Вудс Стюарт. Корни травы

   — Хотите сказать, что остается какой-то шанс? — спросил Уилл.
   — Я этого не говорил. Но какова альтернатива? Вы выйдете из кампании и предстанете гомосексуалом, верно? И какого дьявола вы тогда станете с собой делать? Продолжите юридическую практику в Делано?
   — Я мог бы получить другую работу в аппарате сената, — сказал Уилл.
   — Будьте серьезны, — отмахнулся Том. — Он подтолкнул к Уиллу «Вашингтон таймс». — Здесь материал о «сообщениях», будто среди сотрудников аппарата сената действует сеть гомосексуалов. Как только вы прекратите свою кампанию, вас назовут ее руководителем. В Капитолии подымется переполох, все будут стремиться избавиться от вас.
   — Я понимаю, — вздохнув, сказал Уилл.
   — Как бы то ни было, люблю принимать вызовы. Раньше было довольно просто, вы были пробивным. Теперь предстоит действительно работа.
   Уилл засмеялся.
   — О'кей, с чего же начнем?
   — Мы потрудились над расписанием, — сказал Том, передавая ему бумаги. — Выступите уже сегодня во время ленча в Ротари-клаб Атланты, а во второй половине дня побываете в торговых рядах. Вечером я хотел бы вас видеть на экране телевизора очаровывающим домохозяек у них дома, за их столом. Думаю, мы заполучим все три канала, договоренности есть. А завтра отправимся на юг Джорджии. В конце недели, мы обрели источники средств в Томасвилле, Уэйкроссе и Саванне, и получили с полдюжины приглашений выступить в городках провинции. Загрузка предельная, но надо разворачиваться. Я подготовил примерный текст вашей речи. — Том передал еще бумаги. — Здесь три главных положения: сильная оборона, образование и семейные ценности.
   — А не «мама и яблочный пирог»? — спросил, усмехнувшись, Уилл.
   — О, и до этого доберемся, — сказал Том. — Но послушайте меня, вот это важно: каждый раз, говоря с очередной женщиной, — неважно, восемь ей лет или восемьдесят — вы должны смотреть ей в глаза и брать ее руку в свои. Я хотел бы, чтоб вы демонстрировали женолюбие в пяти вариантах, по возрастающей, О'кей?
   — Постараюсь, — сказал Уилл.
   — Любите вы женщин, Уилл?
   — Конечно, люблю.
   — Ну и не стесняйтесь этого. Пусть все увидят.

* * *

   С восходом солнца они были уже в пути. К полудню Уилл трижды выступил с речью и уже мог не пользоваться шпаргалками. Сотрудники Тома как следует поработали. Везде красовались своего рода стенды с броской информацией, действовали справочные бюро на общественных началах, гремели джазы и собирались изрядные толпы. В каждом городке Уилла встречали белые и черные руководители кампании. Уилл обменивался рукопожатиями с ними и неизменно фотографировался. Он отпускал комплименты женщинам и к вечеру уже привычно и с удовольствием целовал их щечки и, приобняв их, усмехался в объективы фотокамер.
   День показался бесконечным. Завершив его, Уилл, сидя на кровати в мотеле к югу от Мейкопа, яростно массировал свои ноги.
   — Вы были правы в отношении бутсов, — сказал он Тому. — Кожаные туфли не годятся. Том засмеялся:
   — Я почти всегда прав. Привыкайте-ка к этому. Уилл лег на спину.
   — У меня лицо горит от улыбок. Который час?
   — Чуть больше десяти, Извините за еду, которую вам предложили в Кивейнисе, но мы не могли пропустить эту встречу.
   — Не беспокойтесь, я там почти ничего не ел, — пробормотал Уилл. Он уже засыпал.
   — Ол-райт, черт с ними, — воскликнул Том и потряс его плечо. — Необходимо подкормить вас бифштексом. Работая таким образом, нельзя сидеть на диете.
   — Сжальтесь, — простонал Уилл. — Я хочу спать.
   — Подъем завтра будет по расписанию, — сказал Том. — Успеете выспаться. Сейчас вы должны поесть и никуда вы не денетесь. Давайте же.
   Уилл потащился в ресторан мотеля за Томом и Китти. Когда проходили бар, неряшливая женщина у стойки подняла за него стакан. Уилл помахал ей рукой.
   — Уилл... — осуждающе произнес Том. Уилл вздохнул и подошел к стойке.
   — Хэлло, как поживаете? — спросил он, широко улыбаясь. — Я Уилл Ли. И я определенно нуждаюсь и вашей поддержке на предварительных выборах.

* * *

   Субботним вечером в Саванне в частной столовой загородного клуба Уилл общался с местными деятелями, которые, он надеялся, могли бы дать денег.
   — Мы читаем о вас в газетах забавные, материалы, — услышал он скоро. — Что там происходит, Уилл?
   — Мистер Партен, — сказал Уилл. взглянув на табличку с именем этого человека, — я искренне верю в свободную прессу. Но я не обязан верить всему, что читаю в газетах. И вам не советую.
   Возник смех и, казалось, подвохов больше не будет, но с другой стороны зала поднялся кто-то еще.
   — Мистер Ли, давайте, все выясним, — сказал он с явным акцентом. — Что же, вы — гомосексуал?
   Уилл нашел глазами лицо этого человека, но не стал вглядываться в табличку с его именем.
   — А где вы родились, если не секрет? — спросил он. Это был грязный прием, но и вопрос был нечист.
   — Огайо, — нагловато и с вызовом сказал человек. — Здесь я живу два года.
   — Тогда вот что, — сказал Уилл, — я здешний и знаю, в отличие от вас, что в Джорджии мужчина не задает другому мужчине такой вопрос... — Он сделал паузу и стало очень тихо. — ...Если, конечно, не хочет этого узнать, имея определенные цели.
   Послышались смех и аплодисменты; янки напоролся на местного парня.
   За одним из столиков молодая женщина, не понизив голоса, сказала сидевшему с ней мужчине:
   — В этом парне ничего нет от гомосексуала. У меня глаз наметан.
   Том Блэк, который стоял с ними рядом, позволил себе усмехнуться.

Глава 13

   Мики Кин глядел на промежность девчонки. Забавно, подумал он, что только это место на ней прикрыто кожаной накладкой. Он сунул туда пятидолларовую бумажку. Девчонка тотчас села на корточки и деньги исчезли, как будто их не было. Не возместив ему пяти долларов, девчонка передвинулась к бару. Кин махнул бармену.
   — Джим, еще стаканчик «Джимми Уокер», — прокричал он, преодолевая гомон и звуки музыки.
   — Позволите мне угостить вас? — услышал он знакомый голос.
   Кин развернулся. Рядом стоял Мэнни Пирл, облокотившийся на алюминиевые перильца костылей.
   — Эй, мистер Пирл, как поживаете? — воскликнул Кин.
   Ему нравился Мэнни Пирл, приятно было увидеть здесь этого человека.
   — Зовите меня Мэнни, — сказал Пирл. Он взял у бармена бутылку шотландского виски и предложил: — Пойдемте, приятель, в мой офис.
   В офисе Мэнни указал Кину на огромный диван, а сам уселся в кресло.
   — Я прочитал кое-что в газетах, — сказал он, — и сожалею.
   — Спасибо, — сказал Кин, плеснув себе виски.
   — Что за чертовщина там происходит, в конце-то концов? — спросил Мэнни. — Допустимо ли, чтобы офицеры вроде вас покидали полицию?
   — Не знаю, что происходит там, — ответил Кин, отхлебнув виски. — Но я бы дорого дал, чтобы знать. После того, как мы с Чаком засекли этого Перкерсона, все будто отстранялись от нас, вот как оно выглядело.
   Мэнни помрачнел.
   — Питмэн был классным детективом, — сказал он. — Я будто потерял сына, когда он погиб.
   — Нельзя было позволить ему одному идти в этот сраный дом, — пробормотал Кин, наливая себе еще стаканчик. — Я оплошал.
   — Выходит, вам надлежало взорваться вместе? — Мэнни покачал головой. — Это было бы вовсе глупо. Не ваша это ошибка. Скажите-ка мне, когда вы пошли в магазин, это было связано с. тем делом?
   Кин коротко рассказал, что к чему.
   Мэнни кивнул.
   — Я так и думал. Послушайте, больше, пока не пейте, о'кей? Есть разговор — и серьезный.
   Кин замер со стаканом в руке, а затем поставил его обратно на стол.
   — Ладно, — произнес он. — Я весь внимание.
   — Есть у вас, на что жить? Чем сейчас занимаетесь?
   — Пью, — ответил Кин.
   — Я так и думал. Хочу, чтобы вы сделали мне одолжение.
   — Давайте.
   — Ну, чтобы вы встали, взяли свой стаканчик и слили пойло в бутылку.
   Кин поднялся, оперся на стол и вылил виски в горлышко бутылки, ни капли не пролив.
   — Это первое одолжение, — сказал Мэнни. — Следующее заключается в том, чтобы вы снова себе не налили.
   — Что дальше, Мэнни?
   — Послушайте, Майкл...
   — Лучше — Мики.
   — Мики, я битый и травленый парень. И я могу точно сказать, когда пить виски для того или иного человека — это очень плохой бизнес. Это самоубийство. Можете ли отказаться от этого?
   — С какой стати, Мэнни? Для чего?
   — Для меня. Хочу предложить вам работу. Но вы мне нужны трезвым как стеклышко.
   — Спасибо, мистер Пирл, ценю вашу заботу, но из меня не получится вышибала.
   — Не вышибалой, Мики.
   — Да я и в бармены не гожусь.
   — Речь не об этом.
   — Что же тогда?
   — Хочу, чтобы вы мне нашли того парня, того Перкерсона. Для меня лично.
   Кин выпрямился.
   — Думаю, наше полицейское управление в этом не заинтересовано. Так мне кажется, — сказал Мэнни.
   — Так показалось и мне, — сказал Кин. — Готов платить вам тысячу долларов в неделю, чтобы вы его выследили и взяли.
   — Хотите его прикончить?
   — Нет, я законопослушный гражданин. И вы не преступник. Этого парня надо арестовать и отправить за решетку. Я-то знаю, как он опасен. Другое дело, если придется пришить его в порядке самозащиты. Это понятно. Но лучше отдать его в руки закона и самому не нарваться на пулю.
   — Полагаете, что я справлюсь один получше, чем все управление?
   — У вас есть мотив, дружище. Мотивация — главное в бизнесе, как и во всем. Вы стремитесь взять Перкерсона. Я также.
   — Но у меня уже нет никакого доступа к материалам отдела убийств, полицейским компьютерам и всему такому.
   Мэнни улыбнулся.
   — Вы добудете все, что нужно. Не этим ли вы занимались в том магазинчике, где вас прихватили копы? — Мэнни поднял палец. — Только не попадайтесь, дружок. А накроете Перкерсона, получите от меня пятьдесят тысяч баксов.
   — Это очень уж щедро, мистер Пирл, тем более, что в свое время я поклялся памятью Чака разделаться с этим гадом.
   — Это не так уж щедро. Вам нужно жить, как и всякому. И еще: я помещу в газетах объявление о премии. Сто тысяч долларов тому, кто поможет в розыске. Как вы на это смотрите?
   — Годится, Мэнни. А если кто из полицейского управления поможет мне в этом деле, прислушаетесь к моему слову? Он получит премию?
   — Сделаю все, как скажете, — подтвердил Мэнни. — Теперь вернемся к проблеме пойла.
   — Завязываю, не сомневайтесь, — сказал Кин.
   — Хорошо. Есть у вас долги, не запаздываете с какими-то платежами?
   — Вы хорошо разбираетесь в людях, мистер Пирл.
   — Мэнни. Не зовите меня мистером. Даже девчонки зовут меня Мэнни.
   — Мэнни...
   Мэнни повернулся со своим креслом к сейфу, открыл его, вынул стальной ящичек.
   — Вот пять тысяч баксов, — сказал он. — Вычту их при расчете из пятидесяти тысяч, когда закончится дело. Это вас выручит, Мики?
   — Определенно.
   Мэнни достал из сейфа коробку и передал ее Кину без слов.
   В коробке был пистолет девятимиллиметрового калибра.
   — Надежная вещь, — сказал Мэнни. — Я купил два. Вдруг кто зайдет по следам Перкерсона. С этим предметом мне как-то спокойнее.
   — Спасибо, — сказал Кин. — А то мне свой пришлось сдать.
   — Я и не сомневался, — заметил Мэнни. — Носите пушку на доброе здоровье. — И повторил: — Вещь надежная.

Глава 14

   Офис в Атланте гудел от голосов. Тетка Элоиза расхаживала среди молодых добровольцев и слушала их телефонные разговоры. Перед каждым из них были бланки кредитных карточек; стопка заполненных карточек возрастала.
   — Положение с деньгами на этой стадии благополучно, — сказал Уиллу Том Блэк. — На связи работает ваш отец, и у него хорошо получается.
   — Ладно уж, Том, излагайте плохие новости.
   — Начинаете узнавать меня, не так ли? — сказал Том, покачивая головой. — Плохие заключаются в том, что телефонная компания потребовала депонировать пятьдесят тысяч долларов для телефонного банка.
   — Что такое?
   — Ну, мне удалось уговорить их ограничиться тридцатью. Эту новость отнесите к разряду хороших.
   — Она была бы хорошей, если бы были деньги, — сказал Уилл.
   — У нас они были. Хотя, когда я заполнил чек, на счету оставалось восемь долларов сорок центов. — Он поднял руку. — Но с тех пор появились еще: ваша тетя Элоиза работает превосходно.
   — Она освоила эту механику, — сказал Уилл, — еще в пору кампаний отца. А где он?
   — Наверху в кабинете.
   — Пошли же, посмотрим как у него дела.
   Они прошли в большой старомодный кабинет Уилла.
   Билли Ли говорил по телефону; он предостерегающе приложил палец к губам.
   — Вот что, Марвин, — говорил он, — хорошо будет, если каждый себе найдет кого-то, затем они подберут еще по одному. Справедливо? Ол-райт. Да, в воскресенье после полудня, при подтверждении станции. А вы получите одобрение Мака. Нет, я не кладу трубку. Прекрасно знаю, что он рядом с вами. — Прикрыв трубку ладонью, он бросил Тому: — Думаю, мы добрались до него.
   Уилл был озадачен: «Добрались до кого? До Мака Дина? В каком смысле?»
   — Погоди минутку, — сказал Билли в телефон. — Да, Марвин, мы договорились. В воскресенье в три часа по Пи-би-эс. Нет, не знаю. Я пока и не говорил с Уиллом. Да, я поставлю вас в известность. Пока. — Билли обернулся к Уиллу. — Твои первые дебаты с Маком состоятся в воскресенье в три часа.
   — Как это ты вынудил его согласиться? — спросил Уилл с удивлением.
   — О, У меня в рукаве есть еще козырные карты. Пока что он согласился на две телевизионные встречи; я пытался подвигнуть его и на третью, но он уперся. Если сочтет, что выступает удачно, пойдет и еще на одну.
   — Ну, будь я проклят, — сказал Уилл. — Не думал, что мне повезет сойтись с ним лицом к лицу.
   — Погодите, — заметил Том, — не перевозбуждайтесь. Вы еще не выиграли этих дебатов. Не стоит недооценивать Мака Дина. Я видел записи его прошлых дискуссий. Необходимо, чтобы вы познакомились с этим материалом.
   — Мак выбрал Шерл и Скотт, дикторшу шестого канала, она выступит вместе с ним. Нам тоже нужно иметь кого-то, и каждая пара захватит с собой в эфир еще одного участника.
   — Я слышал, Мак иногда обжимает ее, — сказал Том.
   — Шутите, — заметил Уилл. — Он старше ее лет на двадцать пять.
   — Я уже советовал не недооценивать его, не так ли?
   — Кого ты хочешь, Уилл? — спросил Билли.
   — Мне не важно. Выбери сам кого поприятнее и пусть назовет еще одного. Лишь бы не леди из воскресного журнала.
   — Я слышал, ей не понравилась Атланта, она подумывает вернуться в Вашингтон, — сказал Том.
   — Значит, получила взбучку?
   — Никто ни в чем не признается, но кое-кто меня информировал, что парень, который снимает ее квартиру в Вашингтоне, предупрежден о необходимости съехать оттуда.
   — Надеюсь, это правда. Скатертью дорога!
   — Да, — засмеялся Том. — Но она подождет вас в Вашингтоне.
   — Приятная мысль, спасибо.

* * *

   Накануне дебатов, в субботу, Уилла шесть часов сряду натаскивали Том Блэк, Китти Конрой и отец. Они совершенно выдохлись, уже были не в силах придумать, о чем бы еще его спросить.
   — Сдаюсь, — сказал Билли Ли. — Не могу тебя сбить.
   — Вы в форме, Уилл, — сказал Том, — Маку придется туго, если все пойдет так.
   — Но вот что, Том, — сказал Уилл. — В жару я сильно потею. Проследите, чтоб в студии работал кондиционер, пожалуйста.
   — Сделаю, что смогу, но когда включаются микрофоны, там отключается охлаждение; держите наготове свежий платок. Когда говорить будет Мак, разок-другой промокните лицо — только не вытирайте, смажете грим, и не пытайтесь определить, какая камера работает, это очень сбивает. В принципе, если говорит Мак, его лицо дают крупным планом, он в кадре.
   — О'кей. Еще какие советы?
   — Не смотрите в объектив, а только на собеседника. Это будет выглядеть естественно. Дальше: садитесь, обжав на себе пиджак, чтобы он не топорщился, когда положите руки на стол и наклонитесь.
   — Я видел в кино, как это делается.
   — Хорошо. Будьте поувереннее и пописайте перед стартом. Не серьезничайте. У вас есть чувство юмора, не забудьте. Не называйте Мака губернатором, если он первый не назовет вас «мистер Ли». Будет называть вас Уилл, зовите его Маком; вы должны быть равны и в этом. Не пользуйтесь никакими бумажками, лучше уж импровизируйте. Для начала идите по тексту, который вы уже отработали. Это и будет ваше вступление к дискуссии. У меня все. — Том умолк, никто ничего не хотел добавить. — О'кей, поспите-ка ночью хорошенько. Это последний совет.

* * *

   В ночь на воскресенье Уилл, однако, долго не мог уснуть. Он думал о Кейт, и его томило желание. Не мог он сердиться на нее. Они не были вместе с кануна Рождества, и ему не хватало ее. Конечно, она читала газеты и знала о гибели Джека и всей возне вокруг этого. Но она и не позвонила. Просто перестала общаться с ним после четырех лет близости. В этом не было смысла и логики.
   В конце концов он все же уснул, но и во сне видел Кейт.

Глава 15

   Утр ом Уилл пролистал газеты, сделал пару телефонных звонков и вместе с Томом выслушал предложение Мосса Малле, руководителя местной социологической службы. Договорились организовать опрос по всему штату, с целью выяснить общественное мнение сразу после телевизионных дебатов.
   По пути на телестанцию в машине Уилл обсудил с Китти и Томом несколько идей, которые посетили их со вчерашнего дня. Они прошли в студию, и Уилл тотчас же взмок, такая там стояла жара.
   — Проклятие, они же мне обещали, — сказал Том, исчезая в застекленной будке, где находилась какая-то женщина.
   Вскоре заработал кондиционер.
   — Как поживаете, Уилл? — произнес знакомый раскатистый баритон.
   — Хэлло, Мак, — ответил Уилл. — Хорошо выглядите. Между тем под глазами губернатора были отеки, лицо его показалось Уиллу каким-то воспаленным. Оно раскраснелось.
   — Вот вы, действительно, в полном порядке, — ответил губернатор. — Наслаждаетесь ходом своей кампании?
   — Пока все в норме, — сказал Уилл, не зная, как до начала дебатов избавиться от Дина.
   Спасла его женщина-гример, она увела губернатора в недра студий.
   Появился Том.
   — Так лучше? — спросил он.
   — Да. Надеюсь, пока мы начнем, тут станет малость прохладнее. — Уилл промокнул лицо, и тут же его пригасили гримироваться.
   Когда он вернулся, в студии уже были четверо репортеров, которым предстояло работать в эфире с участниками дебатов. В роли посредника должна была показаться зрителям дама из Лиги избирательниц.
   Мак Дин занял место за столиком против Уилла. Усаживаясь, Уилл увидел лицо Дина на мониторе, и был изумлен — тот выглядел киногероем. Коричневый тон грима оттенял седину губернатора и сочетался с его золотистым галстуком. Уилл занервничал.
   Он рассеянно выслушал посредницу, объяснившую правила дебатов, потом режиссер потребовал для себя минутку, и все погрузились в какие-то свои заметки. Уилл попробовал сосредоточиться — у него не было под рукой никаких шпаргалок, — но в голову лезла всякая ерунда. Наконец вспыхнули прожекторы и стало жарко, поскольку воздушное охлаждение выключилось.
   — Добрый день, — сказала в пространство посредница, — и добро пожаловать на первую встречу, как мы надеемся, из серии дебатов между кандидатами демократов от Джорджии в сенат Соединенных Штатов: слева, если смотреть на экран, сидит губернатор Мак Дин, справа вы видите мистера Уильяма Генри Ли Четвертого.
   Уилл не слышал своего полного имени с тех пор, как получал диплом в Школе права. Он постарался не заморгать.
   — Сначала краткие заявления кандидатов, — сказала посредница, — затем они ответят на вопросы газет и телевидения; позвольте представить вам репортеров...
   Уилл обратил внимание на Шерли Скотт, высокую, белокурую дикторшу, о которой Том Блэк говорил, что она спит с Маком Дином. Шерли подняла взгляд от блокнота и профессионально улыбнулась. — Начнем с мистера Ли, — сказала посредница.
   Эти слова были для Уилла подобны раскату грома. Он же выиграл жеребьевку! И объявил, что будет вторым. Смущенный, он проглотил поднявшийся к горлу ком.
   — Добрый вечер, — уставясь в камеру, начал он. Но режиссер отчаянно замахал, указывая на вторую камеру, где горел красный огонек.
   — Добрый вечер, — повторил он. переменив положение, — мое имя Уилл Ли, и я баллотируюсь в сенат Соединенных Штатов. — Какого дьявола он это говорит? Все это знают и так. Он заставил себя успокоиться. — В последние восемь, лет я имел честь работать, рядом с величайшим сенатором Соединенных Штатов, которого дала Джорджия; последние четыре года в качестве руководителя его аппарата. Знаю, что сенатор Карр смотрит сегодня нашу программу, и мы шлем ему свои приветствия и пожелания быстрее поправиться... — Уилл вовсе не собирался говорить этого, оно пришло как-то само. Действительно, сенатор должен смотреть телевизор. — Под руководством Бенджамина Карра я узнал многое, можно сказать, получил специальное образование в том, что относится к работе сената Соединенных Штатов; и я хочу теперь применить эти знания на пользу людям Джорджии. — Капелька пота сбежала по лбу Уилла и пропутешествовала вдоль носа. — Я только что возвратился в Атланту после недельной поездки по нашему штату и ободрен интересом, проявленным земляками к моим идеям. Людей занимают вопросы укрепления семьи, они занимают и меня; люди требуют, чтобы правительство управляло страной разумно и экономило деньги налогоплательщиков. Этого добиваюсь и я... — Уилл будто в пропасть летел. Он совершенно забыл отработанный текст. — Но это лишь самые общие замечания. Надеюсь, мне зададут вопросы, на которые я постараюсь ответить. Если кого-то мои сегодняшние ответы не удовлетворят, пишите мне, и я. позабочусь, чтобы вы получили быстрый ответ. Благодарю вас. — Боже, и это импровизация! Откуда эта идея — «пишите мне письма»? Это внезапно пришло ему в голову.
   — Благодарю вас, мистер Ли. Теперь послушаем губернатора Дина.
   На экране монитора возникло спокойное, уверенное лицо губернатора. Уилл торопливо утерся платком, на миг позабыв о своем гриме. Оставалось только надеяться, что он не смазал его. Он быстро похлопал себя по лбу и щекам.
   — Хэлло, — с теплотой произнес Мак Дин в камеру. — Я хотел бы начать с приветствия Уиллу, включившемуся в предвыборную борьбу. Собственно говоря, я знал этого парня большую часть его жизни. Он еще был учеником средней школы, когда мы, его папа и я, повели его на экскурсию в палату представителей Джорджии. Учась в колледже, он работал помощником репортера в том комитете нашего сената, где я был председателем, а когда он вошел в команду моего давнего друга Вена Kappa, я был уже вашим губернатором. Приятно видеть молодых людей Джорджии, испытывающих тягу к политике. Не сомневаюсь, что когда-нибудь из Уилла выйдет прекрасный выборный деятель.
   Трахнутый негодяй, думал Уилл, поеживаясь под бременем воспоминаний губернатора. Он потер лицо, опять позабыв о гриме.
   — На протяжении двадцати пяти лет государственной службы я всегда на первое место ставил заботу о людях, а вы отвечали мне пониманием, доверяя мне государственные посты. Надеюсь и верю, что вы приняли во внимание мою программу в этой кампании и мою службу Джорджии и сочтете, что я достойно представлю ваши интересы в высшем законодательном органе страны, сенате Соединенных Штатов. Сделав это, можете не сомневаться, что в сенате у вас будет друг.
   Уилл постарался взять себя в руки и, кажется, смог обрести уверенность. Журналисты забросали кандидатов вопросами. Уилл отвечал на них коротко и конкретно. Мак Дин, наоборот, маневрировал, обобщал, заверял. Так продолжалось без перерыва в течение часа.
   Когда до конца дебатов осталось меньше минуты, посредница вдруг сказала:
   — Последний вопрос — от Шерли Скотт из новостей шестого канала к мистеру Ли.
   — Мистер Ли, — обратилась к нему Скотт с выражением искренней озабоченности, — как вы знаете, были сообщения о вашем участии в лобби гомосексуалов, орудующих на Капитолийском холме, и меня интересует...
   Уилл не дал ей закончить.
   — Ни о чем таком я не знаю, мисс Скотт, — сказал он дрожавшим от гнева голосом, готовый встать и вышибить из нее дух, — а также не знаете и вы. Назовите источники ваших сведений!
   Скотт ухитрилась принять удивленный вид:
   — Почему же, ведь я...
   — Насколько мне известно, таких сообщений нигде не было, — сказал Уилл. — А если любой представитель средств массовой информации, включая и вас, публично выскажет такое предположение, я до заката того же дня подам на него в суд...
   — Боюсь, ваше время вышло, — прервала посредница. Ей было явно не по себе. — Благодарю вас за участие в передаче. Всего вам доброго.
   Студию заполнила музыка.
   Уилл встал и направился к столу, где сидела Шерли Скотт; он приостановился на миг из-за микрофона, прикрепленного к отвороту пиджака, сдернул его и продолжил движение к Скотт.
   Режиссер завопил:
   — Ради Бога, нас еще снимают!
   Уилл вновь на мгновенье остановился, и студия погрузилась в темноту. Он ничего не мог рассмотреть, затем Том Блэк вывел его в боковую дверь.

Глава 16

   — О Боже, — произнес Уилл уже в машине, снимая платком с лица грим. — Что я наделал!
   — Расслабьтесь, — посоветовал Том Блэк. — Не так уж это, думаю, плохо. Вышли из себя, вот и все.
   — Ваша реакция естественна, — заметила Китти. — Был бы у меня пистолет, я бы пристрелила ее на месте.