– У тебя замечательный медвежонок, – с трудом выдавил он хоть что-то осмысленное.
– Хочешь его подержать? – Она протянула игрушку. – На, возьми. Мне не жалко.
Олег нерешительно принял набитое опилками тельце, его рука чуть заметно дрожала при этом. Румянец медленно сползал со щек.
– Ты чем-то напуган, – отметила девушка, поправив рассыпавшиеся по плечам русые волосы.
– Я не ожидал, что ты войдешь без стука.
– Но я ведь хозяйка этого дома?
– Да, извини. Просто все произошло неожиданно. Мне сказали, что ты будешь спать.
– Охранник должен быть храбрым, – с упреком сказала хозяйка. – А ты упал с кресла. К тому же так увлекся фильмом, что не заметил, как я вошла. В это время меня могли похитить бандиты.
– Я бы им помешал, – уверенно заявил Олег, с ужасом прикидывая, как долго она могла наблюдать экранную оргию.
– Тебе нравятся женщины без одежды? – неожиданно напрямик спросила Нина.
Олег так сжал пальцы, что внутри медвежонка хрустнули опилки.
– Да, – ответил он.
Лгать, глядя в доверчивые глаза, казалось невозможным.
– Ты действительно необычный. – В голосе девушки появилась задумчивая нотка. – Когда я о том же спросила Тосика, он ответил «нет». Но если бы ему это не нравилось, он бы не смотрел с такой жадностью. Ты тоже смотрел с жадностью, но не стал обманывать. Почему?
– Не знаю, – честно ответил Олег.
– Тогда пойдем ко мне в спальню.
Олег не шелохнулся, чувствуя дрожь во всем теле.
«Спокойно! – Он с огромным трудом взял себя в руки. – Она говорит без всяких намеков и просто предлагает перейти в другую комнату. Без каких-либо далеко идущих последствий».
– Ты снова боишься? – В ее глазах мелькнул огонек удивления.
– Нет, – ответил Олег и шагнул в холл следом за ней.
Изображение на монохромном экране сменилось, показав просторную комнату, в которой стояла большая кровать, бельевой шкаф, две прикроватные тумбочки и стойка с видео – и аудиотехникой.
– Мы могли остаться в комнате охраны, – послышался в динамике голос Олега.
– Я ее не люблю. Там негде лечь, – ответила хозяйка.
– Раз негде, значит, мне лежать не положено.
– Ну, если не хочешь со мной полежать, можешь посидеть на краю кровати.
Жанна улыбнулась, глядя на монитор, мерцание которого было единственным источником света в тесном салоне микроавтобуса, до отказа забитого аппаратурой.
– Надо же было во всей Москве отыскать такого лоха! – фыркнула она себе под нос и протянула руку к лежащему возле пульта мобильнику. – Умеет Вадим добиваться нужного результата.
Набрав номер, она поднесла телефон к уху:
– Это Жанна. Камеры работают нормально, я все проверила.
– Хорошо, – раздался в трубке голос Вадима. – Где ты поставила микроавтобус?
– Загнала во двор дома. Самое надежное место. Посты на местах, группа захвата постоянно на связи. Только случилась одна неувязка: Нину не увезли в психушку, как обещали. Охранник внизу сказал, что комиссия прибудет только утром.
– Хреново, – проговорил Вадим. – Почему мне не доложили раньше? Я бы успел подготовить другой пост!
– Ты же сам накрутил вокруг этого полную секретность! – попыталась оправдаться Жанна. – Охранник внизу не посчитал этот факт особенно важным. Ему-то какая разница, днем ее увезут или следующим утром?
– Распустились! Ты же знаешь, насколько важен этот пост! Тебе нужно было постоянно узнавать обстановку и докладывать мне в случае изменений.
– Я и предположить не могла, что произойдет нечто подобное! Как узнала, так сразу и докладываю.
– Черт. Я не рассчитывал, что реципиент вступит в контакт с кем-нибудь. Необходимо срочно перевезти его на другой пост.
– На какой? Не в ночной же клуб!
– А обменника у тебя никакого нет? Чтобы закрывался снаружи? Установить там камеры…
– Нет. Мы же заранее планировали именно этот пост. Там все оборудовано, выставлены посты, группа захвата в полной готовности. Чем нам помешает сумасшедшая девушка?
– Ладно, – подумав, согласился Вадим. – Только будь начеку. Мы недостаточно четко представляем, с чем столкнулись, а меры предосторожности принимаем привычные, вдолбленные нам еще на учебно-тренировочных базах.
– Что-то случилось? – Жанна давно знала начальника и уловила тревогу в его голосе.
– Да, произошло несколько неординарных событий, поэтому я готовлю рапорт, чтобы задействовать аналитический отдел.
– Мне ты можешь сказать?
– Пока нет, извини. Не потому, что не доверяю, просто у меня сейчас каша в голове.
– Ладно. Какие меры предосторожности я еще могу принять? – без всяких эмоций спросила женщина.
– Надо блокировать входную дверь квартиры. Раз уж пошло не по-нашему.
– Дистанционно я этого сделать не могу. Нужен специалист по электронным замкам. Свяжись с милицией, у них должен быть такой эксперт.
– Ладно. Но впредь постарайся подобных оплошностей не допускать.
Вадим положил трубку и откинулся на спинку кресла в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой. Его палец лег на кнопку внутреннего селектора.
– Ксюш, будь любезна, свяжись с милицией. Мне нужен специалист по электронным замкам.
– Доставить его сюда или передать конкретное задание?
– Пусть свяжется с Жанной, она разъяснит, что надо делать.
Вадим отпустил кнопку селектора и перевел взгляд на экран стоящего на столе компьютера. Там виднелись первые строчки рапорта на имя директора ФСБ. Почесав бородку, Вадим склонился над клавиатурой и продолжил набивать текст:
«Данное дело было возбуждено по факту ознакомления с архивным документом АДВП-22/22-09 «Путевые заметки Тихонова». Согласно указанию генерала Стежнева, прилагаю часть архивного документа, имеющую отношение к делу, для Вашего ознакомления с сутью вопроса».
Вадим открыл файл, содержащий нужные записи, и пробежал глазами текст, выбирая нужный фрагмент. Сначала он вставил в рапорт записи начиная с 23 сентября, но затем решил добавить и 22 сентября.
Затем снова перечитал текст, уже внимательнее:
«22 сентября
То ли специально, то ли никого больше не было, но нам подсунули плохонького проводника. Единственным бесспорным достоинством китайца Ли остается приличное знание русского языка, иначе Богдан давно пустил бы ему в лоб пулю из «маузера». В остальном Ли глуп, ленив, дерзок, а главное – чужд всяческих норм, присущих нормальному человеку.
Сегодня он снова ошибся с погодой, и сейчас радуется этому, как ребенок. А мы весь день, вместо того чтобы продвигаться в сторону Ферганы, рыли снег единственной лопаткой, пытаясь по его совету устроить убежища от грядущего бурана.
Лучше бы мы шли, пока было светло, потому что к темноте нас вместо бурана ожидал совершенно неподвижный воздух, похожий на глыбу льда, застывшую между двух исполинских вершин. Небо, если выползти из палатки, открывается совершенно ясное, полное звезд, каких я до этого никогда не видел. Многие из них срываются, падают и рассекают небо яркими вспышками, высвечивая заснеженные заросли тугая на скальных выступах.
Богдан сидит рядом и злится, что я понапрасну жгу керосин. Я ему попробовал объяснить, что мои записки могут пригодиться в будущем для понимания подробностей нашего похода, но это лишь сильней его разозлило, поскольку миссия наша секретна и никто, кроме товарища Дзержинского, в моих писульках копаться не будет. Я же остался при своем мнении, полагая товарища Дзержинского слишком занятым для знакомства с моими каракулями, так что дневник, скорее всего, ляжет в архив и лет сто будет пылиться на полке. Когда же по всему миру наступит светлое коммунистическое будущее, всякие тайны отменят и мои записки вполне смогут кого-то заинтересовать.
Так что я адресую их скорее последующим поколениям коммунаров, нежели товарищу Дзержинскому, хотя, вполне возможно, и он найдет в них что-то для себя интересное.
Китаец Ли умеет ночевать в снегу и не мерзнет при этом, а утром просыпается бодрым и свежим, в отличие от меня, страдающего головными болями от керосинового угара в палатке. Лампа горит из рук вон плохо, дымит и коптит, хотя керосин остался тот же самый, которым мы с успехом пользовались в долине. Ли говорит, что духам ледника не нравится вид огня, поэтому здесь все хуже горит, но в эти поповские сказки ни я, ни Богдан не верим. Богдан объяснил такое явление недостатком воздуха на высоте, и это показалось мне более верным, поскольку не противоречит принципам материализма. Алешка тайком от Богдана больше поверил китайцу, а мне рассказал, как совсем мальчишкой забирался в Питере на заводскую трубу, чтобы подать сигнал бастующим рабочим. Там, несмотря на высоту, лампа горела нормально. Подумав и взвесив, я решил при первой же возможности сменить фитиль, но не хочется ради этого ворошить снятые с верблюдов тюки.
Узнав о моей головной боли, Ли хотел и меня научить ночевать в снегу, но я категорически воспротивился, поскольку даже в палатке холодно, особенно когда поддувает ветер. Алешке сегодня повезло с погодой, в карауле стоять даже приятно. Сидишь себе, куришь самокрутку да глядишь, как вспыхивают над головой падающие звезды.
Ну вот, Богдан приказал ложиться спать, поскольку мне заступать в караул следующему.
23 сентября
Мы таки попали в буран. Только не ночью, как обещал Ли, а после обеда. Я боялся, что Богдан пристрелит проводника раньше времени, потому что зол он был немыслимо, даже два раза стрелял в воздух. Он так злился оттого, что Ли не привел ему убедительных доказательств необходимости остаться возле убежищ. Правда, китаец предупреждал о буране, даже показывал верные приметы его приближения, но дважды он уже проявлял неточность в таких предсказаниях, к тому же, как обычно, говорил весьма туманно, объясняя приметы проявлением воли горных духов. Конечно же, настоящий большевик, такой, как Богдан, подобных объяснений принять не мог и велел двигаться дальше, так что на момент начала бурана мы оказались далеко от убежищ, а новые отрыть не успели.
Я видывал всякие метели, но ни с чем подобным никогда не сталкивался. Горный буран больше походит на морской шторм, чем на ветер со снегом, он гонит между скал настоящие снежные волны, очень подвижные. Небо быстро заволокло белесой мглой, в которой вертятся вихри мелкой снежной пыли, сдуваемой ветром с вершин. Ехать почти невозможно, приходится пробираться сквозь мчащиеся по снегу сугробы, словно с головой погружаясь в тяжелую ледяную пену. К тому же местами ноги животных проваливаются. Алешка по молодости так и не освоил верблюда, отправившись из долины на жеребце, а Богдан ничего не мог сделать, справедливо считая, что лучше уж оказаться в горах на коне, с которым умеешь справиться, чем на верблюде, не зная его повадков.
Лучше всего себя чувствовал лохматый пес Бек. Хоть его шкура и покрылась сосульками, словно панцирем, он легко скакал через сугробы, то и дело скрываясь в снегу по самые уши. Несмотря на черный окрас шерсти, я несколько раз полностью терял его из виду. Похоже, ему было даже весело, так он лаял на ревущие вихри, призраками бродящие между склонами гор.
Иногда снежные завалы сменялись плоскими каменистыми залысинами. Казалось, по ним легче ехать, но опытные верблюды стараются по возможности обходить такие места стороной. Залысины образуются от свирепого ветра, набирающего силу между скальными выступами. Он сдувает снег и больно бросает в лицо мелкие камушки, отчего приходится беречь глаза за воротниками тулупов. Иногда ветер становится таким сильным на этих залысинах, что животные не могут справиться с напором, останавливаются и пятятся. Если же ветер дует сбоку, ехать вообще невозможно, верблюды пугаются, ревут и ложатся на землю, боясь опрокинуться на бок.
Нам повезло, что Ли каким-то непостижимым образом отыскал в мечущейся мгле пещеру с почти засыпанным входом. Богдан так и не смог выпытать, откуда он узнал про нее. Китаец уверял, что пещера просто обязана здесь быть, и он бы очень удивился, если бы ее не было при таком направлении ветра. Такое объяснение выглядит нелепым, и теперь я уверен, что хитрый Ли от нас что-то скрывает. Возможно, по этой дороге у него полно тайников.
Пещера очень большая, мы завели в нее всех верблюдов вместе с Алешкиным жеребцом и развели костер. Запасов еды осталось на три дня, и то если расходовать очень умеренно. Китаец просил у меня винтовку, чтобы убить козла или горную птицу, но подозрительный Богдан оружие ему не доверил.
Алешка спит, я пишу, а Богдан наконец получил возможность перечитать записи, которые мы везем в ЧК. Как он их разбирает, непонятно, поскольку написаны они на чужом языке, но иногда Богдан достает карандаш и делает пометки в тетради на русском. Меня разбирает любопытство, какую ценность могут иметь для мирового пролетариата записи, сделанные оболваненными монахами несколько тысяч лет назад? И он, и я пишем при свете костра, время от времени подкидывая в огонь наломанные китайцем ветки арчи. Надо беречь керосин.
Глаза слипаются от усталости. Пойду спать. Впервые за несколько дней мне по-настоящему тепло. Высокое пламя костра дает много жара.
24 сентября
Буран еще не кончился. Утром Богдан вышел по малой нужде и нашел у входа в пещеру множество крови и перьев улана. Ночью Ли как-то сумел добыть птицу и съел ее сырой. Богдан несколько раз обыскал китайца, пытаясь найти оружие, но ничего, кроме ножа, не отыскал. Забрал нож и приказал Алешке не спускать с проводника глаз. Со мной он поделился подозрением, что в одном из тайников Ли может держать винтовку, поскольку улан никогда не подпускает стрелка на расстояние пистолетного выстрела. Возможно, он прав, и рев бурана помешал нам расслышать звуки стрельбы. Другого объяснения я не нашел, а спрашивать китайца бессмысленно.
Днем у Алешки началась лихорадка. Ли просил загасить огонь, утверждая, что болезнь – это месть горных духов. Богдан, помня предыдущие хитрости проводника, слушать его не стал. У меня тоже болела голова, и я по большей части просто сидел, даже не в силах взяться за карандаш. Богдана рвало желчью. До вечера мы не ели.
Животные чувствовали себя как обычно, но верблюды отказывались ложиться, даже когда Богдан тянул их вниз за кольцо в носу. Черный выглядел перепуганным, горб у него совсем обвис.
Пес Бек сбежал. Богдан объяснил, что местные собаки приучены охотиться, как волки. Но раньше он нас не покидал так надолго.
Я подумал, что китаец мог нас всех отравить, когда набирал снег в котелок, но говорить Богдану я остерегся. Он слишком горячий, а никто из нас не найдет самостоятельно дорогу на Фергану.
Больше нет сил писать.
25 сентября
Я не смог разбудить Алешку. Он умер, был весь синий и некрасивый. Китаец ночью сбежал, поскольку мы с Богданом оба уснули, окончательно лишившись сил. Китаец забрал все записи, которые мы везли в ЧК, осталась только тетрадка с пометками. Ее Богдан носит под тулупом.
Я еле двигаюсь, даже пустой котелок показался мне слишком тяжелым. Собирать снег пришлось на четвереньках у самого входа, там несколько раз попались перья улана. Я их выбросил.
Зря собирал снег. Костер потух, потому что некому было сломать арчу. В пещере стало темно, и мы зажгли лампу.
К вечеру мне стало чуть легче, Богдан тоже ожил. Мы думали хоронить Алешку, но землю в пещере не удалось раскопать. Тогда мы сняли с тела все ценное, чтобы не пропадало, и с трудом вынесли покойника из пещеры. Буран набрал полную силу.
Едим солонину. Теперь пищи хватит дней на пять, поскольку людей стало меньше и не надо кормить собаку. Если буран кончится завтра, успеем спуститься в долину. Можно было бы забить ненужного жеребца и держать мясо на морозе, но нет огня, чтобы готовить конину.
26 сентября
Буран начал стихать. Богдан ходит хмурый, нервничает. Он приказал мне прочесть его записи и переписать в дневник по памяти, чтобы я запомнил их накрепко. Сказал, что я многое не пойму и многое мне покажется странным, но, если с Богданом что-то случится, именно я должен буду передать все в ЧК. Он считает, что, если пройти по межгорью, можно и без проводника добраться до обитаемых мест.
Мне пришлось читать его тетрадку до вечера, прежде чем запомнить главное без ошибок.
Оказывается, на свете есть бог, но это является величайшей тайной диктатуры пролетариата. Никто из попов по-настоящему в бога не верит, поэтому религия как была, так и остается опиумом для народа. На самом деле наличие бога не противоречит теории материализма, поскольку, по сути, бог является материальной субстанцией, расположенной в междупланетном пространстве. Верить в него нельзя, потому что он не совершает чудес и никогда не спускался на землю, как утверждают поповские сказки. Настоящий пролетарский бог редко вмешивается в дела людей, это происходило лишь несколько раз с промежутками в многие тысячи лет. Главным является то, что следующее обращение пролетарского бога к людям свершится ровно через девять лет и восемь месяцев после самого яркого появления хвостатой звезды.
Услышать и правильно понять обращение бога трудно. Для этого надо несколько дней воздерживаться от женских ласк, а в нужный день взойти на гору, состоящую из твердого камня, лечь на ней и уснуть. Если все сделать верно, то во сне можно увидеть Знак Бога, который будет содержать важнейшие знания. Тот, кто увидит Знак Бога, поймет их очень легко.
Все это я прочно запомнил. Многое меня действительно удивило, и я решил побеседовать с Богданом об этом. Меня интересует, что может сказать пролетарский Бог людям?
По мнению Богдана, он должен передать устройство невиданного оружия для борьбы с врагами коммунистического движения или подсказать, каким образом любой камень превратить в золото.
Я уверен, что с таким знанием легко будет устроить мировую революцию.
Решили спать по очереди, Богдан остался сторожить первым.
27 сентября
Буран окончательно стих. Ночное небо кажется невероятно близким, а звезды почти не мерцают, поглядывая на горы мохнатыми огоньками. Теперь я знаю, что среди них живет настоящий Бог. Очень интересно узнать, как он выглядит.
Собираемся идти ночью, чтобы наверстать упущенное время и не переводить зря еду. Очень спокойный воздух, мороз пощипывает кожу, но не пробирает насквозь. Тело Алешки занесло снегом так, что мы не нашли даже бугорка.
Вернулся Бек. Он притащил в зубах огромного улана. Богдан осмотрел птицу и сказал, что у нее руками свернута шея, а никаких следов от пуль нет. Я проверил винтовку, выстрелив в воздух. Горы отозвались раскатистым эхом.
Улана мы ощипали и съели сырым, благо он был еще теплым. Холодное мясо животного я бы так съесть не смог.
Мы навьючили верблюдов и вышли, но скоро остановились у развилки двух межгорий, почти одинаковых. Стрелка компаса пляшет и вертится, словно к ней поднесли гирю. Богдан решает, что надо спускаться по левой развилке. Бек этим очень доволен, видимо, звериное чутье подсказывает ему верную дорогу к жилью. Мы с Богданом договорились ему верить.
Когда проходили через обширный снежный завал, жеребец проломил ногами наст и провалился до самых ушей. Мы спешились и начали утаптывать вокруг него снег, чтобы правильно уложить и развьючить. Он ржал, бил копытами и проваливался все глубже, не желая лечь на бок. Богдан разозлился и убил его из маузера. Я хотел развьючить коня и отрезать часть окорока в надежде найти топливо для костра, но сам чуть не ушел в рыхлый снег. Богдан приказал все бросить, и мы уехали на верблюдах. Они оказались опытными, подгибали передние ноги и спускались на них, как на лыжах.
После трудного места сделали привал и отправились дальше.
28 сентября
Взошло солнце, и мы снова не знаем, куда идти. Один путь ведет вниз, через долину, заваленную рыхлым снегом, другой вверх, на ледник. И тот и другой очень опасны. Богдан хочет понять, по какому пройти будет легче, но я считаю, что нужно искать не легкую дорогу, а ведущую в нужном направлении.
Устроили привал. Я добрался до края ледника и наломал ветвей тугая, росшего на склоне. Из остатков керосина и принесенных мной веток сделали костер. Бек хочет идти на ледник, лает и тянет Богдана за полу тулупа. Но я лазил туда и знаю, что с верблюдами там не пройти.
Мы вместе покурили моей махорки, хотя раньше Богдан воздерживался от этого, жуя насвой из каменной бутылочки. Затем вместе решили спускаться через снег. Бек не хотел идти с нами, лаял издали и рычал. Богдан стрелял в него из маузера, но не попал, а потом кончились пули. У меня в обойме винтовки оставалось еще четыре патрона. Бек поджал хвост и полез на ледник. Там я увидел китайца и предупредил об этом Богдана.
Он хотел забрать у меня винтовку, но я не дал, сказав, что проводника лучше убить на входе в Ферганскую долину, а сейчас он может подсказать нам верную дорогу, если его подманить хитростью, связать и пытать. Богдану это понравилось.
Он велел мне вынуть патроны из винтовки и показать китайцу, а сам показал ему пустой маузер. Ли спустился и привел с собой Бека. Он сказал, что в такую погоду мы обязательно умрем, если пойдем вниз. Мол, скоро с левой вершины сойдет лавина, а по леднику можно выбраться на удобный перевал, только надо бросить верблюдов. Я ударил его прикладом в спину и сбил с ног, а Богдан навалился сверху и долго бил его кулаком по голове. Я зарядил винтовку и отогнал выстрелом рычащего Бека, мне было жалко его убивать. Потом мы связали китайца и подождали, когда он придет в себя. Вид у него был совершенно спокойный, даже веселый, хотя Богдан выбил ему два зуба.
Он смеялся над нами и говорил, будто мы убиваем себя враньем, поскольку не умеем услышать правду. Подумав, Богдан решил, что в первый раз китаец мог назвать верную дорогу, так как надеялся на наше неверие. Я согласился.
Ближе к полудню Богдан взял у меня винтовку и повел китайца расстреливать возле скалы. Я ему советовал удавить Ли, чтобы не тратить патроны, но Богдан замерз, нервничал и не хотел снимать повод с верблюда, а другой веревки под руками не было. Я решил, что нет разницы, два патрона у нас останется или три. Мне тоже не хотелось снимать повод с верблюда.
Китаец смеялся над нами, говорил, что выстрелом мы разбудим горных духов и они убьют нас камнями. Но Богдан не поверил, ведь я уже стрелял в этом месте и ничего ужасного не произошло. Он оставил Ли у скалы, а сам отошел на несколько шагов, передернул затвор и прицелился ему в голову. В этот момент Ли выкрикнул непонятное слово, похожее на заклинание, оно показалось мне громким и визгливым. У меня заложило уши, а под Богданом проломился наст, и он вместе с винтовкой провалился по шею. Я хотел утоптать вокруг него снег, но Бек накинулся на меня сзади и повалил, скалясь и целясь зубами в горло. Раздался винтовочный выстрел, и я перестал видеть Богдана, наверное, от сотрясения он провалился еще глубже. Ли свистом подозвал пса, и тот помог ему распутать руки.
Потом китаец проследил, как я все запишу, бегло просмотрел листы и заставил добавить последнюю фразу, после чего обещал отвести в Фергану.
Я добавляю под его диктовку: «Боги внутри, снаружи лишь дьяволы».
Вадим закончил чтение и снова принялся за рапорт:
«На основании этих записок и заключения по ним группы научных экспертов генерал Стежнев выдал санкцию на планирование операции. Ниже прилагаю указанное экспертное заключение для Вашего ознакомления».
Вадим несколькими движениями пальцев по клавиатуре перенес документ из отдельного файла:
«После установления подлинности предоставленных нам документов, а также подтверждения самого факта отправки советским правительством экспедиции в Тибет под руководством Богдана Сергеевича Кановицкого, в состав которой входил автор дневниковых записок Тихонов, считаем необходимым сообщить следующее.
1. Автор заметок на момент их написания был психически здоров и способен адекватно реагировать на окружающие события в меру накопленного жизненного опыта и преобладающих психотипических моделей.
2. Подлинник документа на неизвестном языке реально существовал, поскольку уровень образованности автора записок не позволяет ему выдумать некоторые детали пересказанных данных. Происхождение подлинника остается неясным, хотя с некоторой долей вероятности можно приписать его авторство одной из монашеских общин Тибета. Упоминание о монахах есть в записях Тихонова, но он упустил возможность точно указать местоположение монастыря. По всей видимости, подлинник документа был похищен проводником экспедиции и остался в его распоряжении, но дальнейшую его судьбу установить пока невозможно. Однако следует отметить, что тетрадь самого Богдана Кановицкого, содержащая более полные и точные данные, находилась при нем в момент смерти и теоретически может быть обнаружена на ограниченном участке местности Памиро-Алайского перевала (см. приложенную карту).
3. Содержащиеся в записках данные могут указывать на факт периодического прохождения Земли через локальное поле неизвестного происхождения либо на факт пересечения земной орбиты направленным потоком неизвестного излучения.
4. Судя по названию явления, использованному автором и звучащему как «обращение Бога к людям», можно предположить, что сигнал содержит некую упорядоченную информацию, которую человек может принять и обработать собственным мозгом, но лишь при определенных условиях. Исходя из принципов математической статистики и теории информации, а также руководствуясь элементарным здравым смыслом, мы можем предположить, что упорядоченный сигнал не возник хаотически, а был намеренно оставлен или отправлен разумными существами внеземного происхождения.