– Принял.
– Конец связи. – Вадим отложил рацию.
– Какой толк с захвата? – недовольно спросил генерал.
– Один раз захватим, и больше не придется стоять на ушах, – фыркнул Вадим. – Я вымотался как собака, честное слово. Никаких сил нет, мозги стали колом.
– Переживешь, – отмахнулся Виталий Кузьмич. – Нам нужен не сам реципиент, а информация, которую можно от него получить. Лучше, если он поделится ею добровольно, ты понимаешь, о чем я говорю?
– Вполне. – Вадим снова вздохнул. – Если она вообще есть, эта информация. Пока ни американцы, ни мы не получили ничего полезного.
– Но изменения в поведении и способностях реципиента налицо. В этом нет ни малейших сомнений. – Генерал надел тяжелое шерстяное пальто и каракулевую шапку. – Мне надо еще заскочить в управу, а то нам надают по ушам за излишнюю самодеятельность. Встретимся на месте. Ты не тяни, оставь распоряжения персоналу и выезжай.
– Хорошо.
Стежнев вышел, закрыв за собой дверь.
– Еще новости есть? – Вадим пристально глянул на оператора, заметив, что тот явно хочет что-то сказать.
– У меня тут тоже возникло кое-какое предположение. Я со своей колокольни прикинул, как можно использовать модулированный сигнал в военных целях.
– И что? – Вадим устало указал на кресло.
– Это возможно.
– Как? Только не мудри. Я далек от всей этой физики, поэтому будь краток и не бросайся терминами.
– Да тут все просто. – Парень уселся в кресло. – Грубо говоря, обычное дистанционное управление.
– Понятно. Можешь об этом забыть. На конференции Серого Ричарда этот вопрос поднимался, но его отклонили. Причем специалисты, я позволю себе заметить, покруче тебя.
– Старше – это не значит круче, – самодовольно усмехнулся оператор. – Чем они руководствовались?
– Решили, что прямое управление невозможно из-за тридцатилетней задержки сигнала…
– Это правильно, – кивнул парень.
– А дистанционное программирование наталкивается на проблему несовместимости программы с операционной системой.
– Это полная чушь. Они что, хотят сказать, что нельзя написать прогу, которая станет под любую операционку?
– И как ты себе представляешь такой фокус? – Вадим заинтересовался, отметив, что какие-то соображения на этот счет у парня действительно имеются.
– Сам я такую программу написать не могу, но если предположить у противника вычислительные мощности, на пару порядков превышающие наши, то я в состоянии представить алгоритм такой операции.
– Поясни. – Вадим напрягся от нехорошего предчувствия.
– Представь себе процесс расшифовки любого сигнала. Сначала мы выявляем возможные способы кодирования, затем пишем специальную программу, и она обрабатывает загруженную в машину последовательность двоичных чисел, в которую переведен сигнал.
– А на выходе получаем данные расшифровки, – понял Вадим. – Но это ведь не программа!
– Какая разница? Что такое программа? Это такая же последовательность нулей и единиц, но организованная понятным для данной операционной системы образом. Данные тоже понятны для операционной системы, иначе их не считать. Принципиальной разницы тут нет. Весь геморрой с расшифровкой в основном сводится к тому, что еще до нее мы должны понять, какому из органов чувств адресовано послание.
– А это что значит?
– Мы ведь ничего не знаем об инопланетянах. Человек, к примеру, в познании мира больше всего руководствуется зрением и слухом, поэтому подавляющее большинство наших посланий друг другу – это тексты, фотографии, видео или звук. Но у инопланетян этих чувств может не быть. В сигнале мог быть зашифрован запах, рассчитанный на главенствующую роль обоняния, или пространственная форма, если у инопланетян преобладает осязание. Но если они хоть чуть-чуть умней баобаба, то ни одним из этих критериев они руководствоваться не будут.
– Забавно. Но какому-то из органов чувств информация все равно должна быть адресована.
– Поэтому я и говорю, что почтенный возраст не всегда является признаком гибкого ума, – довольно улыбнулся парень. – Подумай, есть ли разница, каким из органов чувств воспринимать информацию, если обрабатывает ее все равно мозг. Об этом твои американцы не подумали?
– Я их понимаю, – нахмурился Вадим. – Кончай острить, о серьезных вещах говорим. Как информация попадет в мозг без органов чувств?
– Ага! И до тебя дошло! Конечно, так или иначе информация в мозг попадет, и нет ни малейшей разницы, какой из органов чувств при этом будет задействован. Разум не может быть изолирован от внешней среды, он не был бы разумом, если бы не получал и не обрабатывал информацию. Поэтому сигнал должен быть адресован не органу чувств, а непосредственно мозгу. Так что самым универсальным языком можно считать язык математических абстракций, то есть формул, описывающих те или иные процессы. Здесь американцы выбрали верный путь расшифровки, получив цепь уравнений, описывающих пресловутую Модель. А если неизвестные нам математики зашифровали сигнал таким образом, что данные, полученные в процессе его расшифровки, представляют собой рабочую управляющую программу? Вирус.
– Так… – проговорил Вадим. – Вечер перестает быть томным. Мы что, могли подхватить космический компьютерный вирус?
– Подобные программы принято называть не вирусами, а «троянскими конями». Троянами, как говорят компьютерщики. Эти проги не портят машину, но выполняют на ней операции, незаметные для пользователя. Например, похищают пароли или данные, отправляя их затем по нужному адресу в Интернет. Если при расшифровке сигнала мы получаем такую программу, то она естественным образом будет рассчитана на работу под той операционкой, под которой происходил анализ. Въезжаешь?
– Приблизительно. Получается, что, производя анализ сигнала, операционная система как бы сама под себя пишет «троянского коня»?
– Да. Причем с заранее заданными параметрами. Например, это может быть дальнейшее копирование программы на все доступные компьютеры, как это делают почти все известные вирусы. На каждой машине такая программа может проанализировать параметры периферийных устройств, а затем полностью перехватить управление всей сетью объединенных компьютеров. Если, к примеру, в качестве цели будет задано подавление систем ПВО, то каждый компьютер, на котором будет работать такая программа, начнет выполнять ее в меру своих возможностей.
– У большинства машин нет такой возможности.
– Это тебе так кажется, – возразил оператор. – Каждый компьютер на Земле может внести в это дело малую толику, которая приблизит выполнение главной задачи. Например, компьютер управления гражданскими авиарейсами может направить пассажирский лайнер на радарную установку, компьютер средств массовой информации может получить от неизвестного адресата неопровержимые данные о работе начальника ПВО на иностранную разведку, которые опубликуют в газетах. Это лишь явные проявления, на самом деле процесс может быть еще более опосредованным. Все зависит от задачи, поставленной инопланетными программистами.
– Но как они ее могут поставить, если не знают о нас ничего?
– Образами. Они могут создать обобщенно-математический образ средств противовоздушной обороны. Например, он может выглядеть так: «То, что способно поразить объекты, приходящие с орбиты». Такой постановки вопроса для компьютера вполне достаточно, поскольку компьютер не мыслит, он лишь выполняет поставленные конкретные задачи. А в такой модели условие поставлено более чем конкретно.
– Значит, посадочный компьютер авиабазы, зараженный этой дрянью, может дать команду разбить самолет, в котором летит командующий ПВО?
– Вполне. Но это чистая теория, предупреждаю. Умозрительная конструкция.
– Но генерал Диксон разбился. – Вадим задумчиво погладил бородку. – Слушай, а ты можешь как-нибудь отследить в Сети возможные воздействия этой штуковины? Ну, на случай, если она все-таки существует.
– Беглый анализ я провести могу. Но за точность не ручаюсь. По крайней мере, я замуровал все удаленные порты на наших машинах, чтобы никакая зараза проникнуть не смогла.
– Молодец, – похвалил Вадим.
– Но если вся мировая Сеть заразится, то мои меры предосторожности окажутся бессмысленными.
– Дал ты мне пищу для размышлений, – невесело усмехнулся Вадим.
– Тут не над чем размышлять. – Оператор пожал плечами. – Если это случилось, то изменить уже ничего нельзя. Мы же не можем отключить все компьютеры разом и переформатировать все жесткие накопители.
– Но есть же антивирусные программы.
– Есть. Но для их создания нужно поймать трояна, декомпилировать его и посмотреть, как он устроен. У тебя есть образец этой вражеской программистской мысли?
– Нет. Может, ты откроешь порты и попробуешь его поймать?
– Тоже дело. – Парень почесал макушку. – Пожалуй, хуже не будет.
– Вот и давай, – кивнул Вадим, направляясь к выходу. – А мне надо ехать.
ГЛАВА 7
Шерстка отряхнула снег с обуви и, открыв замок, шагнула в прихожую. В квартире было темно и царила тишина, ставшая непривычной после приезда Олега. За две недели отсутствия Люда здорово соскучилась по своему убежищу, но теперь в памяти оно возникало непременно вместе с образом двоюродного брата. Порой Олег был невыносим, раздражал своей неопрятностью и безответственностью, граничащей с инфантилизмом, но эта холодная тишина квартиры действовала еще более угнетающе.
Девушка включила лампу и сняла шубку. Желтый свет разогнал темноту, но от этого квартира не сделалась менее пустынной. Было тихо и одиноко. Шерстка сняла ботинки и включила телевизор, чтобы хоть немного разогнать эту гулкую тишину.
Аромат фиалок она почувствовала еще в прихожей, но решила, что почудилось. Откуда в квартире взяться цветам? Но неясное подозрение то и дело возникало на периферии сознания, наконец заставив ее заглянуть на кухню. Там посреди стола возвышался небольшой глиняный горшочек с землей, в которой синели фиалки на стебельках.
– Ну ты даешь, братишка, – улыбнулась она. – Надо же, какое чудо среди зимы.
Шерстка подняла горшочек на уровень глаз, разглядывая цветы. Она вспомнила, как еще совсем девочкой приезжала на отдых в Крым и они с родителями Олега выезжали в горы, где таких фиалок было полным-полно. Вечером, едва солнце садилось за кромки вершин, цветы распускались, источая незабываемый аромат.
Взрослые на поляне хозяйничали, ставили палатки и рубили дрова, а Шерстка с Олегом забрались в лес. Олег пытался неуклюже ухаживать за ней, подавал руку на склонах и хвастался, что безошибочно ориентируется в лесу. Один раз он попытался нарвать фиалок, но Люда остановила – не хотелось, чтобы цветы завяли. Олег рвать не стал, и они потом сидели на корточках, глядя в темнеющую долину, затянутую голубоватым дымком от костра. Рядом шумела речка, сбегая по камням небольшим водопадиком, от нее пахло прелыми листьями и сырым мхом, но запах фиалок господствовал у земли безраздельно.
Это воспоминание оставило чувство едва ощутимой тревоги. Может быть, потому, что на следующий день после этого волшебного вечера надо было возвращаться в душную, пропахшую асфальтом Москву. Девушка прочла оставленную записку и отнесла цветок в комнату. По телевизору шел американский боевик, время от времени переме-жающийся рекламными роликами. Шерстка поискала другой канал, но там тоже шла какая-то ерунда.
Чувство тревоги не отпускало, и это было странно, потому что оно редко возникало без причины. Девушка задумчиво вернулась в кухню, продолжая анализировать собственное воспоминание, после которого как раз и возникло это непонятное ощущение.
– Фиалки, лес, дым, – вслух бормотала она. – Ничего не понимаю.
Шерстка распахнула дверцу холодильника, чтобы сообразить что-нибудь на ужин. Плотно есть не хотелось, и она ограничилась парой бутербродов с ветчиной, прихватив их с собой в комнату. Фильм по телевизору кончился, и девушка расположилась у экрана, собираясь послушать очередной выпуск новостей.
«Может, что-то связанное с лесом?» – не переставала думать она.
Судя по новостям, в мире со вчерашнего дня почти ничего не изменилось. Снова споры вокруг разоружения и систем противоракетной обороны, снова локальный конфликт на Ближнем Востоке. Пара слов о принятом инопланетном сигнале с обещанием рассказать в отдельной передаче о результатах расшифровки. В новостях из Америки – гибель командующего континентальными системами ПВО.
«Может, синий цвет с чем-то связан? – думала Шерстка, рассеянно глядя на экран. – Нет, фигней я гружусь».
Она откусила от бутерброда, ощущая, что чувство тревоги не то что не отпустило, а даже усилилось.
«Сама себя накручиваю, – решила девушка. – Беспокоюсь из-за этой странной охранной фирмы. Где это видано, чтобы такие деньги давали авансом, совершенно без всякой цели. Дали бы тысячу, и то было бы много».
Только теперь она поняла, что вчера побудило ее поехать с братом к дантисту. Именно вот это неясное беспокойство – еще не тревога, и казалось бы, нет явных причин, но сердце уже нет-нет да и сорвется на учащенный ритм. Определенно, что-то с этой охранной конторой не так. Шерстка попробовала прикинуть, какой бедой может грозить брату подобное трудоустройство, но ничего, кроме мужской проституции, на ум не приходило. А что? Запросто. Нанимают неприкаянных парней с намеком на полугодовое воздержание во взгляде, зубки отремонтируют, отмоют, а там можно и в дело пускать. Для этого вовсе не обязательно заранее описывать все прелести новых служебных обязанностей, достаточно лишь устроить парня телохранителем к томной даме бальзаковского возраста, которая сама раскрутит его с пол-оборота. Труднее подложить такого партнеру мужского пола, но это уже дело времени и привычки получать за секс приличные вознаграждения.
У одной из ее знакомых был друг, попавшийся на такую удочку. Правда, это было давно и фирма работала по старинке, устраивая парней не охранниками, а водителями в службу эскорта. Но все равно механизм очень похож.
– Нет, на фиг, – шепнула девушка. – Надо ему позвонить и узнать, чем там пахнет.
«Жалко будет братишку, если влипнет в историю», – добавила она про себя.
Шерстка отправилась на кухню посмотреть оставленный в записке номер мобильника. Ей казалось, что теперь-то причина беспокойства понятна, но на границе сознания продолжала мигать красная лампочка. Какой-то неучтенный фактор не давал покоя. Чуткое подсознание уже распознало его и теперь настойчиво колотило в двери разума, пытаясь сообщить об открытии на своем, непонятном языке. Оно настойчиво мельтешило в памяти яркими картинками, воспоминаниями про фиалки, а запах цветов, разлившийся по квартире, еще больше усиливал нехорошее предчувствие.
Девушка подняла трубку и набрала номер.
– Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позже, – ответил бесцветный женский голос.
Шерстка положила трубку и вернулась в комнату. Беспокойство усиливалось.
– Может, его заслали в какой-то подвал? – вслух предположила она. – Ночные клубы часто бывают в подвалах.
«Хотя не в таких, конечно, чтобы мобила вообще не работала, – сама себе ответила девушка. – Подозрительно это все».
Она прикинула, как еще можно использовать доверчивых иногородних лохов, если не для сексуальных услуг. Картинки рисовались одна неприятнее другой – Олег продает кокаин на улице; он же стреляет в какого-то предпринимателя; его же потрошат на операционном столе, с воодушевлением вырезая почки. Промелькнули и не столь ужасные варианты, хотя более вероятные, а потому гораздо более тревожные, – из Олега бесплатно качают кровь; он же на съемках порнофильма; он же сдает сперму для генного банка…
– Черт… – пробормотала Шерстка. – Что за маразм лезет в голову?
«Москва – это великая искусительница, – подумала она про себя. – Хотя напрасно я так волнуюсь. Он уже взрослый человек и сам может разобраться, куда следует соваться, а куда нет».
Снова вспомнились фиалки, и девушка невольно бросила взгляд на горшок, принесенный Олегом.
– Цветы как цветы, – вслух сказала она. – Темно-синие, точнее, даже фиолетовые… – Она запнулась. – Вот черт! Фиалка! Фиолет!
«По-английски и то и другое – violet, – продолжила она раскручивать в уме цепь возникших ассоциаций. – По звучанию почти violate, что в переводе означает «насилие». Да и изнасилование тоже, черт бы его побрал. Не в искушении тут дело, а в том, что братишку могут и не спросить, что он хочет делать, а что нет».
По-прежнему не понимая, какая опасность может грозить кузену, она снова бросилась к телефону и торопливо набрала номер мобильника. Снова без результата.
– Да успокойся ты! – шикнула она сама на себя. – Распсиховалась… Может, он работает себе в теплом подвальчике и смотрит по ящику ночной фильм с голыми девками.
«И поэтому выключил мобильник, – мысленно добавила она. – Если бы не хотел меня слышать, то не оставлял бы номер телефона в записке. Да и цветок купил, чего раньше за ним не замечалось. Глупо сделать приятный подарок и выключить после этого телефон».
Тут она подумала, что в ворохе бумаг на столе вполне может найтись объявление о приеме в охранную фирму, по которому звонил Олег. Так и вышло – включив свет в его комнате, она почти сразу обнаружила нужный обрывок газеты с номером, обведенным карандашом. Взяв телефон, Шерстка набрала номер, зажав трубку между плечом и ухом.
– Фирма «Страж-Мастер», – ответил женский голос на другом конце линии.
– Здравствуйте, могу я побеседовать с Олегом Шерстюком?
Воцарилась продолжительная пауза, которая еще добавила тревоги.
– Он на посту, – наконец ответила женщина, и от Шерстки не ускользнули чуть напряженные интонации в ее голосе. – А кто его спрашивает?
Шерстка задумалась, как назваться: женой или двоюродной сестрой. Решила, что женой быть весомее.
– Его жена, – говорить это было несколько непривычно.
– Он написал в анкете, что его нынешний брак фиктивный, – чуть насмешливо донеслось с другого конца.
– А вы и поверили! – вполне достоверно вспылила Шерстка, не зная, на кого злится больше – на Олега или на эту бестактную телефонную барышню. – Вы никак не можете меня с ним соединить?
– К сожалению, я не имею такой возможности. Извините.
– Но вы хоть можете сказать адрес, по которому он дежурит, или почему не отвечает его мобильник?
– Адрес назвать не могу, это не входит в мои обязанности, а мобильник не отвечает, потому что наши сотрудники сдают их перед заступлением на пост.
«Вот это вообще странно, – подумала Шерстка. – Что за секретность такая для ночных сторожей?»
– Попрошу больше не беспокоить, – закончила женщина и положила трубку.
Шерстка зло бросила трубку на рычаг.
– Дело темное, – констатировала она.
«Ладно, все равно я его сейчас найти не смогу, – решила она про себя. – Зато когда придет, надо будет серьезно поговорить с ним обо всем».
Чуть успокоившись, она снова уселась у телевизора и принялась доедать бутерброды. Чуть заметный сквозняк от окна покачивал головки распустившихся фиалок. Выпуск новостей закончился, и стали передавать обещанную передачу о расшифровке сигнала. Ведущий пригласил в студию в качестве гостей астролога, астронома, уфолога и православного священника. Он обратился к зрителям:
«Здравствуйте. Перед самым выходом в эфир один из наших гостей выдал сенсационную информацию, с которой я и хочу начать сегодняшнюю передачу. Думаю, многие телезрители встревожились, впервые услышав в новостях о приеме инопланетного сигнала, поскольку первой мыслью была мысль о возможной агрессии извне. Сколько фильмов было снято на эту тему, сколько написано книг, начиная с «Войны миров» Герберта Уэллса. Встречались в литературе и версии межпланетного содружества, но все же тема конфликта всегда звучала более остро».
Ведущий сделал многозначительную паузу.
«Однако наш гость, специалист по изучению НЛО и других паранормальных явлений, уверяет меня в добрых намерениях инопланетного разума по отношению к нам. Представьтесь, пожалуйста, и расскажите об этом подробнее».
«Здравствуйте, – представился черноволосый мужчина лет тридцати, одетый в строгий черный костюм. – Я Алексей Эш, председатель инициативной группы из Санкт-Петербурга по изучению паранормальных явлений, в том числе и свидетельств существования развитых внеземных цивилизаций».
Каждое сказанное с экрана слово казалось Шерстке маленькой гирькой, ложащейся на чашу весов ее тревоги, хотя ничего особенного не прозвучало.
«Наша группа полагает, что сигнал с одной из звезд системы Лебедя – повторяющееся явление. Возможно, при некоторых условиях сигнал воздействует на синапсы нервной системы и может быть расшифрован мозгом. Если наша догадка верна, то никакой опасности для человечества инопланетный разум не представляет. Напротив, расшифровка этого сигнала всегда давала людям толчок вперед, видимо, неся в себе важные сведения о законах мира».
«Извините, – улыбнулся ведущий. – А из чего вы сделали вывод о неоднократном приеме сигнала?»
«Тому есть масса свидетельств! Человек, принявший сигнал, считался пророком, и к его словам прислушивались, как к откровению божьему».
«Попрошу не делать подобных аналогий!» – перебил его священнослужитель.
«Представьтесь, пожалуйста», – попросил его ведущий.
«Отец Георгий, настоятель Свято-Троицкого собора. Вы, молодой человек, несколько спешите с выводами, приписывая божественное происхождение радиосигналу, сам прием которого пока еще считается спорным».
«Я ему ничего не приписываю», – попробовал возразить уфолог.
«И не надо аналогий! – решительно добавил отец Георгий. – Православная вера однозначно считает, что беседа с богом является духовным таинством, а не малоизученным физическим явлением. В последнее время огромное число открытий пытаются втиснуть в христианское мировоззрение, хотя, по сути своей, эти открытия являются сомнительными и, не побоюсь этого слова, богоборческими. Большинство из них, как, например, клонирование человека, пытается уравнять смертного ученого с богом, способным создать человека и вдохнуть в него душу. Данный акт является не чем иным, как искушением веры в единственное всемогущее существо, а следовательно, исходит от сатаны и антихриста. Подобные «чудеса» наука предлагает нам все чаще, но и это было предсказано в Священном Писании. «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных», сказано у Матфея. – Он сделал паузу и направил в объектив камеры тяжелый пристальный взгляд. – Поэтому призываю всех верующих православных усомниться в правдивости приема сигнала, пришедшего с неба. Да и с неба ли он ниспослан? Может быть, из глубин земли? Может быть, из самого ада, где живет сатана? Или это попросту еще одно испытание в крепости веры? Я даже не удивлюсь, если пришедшее из-за океана сообщение вовсе является ложью и призвано лишь посеять семя сомнения в ваших душах».
«Спасибо, отец Георгий, – сдерживая усмешку, поблагодарил ведущий. – Но я бы хотел выслушать мнение и других гостей».
«Вы знаете, – негромко сказал пожилой мужчина в очках, – как ни странно это прозвучит для ученого, я склонен согласиться с отцом Георгием. Меня зовут Лев Цукерман, сотрудник группы астрономических исследований».
«С чем же именно вы согласны?» – заинтересовался ведущий.
«С сомнительностью самого факта приема сигнала. Дело в том, что двенадцатиметровый радиотелескоп Китт-Пик не имеет какого-то уникального расположения или же других свойств, позволяющих выделить его из ряда подобных устройств. В связи с этим и мне, и моим коллегам представляется странным прием сигнала только в этой обсерватории. Ведь несколько радиотелескопов Северного полушария Земли работают постоянно. Несмотря на это, ни в указанное американцами время, ни раньше ни позже, ни в одной обсерватории мира не было зафиксировано ничего подобного. Это по меньшей мере удивительно и наводит на размышления об очередной массовой мистификации вроде лох-несского чудовища, выдуманного для привлечения туристов, или исследований доктора Мулдашева».
«Так, – невесело подумала Шерстка. – Вся эта комедия может иметь три цели, из которых одна не лучше другой. Либо наши договорились с американцами и хотят скрыть нечто важное, либо сами американцы действительно решили накосить денег на мировой сенсации. Или же, что тоже вполне возможно, с расшифровкой ничего не вышло, и теперь все бросились подавлять интерес широких масс».
После астронома выступил астролог, долго говоривший о наступившей Эре Водолея и связанных с этим изменениях в мире. Каким образом это относится к приему и расшифровке сигнала, Люда не поняла. Она управилась с бутербродами и теперь смотрела на экран, стараясь избавиться наконец от блуждающих в голове тревожных мыслей. Подумав, она сходила в кухню и поставила на огонь чайник. Из комнаты глухо доносился голос ведущего:
«Официальные данные расшифровки сигнала американская сторона до сих пор не предоставила миру, но независимый источник в газете «San» сообщил, что инопланетное сообщение не содержит никаких сведений об отправившей его цивилизации. Вместо этого нам послали изображение какой-то фигуры, состоящей из множества треугольников».
Шерстка усмехнулась, представив озадаченный вид ученых. Они наверняка ожидали получить формулы и схемы невиданных технологий, а вместо этого им подсунули совершенно непонятную белиберду. Наверное, так же был бы озадачен Робинзон, если бы целый день открывал выброшенный морем сундук, а там вместо еды, пороха и инструментов обнаружилась статуя Венеры Милосской. Девушка вспомнила разговор с Олегом о «Пионерах» и «Вояджерах», на которых в космос отсылали пластинки с изображениями великих произведений искусства. Если инопланетяне их когда-нибудь поймают и расшифруют, то вид у них будет не менее потерянный. Хотя та же Венера Милосская – бесценное творение. Тут важно другое – способен ли человек абстрагироваться от утилитарности полученного знания и попросту насладиться его красотой?