Забирко Виталий. Операция 'Карантин'

   Кровь ударила Полынову в голову. Чтобы не сорваться, он опустил глаза и медленно, как учили, отсчитал десять ударов пульса в висках. Внутреннее напряжение спало. Дикие времена в стране наступили, если начинаются разборки между государственными структурами. ФСБ против МЧС, МЧС против Вооруженных Сил... Не ясно только за кого он, Полынов.
   - Почему я об этих подвалах ничего не знаю? - ровным, металлическим голосом спросил он. - За подсадную утку меня держите?
   Алексей застыл с бутербродом у рта.
   - Не кипятись, Никита, - тихо сказал он и положил бутерброд на тарелку. - Вначале эфэсбэшники аппетит испортили, теперь ты... О подвалах, а также еще о некоторых особенностях подъезда и этой квартиры я бы тебе обязательно рассказал. Но ситуация кардинально изменилась. Ниточка в Институт молекулярной биологии, которую ты нам дал в руки сегодня утром, вывела на такие сведения, что в них просто не верится. Слишком все фантастично, но если ты хоть часть из этих данных подтвердишь в Каменной степи, то больше тебе в этой квартире жить не придется. Придется переходить на нелегальное положение.
   Он встал, вышел в коридор и тут же вернулся, неся небольшой кейс. Снова усевшись в кресло, Алексей раскрыл кейс, достал из него небольшой, размером с книгу, пентоп, протянул Полынову. Никита взял компьютер и открыл его. На одной панели располагалась миниатюрная клавиатура, на другой дисплей из жидких кристаллов. В углублении под клавиатурой покоился светокарандаш.
   - С этой минуты забудь о каких-либо иных средствах связи, кроме этой. Держи. - Алексей передал Никите небольшую плоскую коробочку. - Внутри лазерный двухдюймовый диск. Береги его как зеницу ока - без него пентоп бесполезный набор дорогостоящих деталей. Время связи с восьми до двенадцати утром и вечером, наиболее оптимальное - в районе десяти, когда спутник связи в зените. Учти, пентоп не приспособлен для хранения информации, и повторно мы ее будем передавать только в исключительных случаях. Пароль для связи "Ашел" - мое имя наоборот. Вызовешь меня: "Леша", - буду гнать правдоподобную, но стопроцентную дезинформацию. Все понятно?
   - Какова степень вероятности перехвата передачи?
   - Пусть это тебя не волнует. Связь идет через дешифратор, так что без твоего лазерного диска никто и бита информации в передаче разобрать не сможет.
   Никита подбросил на руке компьютер, скривился.
   - Хлипок не в меру... Не развалится от встряски?
   Алексей только усмехнулся.
   - В закрытом состоянии можешь им хоть гвозди забивать, хоть под танк класть. Корпус из металлокерамики. - Он глубоко вздохнул, хлопнул себя ладонями по коленям. - Ну, все. Пора. Чем раньше я от тебя уйду, тем больше вероятность проскользнуть незамеченным. Вдруг эфэсбэшникам в голову что-то стукнет, и они усилят группу наблюдения... Кстати, вызови меня сегодня вечером по пентопу. И связь проверим, и заодно узнаешь, не засветился ли я при уходе.
   Алексей встал, протянул Никите руку.
   - Успеха тебе в Каменной степи. Счастливо.
   - Спасибо, Ашел, - горько сыронизировал Никита, отвечая на рукопожатие. Непонятно было, зачем придумали пароль, созвучный с именем самого упрямого животного, - надеялись, что в контрразведке никогда не поверят в столь глупое словосочетание? Во всяком случае, Алексей ничуть не обиделся, наоборот, загадочно улыбнулся.
   Проводив Алексея, Никита немного постоял у дверей, прислушиваясь. В подъезде было тихо - похоже, Алексей ушел чисто.
   Полынов вернулся в комнату, налил полстакана водки, выпил, закусил маринованными маслятами. Сумрачно окинул взглядом стол и кисло поморщился. С ананасами и манго он дал маху. Привык с Сан Санычем спирт тропическими плодами закусывать и сейчас, чисто машинально, купил их в ларьке, нарушив одно из "золотых" правил разведчика - оставлять в покинутой стране все приобретенные там привычки. Теперь дольки ананаса и манго, к которым, кстати, ни он, ни Алексей так и не притронулись, точнее, не сами дольки, а факт покупки тропических плодов был лишней зацепкой для дотошного следователя ФСБ: а не тот ли самый это Никита Полынов, кто последним встречался в Центральной Африке с вице-консулом Российской Федерации Егором Семеновичем Ненароковым перед его гибелью? Хотя, в общем, и без экзотических фруктов через день-два в ФСБ вычислят след Полынова в Африке слишком уж рьяно за него взялись, а он был в тропиках без какой-либо "легенды" и, тем более, прикрытия. Так что не во фруктах дело, но, все же, прокол есть прокол. Нашел, чем себя успокоить...
   Ситуация, куда ни кинь, складывалась не из веселых. С самым отвратительным сценарием, когда от тебя ничего не зависит, и ты вынужден продолжать работу "не сходя с дистанции" практически в открытую, не имея понятия о направлении ответного хода противника. Теперь нужно было быть трижды бдительным и не допустить и малейшего промаха. Спокойно делать свое дело и не позволять нервам брать над собой верх. Лучшим вариантом в этом случае было хорошо выспаться, тем более что завтра предстоял суматошный день по устройству лагеря экспедиции в Каменной степи, когда без контактов с командным составом учений никак не обойтись. Как говорится, утро вечера мудренее, хотя Никита собирался спать днем, а проснуться именно вечером.
   Полынов плотно поел, выпил ударную дозу водки и лег спать, настроившись проснуться в половине девятого вечера. Чему-чему, а умению просыпаться точно в назначенный срок его обучили.
   Спалось Никите плохо. То ли жара в Москве была иная, чем в тропиках, более сухая, что ли? - то ли водка оказалась "несвежей", но Полынову во сне было муторно. Проснулся он в двадцать минут девятого весь в поту. Несмотря на жару, его знобило, голова разламывалась, желудок стоял колом. И лишь только он спустил ноги с кровати, как кол в желудке повернулся, подступил к горлу, и Никита еле успел добежать до унитаза.
   Минут пять его выворачивало наизнанку, потом, когда желудочные спазмы отпустили, он еще некоторое время приходил в себя, сидя на полу в туалете в обнимку с унитазом. Наконец Никита смог подняться, проковылял на дрожащих ногах в ванную комнату, где принял контрастный душ, долго истязая себя сильным напором то горячей, то холодной воды. Боль в голове прошла, но ощущение дискомфорта в организме осталось.
   Растираясь полотенцем, Никита посмотрел в зеркало. Оттуда на него глянуло бледное осунувшееся лицо с темными кругами под нижними веками и слегка желтоватыми белками глаз. Нет, на заражение "тофити" не похоже. Там другие симптомы - красная сыпь, высокая температура и никакой рвоты. В желудке ощущалась жгучая тяжесть, болела печень. Типичные симптомы пищевого отравления. Можно было грешить на сушеных кальмаров, можно - на грибы, можно - на водку. Черт его знает, из чего ее сейчас гонят, а подделать импортную бутылку да запечатать ее для отечественных фальсификаторов не проблема. Но можно было подозревать и акклиматизацию - все-таки произошла резкая смена влажного климата тропиков на сухой Восточно-Европейской равнины, - хотя раньше его организм на перемену места пребывания не реагировал. Однако все в жизни когда-то происходит впервые, и это новоприобретение имеет нехорошее свойство часто-густо повторяться. В жизни человека не повторяются только рождение и смерть. Они одноразовы.
   Облачившись в махровый халат, Никита босиком прошлепал на кухню, нашел в аптечке левомицетин, проглотил пару таблеток и начал готовить кофе. По рецепту Сан Саныча - с корицей и кардамоном. По всем врачебным канонам сейчас полагалось промыть желудок и выпить несладкого чаю с сухарями, но Полынов решил воспользоваться собственным методом. Да, после него желудок еще пару дней будет побаливать, зато голова станет светлой и ясной. А это Полынову завтра край как необходимо.
   В самый ответственный момент - как раз перед началом кипения, когда нужно вовремя снять турку с плиты, не допустив, чтобы появляющаяся пенка покрыла всю поверхность завариваемого кофе, - в дверь позвонили.
   - Минутку! - крикнул в коридор Никита, не отводя глаз от турки.
   Звонок тренькнул еще раз, а затем залился требовательной, непрерывной трелью.
   Не обращая внимания на надрывающийся звонок, Никита закончил приготовление кофе, вылил его из турки в чашку и только тогда направился к двери.
   - Кто там? - на ходу поинтересовался он.
   Верещание звонка оборвалось.
   - Открывайте, милиция! - в приказном тоне донеслось из-за двери.
   Полынов вскинул брови. Это еще что за явление? Можно было, конечно, попрепираться сквозь закрытые двери, но на кухне ждал свежесваренный кофе, и Никита, чтобы побыстрее отвадить непрошеных гостей, щелкнул замком.
   На лестничной площадке стояли два молодых стража порядка - лейтенант и сержант. Лица их были суровы, а позы милиционеров выражали готовность в случае малейшего подозрения в неповиновении власти мгновенно скрутить Полынова в бараний рог и, стащив под заломленные за спину локотки по ступенькам во двор, зашвырнуть в черный воронок.
   - Чем обязан? - корректно спросил Никита.
   Милиционеры проигнорировали его вопрос.
   - Почему так долго не открывали? - чуть ли не рявкнул лейтенант и сделал попытку шагнуть через порог.
   Ничего у него не получилось, так как Полынов, мгновенно среагировав, шагнул навстречу, и они столкнулись.
   - Не понял? - вежливо улыбаясь, сказал Никита, глядя в глаза лейтенанту. Мол, извините, что так принимаю, но уж будьте так любезны, не соблаговолите ли вы... короче, не хамите, ребята.
   Лейтенант икнул от столкновения и понял, что нахрапом строптивого жильца не взять.
   - Разрешите войти? - немного умерив недовольство в голосе, но все также строго сказал лейтенант. Словно об отказе не могло идти речи.
   - Нет. Не разрешаю, - совсем уж в радушной улыбке расплылся Никита, будто не отказал, а наоборот, пригласил гостей к себе. Ситуация определенно стала его забавлять. Даже самочувствие улучшилось.
   - Вы что, не видите, что перед вами представители закона? - предпринял новую атаку лейтенант.
   Полынов пожал плечами.
   - Вы знаете, лейтенант, завтра я закажу в ателье милицейскую форму и, когда пошьют, надену ее. И чем я буду отличаться от вас?
   Лейтенант с сержантом переглянулись, достали из нагрудных карманов документы и мазнули раскрытыми книжечками перед глазами Полынова. Обыкновенный обыватель ничего бы не успел разглядеть, но Никите не стоило особых усилий сфотографировать их взглядом. Документы были настоящими, выданными старшему участковому лейтенанту Стародубу Николаю Фомичу и участковому инспектору сержанту Шимайло Павлу Алексеевичу.
   - Вы удовлетворены?
   - Допустим, да, - кивнул Никита. - Что дальше?
   - А дальше, - с некоторым злорадством произнес лейтенант, - мы бы хотели посмотреть на ваши документы!
   Полынов изобразил на лице изумление.
   - Опять не понял. С какой стати? Почему я, находясь в своей собственной квартире, должен показывать кому-либо свои документы?
   - Что ты не понял?! - вмешался сержант. - А ну, предъяви паспорт!
   - Что? - смыв улыбку с лица, нахмурился Никита. Ну что с сержанта возьмешь? Мент есть мент. По своей психологии тот же уголовник, только с погонами. - Сержант Шимайло, у вас, наверное, в кармане лежит санкция от прокурора тыкать и хамить всем подряд? Или вам погоны жмут? Так их завтра в прокуратуре сорвут.
   Он перевел взгляд на лейтенанта.
   - В чем, собственно, дело? Я вас слушаю, лейтенант Стародуб.
   То, что Полынов запомнил их фамилии по мельком виденным документам, произвело на милиционеров впечатление.
   - Может быть, вы все-таки позволите нам войти? - сменил агрессивный тон на нормальный лейтенант. - Не на лестничной же площадке нам разговаривать...
   - Нет, - снова отрезал Полынов. Спектакль начал ему надоедать. К тому же кофе на кухне стыл. - У меня в комнате труп лежит, я его как раз расчленять заканчиваю, а вы мне помешаете. Так что, давайте, излагайте ваши претензии здесь.
   При упоминании о "расчлененке" сержант было дернулся к Полынову, но лейтенант его удержал. И по тому, каким быстрым, неуловимым движением он это сделал и как беспрекословно повиновался ему сержант, Полынов понял, что в меру ему продемонстрированная внешняя туповатость лейтенанта на самом деле лишь маска. Никакой он не милиционер. Документы у него настоящие, да участковый он липовый. Вот сержант, тот, понятное дело, самый, что ни на есть, всамделишный. Народному артисту так не сыграть.
   - Шутить изволите, - пожурил лейтенант. - А по нашим данным, в этой квартире никто не живет. Появляются разные подозрительные личности на день-два и исчезают.
   - У вас устаревшие данные, - поморщился Никита. - Или вы плохо работаете, если не знаете, что у вас делается на участке. Обратитесь вначале в ЖЭК, уточните, как они согласовывали с вашим отделением мою прописку, что вы о ней не в курсе, а потом приходите. У вас все?
   - А чем вы можете подтвердить ваши слова? - пытаясь все-таки вернуть разговор в старое русло, задал лейтенант совсем уж дебильный вопрос.
   - Да ничем не собираюсь подтверждать, - раздраженно процедил Никита. На языке так и вертелось послать не в меру ретивого лжеучасткового за "подтверждением" к полковнику Федорчуку, но он сдержался. Себе дороже мог оказаться "посыл". - Это ваши заботы - доказывать мое неправомерное проживание в этой квартире. Если докажете, приходите, но непременно с санкцией. В противном случае наш разговор будет перенесен в прокуратуру. До свидания.
   Полынов захлопнул дверь и вернулся на кухню. Как он и предполагал, кофе успел остыть, и пришлось его пить теплым.
   Интересно все-таки, что хотели выяснить в ФСБ, подсылая к нему участковых? Что они прощупывали? Неужели еще не докопались до его личного дела, или они в архивы КГБ не заглядывают?
   Глава седьмая
   Возле восемнадцатого терминала Никиту перехватил долговязый Володя в оранжевом комбинезоне спасателей и, косноязычно извинившись за неправильную информацию о посадке, провел его через служебный вход на летное поле, а затем к ангарам, возле которых стоял готовящийся к отлету самолет МЧС.
   Ночь выдалась душной, и лишь в этот предрассветный час воздух чуть посвежел, но все равно настоящей долгожданной прохлады не принес. Аэропорт жил своей повседневной жизнью, ревел в ночи прогреваемыми турбинами, сиял звездными пунктирами посадочных полос, над которыми то там, то здесь проплывали габаритные мигающие огни невидимых в темноте самолетов, готовящихся к взлету или совершивших посадку. Изредка чернильную темноту ночи прорезал слепящий свет прожектора приземляющегося лайнера. Посадка самолета в ночи смотрелась неземным феерическим зрелищем - в ней не было ничего от естественной природы, она завораживала, невольно вызывая в душе ощущение присутствия на акте космической мистерии.
   Однако Никита воспринял ночной пейзаж аэропорта индифферентно и даже более. Аэропортов на своем веку он повидал предостаточно, да и не до выспренних чувств, когда печень давала о себе знать остаточным синдромом пищевого отравления.
   Транспортный самолет в темноте был практически неразличим, к тому же мешал свет из распахнутого десантного люка, напоминавшего вход с летающую тарелку из набивших оскомину фантастических телесериалов. На пандусе стояли Леночка Фокина и Олег Братчиков, оба в оранжевых комбинезонах, и о чем-то оживленно беседовали с мужчиной в форме пилота гражданской авиации. Ни дать ни взять инопланетные пришельцы устанавливали контакт с представителем земной цивилизации.
   Полынов вошел в круг света, падавший из трюма лайнера, ступил на пандус и поздоровался со всеми за руку, заодно познакомившись с летчиком, оказавшимся командиром корабля. Звали его Устюжанин Василий Тимофеевич, было ему лет под пятьдесят, и его кряжистая фигура, широкоскулое, с мягкими чертами лицо, медлительные интонации в голосе, неторопливые, уверенные движения, крепкое рукопожатие мгновенно располагали к себе. Сразу становилось понятно, что за плечами Устюжанина столько часов полетного времени, что ни о каких непредвиденных ситуациях во время полета речи идти не может.
   - Как дела с экспедиционным снаряжением? Все погрузили? - спросил Полынов.
   - Так точно, гражданин начальник! - не преминул съерничать Братчиков.
   - Тогда - летим? - Никита вопросительно посмотрел на Устюжанина.
   - Как только - так сразу, - размеренно пророкотал командир корабля добродушным басом и степенно глянул на наручные часы. - Через пятнадцать минут задраиваем люк, проверяем бортовые системы и ровно в четыре двадцать взлетаем.
   - Никита Артемович, - подал голос из-за спины Володя. - Мы тут вам форму привезли... Переодеваться будете?
   Никита мельком окинул взглядом свою команду и понял, что в джинсах, кроссовках и легкой рубашке он смотрится белой вороной.
   - Не возражаю. Но не на пандусе же? - улыбнулся он и развел руками.
   - Зачем здесь... - смутился Володя. - Идемте в трейлер.
   Трюм лайнера поражал просто-таки гигантскими размерами. Такое сооружение по всем канонам человеческих представлений летать не могло - ему положено было вечно покоиться на земле, причем на весьма основательном фундаменте, а не стоять на самолетном шасси. Трейлер в дальнем конце трюма имел никак не меньше десяти метров в длину, но сюда, как минимум, могла свободно поместиться еще парочка таких же машин.
   Трейлер Никите понравился - мощная, приземистая махина обтекаемой формы на шести осях. Она и по болоту пройдет, и в песках не увязнет. Сто очков вперед "катерпиллеру" даст, а что может "катерпиллер" Полынов недавно воочию убедился.
   - Штатовская машина? - поинтересовался он у Мигунова.
   - Что? Да нет, наша... Какое-то военное КБ для Антарктиды разрабатывало... Экспериментальный образец... А как станцию "Мирный" законсервировали, так машина невостребованной оказалась... Нет, не сюда, остановил Мигунов Полынова, когда тот взялся за поручень у двери в торце трейлера. - Здесь вход в лабораторный отсек. А жилой отсек возле кабины... Да, так вот, когда Шуйбо увидел этот экспериментальный образец, сразу загорелся его заполучить. А технари из КБ, понятное дело, тому и рады, даже ходовую часть переделали - первоначально машина была на гусеничном ходу... Так что наша передвижная лаборатория единственная в своем роде во всем мире. Можно сказать, уникальная...
   Переступая через крепежные тросы, фиксирующие неподвижность трейлера во время полета, Никита прошел к кабине и, поднявшись по лесенке сбоку трейлера, открыл дверцу. Жилой отсек оказался крошечным и напоминал купе железнодорожного вагона, разве чуть побольше. Две двухъярусные койки, между ними стол. И все. На одной из нижних коек лежало запечатанное в полиэтилен обмундирование, под койкой стояли армейские ботинки.
   - Зато лаборатория у нас просторная, - извиняясь за тесноту жилого отсека, зачастил Володя. - Тамбур с душевой, туалетом...
   Полынов насмешливо посмотрел на него. Не приходилось, видимо, Мигунову ночевать в бунгало в джунглях, когда по тебе без всякого зазрения совести наперегонки галопируют насекомые.
   - Слушай, Володя, - перебил Мигунова Полынов, снимая с плеча ремень сумки и ставя ее на стол. - Выйди, пожалуйста, я переоденусь.
   Володя осекся и переменился в лице, словно его не вежливо попросили, а грубо выставили вон. Определенно комплекс ложной неполноценности основательно довлел над его психикой.
   - Да, да. Понял, - совсем уж по-солдафонски среагировал он и кубарем скатился по лесенке из жилого отсека.
   Никита прикрыл за ним дверь и стал переодеваться. Плевать ему было, что там подумал Мигунов, когда он его выставил за дверь, но кое-что из своего снаряжения он не хотел показывать никому. В частности, пистолет и лазерный диск к пентопу.
   Рыжая камуфлированная форма оказалась немного великовата, но это и к лучшему - пистолета под мышкой не видно. А вообще форма, на удивление, была сшита хорошо, в противовес той камуфле, в которой в свое время щеголял Полынов, и, самое главное, рационально - с множеством карманов и кармашков, как на брюках, так и на куртке. Естественно, что никаких знаков различия на декоративных погончиках не имелось, зато на обоих рукавах красовались шевроны. На левом - с эмблемой Министерства по чрезвычайным ситуациям, на правом - всероссийского центра медицины катастроф "Защита". Надо понимать, второй шеврон присутствовал чисто номинально, чтобы не вызывать у медиков негативных эмоций на создание в МЧС альтернативной структуры. Все-таки во всех операциях Министерства по чрезвычайным ситуациям ВЦМК "Защита" принимал самое активное участие.
   Переодевшись и переобувшись, Никита рассовал по карманам личные вещи и деньги, немного подумал и сунул в карман куртки пентоп. В аккурат мини-компьютер поместился - будто карман специально для него кроили.
   Никита уложил свои вещи в сумку, задвинул ее под кровать и, нахлобучив на голову армейское кепи, вышел из трейлера.
   Вышел как раз вовремя, чтобы увидеть, как к трюму самолета подъехали два "уазика" и, лихо развернувшись, остановились. Из одной машины выскочил полковник Федорчук и взбежал по пандусу.
   "Это еще что за явление?" - неприятно удивился Никита.
   - Здравия желаю всем сотрудникам МЧС! - козырнул Федорчук, смотря только на Полынова. - Никита Артемович, дело у нас к вам небольшое, улыбаясь во всю ширь лица, обратился к нему полковник, но глаза его при этом опять-таки, как и на совещании у министра обороны, ничего не выражали. Пустота и холод были в черных, неподвижных глазах полковника Федорчука. Как у покойника.
   - Я вас слушаю, - сказал Полынов.
   - Вчера в Каменной степи со штабной машиной генерала Потапова неприятность приключилась - мост полетел, и починить ее в полевых условиях нет никакой возможности. А тут как раз вы туда летите. Не могли бы, так сказать, оказией, "уазик" для генерала прихватить? Место у вас вроде бы есть...
   - Да я, в общем, не против, - осторожно проговорил Полынов. - Но в самолете распоряжается командир корабля.
   Он кивнул в сторону Устюжанина, спокойно курившего сигарету чуть в стороне.
   - А мне что? - пожал плечами Устюжанин. - Я здесь в роли извозчика. Можете еще и пару танков загрузить - не за рубеж летим, никто груз проверять не будет.
   - Тогда и я не возражаю, - проговорил Полынов, хотя ему ой как не хотелось брать на борт машину ФСБ. - Не пешком же ходить командующему учениями по Каменной степи, - все же не удержался он, чтобы не отпустить колкость.
   - Спасибо, - опять расплылся в улыбке одними губами Федорчук. - Думаю, генерал Потапов оценит вашу услугу.
   Он повернулся и махнул рукой шоферу одного из "уазиков". Машина сорвалась с места, въехала по пандусу в трюм и остановилась метрах в двух от трейлера. Из "уазика" выбрались двое лейтенантов в форме десантников, сноровисто, со знанием дела, прикрепили страховочными тросами машину к полу и направились к выходу.
   - Еще раз благодарю, - козырнул полковник Федорчук. - Счастливого полета.
   Он развернулся, сбежал на летное поле вслед за своими бравыми десантниками, они сели во второй "уазик" и сразу же укатили. И трех минут не заняла вся операция.
   - Пора, - сказал Устюжанин, гася окурок. - Попрошу всех пройти в салон для сопровождающего персонала и занять места в креслах.
   - Да ты что, Тимофеич?! - возмутился Братчиков. - Мы как всегда у себя в трейлере сидеть будем.
   По всему было понятно, что не в первый раз спецбригада летела самолетом Устюжанина.
   - Как хотите, - безразлично повел плечами командир корабля. - Только в ближайшие полчаса носа из трейлера не высовывайте - не хочу за ваши шишки и ушибы во время набора высоты отвечать.
   Он опустил ручку рубильника возле открытого люка и намертво зафиксировал ее в зажиме. Зажужжали сервомоторы, поднимая пандус и наглухо запечатывая им десантный люк.
   Как оказалось, взлетать "как всегда" - означало сидеть в жилом отсеке трейлера на кроватях нижнего яруса. Никита сидел с Володей, а напротив устроились Леночка с Олегом. Пока лайнер выруливал на взлетную полосу, а потом разгонялся по ней, все сидели молча и даже как-то сосредоточено, словно исполняя непонятный ритуал. Молчал за компанию и Полынов, заинтриговано заглядывая в глаза то одному, то другому, но на его немые вопросы никто не реагировал.
   В транспортном самолете подобных габаритов Никита летел впервые, и взлет на него произвел весьма неприятное впечатление. Пока лайнер разгонялся по полосе, то казалось, что он набирает скорость не по ровному бетону, а по ухабистой проселочной дороге, сплошь испещренной рытвинами и колдобинами. Его бросало вверх-вниз, из стороны в сторону, а фюзеляж самолета за окном трейлера вообще ходил ходуном, морщился, коробился, трепетал жестью на ветру, словно собираясь развалиться по швам. Наконец лайнер оторвался от взлетной полосы, тряска уменьшилась, но не намного.
   - Пятнадцать секунд - полет нормальный! - внезапно торжественным голосом провозгласил Братчиков.
   Полынов удивленно посмотрел на него, перевел взгляд на Володю, Леночку. Никак они не отреагировали на сообщение Олега, да и он сам опять застыл в сосредоточенной позе.
   - Т-тридцать секунд - п-полет нормальный! - неожиданно сказал фальцетом Володя, почему-то заикаясь.
   Полынов вскинул брови, посмотрел на всех, а затем, в ожидании, уставился на Леночку. И он не ошибся в своих предположениях.