Страница:
– Что за штуковина?
– Вроде как яйцо с мигалкой посередине. Дело в том, что пока одна группа гонялась за мной в лесу, другая похозяйничала у меня в квартире. Вот они-то этот ключ и забрали.
– Но откуда они узнали, что он у тебя?
– Ага, я тоже об этом подумал. Допустим, они видели на записи, как я подбираю ключ на «Призраке» . Но как к ним попала запись? Она не могла выйти за пределы управления… теоретически не могла, но практически есть варианты. Например, запись потребовало высокое начальство из декаэна – им командующий не смог бы отказать. Или же каналы департамента использовал кто-то еще. Например… – Квалин выразительно посмотрел на собеседницу.
– Я проверю своих людей, – сказала Мэри. – Не думаю, что кто-то из них шпионит на «Хейгорн», но если вдруг…
– Это лишнее, – оборвал ее Михаил.
– Почему?
– Нет, проверка, конечно, не помешает, но не в этом случае. На записях-то ничего нет! Я смотрел их первым – ни одна камера не зафиксировала, как я поднимаю ключ с пола. Иначе, моя дорогая, я бы так просто не взял его себе на сувенир.
– Тогда как же… – Мэри выглядела несколько растерянной, и Квалин был уверен, что причина ее растерянности не в том, о чем она говорит.
– У меня только одно объяснение. Они знали об этом ключе еще раньше. И догадывались, что мы можем его найти. Потом каким-то образом получили подтверждение, что ключ у меня, – и понеслось…
– Ну, может быть, – неуверенно согласилась Мэри.
– Так послушай меня еще. Я, знаешь ли, не люблю, когда мне стреляют в спину. – Квалин подумал, что хозяйка комнаты должна уловить двусмысленность в его словах. – И не прощаю этого никогда и никому. Тем более что «Хейгорн» теперь уж точно не успокоится, пока не спровадит меня на тот свет. А меня это, видишь ли, не устраивает. Так что или я действую сам, или мы вместе.
– Национальный герой Земли против второй компании в Галактике, – сказала Мэри. – Да у тебя мания величия!
– Кто бы говорил! Ты ведь под первой компанией имела в виду свою?
– Ну-у-у… – Девушка усмехнулась. – А все-таки? Сам же предложил говорить по делу!
– По делу – я отправлюсь на Кумбиэн и отберу у них ключ. Он ведь вам нужен не меньше, чем «Хейгорну»? Ты ведь тогда, в баре, хотела попросить у меня ключ. Не задаром, конечно…
Мэри чуть вздрогнула:
– Чего ты так решил?
– Слушай, ты уж за дурачка меня не держи. Если вы с «Хейгорном» готовы выкладывать за «Призрак» бешеные деньги – значит, хоть примерно представляете, как он работает. Может, этот самый ключ и нужен для того, чтобы он работал, как вам надо, так? Выходит какая-то ерунда: мы, разводчики, вроде бы единственные, кто ходил внутрь «Призрака», знаем о нем гораздо меньше вас. Что это может значить? Только одно: мы не единственные и даже не первые. Кто-то нашел «Призрак» и побывал на нем раньше, чем на него напоролся этот «Пеликан». Кто, когда? Думаю, что не вы и не кумбиэнцы – какая-то третья сторона, нейтральная и не слишком заинтересованная, от которой информация просочилась и вашим, и ихним. Ну как? Поправь меня, если я где-то ошибся.
– Твоя проницательность меня пугает, – сказала Мэри.
– Ладно – мне, в общем, все равно, кто и когда это был. Но мне нужно знать, что знаете о «Призраке» вы. Иначе сотрудничества у нас не получится.
– Михаил, Михаил… информация стоит дорого. Да и почему ты так уверен, что я все еще хочу сотрудничать? Вчера ты сам предложил мне задействовать юристов, ОКЕ… А может, я уже воспользовалась твоим советом?
«Знаю я, чем ты на самом деле воспользовалась», – подумал он.
– Мои советы тоже не бесплатные, – сказал вслух.
– Что советы… Ключа у тебя больше нет. И как ты отберешь его у «Хейгорна», я себе что-то не представляю. А, герой?
– А я и не буду отбирать. Он сам отдаст его мне.
– То есть?
– Отдаст, чтобы я отправился на «Призрак» и открыл им то, что нужно.
– С чего вдруг? Разве у него своих людей мало?
– А иначе вся Галактика узнает, что представители компании «Хейгорн» совершили террористическое нападение на героя Земли. Даже если они после этого отмоются, о расширении в нашу сторону могут еще долго не мечтать.
– Михаил, а ты уверен, что после таких разговоров выйдешь от них живым?
– Выйду. Для этого мне и нужна твоя помощь. И еще, пожалуйста, проследи, чтобы полиция не растеряла вещдоки.
– Я-то прослежу, не сомневайся! Но если даже у тебя все получится – мне-то что с этого?
– Твои адвокаты тем временем отберут у кумбиэнцев эксклюзив. А тогда при формально равных правах у тебя будет преимущество.
– Если отберут… А если нет?
– Значит, они плохие адвокаты. Или им слишком мало заплатили.
– На словах у тебя все складно выходит, – вздохнула Мэри. – Предположим, я соглашусь. Тогда чего ты хочешь?
– Во-первых, все тот же вопрос. Что ты знаешь о «Призраке»?
– Ключ запускает центральный эккумундивный источник. Так сказать, пробуждает призрака ото сна, возвращает к жизни.
– И что дальше?
– Это почти неисчерпаемый источник энергии! Возможно, у них он был одной из космических энергостанций, которые обеспечивали всю Галактику.
– Что еще?
– Ну, Михаил… я знаю больше, чем ты – но ведь не все!
– Ладно, пусть будет так. Космическая энергостанция – почему бы и нет? Хорошо. Теперь, видишь ли, из-за этого покушения у меня возникли непредвиденные расходы. И возникнут еще большие, когда я полечу на Кумбиэн. А я, Мэри, хоть и герой, но почему-то до сих пор не миллионер.
– Хорошо, я переведу на твой счет.
– Во-первых, не на счет, а на ид. Во-вторых, ты это сделаешь прямо сейчас.
– Сейчас?
– Да, сейчас! Можешь считать меня наглецом или ком угодно, но мне нужен аванс. А для тебя каких-нибудь, ну, скажем, тыщ десять – сущая ерунда, иначе я не знаю, что ты делаешь в этом кабинете.
– Михаил! Если, по-твоему, президенты корпораций – которые, как ты крайне остроумно заметил, не люди вообще – запросто швыряются тысячными суммами…
– Если, по-твоему, то, о чем мы говорим, называется «швыряться суммами» – то, наверное, мне лучше сразу уйти. Полечу на Кумбиэн сам, застрелю Канеха Хейгорна и сдамся галактической полиции. Потом сделаю официальное заявление. Скажу, что ненавижу кумбиэнцев всю сознательную жизнь и, будь моя воля, перестрелял бы всех до единого – особенно после того, как они чуть меня не пришибли.
– Шуточки у тебя, герой!
– Какая жизнь – такие и шуточки.
– Давай сюда ид. – Мэри снова смягчилась.
– Вот так бы и сразу! – Квалин охотно протянул карту. – Но я еще не закончил. Мне нужна пара человек. Чтобы не маячили перед глазами, но и не слишком прятались. Лучше всего, если им вообще не придется ничего делать. Просто «Хейгорн» должен знать: чуть что не так – и все, что со мной случилось, пойдет в медию.
– Хорошо, я подберу таких.
– Они должны подчиняться любому моему приказу. Даже самому бессмысленному.
– Не слишком ли много хочешь, герой?
– Могу переадресовать этот вопрос тебе – касательно «Призрака».
– Ладно-ладно! Теперь все?
– Нет. Мне нужен ждущий канал с тобой. Чтобы никаких посредников.
У Мэри вскинулись брови:
– Михаил, ты хоть представляешь, во сколько он обойдется?
– Ты удивишься, но представляю. А что, разве игра не стоит свеч?
Девушка снова вздохнула:
– Хорошо. Получишь интерфейс перед отлетом на Кумбиэн.
– Лучше бы сейчас, ну да ладно… Есть еще маленькая проблема: мне, вообще-то, нельзя покидать Кантровск.
– Вопросы с полицией я улажу.
– Надеюсь, не так, что о моем отлете будет знать каждая собака?
– Михаил, я ведь не дура!
– С вами, президентами, надо держать ухо востро, – заметил он. – За сколько времени управишься со всем?
– Дня за два-три.
– Что ж, приемлемо. Еще одно: все, о чем мы говорили, останется между нами. Остальные участники должны знать необходимый минимум, но не больше.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на то же с твоей стороны?
– Само собой. И последнее…
– А ты и правда наглец, герой! – воскликнула Мэри.
– Всякий нормальный человек – наглец. – Квалин пожал плечами. – Это, если ты не поняла, я тебя чуть-чуть перефразировал. Так вот: мне в ремонте сегодня сказали, что неплохо бы поменять машину. На что я ответил: если мне подарят «Универсум», так я с удовольствием. Это я пошутил, конечно, – «Универсум» мне особо ни к чему. Но вот что-нибудь типа «Байкала» было бы очень кстати…
– Поговорим об этом потом – когда ты все сделаешь. Сейчас тебе и «Байкал» особо ни к чему.
– Уломала, – Михаил подмигнул левым глазом. – Ну, тогда пока действительно все.
– А я уж думала, твои запросы никогда не закончится…
– А они, знаешь ли, определяются сугубо практическими соображениями. Не знаю, как у тебя…
– Я тоже очень практична, не сомневайся!
– Насчет достижения целей – не сомневаюсь. А вот насчет постановки…
– А это уже никого не касается.
– И тут не сомневаюсь! – Квалин поднялся. – Ладно, пойду я. Не буду отнимать твое президентское время – оно тебе понадобится, чтобы удовлетворить мои запросы.
– Без издевок никак не можешь. – Мэри привстала ему навстречу. – Ладно, герой, удачи!
– Вас, президентов, иногда надо спускать на грешную землю. – Михаил прошел к двери. – Всего хорошего!
На крыше Квалин рассчитался со смотрителем стоянки, заплатив ему из свежеполученных денег. Неожиданно смягчился:
– Ну давай уже, черкну твоим детям на память.
Обрадованный сторож рассыпался в благодарностях. Михаил подумал, что разведчик, дающий автограф, – это еще более странно, чем его развалюха среди лимузинов. Конечно, он был не «шпионом», а «бродягой», разведывал не вражеские планы, а новые планеты и космические просторы, но все равно… Впрочем, роль медиязвезды – совсем не то, о чем он мечтал.
Возвращаясь домой, он думал: как было бы здорово, если бы Госпожа Интергалактик поверила во всю лабуду, которую он ей наговорил. Будь так, все сложилось бы наилучшим образом. Но, черт раздери, эта сучка ведь не за красивые глазки получила место – она, между прочим, своего папеньку с него скинула. Нет уж – на что-что, а на ее наивность рассчитывать нечего. Поэтому действовать надо по наихудшему варианту, как обычно. Сейчас она сбита с толку, это заметно. И в ближайшие «дня два-три» не решится что-либо предпринимать. Ну а потом? Скажем, несчастный случай на космодроме… или, еще проще, во время полета. Пожертвует ли Мэри целым кораблем с парой сотен невинных пассажиров, чтобы избавиться от человека, который слишком много знает? Пойдет на такое или нет? Кто же этих президентов поймет, ну их в калитку…
«Прийти домой – и первым делом звякнуть Петьке, – думал Квалин. – А то и с Сундуком поговорить… хотя – хрен знает: если с ним до меня уже говорили декаэновцы, то лучше не стоит. У командующего всегда была сначала служба, а потом дружба. А вот с Петькой надо… может, и с Володей еще».
Оставшуюся часть пути разведчик обдумывал предстоящий разговор. Дома комп сообщил, что за время его отсутствия пришло сообщение – причем на тот номер, который знали немногие. Неужто Скамейкин сам объявился, проскочила мысль, – только о нем подумал, а он тут как тут. Хотя нет, скорее, Сундуков опять чего-то требует, будь он неладен…
Сообщение было с видео, но лицо говорящего на экране не появилось – только голая серая стена. Кто-то решил остаться неузнанным? Интересно… Голос оказался незнакомым, но Михаил догадался, что он пропущен через синтезатор и изменен:
– Слушай внимательно, Квалин. Ты сейчас думаешь, кто же украл у тебя ту вещь. Так вот: это не те, кого ты подозреваешь. Это сделал я – немножко их опередил. И ты, наверное, хочешь получить ее обратно? И узнать, для чего она нужна? Если так – жду тебя сегодня вечером в космопорте. Приходи к восьми в сектор эн-два – не туда, где толпа, а в сторонку, к банкомату. Я увижу тебя там и подойду. Тебе интересно, кто я и откуда столько знаю? Может, при встрече я и скажу. Мне, как и тебе, дорога жизнь. И если не придешь – я не стану выяснять почему. Буду действовать сам, как смогу. Так что подумай, Квалин!
Запись закончилась. Михаил прослушал еще раз – внимательно, запоминая каждую интонацию, – а затем стер.
«Черт раздери, – проскочило в голове, – а ведь У Мэри, оказывается, в самом деле есть причины со мной сотрудничать!»
VI
– Вроде как яйцо с мигалкой посередине. Дело в том, что пока одна группа гонялась за мной в лесу, другая похозяйничала у меня в квартире. Вот они-то этот ключ и забрали.
– Но откуда они узнали, что он у тебя?
– Ага, я тоже об этом подумал. Допустим, они видели на записи, как я подбираю ключ на «Призраке» . Но как к ним попала запись? Она не могла выйти за пределы управления… теоретически не могла, но практически есть варианты. Например, запись потребовало высокое начальство из декаэна – им командующий не смог бы отказать. Или же каналы департамента использовал кто-то еще. Например… – Квалин выразительно посмотрел на собеседницу.
– Я проверю своих людей, – сказала Мэри. – Не думаю, что кто-то из них шпионит на «Хейгорн», но если вдруг…
– Это лишнее, – оборвал ее Михаил.
– Почему?
– Нет, проверка, конечно, не помешает, но не в этом случае. На записях-то ничего нет! Я смотрел их первым – ни одна камера не зафиксировала, как я поднимаю ключ с пола. Иначе, моя дорогая, я бы так просто не взял его себе на сувенир.
– Тогда как же… – Мэри выглядела несколько растерянной, и Квалин был уверен, что причина ее растерянности не в том, о чем она говорит.
– У меня только одно объяснение. Они знали об этом ключе еще раньше. И догадывались, что мы можем его найти. Потом каким-то образом получили подтверждение, что ключ у меня, – и понеслось…
– Ну, может быть, – неуверенно согласилась Мэри.
– Так послушай меня еще. Я, знаешь ли, не люблю, когда мне стреляют в спину. – Квалин подумал, что хозяйка комнаты должна уловить двусмысленность в его словах. – И не прощаю этого никогда и никому. Тем более что «Хейгорн» теперь уж точно не успокоится, пока не спровадит меня на тот свет. А меня это, видишь ли, не устраивает. Так что или я действую сам, или мы вместе.
– Национальный герой Земли против второй компании в Галактике, – сказала Мэри. – Да у тебя мания величия!
– Кто бы говорил! Ты ведь под первой компанией имела в виду свою?
– Ну-у-у… – Девушка усмехнулась. – А все-таки? Сам же предложил говорить по делу!
– По делу – я отправлюсь на Кумбиэн и отберу у них ключ. Он ведь вам нужен не меньше, чем «Хейгорну»? Ты ведь тогда, в баре, хотела попросить у меня ключ. Не задаром, конечно…
Мэри чуть вздрогнула:
– Чего ты так решил?
– Слушай, ты уж за дурачка меня не держи. Если вы с «Хейгорном» готовы выкладывать за «Призрак» бешеные деньги – значит, хоть примерно представляете, как он работает. Может, этот самый ключ и нужен для того, чтобы он работал, как вам надо, так? Выходит какая-то ерунда: мы, разводчики, вроде бы единственные, кто ходил внутрь «Призрака», знаем о нем гораздо меньше вас. Что это может значить? Только одно: мы не единственные и даже не первые. Кто-то нашел «Призрак» и побывал на нем раньше, чем на него напоролся этот «Пеликан». Кто, когда? Думаю, что не вы и не кумбиэнцы – какая-то третья сторона, нейтральная и не слишком заинтересованная, от которой информация просочилась и вашим, и ихним. Ну как? Поправь меня, если я где-то ошибся.
– Твоя проницательность меня пугает, – сказала Мэри.
– Ладно – мне, в общем, все равно, кто и когда это был. Но мне нужно знать, что знаете о «Призраке» вы. Иначе сотрудничества у нас не получится.
– Михаил, Михаил… информация стоит дорого. Да и почему ты так уверен, что я все еще хочу сотрудничать? Вчера ты сам предложил мне задействовать юристов, ОКЕ… А может, я уже воспользовалась твоим советом?
«Знаю я, чем ты на самом деле воспользовалась», – подумал он.
– Мои советы тоже не бесплатные, – сказал вслух.
– Что советы… Ключа у тебя больше нет. И как ты отберешь его у «Хейгорна», я себе что-то не представляю. А, герой?
– А я и не буду отбирать. Он сам отдаст его мне.
– То есть?
– Отдаст, чтобы я отправился на «Призрак» и открыл им то, что нужно.
– С чего вдруг? Разве у него своих людей мало?
– А иначе вся Галактика узнает, что представители компании «Хейгорн» совершили террористическое нападение на героя Земли. Даже если они после этого отмоются, о расширении в нашу сторону могут еще долго не мечтать.
– Михаил, а ты уверен, что после таких разговоров выйдешь от них живым?
– Выйду. Для этого мне и нужна твоя помощь. И еще, пожалуйста, проследи, чтобы полиция не растеряла вещдоки.
– Я-то прослежу, не сомневайся! Но если даже у тебя все получится – мне-то что с этого?
– Твои адвокаты тем временем отберут у кумбиэнцев эксклюзив. А тогда при формально равных правах у тебя будет преимущество.
– Если отберут… А если нет?
– Значит, они плохие адвокаты. Или им слишком мало заплатили.
– На словах у тебя все складно выходит, – вздохнула Мэри. – Предположим, я соглашусь. Тогда чего ты хочешь?
– Во-первых, все тот же вопрос. Что ты знаешь о «Призраке»?
– Ключ запускает центральный эккумундивный источник. Так сказать, пробуждает призрака ото сна, возвращает к жизни.
– И что дальше?
– Это почти неисчерпаемый источник энергии! Возможно, у них он был одной из космических энергостанций, которые обеспечивали всю Галактику.
– Что еще?
– Ну, Михаил… я знаю больше, чем ты – но ведь не все!
– Ладно, пусть будет так. Космическая энергостанция – почему бы и нет? Хорошо. Теперь, видишь ли, из-за этого покушения у меня возникли непредвиденные расходы. И возникнут еще большие, когда я полечу на Кумбиэн. А я, Мэри, хоть и герой, но почему-то до сих пор не миллионер.
– Хорошо, я переведу на твой счет.
– Во-первых, не на счет, а на ид. Во-вторых, ты это сделаешь прямо сейчас.
– Сейчас?
– Да, сейчас! Можешь считать меня наглецом или ком угодно, но мне нужен аванс. А для тебя каких-нибудь, ну, скажем, тыщ десять – сущая ерунда, иначе я не знаю, что ты делаешь в этом кабинете.
– Михаил! Если, по-твоему, президенты корпораций – которые, как ты крайне остроумно заметил, не люди вообще – запросто швыряются тысячными суммами…
– Если, по-твоему, то, о чем мы говорим, называется «швыряться суммами» – то, наверное, мне лучше сразу уйти. Полечу на Кумбиэн сам, застрелю Канеха Хейгорна и сдамся галактической полиции. Потом сделаю официальное заявление. Скажу, что ненавижу кумбиэнцев всю сознательную жизнь и, будь моя воля, перестрелял бы всех до единого – особенно после того, как они чуть меня не пришибли.
– Шуточки у тебя, герой!
– Какая жизнь – такие и шуточки.
– Давай сюда ид. – Мэри снова смягчилась.
– Вот так бы и сразу! – Квалин охотно протянул карту. – Но я еще не закончил. Мне нужна пара человек. Чтобы не маячили перед глазами, но и не слишком прятались. Лучше всего, если им вообще не придется ничего делать. Просто «Хейгорн» должен знать: чуть что не так – и все, что со мной случилось, пойдет в медию.
– Хорошо, я подберу таких.
– Они должны подчиняться любому моему приказу. Даже самому бессмысленному.
– Не слишком ли много хочешь, герой?
– Могу переадресовать этот вопрос тебе – касательно «Призрака».
– Ладно-ладно! Теперь все?
– Нет. Мне нужен ждущий канал с тобой. Чтобы никаких посредников.
У Мэри вскинулись брови:
– Михаил, ты хоть представляешь, во сколько он обойдется?
– Ты удивишься, но представляю. А что, разве игра не стоит свеч?
Девушка снова вздохнула:
– Хорошо. Получишь интерфейс перед отлетом на Кумбиэн.
– Лучше бы сейчас, ну да ладно… Есть еще маленькая проблема: мне, вообще-то, нельзя покидать Кантровск.
– Вопросы с полицией я улажу.
– Надеюсь, не так, что о моем отлете будет знать каждая собака?
– Михаил, я ведь не дура!
– С вами, президентами, надо держать ухо востро, – заметил он. – За сколько времени управишься со всем?
– Дня за два-три.
– Что ж, приемлемо. Еще одно: все, о чем мы говорили, останется между нами. Остальные участники должны знать необходимый минимум, но не больше.
– Надеюсь, я могу рассчитывать на то же с твоей стороны?
– Само собой. И последнее…
– А ты и правда наглец, герой! – воскликнула Мэри.
– Всякий нормальный человек – наглец. – Квалин пожал плечами. – Это, если ты не поняла, я тебя чуть-чуть перефразировал. Так вот: мне в ремонте сегодня сказали, что неплохо бы поменять машину. На что я ответил: если мне подарят «Универсум», так я с удовольствием. Это я пошутил, конечно, – «Универсум» мне особо ни к чему. Но вот что-нибудь типа «Байкала» было бы очень кстати…
– Поговорим об этом потом – когда ты все сделаешь. Сейчас тебе и «Байкал» особо ни к чему.
– Уломала, – Михаил подмигнул левым глазом. – Ну, тогда пока действительно все.
– А я уж думала, твои запросы никогда не закончится…
– А они, знаешь ли, определяются сугубо практическими соображениями. Не знаю, как у тебя…
– Я тоже очень практична, не сомневайся!
– Насчет достижения целей – не сомневаюсь. А вот насчет постановки…
– А это уже никого не касается.
– И тут не сомневаюсь! – Квалин поднялся. – Ладно, пойду я. Не буду отнимать твое президентское время – оно тебе понадобится, чтобы удовлетворить мои запросы.
– Без издевок никак не можешь. – Мэри привстала ему навстречу. – Ладно, герой, удачи!
– Вас, президентов, иногда надо спускать на грешную землю. – Михаил прошел к двери. – Всего хорошего!
На крыше Квалин рассчитался со смотрителем стоянки, заплатив ему из свежеполученных денег. Неожиданно смягчился:
– Ну давай уже, черкну твоим детям на память.
Обрадованный сторож рассыпался в благодарностях. Михаил подумал, что разведчик, дающий автограф, – это еще более странно, чем его развалюха среди лимузинов. Конечно, он был не «шпионом», а «бродягой», разведывал не вражеские планы, а новые планеты и космические просторы, но все равно… Впрочем, роль медиязвезды – совсем не то, о чем он мечтал.
Возвращаясь домой, он думал: как было бы здорово, если бы Госпожа Интергалактик поверила во всю лабуду, которую он ей наговорил. Будь так, все сложилось бы наилучшим образом. Но, черт раздери, эта сучка ведь не за красивые глазки получила место – она, между прочим, своего папеньку с него скинула. Нет уж – на что-что, а на ее наивность рассчитывать нечего. Поэтому действовать надо по наихудшему варианту, как обычно. Сейчас она сбита с толку, это заметно. И в ближайшие «дня два-три» не решится что-либо предпринимать. Ну а потом? Скажем, несчастный случай на космодроме… или, еще проще, во время полета. Пожертвует ли Мэри целым кораблем с парой сотен невинных пассажиров, чтобы избавиться от человека, который слишком много знает? Пойдет на такое или нет? Кто же этих президентов поймет, ну их в калитку…
«Прийти домой – и первым делом звякнуть Петьке, – думал Квалин. – А то и с Сундуком поговорить… хотя – хрен знает: если с ним до меня уже говорили декаэновцы, то лучше не стоит. У командующего всегда была сначала служба, а потом дружба. А вот с Петькой надо… может, и с Володей еще».
Оставшуюся часть пути разведчик обдумывал предстоящий разговор. Дома комп сообщил, что за время его отсутствия пришло сообщение – причем на тот номер, который знали немногие. Неужто Скамейкин сам объявился, проскочила мысль, – только о нем подумал, а он тут как тут. Хотя нет, скорее, Сундуков опять чего-то требует, будь он неладен…
Сообщение было с видео, но лицо говорящего на экране не появилось – только голая серая стена. Кто-то решил остаться неузнанным? Интересно… Голос оказался незнакомым, но Михаил догадался, что он пропущен через синтезатор и изменен:
– Слушай внимательно, Квалин. Ты сейчас думаешь, кто же украл у тебя ту вещь. Так вот: это не те, кого ты подозреваешь. Это сделал я – немножко их опередил. И ты, наверное, хочешь получить ее обратно? И узнать, для чего она нужна? Если так – жду тебя сегодня вечером в космопорте. Приходи к восьми в сектор эн-два – не туда, где толпа, а в сторонку, к банкомату. Я увижу тебя там и подойду. Тебе интересно, кто я и откуда столько знаю? Может, при встрече я и скажу. Мне, как и тебе, дорога жизнь. И если не придешь – я не стану выяснять почему. Буду действовать сам, как смогу. Так что подумай, Квалин!
Запись закончилась. Михаил прослушал еще раз – внимательно, запоминая каждую интонацию, – а затем стер.
«Черт раздери, – проскочило в голове, – а ведь У Мэри, оказывается, в самом деле есть причины со мной сотрудничать!»
VI
Когда Имак Чанхиун, неудачно выполнив сложный акробатический этюд, выпал из окна собственного кабинета, он тем самым поставил президента Канеха Хейгорна в неоднозначное положение. С одной стороны, тот давно уже мечтал избавиться от профессорского влияния и самому ощутить всю полноту власти над компанией. С другой стороны, если бы президент мог сам выбирать время для смерти Чанхиуна, то худшего момента он бы не нашел.
Начать с того, что «Призраком» занимался именно главный специалист и покупка эксклюзива была исключительно его идеей. Хейгорна тогда гораздо больше занимали другие вопросы: расширение производства на Куфор-Юдте и экологические бунты на Эстимане, с которыми надо было в конце концов что-то делать. Когда Чанхиун сказал, что «Призрак» нужен им во что бы то ни стало, президент удивился: что толку им от порождения неведомой цивилизации? Пускай бы такими вещами занимались исследователи глубокого космоса… Но главный специалист был настойчив, и в конце концов Хейгорн отмахнулся, подписав нужное распоряжение и дав тем самым Чанхиуну свободу действий. Потом, конечно, президент узнал, почему с точки зрения профессора брошенная громада металла представляла столь огромную ценность – вот только самого профессора уже не стало. После чего оказалось, что ни один человек из группы специалистов не представляет в полной мере, что было известно покойному о «Призраке». Похоже, Чанхиун хотел сначала разобраться с информацией об инопланетном сооружении сам, прежде чем доверить ее еще кому-то – вот только не успел. К тому же если обычно его документация содержалась в образцовом порядке, то в вопросах, касающихся «Призрака», он будто нарочно старался всех запутать. Приходилось восстанавливать сведения из разрозненных документов, а заодно и добывать новые – раз уж они все-таки получили эксклюзив на исследования. Канех быстро поручил это Хиорсу Бентиэну и потребовал того шевелиться как следует, однако его не покидало ощущение, что профессор вздернул его за пуп и потраченная на «Призрак» сумма вернется в компанию очень нескоро.
Со смертью главного специалиста был связан еще один неприятный момент, не дававший Хейгорну спать спокойно. Как и многие другие, президент мог только догадываться о размерах состояния Чанхиуна, которое было весьма и весьма немалым. Теперь, когда тот умер, судьба денег должна была решиться – при жизни профессор всячески обходил этот вопрос стороной, и все давно смирились с тем, что, пока он жив, имя наследника никто не узнает. Но, конечно же, Канех надеялся, что Чанхиун, посвятивший большую часть жизни расширению и укреплению мощи «Хейгорна», оставит основную сумму компании. Когда же он ознакомился с текстом завещания, то понял, что главный специалист провел его и здесь.
Согласно последней воле Имака Чанхиуна, деньги должны были обрести хозяина ровно через среднегалактический год после его смерти – они перейдут на счет фирмы, которая к тому времени станет лидирующей в Галактике. А ждать целый год, имея большие шансы остаться вообще ни с чем… Ведь пока, если верить последним данным, «Интергалактик», пусть и с небольшим отрывом от «Хейгорна», все еще остается первой – и неизвестно, в какую сторону дела изменятся по прошествии года. Великий Дух, да компании просто необходимы профессорские деньги сейчас – именно для того, чтобы обойти ненавистных конкурентов! Неужели Чанхиун этого не понимал? О чем он вообще думал, когда составлял такое завещание? Что, если все так привыкли считать его гением и не замечали, как на старости лет он медленно, но верно сходил с ума? Однако нравилось это Хейгорну или нет, он вынужден был работать с тем, что имел, поэтому сейчас он думал о том, как обернуть в свою пользу ситуацию с дурацким завещанием. Только что из его кабинета вышел Силан Пехьюн, получивший указания усилить работу над трансдеформатором третьего поколения, – никаких вольностей, именем Духа; если придется, то запирать их в лабораториях, пусть хоть ночами сидят, но чтобы был результат, мы все в нем заинтересованы, ведь так?! И еще – президент подчеркнул это особо – уделять максимум внимания Бентиэну и его группе. Создать им все условия, выполнять любое требование – и контролировать каждый шаг.
Получив наконец власть в свои руки, Канех Хейгорн намерен был больше ни при каких обстоятельствах никому ее не отдавать. Уж он-то понимал: чтобы никто не смог на нее посягнуть, надо стравить друг с другом тех, кто на это способен. Сейчас формально Пехьюн был прямым начальником Бентиэна – на деле же президент часто общался с самим Хиорсом, предпочитая получать информацию из первых рук. Силана это не слишком устраивало – и он старался узнавать и пересказывать Хейгорну то, о чем его соперник мог умолчать. Бентиэн, само собой, тоже старался изо всех сил, потому что в перспективе сам метил на место главного специалиста. Таким образом, соревнуясь между собой и выслуживаясь перед президентом, они двигали вперед проект «Призрак», что главу компании более чем устраивало.
На самом деле Хейгорн презирал их обоих. Пехьюна – за слабоволие, за готовность ползать на коленях перед начальником и целовать его ботинки. Бентиэна – за чрезмерную страсть к наживе, способность идти на все ради денег. Зато, зная их недостатки, он мог легко ими манипулировать. Не то что Чанхиуном, под которого невозможно было подкопаться и у которого всегда на все находился ответ. Нет, конечно, в глубине души Хейгорн уважал профессора и ценил за все, что тот сделал для компании. Канеху всего лишь не повезло прийти к власти тогда, когда Имак уже держал в руках все нити. Если бы вышло наоборот, многое могло сложиться иначе… Вроде никто не виноват, и в то же время изменить ничего нельзя – потому что, если бы можно было, президент отдал бы за это все, что угодно.
У Хейгорна был большой кабинет с массивными старинными шкафами, стоявшими там скорее для красоты и большей внушительности, нежели для хранения документов. Под потолком висела люстра ручной работы, светильниками которой служили огнедышащие драконы. Сам президент сидел за позолоченным столом, расположенном на возвышении, – благодаря этому он всегда смотрел на посетителей сверху вниз.
– Господин, вас хочет видеть Кейвон Хаймс, – сообщила секретарша из приемной. – Говорит, что вы должны его принять.
– Кто он такой, этот Хаймс? – спросил Хейгорн.
– Он говорит, что он член группы по исследованию «Призрака».
Ему следовало сказать «претендент в группу», подумал президент. Бентиэн подаст список на утверждение завтра – только после этого они станут членами группы. Слишком он самоуверен, этот Хаймс. И кто он, в самом деле, такой? Кажется, Канех никогда раньше о нем не слышал.
– Что у него за вопрос?
– Что-то насчет «Призрака». Он говорит, что скажет это только вам лично.
– В таком случае пусть подождет. Я его приглашу.
Вообще-то надо было заставить его ждать часа полтора, после чего сказать, что сегодня президент больше никого не принимает и предложить прийти завтра – именно так и нужно сбивать спесь с подобных молодчиков, иначе они начинают слишком много о себе воображать. Однако Хейгорна слишком интересовало все, что связано с «Призраком». И если этот Хаймс во время разговора пусть даже вскользь обмолвится о чем-то, чего недоговорил Бентиэн, то уже ради одного этого стоило его принять. Президент все-таки подождал некоторое время. К несчастью, именно сейчас у него не было особенно важных и срочных дел, поэтому скоро он почувствовал, что любопытство не дает ему покоя.
– Пусть этот Хаймс войдет, – приказал Хейгорн по связи.
Двери медленно распахнулись, и в проеме показался молодой человек, скромно, но прилично одетый. Три дракона с люстры тут же повернулись, чтобы пронзить вошедшего огненными взглядами. Из президентского кресла он казался маленьким, будто съежившимся, – впрочем, это была иллюзия, созданная специально подобранным освещением. Глава компании, напротив, должен был представляться гостю огромным – почти божеством, стоящим над слабыми людьми. Хейгорн знал, что на всякого, кто впервые входит в его кабинет, это производило ошеломляющее впечатление и, несомненно, помогало президенту добиваться своего при переговорах.
– Садись, – сказал он, и Хаймс опустился на стул, плотно закрепленный в полу напротив стола президента. – Я тебя слушаю.
Его низкий бас гулко разносился по кабинету, особенно громко отдаваясь эхом в той точке, где располагалась голова посетителя. Именно поэтому Чанхиун никогда не садился – обычно он прохаживался от стены к стене и во время разговора даже не глядел на президента. Того это всегда раздражало, но повлиять на главного специалиста он был бессилен. К счастью, другие не следовали профессорскому примеру – да и пусть бы только попробовали!
– Дело в том, – неспешно начал Хаймс, – что Хиорс Бентиэн зачислил меня в свою группу по исследованию «Призрака». И я в этой группе – единственный, кто раньше не работал в «Хейгорне». Поэтому я счел необходимым представиться вам лично.
«Откуда Бентиэн его выкопал?» – подумал Канех и вслух спросил:
– Где же ты раньше работал?
– Откровенно говоря, нигде. Я учился в Мельтекупском университете на Фидухе, откуда, собственно говоря, и прибыл.
«А ведь я говорил ему брать только опытных и проверенных людей! Что же это такое?» – президент начал раздражаться. Это происходило с ним всегда, стоило ему почувствовать, как что-то ускользает из-под контроля.
– Итак, ты прибыл с Фидуха для того, чтобы работать в «Хейгорне». Понимаешь ли ты, что это значит?
– Прошу прощения? Я, честно говоря, не совсем представляю, о чем вы говорите.
– Очень жаль, Хаймс, что ты этого не представляешь! – Хейгорн чуть повысил тон. – Потому что ты должен был представить это еще тогда, когда в твоей голове созрело решение работать на нас. А тем более – стать исследователем! Одним из тех, кто покоряет для «Хейгорна» – а значит, и для Кумбиэна – новые рубежи Галактики! Ты родом с Фидуха, Хаймс. Твоя планета – ближайший сосед Кумбиэна. Поэтому ты должен понимать: то, что идет на пользу Кумбиэну, хорошо и для твоей родины. А что такое Кумбиэн без «Хейгорна»? В галактическом масштабе сильный Кумбиэн возможен только при сильном «Хейгорне»! Вот что ты должен представлять, Хаймс!
В то время как президент все более распалялся, Хаймс слушал молча, и непохоже было, чтобы речь производила на него сколько-нибудь заметное впечатление.
– Впрочем, – вел далее Канех, – то, откуда ты родом, отныне не имеет значения. Потому что ты теперь в «Хейгорне». И «Хейгорн» станет для тебя всем – твоим домом и твоей родиной. Твоя жизнь и твое благополучие начиная с сегодняшнего дня будут связаны именно с «Хейгорном». То, что хорошо для компании, хорошо для тебя. То, что для компании плохо, и тебе, Хаймс, никогда не пойдет на пользу. Ты, конечно же, еще не успел ощутить это в полной мере – ведь ты здесь всего несколько дней. Но ты почувствуешь, Хаймс! Начиная с сегодняшнего дня ты проникнешься духом «Хейгорна», и скоро этот дух станет и твоим духом. Ты будешь работать на «Хейгорн» – и тем самым на себя. Если же нет – ты проиграешь, как проиграли многие, кто пытался встать у нас на пути. Но, я думаю, ты не совершишь подобной ошибки. Ведь не совершишь, Хаймс? – голос президента гремел в помещении кабинета, словно на стадионе – казалось, его обладатель уже сейчас вознамерился раздавить и уничтожить человечка, сидевшего напротив.
– Я еще раз прошу прощения, – сказал Хаймс. – Вообще-то я хотел поговорить с вами о «Призраке».
Хейгорн едва не зарычал от негодования, его руки сжались в кулаки. Это ничтожество, почти мальчишка, смеет указывать ему, о чем они будут говорить! Нет уж, в этом кабинете есть только один человек, который может кому-то указывать, и зовут его Канех Хейгорн! Да этот Хаймс вообще не слушал его! Как он посмел?! Кем он себя вообразил, в конце концов?!
Президент хотел уже накричать на подчиненного, но сдержался. Чанхиун вообще никогда не повышал голос, однако его и так все слушали. Более того, если он говорил тихо, все вокруг смолкали, чтобы не пропустить ни единого слова. Несколько успокоившись, Хейгорн произнес:
– Не смей дерзить мне, Хаймс! Наша компания называется «Хейгорн», а мое имя – Канех Хейгорн. Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы самому сделать правильный вывод. Итак, «Призрак». Верно: именно с «Призраком» сейчас связаны самые большие наши надежды на укрепление могущества в Галактике. А особенно – надежда обойти «Интергалактик», нашего главного конкурента. Так что тебе, Хаймс, очень повезло, что ты начинаешь свою работу в группе по исследованию «Призрака». Для тебя это большой шанс – ты должен его ценить. И ты его ценишь, ведь так?! – президент снова повысил голос, но на этот раз не стал дожидаться ответа. – А теперь, Хаймс, я хочу узнать: за какие такие заслуги Хиорс Бентиэн зачислил тебя в эту группу?
– Если хотите, – сказал юноша, – я могу представить вам все документы. Высший диплом и все, что вас может заинтересовать…
– Меня не интересуют документы! – Хейгорн стукнул кулаком по столу. – Документы продаются и покупаются. Меня интересуешь только ты сам. – Он понизил голос: – Как человек и как специалист. Так чем ты будешь заниматься в группе «Призрак»?
Начать с того, что «Призраком» занимался именно главный специалист и покупка эксклюзива была исключительно его идеей. Хейгорна тогда гораздо больше занимали другие вопросы: расширение производства на Куфор-Юдте и экологические бунты на Эстимане, с которыми надо было в конце концов что-то делать. Когда Чанхиун сказал, что «Призрак» нужен им во что бы то ни стало, президент удивился: что толку им от порождения неведомой цивилизации? Пускай бы такими вещами занимались исследователи глубокого космоса… Но главный специалист был настойчив, и в конце концов Хейгорн отмахнулся, подписав нужное распоряжение и дав тем самым Чанхиуну свободу действий. Потом, конечно, президент узнал, почему с точки зрения профессора брошенная громада металла представляла столь огромную ценность – вот только самого профессора уже не стало. После чего оказалось, что ни один человек из группы специалистов не представляет в полной мере, что было известно покойному о «Призраке». Похоже, Чанхиун хотел сначала разобраться с информацией об инопланетном сооружении сам, прежде чем доверить ее еще кому-то – вот только не успел. К тому же если обычно его документация содержалась в образцовом порядке, то в вопросах, касающихся «Призрака», он будто нарочно старался всех запутать. Приходилось восстанавливать сведения из разрозненных документов, а заодно и добывать новые – раз уж они все-таки получили эксклюзив на исследования. Канех быстро поручил это Хиорсу Бентиэну и потребовал того шевелиться как следует, однако его не покидало ощущение, что профессор вздернул его за пуп и потраченная на «Призрак» сумма вернется в компанию очень нескоро.
Со смертью главного специалиста был связан еще один неприятный момент, не дававший Хейгорну спать спокойно. Как и многие другие, президент мог только догадываться о размерах состояния Чанхиуна, которое было весьма и весьма немалым. Теперь, когда тот умер, судьба денег должна была решиться – при жизни профессор всячески обходил этот вопрос стороной, и все давно смирились с тем, что, пока он жив, имя наследника никто не узнает. Но, конечно же, Канех надеялся, что Чанхиун, посвятивший большую часть жизни расширению и укреплению мощи «Хейгорна», оставит основную сумму компании. Когда же он ознакомился с текстом завещания, то понял, что главный специалист провел его и здесь.
Согласно последней воле Имака Чанхиуна, деньги должны были обрести хозяина ровно через среднегалактический год после его смерти – они перейдут на счет фирмы, которая к тому времени станет лидирующей в Галактике. А ждать целый год, имея большие шансы остаться вообще ни с чем… Ведь пока, если верить последним данным, «Интергалактик», пусть и с небольшим отрывом от «Хейгорна», все еще остается первой – и неизвестно, в какую сторону дела изменятся по прошествии года. Великий Дух, да компании просто необходимы профессорские деньги сейчас – именно для того, чтобы обойти ненавистных конкурентов! Неужели Чанхиун этого не понимал? О чем он вообще думал, когда составлял такое завещание? Что, если все так привыкли считать его гением и не замечали, как на старости лет он медленно, но верно сходил с ума? Однако нравилось это Хейгорну или нет, он вынужден был работать с тем, что имел, поэтому сейчас он думал о том, как обернуть в свою пользу ситуацию с дурацким завещанием. Только что из его кабинета вышел Силан Пехьюн, получивший указания усилить работу над трансдеформатором третьего поколения, – никаких вольностей, именем Духа; если придется, то запирать их в лабораториях, пусть хоть ночами сидят, но чтобы был результат, мы все в нем заинтересованы, ведь так?! И еще – президент подчеркнул это особо – уделять максимум внимания Бентиэну и его группе. Создать им все условия, выполнять любое требование – и контролировать каждый шаг.
Получив наконец власть в свои руки, Канех Хейгорн намерен был больше ни при каких обстоятельствах никому ее не отдавать. Уж он-то понимал: чтобы никто не смог на нее посягнуть, надо стравить друг с другом тех, кто на это способен. Сейчас формально Пехьюн был прямым начальником Бентиэна – на деле же президент часто общался с самим Хиорсом, предпочитая получать информацию из первых рук. Силана это не слишком устраивало – и он старался узнавать и пересказывать Хейгорну то, о чем его соперник мог умолчать. Бентиэн, само собой, тоже старался изо всех сил, потому что в перспективе сам метил на место главного специалиста. Таким образом, соревнуясь между собой и выслуживаясь перед президентом, они двигали вперед проект «Призрак», что главу компании более чем устраивало.
На самом деле Хейгорн презирал их обоих. Пехьюна – за слабоволие, за готовность ползать на коленях перед начальником и целовать его ботинки. Бентиэна – за чрезмерную страсть к наживе, способность идти на все ради денег. Зато, зная их недостатки, он мог легко ими манипулировать. Не то что Чанхиуном, под которого невозможно было подкопаться и у которого всегда на все находился ответ. Нет, конечно, в глубине души Хейгорн уважал профессора и ценил за все, что тот сделал для компании. Канеху всего лишь не повезло прийти к власти тогда, когда Имак уже держал в руках все нити. Если бы вышло наоборот, многое могло сложиться иначе… Вроде никто не виноват, и в то же время изменить ничего нельзя – потому что, если бы можно было, президент отдал бы за это все, что угодно.
У Хейгорна был большой кабинет с массивными старинными шкафами, стоявшими там скорее для красоты и большей внушительности, нежели для хранения документов. Под потолком висела люстра ручной работы, светильниками которой служили огнедышащие драконы. Сам президент сидел за позолоченным столом, расположенном на возвышении, – благодаря этому он всегда смотрел на посетителей сверху вниз.
– Господин, вас хочет видеть Кейвон Хаймс, – сообщила секретарша из приемной. – Говорит, что вы должны его принять.
– Кто он такой, этот Хаймс? – спросил Хейгорн.
– Он говорит, что он член группы по исследованию «Призрака».
Ему следовало сказать «претендент в группу», подумал президент. Бентиэн подаст список на утверждение завтра – только после этого они станут членами группы. Слишком он самоуверен, этот Хаймс. И кто он, в самом деле, такой? Кажется, Канех никогда раньше о нем не слышал.
– Что у него за вопрос?
– Что-то насчет «Призрака». Он говорит, что скажет это только вам лично.
– В таком случае пусть подождет. Я его приглашу.
Вообще-то надо было заставить его ждать часа полтора, после чего сказать, что сегодня президент больше никого не принимает и предложить прийти завтра – именно так и нужно сбивать спесь с подобных молодчиков, иначе они начинают слишком много о себе воображать. Однако Хейгорна слишком интересовало все, что связано с «Призраком». И если этот Хаймс во время разговора пусть даже вскользь обмолвится о чем-то, чего недоговорил Бентиэн, то уже ради одного этого стоило его принять. Президент все-таки подождал некоторое время. К несчастью, именно сейчас у него не было особенно важных и срочных дел, поэтому скоро он почувствовал, что любопытство не дает ему покоя.
– Пусть этот Хаймс войдет, – приказал Хейгорн по связи.
Двери медленно распахнулись, и в проеме показался молодой человек, скромно, но прилично одетый. Три дракона с люстры тут же повернулись, чтобы пронзить вошедшего огненными взглядами. Из президентского кресла он казался маленьким, будто съежившимся, – впрочем, это была иллюзия, созданная специально подобранным освещением. Глава компании, напротив, должен был представляться гостю огромным – почти божеством, стоящим над слабыми людьми. Хейгорн знал, что на всякого, кто впервые входит в его кабинет, это производило ошеломляющее впечатление и, несомненно, помогало президенту добиваться своего при переговорах.
– Садись, – сказал он, и Хаймс опустился на стул, плотно закрепленный в полу напротив стола президента. – Я тебя слушаю.
Его низкий бас гулко разносился по кабинету, особенно громко отдаваясь эхом в той точке, где располагалась голова посетителя. Именно поэтому Чанхиун никогда не садился – обычно он прохаживался от стены к стене и во время разговора даже не глядел на президента. Того это всегда раздражало, но повлиять на главного специалиста он был бессилен. К счастью, другие не следовали профессорскому примеру – да и пусть бы только попробовали!
– Дело в том, – неспешно начал Хаймс, – что Хиорс Бентиэн зачислил меня в свою группу по исследованию «Призрака». И я в этой группе – единственный, кто раньше не работал в «Хейгорне». Поэтому я счел необходимым представиться вам лично.
«Откуда Бентиэн его выкопал?» – подумал Канех и вслух спросил:
– Где же ты раньше работал?
– Откровенно говоря, нигде. Я учился в Мельтекупском университете на Фидухе, откуда, собственно говоря, и прибыл.
«А ведь я говорил ему брать только опытных и проверенных людей! Что же это такое?» – президент начал раздражаться. Это происходило с ним всегда, стоило ему почувствовать, как что-то ускользает из-под контроля.
– Итак, ты прибыл с Фидуха для того, чтобы работать в «Хейгорне». Понимаешь ли ты, что это значит?
– Прошу прощения? Я, честно говоря, не совсем представляю, о чем вы говорите.
– Очень жаль, Хаймс, что ты этого не представляешь! – Хейгорн чуть повысил тон. – Потому что ты должен был представить это еще тогда, когда в твоей голове созрело решение работать на нас. А тем более – стать исследователем! Одним из тех, кто покоряет для «Хейгорна» – а значит, и для Кумбиэна – новые рубежи Галактики! Ты родом с Фидуха, Хаймс. Твоя планета – ближайший сосед Кумбиэна. Поэтому ты должен понимать: то, что идет на пользу Кумбиэну, хорошо и для твоей родины. А что такое Кумбиэн без «Хейгорна»? В галактическом масштабе сильный Кумбиэн возможен только при сильном «Хейгорне»! Вот что ты должен представлять, Хаймс!
В то время как президент все более распалялся, Хаймс слушал молча, и непохоже было, чтобы речь производила на него сколько-нибудь заметное впечатление.
– Впрочем, – вел далее Канех, – то, откуда ты родом, отныне не имеет значения. Потому что ты теперь в «Хейгорне». И «Хейгорн» станет для тебя всем – твоим домом и твоей родиной. Твоя жизнь и твое благополучие начиная с сегодняшнего дня будут связаны именно с «Хейгорном». То, что хорошо для компании, хорошо для тебя. То, что для компании плохо, и тебе, Хаймс, никогда не пойдет на пользу. Ты, конечно же, еще не успел ощутить это в полной мере – ведь ты здесь всего несколько дней. Но ты почувствуешь, Хаймс! Начиная с сегодняшнего дня ты проникнешься духом «Хейгорна», и скоро этот дух станет и твоим духом. Ты будешь работать на «Хейгорн» – и тем самым на себя. Если же нет – ты проиграешь, как проиграли многие, кто пытался встать у нас на пути. Но, я думаю, ты не совершишь подобной ошибки. Ведь не совершишь, Хаймс? – голос президента гремел в помещении кабинета, словно на стадионе – казалось, его обладатель уже сейчас вознамерился раздавить и уничтожить человечка, сидевшего напротив.
– Я еще раз прошу прощения, – сказал Хаймс. – Вообще-то я хотел поговорить с вами о «Призраке».
Хейгорн едва не зарычал от негодования, его руки сжались в кулаки. Это ничтожество, почти мальчишка, смеет указывать ему, о чем они будут говорить! Нет уж, в этом кабинете есть только один человек, который может кому-то указывать, и зовут его Канех Хейгорн! Да этот Хаймс вообще не слушал его! Как он посмел?! Кем он себя вообразил, в конце концов?!
Президент хотел уже накричать на подчиненного, но сдержался. Чанхиун вообще никогда не повышал голос, однако его и так все слушали. Более того, если он говорил тихо, все вокруг смолкали, чтобы не пропустить ни единого слова. Несколько успокоившись, Хейгорн произнес:
– Не смей дерзить мне, Хаймс! Наша компания называется «Хейгорн», а мое имя – Канех Хейгорн. Надеюсь, ты достаточно умен, чтобы самому сделать правильный вывод. Итак, «Призрак». Верно: именно с «Призраком» сейчас связаны самые большие наши надежды на укрепление могущества в Галактике. А особенно – надежда обойти «Интергалактик», нашего главного конкурента. Так что тебе, Хаймс, очень повезло, что ты начинаешь свою работу в группе по исследованию «Призрака». Для тебя это большой шанс – ты должен его ценить. И ты его ценишь, ведь так?! – президент снова повысил голос, но на этот раз не стал дожидаться ответа. – А теперь, Хаймс, я хочу узнать: за какие такие заслуги Хиорс Бентиэн зачислил тебя в эту группу?
– Если хотите, – сказал юноша, – я могу представить вам все документы. Высший диплом и все, что вас может заинтересовать…
– Меня не интересуют документы! – Хейгорн стукнул кулаком по столу. – Документы продаются и покупаются. Меня интересуешь только ты сам. – Он понизил голос: – Как человек и как специалист. Так чем ты будешь заниматься в группе «Призрак»?