Зан Тимоти. Сделка кобры

   — Только этого мне и надо, — проворчал он про себя-. Что ещё в этой Жасмин Алвентин не поддается разгадке? Что же это может быть? Нет, только не черты её лица и не телосложение. Она довольно миловидна и хорошо сложена, однако Дауло достаточно умен, чтобы видеть во внешней привлекательности угрозу своему душевному спокойствию. И конечно же не её воспитание: она даже толком не могла изобразить обычный знак уважения.
   — Добрый вечер, Дауло.
   От неожиданности Дауло подскочил с подушек и растерянно замигал — сквозь застилающую его взор пелену он увидел, как отец тихо шагнул к нему из-за плотного завеса.
   — А, отец, — и он почтительно встал. Круин жестом остановил сына.
   — Тебя сегодня не было за ужином, — сказал он, подтягивая к Дауло одну из подушек, и, скрестив ноги, уселся на нее. — Я пришел проведать, все ли у тебя в порядке, — Круин втянул носом воздух. — Неужели гипнотическое средство, а, сын? Я бы предположил, что после напряженного дня уместнее было бы снотворное.
   Дауло резко взглянул на отца — последние остатки наркотика постепенно улетучивались из его сознания. Он надеялся, что сумеет выбросить из головы Жасмин Алвентин, прежде чем кто-либо заметит эту слабость.
   — Сегодня я был слишком… погружен в дела, — осторожно начал он. — И у меня не было настроения встречаться с семьей за общим столом.
   — Возможно, завтра тебе станет ещё хуже, — предостерег его Круин. Он поводил пальцем сквозь последние колечко дыма, наблюдая, как оно тает буквально на глазах, расплываясь нитями-паутинками. — Даже эти легкие наркотики могут иметь неприятный эффект. — Круин перевел взгляд от струйки дыма на сына. — Жасмин Алвентин спрашивала о тебе.
   Лицо Дауло исказила легкая гримаса, прежде чем он успел овладеть собой.
   — Как я понимаю, её выздоровление идет полным ходом?
   — Похоже на то. Странная она женщина, однако. Надеюсь, ты со мной согласишься.
   Дауло вздохнул, молча признавая свое поражение.
   — Я не знаю, что и думать о ней, отец, — признался он. — Мне лишь известно… что мне грозит утрата объективности в моих суждениях, — Дауло помахал в сторону курильницы с благовониями. — Я пытался привести в порядок мои мысли.
   — И каков результат?
   — Я еще… не уверен…
   Несколько мгновений Круин хранил молчание.
   — Тебе известно, мой сын, почему ты живешь в этом доме? Купаешься в роскоши и наслаждаешься почтением окружающих?
   «Вот мы и приехали, — подумал Дауло и внутренне весь сжался. — Опять суровое напоминание о том, откуда у семьи все это богатство, и что мой долг — беречь его».
   — Благодаря тебе, твоему отцу и отцу твоего отца, которые потом и кровью заработали вес это, трудясь в руднике, — отвечал он.
   К удивлению Дауло, Глава семьи Сэммон покачал головой.
   — Нет, вовсе не поэтому. Не спорю, рудник во многом облегчает наше существование, но наше могущество заключается вовсе не в нем. Оно — вот здесь, — и Круин указал на глаза, — и вот здесь, — он поднес палец ко лбу. — Ведь как бы ни были приятны материальные блага, никому ещё не удавалось сохранить свое состояние, если он не умел читать в душах окружающих его людей. Чтобы точно знать, кто ему друг, а кто враг, и чтобы правильно уловить момент, когда друг и враг могут поменяться ролями. Надеюсь, тебе это понятно.
   Дауло сглотнул комок.
   — По-моему да.
   — Прекрасно. Итак, скажи мне, в чем конкретно выражается эта потеря объективности?
   Дауло беспомощно всплеснул руками-.
   — Не знаю. Просто она… не такая как все. То есть в ней… есть некая внутренняя сила, нечто такое, чего я ни разу не встречал в женщинах.
   Круин задумчиво кивнул.
   — Словно бы она была не женщиной, а мужчиной.
   — Именно. То есть… — Дауло внезапно осекся, ему на ум пришла ужасная мысль, — ты хочешь сказать…
   — Нет-нет, разумеется нет, — поспешно успокоил его отец. — Лекарь осмотрел её, когда девушку принесли к нам в дом. Неужели ты это забыл? Нет, можешь не волноваться. Она женщина. Но не исключено, что происходит откуда-то, где незнакомы с традиционной квазаманской культурой.
   Дауло задумался. Что ж, это объясняет многие странности, замеченные им в её поведении.
   — Но мне казалось, что все на Квазаме живут в пределах Великой Дуги. И к тому же незнакомка утверждает, что родом она из Солласа.
   — Но ведь, по правде говоря, мы с тобой живем вне пределов Великой Дуги, — Круин пожал плечами, — конечно, лишь на небольшом расстоянии, но тем не менее, И кто возьмется утверждать, что и дальше нет каких-либо поселений. Что же касается Солласа, то вполне возможно, девушка просто побоялась признаться, откуда она родом. Причины этого мне, разумеется, неизвестны, — добавил Круин, заметив, что Дауло открыл рот, чтобы задать вопрос.
   — Интересная теория, — согласился тот, — правда, я не совсем уверен, выдержит ли она критику при подробном рассмотрении.
   — Что ж, возможно, крупица какой-нибудь дополнительной информации не помешала бы ей для придания правдоподобности, — заметил Круин. — Я долго размышлял над этим несчастным случаем, якобы имевшим место, и поэтому обратил внимание, что произойди он возле Табриса, кто-нибудь наверняка бы услышал грохот, вызванный аварией, или бы обнаружил её спутников.
   — Вряд ли ей было по силам преодолеть такое расстояние, — возразил Дауло. — К тому же, мы ведь прочесали всю дорогу.
   — Я знаю, — кивнул Круин, — и доверяю вашим результатом. Но в таком случае, как этот, я подумал, что мне не помешает дополнительная информация, и поэтому сегодня утром я послал туда запрос. И там действительно нашлись люди, которые слышали оглушительный грохот, но только не возле дороги и не возле деревни, а далеко на севере, по меньшей мере на расстоянии в несколько километров. В чаще леса.
   У Дауло пересохло во рту. Несколько километров на север от Табриса равны примерно пяти-десяти километрам от того места, где Перто обнаружил на дороге таинственную незнакомку. И предположение, что она проделала путь от Табриса — а это никак не меньше двадцати километров по лесной дороге — представлялось на первый взгляд смехотворным…
   — Вряд ли бы она сумела выдержать такой переход, — решительно возразил Дауло. — Мне неизвестно, сколько с ней было спутников в самом начале, — по правде говоря, меня это мало интересует, — но такой подвиг ей явно не под силу.
   — Боюсь, что я тоже вынужден сделать подобный вывод, — Круин неохотно кивнул, — особенно если учесть, что сейчас в самом разгаре миграция бололинов, и весь лес пришел в движение. Но даже если мы поверим, что Господь сотворил чудо и она осталась жива, то нас должна встревожить ещё совершенно немыслимая вещь — как можно на машине заехать в такую глушь, где лес практически непроходим.
   Дауло провел языком по пересохшим губам. «Господи, как он раньше об этом не подумал?»
   — Так значит, это была вовсе не автомобильная авария. Они разбились на аэроплане.
   — Все однозначно указывает на это. — со вздохом согласился Круин.
   А значит, она им лгала. Это же и младенцу ясно, ведь вряд ли они что-то недопоняли в её рассказе. В душе Дауло нарастала волна возмущения и стыда. Подумать только, их семья спасла ей жизнь, предоставила кров, а она отплатила за их гостеприимство бессовестной ложью… все эти дни водила его за нос. Голос отца прервал бурное течение его мыслей.
   — Должно быть, существует немало причин, вынудившим её скрывать правду, — мягко произнес Круин, — и не все из них имеют отношение к тебе или нашей семье. Вот почему, сын, и хочу задать тебе ещё один вопрос. Скажи мне, является ли она, по твоему мнению, нашим врагом?
   — Мое мнение по этому поводу не столь существенно, — возразил Дауло, чувствуя, что вот-вот сорвется.
   — Не хочешь ли ты поставить под сомнения мое мнение, коль я спрашиваю тебя, — пожелал знать Круин, и в голосе его внезапно послышались колючие нотки. — Ты ответишь на мой вопрос, Дауло Сэммон?
   Дауло сглотнул застрявший в горле комок.
   — Прости меня, отец, я не хотел оскорбить тебя своим высокомерием. Просто все дело в том…
   — Мне не нужны оправдания, Дауло Сэммон. Я желаю услышать ответ на мой вопрос.
   — Да, отец, — Дауло глубоко вздохнул, пытаясь разобраться в собственных чувствах, эмоциях и фактах — столь очевидных и противоречивых. — Нет, — произнес он наконец, — как мне кажется, в её намерения не входит причинить нам вред. Я не знаю, почему мне так кажется, но это так.
   — Как я уже сказал, — ответил Круин, и голос его снова немного потеплел, — семья Сэммон выстояла лишь благодаря своей способности читать мысли других. С ранних лет я стремился воспитать в тебе этот талант. Будущее покажет, достиг ли я своей цели, — легким движением он поднялся на ноги — Сегодня за ужином Жасмин Алвентин объявила, что, по её мнению, она уже достаточно поправилась и может вернуться домой. Она покидает нас завтра утром.
   Дауло удивленно посмотрел на отца.
   — Она уезжает завтра? Так к чему тогда все эти разговоры о том, стоит ей доверять или нет.
   С высоты своего роста Круин посмотрел на сына:
   — Все эти разговоры, — холодно произнес он, — нужны для того, чтобы решить, следует ли нам выпускать её из поля зрения и из-под нашего контроля.
   Дауло стиснул зубы.
   — Да-да, разумеется, извини меня. На губах Крупна заиграла улыбка.
   — Я сказал ей, что мы подвезем её до Азраса. Если хочешь, можешь поехать вместе с ней.
   — Благодарю тебя, отец, — спокойно произнес Дауло, — одновременно я смогу обсудить планы дальнейших поставок кое с кем из наших покупателей.
   — Разумеется, — кивнул Круин, и Дауло показалось, что на лице отца он прочитал одобрение. — Я оставляю тебя, чтобы ты отдохнул. Спокойной ночи, сын.
   — Спокойной ночи, отец.
   «Вот и все, — подумал Дауло, когда снова оказался наедине с собой. — Завтра она уедет, словно её здесь и не было. Она вернется к себе, в свою загадочную деревню, откуда она родом, и я больше её не увижу».
   И все-таки ему было больно думать об этом, возможно, он даже слегка рассердился. «Но самое главное, — признался себе Дауло, — теперь у него словно гора с плеч свалилась».
   И если непокорный Гордиев Узел не желает развязываться, то ничего другого не остается, как забросить его куда-нибудь с глаз подальше.

ГЛАВА 20.

   «Час, — подумал Дауло, пока они с Жасмин ехали по извилистой лесной дороге в сторону Азраса. — В нашем распоряжении целый час, который мы проведем вместе, а потом я больше никогда её не увижу».
   Но он ошибался. Вместе они пробыли в пути куда меньше часа.
   — Это безумие, — возмущался Дауло, остановив машину у обочины, пока привратники закрывали створки тяжелых ворот с северной стороны деревни Шага. — Скажи на милость, что тебе здесь понадобилось?
   — А для чего тебе это нужно знать? — возразила Жасмин. Ей пришлось немного повозиться, прежде чем она смогла распахнуть дверцу. — Благодарю тебя за то, что подвез меня, Дауло Сэммон.
   — Ты не могла бы выслушать меня, хотя бы одну минутку? — рассерженно произнес Дауло, вылезая из автомобиля и не сводя с девушки взгляда. — В этой части Квазамы ты чужая. Жасмин Алвентин, — как будто ты сама этого не знаешь. Уверяю тебя, Шага ненамного ближе к твоему родному дому, чем Милика.
   — Наверняка ближе, на целых десять километров, — отпарировала девушка.
   С Дауло уже давно не разговаривали таким тоном, и на какое-то мгновение он даже потерял дар речи. Воспользовавшись возникшей паузой, Жасмин взяла с заднего сиденья небольшую сумку, которую ей вручила мать Дауло.
   — Хорошо. Просто замечательно, — наконец выдавил из себя Дауло, когда Джин, накинув на плечо ремень сумки, захлопнула за собой дверцу. — Итак, ты на десять километров ближе к Азрасу. Ну и что из этого? Ведь никто не предложит подвезти тебя до Азраса, это уж точно. Так что не болтай ерунды. Давай, садись в машину.
   Жасмин смерила его взглядом… и снова это был вовсе не тот взгляд, который подобал женщине.
   — Послушай, Дауло Сэммон, — негромко промолвила она, — мне нужно кое-что сделать самой, и я сделаю это. Поэтому не стоит меня больше уговаривать. Поверь мне, в самом деле, чем меньше ты будешь иметь со мной дел, тем лучше.
   — Что ж, ладно, — процедил Дауло сквозь зубы. — Пусть будет по-твоему. Прощай.
   Чувствуя, что заливается краской, он снова забрался в автомобиль и, нажав на газ, покатил дальше, к центру деревни.
   Но проехал он совсем немного. В отличие от Милики, Шага была застроена весьма хаотично — дороги часто пересекались друг с другом. Не успел Дауло проехать и сотни метров, как женский силуэт, который только что мелькал в зеркале заднего обзора, скрылся за поворотом. Еще сто метров, и Дауло оказался на перекрестке. Две минуты спустя он снова вырулил на то же самое место, где совсем недавно высадил Джин.
   Интересно, с чего это вдруг ей взбрело в голову остаться в Шаге?. Скорее всего, это было заранее обдуманное решение. Она либо планировала вернуться в Милику лишь одному Богу известным способом, с целью, в равной степени неизвестной, либо у неё здесь с кем-то назначена встреча. Что бы это ни было, он постарается не упустить её из вида.
   Правда, что бы она там ни затевала, центральная часть городка в качестве объекта поисков, похоже, исключалась. Даже несмотря на то, что Дауло вел машину с предельной осторожностью, он вскоре едва не наехал на свою бывшую спутницу — девушка шагала вдоль стены в районе северных ворот. Дауло подал машину немного вперед, стараясь, однако, держаться в отдалении, чтобы не попасться ей на глаза. В этой части Шаги жилых строений было немного, и это обстоятельство позволяло вести наблюдение за девушкой с приличного расстояния, что значительно облегчало слежку.
   Но Жасмин, очевидно, и в голову не могло прийти, что кому-то вздумается за ней следить. Она так ни разу и не обернулась. Скоро Дауло заметил, что девушка сворачивает.
   Неужели она собирается преодолеть стену? Но это же безумие! Возможно, таким образом Жасмин сумеет выбраться из Шаги незамеченной, но тогда где она окажется? «На лесной дороге, где же еще, — с горечью подумал Дауло, — в окружении меченогов и крисджо».
   И не менее чем в десяти километрах от ближайшего безопасного места.
   И все же она направляется именно к стене. Дауло от злости даже прикусил губу, размышляя о том, не оказалась ли верной его первоначальная догадка. Может быть, Жасмин и впрямь всего лишь безмозглая идиотка.
   Подойдя к стене, девушка остановилась и огляделась вокруг. Дауло весь напрягся — а вдруг она сейчас заметит автомобиль и его самого?
   Еще секунда — и Жасмин оказалась на самом верхе стены.
   У Дауло перехватило дыхание. Боже! Она и не думала карабкаться вверх, не стала брать разбег или подтягиваться, чтобы ухватиться пальцами за верхний край стены. Нет, она просто слегка согнула ноги в коленях и прыгнула!
   На самый верх стены, которая на целый метр выше её самой! Заградительную сетку от меченогов девушка преодолела столь же грациозно — оттолкнувшись для прыжка рукой, она послала свое тело вперед и вниз, где и приземлилась на обе ноги на той стороне стены. Еще мгновение — и она скрылась из вида. Несколько секунд Дауло просидел в ступоре. Разумеется, эта особа явно не в себе, она… просто безумная. Но её атлетические способности — что-то просто неслыханное.
   Сама же она явно спасалась бегством.
   Дауло стряхнул охватившее его оцепенение и развернул машину назад, в сторону ворот. К тому времени, когда он снова выехал на дорогу, девушки и след простыл, но поскольку по обеим сторонам шоссе простирался лес, уйти Жасмин могла лишь в двух направлениях. А поскольку она уже отклонила его предложение подвезти её до Азраса, то…
   Стараясь одновременно держать в поле зрения обе стороны дороги, Дауло развернул машину в сторону Милики.
   Несколько минут его одолевали сомнения, правильно ли он выбрал направление. Девушка опережала его всего минуты на три и поэтому никак не могла уйти далеко вперед, даже с учетом того, что Дауло намеренно двигался черепашьим шагом. «А не свернула ли она обратно?» — не переставал он ломать голову, когда впереди мелькнул знакомый силуэт.
   Потребовалось ещё несколько минуту чтобы методом проб и ошибок выбрать скорость, позволявшую ему держать девушку в поле зрения, оставаясь при этом незамеченным.
   Оказалось, что Жасмин — бегун такой же классный, как и прыгун в высоту.
   «Не упусти ее», — мрачно приказал себе Дауло, стиснув от напряжения зубы — ему ещё ни разу не приходилось заниматься столь замысловатой ездой. Девушка не сможет долго сохранять такой темп. Так что — не отставать.
   Однако Жасмин и не думала сбавлять темп, сохраняя прежнюю скорость намного дольше, чем можно было себе представить. Лишь после того, как они миновали ровно половину пути до Милики, девушка немного замедлила бег. И только по чистой случайности Дауло удалось заметить, как она свернула к линии деревьев, росших вдоль обочины метрах в десяти от него.
   Дауло тотчас подкатил поближе, досадуя, что под колесами его автомашины предательски трещат ветки, и остановился. Но Жасмин, которая в этот момент продиралась сквозь чащу, производила ничуть не меньше шума. Как бы то ни было, она так и не обернулась. Девушка сбросила с плеча рюкзак, закинула его под огромный куст таурния и побежала прямиком в лес.
   «Нет, — тотчас мелькнула у Дауло мысль, — ей ведь незачем туда бежать. В самом деле. Она просто решила сделать небольшой крюк, чтобы сбить меня с толку. Или же…»
   Несмотря на все его потуги найти более разумное объяснение поведению своей гостьи, Дауло все же не удержался и пошарил под автомобильным сиденьем в поисках пистолета. Затем, крадучись, выбрался из машины. Существовала только одна вещь, ради которой стоило рисковать собой в лесной чащобе — её поврежденный аэроплан. Аэроплан, существование которого она так тщательно пыталась скрыть… и который было бы неплохо увидеть.
   Кроме того, Дауло был достаточно честен, чтобы признать, что гордость не позволила бы ему потерять след Жасмин. Сделав глубокий вздох, он положил ствол пистолета на ладонь левой руки и шагнул под непролазный полог леса.
   Дауло конечно же и раньше приходилось бывать в квазамских лесах, но в подобных условиях — ни разу, и постепенно до него стало доходить, как непохожи были его предыдущие «экскурсии» на нынешнюю. Раньше он всегда входил в команду деревенских охотников, которых от опасности охраняли ружья и жизненный опыт. На сей раз Дауло был представлен самому себе. И что ещё хуже, он шел по следу другого человека, желая в свою очередь оставаться незамеченным, — задача, требовавшая гораздо большей сосредоточенности, нежели ему хотелось.
   И никто не догадывался, что он здесь. И вряд ли кто заметит его отсутствие в ближайшие несколько часов. А если он погибнет, найдут ли когда-нибудь его тело? В течение примерно пятнадцати минут Дауло пытался справиться с нараставшим в его душе страхом… а потом в нем вдруг что-то оборвалось. Звуки леса, жужжание насекомых и шорохи в траве сливались с бешеным сердцебиением и шумом в ушах, и внезапно все вокруг показалось Дауло малозначительным, а сам он открыл для себя, что на уме у Жасмин Алвентин.
   «Это безумие, — сказал себе Дауло, дрожащей рукой стирая со лба бисеринки пота. — Ей для чего-то понадобился аэроплан. Что ж, прекрасно, она его получит».
   Что бы это ни было, вряд ли стоило рисковать собственной жизнью. Ведь Дауло мог бы запросто окружить её с отрядом вооруженных людей и дожидаться в засаде того самого момента, когда эта Жасмин вернется подобрать брошенную под кустом сумку. В последний раз убедившись, что девушка и не думает оглядываться, Дауло обернулся сам…
   Откуда-то слева раздался раскатистый рык. От испуга он едва не потерял равновесие, а сердце его было готово выскочить из груди. И все же Дауло обернулся на звук. В тени деревьев стоял меченог, приготовившийся для смертельного прыжка.
   Одно дела — увидеть зверя, застрявшего в сетке над окружающей деревню стеной, и совсем Другое — столкнуться с хищником в его родной стихии. Дауло даже не сразу понял, что нажал на спусковой крючок пистолета. Неожиданно для него самого оружие резко дернулось в его руке, и грохот выстрелов разорвал сонную тишину леса. Одновременно с выстрелом раздался предсмертный рык животного, и Дауло увидел, как на него обрушиваются когтистые передние лапы зверя.
   В тот же момент меченог взорвался слепящей вспышкой, напомнившей Дауло божественный огонь.
   На юношу рухнули останки животного, обдав его густом волной тошнотворного запаха — горелого мяса и меха. Задыхаясь, Дауло едва не упал сам, пытаясь сбросить с себя — с груди и плеч — груз мертвого чудовища.
   — Дауло!
   Увы, предостережение оказалось запоздалым. Его онемевшие от страха мускулы не сумели вовремя отреагировать, и поэтому прямо перед его лицом разорвалась серебристо-голубая вспышка.
   К зловонью добавилась ещё и боль. Боль, ни с чем не сравнимая, как будто в его плоть, раздирая её до крови, вонзился целый десяток гвоздей.
   Дауло как-то отстранение осознал, что кричит, а все его попытки оторвать от себя своего мучителя только усиливают страдания, Один его глаз был чем-то закрыт, вторым же он заметил бегущую к нему Жасмин. На лице девушки застыла выражение этакого ангела-мстителя. Она протянула вперед руки…
   — Нет! — попытался закричать Дауло. — Не смей прикасаться к этому.
   И тогда её руки словно озарились светом, а когти, впивавшиеся ему в лицо, неожиданно замерли.
   — Дауло! — озабоченно произнесла Жасмин. Ее руки продолжали нежно, но решительно отдирать от юноши его мучителя. — О господи! С тобой все в порядке?
   — Со мной, да, думаю, вес в порядке, — удалось ему выдавить из себя, при этом-он прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить достоинство в присутствии женщины. — Это… что случилось?
   — Ты попытался убить меченога, — мрачно проговорила Джин.
   Она крепко держала руки Дауло, не давая ему прикасаться к щеке, а сама кончиками пальцев ощупывала его раны. Боль была мучительной.
   — Мне не все удалось. Что? — отворачиваясь от её пальцев, Дауло бросил взгляд на распростертую на земле тушу животного. Головы как не бывало. Ее просто испепелило огнем. — Слава Богу! — вздохнул Дауло, — эта молния…
   И он умолк, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Второй нападавший…
   Дауло глазами отыскал то место, куда Жасмин отшвырнула моджо. Ага, вон он где, и конечно же, весь обугленный.
   Дауло медленно перевел взгляд на свою спасительницу. Жасмин Алвентин, полуграмотную девушку, взявшуюся невесть откуда из лесной чащи, кончики пальцев которой изрыгали огонь, смертельный огонь.
   И все тотчас встало на свои места.
   — Боже Всемогущий, — простонал Дауло. И к своему неизгладимому стыду лишился чувств.

ГЛАВА 21.

   Дауло находился без сознания не более десяти минут. Этого времени оказалось вполне достаточно, чтобы Джин как можно аккуратнее перевязала его раны и убрала прочь трупы меченога и моджо, прежде чем те могли бы привлечь к себе внимание любителей Поживиться падалью, а заодно наградила себя всеми мыслимыми синонимами слова «идиотка».
   Самое худшее заключалось в том, что её былые авентинские противники оказались правы. Абсолютно. Она просто не обладала необходимыми для истинного воина-Кобры качествами: ни эмоциональной уравновешенностью, ни способностью сконцентрироваться на исполнении боевой миссии. И конечно же, не обладала даже элементарным благоразумием.
   Крепко стиснув зубы, Джин посмотрела на Дауло. Вот и все. Ее миссия потерпела крах. В тот час, когда он вернется домой, половина жителей этой планеты бросится на её поиски. Иного выбора у неё нет — остается лишь скользнуть в лесную чащу и затаиться там в тщетной надежде, что ей все-таки удастся выйти на связь со следующей группой, которую направит сюда Мир Кобр. Ждать и ещё раз ждать!
   Правда, нельзя сказать, чтобы для неё это многое значило. И вообще, было бы лучше — для всех, имеющих к этому отношение — если бы она все-таки погибла — здесь.
   Дауло издал стон. Рука его беспокойно зашевелилась на груди. Еще одна минута — и он окончательно придет в себя. Какое-то мгновение Джин раздирали сомнения, стоит ли ей оставлять здесь его одного. До дороги было не более пятнадцати минут ходьбы, а раны вряд ли сильно замедлили бы его передвижение. Кроме того, он был вооружен.
   Вздохнув, Джин решила остаться и обвела внимательным взглядом окружающую местность. В конце концов какой смысл убивать остистых леопардов и моджо, а потом бросить Дауло в лесу одного на растерзание хищникам, которые не преминут появиться здесь буквально через пару минут.
   Когда Джин снова посмотрела на лежавшего на земле юношу, глаза его уже были открыты. И устремлены прямо на нее. Молчание продолжалось всего пару секунд. Потом Дауло сделал судорожный вздох.
   — Ты настоящий демон, — произнес он хрипло. Впрочем, слова были ни к чему. Джин просто кивнула в ожидании новых вопросов. Дауло нащупал повязку на щеке.
   — Я… сильно я ранен?
   Было видно, что ему стоит немалых усилий говорить и скрывать боль.
   — Не слишком серьезно, — заверила его Джин. — Несколько глубоких царапин, но, думаю, сильных повреждений мышц и нервов — нет. Хотя, конечно, тебе будет больно.
   Тень улыбки коснулась его губ.
   — Это точно, — признался Дауло, — и вряд ли у тебя найдется что-нибудь болеутоляющее.