Страница:
Сути растянулся на циновке, сунув под голову подушку.
– А ты правда судья?
– Честное слово.
– Тогда мне бы не помешал совет.
Пазаир ожидал чего-то в этом духе; он воззвал к Тоту, чтобы то, что натворил Сути, оказалось в его компетенции.
– Дурацкая история, – объяснил друг. – На прошлой неделе я соблазнил одну молодую вдовушку – тридцать лет, гибкое тело, восхитительные губки. Бедняжка натерпелась от мужа, и его смерть оказалась большой удачей. Ей было так хорошо в моих объятиях, что она поручила мне торговую сделку: продать на базаре молочного поросенка.
– Хозяйка усадьбы?
– Да просто птичница.
– Ну и на что ты обменял поросенка?
– В том-то и загвоздка: ни на что. Вчера вечером бедное животное было зажарено во время нашей вечеринки. Я верю в свое обаяние, но вдовушка жадна и очень держится за свое добро. Если я заявлюсь к ней с пустыми руками, я рискую быть обвиненным в воровстве.
– Что еще?
– Пустяки. Задолжал кое-где понемногу; но молочный поросенок – моя главная забота.
– Спи спокойно.
Пазаир встал.
– Ты куда?
– Спущусь в контору, пороюсь в делах, наверняка что-нибудь придумаем.
11
12
– А ты правда судья?
– Честное слово.
– Тогда мне бы не помешал совет.
Пазаир ожидал чего-то в этом духе; он воззвал к Тоту, чтобы то, что натворил Сути, оказалось в его компетенции.
– Дурацкая история, – объяснил друг. – На прошлой неделе я соблазнил одну молодую вдовушку – тридцать лет, гибкое тело, восхитительные губки. Бедняжка натерпелась от мужа, и его смерть оказалась большой удачей. Ей было так хорошо в моих объятиях, что она поручила мне торговую сделку: продать на базаре молочного поросенка.
– Хозяйка усадьбы?
– Да просто птичница.
– Ну и на что ты обменял поросенка?
– В том-то и загвоздка: ни на что. Вчера вечером бедное животное было зажарено во время нашей вечеринки. Я верю в свое обаяние, но вдовушка жадна и очень держится за свое добро. Если я заявлюсь к ней с пустыми руками, я рискую быть обвиненным в воровстве.
– Что еще?
– Пустяки. Задолжал кое-где понемногу; но молочный поросенок – моя главная забота.
– Спи спокойно.
Пазаир встал.
– Ты куда?
– Спущусь в контору, пороюсь в делах, наверняка что-нибудь придумаем.
11
Сути не любил рано вставать, но ему надо было уйти из дома судьи до рассвета. План Пазаира, при всей его рискованности, казался ему превосходным. Другу пришлось вылить ему на голову ушат холодной воды, чтобы привести в чувство.
Сути пошел в центр города, где готовился большой базар; крестьяне и крестьянки приходили сюда продавать сельскохозяйственные продукты, вволю поторговаться и посудачить обо всем на свете. Скоро должны были подтянуться первые покупатели. Пробравшись через овощные ряды, он присел на корточки в нескольких метрах от цели – птичьего вольера. Вожделенный объект был на месте: великолепный петух, которого египтяне воспринимали не как гордость курятника, но как птицу глупую и напыщенную.
Молодой человек подождал, пока жертва подойдет поближе, и схватил его ловким движением, сжав шею так, что тот чуть было не заорал. Предприятие было рискованным, если бы его поймали, перед ним распахнулись бы двери тюрьмы. Естественно, Пазаир направил его не к случайному торговцу; уличенный в мошенничестве, тот должен был выплатить пострадавшей стороне стоимость петуха. Судья не облегчил наказания, но слегка изменил процедуру. Пострадавшей стороной была администрация, а на ее месте оказался Сути.
С петухом под мышкой он беспрепятственно добрался до жилища молодой женщины, кормившей кур.
– Сюрприз, – объявил он, показывая петуха.
Она радостно обернулась.
– Он просто восхитительный! Ты здорово поторговался.
– Честно говоря, было нелегко.
– Догадываюсь: такой огромный петух стоит по меньшей мере трех молочных поросят.
– Когда человека вдохновляет любовь, он кого хочешь уговорит.
Она положила мешок с кормом, взяла петуха и выпустила его к курам.
– Да ты кого хочешь уговоришь, Сути; я чувствую, как во мне поднимается сладостное ощущение тепла, и жажду разделить его с тобой.
– Кто ж от такого откажется?
Прижавшись друг к другу, они отправились в комнату вдовы.
Пазаир чувствовал себя плохо, от постоянного томления он утратил былую подвижность. Вялый, словно оцепеневший, он не находил больше утешения даже в чтении великих мудрецов прошлого, которые некогда были его усладой по вечерам. Ему удалось скрыть свое отчаяние от секретаря Ярти, но обмануть учителя он не смог.
– Ты что, болен, Пазаир?
– Да просто устал.
– Может, стоит работать поменьше?
– Такое впечатление, что меня просто засыпают делами.
– Тебя испытывают, чтобы выяснить пределы твоих возможностей.
– Это уже за пределами.
– Совсем необязательно. Но сдается мне, что причина твоего состояния не в перенапряжении.
Пазаир помрачнел и ничего не ответил.
– Моя лучшая ученица выдержала испытание, – сказал старый лекарь.
– Нефрет?
– И в Саисе, и в Фивах все прошло блестяще.
– Значит, теперь она врач.
– К нашей великой радости, да.
– И где она будет работать?
– Первое время в Мемфисе. Я пригласил ее завтра вечером на скромный пир, чтобы отпраздновать успех. Придешь?
Денес велел высадить себя возле конторы судьи Пазаира, роскошные синие с красным носилки произвели ослепительное впечатление на прохожих. Предстоящая встреча при всей своей щекотливости была испытанием не столь тяжким, как недавнее столкновение с супругой. Госпожа Нанефер назвала мужа тупым, ни на что не годным воробьиным отродьем[25], ведь его разговор со старшим судьей царского портика не дал никаких результатов! Перед лицом разбушевавшейся стихии Денес попытался оправдаться, ссылаясь на то, что обычно такой шаг был беспроигрышным. Почему же на этот раз старый судья его не послушал? Он не только не сместил этого мелкого судьишку, но еще и позволил ему послать Денесу официальную повестку по всей форме, словно самому обычному жителю Мемфиса! Из-за недальновидности Денеса теперь и он, и его жена оказались в положении подозреваемых, преследуемых каким-то безвестным судьей, приехавшим из провинции с намерением заставить всех следовать букве закона. Раз уж судовладелец умеет так блистательно вести деловые переговоры, пусть очарует Пазаира и остановит процедуру! Большая усадьба долго сотрясалась от раскатов голоса госпожи Нанефер, которая не выносила, когда ей перечат. Дурные новости портили ей цвет лица.
Северный Ветер преградил дорогу. Когда Денес захотел отпихнуть его локтем, осел оскалился. Судовладелец отступил.
– Уберите животное с дороги! – потребовал он.
Секретарь Ярти вышел из конторы и потянул осла за хвост, но Северный Ветер повиновался только голосу Пазаира. Денес обошел осла, чтобы не испачкать свою дорогую одежду.
Пазаир сидел, склонившись над папирусом.
– Садитесь, прошу вас.
Денес поискал, на что сесть, но не наш ел для себя достойного сиденья.
– Вы должны оценить мою покладистость, судья Пазаир, ведь я явился на ваш вызов.
– У вас не было выбора.
– Присутствие третьего лица необходимо?
Ярти встал, готовый уйти.
– Я бы хотел вернуться домой пораньше. Моя дочь…
– Писец, вы будете записывать, когда я вас об этом попрошу.
Ярти забился в угол в надежде, что о его присутствии забудут. Денес не преминет отреагировать на такое обращение. Если он ополчится на судью, лавина снесет и секретаря.
– Я очень занят, судья Пазаир – вас не было в списке встреч, которые я назначил на сегодня.
– Зато вы есть в моем, Денес.
– Ни к чему нам говорить друг с другом в таком тоне. Вам надо уладить одну небольшую административную проблему, а мне – как можно скорее от нее отделаться. Почему бы нам не договориться?
Его тон стал дружелюбным; Денес умел заигрывать с собеседниками, льстить им. Когда их бдительность ослабевала, он наносил решающий удар.
– Вы заблуждаетесь, Денес.
– Простите?
– Мы обсуждаем не торговую сделку.
– Позвольте я расскажу вам одну басню: «Непослушный козленок убежал из стада, где он был в безопасности; на него напал волк. Увидев перед собой разинутую пасть, козленок заявил: "Господин волк, вы, наверное, с радостью полакомитесь мною, но перед тем я могу вас повеселить. Например, я умею плясать. Не верите? Поиграйте на флейте и увидите". Волк, пребывавший в веселом расположении духа, согласился. Танцуя, козленок всполошил собак, они бросились на волка, и тот был вынужден обратиться в бегство. Хищник признал свое поражение: "Я – охотник, – подумал он, – а прикинулся музыкантом. Ну и поделом мне"»[26].
– В чем мораль вашей басни?
– Каждый должен знать свое место. Когда хочешь сыграть малознакомую тебе роль, рискуешь допустить промах и горько об этом пожалеть.
– Вы меня заинтересовали.
– Очень рад. Что ж, на этом и остановимся?
– На уровне басни, да.
– А вы понятливее, чем я полагал; вы недолго будете прозябать в этой жалкой конторе. Старший судья царского портика – мой добрый друг. Когда он узнает, что вы подошли к создавшемуся положению с пониманием, он задумается: не предложить ли вам должность поважнее. Если он поинтересуется моим мнением, оно будет в вашу пользу.
– Приятно иметь друзей.
– В Мемфисе это самое главное, вы на правильном пути.
Зря госпожа Нанефер так рассердилась; она боялась, что Пазаир не похож на других, но ошиблась. Денес хорошо знал род человеческий: за исключением нескольких жрецов, замкнувшихся в храмах, все думают только о своих интересах.
Судовладелец повернулся к судье спиной и собрался уходить.
– Вы куда?
– Встречать корабль, прибывающий с Юга.
– Но мы не закончили.
Делец обернулся.
– Вот пункты обвинения: взимание незаконной пошлины и налога, не предписанного фараоном. Штраф будет большим.
Денес побелел от гнева, голос его срывался.
– Вы что, с ума сошли?
– Запишите, секретарь: оскорбление судьи.
Судовладелец бросился на Ярти, вырвал у него табличку и яростно растоптал ее.
– Ты, сиди тихо!
– Нанесение ущерба имуществу, принадлежащему правосудию, – заметил Пазаир. – Вы усугубляете свою вину.
– Хватит!
– Вот вам папирус, здесь вы найдете юридические подробности и размер штрафа. И не повторяйте своей ошибки, иначе на ваше имя будет заведено дело в картотеке городской тюрьмы.
– Вы всего лишь козленок и будете съедены!
– Однако побежденным в басне оказался волк.
Когда Денес шел через контору, секретарь Ярти спрятался за деревянный сундук.
Беранир заканчивал приготовление изысканных яств. Он извлек икру из кефали, купленной у одного из лучших рыбаков Мемфиса, и в соответствии с народным рецептом промыл ее в слегка подсоленной воде, затем зажал между двумя дощечками и высушил на сквозняке. Икра обещала быть восхитительной. Еще он собирался поджарить говяжьи ребрышки и подать их с бобовым пюре; в довершение меню будут пирожки и инжир, ну и, конечно, отменное вино из Дельты. По всему дому были развешаны цветочные гирлянды.
– Я пришел первым? – спросил Пазаир.
– Помоги мне расставить блюда.
– Я встал поперек дороги Денесу, у меня на него солидное дело.
– К чему ты его приговорил?
– К большому штрафу.
– Ты нажил серьезного врага.
– Я исполнял закон.
– Будь осторожен.
Пазаир не успел ответить. Увидев Нефрет, он позабыл о Денесе, о секретаре Ярти, о конторе и делах.
На ней было бледно-голубое платье на бретельках, плечи открыты, глаза подведены зеленым. Хрупкая и сильная одновременно, она озарила собой жилище старого лекаря.
– Я опоздала.
– Наоборот, – сказал Беранир, – ты дала нам время доделать икру. Булочник только что принес свежий хлеб, мы можем садиться за стол.
Нефрет украсила волосы цветком лотоса. Зачарованный, Пазаир не мог отвести от нее глаз.
– Твой успех для меня большая радость, – признался Беранир. – Раз ты теперь лекарь, я дарю тебе талисман. Он будет охранять тебя так же, как охранял меня. Всегда носи его с собой.
– Но… как же вы?
– Демоны уже не властны над людьми моего возраста.
Он надел девушке на шею тонкую золотую цепочку с великолепной бирюзовой подвеской.
– Этот камень – из рудников богини Хатхор в западной пустыне; он помогает сберечь молодость души и радость сердца.
Нефрет поклонилась учителю, сложив руки в знак глубокого почтения.
– Я тоже хотел бы вас поздравить, – сказал Пазаир, – но не знаю как…
– Мне достаточно самой этой мысли, – заверила она, улыбаясь.
– Мне хочется тем не менее вручить вам этот скромный подарок.
Пазаир подарил ей браслет из цветного жемчуга. Нефрет сняла правую сандалию и надела браслет на щиколотку.
– Благодаря вам я буду выглядеть краше.
Эти несколько слов вселили в судью безумную надежду; впервые ему показалось, что она замечает его присутствие.
Ужин был очень душевным. Нефрет расслабилась и рассказала о тех моментах своего испытания, которые не относились к сфере тайного; Беранир уверил ее, что со времен его молодости ничего не изменилось. Пазаир машинально глотал пищу, но глазами пожирал Нефрет и упивался ее голосом. В обществе своего учителя и любимой женщины он провел счастливый вечер, сопровождавшийся, правда, мгновениями тревожных опасений: что, если Нефрет его отвергнет?
Пока судья работал, Сути гулял с ослом и собакой, предавался любовным утехам с птичницей, затевал новые, весьма многообещающие интрижки и наслаждался суетой большого города. Он деликатно старался не надоедать другу: ни разу со дня их встречи он не ночевал в его доме. Только в одном Пазаир был непреклонен. Опьяненный успехом операции «молочный поросенок», Сути изъявил желание провернуть это дело еще раз. Судья категорически воспротивился. Поскольку любовница Сути выказывала изрядную щедрость, настаивать он не стал.
В проеме двери возник павиан. Ростом почти с человека, голова, как у собаки, и клыки, как у хищника. Лапы и живот – белые, плечи и торс покрыты рыжеватым мехом. За ним – нубиец Кем.
– А вот, наконец, и вы!
– Расследование было долгим и трудным. Ярти уже ушел?
– У него дочь заболела. Что вы узнали?
– Ничего.
– То есть как ничего? Это невероятно!
Нубиец потрогал свой деревянный нос, словно хотел удостовериться, что он на месте.
– Я обращался к лучшим осведомителям. Ни малейшей зацепки относительно судьбы начальника стражи сфинкса. Все ссылаются на верховного стража, словно получили строгое предписание.
– Значит, придется повидаться с этой важной особой.
– Не советую, он не любит судей.
– Постараюсь понравиться.
У верховного стража Монтумеса были две усадьбы: одна в Мемфисе, где он в основном и жил, а другая – в Фивах. Маленький, толстый, круглолицый, он внушал доверие, но острый нос и гнусавый голос не вязались с благодушным обликом. Монтумес был холост, с самых юных лет он мечтал только о карьере и почестях. Судьба позаботилась расчистить ему дорогу с помощью нескольких весьма своевременных кончин. Пока он занимался наблюдением за оросительными каналами, ответственный за безопасность его провинции свернул себе шею, упав с лестницы. Не имея особой квалификации, Монтумес вовремя подсуетился и получил этот пост. Сумев виртуозно использовать достижения своего предшественника, он обеспечил себе отличную репутацию. Другой, может быть, довольствовался бы таким продвижением, но Монтумеса раздирали амбиции: как не мечтать о должности начальника речной стражи? Увы, во главе ее стоял человек молодой и предприимчивый. В сравнении с ним Монтумес проигрывал. Однако обременительный чиновник утонул во время проведения одной рутинной операции, освободив дорогу Монтумесу, и тот сразу же оказался официальным претендентом с многочисленными связями. Обойдя более серьезных, но не столь изворотливых конкурентов, он снова прибег к проверенному способу: присвоить достижения другого и извлечь из них личную выгоду. Стоя уже на достаточно высокой ступени иерархической лестницы, он мечтал о ее вершине, совершенно, впрочем, недосягаемой, поскольку верховный страж был во цвете лет, вел бурную деятельность и всегда во всем преуспевал. Единственной его неудачей оказался несчастный случай, в результате которого он погиб под колесами колесницы. Монтумес сразу же предложил свою кандидатуру, невзирая на протесты влиятельных лиц. Обладая редкостным талантом превозносить свои заслуги и извлекать пользу из послужного списка, он одержал победу.
Теперь, когда вершина была достигнута, Монтумеса больше всего заботило, как на ней закрепиться, поэтому он окружил себя людьми заурядными, не способными его заместить. Как только он обнаруживал сильную личность, он сразу же ее удалял. Действовать в тени, манипулировать людьми так, чтобы они об этом не подозревали, плести интриги – таково было его любимое занятие.
Он изучал назначения в отряд стражи пустыни, когда управляющий доложил ему о приходе судьи Пазаира. Обычно Монтумес отправлял мелких судей к своим подчиненным, но этот человек его заинтересовал. Ведь он взял за бока Денеса, чье состояние позволяло купить кого угодно. Молодой судья скоро падет жертвой своих иллюзий, но, может быть, Монтумесу удастся извлечь выгоду из его суетливости. Тот факт, что он осмелился докучать ему, доказывал его решительность.
Верховный страж принял Пазаира в комнате, где были выставлены на обозрение его награды, золотые ожерелья, полудрагоценные камни, посохи из позолоченного дерева.
– Спасибо, что согласились меня принять.
– Я приверженец правосудия. Вам нравится в Мемфисе?
– Я должен поговорить с вами об одном странном деле.
Монтумес велел подать первосортного пива и приказал управляющему больше его не беспокоить.
– Я вас слушаю.
– Я не могу утвердить перевод по службе, не узнав, что произошло с заинтересованным лицом.
– Это очевидно. О ком идет речь?
– О бывшем начальнике стражи сфинкса в Гизе.
– Это почетная должность, если не ошибаюсь? На нее назначают ветеранов.
– В данном случае ветеран был смещен.
– Он совершил какой-то серьезный проступок?
– В деле об этом не упоминается. Более того, этот человек был вынужден покинуть казенное жилище и поселиться в самом бедном квартале города.
Монтумесу все это явно не нравилось.
– В самом деле странно.
– Есть кое-что похуже: его супруга, с которой я беседовал, утверждает, что ее муж мертв. Но трупа она не видела и где он похоронен не знает.
– Почему она убеждена в его кончине?
– Печальное известие ей принесли солдаты; они же велели ей молчать, если она хочет получать пенсию.
Верховный страж медленно выпил бокал пива; он-то думал, что речь пойдет о Денесе, а тут обнаружилась неприятная загадка.
– Расследование проведено великолепно, судья Пазаир, недаром вы уже пользуетесь репутацией добросовестного человека.
– Я намерен продолжать.
– Каким образом?
– Мы должны найти тело и установить причину смерти.
– Что ж, вы правы.
– Мне необходима ваша помощь. Поскольку вы руководите городской, сельской, речной стражей и стражей пустыни, вы можете облегчить мне расследование.
– К сожалению, это невозможно.
– Отчего же?
– Ваши улики слишком неопределенны. Кроме того, во всей этой истории речь идет о ветеране и воинах. Иными словами, об армии.
– Я думал об этом, именно поэтому я и прошу вашей поддержки. Если объяснений потребуете вы, армейские чины будут вынуждены отвечать.
– Положение сложнее, чем вы себе представляете. Армия очень печется о своей независимости от стражи. Я не имею обыкновения затрагивать их территорию.
– Однако вы их хорошо знаете.
– Досужие сплетни. Боюсь, вы ступили на опасный путь.
– Не могу же я оставить смерть человека без установления причин.
– Одобряю.
– Что вы мне посоветуете?
Монтумес надолго задумался. Этот молодой судья не отступит; манипулировать им, судя по всему, будет нелегко. Придется глубоко покопать, чтобы выяснить его слабые стороны и суметь ими разумно воспользоваться.
– Обратитесь к человеку, который назначал ветеранов на почетные должности, – полководцу Ашеру.
Сути пошел в центр города, где готовился большой базар; крестьяне и крестьянки приходили сюда продавать сельскохозяйственные продукты, вволю поторговаться и посудачить обо всем на свете. Скоро должны были подтянуться первые покупатели. Пробравшись через овощные ряды, он присел на корточки в нескольких метрах от цели – птичьего вольера. Вожделенный объект был на месте: великолепный петух, которого египтяне воспринимали не как гордость курятника, но как птицу глупую и напыщенную.
Молодой человек подождал, пока жертва подойдет поближе, и схватил его ловким движением, сжав шею так, что тот чуть было не заорал. Предприятие было рискованным, если бы его поймали, перед ним распахнулись бы двери тюрьмы. Естественно, Пазаир направил его не к случайному торговцу; уличенный в мошенничестве, тот должен был выплатить пострадавшей стороне стоимость петуха. Судья не облегчил наказания, но слегка изменил процедуру. Пострадавшей стороной была администрация, а на ее месте оказался Сути.
С петухом под мышкой он беспрепятственно добрался до жилища молодой женщины, кормившей кур.
– Сюрприз, – объявил он, показывая петуха.
Она радостно обернулась.
– Он просто восхитительный! Ты здорово поторговался.
– Честно говоря, было нелегко.
– Догадываюсь: такой огромный петух стоит по меньшей мере трех молочных поросят.
– Когда человека вдохновляет любовь, он кого хочешь уговорит.
Она положила мешок с кормом, взяла петуха и выпустила его к курам.
– Да ты кого хочешь уговоришь, Сути; я чувствую, как во мне поднимается сладостное ощущение тепла, и жажду разделить его с тобой.
– Кто ж от такого откажется?
Прижавшись друг к другу, они отправились в комнату вдовы.
***
Пазаир чувствовал себя плохо, от постоянного томления он утратил былую подвижность. Вялый, словно оцепеневший, он не находил больше утешения даже в чтении великих мудрецов прошлого, которые некогда были его усладой по вечерам. Ему удалось скрыть свое отчаяние от секретаря Ярти, но обмануть учителя он не смог.
– Ты что, болен, Пазаир?
– Да просто устал.
– Может, стоит работать поменьше?
– Такое впечатление, что меня просто засыпают делами.
– Тебя испытывают, чтобы выяснить пределы твоих возможностей.
– Это уже за пределами.
– Совсем необязательно. Но сдается мне, что причина твоего состояния не в перенапряжении.
Пазаир помрачнел и ничего не ответил.
– Моя лучшая ученица выдержала испытание, – сказал старый лекарь.
– Нефрет?
– И в Саисе, и в Фивах все прошло блестяще.
– Значит, теперь она врач.
– К нашей великой радости, да.
– И где она будет работать?
– Первое время в Мемфисе. Я пригласил ее завтра вечером на скромный пир, чтобы отпраздновать успех. Придешь?
***
Денес велел высадить себя возле конторы судьи Пазаира, роскошные синие с красным носилки произвели ослепительное впечатление на прохожих. Предстоящая встреча при всей своей щекотливости была испытанием не столь тяжким, как недавнее столкновение с супругой. Госпожа Нанефер назвала мужа тупым, ни на что не годным воробьиным отродьем[25], ведь его разговор со старшим судьей царского портика не дал никаких результатов! Перед лицом разбушевавшейся стихии Денес попытался оправдаться, ссылаясь на то, что обычно такой шаг был беспроигрышным. Почему же на этот раз старый судья его не послушал? Он не только не сместил этого мелкого судьишку, но еще и позволил ему послать Денесу официальную повестку по всей форме, словно самому обычному жителю Мемфиса! Из-за недальновидности Денеса теперь и он, и его жена оказались в положении подозреваемых, преследуемых каким-то безвестным судьей, приехавшим из провинции с намерением заставить всех следовать букве закона. Раз уж судовладелец умеет так блистательно вести деловые переговоры, пусть очарует Пазаира и остановит процедуру! Большая усадьба долго сотрясалась от раскатов голоса госпожи Нанефер, которая не выносила, когда ей перечат. Дурные новости портили ей цвет лица.
Северный Ветер преградил дорогу. Когда Денес захотел отпихнуть его локтем, осел оскалился. Судовладелец отступил.
– Уберите животное с дороги! – потребовал он.
Секретарь Ярти вышел из конторы и потянул осла за хвост, но Северный Ветер повиновался только голосу Пазаира. Денес обошел осла, чтобы не испачкать свою дорогую одежду.
Пазаир сидел, склонившись над папирусом.
– Садитесь, прошу вас.
Денес поискал, на что сесть, но не наш ел для себя достойного сиденья.
– Вы должны оценить мою покладистость, судья Пазаир, ведь я явился на ваш вызов.
– У вас не было выбора.
– Присутствие третьего лица необходимо?
Ярти встал, готовый уйти.
– Я бы хотел вернуться домой пораньше. Моя дочь…
– Писец, вы будете записывать, когда я вас об этом попрошу.
Ярти забился в угол в надежде, что о его присутствии забудут. Денес не преминет отреагировать на такое обращение. Если он ополчится на судью, лавина снесет и секретаря.
– Я очень занят, судья Пазаир – вас не было в списке встреч, которые я назначил на сегодня.
– Зато вы есть в моем, Денес.
– Ни к чему нам говорить друг с другом в таком тоне. Вам надо уладить одну небольшую административную проблему, а мне – как можно скорее от нее отделаться. Почему бы нам не договориться?
Его тон стал дружелюбным; Денес умел заигрывать с собеседниками, льстить им. Когда их бдительность ослабевала, он наносил решающий удар.
– Вы заблуждаетесь, Денес.
– Простите?
– Мы обсуждаем не торговую сделку.
– Позвольте я расскажу вам одну басню: «Непослушный козленок убежал из стада, где он был в безопасности; на него напал волк. Увидев перед собой разинутую пасть, козленок заявил: "Господин волк, вы, наверное, с радостью полакомитесь мною, но перед тем я могу вас повеселить. Например, я умею плясать. Не верите? Поиграйте на флейте и увидите". Волк, пребывавший в веселом расположении духа, согласился. Танцуя, козленок всполошил собак, они бросились на волка, и тот был вынужден обратиться в бегство. Хищник признал свое поражение: "Я – охотник, – подумал он, – а прикинулся музыкантом. Ну и поделом мне"»[26].
– В чем мораль вашей басни?
– Каждый должен знать свое место. Когда хочешь сыграть малознакомую тебе роль, рискуешь допустить промах и горько об этом пожалеть.
– Вы меня заинтересовали.
– Очень рад. Что ж, на этом и остановимся?
– На уровне басни, да.
– А вы понятливее, чем я полагал; вы недолго будете прозябать в этой жалкой конторе. Старший судья царского портика – мой добрый друг. Когда он узнает, что вы подошли к создавшемуся положению с пониманием, он задумается: не предложить ли вам должность поважнее. Если он поинтересуется моим мнением, оно будет в вашу пользу.
– Приятно иметь друзей.
– В Мемфисе это самое главное, вы на правильном пути.
Зря госпожа Нанефер так рассердилась; она боялась, что Пазаир не похож на других, но ошиблась. Денес хорошо знал род человеческий: за исключением нескольких жрецов, замкнувшихся в храмах, все думают только о своих интересах.
Судовладелец повернулся к судье спиной и собрался уходить.
– Вы куда?
– Встречать корабль, прибывающий с Юга.
– Но мы не закончили.
Делец обернулся.
– Вот пункты обвинения: взимание незаконной пошлины и налога, не предписанного фараоном. Штраф будет большим.
Денес побелел от гнева, голос его срывался.
– Вы что, с ума сошли?
– Запишите, секретарь: оскорбление судьи.
Судовладелец бросился на Ярти, вырвал у него табличку и яростно растоптал ее.
– Ты, сиди тихо!
– Нанесение ущерба имуществу, принадлежащему правосудию, – заметил Пазаир. – Вы усугубляете свою вину.
– Хватит!
– Вот вам папирус, здесь вы найдете юридические подробности и размер штрафа. И не повторяйте своей ошибки, иначе на ваше имя будет заведено дело в картотеке городской тюрьмы.
– Вы всего лишь козленок и будете съедены!
– Однако побежденным в басне оказался волк.
Когда Денес шел через контору, секретарь Ярти спрятался за деревянный сундук.
***
Беранир заканчивал приготовление изысканных яств. Он извлек икру из кефали, купленной у одного из лучших рыбаков Мемфиса, и в соответствии с народным рецептом промыл ее в слегка подсоленной воде, затем зажал между двумя дощечками и высушил на сквозняке. Икра обещала быть восхитительной. Еще он собирался поджарить говяжьи ребрышки и подать их с бобовым пюре; в довершение меню будут пирожки и инжир, ну и, конечно, отменное вино из Дельты. По всему дому были развешаны цветочные гирлянды.
– Я пришел первым? – спросил Пазаир.
– Помоги мне расставить блюда.
– Я встал поперек дороги Денесу, у меня на него солидное дело.
– К чему ты его приговорил?
– К большому штрафу.
– Ты нажил серьезного врага.
– Я исполнял закон.
– Будь осторожен.
Пазаир не успел ответить. Увидев Нефрет, он позабыл о Денесе, о секретаре Ярти, о конторе и делах.
На ней было бледно-голубое платье на бретельках, плечи открыты, глаза подведены зеленым. Хрупкая и сильная одновременно, она озарила собой жилище старого лекаря.
– Я опоздала.
– Наоборот, – сказал Беранир, – ты дала нам время доделать икру. Булочник только что принес свежий хлеб, мы можем садиться за стол.
Нефрет украсила волосы цветком лотоса. Зачарованный, Пазаир не мог отвести от нее глаз.
– Твой успех для меня большая радость, – признался Беранир. – Раз ты теперь лекарь, я дарю тебе талисман. Он будет охранять тебя так же, как охранял меня. Всегда носи его с собой.
– Но… как же вы?
– Демоны уже не властны над людьми моего возраста.
Он надел девушке на шею тонкую золотую цепочку с великолепной бирюзовой подвеской.
– Этот камень – из рудников богини Хатхор в западной пустыне; он помогает сберечь молодость души и радость сердца.
Нефрет поклонилась учителю, сложив руки в знак глубокого почтения.
– Я тоже хотел бы вас поздравить, – сказал Пазаир, – но не знаю как…
– Мне достаточно самой этой мысли, – заверила она, улыбаясь.
– Мне хочется тем не менее вручить вам этот скромный подарок.
Пазаир подарил ей браслет из цветного жемчуга. Нефрет сняла правую сандалию и надела браслет на щиколотку.
– Благодаря вам я буду выглядеть краше.
Эти несколько слов вселили в судью безумную надежду; впервые ему показалось, что она замечает его присутствие.
Ужин был очень душевным. Нефрет расслабилась и рассказала о тех моментах своего испытания, которые не относились к сфере тайного; Беранир уверил ее, что со времен его молодости ничего не изменилось. Пазаир машинально глотал пищу, но глазами пожирал Нефрет и упивался ее голосом. В обществе своего учителя и любимой женщины он провел счастливый вечер, сопровождавшийся, правда, мгновениями тревожных опасений: что, если Нефрет его отвергнет?
***
Пока судья работал, Сути гулял с ослом и собакой, предавался любовным утехам с птичницей, затевал новые, весьма многообещающие интрижки и наслаждался суетой большого города. Он деликатно старался не надоедать другу: ни разу со дня их встречи он не ночевал в его доме. Только в одном Пазаир был непреклонен. Опьяненный успехом операции «молочный поросенок», Сути изъявил желание провернуть это дело еще раз. Судья категорически воспротивился. Поскольку любовница Сути выказывала изрядную щедрость, настаивать он не стал.
В проеме двери возник павиан. Ростом почти с человека, голова, как у собаки, и клыки, как у хищника. Лапы и живот – белые, плечи и торс покрыты рыжеватым мехом. За ним – нубиец Кем.
– А вот, наконец, и вы!
– Расследование было долгим и трудным. Ярти уже ушел?
– У него дочь заболела. Что вы узнали?
– Ничего.
– То есть как ничего? Это невероятно!
Нубиец потрогал свой деревянный нос, словно хотел удостовериться, что он на месте.
– Я обращался к лучшим осведомителям. Ни малейшей зацепки относительно судьбы начальника стражи сфинкса. Все ссылаются на верховного стража, словно получили строгое предписание.
– Значит, придется повидаться с этой важной особой.
– Не советую, он не любит судей.
– Постараюсь понравиться.
***
У верховного стража Монтумеса были две усадьбы: одна в Мемфисе, где он в основном и жил, а другая – в Фивах. Маленький, толстый, круглолицый, он внушал доверие, но острый нос и гнусавый голос не вязались с благодушным обликом. Монтумес был холост, с самых юных лет он мечтал только о карьере и почестях. Судьба позаботилась расчистить ему дорогу с помощью нескольких весьма своевременных кончин. Пока он занимался наблюдением за оросительными каналами, ответственный за безопасность его провинции свернул себе шею, упав с лестницы. Не имея особой квалификации, Монтумес вовремя подсуетился и получил этот пост. Сумев виртуозно использовать достижения своего предшественника, он обеспечил себе отличную репутацию. Другой, может быть, довольствовался бы таким продвижением, но Монтумеса раздирали амбиции: как не мечтать о должности начальника речной стражи? Увы, во главе ее стоял человек молодой и предприимчивый. В сравнении с ним Монтумес проигрывал. Однако обременительный чиновник утонул во время проведения одной рутинной операции, освободив дорогу Монтумесу, и тот сразу же оказался официальным претендентом с многочисленными связями. Обойдя более серьезных, но не столь изворотливых конкурентов, он снова прибег к проверенному способу: присвоить достижения другого и извлечь из них личную выгоду. Стоя уже на достаточно высокой ступени иерархической лестницы, он мечтал о ее вершине, совершенно, впрочем, недосягаемой, поскольку верховный страж был во цвете лет, вел бурную деятельность и всегда во всем преуспевал. Единственной его неудачей оказался несчастный случай, в результате которого он погиб под колесами колесницы. Монтумес сразу же предложил свою кандидатуру, невзирая на протесты влиятельных лиц. Обладая редкостным талантом превозносить свои заслуги и извлекать пользу из послужного списка, он одержал победу.
Теперь, когда вершина была достигнута, Монтумеса больше всего заботило, как на ней закрепиться, поэтому он окружил себя людьми заурядными, не способными его заместить. Как только он обнаруживал сильную личность, он сразу же ее удалял. Действовать в тени, манипулировать людьми так, чтобы они об этом не подозревали, плести интриги – таково было его любимое занятие.
Он изучал назначения в отряд стражи пустыни, когда управляющий доложил ему о приходе судьи Пазаира. Обычно Монтумес отправлял мелких судей к своим подчиненным, но этот человек его заинтересовал. Ведь он взял за бока Денеса, чье состояние позволяло купить кого угодно. Молодой судья скоро падет жертвой своих иллюзий, но, может быть, Монтумесу удастся извлечь выгоду из его суетливости. Тот факт, что он осмелился докучать ему, доказывал его решительность.
Верховный страж принял Пазаира в комнате, где были выставлены на обозрение его награды, золотые ожерелья, полудрагоценные камни, посохи из позолоченного дерева.
– Спасибо, что согласились меня принять.
– Я приверженец правосудия. Вам нравится в Мемфисе?
– Я должен поговорить с вами об одном странном деле.
Монтумес велел подать первосортного пива и приказал управляющему больше его не беспокоить.
– Я вас слушаю.
– Я не могу утвердить перевод по службе, не узнав, что произошло с заинтересованным лицом.
– Это очевидно. О ком идет речь?
– О бывшем начальнике стражи сфинкса в Гизе.
– Это почетная должность, если не ошибаюсь? На нее назначают ветеранов.
– В данном случае ветеран был смещен.
– Он совершил какой-то серьезный проступок?
– В деле об этом не упоминается. Более того, этот человек был вынужден покинуть казенное жилище и поселиться в самом бедном квартале города.
Монтумесу все это явно не нравилось.
– В самом деле странно.
– Есть кое-что похуже: его супруга, с которой я беседовал, утверждает, что ее муж мертв. Но трупа она не видела и где он похоронен не знает.
– Почему она убеждена в его кончине?
– Печальное известие ей принесли солдаты; они же велели ей молчать, если она хочет получать пенсию.
Верховный страж медленно выпил бокал пива; он-то думал, что речь пойдет о Денесе, а тут обнаружилась неприятная загадка.
– Расследование проведено великолепно, судья Пазаир, недаром вы уже пользуетесь репутацией добросовестного человека.
– Я намерен продолжать.
– Каким образом?
– Мы должны найти тело и установить причину смерти.
– Что ж, вы правы.
– Мне необходима ваша помощь. Поскольку вы руководите городской, сельской, речной стражей и стражей пустыни, вы можете облегчить мне расследование.
– К сожалению, это невозможно.
– Отчего же?
– Ваши улики слишком неопределенны. Кроме того, во всей этой истории речь идет о ветеране и воинах. Иными словами, об армии.
– Я думал об этом, именно поэтому я и прошу вашей поддержки. Если объяснений потребуете вы, армейские чины будут вынуждены отвечать.
– Положение сложнее, чем вы себе представляете. Армия очень печется о своей независимости от стражи. Я не имею обыкновения затрагивать их территорию.
– Однако вы их хорошо знаете.
– Досужие сплетни. Боюсь, вы ступили на опасный путь.
– Не могу же я оставить смерть человека без установления причин.
– Одобряю.
– Что вы мне посоветуете?
Монтумес надолго задумался. Этот молодой судья не отступит; манипулировать им, судя по всему, будет нелегко. Придется глубоко покопать, чтобы выяснить его слабые стороны и суметь ими разумно воспользоваться.
– Обратитесь к человеку, который назначал ветеранов на почетные должности, – полководцу Ашеру.
12
Поглотитель теней[27] выходил на охоту ночью, как кошка. Бесшумно огибая преграды, он скользил вдоль стен и сливался с темнотой. Никто не мог похвастать, что видел его. Да и кто вообще мог бы его в чем-либо заподозрить?
Самый бедный квартал Мемфиса был погружен в сон. Здесь не было ни стражей, ни привратников, как у богатых усадеб. Мужчина скрыл лицо под деревянной маской шакала[28] с раскрывающейся пастью и проник в жилище супруги начальника стражи сфинкса.
Получая приказ, он его не обсуждал; уже давно в его сердце не осталось никаких чувств.
Человек-сокол[29], он возникал из мрака и в нем же черпал свою силу.
Старая женщина внезапно проснулась. Жуткое видение открылось ее взору, дыхание перехватило. Она издала душераздирающий крик и упала замертво. Убийце не пришлось применять оружие и заметать следы преступления. Больше она ничего никому не скажет.
Полководец Ашер ударил солдата кулаком в спину; тот рухнул в пыль казарменного двора.
– Вот слабак! Так тебе и надо.
Один лучник вышел из рядов:
– Он не совершил никакого проступка, полководец.
– А ты слишком много разговариваешь. Немедленно покинь строй! Две недели строгого ареста и заключение в какой-нибудь южной крепости научат тебя дисциплине.
Полководец приказал отряду час бегать с луками, колчанами, щитами и сумками с провизией. Когда они отправятся на войну, они столкнутся с более суровыми условиями. Если кто-то из солдат в изнеможении останавливался, он дергал его за волосы и заставлял бежать дальше. Дважды провинившийся был обречен гнить в карцере.
Многолетний боевой опыт приучил Ашера думать, что лишь безжалостная муштра ведет к победе. Каждый раз, когда воин преодолевал боль или сдерживал возникшее желание, он получал лишний шанс выжить. После славной военной карьеры на азиатских полях сражений Ашер, герой, совершивший множество громких подвигов, был назначен смотрителем конюшен, наставником новобранцев и начальником главной казармы Мемфиса. Он испытывал свирепую радость, в последний раз муштруя солдат, – накануне было утверждено новое назначение и больше ему не придется потеть на этой площадке. Став посланником фараона в иноземных государствах, он будет передавать царские приказы элитным пограничным гарнизонам, сможет служить колесничим его величества и исполнять роль знаменосца по правую руку от царя.
Ашер был мал ростом и невзрачен: редкие волосы, жесткая черная растительность на плечах, широкий торс, короткие мускулистые ноги. От плеча до пупка его грудь пересекал шрам – след от клинка, чуть было не лишившего его жизни. Сотрясаясь от неудержимого хохота, он тогда задушил нападавшего голыми руками. Его изборожденное морщинами лицо напоминало морду грызуна.
Сегодня в любимой казарме ожидался пир в честь Ашера. Полководец предавался мыслям о нем, направляясь к душевым комнатам, когда к нему по всей форме обратился посыльный офицер.
– Извините за беспокойство, полководец, с вами хочет поговорить судья.
– Кто такой?
– Никогда не видел.
– Выпроводите его.
– Он утверждает, что дело срочное и важное.
– Что случилось?
– Это тайное дело. Касается только вас.
– Приведите его сюда.
Пазаира привели на середину двора, где, скрестив руки за спиной, стоял полководец. Слева от него новобранцы накачивали мускулы, справа – упражнялись в стрельбе из лука.
– Ваше имя?
– Пазаир.
– Терпеть не могу судей.
– Чем они вам не угодили?
– Суют свой нос куда не надо.
– Я расследую исчезновение человека.
– Исключено в войсках, вверенных моему попечению.
– И даже в почетной страже сфинкса?
– Армия есть армия, даже когда речь идет о ветеранах. Стража сфинкса исполняет свои обязанности безукоризненно.
– По словам супруги, бывший начальник стражи мертв; однако мое начальство требует, чтобы я утвердил его перевод по службе.
– Так утверждайте! Приказы начальства не обсуждаются.
– В данном случае это не так.
Полководец взревел:
– Вы молоды и неопытны. Убирайтесь.
– Я не подчиняюсь вашим приказам, полководец, и хочу знать правду о начальнике стражи. Ведь это вы назначили его на этот пост?
– Поберегись, судьишка, с полководцем Лидером шутки плохи!
– Вы не выше Закона.
– Вы не знаете, кто я. Еще один неверный шаг – и я раздавлю вас, как козявку.
Ашер ушел, оставив Пазаира посреди двора. Его реакция удивила судью; почему он так вспылил, если ни в чем не виноват?
У выхода из казармы Пазаира окликнул лучник, получивший взыскание:
– Судья Пазаир…
– Что вам угодно?
– Может быть, я смогу вам помочь. Что вы ищете?
– Сведения о бывшем начальнике стражи сфинкса.
– Его дело хранится в архивах казармы. Следуйте за мной.
– Почему вы предлагаете мне помощь?
– Если вы обнаружите улики против Ашера, вы привлечете его к суду?
– Без колебаний.
– Тогда пойдемте. Архивариус – мой друг и он тоже ненавидит полководца.
Лучник и архивариус быстро шепнули что-то друг другу.
– Чтобы ознакомиться с архивами казармы, – сказал архивариус, – вам понадобилось бы получить разрешение визиря. Я отлучусь на пятнадцать минут, схожу за едой. Если я найду вас здесь по возвращении, то вынужден буду поднять тревогу.
Пять минут, чтобы разобраться в том, как расставлены дела, еще три, чтобы найти нужный свиток, остальное – чтобы прочесть документ, запомнить его, положить на место и скрыться.
Самый бедный квартал Мемфиса был погружен в сон. Здесь не было ни стражей, ни привратников, как у богатых усадеб. Мужчина скрыл лицо под деревянной маской шакала[28] с раскрывающейся пастью и проник в жилище супруги начальника стражи сфинкса.
Получая приказ, он его не обсуждал; уже давно в его сердце не осталось никаких чувств.
Человек-сокол[29], он возникал из мрака и в нем же черпал свою силу.
Старая женщина внезапно проснулась. Жуткое видение открылось ее взору, дыхание перехватило. Она издала душераздирающий крик и упала замертво. Убийце не пришлось применять оружие и заметать следы преступления. Больше она ничего никому не скажет.
***
Полководец Ашер ударил солдата кулаком в спину; тот рухнул в пыль казарменного двора.
– Вот слабак! Так тебе и надо.
Один лучник вышел из рядов:
– Он не совершил никакого проступка, полководец.
– А ты слишком много разговариваешь. Немедленно покинь строй! Две недели строгого ареста и заключение в какой-нибудь южной крепости научат тебя дисциплине.
Полководец приказал отряду час бегать с луками, колчанами, щитами и сумками с провизией. Когда они отправятся на войну, они столкнутся с более суровыми условиями. Если кто-то из солдат в изнеможении останавливался, он дергал его за волосы и заставлял бежать дальше. Дважды провинившийся был обречен гнить в карцере.
Многолетний боевой опыт приучил Ашера думать, что лишь безжалостная муштра ведет к победе. Каждый раз, когда воин преодолевал боль или сдерживал возникшее желание, он получал лишний шанс выжить. После славной военной карьеры на азиатских полях сражений Ашер, герой, совершивший множество громких подвигов, был назначен смотрителем конюшен, наставником новобранцев и начальником главной казармы Мемфиса. Он испытывал свирепую радость, в последний раз муштруя солдат, – накануне было утверждено новое назначение и больше ему не придется потеть на этой площадке. Став посланником фараона в иноземных государствах, он будет передавать царские приказы элитным пограничным гарнизонам, сможет служить колесничим его величества и исполнять роль знаменосца по правую руку от царя.
Ашер был мал ростом и невзрачен: редкие волосы, жесткая черная растительность на плечах, широкий торс, короткие мускулистые ноги. От плеча до пупка его грудь пересекал шрам – след от клинка, чуть было не лишившего его жизни. Сотрясаясь от неудержимого хохота, он тогда задушил нападавшего голыми руками. Его изборожденное морщинами лицо напоминало морду грызуна.
Сегодня в любимой казарме ожидался пир в честь Ашера. Полководец предавался мыслям о нем, направляясь к душевым комнатам, когда к нему по всей форме обратился посыльный офицер.
– Извините за беспокойство, полководец, с вами хочет поговорить судья.
– Кто такой?
– Никогда не видел.
– Выпроводите его.
– Он утверждает, что дело срочное и важное.
– Что случилось?
– Это тайное дело. Касается только вас.
– Приведите его сюда.
Пазаира привели на середину двора, где, скрестив руки за спиной, стоял полководец. Слева от него новобранцы накачивали мускулы, справа – упражнялись в стрельбе из лука.
– Ваше имя?
– Пазаир.
– Терпеть не могу судей.
– Чем они вам не угодили?
– Суют свой нос куда не надо.
– Я расследую исчезновение человека.
– Исключено в войсках, вверенных моему попечению.
– И даже в почетной страже сфинкса?
– Армия есть армия, даже когда речь идет о ветеранах. Стража сфинкса исполняет свои обязанности безукоризненно.
– По словам супруги, бывший начальник стражи мертв; однако мое начальство требует, чтобы я утвердил его перевод по службе.
– Так утверждайте! Приказы начальства не обсуждаются.
– В данном случае это не так.
Полководец взревел:
– Вы молоды и неопытны. Убирайтесь.
– Я не подчиняюсь вашим приказам, полководец, и хочу знать правду о начальнике стражи. Ведь это вы назначили его на этот пост?
– Поберегись, судьишка, с полководцем Лидером шутки плохи!
– Вы не выше Закона.
– Вы не знаете, кто я. Еще один неверный шаг – и я раздавлю вас, как козявку.
Ашер ушел, оставив Пазаира посреди двора. Его реакция удивила судью; почему он так вспылил, если ни в чем не виноват?
У выхода из казармы Пазаира окликнул лучник, получивший взыскание:
– Судья Пазаир…
– Что вам угодно?
– Может быть, я смогу вам помочь. Что вы ищете?
– Сведения о бывшем начальнике стражи сфинкса.
– Его дело хранится в архивах казармы. Следуйте за мной.
– Почему вы предлагаете мне помощь?
– Если вы обнаружите улики против Ашера, вы привлечете его к суду?
– Без колебаний.
– Тогда пойдемте. Архивариус – мой друг и он тоже ненавидит полководца.
Лучник и архивариус быстро шепнули что-то друг другу.
– Чтобы ознакомиться с архивами казармы, – сказал архивариус, – вам понадобилось бы получить разрешение визиря. Я отлучусь на пятнадцать минут, схожу за едой. Если я найду вас здесь по возвращении, то вынужден буду поднять тревогу.
Пять минут, чтобы разобраться в том, как расставлены дела, еще три, чтобы найти нужный свиток, остальное – чтобы прочесть документ, запомнить его, положить на место и скрыться.