, заметив в глазах Элайны неподдельный ужас, резко повернулся к Ксантии:
— Вы позволите моей жене немного побыть здесь — мне надо немедленно увидеть шерифа. Я долго не задержусь.
— О нет! — Элайна вцепилась в его рукав. — Подумай о том, что он может сделать с нами!
— Все будет хорошо, родная. — Коул нежно погладил ее волосы. — Доверься мне.
Хотя слезы еще продолжали медленно стекать по щекам Элайны, удерживать мужа она не стала. Он поцеловал ее в лоб и, поднявшись, вопросительно посмотрел на Ксантию. Получив кивок в знак согласия, он немедленно покинул лавку и направился прямо к шерифу.
К счастью, Мартин Холваг оказался на месте, и Коул без обиняков объяснил ему, что в город приехал опасный преступник, а затем потребовал, чтобы Мартин следовал за ним. В сопровождении шерифа он начал обходить все отели города, пока наконец с удивлением не обнаружил, что в «Стернс-хаус» для него оставлено письмо. В своем послании Жак предлагал своему недавнему сопернику зайти к нему в номер, и Коул, разумеется, не стал терять ни минуты.
Когда, поднявшись по лестнице, он постучал в дверь, ему открыл сам Дюбонне.
— Добрый вечер, доктор Латимер! — Француз преувеличенно вежливо поклонился. — Судя по всему, ваша жена уже рассказала вам о нашей встрече. Прошу прощения за такой сюрприз — я как раз собирался повидать вас и представить лучшие рекомендации, чтобы развеять ваши опасения. Если бы вы не явились сюда, я сам приехал бы к вам с визитом.
— В самом деле? — недоверчиво переспросил Коул. Взгляд Жака скользнул по шерифской звезде Мартина.
— А вот и страж порядка! Ничего другого я не ожидал. Входите, джентльмены.
Закрыв за гостями дверь, Дюбонне, неловко орудуя левой рукой, вынул из кармана сюртука увесистый кожаный бумажник. Коул пристально наблюдал за ним — он заметил перчатку на руке француза, а когда длинные волосы Жака взметнулись, увидел рану на левом ухе. Открыв бумажник, Дюбонне вынул несколько официальных писем. Помахав ими перед носом Коула, он протянул письма шерифу.
— Теперь я в ладах с законом, джентльмены, так как получил помилование от самого губернатора Луизианы и федеральных властей штата. А это, — он протянул еще одно письмо, — рекомендации от владельцев одной парижской компании, агентом которой я являюсь. — Жак сделал паузу, давая возможность гостям лучше осмыслить услышанное. — Через день-другой я уеду, месье Латимер, и в ближайшем будущем не намерен возвращаться сюда.
— Мне все равно, даже если бы документы о вашем помиловании подписал сам Господь Бог, — хладнокровно заметил Коул. — Если я застану вас у себя в имении или еще раз увижу рядом со своей женой, я упрячу вас за решетку.
— Это угроза, месье?
— Нет, всего лишь предупреждение.
Француз вгляделся в суровое лицо собеседника и, поджав губы, кивнул:
— Понимаю. Я не виню вас, месье, поскольку помню о недоразумениях, существовавших между нами в прошлом. Но теперь я хочу лишь одного — спокойно закончить свои дела. Именно поэтому я и пригласил вас сюда.
Коул поморщился:
— Вот и славно. Надеюсь, как вы и обещали, дела не задержат вас надолго в этом штате.
— Я также на это надеюсь. Всего хорошего, доктор Латимер. Всего хорошего, шериф. — Жак открыл дверь, недвусмысленно давая понять, что гостям пора уходить.
Выйдя от Дюбонне и попрощавшись с шерифом, Коул поспешил в лавку Ксантии. Поскольку состояние Элайны уже не внушало опасений, он поблагодарил хозяйку и, взяв под руку жену, в сопровождении Кэролайн направился к экипажу.
До поместья семьи Дарви путники доехали в мрачном молчании. Кэролайн сидела напротив супругов, поджав губы и напрасно ожидая, что кто-нибудь объяснит ей странные события этого дня. Когда экипаж приблизился к дому, Коул наконец заговорил:
— Человек, которого вы встретили возле лавки, во время войны пользовался скверной репутацией: его зовут Жак Дюбонне, и именно из-за него Элайне пришлось покинуть Новый Орлеан. — Он ласково обнял жену за плечи. — За это я почти благодарен Жаку.
Элайна смущенно улыбнулась. Она сдерживала свои чувства в присутствии Кэролайн, но как только их спутница покинула экипаж, тут же повернулась к мужу и с тревогой спросила:
— Зачем этот человек явился сюда? Что, если он попытается убедить всех, что я воровка, убийца и предательница? Тогда меня бросят в тюрьму! — Голос Элайны сорвался. Вытащив из-за лифа платок, она прижала его к лицу.
Достав толстую пачку бумаг из кармана, Коул положил ее на колени жене:
— Это развеет твои опасения, дорогая. Элайна озадаченно посмотрела на бумаги.
— Я только что получил их от мистера Джеймса. Похоже, Хорас Берр добросовестно выполнил порученное ему дело. Он связался с моими адвокатами в Луизиане и употребил все свое влияние на федеральных судей. — Коул начал листать бумаги так быстро, что Элайне едва удавалось разглядеть многочисленные подписи.
— Это письменные показания, данные мной, Саулом, доктором Бруксом, миссис Хоторн и еще многими другими людьми. А вот и самое важное, — он не спеша перелистал страницы, — указ губернатора Луизианы.
Водя пальцем по строчкам, Коул медленно прочел:
— «С Элайны Макгарен снимаются все обвинения, выдвинутые в то время, когда штат Луизиана входил в состав Конфедерации». Здесь стоит также подпись командующего Южным округом. Этот документ зарегистрирован в соответствующем бюро в Вашингтоне. Вот подтверждение регистрации. — Он указал на печати и подписи внизу страницы. — Кроме того, прилагается еще одно письмо — от генерала армии конфедератов Тейлора. Он заявляет, что ты не была шпионкой и лишь один раз доставила донесение, найденное у погибшего солдата.
Коул откинулся на спинку сиденья, вытащил сигару и с наслаждением закурил ее.
— Итак, ты ни в чем не виновна.
Элайна долго вглядывалась в расплывающиеся перед ее глазами буквы. Внимательно изучив подписи, она перевела взгляд на мужа.
— Но эти письма от генерала Тейлора и Саула… Они были написаны давным-давно!
Коул довольно усмехнулся:
— Некоторые из них были написаны еще до того, как я покинул Новый Орлеан. Чтобы добиться оправдания, я нанял самых лучших адвокатов Луизианы, а также Хораса Берра — наиболее влиятельного поверенного на востоке. Я подробно объяснил Хорасу все, что произошло, дал ему разрешение сообщить о твоем маскараде всем свидетелям, каких только удастся найти, и побывать там, где ты жила.
— Ты рассказал ему все? — изумилась Элайна.
— Я убедил его в том, что это была моя вина, а ты всего лишь пыталась меня спасти. Доктор Брукс сообщил все, что ему было известно со слов Роберты. Не беспокойся, Хорас Берр не станет распускать слухи, а наш ребенок появится на свет дома, а не в тюрьме.
Элайна рассмеялась сквозь слезы и прижалась к груди мужа, а Коул нежно заключил ее в объятия, которые не разжимал всю дорогу до дома.
Глава 41
Июнь стал восьмым месяцем беременности Элайны Латимер — о правильности подсчетов свидетельствовал ее отяжелевший живот. Ей пришлось отказаться от роскошных туалетов с облегающим лифом, и теперь она носила свободные платья.
Между тем воздух становился все теплее, холмы позеленели, и окрестности наполнил аромат цветущей сирени. Лесные поляны покрылись ковром фиалок, среди которых виднелись желтоватые первоцветы.
Прошел почти год с тех пор, как Элайна переселилась на Север, и только теперь от Крэгхью пришло короткое письмо с вопросом, согласны ли супруги Латимер принять гостей из Нового Орлеана. Элайна была удивлена и взволнованна — она немедленно известила Лилу о том, что они с Коулом будут рады повидаться с родственниками.
Наступил третий понедельник месяца. Сидя в гостиной, Элайна шила детскую одежду, когда тревожный лай Солджера заставил ее встать и выглянуть в окно. К ее изумлению, она увидела, как у крыльца остановилась странная процессия — ее возглавляла двуколка Мартина Холвага, за которой следовал громоздкий черный экипаж с золотой отделкой, очевидно, принадлежавший кому-то из представителей властей штата. Экипаж сопровождали два гвардейца и лакей.
Элайна поспешно направилась к парадному входу и кивнула Майлсу, чтобы он впустил приехавших.
— Это дом доктора Латимера? — осведомился лакей.
— Вы не ошиблись, — сдержанно подтвердил Майлс.
Лакей молча вернулся к экипажу, открыл дверцу и посторонился, пропуская вперед маленькую женщину в пышной юбке.
— Тетя Лила! — Элайна опрометью бросилась навстречу гостье и только тут увидела за ее спиной добродушно улыбающуюся пожилую даму. — Миссис Хоторн! Боже милостивый! А я и не надеялась вас увидеть!
— Мы так торопились, — Толли оглядела округлый живот Элайны, — и, как вижу, успели вовремя. Я так рада, что вы с Коулом уладили все разногласия.
Лила пригладила шелковистые волосы племянницы.
— Надеюсь, ты и вправду счастлива. Ты писала, что у тебя все прекрасно, но мне хотелось убедиться в этом самой. Роберта постоянно жаловалась на свою жизнь, и потому я безумно тревожилась за тебя.
Глаза Элайны просияли:
— Поверь, тетя, я еще никогда не была так довольна жизнью!
Внезапно сообразив, что о приезде родственников необходимо сообщить мужу, она обернулась и тут же убедилась, что хозяин дома уже сам спешит к ним.
— Скорей! — взволнованно воскликнула она. — Они здесь!
— Вижу, вижу. — Коул по очереди обнял приехавших. — А где же Энгус?
— У него… слишком много дел в лавке. — Вздохнув, Лила опустила глаза. — Благодаря его стараниям у нас все идет хорошо. Мы живем лучше, чем до войны.
— Дорогие дамы! — Из экипажа вышел пожилой джентльмен весьма представительной наружности. — Мне пора в путь. Был счастлив познакомиться с вами, и если нам удастся встретиться вновь, я сочту это подарком судьбы.
Элайна удивленно обернулась:
— Вы путешествовали в обществе незнакомого мужчины? Ну и ну!
— Это была идея Толли, — поторопилась объяснить Лила.
— Именно так! — гордо подтвердила миссис Хоторн. — Этот господин предложил подвезти нас, поскольку нам было по пути, и я согласилась. В моем возрасте женщине уже не приходится опасаться за свою репутацию. Думаю, моя спутница может сказать то же самое.
— Но где же вы познакомились с ним? — спросила Элайна.
— В отеле, сразу по прибытии, он граф, лорд или что-то в этом роде.
После того как Элайна увела гостей в дом, Коул спустился с крыльца и обменялся с Холвагом дружеским рукопожатием.
— Эти дамы прибыли в город сегодня днем и направились прямо ко мне, чтобы разузнать, где вы живете. Я предложил проводить их, и они согласились. Таких решительных женщин встретишь не часто.
— Вы правы, — охотно согласился Коул. — Именно благодаря их энергичному вмешательству я теперь женат.
Тут лицо шерифа неожиданно стало серьезным.
— На реке пропало еще одно судно — на этот раз пароход «Кэри Дауне». Он исчез там же, где и первый.
— Странно! — Хозяин дома задумался. — Ума не приложу, как речное судно может исчезнуть без следа!
— В прошлом году мы уже потеряли два парохода. — Холваг покачал головой. — С тех пор об этих судах мы ничего не слышали. Если бы не торговля пушниной, пароходная компания давно ушла бы из Сент-Энтони.
— А как идет дело об убийстве садовника?
— Мы выяснили, где он жил, но не нашли ничего, кроме нескольких писем. Теперь ясно, что этот человек родом откуда-то из Миссури и долгое время кочевал из одного лагеря лесорубов в другой в поисках работы. У него не оказалось никаких родственников, кроме маленькой племянницы, и ни единого друга, и поэтому разобраться в причинах убийства будет непросто.
— В любом случае я заеду к вам, когда буду в городе. Желаю успехов, Мартин.
Шериф прикоснулся к шляпе, взмахнул вожжами и направил двуколку вдоль аллеи, а хозяин дома некоторое время стоял неподвижно, глядя ему вслед. Холваг производил впечатление умного и самостоятельного человека, он не обращал внимания на сплетни, от которых гудел город, и любое дело доводил до конца. «Пожалуй, он был бы отличным мужем для Кэролайн Дарви», — неожиданно подумал Коул.
После ужина обе гостьи довольно рано удалились в свои комнаты, а Коул и Элайна рука об руку пошли к себе. В доме все стихло — если не считать скрипов и шорохов, к которым Элайна давно привыкла. Переселившись в спальню Коула, она стала спать гораздо спокойнее.
Коул любил наблюдать, как Элайна раздевается и расчесывает волосы на ночь. От мягкого света лампы вокруг ее головы образовался сияющий нимб. Улыбнувшись, он подумал, что его жена очень похожа на ангела.
Коул начал раздеваться, когда негромкий стук в дверь заставил его прекратить это занятие. Открыв дверь, он увидел Лилу — на лице ее было написано неподдельное отчаяние.
— Что случилось? Вам нужна помощь? — Коул не мог понять, что происходит.
— Мне не хотелось тревожить вас с Элайной, но я не смогла удержаться. Позвольте поговорить с вами несколько минут… — Ее голос дрожал и срывался.
— Разумеется! — Коул отступил, пропуская гостью в спальню. Элайна сунула ноги в домашние туфли, набросила халат, усадила Лилу в свое любимое кресло-качалку и налила ей немного шерри из хрустального графина.
— Кажется, это твой любимый напиток, тетя, — с улыбкой проговорила она.
— О, Элайна, детка, ты даже не представляешь, как я перепугалась в тот вечер, когда ты приехала в Новый Орлеан! Эта грязная одежда, короткие волосы, и янки, сопровождавший тебя, в моей гостиной! — Лила виновато коснулась руки Коула. — Тогда я думала, что сойду с ума. Но теперь твои волосы вновь отросли, ты одеваешься, как подобает леди. А я… Мне так стыдно! Не знаю, что со мной будет, если ты не простишь меня!
— О чем ты говоришь, тетя Лила, ты всегда была так добра ко мне! Правда, боюсь, без помощи Коула я бы не справилась. — Элайна прижалась к мужу. — Ему удалось добиться, чтобы с Элайны Макгарен были сняты все обвинения, и даже выкупить Брайер-Хилл. Этой осенью мы поедем туда. Коул даже предложил перестроить дом и переселяться в него на зиму. Благодаря доктору Латимеру моя жизнь вновь наладилась, тетя Лила.
На глаза гостьи навернулись слезы, и Элайна вновь поспешила заверить ее, что в этом доме она всегда найдет радушный прием.
Лила прерывисто вздохнула:
— Боюсь, Энгус имеет какое-то отношение к этой ужасной сделке. Я права?
— Ни я, ни моя жена ничуть не осуждаем его, — с расстановкой произнес Коул. — Теперь мы с Элайной вместе, а все остальное не имеет значения. Прошлое забыто, виновные получили прощение…
— Спасибо, мистер Латимер. — Лила неуверенно улыбнулась. — Если бы моя дочь поменьше заботилась о своих прихотях, она поняла бы, как ей повезло с мужем, но… — Внезапно ее голос снова задрожал. — Дело в том, что я пришла сюда совсем по другой причине. — Не в силах продолжать, она глотнула шерри и закашлялась, потом сложила руки на коленях, выпрямилась, вздохнула и решительно начала: — Несколько недель назад мне стало так тоскливо дома, что я решила помочь мужу в лавке — там давно пора было навести порядок. Я перебирала старые жестяные коробки, которые Энгус складывал под стол, и вдруг одна из них показалась мне слишком тяжелой. Я открыла ее и нашла вот это…
Вытащив из складок халата объемистый коричневый сверток, Лила протянула его Коулу. Когда он вскрыл обертку и высыпал ее содержимое на постель, по покрывалу разлетелись новенькие банкноты.
С изумлением глядя на странную находку, Коул пробормотал:
— Здесь не меньше пятнадцати тысяч долларов…
— Почти двадцать, — поправила Лила. — Я нашла их среди писем, которые Роберта посылала Энгусу в лавку. Она просила отца сохранить деньги для нее в надежном месте и уверяла, что заработала их честным путем. Когда я попыталась расспросить об этом Энгуса, между нами вспыхнула ссора. В ярости он обвинил Элайну в воровстве и заявил, что Роберта была вправе вернуть то, что кузина отняла у нее. Он поклялся, что с помощью этих денег когда-нибудь отомстит за смерть дочери. Я так и не поняла, что муж имеет в виду. — Лила на мгновение замолчала. — В конце концов я уложила вещи, взяла из лавки немного денег и этот сверток и перебралась к Толли. Я возвращаю сверток вам, Коул, — мне невыносима мысль, что Роберта была воровкой и ограбила собственного мужа, но… Она моя дочь, и я не могу не винить себя за все те страдания, которые она причинила вам. — Тут Лила разрыдалась.
Элайна опустилась рядом с ней на колени, взяла за плечи и попыталась заглянуть ей в глаза.
— Тетя, — негромко произнесла она, — напрасно ты винишь себя. Война жестоко обошлась со многими людьми. Роберта просто не смогла примириться со случившимся.
Лила подняла заплаканное лицо и ласково коснулась щеки племянницы.
— Спасибо, детка. Ах, нет, больше я не стану звать тебя «деткой» — ведь ты уже совсем взрослая. — Вытерев слезы, она глубоко вздохнула. — Очень долго у меня на сердце лежал этот камень, — Лила выпрямилась, — но теперь мне стало гораздо легче. Пожалуй, пора пожелать вам обоим спокойной ночи. Прости, дорогая. — Она поцеловала Элайну в щеку. — Я буду молиться за тебя и за всех, кто тебе дорог. — Проговорив эти слова, гостья вышла.
Вернувшись к постели, Элайна увидела, что Коул не сводит с находки Лилы мрачного взгляда.
— Ума не приложу, откуда у Роберты столько денег! — Он собрал купюры в пачку. — Совсем новенькие. Таких денег я не видел с тех пор, как…
Неожиданно он замолчал, а потом, отшвырнув деньги, быстро вышел из спальни. Элайна услышала, как заскрипели ступени лестницы, а затем в кабинете раздались шаги.
Через несколько минут Коул вернулся с тремя десятидолларовыми купюрами.
— Эти деньги были найдены у садовника, — объяснил он, кладя купюры на постель и передвигая их аккуратно, словно раскладывая пасьянс. Все банкноты были новенькими и гладкими, лишь последняя оказалась сложенной пополам.
Взяв купюру в руки, Коул показал ее жене.
— Она лежала в кармане или бумажнике. Видишь? — Он дождался, когда Элайна кивнет, и продолжил: — А теперь смотри дальше. Номера на этой и других банкнотах идут по порядку.
— И что же это значит?
— Эти деньги побывали не только в руках Роберты, но и у садовника.
— Но откуда они их взяли, если не у тебя?
— Об этом я могу лишь догадываться.
Коул собрал банкноты и сложил их на тумбочку, а затем разделся и лег, но даже в постели он продолжал задумчиво смотреть на тени, пляшущие по потолку.
— Мартин сказал, что садовник прибыл откуда-то из Миссури, — размышлял он вслух. — Если этот человек был членом одной из банд, грабивших поезда, возможно, он привез с собой какую-то часть добычи.
— А как Роберта ухитрилась отнять у него деньги, если только он не был ее любовником…
— Вряд ли Роберта отдалась бы какому-то садовнику — это был неряшливый и вечно грязный малый, таких мужчин она попросту не замечала, а его так, кажется, просто ненавидела.
Тонкая рука жены коснулась его груди.
— Послушай, ты намерен думать о Роберте всю ночь или все-таки наконец перестанешь пробуждать во мне ревность, поцелуешь меня и заверишь, что я — твоя единственная любовь?
Коул усмехнулся, задул лампу и заключил Элайну в объятия.
— Ты — моя жизнь, Элайна Латимер! Теперь, когда ты носишь моего ребенка, ты стала такой прекрасной, что я постараюсь каждый год делать тебе такой же подарок.
На следующее утро Коул отвез деньги в контору шерифа и изложил ему свои догадки. Обоим эти банкноты казались всего лишь кусочком сложной мозаики, и пока их появление не позволяло прийти к каким-либо определенным выводам. Вскоре о случившемся забыли, и конец июня Элайна провела как в сладком сне. Миссис Хоторн и Лила безотлучно находились при ней, то и дело напоминая, что она должна беречь себя и ребенка. Ее живот опустился, походка стала тяжелой, движения — неловкими.
Между тем воздух становился все теплее, холмы позеленели, и окрестности наполнил аромат цветущей сирени. Лесные поляны покрылись ковром фиалок, среди которых виднелись желтоватые первоцветы.
Прошел почти год с тех пор, как Элайна переселилась на Север, и только теперь от Крэгхью пришло короткое письмо с вопросом, согласны ли супруги Латимер принять гостей из Нового Орлеана. Элайна была удивлена и взволнованна — она немедленно известила Лилу о том, что они с Коулом будут рады повидаться с родственниками.
Наступил третий понедельник месяца. Сидя в гостиной, Элайна шила детскую одежду, когда тревожный лай Солджера заставил ее встать и выглянуть в окно. К ее изумлению, она увидела, как у крыльца остановилась странная процессия — ее возглавляла двуколка Мартина Холвага, за которой следовал громоздкий черный экипаж с золотой отделкой, очевидно, принадлежавший кому-то из представителей властей штата. Экипаж сопровождали два гвардейца и лакей.
Элайна поспешно направилась к парадному входу и кивнула Майлсу, чтобы он впустил приехавших.
— Это дом доктора Латимера? — осведомился лакей.
— Вы не ошиблись, — сдержанно подтвердил Майлс.
Лакей молча вернулся к экипажу, открыл дверцу и посторонился, пропуская вперед маленькую женщину в пышной юбке.
— Тетя Лила! — Элайна опрометью бросилась навстречу гостье и только тут увидела за ее спиной добродушно улыбающуюся пожилую даму. — Миссис Хоторн! Боже милостивый! А я и не надеялась вас увидеть!
— Мы так торопились, — Толли оглядела округлый живот Элайны, — и, как вижу, успели вовремя. Я так рада, что вы с Коулом уладили все разногласия.
Лила пригладила шелковистые волосы племянницы.
— Надеюсь, ты и вправду счастлива. Ты писала, что у тебя все прекрасно, но мне хотелось убедиться в этом самой. Роберта постоянно жаловалась на свою жизнь, и потому я безумно тревожилась за тебя.
Глаза Элайны просияли:
— Поверь, тетя, я еще никогда не была так довольна жизнью!
Внезапно сообразив, что о приезде родственников необходимо сообщить мужу, она обернулась и тут же убедилась, что хозяин дома уже сам спешит к ним.
— Скорей! — взволнованно воскликнула она. — Они здесь!
— Вижу, вижу. — Коул по очереди обнял приехавших. — А где же Энгус?
— У него… слишком много дел в лавке. — Вздохнув, Лила опустила глаза. — Благодаря его стараниям у нас все идет хорошо. Мы живем лучше, чем до войны.
— Дорогие дамы! — Из экипажа вышел пожилой джентльмен весьма представительной наружности. — Мне пора в путь. Был счастлив познакомиться с вами, и если нам удастся встретиться вновь, я сочту это подарком судьбы.
Элайна удивленно обернулась:
— Вы путешествовали в обществе незнакомого мужчины? Ну и ну!
— Это была идея Толли, — поторопилась объяснить Лила.
— Именно так! — гордо подтвердила миссис Хоторн. — Этот господин предложил подвезти нас, поскольку нам было по пути, и я согласилась. В моем возрасте женщине уже не приходится опасаться за свою репутацию. Думаю, моя спутница может сказать то же самое.
— Но где же вы познакомились с ним? — спросила Элайна.
— В отеле, сразу по прибытии, он граф, лорд или что-то в этом роде.
После того как Элайна увела гостей в дом, Коул спустился с крыльца и обменялся с Холвагом дружеским рукопожатием.
— Эти дамы прибыли в город сегодня днем и направились прямо ко мне, чтобы разузнать, где вы живете. Я предложил проводить их, и они согласились. Таких решительных женщин встретишь не часто.
— Вы правы, — охотно согласился Коул. — Именно благодаря их энергичному вмешательству я теперь женат.
Тут лицо шерифа неожиданно стало серьезным.
— На реке пропало еще одно судно — на этот раз пароход «Кэри Дауне». Он исчез там же, где и первый.
— Странно! — Хозяин дома задумался. — Ума не приложу, как речное судно может исчезнуть без следа!
— В прошлом году мы уже потеряли два парохода. — Холваг покачал головой. — С тех пор об этих судах мы ничего не слышали. Если бы не торговля пушниной, пароходная компания давно ушла бы из Сент-Энтони.
— А как идет дело об убийстве садовника?
— Мы выяснили, где он жил, но не нашли ничего, кроме нескольких писем. Теперь ясно, что этот человек родом откуда-то из Миссури и долгое время кочевал из одного лагеря лесорубов в другой в поисках работы. У него не оказалось никаких родственников, кроме маленькой племянницы, и ни единого друга, и поэтому разобраться в причинах убийства будет непросто.
— В любом случае я заеду к вам, когда буду в городе. Желаю успехов, Мартин.
Шериф прикоснулся к шляпе, взмахнул вожжами и направил двуколку вдоль аллеи, а хозяин дома некоторое время стоял неподвижно, глядя ему вслед. Холваг производил впечатление умного и самостоятельного человека, он не обращал внимания на сплетни, от которых гудел город, и любое дело доводил до конца. «Пожалуй, он был бы отличным мужем для Кэролайн Дарви», — неожиданно подумал Коул.
После ужина обе гостьи довольно рано удалились в свои комнаты, а Коул и Элайна рука об руку пошли к себе. В доме все стихло — если не считать скрипов и шорохов, к которым Элайна давно привыкла. Переселившись в спальню Коула, она стала спать гораздо спокойнее.
Коул любил наблюдать, как Элайна раздевается и расчесывает волосы на ночь. От мягкого света лампы вокруг ее головы образовался сияющий нимб. Улыбнувшись, он подумал, что его жена очень похожа на ангела.
Коул начал раздеваться, когда негромкий стук в дверь заставил его прекратить это занятие. Открыв дверь, он увидел Лилу — на лице ее было написано неподдельное отчаяние.
— Что случилось? Вам нужна помощь? — Коул не мог понять, что происходит.
— Мне не хотелось тревожить вас с Элайной, но я не смогла удержаться. Позвольте поговорить с вами несколько минут… — Ее голос дрожал и срывался.
— Разумеется! — Коул отступил, пропуская гостью в спальню. Элайна сунула ноги в домашние туфли, набросила халат, усадила Лилу в свое любимое кресло-качалку и налила ей немного шерри из хрустального графина.
— Кажется, это твой любимый напиток, тетя, — с улыбкой проговорила она.
— О, Элайна, детка, ты даже не представляешь, как я перепугалась в тот вечер, когда ты приехала в Новый Орлеан! Эта грязная одежда, короткие волосы, и янки, сопровождавший тебя, в моей гостиной! — Лила виновато коснулась руки Коула. — Тогда я думала, что сойду с ума. Но теперь твои волосы вновь отросли, ты одеваешься, как подобает леди. А я… Мне так стыдно! Не знаю, что со мной будет, если ты не простишь меня!
— О чем ты говоришь, тетя Лила, ты всегда была так добра ко мне! Правда, боюсь, без помощи Коула я бы не справилась. — Элайна прижалась к мужу. — Ему удалось добиться, чтобы с Элайны Макгарен были сняты все обвинения, и даже выкупить Брайер-Хилл. Этой осенью мы поедем туда. Коул даже предложил перестроить дом и переселяться в него на зиму. Благодаря доктору Латимеру моя жизнь вновь наладилась, тетя Лила.
На глаза гостьи навернулись слезы, и Элайна вновь поспешила заверить ее, что в этом доме она всегда найдет радушный прием.
Лила прерывисто вздохнула:
— Боюсь, Энгус имеет какое-то отношение к этой ужасной сделке. Я права?
— Ни я, ни моя жена ничуть не осуждаем его, — с расстановкой произнес Коул. — Теперь мы с Элайной вместе, а все остальное не имеет значения. Прошлое забыто, виновные получили прощение…
— Спасибо, мистер Латимер. — Лила неуверенно улыбнулась. — Если бы моя дочь поменьше заботилась о своих прихотях, она поняла бы, как ей повезло с мужем, но… — Внезапно ее голос снова задрожал. — Дело в том, что я пришла сюда совсем по другой причине. — Не в силах продолжать, она глотнула шерри и закашлялась, потом сложила руки на коленях, выпрямилась, вздохнула и решительно начала: — Несколько недель назад мне стало так тоскливо дома, что я решила помочь мужу в лавке — там давно пора было навести порядок. Я перебирала старые жестяные коробки, которые Энгус складывал под стол, и вдруг одна из них показалась мне слишком тяжелой. Я открыла ее и нашла вот это…
Вытащив из складок халата объемистый коричневый сверток, Лила протянула его Коулу. Когда он вскрыл обертку и высыпал ее содержимое на постель, по покрывалу разлетелись новенькие банкноты.
С изумлением глядя на странную находку, Коул пробормотал:
— Здесь не меньше пятнадцати тысяч долларов…
— Почти двадцать, — поправила Лила. — Я нашла их среди писем, которые Роберта посылала Энгусу в лавку. Она просила отца сохранить деньги для нее в надежном месте и уверяла, что заработала их честным путем. Когда я попыталась расспросить об этом Энгуса, между нами вспыхнула ссора. В ярости он обвинил Элайну в воровстве и заявил, что Роберта была вправе вернуть то, что кузина отняла у нее. Он поклялся, что с помощью этих денег когда-нибудь отомстит за смерть дочери. Я так и не поняла, что муж имеет в виду. — Лила на мгновение замолчала. — В конце концов я уложила вещи, взяла из лавки немного денег и этот сверток и перебралась к Толли. Я возвращаю сверток вам, Коул, — мне невыносима мысль, что Роберта была воровкой и ограбила собственного мужа, но… Она моя дочь, и я не могу не винить себя за все те страдания, которые она причинила вам. — Тут Лила разрыдалась.
Элайна опустилась рядом с ней на колени, взяла за плечи и попыталась заглянуть ей в глаза.
— Тетя, — негромко произнесла она, — напрасно ты винишь себя. Война жестоко обошлась со многими людьми. Роберта просто не смогла примириться со случившимся.
Лила подняла заплаканное лицо и ласково коснулась щеки племянницы.
— Спасибо, детка. Ах, нет, больше я не стану звать тебя «деткой» — ведь ты уже совсем взрослая. — Вытерев слезы, она глубоко вздохнула. — Очень долго у меня на сердце лежал этот камень, — Лила выпрямилась, — но теперь мне стало гораздо легче. Пожалуй, пора пожелать вам обоим спокойной ночи. Прости, дорогая. — Она поцеловала Элайну в щеку. — Я буду молиться за тебя и за всех, кто тебе дорог. — Проговорив эти слова, гостья вышла.
Вернувшись к постели, Элайна увидела, что Коул не сводит с находки Лилы мрачного взгляда.
— Ума не приложу, откуда у Роберты столько денег! — Он собрал купюры в пачку. — Совсем новенькие. Таких денег я не видел с тех пор, как…
Неожиданно он замолчал, а потом, отшвырнув деньги, быстро вышел из спальни. Элайна услышала, как заскрипели ступени лестницы, а затем в кабинете раздались шаги.
Через несколько минут Коул вернулся с тремя десятидолларовыми купюрами.
— Эти деньги были найдены у садовника, — объяснил он, кладя купюры на постель и передвигая их аккуратно, словно раскладывая пасьянс. Все банкноты были новенькими и гладкими, лишь последняя оказалась сложенной пополам.
Взяв купюру в руки, Коул показал ее жене.
— Она лежала в кармане или бумажнике. Видишь? — Он дождался, когда Элайна кивнет, и продолжил: — А теперь смотри дальше. Номера на этой и других банкнотах идут по порядку.
— И что же это значит?
— Эти деньги побывали не только в руках Роберты, но и у садовника.
— Но откуда они их взяли, если не у тебя?
— Об этом я могу лишь догадываться.
Коул собрал банкноты и сложил их на тумбочку, а затем разделся и лег, но даже в постели он продолжал задумчиво смотреть на тени, пляшущие по потолку.
— Мартин сказал, что садовник прибыл откуда-то из Миссури, — размышлял он вслух. — Если этот человек был членом одной из банд, грабивших поезда, возможно, он привез с собой какую-то часть добычи.
— А как Роберта ухитрилась отнять у него деньги, если только он не был ее любовником…
— Вряд ли Роберта отдалась бы какому-то садовнику — это был неряшливый и вечно грязный малый, таких мужчин она попросту не замечала, а его так, кажется, просто ненавидела.
Тонкая рука жены коснулась его груди.
— Послушай, ты намерен думать о Роберте всю ночь или все-таки наконец перестанешь пробуждать во мне ревность, поцелуешь меня и заверишь, что я — твоя единственная любовь?
Коул усмехнулся, задул лампу и заключил Элайну в объятия.
— Ты — моя жизнь, Элайна Латимер! Теперь, когда ты носишь моего ребенка, ты стала такой прекрасной, что я постараюсь каждый год делать тебе такой же подарок.
На следующее утро Коул отвез деньги в контору шерифа и изложил ему свои догадки. Обоим эти банкноты казались всего лишь кусочком сложной мозаики, и пока их появление не позволяло прийти к каким-либо определенным выводам. Вскоре о случившемся забыли, и конец июня Элайна провела как в сладком сне. Миссис Хоторн и Лила безотлучно находились при ней, то и дело напоминая, что она должна беречь себя и ребенка. Ее живот опустился, походка стала тяжелой, движения — неловкими.