Страница:
– Менты!
– Не менты – хуже!
– А! Обложили, гады!
– Бежим!
– Куда бежать-та?
– Валим!
– А-а! Не крутите руки, падлы!
Три разношерстно одетых фигуры заметались по платформе, пытаясь пробиться к выходам или спрыгнуть на рельсы. Но черное кольцо неумолимо сжималось.
И вот все трое – два гнома и толстяк в каске лежали на холодном полу.
От прочих отделился высокий агент. Он неторопливо подошел к лежащим и склонился над ними.
– Кто Игрок?
– Какой еще игрок? Ничего не знаем! Ведать не ведаем! – забубнили в лежащие прямо в пол.
Костлявая ладонь агента вытянулась вперед и сжалась в кулак.
– А! – завопили пленники. – Больно! Да, да! Мы признаемся, только не надо! Больно! Мы, мы игроки! О-о!
– Игроки?! Все трое? – усомнился агент.
– Не в этом смысле, – захрипел толстяк. – В карты играем, лохов разводим… Только не мучайте, прошу вас!
– Какие еще карты? – капюшон склонился ниже. – Что вы городите? Телефон где?
Толстяк суетливо вытащил из кармана и бросил на пол какие-то железки. Агент поднял их.
– Что это? – непонимающе произнес агент железки в руках.
– Это… Это корпус от телефона, – ответил толстяк. – Золото, платина и камушки… В секу выиграли… Все честно, все по закону!
– Какой, к черту, корпус?! Где сам телефон?! – взревел агент и пнул толстяка ногой.
– Вынули из корпуса и продали! Задаром почти! – завопил толстяк, корчась и закрываясь от ударов, – Зачем нам начинка? Она же стандартная!
Наступила пауза. Пленники, кряхтя, ворочались на холодном полу.
– Хорошо, – медленно сказал агент. – Где Части Целого?
– О чем вы? – заверещал один из гномов.
– Не зна-аем – заскулил второй.
– Они и вправду не знают, – произнес агент. – Мы перехитрили сами себя… Уходим…
– А с этими что делать? – басом спросил один из агентов.
– С этими? А сообщите Волкопу. Сделаем дружественный жест милиции. Тем более, что он нам ничего уже не стоит…
– Доминатор… О, Доминатор…
– Браво, Советник! Теперь уже Младший советник… Я восхищен вашей проницательностью и служебным рвением…
– Мы не думали…
– Вот именно. Так идите и подумайте. Агента, руководившего операцией, ко мне… Все приходится делать самому…
–5-
–6-
– Не менты – хуже!
– А! Обложили, гады!
– Бежим!
– Куда бежать-та?
– Валим!
– А-а! Не крутите руки, падлы!
Три разношерстно одетых фигуры заметались по платформе, пытаясь пробиться к выходам или спрыгнуть на рельсы. Но черное кольцо неумолимо сжималось.
И вот все трое – два гнома и толстяк в каске лежали на холодном полу.
От прочих отделился высокий агент. Он неторопливо подошел к лежащим и склонился над ними.
– Кто Игрок?
– Какой еще игрок? Ничего не знаем! Ведать не ведаем! – забубнили в лежащие прямо в пол.
Костлявая ладонь агента вытянулась вперед и сжалась в кулак.
– А! – завопили пленники. – Больно! Да, да! Мы признаемся, только не надо! Больно! Мы, мы игроки! О-о!
– Игроки?! Все трое? – усомнился агент.
– Не в этом смысле, – захрипел толстяк. – В карты играем, лохов разводим… Только не мучайте, прошу вас!
– Какие еще карты? – капюшон склонился ниже. – Что вы городите? Телефон где?
Толстяк суетливо вытащил из кармана и бросил на пол какие-то железки. Агент поднял их.
– Что это? – непонимающе произнес агент железки в руках.
– Это… Это корпус от телефона, – ответил толстяк. – Золото, платина и камушки… В секу выиграли… Все честно, все по закону!
– Какой, к черту, корпус?! Где сам телефон?! – взревел агент и пнул толстяка ногой.
– Вынули из корпуса и продали! Задаром почти! – завопил толстяк, корчась и закрываясь от ударов, – Зачем нам начинка? Она же стандартная!
Наступила пауза. Пленники, кряхтя, ворочались на холодном полу.
– Хорошо, – медленно сказал агент. – Где Части Целого?
– О чем вы? – заверещал один из гномов.
– Не зна-аем – заскулил второй.
– Они и вправду не знают, – произнес агент. – Мы перехитрили сами себя… Уходим…
– А с этими что делать? – басом спросил один из агентов.
– С этими? А сообщите Волкопу. Сделаем дружественный жест милиции. Тем более, что он нам ничего уже не стоит…
– Доминатор… О, Доминатор…
– Браво, Советник! Теперь уже Младший советник… Я восхищен вашей проницательностью и служебным рвением…
– Мы не думали…
– Вот именно. Так идите и подумайте. Агента, руководившего операцией, ко мне… Все приходится делать самому…
–5-
Марине не спалось. Она долго смотрела в потолок под мерный перестук колес, затем взяла со стола оставленную кем-то потрепанную книжку. Это оказался неизменный в любом поезде огромной страны детектив Марининой. «Почти тезка», – подумала Марина и честно попыталась читать. Но то ли настроение было не то, то ли сюжет не вызвал интереса, только дальше первой страницы чтение не пошло.
Уставившись невидящим взглядом в обложку, Марина думала о себе и о Максе. О своем друге, которого, как оказалось, никогда не существовало, если верить местным властям. А насмотревшись чудес в этой странной Волшебной Москве, она готова была поверить кому угодно и чему угодно.
И правда, все ее воспоминания, связанные с Максом, при вдумчивом рассмотрении не выдерживали никакой критики. Марина с ужасом призналась себе, что все эти совместные поездки на море на мотоциклах, шумные пивные вечеринки и сцены при луне кажутся теперь картонными и надуманными, будто нарезанными из модных журналов и кинофильмов.
Как сказал этот странный милиционер – Волкоп – все это только для того, чтобы привлечь ее в Москву, придать ей сил прорваться сквозь границы Локализации… Но зачем? Чтобы лежать сейчас на полке купе в странном подземном поезде, что мчится без устали по Кольцевой линии?
Марина встала, надела кроссовки и накинула куртку. В коридоре вагона никого не было. Не у кого было попросить зажигалку.
Она задумчиво побрела в тамбур. Еще через стекло двери она заметила струящийся сигаретный дым.
Прислонившись к стенке, любуясь несущейся за окошком стеной, стоял и курил крепкий мужчина в военном камуфляже.
– Не дадите даме прикурить? – спросила Марина.
– Это всегда пожалуйста, – ответил тот и чиркнул зажигалкой.
Марина затянулась и закашлялась. Курильщицей со стажем она не была. Сигареты лишь помогали иногда поддержать компанию, да расслабиться время от времени.
– Куда путь держите? – улыбнувшись, спросил мужчина.
– А вы? – парировала Марина.
Секунду помолчав, они оба рассмеялись.
– Вы, как я полагаю, Игрок номер… – полувопросительно сказал мужчина.
– Три, – кивнула Марина. – Тоже участвуете в гонках с преследованием?
– Дэн, – вместо ответа представился тот и протянул руку.
– Марина, – девушка, прищурившись, пожала руку собеседника. – Так мы, как я понимаю, в некотором роде противники?
– В некотором роде, – рассмеялся Дэн. – Пока неизвестны правила, трудно определить, кто противник, а кто друг.
– Ну-ну, – скептически ответила Марина. – Странная она, эта Игра, вы не находите?
– Нахожу, – согласился Дэн. – Но играть в нее, все же придется…
– А что, – поинтересовалась Марина. – Как вы думаете, может дойти до того, что мы начнем стрелять друг в друга?
– И ножами резать, – кивнул Дэн. – Это возможно. Но в отношении меня вы можете быть спокойны. Вы слишком симпатичная, чтобы я причинил вам боль…
– Ой, спасибо, – фыркнула Марина.
– В случае необходимости я убью вас быстро и безболезненно. Я знаю специальные приемы, – заверил Дэн.
– Спасибо, – ответила Марина, не понимая, шутит ли ее собеседник или говорит на полном серьезе. – Я, пожалуй, пойду…
– Позвольте, я вас провожу, – предложил Дэн, но в этот момент скрипнула дверь, и в дымном тамбуре показалась голова проводника.
– Кхе-кхе, ох и накурили, однако! Молодой человек – ваша станция!
Одновременно со словами проводника поезд дернулся и начал снижать ход.
– А я решил дальше проехаться, – весело глядя на Марину, сказал Дэн.
– Мало ли, что вы решили, – ответил гном. – Приготовьтесь к выходу.
– Я дальше поеду, – ответил Дэн. – Сколько доплатить?
Марина с интересом ждала развязки. Нельзя сказать, что этот Дэн ей совсем не понравился, но…
Гном вытянулся во весь свой небольшой рост и поправил на голове фуражку.
– На выход, Игрок! – рявкнул он.
Поезд остановился. Дэн иронически осмотрел гнома и снисходительно улыбнулся.
– Знаете что…
Договорить он не успел. Дверь вагона с хлопком вылетела наружу и огромная черная рука схватила Дэна поперек туловища и вырвала из вагона в темноту вокзала.
Марина в ужасе вжалась в угол и закричала.
– Да что же это все такие впечатлительные пошли, – недовольно сказал проводник, вышел на перрон и, кряхтя, втащил обратно в тамбур массивную дверь. – Это всего лишь Станционный смотритель. Должен кто-то за порядком следить, верно? А то Игроки, они ведь всякие попадаются…
… Когда Марина вернулась в купе, то обнаружила, что некто посторонний, нахально лежит на ее месте, прикрывшись оставленной ею книжкой.
– Вообще-то, это мое место, – недовольно произнесла Марина.
– Покажите билет, – не отрываясь от чтения, сказал некто.
Марина поняла, что этот тип свои права знает: у нее, конечно, не было никакого билета. Хотя, с другой стороны…
– А вы свой покажите, – чисто из принципа потребовала Марина.
Нахал молча бросил на стол длинный железнодорожный билет. Марина не стала его изучать и зло плюхнулась на противоположную полку и уперлась ногами в ту, с которой ее так бесцеремонно согнали.
– А Игрокам билеты не полагаются, – не отрываясь от чтения, сказал тип.
– Это почему же всем вокруг известно, что я – Игрок? – скрестив руки на груди, поинтересовалась Марина.
– Ну, что вы, Марина Сергеевна, – сказал неизвестный и перелистнул страницу. – Знают лишь те, кому по долгу службы полагается это знать. Проводник, например, Волкоп…
– Вы тоже из милиции? – спросила Марина. – Вижу, детективчики шибко любите.
– Да, есть такая слабость, – согласился тип. – Люблю. Только в данном случае меня интересует не столько сюжет книги, сколько причина такого огромного ее тиража. Честно говоря, простой логике это не поддается. Ведь у нас с вами, Марина, сюжет куда увлекательнее, а тираж – три экземпляра: протокол ГАИ, личное дело у Волкопа и материальчик еще в одном ведомстве…
– Это в нашем байк-клубе, что ли? – усмехнулась Марина.
– Нет, я имею в виду Госбезопасность. Слышали про такое?
– Это что? ФСБ? КГБ? Нафиг я им нужна?
– Нужна, очень нужна, Марина Сергеевна! Только не ФСБ и КГБ, которых как таковых в Волшебной Москве уже нет, а великому Княжеству Госбезопасность во главе с его уважаемым Доминатором…
– Совсем с катушек все посъезжали… Почему я должна вам верить? Покажите удостоверение!
– Хм… Пожалуйста… Младший агент Госбезопасности номер…
Над столом вспыхнуло красноватое свечение, в котором, словно в мареве поплыло изображение щита и меча. На щите были какие-то цифры…
– Мне этот номер ни о чем не говорит, – заявила Марина. – Вы мне лицо покажите.
– А вам скажет больше, если я заявлю, что я – майор Пронин? И у меня окажется лицо Гагарина? – донеслось из-за яркой обложки. – Не смешите. Вы же видели, какие личины вокруг бродят. В нашей Игре некоторым вещам надо верить сразу. А некоторым – никогда.
– И чему это мне надо верить? – с вызовом поинтересовалась Марина.
– А хотя бы грубой силе, – сказал тип, и, небрежно положив руку на стол, без видимых с хрустом усилий отломал его край. – А вот всему остальному верить не обязательно. Но зато можно делать выводы…
– А-а… – протянула Марина, не зная, как ей воспринимать слова незнакомца. – Вы мне угрожаете?
– Нет, я предупреждаю о наших серьезных возможностях в этом мире. А речь пойдет о другом. Об Игре.
– Ну, это в общем-то, очевидно. Здесь все только о ней и говорят…
– Да. Марина, вы Игрок. И у вас, как у прочих Игроков, есть цель – найти Магистра правил.
– Я в курсе…
– Замечательно, что вы в курсе… Найти его нужно и нам. Поэтому мы хотели бы с вами сотрудничать…
– Я ничего не буду подписывать, – быстро сказала Марина.
– Вот, сразу видно умную девушку! – усмехнулся ее собеседник и снова зашуршал страницами. – Подписывать ничего не надо. Просто выслушайте меня.
– Я вся внимание, – ядовито сказала Марина, откидываясь на обитую мягким стенку.
– Вам, наверное, будет небезынтересно узнать правду о себе? Откуда в вашей голове взялся некий молодой человек – Макс, которого, вроде, как и не было на свете? Почему вы стремглав примчались в Москву и не нашли ничего, кроме фальшивых воспоминаний?
– Да-а, – протянула Марина. – Это интересно…
– И еще интересней вам будет узнать, куда вам следует возвращаться из Москвы…
– Что вы хотите этим сказать? Что в Рязани…
– Что вы никогда не были в Рязани.
– А как же…
– Я вижу, мне удалось возбудить в вас некоторый интерес. Это хорошо. Это значит, что мы найдем общий язык, который приведет нас к взаимовыгодному сотрудничеству…
– Но… Ведь вы сами говорили, что я не должна никому верить.
– Верно. Мне не должны. Поверьте людям, которые в Рязани не пустят вас на порог, хоть вы и будете утверждать, что это – ваш дом, где вы провели детство…
Марина посидела некоторое время молча. Мысли в голове смешались, накатила какая-то безысходность, от которой захотелось завыть. Марина стиснула зубы и сказала:
– Ну, допустим. Чего вы от меня хотите?
– Да ничего особенного! Мы хотим, чтобы именно вы победили в Игре! То есть нашли Магистра правил.
– И вы мне будете в этом помогать?
– Это б, конечно, с удовольствием. Только это исключено. Мы достаточно могущественны, но за игрой следит Арбитр. Нам нельзя ссориться с магами, которых, кстати, никто так и не видел до сих пор. Мы просто стараемся заранее договориться со всеми Игроками. С кем-то уговорами, как с вами, с кем-то пожестче…
– Вот даже как?
– Да, Госбезопасность шутить не любит… И еще мы хотели бы высказать одно настоятельное пожелание…
– Интересная формулировка.
– Да, бросьте, честное слов! Не слышали вы интересных формулировок. Почитали бы вы наши архивы… Я просто хотел намекнуть, что вам следует использовать свои преимущества с тем, чтобы стать Игроком номер один. И, соответственно, приблизиться к победе…
– Это какие такие преимущества?
– Вы девушка. И весьма интересная. А Игрок номер один – молодой парень. Лопух.
– «Не виноватая я…» – пробормотала Марина. – Ну, уж это я сама решу, какие преимущества мне использовать…
– Решайте, решайте. Госбезопасность плохих вариантов не посоветует…
– Да бросьте вы эту дурь читать! – раздраженно воскликнула Марина. – Это просто неуважение к собеседнику!
– Действительно, вы правы, – согласился незнакомец. – Хватит жечь себе мозги всякой ерундой и зрение портить…
И раскрытая книжка обложкой вверх плюхнулась на все еще промятую искусственную кожу. Туда, где только что лежал Агент Госбезопасности.
Уставившись невидящим взглядом в обложку, Марина думала о себе и о Максе. О своем друге, которого, как оказалось, никогда не существовало, если верить местным властям. А насмотревшись чудес в этой странной Волшебной Москве, она готова была поверить кому угодно и чему угодно.
И правда, все ее воспоминания, связанные с Максом, при вдумчивом рассмотрении не выдерживали никакой критики. Марина с ужасом призналась себе, что все эти совместные поездки на море на мотоциклах, шумные пивные вечеринки и сцены при луне кажутся теперь картонными и надуманными, будто нарезанными из модных журналов и кинофильмов.
Как сказал этот странный милиционер – Волкоп – все это только для того, чтобы привлечь ее в Москву, придать ей сил прорваться сквозь границы Локализации… Но зачем? Чтобы лежать сейчас на полке купе в странном подземном поезде, что мчится без устали по Кольцевой линии?
Марина встала, надела кроссовки и накинула куртку. В коридоре вагона никого не было. Не у кого было попросить зажигалку.
Она задумчиво побрела в тамбур. Еще через стекло двери она заметила струящийся сигаретный дым.
Прислонившись к стенке, любуясь несущейся за окошком стеной, стоял и курил крепкий мужчина в военном камуфляже.
– Не дадите даме прикурить? – спросила Марина.
– Это всегда пожалуйста, – ответил тот и чиркнул зажигалкой.
Марина затянулась и закашлялась. Курильщицей со стажем она не была. Сигареты лишь помогали иногда поддержать компанию, да расслабиться время от времени.
– Куда путь держите? – улыбнувшись, спросил мужчина.
– А вы? – парировала Марина.
Секунду помолчав, они оба рассмеялись.
– Вы, как я полагаю, Игрок номер… – полувопросительно сказал мужчина.
– Три, – кивнула Марина. – Тоже участвуете в гонках с преследованием?
– Дэн, – вместо ответа представился тот и протянул руку.
– Марина, – девушка, прищурившись, пожала руку собеседника. – Так мы, как я понимаю, в некотором роде противники?
– В некотором роде, – рассмеялся Дэн. – Пока неизвестны правила, трудно определить, кто противник, а кто друг.
– Ну-ну, – скептически ответила Марина. – Странная она, эта Игра, вы не находите?
– Нахожу, – согласился Дэн. – Но играть в нее, все же придется…
– А что, – поинтересовалась Марина. – Как вы думаете, может дойти до того, что мы начнем стрелять друг в друга?
– И ножами резать, – кивнул Дэн. – Это возможно. Но в отношении меня вы можете быть спокойны. Вы слишком симпатичная, чтобы я причинил вам боль…
– Ой, спасибо, – фыркнула Марина.
– В случае необходимости я убью вас быстро и безболезненно. Я знаю специальные приемы, – заверил Дэн.
– Спасибо, – ответила Марина, не понимая, шутит ли ее собеседник или говорит на полном серьезе. – Я, пожалуй, пойду…
– Позвольте, я вас провожу, – предложил Дэн, но в этот момент скрипнула дверь, и в дымном тамбуре показалась голова проводника.
– Кхе-кхе, ох и накурили, однако! Молодой человек – ваша станция!
Одновременно со словами проводника поезд дернулся и начал снижать ход.
– А я решил дальше проехаться, – весело глядя на Марину, сказал Дэн.
– Мало ли, что вы решили, – ответил гном. – Приготовьтесь к выходу.
– Я дальше поеду, – ответил Дэн. – Сколько доплатить?
Марина с интересом ждала развязки. Нельзя сказать, что этот Дэн ей совсем не понравился, но…
Гном вытянулся во весь свой небольшой рост и поправил на голове фуражку.
– На выход, Игрок! – рявкнул он.
Поезд остановился. Дэн иронически осмотрел гнома и снисходительно улыбнулся.
– Знаете что…
Договорить он не успел. Дверь вагона с хлопком вылетела наружу и огромная черная рука схватила Дэна поперек туловища и вырвала из вагона в темноту вокзала.
Марина в ужасе вжалась в угол и закричала.
– Да что же это все такие впечатлительные пошли, – недовольно сказал проводник, вышел на перрон и, кряхтя, втащил обратно в тамбур массивную дверь. – Это всего лишь Станционный смотритель. Должен кто-то за порядком следить, верно? А то Игроки, они ведь всякие попадаются…
… Когда Марина вернулась в купе, то обнаружила, что некто посторонний, нахально лежит на ее месте, прикрывшись оставленной ею книжкой.
– Вообще-то, это мое место, – недовольно произнесла Марина.
– Покажите билет, – не отрываясь от чтения, сказал некто.
Марина поняла, что этот тип свои права знает: у нее, конечно, не было никакого билета. Хотя, с другой стороны…
– А вы свой покажите, – чисто из принципа потребовала Марина.
Нахал молча бросил на стол длинный железнодорожный билет. Марина не стала его изучать и зло плюхнулась на противоположную полку и уперлась ногами в ту, с которой ее так бесцеремонно согнали.
– А Игрокам билеты не полагаются, – не отрываясь от чтения, сказал тип.
– Это почему же всем вокруг известно, что я – Игрок? – скрестив руки на груди, поинтересовалась Марина.
– Ну, что вы, Марина Сергеевна, – сказал неизвестный и перелистнул страницу. – Знают лишь те, кому по долгу службы полагается это знать. Проводник, например, Волкоп…
– Вы тоже из милиции? – спросила Марина. – Вижу, детективчики шибко любите.
– Да, есть такая слабость, – согласился тип. – Люблю. Только в данном случае меня интересует не столько сюжет книги, сколько причина такого огромного ее тиража. Честно говоря, простой логике это не поддается. Ведь у нас с вами, Марина, сюжет куда увлекательнее, а тираж – три экземпляра: протокол ГАИ, личное дело у Волкопа и материальчик еще в одном ведомстве…
– Это в нашем байк-клубе, что ли? – усмехнулась Марина.
– Нет, я имею в виду Госбезопасность. Слышали про такое?
– Это что? ФСБ? КГБ? Нафиг я им нужна?
– Нужна, очень нужна, Марина Сергеевна! Только не ФСБ и КГБ, которых как таковых в Волшебной Москве уже нет, а великому Княжеству Госбезопасность во главе с его уважаемым Доминатором…
– Совсем с катушек все посъезжали… Почему я должна вам верить? Покажите удостоверение!
– Хм… Пожалуйста… Младший агент Госбезопасности номер…
Над столом вспыхнуло красноватое свечение, в котором, словно в мареве поплыло изображение щита и меча. На щите были какие-то цифры…
– Мне этот номер ни о чем не говорит, – заявила Марина. – Вы мне лицо покажите.
– А вам скажет больше, если я заявлю, что я – майор Пронин? И у меня окажется лицо Гагарина? – донеслось из-за яркой обложки. – Не смешите. Вы же видели, какие личины вокруг бродят. В нашей Игре некоторым вещам надо верить сразу. А некоторым – никогда.
– И чему это мне надо верить? – с вызовом поинтересовалась Марина.
– А хотя бы грубой силе, – сказал тип, и, небрежно положив руку на стол, без видимых с хрустом усилий отломал его край. – А вот всему остальному верить не обязательно. Но зато можно делать выводы…
– А-а… – протянула Марина, не зная, как ей воспринимать слова незнакомца. – Вы мне угрожаете?
– Нет, я предупреждаю о наших серьезных возможностях в этом мире. А речь пойдет о другом. Об Игре.
– Ну, это в общем-то, очевидно. Здесь все только о ней и говорят…
– Да. Марина, вы Игрок. И у вас, как у прочих Игроков, есть цель – найти Магистра правил.
– Я в курсе…
– Замечательно, что вы в курсе… Найти его нужно и нам. Поэтому мы хотели бы с вами сотрудничать…
– Я ничего не буду подписывать, – быстро сказала Марина.
– Вот, сразу видно умную девушку! – усмехнулся ее собеседник и снова зашуршал страницами. – Подписывать ничего не надо. Просто выслушайте меня.
– Я вся внимание, – ядовито сказала Марина, откидываясь на обитую мягким стенку.
– Вам, наверное, будет небезынтересно узнать правду о себе? Откуда в вашей голове взялся некий молодой человек – Макс, которого, вроде, как и не было на свете? Почему вы стремглав примчались в Москву и не нашли ничего, кроме фальшивых воспоминаний?
– Да-а, – протянула Марина. – Это интересно…
– И еще интересней вам будет узнать, куда вам следует возвращаться из Москвы…
– Что вы хотите этим сказать? Что в Рязани…
– Что вы никогда не были в Рязани.
– А как же…
– Я вижу, мне удалось возбудить в вас некоторый интерес. Это хорошо. Это значит, что мы найдем общий язык, который приведет нас к взаимовыгодному сотрудничеству…
– Но… Ведь вы сами говорили, что я не должна никому верить.
– Верно. Мне не должны. Поверьте людям, которые в Рязани не пустят вас на порог, хоть вы и будете утверждать, что это – ваш дом, где вы провели детство…
Марина посидела некоторое время молча. Мысли в голове смешались, накатила какая-то безысходность, от которой захотелось завыть. Марина стиснула зубы и сказала:
– Ну, допустим. Чего вы от меня хотите?
– Да ничего особенного! Мы хотим, чтобы именно вы победили в Игре! То есть нашли Магистра правил.
– И вы мне будете в этом помогать?
– Это б, конечно, с удовольствием. Только это исключено. Мы достаточно могущественны, но за игрой следит Арбитр. Нам нельзя ссориться с магами, которых, кстати, никто так и не видел до сих пор. Мы просто стараемся заранее договориться со всеми Игроками. С кем-то уговорами, как с вами, с кем-то пожестче…
– Вот даже как?
– Да, Госбезопасность шутить не любит… И еще мы хотели бы высказать одно настоятельное пожелание…
– Интересная формулировка.
– Да, бросьте, честное слов! Не слышали вы интересных формулировок. Почитали бы вы наши архивы… Я просто хотел намекнуть, что вам следует использовать свои преимущества с тем, чтобы стать Игроком номер один. И, соответственно, приблизиться к победе…
– Это какие такие преимущества?
– Вы девушка. И весьма интересная. А Игрок номер один – молодой парень. Лопух.
– «Не виноватая я…» – пробормотала Марина. – Ну, уж это я сама решу, какие преимущества мне использовать…
– Решайте, решайте. Госбезопасность плохих вариантов не посоветует…
– Да бросьте вы эту дурь читать! – раздраженно воскликнула Марина. – Это просто неуважение к собеседнику!
– Действительно, вы правы, – согласился незнакомец. – Хватит жечь себе мозги всякой ерундой и зрение портить…
И раскрытая книжка обложкой вверх плюхнулась на все еще промятую искусственную кожу. Туда, где только что лежал Агент Госбезопасности.
–6-
Дэн и раньше догадывался, что сюда проведена специальная ветка метро. Странно было бы, чтобы, строя по сему городу такие подземелья, власть не подготовила для себя дополнительного шанса на выживание в случае всевозможных перипетий политики и непредсказуемых плодов брожения народного сознания.
Вот только вид лестницы, идущей в глубину по потолку вызывал головокружение даже у человека, порядком попрыгавшего с парашютом.
«Ну, да, – вспомнил Дэн. – Кремль-то сейчас в земле вверх тормашками, как морковка – ботвой наружу…»
Однако он привык к решительным действиям, а потому без раздумий ступил на уходящий вниз скользкий потолок.
Перед глазами тут же замелькали разноцветные круги, желудок подбросило кверху и Дэна вырвало. На ступеньки.
– Ух, черт, – прохрипел Дэн. Он стоял на четвереньках, а где-то над головой были рельсы, перрон и страшный Станционный смотритель, видеть которого Дэн так и не увидел, хотя на ребрах ощутил основательно.
– Что ж, поползаем, как мухи, вверх тормашками, – сказал сам себе Дэн, откашлялся и побрел по лестнице слабо освещенным коридором.
…На Ивановской площади было странно. Неба, конечно, не видать, но и земли тоже, хотя характерный запах заполнял все пространство. Дэн огляделся по сторонам и неопределенно хмыкнул: колокольня Ивана Великого у макушки втыкалась в темный свод, так, что маковки было не видать.
– Ну, и что я здесь делаю? – спросил у себя Дэн и сел на камни. Он закурил и принялся тихо насвистывать что-то неопределенное.
«Надо бы провести осмотр помещений, – вяло думал Дэн. – Может, здесь есть кто из аппарата президента. Может, и сам…»
– Курить нельзя, – раздался строгий голос.
Дэн поднял глаза. К нему приближался подтянутый мужчина в неприятно знакомой форме.
«НКВД?» – рассеянно подумал Дэн и затушил сигарету о камень.
– А сидеть можно, товарищ офицер? – поинтересовался он.
– Сидеть можно, – ответил НКВДшник. Из его уст эти слова прозвучали особенно неприятно.
Тут офицер совершил неожиданный поступок: он подошел к Дэну и уселся прямо напротив него – на камни. Он сразу устроился поудобнее: облокотился на локоть, положив одна на другую ноги в хромовых сапогах. Видимо, чувствовал он здесь себя вполне «в своей тарелке».
– Трошкин, кремлевская охрана, – представился офицер и протянул Дэну руку.
– Денис, войска специального назначения, – ответил Дэн и протянул руку в ответ. – Что охраняем? От кого?
– Вас, – ответил Трошкин. – От наших жильцов.
– Нас – это спецназ? – скаламбурил Дэн.
– Вас – это людей.
Дэн удивленно вскинул брови.
– Интересный поворот, – сказал он. – Зачем же это надо нас от них охранять? Мы с ног сбились, ищем президента, правительство. Страна без руководства осталась…
– Это, конечно не есть хорошо, – согласился Трошкин и достал из нагрудного кармана пачку «Казбека». – Будете?
– Так нельзя же курить? – усомнился Дэн.
Трошкин махнул рукой и принялся придавать папиросе соответствующую форму. Дэн взял легендарную папиросину и задумчиво дунул в нее.
Закурили.
– Страна без руководства – это не дело, – продолжил Трошкин. – Но сами понимаете – Игра…
– Понимаю, – кивнул Дэн.
Со стороны Кремлевского дворца раздался гулкий тоскливый рев. От него у Дэна мигом свело зубы и побежали по телу отвратительные мурашки.
– Вряд ли понимаете, – покачал головой Трошкин и затянулся.
Рев повторился. К нему добавился еще один. Вдалеке раздался дробный стук сапог: человек тридцать в форме торопливо бежали туда, откуда доносились странные звуки.
– Что это? – хрипло спросил Дэн.
– Государственная тайна, – спокойно глядя в глаза Дэну, сказал Трошкин и стряхнул пепел.
– Слушай, дружище, – живо заговорил Дэн. – Ты пойми, это же мое задание! Мне поручили от имени Генерального штаба узнать, что с главнокомандующим – ты понимаешь? За границами Локализации скоро такое начнется!..
– Передай, что все в порядке, – невозмутимо ответил Трошкин. – Мы будем держать их здесь, пока не закончится Игра.
– Но могут начаться волнения!
– Пусть не волнуются. Я, думаю, у нас хватит сил. Мы выстоим…
– Тьфу! – сказал Дэн и раздавил недокуренную папиросу.
Трошкин грустно посмотрел на Дэна и вздохнул.
– Ты думаешь, мы зря тут вверх тормашками ошиваемся? – произнес НКВДшник. – Нашим хозяевам сейчас за эти стены никак нельзя…
Трошкин вдруг оживился и как-то умоляюще посмотрел на Дэна:
– Я тебе вот что скажу: лучше бы ты быстрее Игру закончил, а? Ты ведь Игрок, верно? Слушай, ты не тяни, а? И другим скажи – пусть побыстрее… Страшно тут…
Словно в подтверждение его слов завибрировала земля, и откуда-то донесся длинный тягучий стон.
– Ну… Ладно, – неуверенно сказал Дэн. – Только тогда я не пойму, зачем меня именно сюда прислали… Ведь что-то мне здесь должно было помочь… Э-э-э… Слушай, а от вас не видна Красная площадь снизу?
– Ну, как же, – ответил Трошкин. – Если вон туда пойти – она и будет. И если рассудить – как раз с изнанки…
– Можно я посмотрю?
– Пожалуйста. Только я тебя сопровожу. От греха…
… Дэн стоял на самой натуральной Красной площади. Здесь, в полумраке, было все так же, как и на поверхности. Более того – собор Василия Блаженного здесь был настоящий, в отличие от того, поверхностного.
И здесь так же мерно щелкали камни мостовой. Только сквозь квадратное отверстие бил неяркий, но явственный луч дневного света…
– И где же здесь рисунок? – пробормотал Дэн, вглядываясь в темную поверхность площади.
– А, рисунок, – понимающе кивнул Трошкин. – Точно, был в самом начале. Только когда камень вытащили – пропал он.
– Что нарисовано хоть было?
– А вот хоть убей… Нет, не могу вспомнить, надо же, а!
– А кто камень вытащил?
– Да паренек один. На глазах мавзоеевского караула. Не успели догнать. Исчез он, как сквозь землю провалился. Сумасшедший наверное… Говорят – Магистр какой-то…
– Интересненько, – процедил сквозь зубы Дэн. – Магистр правил путает карты организаторам Игры. Так я это понимаю…
Трошкин равнодушно пожал плечами.
Со стороны Мавзолея донесся странный звук, отдаленно напоминающий плач. Вертикальные щели наверху вспыхнули голубоватым свечением. Караул у дверей явно нервничал.
– А что, – поинтересовался Дэн. – Это правда, что тело… хм… вождя ушло в город? И где теперь Ле…
Дэн не успел договорить, потому что Трошкин схватил его за шею и закрыл ладонью рот.
– Тихо! – в ужасе забормотал Трошкин. – Не произноси имя! Не вслух! Услышит – худо будет…
Дэн вырвался из цепких объятий и недоуменно посмотрел на Трошкина, потом на нарастающее свечение Мавзолея.
– Здесь Он! – сдавленным голосом сказал Трошкин. – Наверху – бутафория… А теперь уходи, уходи быстрее… Тебе здесь больше находиться нельзя. Они чужаков чуют…
НКВДшник схватил Дэна под локоть и потащил в сторону входа в Кремль, который был здесь прямо за Мавзолеем. Из гранитной пирамиды доносились неприятные звуки. Один из караульных украдкой крестился.
– Ну, прощай, друг. – Сказал Трошкин. – Хотя… Найдешь камень – заходи, будем ждать!..
… На этот раз к перрону подошел вполне стандартный поезд метро. Дэн вошел и уселся на пошарпаное сидение. Его еще мутило от обратного кручения вверх ногами – с лестницы на потолок, да и от кремлевских впечатлений. По-крайней мере, Дэн знал теперь, где искать «оборотную сторону медали», точнее – Красной площади.
Осталась малость – найти камень и выяснить, что за таинственный рисунок украшал подножие парада Победы…
Поднимаясь на эскалаторе какой-то станции (он вышел наобум), Дэн обратил внимание на множество людей, в панике спешивших вниз. И чем выше он возносился, тем больше народу и больше нервной суеты он видел. Люди что-то кричали, размахивали руками, вращали выпученными глазами. Многие громко матерились, и никто не ставил им этого в упрек.
Заинтригованный, Дэн с трудом протиснулся к дверям метрополитеновского павильона, ведущим на улицу – люди и диковинные существа, к которым он уже привык, лезли вовнутрь и через входы, и через выходы.
На улице стоял гам, визг и вообще нечто невообразимое.
– Э, да что происходит-то? – спрашивал Дэн у проносящихся мимо людей, но на него не обращали внимания.
По этой причине он схватил за шиворот какого-то мужичишку и размеренно повторил вопрос.
– Чего, не видишь?! – заорал мужичишка. – Орда идет!
– Что за орда? Куда идет? – не понял Дэн.
– А хрен ее знает, куда идет! – огрызнулся его собеседник и, вырвавшись, сгинул в людском потоке.
Небрежно расталкивая стремящихся ко входу в метро, Дэн вышел к проезжей части широкого проспекта. Машины разворачивались, плюя на все правила, и уносились вправо. Всмотревшись вдаль по левую сторону, он увидел какое-то движение. Пока тяжело было разобраться, что именно там происходит, но бегство толпы происходило именно оттуда.
– Орда, – пробормотал Дэн. – Что за хреновина такая?
Тут он ощутил заметную вибрацию асфальта под ногами. Будто под землей проходил поезд метро. Только вибрация все нарастала, и к ней добавились все усиливающиеся мерные содрогания.
И он увидел.
– Мать моя женщина! – констатировал Дэн.
По центру проспекта на него неслась взбесившаяся заставка «Мосфильма»!
А точнее – парная статуя Рабочего и Колхозницы. Словно в замедленном кино с гулом поднимались огромные ноги, что, ударяя в мостовую, шумно взметали асфальтовые лоскутья. Поднятые руки с молотом и серпом в этом движении выглядели уж совсем дико, так же, как и лишенные эмоций лица из стальных квадратов.
И тут Дэн заметил, как у подножия неприкаянного монумента с диким визгом вырвались вперед десятки всадников. Их движение, разношерстная одежда и гиканье действительно напоминали о скачущих по степи монгольских завоевателях.
Толпа тех, кто не успел спрятаться в метро или убежать, отпрянула к стенам домов. Но всадники, которых становилось все больше, казалось, никого не замечали. Дэн увидел, что от рук всадников к головам Рабочего и колхозницы тянется множество тонких ниточек – так казалось с этого расстояния – и всадники изо всех сил пытаются остановить и повалить металлические тела. Серп и молот на вытянутых руках тоже оказались связаны.
– Вот гады, – раздался сзади женский голос. – Как саранча. Мало им металлолома – все на кусочки хотят порвать! Продать и сожрать! И как они только нашли их? С реставрации стащить пытались, что ли?
Дэн на миг обернулся. Говорила пожилая женщина с большой сумкой. Встретив взгляд Дэна, она осеклась и засеменила прочь.
Раздался отдаленный треск, а с ним – громкий множественный свит и гиканье. Руки статуй разъединились, порванные веревки с них полетели вниз, а всадники шарахнулись в стороны. И вовремя: на них в сопровождении противного металлического скрежета уже опускались гигантские орудия труда.
Взметнулись тучи пыли, разнесся звук, похожий на взрыв – это опустился молот. Раздался электрический треск и звон лопающихся струн – это порвались троллейбусные провода, за которые зацепился серп. Статуи медленно, не обращая внимания на неудавшихся пленителей, сбросили остатки веревок и, теряя на ходу огромные прямоугольники металла из ржавых тел, удалились боковой улицей.
– Ну, теперь держись, – прокричал пролетающий мимо гаишник. – Сейчас ордынцы рассердятся – начнут бесчинствовать! Чего изволите пожелать, ничего не изволите как хотите, пока… Спасайся, кто может!
– Эй, летун! – крикнул Дэн гаишнику. – Что за халатное отношение к обязанностям? В каменоломни захотелось? А волшебной палочкой махнуть не вариант, чтобы гражданам помочь?
– Так на живых я не могу! Если б они на мотоциклах были – я б махнул, – улетая, прокричал гаишник.
Тут Дэн нащупал в кармане рацию.
– Тьфу, совсем забыл! – произнес Дэн и достал из кармана «яйцо».
Самое время реализовать одну давнюю задумку. Он принялся спрашивать у торопящихся прохожих ручку и бумагу. Найти искомое удалось у одной испуганной женщины. Он присел на корточки и принялся лихорадочно писать. Затем достал рацию, подул в ее, не зная, на что нажимать в этом идеальной формы яйце.
– Эй, Волкоп, где ты? Прием! Тут полно нелегалов…
Вот только вид лестницы, идущей в глубину по потолку вызывал головокружение даже у человека, порядком попрыгавшего с парашютом.
«Ну, да, – вспомнил Дэн. – Кремль-то сейчас в земле вверх тормашками, как морковка – ботвой наружу…»
Однако он привык к решительным действиям, а потому без раздумий ступил на уходящий вниз скользкий потолок.
Перед глазами тут же замелькали разноцветные круги, желудок подбросило кверху и Дэна вырвало. На ступеньки.
– Ух, черт, – прохрипел Дэн. Он стоял на четвереньках, а где-то над головой были рельсы, перрон и страшный Станционный смотритель, видеть которого Дэн так и не увидел, хотя на ребрах ощутил основательно.
– Что ж, поползаем, как мухи, вверх тормашками, – сказал сам себе Дэн, откашлялся и побрел по лестнице слабо освещенным коридором.
…На Ивановской площади было странно. Неба, конечно, не видать, но и земли тоже, хотя характерный запах заполнял все пространство. Дэн огляделся по сторонам и неопределенно хмыкнул: колокольня Ивана Великого у макушки втыкалась в темный свод, так, что маковки было не видать.
– Ну, и что я здесь делаю? – спросил у себя Дэн и сел на камни. Он закурил и принялся тихо насвистывать что-то неопределенное.
«Надо бы провести осмотр помещений, – вяло думал Дэн. – Может, здесь есть кто из аппарата президента. Может, и сам…»
– Курить нельзя, – раздался строгий голос.
Дэн поднял глаза. К нему приближался подтянутый мужчина в неприятно знакомой форме.
«НКВД?» – рассеянно подумал Дэн и затушил сигарету о камень.
– А сидеть можно, товарищ офицер? – поинтересовался он.
– Сидеть можно, – ответил НКВДшник. Из его уст эти слова прозвучали особенно неприятно.
Тут офицер совершил неожиданный поступок: он подошел к Дэну и уселся прямо напротив него – на камни. Он сразу устроился поудобнее: облокотился на локоть, положив одна на другую ноги в хромовых сапогах. Видимо, чувствовал он здесь себя вполне «в своей тарелке».
– Трошкин, кремлевская охрана, – представился офицер и протянул Дэну руку.
– Денис, войска специального назначения, – ответил Дэн и протянул руку в ответ. – Что охраняем? От кого?
– Вас, – ответил Трошкин. – От наших жильцов.
– Нас – это спецназ? – скаламбурил Дэн.
– Вас – это людей.
Дэн удивленно вскинул брови.
– Интересный поворот, – сказал он. – Зачем же это надо нас от них охранять? Мы с ног сбились, ищем президента, правительство. Страна без руководства осталась…
– Это, конечно не есть хорошо, – согласился Трошкин и достал из нагрудного кармана пачку «Казбека». – Будете?
– Так нельзя же курить? – усомнился Дэн.
Трошкин махнул рукой и принялся придавать папиросе соответствующую форму. Дэн взял легендарную папиросину и задумчиво дунул в нее.
Закурили.
– Страна без руководства – это не дело, – продолжил Трошкин. – Но сами понимаете – Игра…
– Понимаю, – кивнул Дэн.
Со стороны Кремлевского дворца раздался гулкий тоскливый рев. От него у Дэна мигом свело зубы и побежали по телу отвратительные мурашки.
– Вряд ли понимаете, – покачал головой Трошкин и затянулся.
Рев повторился. К нему добавился еще один. Вдалеке раздался дробный стук сапог: человек тридцать в форме торопливо бежали туда, откуда доносились странные звуки.
– Что это? – хрипло спросил Дэн.
– Государственная тайна, – спокойно глядя в глаза Дэну, сказал Трошкин и стряхнул пепел.
– Слушай, дружище, – живо заговорил Дэн. – Ты пойми, это же мое задание! Мне поручили от имени Генерального штаба узнать, что с главнокомандующим – ты понимаешь? За границами Локализации скоро такое начнется!..
– Передай, что все в порядке, – невозмутимо ответил Трошкин. – Мы будем держать их здесь, пока не закончится Игра.
– Но могут начаться волнения!
– Пусть не волнуются. Я, думаю, у нас хватит сил. Мы выстоим…
– Тьфу! – сказал Дэн и раздавил недокуренную папиросу.
Трошкин грустно посмотрел на Дэна и вздохнул.
– Ты думаешь, мы зря тут вверх тормашками ошиваемся? – произнес НКВДшник. – Нашим хозяевам сейчас за эти стены никак нельзя…
Трошкин вдруг оживился и как-то умоляюще посмотрел на Дэна:
– Я тебе вот что скажу: лучше бы ты быстрее Игру закончил, а? Ты ведь Игрок, верно? Слушай, ты не тяни, а? И другим скажи – пусть побыстрее… Страшно тут…
Словно в подтверждение его слов завибрировала земля, и откуда-то донесся длинный тягучий стон.
– Ну… Ладно, – неуверенно сказал Дэн. – Только тогда я не пойму, зачем меня именно сюда прислали… Ведь что-то мне здесь должно было помочь… Э-э-э… Слушай, а от вас не видна Красная площадь снизу?
– Ну, как же, – ответил Трошкин. – Если вон туда пойти – она и будет. И если рассудить – как раз с изнанки…
– Можно я посмотрю?
– Пожалуйста. Только я тебя сопровожу. От греха…
… Дэн стоял на самой натуральной Красной площади. Здесь, в полумраке, было все так же, как и на поверхности. Более того – собор Василия Блаженного здесь был настоящий, в отличие от того, поверхностного.
И здесь так же мерно щелкали камни мостовой. Только сквозь квадратное отверстие бил неяркий, но явственный луч дневного света…
– И где же здесь рисунок? – пробормотал Дэн, вглядываясь в темную поверхность площади.
– А, рисунок, – понимающе кивнул Трошкин. – Точно, был в самом начале. Только когда камень вытащили – пропал он.
– Что нарисовано хоть было?
– А вот хоть убей… Нет, не могу вспомнить, надо же, а!
– А кто камень вытащил?
– Да паренек один. На глазах мавзоеевского караула. Не успели догнать. Исчез он, как сквозь землю провалился. Сумасшедший наверное… Говорят – Магистр какой-то…
– Интересненько, – процедил сквозь зубы Дэн. – Магистр правил путает карты организаторам Игры. Так я это понимаю…
Трошкин равнодушно пожал плечами.
Со стороны Мавзолея донесся странный звук, отдаленно напоминающий плач. Вертикальные щели наверху вспыхнули голубоватым свечением. Караул у дверей явно нервничал.
– А что, – поинтересовался Дэн. – Это правда, что тело… хм… вождя ушло в город? И где теперь Ле…
Дэн не успел договорить, потому что Трошкин схватил его за шею и закрыл ладонью рот.
– Тихо! – в ужасе забормотал Трошкин. – Не произноси имя! Не вслух! Услышит – худо будет…
Дэн вырвался из цепких объятий и недоуменно посмотрел на Трошкина, потом на нарастающее свечение Мавзолея.
– Здесь Он! – сдавленным голосом сказал Трошкин. – Наверху – бутафория… А теперь уходи, уходи быстрее… Тебе здесь больше находиться нельзя. Они чужаков чуют…
НКВДшник схватил Дэна под локоть и потащил в сторону входа в Кремль, который был здесь прямо за Мавзолеем. Из гранитной пирамиды доносились неприятные звуки. Один из караульных украдкой крестился.
– Ну, прощай, друг. – Сказал Трошкин. – Хотя… Найдешь камень – заходи, будем ждать!..
… На этот раз к перрону подошел вполне стандартный поезд метро. Дэн вошел и уселся на пошарпаное сидение. Его еще мутило от обратного кручения вверх ногами – с лестницы на потолок, да и от кремлевских впечатлений. По-крайней мере, Дэн знал теперь, где искать «оборотную сторону медали», точнее – Красной площади.
Осталась малость – найти камень и выяснить, что за таинственный рисунок украшал подножие парада Победы…
Поднимаясь на эскалаторе какой-то станции (он вышел наобум), Дэн обратил внимание на множество людей, в панике спешивших вниз. И чем выше он возносился, тем больше народу и больше нервной суеты он видел. Люди что-то кричали, размахивали руками, вращали выпученными глазами. Многие громко матерились, и никто не ставил им этого в упрек.
Заинтригованный, Дэн с трудом протиснулся к дверям метрополитеновского павильона, ведущим на улицу – люди и диковинные существа, к которым он уже привык, лезли вовнутрь и через входы, и через выходы.
На улице стоял гам, визг и вообще нечто невообразимое.
– Э, да что происходит-то? – спрашивал Дэн у проносящихся мимо людей, но на него не обращали внимания.
По этой причине он схватил за шиворот какого-то мужичишку и размеренно повторил вопрос.
– Чего, не видишь?! – заорал мужичишка. – Орда идет!
– Что за орда? Куда идет? – не понял Дэн.
– А хрен ее знает, куда идет! – огрызнулся его собеседник и, вырвавшись, сгинул в людском потоке.
Небрежно расталкивая стремящихся ко входу в метро, Дэн вышел к проезжей части широкого проспекта. Машины разворачивались, плюя на все правила, и уносились вправо. Всмотревшись вдаль по левую сторону, он увидел какое-то движение. Пока тяжело было разобраться, что именно там происходит, но бегство толпы происходило именно оттуда.
– Орда, – пробормотал Дэн. – Что за хреновина такая?
Тут он ощутил заметную вибрацию асфальта под ногами. Будто под землей проходил поезд метро. Только вибрация все нарастала, и к ней добавились все усиливающиеся мерные содрогания.
И он увидел.
– Мать моя женщина! – констатировал Дэн.
По центру проспекта на него неслась взбесившаяся заставка «Мосфильма»!
А точнее – парная статуя Рабочего и Колхозницы. Словно в замедленном кино с гулом поднимались огромные ноги, что, ударяя в мостовую, шумно взметали асфальтовые лоскутья. Поднятые руки с молотом и серпом в этом движении выглядели уж совсем дико, так же, как и лишенные эмоций лица из стальных квадратов.
И тут Дэн заметил, как у подножия неприкаянного монумента с диким визгом вырвались вперед десятки всадников. Их движение, разношерстная одежда и гиканье действительно напоминали о скачущих по степи монгольских завоевателях.
Толпа тех, кто не успел спрятаться в метро или убежать, отпрянула к стенам домов. Но всадники, которых становилось все больше, казалось, никого не замечали. Дэн увидел, что от рук всадников к головам Рабочего и колхозницы тянется множество тонких ниточек – так казалось с этого расстояния – и всадники изо всех сил пытаются остановить и повалить металлические тела. Серп и молот на вытянутых руках тоже оказались связаны.
– Вот гады, – раздался сзади женский голос. – Как саранча. Мало им металлолома – все на кусочки хотят порвать! Продать и сожрать! И как они только нашли их? С реставрации стащить пытались, что ли?
Дэн на миг обернулся. Говорила пожилая женщина с большой сумкой. Встретив взгляд Дэна, она осеклась и засеменила прочь.
Раздался отдаленный треск, а с ним – громкий множественный свит и гиканье. Руки статуй разъединились, порванные веревки с них полетели вниз, а всадники шарахнулись в стороны. И вовремя: на них в сопровождении противного металлического скрежета уже опускались гигантские орудия труда.
Взметнулись тучи пыли, разнесся звук, похожий на взрыв – это опустился молот. Раздался электрический треск и звон лопающихся струн – это порвались троллейбусные провода, за которые зацепился серп. Статуи медленно, не обращая внимания на неудавшихся пленителей, сбросили остатки веревок и, теряя на ходу огромные прямоугольники металла из ржавых тел, удалились боковой улицей.
– Ну, теперь держись, – прокричал пролетающий мимо гаишник. – Сейчас ордынцы рассердятся – начнут бесчинствовать! Чего изволите пожелать, ничего не изволите как хотите, пока… Спасайся, кто может!
– Эй, летун! – крикнул Дэн гаишнику. – Что за халатное отношение к обязанностям? В каменоломни захотелось? А волшебной палочкой махнуть не вариант, чтобы гражданам помочь?
– Так на живых я не могу! Если б они на мотоциклах были – я б махнул, – улетая, прокричал гаишник.
Тут Дэн нащупал в кармане рацию.
– Тьфу, совсем забыл! – произнес Дэн и достал из кармана «яйцо».
Самое время реализовать одну давнюю задумку. Он принялся спрашивать у торопящихся прохожих ручку и бумагу. Найти искомое удалось у одной испуганной женщины. Он присел на корточки и принялся лихорадочно писать. Затем достал рацию, подул в ее, не зная, на что нажимать в этом идеальной формы яйце.
– Эй, Волкоп, где ты? Прием! Тут полно нелегалов…