Страница:
Тяжелая рука легла ему на плечо.
– Это не просто нелегалы, друг мой, – сказал Волкоп. – Это стихия.
– Фу, елки-моталки, никак не привыкну к таким появлениям, – вздрогнув, сказал Дэн. – Так их что – никак нельзя остановить?
– Я не вправе, – покачал головой Волкоп, доставая реализатор, -Черкизовская Орда – явление конечно, и опасное, и неприятное, но Дума, почему-то не принимает закон о выселении нарушителей. Был бы закон, а средства бы я нашел… А без закона никак нельзя!
– А что, Городская дума еще функционирует? – оживился Дэн.
– Я про Госдуму, – ответил Волкоп.
Договорить он не успел: на них с диким визгом понеслась группа всадников на своих сбитых коренастых лошадях.
«Нет, точно монголы», – подумалось Дэну.
Перепуганный народ еще сильнее вжался в стены.
Волкоп медленно поднял реализатор и громко монотонно заговорил:
– За нарушение правопорядка, административного законодательства, поставление в опасность жизни представителей власти, нарушители отправляются на сто первый километр…
Нервы у Дэна были крепкие, но даже ему пришлось покрыться испариной, глядя как десяток лошадей с седоками, готовых растоптать его в лепешку, полопались в воздухе в паре метров от него. Своим реализатором Волкоп владел безупречно.
Дэн набрал полную грудь воздуха и с криком бросился вперед.
– Стой! – крикнул Волкоп, на миг прекратив стрелять.
За эти пару секунд Дэн успел ловко запрыгнуть сзади на седло одному из «монголов». И в ту же секунду свалиться на асфальт.
Волкоп невозмутимо завершил серию выстрелов
Рядовой Бечменбеков стоял в карауле, курил и смотрел вдаль.
Он не видел Москвы, которая лежала перед ним. Он видел родные калмыцкие степи, стада сайгаков, и старую дедову юрту, в которой бывал еще мальчишкой. Он вспоминал, как впервые его посадили на коня, и как дед рассказывал ему о великом прошлом кочевых племен.
Грандиозные картины переселения народов проплывали у него перед глазами, чему в немалой степени способствовала папироса, набитая отнюдь не «беломоровским» табаком.
Поэтому солдат даже не удивился, когда на фоне его туманных мыслей из воздуха вырвался с десяток разъяренных всадников на резвых конях. Он не удивился – он пришел в восторг и радостно закричал что-то по-колмыцки.
…Сменить часового решились только тогда, когда он, приплясывая и напевая народные песни, расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплект.
Всадников скоре задержал взвод десантников, патрулировавших местность на БТРе. Обыскав неизвестно откуда взявшихся наездников, у одного из них нашли странную записку…
– Закон нужен, – вздохнул Волкоп, зачехляя оружие.
Реализатор произвел должное воздействие, и Орда больше не приближалась. Люди расходились по сторонам, бурно обсуждая увиденное. Какой-то пожилой мужчина подошел к Волкопу и, прослезившись, щелкнул каблуками и козырнул. После чего сник и удалился. Еще какая-то бабулька отвешивала ему глубокие поклоны.
Страж порядка оставался равнодушным к этим проявлениям почтения.
– Так что, Орда бесчинствует, а на нее управы нет? – спросил Дэн.
– Да все дело-то в том, что их бесчинства вполне в рамках действующих законов, – вздохнул Волкоп. – Они ведь торговцы. А Орда – это кочующий рынок. Нельзя их так просто всех сразу выгнать. Связи у Орды немыслимые. Взять ту же Думу… Да и буйствуют они в основном, когда перекочевывают… А так – все беззакония в основном творятся у нее внутри. Не каждому дано это узнать, да это и к лучшему. Кто-то считает, что Орда даже полезна. Ведь в Орде можно найти любую вещь – если она существует в природе.
– Да? – прищурился Дэн. – Прямо-таки любую?
– По непроверенным данным, да, – ответил Волкоп. – Лично я ничего там не ищу. Кроме откровенных преступлений. Но все мои рейды регламентированы…
– А мои – нет, – сказал Дэн и подмигнул Волкопу. – Ну, я пошел!
Волкоп оценивающе посмотрел на Дэна и сказал:
– Желаю удачи, Игрок. Не забывай только про свою цель. Нам по-прежнему нужно найти Магистра. А поскольку он – не вещь, в этом Орда тебе не поможет…
Дэн кивнул. И решительно направился в ту сторону, где скакали, топтались на месте и водоворотами носились по кругу всадники.
–7-
–8-
– Это не просто нелегалы, друг мой, – сказал Волкоп. – Это стихия.
– Фу, елки-моталки, никак не привыкну к таким появлениям, – вздрогнув, сказал Дэн. – Так их что – никак нельзя остановить?
– Я не вправе, – покачал головой Волкоп, доставая реализатор, -Черкизовская Орда – явление конечно, и опасное, и неприятное, но Дума, почему-то не принимает закон о выселении нарушителей. Был бы закон, а средства бы я нашел… А без закона никак нельзя!
– А что, Городская дума еще функционирует? – оживился Дэн.
– Я про Госдуму, – ответил Волкоп.
Договорить он не успел: на них с диким визгом понеслась группа всадников на своих сбитых коренастых лошадях.
«Нет, точно монголы», – подумалось Дэну.
Перепуганный народ еще сильнее вжался в стены.
Волкоп медленно поднял реализатор и громко монотонно заговорил:
– За нарушение правопорядка, административного законодательства, поставление в опасность жизни представителей власти, нарушители отправляются на сто первый километр…
Нервы у Дэна были крепкие, но даже ему пришлось покрыться испариной, глядя как десяток лошадей с седоками, готовых растоптать его в лепешку, полопались в воздухе в паре метров от него. Своим реализатором Волкоп владел безупречно.
Дэн набрал полную грудь воздуха и с криком бросился вперед.
– Стой! – крикнул Волкоп, на миг прекратив стрелять.
За эти пару секунд Дэн успел ловко запрыгнуть сзади на седло одному из «монголов». И в ту же секунду свалиться на асфальт.
Волкоп невозмутимо завершил серию выстрелов
Рядовой Бечменбеков стоял в карауле, курил и смотрел вдаль.
Он не видел Москвы, которая лежала перед ним. Он видел родные калмыцкие степи, стада сайгаков, и старую дедову юрту, в которой бывал еще мальчишкой. Он вспоминал, как впервые его посадили на коня, и как дед рассказывал ему о великом прошлом кочевых племен.
Грандиозные картины переселения народов проплывали у него перед глазами, чему в немалой степени способствовала папироса, набитая отнюдь не «беломоровским» табаком.
Поэтому солдат даже не удивился, когда на фоне его туманных мыслей из воздуха вырвался с десяток разъяренных всадников на резвых конях. Он не удивился – он пришел в восторг и радостно закричал что-то по-колмыцки.
…Сменить часового решились только тогда, когда он, приплясывая и напевая народные песни, расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплект.
Всадников скоре задержал взвод десантников, патрулировавших местность на БТРе. Обыскав неизвестно откуда взявшихся наездников, у одного из них нашли странную записку…
– Закон нужен, – вздохнул Волкоп, зачехляя оружие.
Реализатор произвел должное воздействие, и Орда больше не приближалась. Люди расходились по сторонам, бурно обсуждая увиденное. Какой-то пожилой мужчина подошел к Волкопу и, прослезившись, щелкнул каблуками и козырнул. После чего сник и удалился. Еще какая-то бабулька отвешивала ему глубокие поклоны.
Страж порядка оставался равнодушным к этим проявлениям почтения.
– Так что, Орда бесчинствует, а на нее управы нет? – спросил Дэн.
– Да все дело-то в том, что их бесчинства вполне в рамках действующих законов, – вздохнул Волкоп. – Они ведь торговцы. А Орда – это кочующий рынок. Нельзя их так просто всех сразу выгнать. Связи у Орды немыслимые. Взять ту же Думу… Да и буйствуют они в основном, когда перекочевывают… А так – все беззакония в основном творятся у нее внутри. Не каждому дано это узнать, да это и к лучшему. Кто-то считает, что Орда даже полезна. Ведь в Орде можно найти любую вещь – если она существует в природе.
– Да? – прищурился Дэн. – Прямо-таки любую?
– По непроверенным данным, да, – ответил Волкоп. – Лично я ничего там не ищу. Кроме откровенных преступлений. Но все мои рейды регламентированы…
– А мои – нет, – сказал Дэн и подмигнул Волкопу. – Ну, я пошел!
Волкоп оценивающе посмотрел на Дэна и сказал:
– Желаю удачи, Игрок. Не забывай только про свою цель. Нам по-прежнему нужно найти Магистра. А поскольку он – не вещь, в этом Орда тебе не поможет…
Дэн кивнул. И решительно направился в ту сторону, где скакали, топтались на месте и водоворотами носились по кругу всадники.
–7-
Поезд унесся в темноту тоннеля, оставив Толика наедине с огромным пустым залом. Он направился к эскалатору, но могучая женщина в синей форме, выдвинувшись из стеклянной будки, преградила ему путь. промнымпусты заломоставив толика ились водоворотами всадники. вующих законов. расстрелял, наконец, в воздух весь боекомплек
– Игрок? Вот и жди на перроне, раз Игрок. Сейчас за тобой пожалуют, – сказала она таким тоном, что Толик не осмелился ее ослушаться.
Он побрел обратно. Впрочем, ждать ему не пришлось: из туннеля раздались мерные скрип и скрежет, и к перрону подкатила допотопная ржавая дрезина, движимая усилиями двух страдающих одышкой гномов.
– Эй, Игрок, сколько тебя ждать! – крикнули ему.
Толик хотел было ответить соответствующим образом на несправедливый упрек, но, глядя в покрытые испариной злые сморщенные лица, сказал только:
– Извините, не хотел вас задерживать.
Дрезина мерзко скрипела и постукивала на стыках рельсов, а Толик задумчиво рассматривал потертые макушки гномов. Неизвестно, почему этих существ назвали именно гномами. Видимо, сказалась традиция – называть так невысоких и морщинистых подземных жителей.
Толик ерзал на неудобной дырчатой железной скамейке, мучаясь скукой и тоскливой неопределенностью: «Куда я еду, зачем?»
– А куда мы едем? – спросил Толик.
– На штольни, – бросил в ответ один из гномов. – Что от безделья мучаешься? Садись, дергай за ручку.
Прикусив язык, Толик послушно полез меняться местами с гномом.
Толкание дрезины оказалось занятием на редкость утомительным. Впрочем, вскоре показался свет, гном дернул за тормоз, и дрезина со скрежетом съехала на боковую ветку.
И выкатилась в пугающее размерами пространство огромной пещеры.
– Ух, ты! – поразился Толик. – Я и не думал, что под Москвой такое есть! Офигительно!
– Да, уж, – хмыкнули, переглядываясь, гномы. – Просто здорово! Особенно для тех, кто на шахтах вкалывает.
– А что же здесь могут добывать? – поинтересовался Толик.
– Отстань! – отмахнулись гномы, – Наше дело тебя доставить. Остальное спрашивай у Бригадира. Он ждет тебя, дожидается.
– А где он, этот Бригадир?
– Да вон же! Видишь деревянный помост? Туда понимайся…
Толик кивнул и направился в сторону здоровенного помоста на толстых деревянных сваях.
Вокруг царило шумное движение. Суета каких-то огромных машин, гномов в синих комбинезонах и касках, редких здесь людей. Где-то долбили отбойные молотки, выли циркулярные пилы, трещала электросварка. Как говорится, работа кипела вовсю.
Помост оказался на краю обрыва. Подойдя ближе, Толик понял, что это не просто обрыв – это пропасть размером чуть ли не с Большой каньон, на дне которой вереницами движутся карьерные самосвалы, груженые породой поезда и много чего еще, что рассмотреть в пыли и при скудном освещении редких прожекторов было непросто.
– Во, дела! – сказал сам себе пораженный Толик, поднимаясь по скрипучим доскам на помост.
Бригадир оказался фигурой весьма колоритной.
Начать с того, что это был не вполне человек. Это был настоящий великан в рабочем комбинезоне соответствующего размера, только расшитым чуть ли не золотом и отдаленно напоминающем парадную дембельскую форму. Волосатые лапы были в огромных сверкающих перстнях, а белая строительная каска на голове больше напоминала колониальный английский шлем и была увенчана острием, словно у германского солдата времен Первой Мировой.
То, на чем с удобством расположился Бригадир, было смесью кресла истребителя и трона. Вокруг гирляндами висели здоровенные рации с длинными антеннами, мегафоны, валялись исчерченные листы ватмана. А еще на треноге стоял напоминающий разбухший бинокль мощный морской дальномер.
Стоит добавить, что сидел Бригадир во главе длинного деревянного стола, чем-то напоминающего часть строительных лесов. Стол этот обрывался прямо в пропасть. А уставлен он был так, словно во главе его сидел сам Людовик – «Король-солнце». И Бригадир, соответственно, кушал.
– А, Игрок! – восторженно зарычал великан. – Здоров! Проходи, садись, будь, как дома – ешь, пей! Заждались мы тебя! Как звать-то тебя?
– Т-толик…
– Садись, Толян! Не стесняйся! Мы, работяги, народ простой! Мы без церемоний любим! А ну, чего стал баран посреди дороги!!!
Последнее Бригадир проорал в рацию, глядя в бинокль куда-то вниз. Толик осторожно присел на край длинной деревянной лавки, что шла вдоль стола. При поразительном наборе яств, включающем дичь, икру и экзотические фрукты, на столе были только пластиковые тарелки, стаканчики, а так же одноразовые ножи с вилками.
– Да, ты – на БЕЛАЗе! – продолжал разоряться Бригадир. – Съезжай, говорят, с путей! Видишь, маневровый из-за тебя стоит! Вот дундук! Козел! Дибил недоразвитый! Молодчина!
Последнее, на этот раз, было адресовано Толику.
– Тяжело, друг мой, управлять таким огромным коллективом! – посетовал Бригадир. – Но ведь главное – это результат, верно?
– Ага, – согласился Толик, поглядывая на бутерброды с толстенным слоем черной икры. Сглотнулось.
– Ешь, не стесняйся! – радушно произнес Бригадир. – У нас как раз корпоративная вечеринка!
– А где остальные? – поинтересовался Толик, запихивая в рот бутерброд и протягивая рук за вторым.
– А остальные не придут, хе, хе – утробно захохотал Бригадир. – Это моя корпорация, моя вечеринка. Ты ж пришел? Вот и замечательно. Остальные путь работают. Нечего им расслабляться. Особенно каторжникам!
– А что вы тут добываете? – осмелев, спросил Толик. – Я думал, под Москвой только метро есть…
Великан снова засмеялся.
– Это только вы там наверху думаете, что под Москвой все время метро копают! Никакое это не метро!
– А что же? – спросил Толик, пытаясь засунуть в и без того набитый рот ломтик ананаса.
– Штольни! Штольни и шахты, дорогой товарищ! Это уж потом придумали их под метро использовать…
– И что же здесь можно найти? Что добывают – то? Уголь? Золото?
Бригадир хитро улыбнулся огромной небритой физиономией.
– Ну, а что можно добывать в Москве? Это же очевидно: Связи, Знакомства, Карьеру, Славу! Ну и Понты, конечно, – но это уже и вовсе дешевый товар…
– Как это можно под землей добывать э… связи? – усомнился Толик.
– А ты разве не слышал поговорку – «хоть из-под земли достану»! Или «землю рыть буду, но сделаю»!
– Но…
Бригадир склонился над столом и заговорщецки произнес:
– Да в Москве земля пропитана Известностью, Связями и Карьерой! Вся трудность – отделить Славу от Тщеславия, а Связи от Понтов! Ох, и Связи здесь попадаются, я тебе скажу! Но много пустой породы приходится перерабатывать. Поэтому метро под Москвой все время будет расти и расти…
Толик помолчал, переваривая услышанное. Да, добыть хорошие связи не просто. Ради этого стоит погонять туда-сюда десяток карьерных самосвалов.
– А что добывают в этом котловане? Он же вообще огромный, и на метро не больно похож…
– Да, – согласился Бригадир. – Это нечто новенькое. Это мы по спецзаказу работаем – новый проект. Копать приходится глубоко – ищем Национальную идею. Вряд ли найдем, конечно, но заказчик неплохо платит…
Толик промолчал. Он слишком смутно представлял себе, что такое национальная идея.
– Вообще-то раньше тут было богатое открытое месторождение. Прямо экскаваторами черпали Ум, Честь и Совесть нашей эпохи. Но когда нефть нашли в Персидском заливе, Ум, Честь и Совесть как-то резко упали в цене. Нерентабельно их добывать стало. Нету рынка. Не нужны они никому.
– Ну, – осторожно заговори Толик, отодвигая тарелку. – Я думаю, меня не шахты рыть позвали? Я все-таки Игрок…
– Нет конечно… Куда, куда сваливаете, ослы! Кто разгребать за вами это будет?
Толик пережидал, пока смолкнет рев мегафона. В конце не вполне благозвучной речи Бригадира мегафон в сердцах был отправлен в пропасть.
– Так вот, – успокоившись, продолжил Бригадир. – Тебя позвали совсем для другого. Честно говоря, и не звали тебя вовсе. Просто узнали, что по ходу Игры ты окажешься у нас – и сразу же родилась к тебе одна просьбочка…
Великан как-то вдруг неожиданно засмущался, заерзал на месте. И сменил свой бодрый тон на заискивающий.
– Э-э-э… Видишь ли… У нас тут проблемка. Нас хотят заставить взять на работу нелегалов. А у нас тут такое сырье ценное – Связи, Карьера, Престиж! Мало ли, с кем эта лимита захочет завести Связи! И Престижа не напасешься на всех голодранцев. Ты знаешь, какие у нас заказчики? Фамилии страшно в слух произносить! А тут – Игра. И скинули нам на отработку собственных грешков целую кучу народа, которую неизвестно, куда приткнуть! Мало того, что рабочие жалуются: зарплаты-то сбиваются – а куда деваться! Так у нас тут еще междоусобицы чего доброго начнутся. Волкоп заходить станет, вопросы дурацкие задавать начнет: «а куда делось столько-то Престижа, где столько-то тонн Авторитета, откуда у вас такие Связи?»… И ведь с ним не поговоришь по-человечески, он ведь законник, едрить его за ногу, дай бог, чтобы не услышал…
В общем, к тебе просьба: ты человек в Волшебной Москве авторитетный – Игрок! Так не в службу, а в дружбу – сходи в Госдуму, а? Пусть окончательно запретят в Волшебной Москве жить без регистрации! Совсем запретят! Тогда мы тихонечко и на законных основаниях всю нечисть отсюда препроводим на свежий воздух…
– Так… Я и сам без регистрации – пробормотал Толик.
– Так тебе-то я сделаю!!! – выпучив глаза, зашептал Бригадир. – Самую надежную регистрацию, всем регистрациям регистрацию, какой ни у кого нет! Не пожалею килограмма самого отборного Эксклюзива! Ты думаешь, я зря тут на Связях сижу? Еще и тебе Связей отсыплю! И Престижа с Авторитетом! И еще кое-чего!
– А кто меня в этой Думе слушать-то станет? – хмыкнул Толик. – Я же вообще – бродяга!
– Э, мил человек! Слушать будут, поверь! Кто в здравом уме Игрока сейчас слушать не будет? И вот еще что… Тебе передать просили. Заверили, что ты поймешь…
Бригадир огляделся по сторонам и через стол кинул Толику конверт. Он раскрыл его и увидел то, что и ожидал увидеть.
Еще один «пазлик».
– Это тебе. В знак того, что ты здесь не случайно. Сказали – сам знаешь от кого…
Толик аккуратно положил вторую Часть целого к первой.
– И еще, – сказал Бригадир и хихикнул. – Не знаю, зачем это кому понадобилось, но попросили спрятать и отдать тебе одну вещь…
И он с грохотом поставил на стол прямоугольный булыжник, от чего вся снедь лихо подпрыгнула.
– Знаешь, что это?
– Н-нет…
– И мы не знаем. Забирай.
– Мне это надо с собой тащить? Он же тяжеленный…
– Не волнуйся. Я тебе дам гномовский рюкзак – полезная вещь в работе старателя, в нем все кажется в десять раз легче…
Толик только пожал плечами.
Они еще посидели с Бригадиром, обсуждая детали, даже пива попили заодно.
В общем, Бригадир, хоть и страшен был наружностью, Толику понравился. Он испытывал сильное уважение и даже некоторую завись к людям дела. Может, потому, что сам толком ни к какому делу так и не успел примкнуть, оставаясь никчемным бродягой. И это поручение Бригадира при всей его сомнительности теперь вызывало в Толике неизведанные ранее чувства гордости и ответственности. Хотя мысль о том, что он будет на стороне, противоположной братьсям-бродягам, несколько колола душу.
Толику действительно дали небольшой вещмешок из толстого брезента, куда запихнули подарочный булыжник. Тот и впрямь стал почти невесомым. Хотя по-прежнему Толику оставалось непонятным, зачем ему тащить на себе этот камень? Но раз Магистр сказал (а Толик не сомневался, что таинственным заказчиком был именно Магистр правил – «пазлик» тому свидетельство), раз Магистр сказал, значит так надо…
На прощанье Бригадир послал Толика в литейные мастерские – за пропуском в Думу. Туда и направился несколько ошарашенный Толик.
– Здрасьте, – с порога громко сказал он, заглядывая в дымный смрад двери под облезлой табличкой «Литейная».
– Заходи, коль не шутишь, – отозвались из глубины.
Толик вошел и, не без труда протолкнувшись среди тесно наставленных железных ящиков, оказался в тесной каморке мастерской. Внезапно что-то вспыхнуло и забулькало. Толик зашипел от рези в глазах и отгородился рукой: откуда-то полилась пышущая жаром и нестерпимо яркая струя металла.
Возле тигля с бурлящим металлом водился совсем уж сморщенный гном, чем-то напоминающий Йоду из «Звездных войн».
– Э… – засомневался Толик. – Не знаю, туда ли я вообще попал. Мне пропуск нужен.
– Ну, если пропуск – тогда к нам, – не отвлекаясь от работы, ответил гном, – Один момент!
Металл из тигля полился в то, что по предположению Толика было глиняной формой. Не долго дожидаясь, Гном столкнул форму на пол, и та раскололась, оставив на полу пышущую жаром, но самую обыкновенную двухпудовую гирю.
С помощью электрической лебедки, зацепив гирю крюком за ручку, гном поднял ее и опустил в большой чан с водой. Вода закипела, и в мастерской стало влажно, как в бане.
– Спортинвентарь делаете? – поинтересовался Толик, глядя на ряды гирь разного размера, стоящие на полу и полках вдоль стены. – Гантели, гири?
Гном усмехнулся и вытер пот со лба широкой рукавицей.
– Какие ж это, едрен-батон, гири? – сказал он. – Это – Груз ответственности. Сопутствующий товар. Без него запрещается сбывать Власть в чистом виде.
Толик с сомнением посмотрел на гири. Самые обыкновенные гири.
– Хотя, – подмигнув, продолжил мастер. – Если Власти берут много, этот груз очень просто спихнуть другому. При известной сноровке, разумеется…
– Ну да, ну да, – нечего толком не поняв, ответил Толик. – Так мне пропуск нужен. В Госдуму.
– Ого, – с уважением сказал гном. – Это серьезно! Придется минут двадцать делать.
– Ничего, я подожду, – скромно ответил Толик и присел на массивную табуретку, что нашлась в углу.
– А что б не скучали – леденцов отведайте, – вежливо предложил гном. – Я их отливаю, как хобби. Не смущайтесь, что они такие тяжелые – это не металл. Это Столичный пафос. Чистейшей пробы.
Толик с трудом поднял с тарелки, что стояла на верстаке рядом с табуреткой, прозрачного «петушка» на металлической палочке. И с подозрением лизнул. Оказалось недурственно…
Странное дело, попробовав этого самого Пафоса, Толик вдруг ощутил, что нет большего счастья, чем жить внутри Садового кольца. Мир для него вдруг сузился до границ МКАД, зато внутренность города наполнилась невероятно плотным содержанием.
– Москва – это круто, – сказал Толик и лизнул петушка еще раз. – Ненавижу лимиту!.. Она всю картину портит. Ведь мы – элита, мы – центр, мы – основа российской цивилизации, на нас все держится…
– Э-э! – воскликнул гном. – Ты что, парень, приезжий?! Тьфу! Я ж не знал, что ты это первый раз пробуешь! Положи от греха – отравишься еще!
Толик послушно положил «петушка». Обратно на тарелку. Пафос быстро улетучивался. На всякий случай Толик решил заполировать странный эффект «петушка» хмельными семечками. Он нервно слузгал пару штук, от чего быстро наступил эффект выпитой бутылки пива. И принялся наблюдать за работой мастера.
А работа между тем подходила к концу. Большая часть времени у гнома ушла на то, чтобы на многочисленных полках отыскать нужную форму.
Когда форма была найдена, он взял ее мощными щипцами и подошел к массивному крану, торчащему прямо из стены. Дернул за рукоятку, и в форму из крана полился расплавленный металл.
– А это что за материал? – поинтересовался захмелевший Толик.
– А, – скривился мастер. – Обыкновенное золото. Червонное.
Толику оставалось только позавидовать обладателю такого полезного крана.
– Ну, вот твой пропуск и готов, – ответил гном, вываливая из формы на верстак большой тяжелый брусок.
На сверкающей верхней грани золотого бруска красовалась вдавленная надпись:
– Игрок? Вот и жди на перроне, раз Игрок. Сейчас за тобой пожалуют, – сказала она таким тоном, что Толик не осмелился ее ослушаться.
Он побрел обратно. Впрочем, ждать ему не пришлось: из туннеля раздались мерные скрип и скрежет, и к перрону подкатила допотопная ржавая дрезина, движимая усилиями двух страдающих одышкой гномов.
– Эй, Игрок, сколько тебя ждать! – крикнули ему.
Толик хотел было ответить соответствующим образом на несправедливый упрек, но, глядя в покрытые испариной злые сморщенные лица, сказал только:
– Извините, не хотел вас задерживать.
Дрезина мерзко скрипела и постукивала на стыках рельсов, а Толик задумчиво рассматривал потертые макушки гномов. Неизвестно, почему этих существ назвали именно гномами. Видимо, сказалась традиция – называть так невысоких и морщинистых подземных жителей.
Толик ерзал на неудобной дырчатой железной скамейке, мучаясь скукой и тоскливой неопределенностью: «Куда я еду, зачем?»
– А куда мы едем? – спросил Толик.
– На штольни, – бросил в ответ один из гномов. – Что от безделья мучаешься? Садись, дергай за ручку.
Прикусив язык, Толик послушно полез меняться местами с гномом.
Толкание дрезины оказалось занятием на редкость утомительным. Впрочем, вскоре показался свет, гном дернул за тормоз, и дрезина со скрежетом съехала на боковую ветку.
И выкатилась в пугающее размерами пространство огромной пещеры.
– Ух, ты! – поразился Толик. – Я и не думал, что под Москвой такое есть! Офигительно!
– Да, уж, – хмыкнули, переглядываясь, гномы. – Просто здорово! Особенно для тех, кто на шахтах вкалывает.
– А что же здесь могут добывать? – поинтересовался Толик.
– Отстань! – отмахнулись гномы, – Наше дело тебя доставить. Остальное спрашивай у Бригадира. Он ждет тебя, дожидается.
– А где он, этот Бригадир?
– Да вон же! Видишь деревянный помост? Туда понимайся…
Толик кивнул и направился в сторону здоровенного помоста на толстых деревянных сваях.
Вокруг царило шумное движение. Суета каких-то огромных машин, гномов в синих комбинезонах и касках, редких здесь людей. Где-то долбили отбойные молотки, выли циркулярные пилы, трещала электросварка. Как говорится, работа кипела вовсю.
Помост оказался на краю обрыва. Подойдя ближе, Толик понял, что это не просто обрыв – это пропасть размером чуть ли не с Большой каньон, на дне которой вереницами движутся карьерные самосвалы, груженые породой поезда и много чего еще, что рассмотреть в пыли и при скудном освещении редких прожекторов было непросто.
– Во, дела! – сказал сам себе пораженный Толик, поднимаясь по скрипучим доскам на помост.
Бригадир оказался фигурой весьма колоритной.
Начать с того, что это был не вполне человек. Это был настоящий великан в рабочем комбинезоне соответствующего размера, только расшитым чуть ли не золотом и отдаленно напоминающем парадную дембельскую форму. Волосатые лапы были в огромных сверкающих перстнях, а белая строительная каска на голове больше напоминала колониальный английский шлем и была увенчана острием, словно у германского солдата времен Первой Мировой.
То, на чем с удобством расположился Бригадир, было смесью кресла истребителя и трона. Вокруг гирляндами висели здоровенные рации с длинными антеннами, мегафоны, валялись исчерченные листы ватмана. А еще на треноге стоял напоминающий разбухший бинокль мощный морской дальномер.
Стоит добавить, что сидел Бригадир во главе длинного деревянного стола, чем-то напоминающего часть строительных лесов. Стол этот обрывался прямо в пропасть. А уставлен он был так, словно во главе его сидел сам Людовик – «Король-солнце». И Бригадир, соответственно, кушал.
– А, Игрок! – восторженно зарычал великан. – Здоров! Проходи, садись, будь, как дома – ешь, пей! Заждались мы тебя! Как звать-то тебя?
– Т-толик…
– Садись, Толян! Не стесняйся! Мы, работяги, народ простой! Мы без церемоний любим! А ну, чего стал баран посреди дороги!!!
Последнее Бригадир проорал в рацию, глядя в бинокль куда-то вниз. Толик осторожно присел на край длинной деревянной лавки, что шла вдоль стола. При поразительном наборе яств, включающем дичь, икру и экзотические фрукты, на столе были только пластиковые тарелки, стаканчики, а так же одноразовые ножи с вилками.
– Да, ты – на БЕЛАЗе! – продолжал разоряться Бригадир. – Съезжай, говорят, с путей! Видишь, маневровый из-за тебя стоит! Вот дундук! Козел! Дибил недоразвитый! Молодчина!
Последнее, на этот раз, было адресовано Толику.
– Тяжело, друг мой, управлять таким огромным коллективом! – посетовал Бригадир. – Но ведь главное – это результат, верно?
– Ага, – согласился Толик, поглядывая на бутерброды с толстенным слоем черной икры. Сглотнулось.
– Ешь, не стесняйся! – радушно произнес Бригадир. – У нас как раз корпоративная вечеринка!
– А где остальные? – поинтересовался Толик, запихивая в рот бутерброд и протягивая рук за вторым.
– А остальные не придут, хе, хе – утробно захохотал Бригадир. – Это моя корпорация, моя вечеринка. Ты ж пришел? Вот и замечательно. Остальные путь работают. Нечего им расслабляться. Особенно каторжникам!
– А что вы тут добываете? – осмелев, спросил Толик. – Я думал, под Москвой только метро есть…
Великан снова засмеялся.
– Это только вы там наверху думаете, что под Москвой все время метро копают! Никакое это не метро!
– А что же? – спросил Толик, пытаясь засунуть в и без того набитый рот ломтик ананаса.
– Штольни! Штольни и шахты, дорогой товарищ! Это уж потом придумали их под метро использовать…
– И что же здесь можно найти? Что добывают – то? Уголь? Золото?
Бригадир хитро улыбнулся огромной небритой физиономией.
– Ну, а что можно добывать в Москве? Это же очевидно: Связи, Знакомства, Карьеру, Славу! Ну и Понты, конечно, – но это уже и вовсе дешевый товар…
– Как это можно под землей добывать э… связи? – усомнился Толик.
– А ты разве не слышал поговорку – «хоть из-под земли достану»! Или «землю рыть буду, но сделаю»!
– Но…
Бригадир склонился над столом и заговорщецки произнес:
– Да в Москве земля пропитана Известностью, Связями и Карьерой! Вся трудность – отделить Славу от Тщеславия, а Связи от Понтов! Ох, и Связи здесь попадаются, я тебе скажу! Но много пустой породы приходится перерабатывать. Поэтому метро под Москвой все время будет расти и расти…
Толик помолчал, переваривая услышанное. Да, добыть хорошие связи не просто. Ради этого стоит погонять туда-сюда десяток карьерных самосвалов.
– А что добывают в этом котловане? Он же вообще огромный, и на метро не больно похож…
– Да, – согласился Бригадир. – Это нечто новенькое. Это мы по спецзаказу работаем – новый проект. Копать приходится глубоко – ищем Национальную идею. Вряд ли найдем, конечно, но заказчик неплохо платит…
Толик промолчал. Он слишком смутно представлял себе, что такое национальная идея.
– Вообще-то раньше тут было богатое открытое месторождение. Прямо экскаваторами черпали Ум, Честь и Совесть нашей эпохи. Но когда нефть нашли в Персидском заливе, Ум, Честь и Совесть как-то резко упали в цене. Нерентабельно их добывать стало. Нету рынка. Не нужны они никому.
– Ну, – осторожно заговори Толик, отодвигая тарелку. – Я думаю, меня не шахты рыть позвали? Я все-таки Игрок…
– Нет конечно… Куда, куда сваливаете, ослы! Кто разгребать за вами это будет?
Толик пережидал, пока смолкнет рев мегафона. В конце не вполне благозвучной речи Бригадира мегафон в сердцах был отправлен в пропасть.
– Так вот, – успокоившись, продолжил Бригадир. – Тебя позвали совсем для другого. Честно говоря, и не звали тебя вовсе. Просто узнали, что по ходу Игры ты окажешься у нас – и сразу же родилась к тебе одна просьбочка…
Великан как-то вдруг неожиданно засмущался, заерзал на месте. И сменил свой бодрый тон на заискивающий.
– Э-э-э… Видишь ли… У нас тут проблемка. Нас хотят заставить взять на работу нелегалов. А у нас тут такое сырье ценное – Связи, Карьера, Престиж! Мало ли, с кем эта лимита захочет завести Связи! И Престижа не напасешься на всех голодранцев. Ты знаешь, какие у нас заказчики? Фамилии страшно в слух произносить! А тут – Игра. И скинули нам на отработку собственных грешков целую кучу народа, которую неизвестно, куда приткнуть! Мало того, что рабочие жалуются: зарплаты-то сбиваются – а куда деваться! Так у нас тут еще междоусобицы чего доброго начнутся. Волкоп заходить станет, вопросы дурацкие задавать начнет: «а куда делось столько-то Престижа, где столько-то тонн Авторитета, откуда у вас такие Связи?»… И ведь с ним не поговоришь по-человечески, он ведь законник, едрить его за ногу, дай бог, чтобы не услышал…
В общем, к тебе просьба: ты человек в Волшебной Москве авторитетный – Игрок! Так не в службу, а в дружбу – сходи в Госдуму, а? Пусть окончательно запретят в Волшебной Москве жить без регистрации! Совсем запретят! Тогда мы тихонечко и на законных основаниях всю нечисть отсюда препроводим на свежий воздух…
– Так… Я и сам без регистрации – пробормотал Толик.
– Так тебе-то я сделаю!!! – выпучив глаза, зашептал Бригадир. – Самую надежную регистрацию, всем регистрациям регистрацию, какой ни у кого нет! Не пожалею килограмма самого отборного Эксклюзива! Ты думаешь, я зря тут на Связях сижу? Еще и тебе Связей отсыплю! И Престижа с Авторитетом! И еще кое-чего!
– А кто меня в этой Думе слушать-то станет? – хмыкнул Толик. – Я же вообще – бродяга!
– Э, мил человек! Слушать будут, поверь! Кто в здравом уме Игрока сейчас слушать не будет? И вот еще что… Тебе передать просили. Заверили, что ты поймешь…
Бригадир огляделся по сторонам и через стол кинул Толику конверт. Он раскрыл его и увидел то, что и ожидал увидеть.
Еще один «пазлик».
– Это тебе. В знак того, что ты здесь не случайно. Сказали – сам знаешь от кого…
Толик аккуратно положил вторую Часть целого к первой.
– И еще, – сказал Бригадир и хихикнул. – Не знаю, зачем это кому понадобилось, но попросили спрятать и отдать тебе одну вещь…
И он с грохотом поставил на стол прямоугольный булыжник, от чего вся снедь лихо подпрыгнула.
– Знаешь, что это?
– Н-нет…
– И мы не знаем. Забирай.
– Мне это надо с собой тащить? Он же тяжеленный…
– Не волнуйся. Я тебе дам гномовский рюкзак – полезная вещь в работе старателя, в нем все кажется в десять раз легче…
Толик только пожал плечами.
Они еще посидели с Бригадиром, обсуждая детали, даже пива попили заодно.
В общем, Бригадир, хоть и страшен был наружностью, Толику понравился. Он испытывал сильное уважение и даже некоторую завись к людям дела. Может, потому, что сам толком ни к какому делу так и не успел примкнуть, оставаясь никчемным бродягой. И это поручение Бригадира при всей его сомнительности теперь вызывало в Толике неизведанные ранее чувства гордости и ответственности. Хотя мысль о том, что он будет на стороне, противоположной братьсям-бродягам, несколько колола душу.
Толику действительно дали небольшой вещмешок из толстого брезента, куда запихнули подарочный булыжник. Тот и впрямь стал почти невесомым. Хотя по-прежнему Толику оставалось непонятным, зачем ему тащить на себе этот камень? Но раз Магистр сказал (а Толик не сомневался, что таинственным заказчиком был именно Магистр правил – «пазлик» тому свидетельство), раз Магистр сказал, значит так надо…
На прощанье Бригадир послал Толика в литейные мастерские – за пропуском в Думу. Туда и направился несколько ошарашенный Толик.
– Здрасьте, – с порога громко сказал он, заглядывая в дымный смрад двери под облезлой табличкой «Литейная».
– Заходи, коль не шутишь, – отозвались из глубины.
Толик вошел и, не без труда протолкнувшись среди тесно наставленных железных ящиков, оказался в тесной каморке мастерской. Внезапно что-то вспыхнуло и забулькало. Толик зашипел от рези в глазах и отгородился рукой: откуда-то полилась пышущая жаром и нестерпимо яркая струя металла.
Возле тигля с бурлящим металлом водился совсем уж сморщенный гном, чем-то напоминающий Йоду из «Звездных войн».
– Э… – засомневался Толик. – Не знаю, туда ли я вообще попал. Мне пропуск нужен.
– Ну, если пропуск – тогда к нам, – не отвлекаясь от работы, ответил гном, – Один момент!
Металл из тигля полился в то, что по предположению Толика было глиняной формой. Не долго дожидаясь, Гном столкнул форму на пол, и та раскололась, оставив на полу пышущую жаром, но самую обыкновенную двухпудовую гирю.
С помощью электрической лебедки, зацепив гирю крюком за ручку, гном поднял ее и опустил в большой чан с водой. Вода закипела, и в мастерской стало влажно, как в бане.
– Спортинвентарь делаете? – поинтересовался Толик, глядя на ряды гирь разного размера, стоящие на полу и полках вдоль стены. – Гантели, гири?
Гном усмехнулся и вытер пот со лба широкой рукавицей.
– Какие ж это, едрен-батон, гири? – сказал он. – Это – Груз ответственности. Сопутствующий товар. Без него запрещается сбывать Власть в чистом виде.
Толик с сомнением посмотрел на гири. Самые обыкновенные гири.
– Хотя, – подмигнув, продолжил мастер. – Если Власти берут много, этот груз очень просто спихнуть другому. При известной сноровке, разумеется…
– Ну да, ну да, – нечего толком не поняв, ответил Толик. – Так мне пропуск нужен. В Госдуму.
– Ого, – с уважением сказал гном. – Это серьезно! Придется минут двадцать делать.
– Ничего, я подожду, – скромно ответил Толик и присел на массивную табуретку, что нашлась в углу.
– А что б не скучали – леденцов отведайте, – вежливо предложил гном. – Я их отливаю, как хобби. Не смущайтесь, что они такие тяжелые – это не металл. Это Столичный пафос. Чистейшей пробы.
Толик с трудом поднял с тарелки, что стояла на верстаке рядом с табуреткой, прозрачного «петушка» на металлической палочке. И с подозрением лизнул. Оказалось недурственно…
Странное дело, попробовав этого самого Пафоса, Толик вдруг ощутил, что нет большего счастья, чем жить внутри Садового кольца. Мир для него вдруг сузился до границ МКАД, зато внутренность города наполнилась невероятно плотным содержанием.
– Москва – это круто, – сказал Толик и лизнул петушка еще раз. – Ненавижу лимиту!.. Она всю картину портит. Ведь мы – элита, мы – центр, мы – основа российской цивилизации, на нас все держится…
– Э-э! – воскликнул гном. – Ты что, парень, приезжий?! Тьфу! Я ж не знал, что ты это первый раз пробуешь! Положи от греха – отравишься еще!
Толик послушно положил «петушка». Обратно на тарелку. Пафос быстро улетучивался. На всякий случай Толик решил заполировать странный эффект «петушка» хмельными семечками. Он нервно слузгал пару штук, от чего быстро наступил эффект выпитой бутылки пива. И принялся наблюдать за работой мастера.
А работа между тем подходила к концу. Большая часть времени у гнома ушла на то, чтобы на многочисленных полках отыскать нужную форму.
Когда форма была найдена, он взял ее мощными щипцами и подошел к массивному крану, торчащему прямо из стены. Дернул за рукоятку, и в форму из крана полился расплавленный металл.
– А это что за материал? – поинтересовался захмелевший Толик.
– А, – скривился мастер. – Обыкновенное золото. Червонное.
Толику оставалось только позавидовать обладателю такого полезного крана.
– Ну, вот твой пропуск и готов, – ответил гном, вываливая из формы на верстак большой тяжелый брусок.
На сверкающей верхней грани золотого бруска красовалась вдавленная надпись:
Государственная Дума
ПРОПУСК
999 пробы
(однократного действия)
–8-
Марина задумчиво поднималась на эскалаторе, еще не зная, на какой станции она вышла. Проводник не счел нужным ее называть, а посмотреть на стены или светящиеся табло она не удосужилась. Да ей и было-то все равно.
Однако, выйдя на улицу и увидев не очень далеко высотку МГУ, она улыбнулась. Ее студенческие годы только-только окончились, оставив самые приятные воспоминания. Конечно, если они тоже не были ложными…
Поэтому она, не задумываясь, взяла направление на небоскреб в стиле «сталинского барокко», словно на некий маяк. Идти, все же, предстояло немало, и Марина радовалась этой возможности размять ноги.
Хотя жаль, что мотоцикл остался где-то под присмотром зануды Волкопа. Кстати, тоже любителя «байков», как оказалось…
Марина шла вдоль длинной чугунной ограды и с удивлением встречала по дороге перевернутые машины, сожженный автобус и, наконец, поставленные «колодцем» два на два, четыре троллейбуса, сущность которых с трудом различалась под толстым слоем граффити, исполненного нестерпимо яркими красками.
«Наши люди! – восхищенно подумала Марина. – Только что ж это Волкоп зевает?»
– Ай-яй-яй! – услышала она далекий голос.
К троллейбусам с неба спикировало несколько гаишников.
– Хулиганы! – укоризненно сказал один из них и сделал широкий жест волшебным жезлом.
Троллейбусы изогнулись и распрямились, словно их вдруг надули изнутри, и тяжело разлетелись в разные стороны. При этом умудрились стать под провода и запитаться от них своими «рогами».
Рой крылатых стражей дорог сделал круг над перевернутыми легковушками, и те, словно блохи, короткими прыжками перевернулись обратно на колеса. Одновременно завелись все двигатели, завыли троллейбусы, и проезжая часть очистилась.
– Гражданочка! А, гражданочка! – к Марине по-пижонски, боком подлетел усатый инспектор. – Чего это вы тут ходите одна? Видите, что они с машинами делают? А симпатичным девушкам тут вообще делать нечего!
– Кто – они? – спросила Марина, продолжая свое неспешное движение.
– Как кто? – удивился гаишник. – Разбойники, кто ж еще!
– Разбойники? – переспросила Марина. – Братки, что ли?
– Вы русский язык понимаете? – скривился гаишник. – Если бы я хотел сказать, «братки», я бы так и сказал – бандиты. А тут – разбойники. Не известно, что хуже. Тут мы ситуацию не контролируем…
– А Волкоп?
– И он тоже. Тем более, что они все на легальных основаниях тут ошиваются, блин!
– Интересно-то как! – сказала Марина и стала выискивать взглядом таинственных разбойников.
– Ну, наше дело предупредить, – гаишник, криво улыбнувшись, козырнул и запорхал к товарищам, – Ах, да…
Он сделал круг и вернулся с весьма унылым видом.
– Хотите, желание исполню…
– Забыли служебные обязанности? – улыбнулась Марина, – Ну, раз так – хочу сюда свой мотоцикл!
– Всего-то? – ободрился гаишник. – Получайте!
Он сделал отмашку жезлом, жезл исполнил какую-то мелодию из репертуара «Windows», и гаишник исчез. Зато издалека послышался звук высокооборотного двигателя, и через несколько секунд Марина любовно поглаживала по бензобаку своего старого друга.
– Вот это – совсем другое дело! – воскликнула она, надела висевший на ручке шлем и вскочила в седло. – Ну, что, Игрок номер один? Что ты сможешь пролепетать роскошной девке с такими прибамбасами? Теперь ты не уйдешь! Иех-хо!
Машина взревела, встала на дыбы и понеслась. Через минуту Маринин мотоцикл ворвался в центр большой толпы у входа в главное здание МГУ.
Она остановилась и огляделась.
Со всех сторон ее окружали молодые люди и девушки довольно оборванного вида. Все же, совсем уж на бомжей они небыли похожи – слишком уж непринужденно они держались, слишком ярко горели у них глаза и слишком жизнерадостно они хохотали.
– Привет всем! – крикнула Марина, снимая шлем – Как дела?
– Какая телка! – ухмыльнулся один из оборвышей, толстый и рыхлый лицом, – Иди-ка сюда, поздоровкаемся!
– Я хочу такие кожаные штаны! – заявила грязноватая девушка в не по размеру большом и дырявом пальто.
– А я – курточку, – осторожно пролепетала худенькая девчонка в круглых очках, кутавшаяся в полосатое одеяло.
– А мотик – мне, – визгливо закричал паренек в гномовском комбинезоне, мелкий и конопатый.
Марина не успела сказать и слова, как на нее со всех сторон набросились эти самые оборванцы. Ее стащили с мотоцикла и довольно бесцеремонно потащили прямо ко входу в университет.
На том месте, где полагалось быть вахтеру, стоял огромный корявый и сучковатый пень, почему-то в фуражке.
– Куда? Документы! – утробно прорычал пень гнилой поперечной трещиной.
– Разбойничий билет! – проорал тот, кто бежал впереди. Показывая пню какую-то корочку.
– Разбойничий!
– Разбойничий!
– Хорошо, проходите, – уже в пустоту сказал пень и шумно вздохнул.
…Марину бросили перед кафедрой огромной аудитории. Мотоцикл прислонили к стене. Как его затащили сюда – было непонятно.
Однако, выйдя на улицу и увидев не очень далеко высотку МГУ, она улыбнулась. Ее студенческие годы только-только окончились, оставив самые приятные воспоминания. Конечно, если они тоже не были ложными…
Поэтому она, не задумываясь, взяла направление на небоскреб в стиле «сталинского барокко», словно на некий маяк. Идти, все же, предстояло немало, и Марина радовалась этой возможности размять ноги.
Хотя жаль, что мотоцикл остался где-то под присмотром зануды Волкопа. Кстати, тоже любителя «байков», как оказалось…
Марина шла вдоль длинной чугунной ограды и с удивлением встречала по дороге перевернутые машины, сожженный автобус и, наконец, поставленные «колодцем» два на два, четыре троллейбуса, сущность которых с трудом различалась под толстым слоем граффити, исполненного нестерпимо яркими красками.
«Наши люди! – восхищенно подумала Марина. – Только что ж это Волкоп зевает?»
– Ай-яй-яй! – услышала она далекий голос.
К троллейбусам с неба спикировало несколько гаишников.
– Хулиганы! – укоризненно сказал один из них и сделал широкий жест волшебным жезлом.
Троллейбусы изогнулись и распрямились, словно их вдруг надули изнутри, и тяжело разлетелись в разные стороны. При этом умудрились стать под провода и запитаться от них своими «рогами».
Рой крылатых стражей дорог сделал круг над перевернутыми легковушками, и те, словно блохи, короткими прыжками перевернулись обратно на колеса. Одновременно завелись все двигатели, завыли троллейбусы, и проезжая часть очистилась.
– Гражданочка! А, гражданочка! – к Марине по-пижонски, боком подлетел усатый инспектор. – Чего это вы тут ходите одна? Видите, что они с машинами делают? А симпатичным девушкам тут вообще делать нечего!
– Кто – они? – спросила Марина, продолжая свое неспешное движение.
– Как кто? – удивился гаишник. – Разбойники, кто ж еще!
– Разбойники? – переспросила Марина. – Братки, что ли?
– Вы русский язык понимаете? – скривился гаишник. – Если бы я хотел сказать, «братки», я бы так и сказал – бандиты. А тут – разбойники. Не известно, что хуже. Тут мы ситуацию не контролируем…
– А Волкоп?
– И он тоже. Тем более, что они все на легальных основаниях тут ошиваются, блин!
– Интересно-то как! – сказала Марина и стала выискивать взглядом таинственных разбойников.
– Ну, наше дело предупредить, – гаишник, криво улыбнувшись, козырнул и запорхал к товарищам, – Ах, да…
Он сделал круг и вернулся с весьма унылым видом.
– Хотите, желание исполню…
– Забыли служебные обязанности? – улыбнулась Марина, – Ну, раз так – хочу сюда свой мотоцикл!
– Всего-то? – ободрился гаишник. – Получайте!
Он сделал отмашку жезлом, жезл исполнил какую-то мелодию из репертуара «Windows», и гаишник исчез. Зато издалека послышался звук высокооборотного двигателя, и через несколько секунд Марина любовно поглаживала по бензобаку своего старого друга.
– Вот это – совсем другое дело! – воскликнула она, надела висевший на ручке шлем и вскочила в седло. – Ну, что, Игрок номер один? Что ты сможешь пролепетать роскошной девке с такими прибамбасами? Теперь ты не уйдешь! Иех-хо!
Машина взревела, встала на дыбы и понеслась. Через минуту Маринин мотоцикл ворвался в центр большой толпы у входа в главное здание МГУ.
Она остановилась и огляделась.
Со всех сторон ее окружали молодые люди и девушки довольно оборванного вида. Все же, совсем уж на бомжей они небыли похожи – слишком уж непринужденно они держались, слишком ярко горели у них глаза и слишком жизнерадостно они хохотали.
– Привет всем! – крикнула Марина, снимая шлем – Как дела?
– Какая телка! – ухмыльнулся один из оборвышей, толстый и рыхлый лицом, – Иди-ка сюда, поздоровкаемся!
– Я хочу такие кожаные штаны! – заявила грязноватая девушка в не по размеру большом и дырявом пальто.
– А я – курточку, – осторожно пролепетала худенькая девчонка в круглых очках, кутавшаяся в полосатое одеяло.
– А мотик – мне, – визгливо закричал паренек в гномовском комбинезоне, мелкий и конопатый.
Марина не успела сказать и слова, как на нее со всех сторон набросились эти самые оборванцы. Ее стащили с мотоцикла и довольно бесцеремонно потащили прямо ко входу в университет.
На том месте, где полагалось быть вахтеру, стоял огромный корявый и сучковатый пень, почему-то в фуражке.
– Куда? Документы! – утробно прорычал пень гнилой поперечной трещиной.
– Разбойничий билет! – проорал тот, кто бежал впереди. Показывая пню какую-то корочку.
– Разбойничий!
– Разбойничий!
– Хорошо, проходите, – уже в пустоту сказал пень и шумно вздохнул.
…Марину бросили перед кафедрой огромной аудитории. Мотоцикл прислонили к стене. Как его затащили сюда – было непонятно.