Страница:
то ли как собственное мнение, то ли как будто услышанное от других, не
является ни истинным, ни справедливо высказанным. Ибо ты говоришь, что
бахвальство и явление призрачных видений --это общее для богов, демонов и
всех лучших родов. Дело обстоит не так, как ты полагаешь. Ведь бог, ангел и
благой демон пользуются перед лицом человека своей сущностью как примером,
но никак не преувеличением на словах наличной силы или собственных благ.
Ведь богам сопутствует истина, так же как и Солнцу по самой сущности положен
свет. Вместе с тем мы утверждаем, что бог не нуждается ни в чем--ни в
красоте, ни в какой-либо добродетели, которую можно приписать ему на словах.
Далее, ангелы и демоны всегда перенимают истину от богов; так что те и
другие, будучи совершенными в соответствии с тождественной сущностью, не
высказывают никогда ничего ей противоречащего и не в состоянии присоединить
к ней излишнего для славословия.
(стр.95)
Ну а когда же случается описываемый тобой обман, связанный с
бахвальством? Тогда, когда имеет место некая ошибка в теургическом искусстве
и появляются не те самовидные изваяния, которые нужны, а одни подменяют
другие. Ведь тогда менее совершенное принимает облик более почитаемых чинов,
выдает себя за то, облик чего оно приняло, и потому произносит хвастливые
слова, превосходящие имеющуюся у него силу. Ибо, поскольку, я думаю, рядом
возникает поддельное первое начало, из этого заблуждения проистекает многая
ложь, которую-то и следует жрецам узнавать на основании всего порядка
знамений. Тщательно соблюдая последний, они опровергают и отвергают их
надуманное изображение, поскольку оно никак не подходит истинным и благим
духам. Впрочем, в истинном суждении о сущем не следует оставлять без
внимания и ошибки. Ведь применительно к остальным наукам и искусствам мы не
одобряем, когда из-за них разрушается содержание тех.
Конечно, и здесь ты не должен составлять себе представление о том, что
с трудом и в мириадах сражений исправлено, опираясь на тех, кто внезапно по
невежеству нападает на божественное учение; тем более заметь себе вот еще
что в отношении их. Ведь если не достигающие самоочевидного подтверждения
дела, как ты говоришь, хвастливые и ложные, то те, что принадлежат истинным
знатокам огня, неподдельны и истинны. Ибо, как во всем остальном изначальное
первичным образом отправляется от самого себя и предоставляет самому себе
то, что вкладывает в остальное, например в сущность, жизнь и движение, точно
так же и управляющее истиной изначально говорит истину о себе всему сущему и
являет созерцающим в первую очередь свою собственную сущность. Именно по-
(стр.96)
этому оно и открывает теургам сверхъестественный огонь. Ибо не теплоты
дело --охлаждать и не света --затемнять или скрывать нечто сущее, и не
присутствует ни в чем как бы то ни было действующем в соответствии с
сущностью одновременно и способность к противоположному действию. Однако то,
что не пребывает в согласии с природой и противоположно наличествующему по
сущности, может допустить к себе противное или по природе впасть во зло.
Далее, то же самое мы скажем и относительно призраков. Ибо если сами они не
являются истинными, а иные, каковыми выступают именно сущие предметы,
таковы, то, конечно, они не заключены среди самовидных духов, но лишь
воображаются истинными. Они причастны лжи и обману точно так же, как и
проявляющиеся в виде призраков образы; тем самым они попусту влекут мышление
к тому, что заведомо не будет каким-либо из лучших родов71. Сами
же они будут отнесены к обманчивым заблуждениям; ведь подражание сущему,
неясное изображение и то, что оказывается причиной обмана, не подходит ни
одному из истинных и явно сущих родов. Напротив, боги и следующие за богами
роды открывают свои истинные образы, а призраки их, подобные тем, что
искусственно возникают на воде или в зеркалах, ни в коей мере ничего
подобного не предлагают. Ибо ради чего они могли бы их показывать? Не потому
ли, что они несут доказательство их сущности и силы? Однако они всецело
несовершенны, ибо оказываются причиной заблуждения и обмана для верящих в
них и отвлекают созерцающих их от истинного познания богов. Или чтобы они
предоставили обращающим на них взор некую пользу? Но какая же польза могла
бы возникнуть от лжи? Но если не таково по природе божественное, зачем ему
предоставлять от себя призраки? Да разве мог бы
(стр.97)
стойкий и расположенный в себе род, причина сущности и истины,
произвести из себя для иного вместилища какое-либо ложное подражание себе?
Следовательно, бог никоим образом не предстает сам в виде призраков и
не предлагает их от себя иному -- напротив, истина сияет в истинных
обиталищах душ. Точно так же и спутники богов являются ревнителями
сверхъестественной истины богов.
То же, что ты сейчас говоришь, будто призрачность и бахвальство
являются общими для богов, демонов и остальных, приводит к смешению всех
лучших родов между собой и не допускает между ними никакой разницы. Ведь
тогда все они будут одинаковыми и высшим не будет свойственно никакого
превосходства. Итак, возможно и весьма справедливо спросить тебя в ответ,
чем же, в самом деле, божественный род будет лучше, чем демонический? На
самом же деле эти роды не обладают общностью и не связаны с призраками, и не
подобает делать на основании низших и принадлежащих последним промахов вывод
относительно первых и располагающихся среди первого истинных отображений.
Тем самым и в отношении этих мнений можно было бы достичь подобающего и
угодного богам представления.
11. Следующие рассуждения, в которых ты полагаешь незнание их и
заблуждение за нечестивый поступок и испорченность и побуждаешь нас к
истинной передаче учения о них, не встречают ни единого возражения, но в
равной мере принимаются всеми. Ибо кто не согласится, что знание
божественной причины, достигающее сущего, наиболее подходит богам, а
незнание, обращающееся к несущему, далее всего отстоящему от божественной
причины, не постигает их истинных образов. Но поскольку этого сказать
(стр.98)
недостаточно, я присоединю недостающее. Так как подобное доказательство
производится обычно скорее философски и логически, а не на основании
действительного жреческого искусства, я думаю, следует сказать об этом нечто
более теургическое.
Ибо пусть будут незнание и заблуждение неправильностью и нечестием;
право, по этой причине не делаются ложными ни подобающие богам подношения,
ни божественные дела -- ведь не мысль связывает теургов с богами: в таком
случае что препятствовало бы людям, занимающимся теоретической философией,
вступать в теургическое единение с богами? На самом же деле это не так.
Теургическое единение дают свершение неизреченных и богоугодно
осуществляющихся превыше всякого мышления дел и сила мыслимых только богами
невыразимых символов. Именно потому мы и не свершаем эти дела при помощи
мышления. Ведь тогда их осуществление будет чисто умным и зависящим от нас,
а ни то ни другое не является истинным72. Ибо, даже когда мы не
мыслим, условные знаки сами по себе делают свое дело, и неизреченная сила
богов, к которым восходят эти знаки, узнает свои изображения сама по себе,
но не потому, что побуждается нашим мышлением. Ведь по природе не положено,
чтобы объемлющее приводилось в движение объемлемым, или совершенное
несовершенным, или целое частями. Именно потому в первую очередь не нашими
мыслями божественные причины приглашаются к действию; напротив, нужно
полагать эти мысли, все лучшие состояния души и нашу чистоту прежде всего
некими сопутствующими причинами, а по праву пробуждающими божественное
воление являются сами божественные условные знаки. Таким образом,
божественное приходит в движение благодаря себе
(стр.99)
самому, не воспринимая от менее совершенного никакого начала для своей
деятельности.
Я привел эти рассуждения для того, чтобы ты не полагал, будто вся
власть над теургическим действием исходит от нас, и чтобы не подразумевал,
будто в истинных наших мыслях выполняется правильно истинное их дело, а в
заблуждении-- совершенно ложное. Ибо неверно то, что если мы познали
особенности, сопутствующие каждому роду, то, значит, и постигли их истину в
действительности. Однако деятельное единение возникает и не без познания,
хотя и не обладает тождеством с ним. Таким образом, божественная чистота
появляется не через правильное знание, как и телесная--не через здоровье, но
скорее она сама сверхъедина и чиста превыше познания. Однако, за исключением
его, и ничто иное в нас, то есть человеческие качества, никак не
способствует свершению божественных дел
Прими вот еще что, высказанное как побочное, но как раз соответствующее
всему твоему представлению о теургическом искусстве. На той же самой
возможности, что и предшествующее суждение, основываются и те рассуждения, в
которых ты признаешь знание о богах священным и полезным и называешь то, что
связано с незнанием почитаемого и прекрасного, тьмой, а то, что принадлежит
знанию,-- светом. Ты полагаешь, что первое из-за невежества и дерзости
исполняет людей всяческим злом, а второе считаешь причиной всяческих благ.
Но ведь все это относится к тому же самому роду проблем, что и сказанное
прежде, и получило достаточное освещение вместе с ним. Итак, это стоит
пропустить, и перейти к вопросам, касающимся мантики 74, и
сообразно ответить на них.
(стр.100)
1. Итак, сперва ты просишь ясно изложить тебе, чем является возникающее
в ходе предвидения будущего. Так вот, непосредственно узнать то, к чему ты
стремишься, невозможно. В самом деле, ведь в соответствии со смыслом вопроса
ты полагаешь, будто относящееся к предвидению--это нечто подобное тому, что
возникает, и будто оно есть то, что существует благодаря заложенному в
природе. Однако это не одно из возникающего и не то, что создает некое
природное изменение, и его не изобрела некая хитрость в качестве полезного
для применения в жизни изобретения, и вообще это действие не человеческое, а
божественное и сверхъестественное, посылаемое сверху, с неба, оно идет
впереди в согласии с собственной природой, нерожденное и
вечное75.
Так вот, величайшим противоядием против всех подобных недоразумений
является познание начала мантики, того,
(стр.101)
что она опирается не на тела, и не на телесные претерпевания, и не на
некую природу и природные силы, и не на человеческое приготовление или
связанные с ним предметы, как и не на некое благоприобретенное искусство,
направленное на какую-то часть сущих в жизни вещей. Вся ее власть восходит к
богам и дается от богов, она совершается при помощи божественных действий
или знамений и связана с божественными зрелищами и познавательными
умозрениями. Все же остальное в качестве орудия подчинено посылаемому богами
дару предвидения: все то, что связано с нашей душой и телом, и то, что
заключено в природе всего или собственных природах отдельного; кое-что лежит
в ее основе как бы в качестве материи, а именно все то, что относится к
положению в пространстве или иному подобному 76.
А если кто-нибудь, отвернувшись от первых действующих причин, относит
То, что касается мантики, ко вторичному служению, например, имея в виду
движения тел, изменения претерпеваний, некие иные становления, действия
человеческой жизни или душевные или природные смыслы, полагает, будто
говорит нечто очевидное, или считает, будто достигает в отношении ее
точности, определяя соотношения всего этого между собой как ее причины, то
он глубоко заблуждается. Наоборот, единственное правильное определение и
единственное начало во всем подобном-- это никоим образом не производить
беспричинно предсказание будущего от того, что не заключает в себе никакого
предвидения, но при посредстве богов, содержащих в себе пределы всего знания
о сущем, созерцать собственно мантику в отношении всего мира и всех его
особенных природ. Ведь такова ее первоначальная и наиболее общая причина,
изначально содержащая в себе
(стр.102)
то, что она дает причастному ей, и в первую очередь предоставляющая
мантике от себя истину, в которой та нуждается, и более всего объемлющая
сущность и причину возникающих в ее ходе вещей, благодаря которым по
необходимости непрестанно приходит обладание предвидением. Итак, пусть
подобное будет у нас началом всей мантики вообще, и, опираясь на него, уже
можно открыть для знания и все ее виды. Давай теперь будем исследовать их,
придерживаясь предлагаемых тобой вопросов.
2. Так вот, относительно прорицания во сне ты говоришь следующее: что
на самом деле, пребывая спящими, мы часто обращаемся к будущему, не находясь
в состоянии беспокойного экстаза (ведь тело спокойно лежит), но уже не
вполне сознавая самих себя как наяву. Однако то, что ты говоришь,
обыкновенно имеет отношение к человеческим, исходящим от души сновидениям,
когда приходят в движение наши мысли, или разум, или все то, что
пробуждается из-за фантазий или неких дневных забот. Они то истинны, то
ложны и в некотором отношении достигают сущего, но по большей части этого не
происходит. Однако так называемые богопосланные сновидения не возникают
таким образом, как ты говоришь. Напротив, некий стремительный голос,
указывающий на то, что нужно сделать, можно услышать, когда сон убывает,
когда люди только что переходят в состояние бодрствования, или же голоса
слышатся, когда они пребывают между бодрствованием и сном или даже
совершенно пробудятся. Кроме того, иногда лежащих охватывает неявное
бестелесное дыхание, такое, что увидеть его невозможно, но присутствует иное
его ощущение и уразумение, когда оно издает шипение при приближении и без
некоего соприкосновения окружает со всех сторон и когда совершает
удивительные дела по
(стр.103)
освобождению души и тела от страданий. А иногда, когда блеснет сияющий
и спокойный свет, притупляется зрение и глаза закрываются, будучи прежде
широко открытыми; другие же чувства остаются в состоянии бодрствования и все
вместе ощущают, как на свет являются боги, слышат все то, что те говорят, и,
следуя им, знают все то, что те делают.
Еще и того совершеннее оказывается созерцание, когда и глаза видят, и
влекомый ум следует совершающемуся, и одновременно происходит движение
созерцающих людей. Так вот, подобные вещи, будучи описанными и имея такое
отличие, не похожи ни на что человеческое: наоборот, и сон, и смыкание глаз,
и подобное обмороку состояние, и пребывание между сном и бодрствованием, и
только что начинающееся или совершенное бодрствование -- все это божественно
и необходимо для восприятия богов, ниспосылается от самих богов и тем самым
отчасти идет впереди божественного появления.
Итак, устрани из божественных сновидений, именно тех, в которых более
всего и присутствует мантическое, какое бы то ни было состояние сна и
отсутствие подобного тому, что наяву, восприятия являющегося. Ибо
невозможно, чтобы очевидное присутствие богов не достигало в своем
совершенстве явственного уразумения. Вернее, напротив, ему необходимо быть
более ясным, более точным и способствующим более совершенному пониманию, чем
последнее. Некоторые же, не зная этих признаков истинно пророческих
сновидений и размышляя о них неким образом по-человечески, редко и случайно
постигают в них предвидение будущего и потому, естественно, недоумевают, как
эти сновидения содержат истину. Мне кажется, именно это тревожит и тебя по
причине незнания их истинных примет.
(стр.104)
Однако нужно, чтобы ты, имея в виду эти основы истинного познания
сновидений, следовал всем рассуждениям относительно мантики во сне.
3. Говорят же об этом, поскольку душа обладает двоякой жизнью:
одной--вместе с телом, а другой--отдельной от всякого тела. Бодрствуя в
остальное время, мы по большей части пользуемся жизнью, общей с телом, и
разве что иногда, в мышлении и рассуждении, совершенно отделяемся от него
при помощи чистых смыслов. Во время же сна мы всецело освобождаемся от неких
как бы сопутствующих нам оков и живем обособленной от становления жизнью.
Так вот, тогда-то в нас пробуждается и действует, как положено по природе,
разумный, или, что одно и то же, божественный, или даже единый и, во всяком
случае, сущий сам по себе вид жизни. Итак, поскольку ум созерцает сущее, а
душа охватывает смыслы всего возникающего в ней, совершенно естественно, что
на основании объемлющей причины она предвидит будущие события, заключенные в
идущих впереди них смыслах.
И еще более совершенным, чем то, делает она свое прорицание, когда
приводит в соприкосновение частицы жизни и умного действия со всем тем, от
чего она отделена. Ведь тогда она от всего этого наполняется всеобщим
знанием, так что достигает высшей степени понимания совершающегося в
космосе. Впрочем, когда она в подобном совершенном действии достигает
единства с богами, то именно в это время воспринимает само наиистиннейшее
множество мыслей, благодаря которому и совершает истинные предсказания
божественных сновидений; именно в этом она и полагает их наинеподдельнейшие
начала. Но если душа сплетет умное и божественное в себе с лучшими родами,
тогда весьма чистыми будут и видения ее,
(стр.105)
будь то относящиеся к богам, или к самим по себе бестелесным сущностям,
или, попросту говоря, к немало содействующему истине в отношении
умопостигаемого. Если же она возводит смыслы возникающего к причинствующим
им богам, то приобретает от них силу и знание, судящее обо всем, что было, и
обо всем, что будет, созерцает всякое время, исследует события, случающиеся
во времени, и постигает их порядок, способ заботы о них и подобающего
исправления; она лечит больные тела, а нескладно и беспорядочно обстоящее у
людей благоустраивает и часто совершает открытия в искусствах, установление
справедливости и восстановление законности.
Так, в храме Асклепия 71 божественными сновидениями
исцеляются болезни, а само врачебное искусство возникло благодаря священным
сновидениям и связано с порядком ночных видений. Весь военный лагерь
Александра, который ночью собирались уничтожить, был спасен, когда Дионис
явился во сне и дал знак об избавлении от ужасных страданий 78.
Афутис, осажденный царем Лисандром79, был спасен при помощи
посланных Аммоном сновидений, поскольку тот как можно быстрее отвел свое
войско оттуда и открыто снял осаду. Впрочем, какая нужда приводить все эти
примеры, излагая все то, что случается всегда, изо дня в день, коль скоро
подобное само обнаруживает свое действие, превышающее любое слово?
4. Итак, вот что достаточно сказать относительно прорицаний во сне и о
том, что это такое, и как оно возникает, и сколь великую пользу приносит
людям. Далее ты утверждаешь, что многие обращаются к будущему в исступлении
и божественной одержимости бодрствуя и потому действуют в согласии с
ощущением, но, с другой стороны, они уже не сознают самих себя или сознают,
но не так, как
(стр.106)
прежде. Так вот, я хочу и в этих случаях представить доказательства,
что они на самом деле одержимы богами. Ибо эти люди или предпосылают
вдохновляющим их богам всю свою жизнь в качестве вместилища или орудия, или
переменяют человеческую жизнь на божественную, или содействуют своей
собственной жизнью богу. Они не поступают в согласии с ощущением, не
бодрствуют так, как обладающие пробужденными чувствами, сами не обращаются к
будущему и не совершают таких движений, как одержимые страстью. Впрочем, они
и не сознают самих себя ни так, как прежде, ни как бы то ни было иначе и
вообще не обращают собственное сознание на самих себя, и нет такого их
собственного знания, которое они предполагают80.
Вот величайшее доказательство: ведь многие не обжигаются, когда
подносится огонь, поскольку огонь их не касается благодаря божественному
вдохновению; многие, даже обжигаясь, не противятся этому, поскольку в это
время не живут жизнью живого существа. Далее, одни, вонзая в себя вертела,
ничего не чувствуют, а другие, ударяя топорами по спинам или рассекая
кинжалами руки, ничего подобного не замечают. И действия их вовсе не
человеческие, ибо для одержимых богом и непроходимое становится проходимым:
они идут в огонь, и проходят огонь, и переходят реки вброд, как жрица в
Кастабаллах 81. Таким образом, оказывается, что исступленные не
сознают самих себя и что они не живут ни человеческой жизнью, ни жизнью
живого существа ни в ощущении, ни в страсти, но взамен получают некую иную,
более божественную жизнь, которой воодушевляются и которой совершенно
одержимы.
5. Так вот, существует много видов божественной одержимости,
божественное вдохновение пробуждается многими путями, и именно поэтому
имеется много его различных
(стр.107)
признаков. Ведь различающиеся в этом отношении боги, благодаря которым
мы становимся вдохновенными, и вдохновение делают разным, и характер
разнящейся в этом одержимости делает различной и боговдохновенность. Ибо или
бог нами владеет, или мы целиком оказываемся принадлежащими богу, или делаем
свое действие общим с ним. Далее, иногда мы причастны низшей способности
бога, иногда --средней, а иногда --высшей. Кроме того, иногда возникает
простая сопричастность, иногда--общность, а иногда--соединение этих видов
божественной одержимости. Или же только душа испытывает подобное, или она
причастна этому вместе с телом или даже как единое живое существо.
Именно из-за этого и оказываются многообразными и признаки тех, на кого
нисходит вдохновение: движения тела и некоторых его частей, и его
совершенная неподвижность, и упорядоченные построения, пляски в хороводах, и
слаженные голоса -- или противоположное этому. Далее, тело видится или
возносящимся, или увеличивающимся в размерах, или парящим и движущимся по
воздуху -- или же кажется, что с ним происходит противоположное этому. Кроме
того, наблюдается совершенная равномерность голоса по высоте, или его
звучание, разделенное посередине молчанием, или его неравномерность,
поскольку иногда звуки, со своей стороны, извлекаются и издаются музыкально,
а иногда иным образом.
б. Влекомому богами совершенно ясно видится нисходящий и пронизывающий
дух и то, сколько его и каков он, и он мистически покоряется и направляется.
Кроме того, прежде восприятия воспринимающему видится образ огня. Иногда
даже всем созерцающим становится совершенно ясно, когда бог нисходит или
удаляется. Именно таким
(стр.108)
путем знатокам оказывается известным наиистиннейшее, наимощнейшее и
более всего упорядоченное в нем, и то, о чем ему по природе свойственно
говорить истину, и какую силу предоставлять или назначать. Те же, кто втайне
создает свои учения о духах помимо этих блаженных зрелищ, как бы бредут на
ощупь в темноте и не ведают что творят, за исключением весьма
незначительных, проявляющихся благодаря телу и остальных явно видимых
признаков боговдохновенного человека, и не знают относительно божественного
воодушевления всего того, что скрыто во мраке. Впрочем, я рассмотрю это еще
раз. Ведь если приближение божественного огня и некий неизреченный образ
света охватывают одержимого извне, наполняют его всего, и повелевают им, и
содержат его в себе, заключив со всех сторон в кольцо так, что он не может
произвести никакого собственного действия, то какое ощущение, или
восприятие, или собственное намерение могло бы возникнуть у восприемлющего
божественный огонь? А какое в этом случае могло бы быть привнесено
человеческое движение, какие могли бы возникнуть человеческое восприятие
страсти, экстаза, ошибочность впечатлений или что-либо подобное, что
подразумевает большинство? Стало быть, пусть таковы будут божественные
доказательства истинного боговдохновения, обратив на которые внимание,
невозможно было бы не достигнуть правильного знания о нем. 7. Впрочем,
недостаточно изучить только это и не мог бы никто достигнуть совершенства в
божественной науке, зная лишь об этом,-- напротив, нужно познать и то, что
такое божественная одержимость, и то, каким образом она возникает. Так вот,
ее неправильно полагают движением мышления в сочетании с демоническим
вдохновением 82. Ведь человеческое мышление не движется, если
человек на
(стр.109)
самом деле одержим, и вдохновение возникает не властью демонов, но
властью богов. Кроме того, оно является не просто экстазом, но восхождением
и перемещением к лучшему, в то время как помешательство и экстаз предстают
как изменение к худшему. Далее, тот, кто высказывает свое мнение об этом,
говорит, конечно же, о случайно присущих одержимым божеством признаках, но
не указывает на главный. Таковым же является их всецелая одержимость
божеством, вслед за которой, уже позднее, приходит экстаз. Итак, невозможно
было бы предполагать, будто божественная одержимость --это дело души и неких
ее способностей, или ума, или действий, будь то вместе с телесной слабостью
или без таковой, и, естественно, подразумевать, будто она возникает
является ни истинным, ни справедливо высказанным. Ибо ты говоришь, что
бахвальство и явление призрачных видений --это общее для богов, демонов и
всех лучших родов. Дело обстоит не так, как ты полагаешь. Ведь бог, ангел и
благой демон пользуются перед лицом человека своей сущностью как примером,
но никак не преувеличением на словах наличной силы или собственных благ.
Ведь богам сопутствует истина, так же как и Солнцу по самой сущности положен
свет. Вместе с тем мы утверждаем, что бог не нуждается ни в чем--ни в
красоте, ни в какой-либо добродетели, которую можно приписать ему на словах.
Далее, ангелы и демоны всегда перенимают истину от богов; так что те и
другие, будучи совершенными в соответствии с тождественной сущностью, не
высказывают никогда ничего ей противоречащего и не в состоянии присоединить
к ней излишнего для славословия.
(стр.95)
Ну а когда же случается описываемый тобой обман, связанный с
бахвальством? Тогда, когда имеет место некая ошибка в теургическом искусстве
и появляются не те самовидные изваяния, которые нужны, а одни подменяют
другие. Ведь тогда менее совершенное принимает облик более почитаемых чинов,
выдает себя за то, облик чего оно приняло, и потому произносит хвастливые
слова, превосходящие имеющуюся у него силу. Ибо, поскольку, я думаю, рядом
возникает поддельное первое начало, из этого заблуждения проистекает многая
ложь, которую-то и следует жрецам узнавать на основании всего порядка
знамений. Тщательно соблюдая последний, они опровергают и отвергают их
надуманное изображение, поскольку оно никак не подходит истинным и благим
духам. Впрочем, в истинном суждении о сущем не следует оставлять без
внимания и ошибки. Ведь применительно к остальным наукам и искусствам мы не
одобряем, когда из-за них разрушается содержание тех.
Конечно, и здесь ты не должен составлять себе представление о том, что
с трудом и в мириадах сражений исправлено, опираясь на тех, кто внезапно по
невежеству нападает на божественное учение; тем более заметь себе вот еще
что в отношении их. Ведь если не достигающие самоочевидного подтверждения
дела, как ты говоришь, хвастливые и ложные, то те, что принадлежат истинным
знатокам огня, неподдельны и истинны. Ибо, как во всем остальном изначальное
первичным образом отправляется от самого себя и предоставляет самому себе
то, что вкладывает в остальное, например в сущность, жизнь и движение, точно
так же и управляющее истиной изначально говорит истину о себе всему сущему и
являет созерцающим в первую очередь свою собственную сущность. Именно по-
(стр.96)
этому оно и открывает теургам сверхъестественный огонь. Ибо не теплоты
дело --охлаждать и не света --затемнять или скрывать нечто сущее, и не
присутствует ни в чем как бы то ни было действующем в соответствии с
сущностью одновременно и способность к противоположному действию. Однако то,
что не пребывает в согласии с природой и противоположно наличествующему по
сущности, может допустить к себе противное или по природе впасть во зло.
Далее, то же самое мы скажем и относительно призраков. Ибо если сами они не
являются истинными, а иные, каковыми выступают именно сущие предметы,
таковы, то, конечно, они не заключены среди самовидных духов, но лишь
воображаются истинными. Они причастны лжи и обману точно так же, как и
проявляющиеся в виде призраков образы; тем самым они попусту влекут мышление
к тому, что заведомо не будет каким-либо из лучших родов71. Сами
же они будут отнесены к обманчивым заблуждениям; ведь подражание сущему,
неясное изображение и то, что оказывается причиной обмана, не подходит ни
одному из истинных и явно сущих родов. Напротив, боги и следующие за богами
роды открывают свои истинные образы, а призраки их, подобные тем, что
искусственно возникают на воде или в зеркалах, ни в коей мере ничего
подобного не предлагают. Ибо ради чего они могли бы их показывать? Не потому
ли, что они несут доказательство их сущности и силы? Однако они всецело
несовершенны, ибо оказываются причиной заблуждения и обмана для верящих в
них и отвлекают созерцающих их от истинного познания богов. Или чтобы они
предоставили обращающим на них взор некую пользу? Но какая же польза могла
бы возникнуть от лжи? Но если не таково по природе божественное, зачем ему
предоставлять от себя призраки? Да разве мог бы
(стр.97)
стойкий и расположенный в себе род, причина сущности и истины,
произвести из себя для иного вместилища какое-либо ложное подражание себе?
Следовательно, бог никоим образом не предстает сам в виде призраков и
не предлагает их от себя иному -- напротив, истина сияет в истинных
обиталищах душ. Точно так же и спутники богов являются ревнителями
сверхъестественной истины богов.
То же, что ты сейчас говоришь, будто призрачность и бахвальство
являются общими для богов, демонов и остальных, приводит к смешению всех
лучших родов между собой и не допускает между ними никакой разницы. Ведь
тогда все они будут одинаковыми и высшим не будет свойственно никакого
превосходства. Итак, возможно и весьма справедливо спросить тебя в ответ,
чем же, в самом деле, божественный род будет лучше, чем демонический? На
самом же деле эти роды не обладают общностью и не связаны с призраками, и не
подобает делать на основании низших и принадлежащих последним промахов вывод
относительно первых и располагающихся среди первого истинных отображений.
Тем самым и в отношении этих мнений можно было бы достичь подобающего и
угодного богам представления.
11. Следующие рассуждения, в которых ты полагаешь незнание их и
заблуждение за нечестивый поступок и испорченность и побуждаешь нас к
истинной передаче учения о них, не встречают ни единого возражения, но в
равной мере принимаются всеми. Ибо кто не согласится, что знание
божественной причины, достигающее сущего, наиболее подходит богам, а
незнание, обращающееся к несущему, далее всего отстоящему от божественной
причины, не постигает их истинных образов. Но поскольку этого сказать
(стр.98)
недостаточно, я присоединю недостающее. Так как подобное доказательство
производится обычно скорее философски и логически, а не на основании
действительного жреческого искусства, я думаю, следует сказать об этом нечто
более теургическое.
Ибо пусть будут незнание и заблуждение неправильностью и нечестием;
право, по этой причине не делаются ложными ни подобающие богам подношения,
ни божественные дела -- ведь не мысль связывает теургов с богами: в таком
случае что препятствовало бы людям, занимающимся теоретической философией,
вступать в теургическое единение с богами? На самом же деле это не так.
Теургическое единение дают свершение неизреченных и богоугодно
осуществляющихся превыше всякого мышления дел и сила мыслимых только богами
невыразимых символов. Именно потому мы и не свершаем эти дела при помощи
мышления. Ведь тогда их осуществление будет чисто умным и зависящим от нас,
а ни то ни другое не является истинным72. Ибо, даже когда мы не
мыслим, условные знаки сами по себе делают свое дело, и неизреченная сила
богов, к которым восходят эти знаки, узнает свои изображения сама по себе,
но не потому, что побуждается нашим мышлением. Ведь по природе не положено,
чтобы объемлющее приводилось в движение объемлемым, или совершенное
несовершенным, или целое частями. Именно потому в первую очередь не нашими
мыслями божественные причины приглашаются к действию; напротив, нужно
полагать эти мысли, все лучшие состояния души и нашу чистоту прежде всего
некими сопутствующими причинами, а по праву пробуждающими божественное
воление являются сами божественные условные знаки. Таким образом,
божественное приходит в движение благодаря себе
(стр.99)
самому, не воспринимая от менее совершенного никакого начала для своей
деятельности.
Я привел эти рассуждения для того, чтобы ты не полагал, будто вся
власть над теургическим действием исходит от нас, и чтобы не подразумевал,
будто в истинных наших мыслях выполняется правильно истинное их дело, а в
заблуждении-- совершенно ложное. Ибо неверно то, что если мы познали
особенности, сопутствующие каждому роду, то, значит, и постигли их истину в
действительности. Однако деятельное единение возникает и не без познания,
хотя и не обладает тождеством с ним. Таким образом, божественная чистота
появляется не через правильное знание, как и телесная--не через здоровье, но
скорее она сама сверхъедина и чиста превыше познания. Однако, за исключением
его, и ничто иное в нас, то есть человеческие качества, никак не
способствует свершению божественных дел
Прими вот еще что, высказанное как побочное, но как раз соответствующее
всему твоему представлению о теургическом искусстве. На той же самой
возможности, что и предшествующее суждение, основываются и те рассуждения, в
которых ты признаешь знание о богах священным и полезным и называешь то, что
связано с незнанием почитаемого и прекрасного, тьмой, а то, что принадлежит
знанию,-- светом. Ты полагаешь, что первое из-за невежества и дерзости
исполняет людей всяческим злом, а второе считаешь причиной всяческих благ.
Но ведь все это относится к тому же самому роду проблем, что и сказанное
прежде, и получило достаточное освещение вместе с ним. Итак, это стоит
пропустить, и перейти к вопросам, касающимся мантики 74, и
сообразно ответить на них.
(стр.100)
1. Итак, сперва ты просишь ясно изложить тебе, чем является возникающее
в ходе предвидения будущего. Так вот, непосредственно узнать то, к чему ты
стремишься, невозможно. В самом деле, ведь в соответствии со смыслом вопроса
ты полагаешь, будто относящееся к предвидению--это нечто подобное тому, что
возникает, и будто оно есть то, что существует благодаря заложенному в
природе. Однако это не одно из возникающего и не то, что создает некое
природное изменение, и его не изобрела некая хитрость в качестве полезного
для применения в жизни изобретения, и вообще это действие не человеческое, а
божественное и сверхъестественное, посылаемое сверху, с неба, оно идет
впереди в согласии с собственной природой, нерожденное и
вечное75.
Так вот, величайшим противоядием против всех подобных недоразумений
является познание начала мантики, того,
(стр.101)
что она опирается не на тела, и не на телесные претерпевания, и не на
некую природу и природные силы, и не на человеческое приготовление или
связанные с ним предметы, как и не на некое благоприобретенное искусство,
направленное на какую-то часть сущих в жизни вещей. Вся ее власть восходит к
богам и дается от богов, она совершается при помощи божественных действий
или знамений и связана с божественными зрелищами и познавательными
умозрениями. Все же остальное в качестве орудия подчинено посылаемому богами
дару предвидения: все то, что связано с нашей душой и телом, и то, что
заключено в природе всего или собственных природах отдельного; кое-что лежит
в ее основе как бы в качестве материи, а именно все то, что относится к
положению в пространстве или иному подобному 76.
А если кто-нибудь, отвернувшись от первых действующих причин, относит
То, что касается мантики, ко вторичному служению, например, имея в виду
движения тел, изменения претерпеваний, некие иные становления, действия
человеческой жизни или душевные или природные смыслы, полагает, будто
говорит нечто очевидное, или считает, будто достигает в отношении ее
точности, определяя соотношения всего этого между собой как ее причины, то
он глубоко заблуждается. Наоборот, единственное правильное определение и
единственное начало во всем подобном-- это никоим образом не производить
беспричинно предсказание будущего от того, что не заключает в себе никакого
предвидения, но при посредстве богов, содержащих в себе пределы всего знания
о сущем, созерцать собственно мантику в отношении всего мира и всех его
особенных природ. Ведь такова ее первоначальная и наиболее общая причина,
изначально содержащая в себе
(стр.102)
то, что она дает причастному ей, и в первую очередь предоставляющая
мантике от себя истину, в которой та нуждается, и более всего объемлющая
сущность и причину возникающих в ее ходе вещей, благодаря которым по
необходимости непрестанно приходит обладание предвидением. Итак, пусть
подобное будет у нас началом всей мантики вообще, и, опираясь на него, уже
можно открыть для знания и все ее виды. Давай теперь будем исследовать их,
придерживаясь предлагаемых тобой вопросов.
2. Так вот, относительно прорицания во сне ты говоришь следующее: что
на самом деле, пребывая спящими, мы часто обращаемся к будущему, не находясь
в состоянии беспокойного экстаза (ведь тело спокойно лежит), но уже не
вполне сознавая самих себя как наяву. Однако то, что ты говоришь,
обыкновенно имеет отношение к человеческим, исходящим от души сновидениям,
когда приходят в движение наши мысли, или разум, или все то, что
пробуждается из-за фантазий или неких дневных забот. Они то истинны, то
ложны и в некотором отношении достигают сущего, но по большей части этого не
происходит. Однако так называемые богопосланные сновидения не возникают
таким образом, как ты говоришь. Напротив, некий стремительный голос,
указывающий на то, что нужно сделать, можно услышать, когда сон убывает,
когда люди только что переходят в состояние бодрствования, или же голоса
слышатся, когда они пребывают между бодрствованием и сном или даже
совершенно пробудятся. Кроме того, иногда лежащих охватывает неявное
бестелесное дыхание, такое, что увидеть его невозможно, но присутствует иное
его ощущение и уразумение, когда оно издает шипение при приближении и без
некоего соприкосновения окружает со всех сторон и когда совершает
удивительные дела по
(стр.103)
освобождению души и тела от страданий. А иногда, когда блеснет сияющий
и спокойный свет, притупляется зрение и глаза закрываются, будучи прежде
широко открытыми; другие же чувства остаются в состоянии бодрствования и все
вместе ощущают, как на свет являются боги, слышат все то, что те говорят, и,
следуя им, знают все то, что те делают.
Еще и того совершеннее оказывается созерцание, когда и глаза видят, и
влекомый ум следует совершающемуся, и одновременно происходит движение
созерцающих людей. Так вот, подобные вещи, будучи описанными и имея такое
отличие, не похожи ни на что человеческое: наоборот, и сон, и смыкание глаз,
и подобное обмороку состояние, и пребывание между сном и бодрствованием, и
только что начинающееся или совершенное бодрствование -- все это божественно
и необходимо для восприятия богов, ниспосылается от самих богов и тем самым
отчасти идет впереди божественного появления.
Итак, устрани из божественных сновидений, именно тех, в которых более
всего и присутствует мантическое, какое бы то ни было состояние сна и
отсутствие подобного тому, что наяву, восприятия являющегося. Ибо
невозможно, чтобы очевидное присутствие богов не достигало в своем
совершенстве явственного уразумения. Вернее, напротив, ему необходимо быть
более ясным, более точным и способствующим более совершенному пониманию, чем
последнее. Некоторые же, не зная этих признаков истинно пророческих
сновидений и размышляя о них неким образом по-человечески, редко и случайно
постигают в них предвидение будущего и потому, естественно, недоумевают, как
эти сновидения содержат истину. Мне кажется, именно это тревожит и тебя по
причине незнания их истинных примет.
(стр.104)
Однако нужно, чтобы ты, имея в виду эти основы истинного познания
сновидений, следовал всем рассуждениям относительно мантики во сне.
3. Говорят же об этом, поскольку душа обладает двоякой жизнью:
одной--вместе с телом, а другой--отдельной от всякого тела. Бодрствуя в
остальное время, мы по большей части пользуемся жизнью, общей с телом, и
разве что иногда, в мышлении и рассуждении, совершенно отделяемся от него
при помощи чистых смыслов. Во время же сна мы всецело освобождаемся от неких
как бы сопутствующих нам оков и живем обособленной от становления жизнью.
Так вот, тогда-то в нас пробуждается и действует, как положено по природе,
разумный, или, что одно и то же, божественный, или даже единый и, во всяком
случае, сущий сам по себе вид жизни. Итак, поскольку ум созерцает сущее, а
душа охватывает смыслы всего возникающего в ней, совершенно естественно, что
на основании объемлющей причины она предвидит будущие события, заключенные в
идущих впереди них смыслах.
И еще более совершенным, чем то, делает она свое прорицание, когда
приводит в соприкосновение частицы жизни и умного действия со всем тем, от
чего она отделена. Ведь тогда она от всего этого наполняется всеобщим
знанием, так что достигает высшей степени понимания совершающегося в
космосе. Впрочем, когда она в подобном совершенном действии достигает
единства с богами, то именно в это время воспринимает само наиистиннейшее
множество мыслей, благодаря которому и совершает истинные предсказания
божественных сновидений; именно в этом она и полагает их наинеподдельнейшие
начала. Но если душа сплетет умное и божественное в себе с лучшими родами,
тогда весьма чистыми будут и видения ее,
(стр.105)
будь то относящиеся к богам, или к самим по себе бестелесным сущностям,
или, попросту говоря, к немало содействующему истине в отношении
умопостигаемого. Если же она возводит смыслы возникающего к причинствующим
им богам, то приобретает от них силу и знание, судящее обо всем, что было, и
обо всем, что будет, созерцает всякое время, исследует события, случающиеся
во времени, и постигает их порядок, способ заботы о них и подобающего
исправления; она лечит больные тела, а нескладно и беспорядочно обстоящее у
людей благоустраивает и часто совершает открытия в искусствах, установление
справедливости и восстановление законности.
Так, в храме Асклепия 71 божественными сновидениями
исцеляются болезни, а само врачебное искусство возникло благодаря священным
сновидениям и связано с порядком ночных видений. Весь военный лагерь
Александра, который ночью собирались уничтожить, был спасен, когда Дионис
явился во сне и дал знак об избавлении от ужасных страданий 78.
Афутис, осажденный царем Лисандром79, был спасен при помощи
посланных Аммоном сновидений, поскольку тот как можно быстрее отвел свое
войско оттуда и открыто снял осаду. Впрочем, какая нужда приводить все эти
примеры, излагая все то, что случается всегда, изо дня в день, коль скоро
подобное само обнаруживает свое действие, превышающее любое слово?
4. Итак, вот что достаточно сказать относительно прорицаний во сне и о
том, что это такое, и как оно возникает, и сколь великую пользу приносит
людям. Далее ты утверждаешь, что многие обращаются к будущему в исступлении
и божественной одержимости бодрствуя и потому действуют в согласии с
ощущением, но, с другой стороны, они уже не сознают самих себя или сознают,
но не так, как
(стр.106)
прежде. Так вот, я хочу и в этих случаях представить доказательства,
что они на самом деле одержимы богами. Ибо эти люди или предпосылают
вдохновляющим их богам всю свою жизнь в качестве вместилища или орудия, или
переменяют человеческую жизнь на божественную, или содействуют своей
собственной жизнью богу. Они не поступают в согласии с ощущением, не
бодрствуют так, как обладающие пробужденными чувствами, сами не обращаются к
будущему и не совершают таких движений, как одержимые страстью. Впрочем, они
и не сознают самих себя ни так, как прежде, ни как бы то ни было иначе и
вообще не обращают собственное сознание на самих себя, и нет такого их
собственного знания, которое они предполагают80.
Вот величайшее доказательство: ведь многие не обжигаются, когда
подносится огонь, поскольку огонь их не касается благодаря божественному
вдохновению; многие, даже обжигаясь, не противятся этому, поскольку в это
время не живут жизнью живого существа. Далее, одни, вонзая в себя вертела,
ничего не чувствуют, а другие, ударяя топорами по спинам или рассекая
кинжалами руки, ничего подобного не замечают. И действия их вовсе не
человеческие, ибо для одержимых богом и непроходимое становится проходимым:
они идут в огонь, и проходят огонь, и переходят реки вброд, как жрица в
Кастабаллах 81. Таким образом, оказывается, что исступленные не
сознают самих себя и что они не живут ни человеческой жизнью, ни жизнью
живого существа ни в ощущении, ни в страсти, но взамен получают некую иную,
более божественную жизнь, которой воодушевляются и которой совершенно
одержимы.
5. Так вот, существует много видов божественной одержимости,
божественное вдохновение пробуждается многими путями, и именно поэтому
имеется много его различных
(стр.107)
признаков. Ведь различающиеся в этом отношении боги, благодаря которым
мы становимся вдохновенными, и вдохновение делают разным, и характер
разнящейся в этом одержимости делает различной и боговдохновенность. Ибо или
бог нами владеет, или мы целиком оказываемся принадлежащими богу, или делаем
свое действие общим с ним. Далее, иногда мы причастны низшей способности
бога, иногда --средней, а иногда --высшей. Кроме того, иногда возникает
простая сопричастность, иногда--общность, а иногда--соединение этих видов
божественной одержимости. Или же только душа испытывает подобное, или она
причастна этому вместе с телом или даже как единое живое существо.
Именно из-за этого и оказываются многообразными и признаки тех, на кого
нисходит вдохновение: движения тела и некоторых его частей, и его
совершенная неподвижность, и упорядоченные построения, пляски в хороводах, и
слаженные голоса -- или противоположное этому. Далее, тело видится или
возносящимся, или увеличивающимся в размерах, или парящим и движущимся по
воздуху -- или же кажется, что с ним происходит противоположное этому. Кроме
того, наблюдается совершенная равномерность голоса по высоте, или его
звучание, разделенное посередине молчанием, или его неравномерность,
поскольку иногда звуки, со своей стороны, извлекаются и издаются музыкально,
а иногда иным образом.
б. Влекомому богами совершенно ясно видится нисходящий и пронизывающий
дух и то, сколько его и каков он, и он мистически покоряется и направляется.
Кроме того, прежде восприятия воспринимающему видится образ огня. Иногда
даже всем созерцающим становится совершенно ясно, когда бог нисходит или
удаляется. Именно таким
(стр.108)
путем знатокам оказывается известным наиистиннейшее, наимощнейшее и
более всего упорядоченное в нем, и то, о чем ему по природе свойственно
говорить истину, и какую силу предоставлять или назначать. Те же, кто втайне
создает свои учения о духах помимо этих блаженных зрелищ, как бы бредут на
ощупь в темноте и не ведают что творят, за исключением весьма
незначительных, проявляющихся благодаря телу и остальных явно видимых
признаков боговдохновенного человека, и не знают относительно божественного
воодушевления всего того, что скрыто во мраке. Впрочем, я рассмотрю это еще
раз. Ведь если приближение божественного огня и некий неизреченный образ
света охватывают одержимого извне, наполняют его всего, и повелевают им, и
содержат его в себе, заключив со всех сторон в кольцо так, что он не может
произвести никакого собственного действия, то какое ощущение, или
восприятие, или собственное намерение могло бы возникнуть у восприемлющего
божественный огонь? А какое в этом случае могло бы быть привнесено
человеческое движение, какие могли бы возникнуть человеческое восприятие
страсти, экстаза, ошибочность впечатлений или что-либо подобное, что
подразумевает большинство? Стало быть, пусть таковы будут божественные
доказательства истинного боговдохновения, обратив на которые внимание,
невозможно было бы не достигнуть правильного знания о нем. 7. Впрочем,
недостаточно изучить только это и не мог бы никто достигнуть совершенства в
божественной науке, зная лишь об этом,-- напротив, нужно познать и то, что
такое божественная одержимость, и то, каким образом она возникает. Так вот,
ее неправильно полагают движением мышления в сочетании с демоническим
вдохновением 82. Ведь человеческое мышление не движется, если
человек на
(стр.109)
самом деле одержим, и вдохновение возникает не властью демонов, но
властью богов. Кроме того, оно является не просто экстазом, но восхождением
и перемещением к лучшему, в то время как помешательство и экстаз предстают
как изменение к худшему. Далее, тот, кто высказывает свое мнение об этом,
говорит, конечно же, о случайно присущих одержимым божеством признаках, но
не указывает на главный. Таковым же является их всецелая одержимость
божеством, вслед за которой, уже позднее, приходит экстаз. Итак, невозможно
было бы предполагать, будто божественная одержимость --это дело души и неких
ее способностей, или ума, или действий, будь то вместе с телесной слабостью
или без таковой, и, естественно, подразумевать, будто она возникает