Золотько Александр. Правосудие любой ценой

   – Ты только не подумай, что я тебе не доверяю, – сказал Гринчук. – Хочешь, я тебе свой документ дам?
   Водитель потоптался, раздумывая.
   – Да ладно тебе, – засмеялся Гринчук и достал из барсетки свои права. – Держи.
   Водитель заглянул в документы, кивнул и пошел за машиной.
   Гринчук достал телефон. Набрал номер.
   – Абрек?

* * *

   – Я сказал им, что это вы звонили про общак, – виноватым голосом закончил свой рассказа Абрек. – Но я не сказал, что вы позвоните и дадите команду начинать.
   – С кем разговаривал? – уточнил Гринчук. – С Полковником каким-то? Нормально. Это с тем, с кем нужно.
   Гринчук посмотрел на машину, красную «девятку», стоявшую метрах в пятидесяти от кафе. Усмехнулся.
   – Теперь слушай сюда, – сказал Гринчук. – Ты сейчас дашь команду своим орлам, чтобы ровно в…
   Гринчук посмотрел на часы.
   – Чтобы ровно в девять часов пятнадцать минут они уезжали от дома.
   – Как это? – не понял Абрек.
   – На машинах, мотоциклах, самолетах, танках – на чем там они приехали. Пусть собираются и уезжают. Понятно?
   – Меня ведь порвут… – пролепетал Абрек.
   Это он сообразил сразу. Если окажется, что наезд на Мастера просто так, разводка Зеленого, а на самом деле все в порядке, жить Абреку минуты полторы.
   – Не порвут, – сказал Гринчук. – Ты хотел, чтобы Мастер исчез?
   – Да.
   – И тебе хочется, чтобы общак не пропал?
   – Само собой…
   – Так вот, в пятнадцать минут десятого возле дома Мастера никого не должно быть. Как только выполнишь – позвони мне.
   Гринчук допил сок. Снова посмотрел на часы. Девять часов десять минут. Красная «девятка» продолжала маячить напротив. В ней сидело три человека. Южное солнце уже припекало крепко, но ребята в машине дверцы держали закрытыми.
   Еще один звонок.

* * *

   Мастер даже достал водку из шкафа. И чуть было не начал пить. Потом остановился. Ему понадобится ясная голова. Ничего, что выхода пока не нашел. Ничего.
   Что же они тянут? Никак не решаться начать? Суки. Боятся. Они его боятся. Все его боятся. Только Гринчук его не боится. Но и он умрет. Сегодня. Мастер посмотрел на телефон, лежащий на столе. Виталик не звонит.
   Проблемы? У Виталика обычно срывов не бывает. Крота со своими ребятами он оформил красиво и чисто. Не хрен им было соваться сюда. Совершенно не нужно. И не нужно было давить на самого Мастера. Не нужно на него давить. Он решили, что после Приморска он станет ручной? Думают, что он будет им задницу лизать?
   Ни хрена. Он подчинится внешне. Внешне. А потом… он все равно найдет способ соскочить. Найдет способ.
   Звонок.
   – Виталик? – Мастер не посмотрел на высветившийся на телефоне номер.
   – Нет, это Юрчик, – сказал Гринчук. – Хреново?
   – Что тебе нужно? – напрягся Мастер.
   Неужели Виталик не смог…
   – Я тут решил тебе перезвонить и дать хороший совет.
   – Засунь его себе, знаешь куда? – разозлился Мастер.
   Этот почти покойник лезет со своими советами.
   – Напрасно ты так. Я тебе жизнь спасти хочу, – голос Гринчука был ровный и добрый, как при разговоре с ребенком или душевнобольным. – Там перед твоей хатой сейчас людно, наверное. Кровь закипает в жилах, ревизионная комиссия ждет только команды… Так.
   Мастер промолчал.
   – Подойди к окну, фокус покажу, – сказал Гринчук.
   Мастер встал со стула и подошел к окну.
   – Ну, что? – устало спросил Мастер.
   – Видишь врагов?
   – Да.
   – Сейчас они уедут. Спорим?
   Мастер ответить не успел. Быки сели в машину, и та уехала. Мастер потер щеку.
   – Ну что? – спросил Гринчук. – Уезжают?
   – Уже.
   – Очень хорошо. А теперь ты сядешь в свою машину и быстро-быстро покинешь город в любом удобном для тебя направлении… ты меня хорошо слышишь?
   – Может, объяснишь, чего это я должен рвать когти?
   – Как сейчас принято говорить в некоторых щекотливых обстоятельствах, – голос Гринчука просто звенел от искренности и доброты, – или ты рвешь когти, или мы рвем ногти. Не знаю как с ногтями, но все твои коллеги очень разозлятся, когда выяснят, что весь общак исчез. При любом раскладе – ты виноват. Даже если не воровал, а просто прозевал. Ты наличку держал в подвале, за трубой?
   – Так это ты, сука… – Мастер задохнулся.
   – Это ты, сука, – серьезно ответил Гринчук. – Ты эти деньги унес, когда понял, что Левчик исчез вместе с номерами счетов. И наличку ты спрятал у своего старого друзана – генерал-лейтенанта милиции. На даче. Действительно, кто там их станет искать. Кстати, как я полагаю, деньги там уже нашли. И у тебя не так много времени, чтобы смыться из города. Понял? Не так много времени.
   Связь прервалась.
   Мастеру показалось, что комната качнулась. И что по стене пробежала рябь. И дышать стало трудно. Очень трудно стало дышать. Мастер несколько раз глубоко вздохнул, держась за левый бок.
   Снова телефон. И снова Гринчук.
   – Если не захочешь уезжать, то подумай, долго я буду молчать о том, что с тобой произошло в Приморске.
   – Ты… Откуда?..
   – Мог бы соврать, что мне сказали твои приятели. Но я врать не буду. Я скажу честно – вычислил. Других вариантов нет. Так что – думай. И беги.
   В дверь постучали. Мастер затравлено оглянулся:
   – Что?
   – Они это, типа, свалили. Мы глянули вокруг – никого.
   – Готовьте машину, – сказал Мастер, торопливо набирая номер Виталика.

* * *

   – Молодец, – сказал Гринчук водителю, когда тот подогнал машину к кафе. – Можно, я ее посмотрю?
   Водитель тяжело вздохнул.
   – Вот и договорились, – Гринчук встал, подхватил свою сумку и пошел к машине.
   К красной «девятке» от вокзала подошла девушка. Открылась задняя дверца, и появился парень с букетом. Девушка поцеловала его в щеку и села в машину. «Девятка» уехала.
   Гринчук проводил ее взглядом и улыбнулся. Ошибочка вышла.
   – Ладно, демонстрируй тачку, – приказал Гринчук.

* * *

   – Сел в машину, – Виталик говорил негромко, хотя до Гринчука было метров сто. – В местную. Да. Хрен его знает, что ему тут нужно. Хорошо. Да не волнуйтесь вы, не первый раз.
   Виталик спрятал телефон в карман и покрутил головой. Жаль, что нельзя работать прямо здесь. Лешка из окна машины снес бы клиенту голову, и всех делов. Ладно, он все равно рано или поздно из города выедет. Мастер точно сказал, что клиент приехал на море.

* * *

   Гринчук успел поставить сумку на заднее сидение, когда перезвонил Абрек.
   – Уже уехали.
   – Я знаю, – сказал Гринчук. – Мастер сообщил.
   – Что?
   – Не боись, все путем, – засмеялся Гринчук. – Все путем. Он сейчас уезжает из города. И не думаю, что вернется.
   Водитель терпеливо ждал, сидя за рулем. Гринчук разговаривал по телефону, осматриваясь вокруг. Ничего подозрительного.
   – А всем своим скажешь, что наличку Мастер отдал менту. Генералу. Что значит – фигня? Подождите немного, скоро все в городе об этом будут говорить. А вот безнал, который Мастер хотел тоже увести, безнал нам удалось сохранить. Мне и Левчику. Как только все в городе устаканится, Левчик вернется и сообщит тому, кого вы назначите на хранение общака, на каких счетах находятся ваши трудовые грошики. Левчик, бедняга, когда понял, что его Мастер хочет подставить, связался со мной, и попросил о помощи. Ну, я и помог. Все, пока, мне тут нужно на машине кататься.

* * *

   Абрек выключил телефон и задумчиво посмотрел перед собой. Покачал головой. Не может быть. Как-то это все произошло быстро и обыденно. Только что был Мастер, и вдруг он сам уезжает? Сам все бросает? И все потому, что так захотел Зеленый?
   Мастер. Зеленый. Общак.
   Абрек набрал номер. Нужно предупредить остальных. И нужно собирать сход.

* * *

   – А ты сам подумай, – сказал устало министр. – Подумай, что из всего это следует? Вот посиди, подумай, а я выйду. Устал я с тобой спорить. Да и спорить, в общем-то, нечего.
   Министр вышел. Генерал сжал голову руками. Спорить, в общем-то, нечего. Нечего.
   Он ведь знает, что не делал этого. Знает очень хорошо, что не принимал участие в убийстве Крота. Это была полная ерунда. Бред. Но ведь и денег на даче никаких не могло быть. Это генерал знал точно. У него хватало ума прятать свои сбережение так, чтобы их не нашли. А тут…
   Большие деньги. Большие. И кто-то их не пожалел, кто-то подбросил их в дом, в шкаф. В шкаф! Генерал ударил кулаком по столу. Ведь места нелепее не придумаешь. Не придумаешь. В шкаф.
   Не в сейф, не под половицу, не на чердак, в конце концов, а в шкаф, как мелкий жулик какой-то. И все уже запротоколировано. Все учтено и записано. И он не сможет никому объяснить, откуда у него такие деньги. А это значит, что весь этот бред, сплетенный с подачи Гринчука, вся эта ложь… Он ничего не сможет опровергнуть.
   Каждый из этих фактов, сам по себе, может быть опровергнут. Каждый в отдельности. Но вместе… Они поддерживали друг друга, вытекали друг из друга, цеплялись один за другой, и генерал не видел возможности разорвать эту цепь.
   Ни какой возможности. На дно. Соучастие в убийстве? Да, получается, что он принял участие если не на прямую, то был в курсе и прикрывал. Иначе зачем ему дал деньги Мастер. Они ведь скажут, что деньги ему дал Мастер.
   И ведь на самом деле, Мастер ему платил. Не эти деньги, но какая разница? Никакой.
   Жарко.
   Генерал встал с кресла и подошел к окну. Прижался горящим лбом к стеклу. За окном, внизу, ходили люди. Ехали машины. И всем им было совершенно безразлично, что сейчас закончилась карьера… Генерал выругался. Даже сейчас он думает о карьере. Жизнь закончилась, понимаешь? Жизнь… И они сделают из него козла отпущения. И Министр запишет на свой счет чистку рядов от продажного генерала. И все будут довольны. Все. И особенно этот старик, Владимир Родионыч…

* * *

   – Вы полагаете, я должен быть счастлив? – Владимир Родионыч наконец дождался Аллу и получил свой чай. – Мне только что позвонил министр. Лично. И сообщил, что благодаря действиям моего – вы слышите – моего Гринчука, он разоблачил… Оказывается, до сих пор некоторые министры используют такое слово. Он разоблачил контакты нашего уважаемого начальника милиции с криминалитетом и даже пресек эту преступную деятельность. Какая прелесть! Правда, как я полагаю, задержать Мастера не удастся, в связи с его скоропостижным отъездом из города. Об этом нам с вами сообщил наш добрый и преданный друг Али. А ему об этом сказал Абрек, а ему сказал – угадайте кто? Правильно, Юрий Иванович Гринчук. Который, кстати, сейчас в отпуске, на курорте, и все равно умудряется руководить деятельностью местных уголовников да еще и министра внутренних дел. Я кого-то упустил?
   – И еще генеральной прокуратурой, – сказал Полковник.
   – Да, и, конечно же, генпрокуратурой. – Владимир Родионыч пожал плечами и посмотрел на Полковника. – Вы не в курсе, наш президент не уходил в отставку со словами, что устал и хочет передать все дела молодому и активному Гринчуку?
   – По моим сведениям – не уходил. И не передавал, – Полковник потер переносицу. – Я хочу спать.
   – Серьезно? – очень удивился Владимир Родионыч. – Боже мой, Полковник хочет спать. Полковнику никто не пишет.
   – А это здесь при чем? – поинтересовался сквозь зевоту Полковник.
   – Прости пришло в голову по аналогии. А-на-ло-ги-и, – протянул Владимир Родионыч. – Вам хочется спать, а кто будет разгребать все это дерьмо?
   – Это вы о чем? – Полковник отпил чай из своей чашки и поморщился. – Инга заваривала лучше.
   – Инга теперь заваривает чай исключительно мужу.
   – Ничего, мы еще сходим к ним в гости, – сказал Полковник, – чайку попьем.
   – Лично я, когда встречу нашего уважаемого и даже в чем-то милого Юрия Ивановича, буду бить его, пока не получу полного удовлетворения.
   – Тогда недолго. Я как-то видел, как он ломает руки и ноги своим противникам. Это впечатляет, а вы, простите, не в лучшей форме.
   – Я вызову своих парней, и они его подержат…
   – Вашим парням он тоже бил морды, – напомнил Полковник. – И Михаил ему помогал. И еще Браток. Помните?
   – Вас послушать… – Владимир Родионыч допил свой чай и отодвинул чашку. – Действительно, не чай, а помои… Да, так вот, вас послушать, мы единственные, кого он не бил.
   – Вот именно, – подтвердил Полковник. – Но нам на него грех жаловаться. Особенно сегодня. Он разом привел в порядок все наши дела. Сошедший с ума, или завербованный, или заколдованный Мастер ушел с арены. Его удалось убрать без разборок и военных действий, а еще вчера мы с вами думали, что это невозможно. Наши любимые бандиты будут вынуждены прийти к соглашению и разобраться внутри себя без применения силы, иначе не вернется из изгнания некто Левчик. Наш генерал, по поводу которого у нас с вами возникали опасения, из игры, если я не ошибаюсь, исключен. И тоже без нашего с вами участия. Все грехи Гринчук взял на себя, оставив нам только дивиденды. Разве нет? Даже если действительно в Приморске что-то такое есть, то мы вроде как не при чем.
   Полковнику в голову пришла мысль. Достаточно неприятная. И он замолчал. Вспомнились слова Гринчука по поводу живца. И снова перед глазами появилось видение – река, банка с червями, гигантская рука откуда то сверху. И защемило в груди.
   Но Владимир Родионыч этого не заметил. Он обдумывал все сказанное Полковником. И пока не находил прорех. Плохо было одно. Теперь трудно будет снова найти выход на Приморск. Или это к лучшему?
   – Вы, кстати, еще ничего конкретного не предприняли по поводу Приморска? – спросил Владимир Родионыч.

* * *

   Гринчук уговорил всего за десять долларов пустить его за руль, и теперь с удовольствием колесил по Узловой. Движение было не слишком оживленным, Гринчук комментировал встречных девушек и местных водителей. Девушки у него все получались недоделанные, а водители – безрукими и безголовыми.
   – Ну, посмотри, – Гринчук указал на искусственную блондинку с богатыми формами. – Напялила мини, футболку, и совершенно забыла, что главным украшением таких девушек является паранджа. Или вот… Твою мать!
   Гринчук так увлекся комментариями, что еле успел увернуться от встречного автобуса. Взвизгнули тормоза, водитель вытер с лица пот и выдохнул.
   – Нет, ты видел, что он творит? – возмутился Гринчук.
   – Дай, я сяду за руль, – попросил водитель.
   – Не-а, – мотнул головой Гринчук. – Мне понравилось. Продай аппарат.
   Водитель ошарашено уставился на Гринчука.
   – Чего смотришь? – Гринчук провел пару раз рукой перед глазами водителя. – Продай машину.
   – Я…
   – Смотри, – сказал Гринчук. – Твоему аппарату, чтобы ты там ни говорил, лет десять. И не нужно спорить, иначе я попрошу показать техпаспорт. Да. Коробка скоростей барахлит, движок стучит, и я бы на твоем месте, внимательнее относился к тормозам. Таким образом, красная цена твоему танку – тысячи четыре, в лучшем случае. Баксов, естественно. И это я еще считаю с запасом. Дальше, рано или поздно, я думаю, что, скорее, рано, ты отгонишь машину в сервис, и тебе сообщат, что ремонт обойдется тысячи в полторы. Ты поторгуешься, поплачешься, и тебе снизят цену до тысячи, предупредив, что запчасти будут ставить не самые новые. Тоже понятно… А мне очень хочется покататься недельки две. От силы – три. Ты же мне не дашь машину на прокат? Не дашь, побоишься. Отсюда: у меня один выход – купить машину.
   – Ты ненормальный? – не выдержал водитель.
   – Заметно? – спросил Гринчук и раскрыл барсетку. – Вот смотри – я тебе даю пять тысяч долларов США. Это только потому, что ты мне понравился. У тебя доброе и честное лицо. Держи.
   Гринчук ловко отсчитал деньги:
   – сорок пять, сорок шесть… пятьдесят. Считай.
   Водитель пересчитал, роняя купюры.
   – Ты аккуратнее, – попросил Гринчук. – Все точно?
   – Т-точно, – кивнул водитель.
   – Теперь ты можешь взять любую из бумажек и сбегать в обменку… Вот, кстати, она напротив, как удачно я затормозил. Сбегай, недоверчиво снова забрав у меня документ, и проверь, не парю ли я тебя фальшивыми американскими президентами. Давай-давай…
   Водитель ушел.
   Гринчук закрыл глаза. Что-то ему совсем хреново. Очень хочется все бросить и уехать к Инге. Все бросить.
   До скорого, сказал мертвый Атаман.
   Очень не хотелось умирать. Я на пенсию выхожу, только жить начинаю, сказал Гринчук и улыбнулся. Он почти уже решил все вопросы, остались только личные. И сугубо личные. К сугубо личным стоит отнести и этот смешной выбор – умирать или нет.
   Как, все-таки, он устал от того, что люди настолько предсказуемы. Мастер, который дарит ему подарок. Прекратите, я сейчас заплАчу.
   Гринчук повертел головой. Хорошо ведут. И незаметно почти. И он до сих пор не уверен в том, что видел уже всех, всю группу. Обидно будет, если все-таки они успеют первыми. Шанс, конечно, есть, если он правильно просчитал Мастера.
   Или не стоило снимать Мастера с крючка? Стоило, не стоило. Стоило.
   Если сейчас не убьют пожилого мента по кличке Зеленый, то, выходить, что стоило. А если таки замочат – будет очень обидно. И по поводу того, что Мастер останется живым – тоже.
   Пришел водитель. Сел на переднее сидение:
   – Настоящая…
   – Знаешь, друзан, – Гринчук пощелкал пальцами, – ты какой-то странный. Ты что, действительно хочешь, чтобы тебя кинули? Ты ушел к обменке, а я свободно мог заменить эти деньги. А?
   Водитель потерянно молчал.
   – Пойдешь остальные проверять, или поверишь на слово?
   Водитель подумал. Потом еще. Посмотрел на обменку. Решился:
   – Поверю.
   – Вот и славно, пиши расписку. Все остальное оформим потом, если я не угроблю машину до этого.

* * *

   – Куда едем? – спросил Артист, обернувшись к Мастеру.
   С собой Мастер взял троих.
   – Еще не придумал, – сказал Мастер. – Давай пока к озеру, в лес. Нужно подумать.
   Артист пожал плечами. Спорить с Мастером он не привык. Да и никто не мог завести себе такую привычку. Обычно все обрывалось на первом разе, а остальным такого урока хватало надолго.
   Мастер вроде бы дремал на заднем сидении. Вроде бы. На самом деле он напряженно думал. Ехать, собственно, было некуда. Что бы там ни говорил Зеленый, когда все в городе прояснился, его начнут искать.
   Блок-пост они проскочили удачно, без проверки. Машина была не засвеченная, с Мастером не связанная никак. Гринчук смог унести только общак, собственную заначку Мастера он не нашел, так что деньги были.
   Теперь все дело было в том, станут ли его искать менты. Станут или нет? С другой стороны, вероятность того, что он наскочит на знакомого – почти нулевая. А приметы… Таких стариков – полно. Нужно только не особо выделяться.
   Вот только Артист с приятелями очень заметны. Отпустить? Наверное, лучше отпустить. Если ему понадобятся боевики, он свяжется с Виталиком. А этих лучше отпустить.
   – Озеро, – сказал Артист.
   – Хорошо, – Мастер потянулся, словно со сна. – Я здесь останусь с Коляном, а вы смотаетесь в поселок, тут рядом. Нужно взять жратвы. Понятно?
   – Понятно, – кивнул Артист.
   – Будешь ехать обратно, оставишь Резкого на въезде в лес. Не хватало нам еще на кого-нибудь нарваться, – Мастер вышел из машины.
   Пошел к берегу.
   – Мудрит, Мастер, – сказал Резкий.
   Словно услышав это, Мастер оглянулся:
   – Давайте быстро, жрать хочется. Вам час на все. И это, деньги возьмите.
   Резкий взял у Мастера деньги и сел в машину. Артист сел за руль.

* * *

   – Поехали, что ли, – сказал Гринчук, обменявшись расписками с бывшим хозяином машины. – Тебя куда подвезти, Григорий? Но учти, по курортным расценкам.
   Григорий засопел, но потом, не выдержав, засмеялся. Засмеялся и Гринчук.
   – Мне в Курортное, – сказал Григорий.
   – Поехали, – согласился Гринчук, – на почту я еще успею. Есть у меня пока другие дела. Только ты это, если я скажу – вылезь из машины, вылезешь бегом, словно из горящего дома. Вопросов нет?
   – А почему?
   Гринчук тяжело вздохнул:
   – Понимаешь, Гриша, не все люди на свете ко мне относятся также хорошо, как ты. Есть и такие, кто может захотеть меня убить. Причем, в любую секунду. Думаю, ты не захочешь составить мне компанию?
   Григорий помотал головой.
   – Ладно, – сказал Гринчук, – поехали.

* * *

   – Глянь, – Мастер указал на воду. – Ничего себе!
   Колян, дремавший на поваленном дереве, посмотрел на Мастера. Тот склонился к воде и что-то рассматривал. Потом поднял с земли палку и попытался что-то вытащить ею из воды. Поскользнулся и чуть не упал. Неугомонный, подумал Колян.
   – Нет, ты только глянь, – сказал Мастер и оглянулся на Коляна. – Иди сюда.
   Колян тяжело вздохнул и пошел к Мастеру. Что он там нашел…
   – Смотри, – Мастер присел и показал палкой.
   Солнечные блики на воде не давали ничего толком рассмотреть. Загогулина какая-то. Колян подошел ближе, стал рядом с Мастером. Наклонился.
   Горло что-то обожгло. Ноги разом ослабли, и Колян упал лицом вперед, в воду. Он был еще жив, когда вода потела по горлу в легкие. Колян даже попытался оттолкнуться от дна, но в спину что-то уперлось, и не отпустило до тех пор, пока все вокруг Коляна не исчезло.
   Мастер убрал палку. Тело Коляна всплыло. Вода вокруг него стала красной. Мастер сполоснул нож, наклонившись к воде. Откуда-то из водорослей вынырнули мальки и подплыли к трупу.
   Вот и славно, сказал Мастер. На свежую кровушку все слетаются быстро. Вот сейчас приедет Артист.
   Артист появился через пятнадцать минут. Мастер ждал его у самой кромки поляны.
   – Ты Коляна там не видел? – спросил Мастер. – Шла какая-то пара, и я послал его посмотреть.
   – Не видел я Коляна, – сказал Артист. – Жратву вот привез…
   И все.
   Артист обмяк и повис на дверце. Выйти из машины он не успел. Лезвие прошло снизу вверх, сквозь горло, к мозгу. Артист умер быстро и, главное, тихо. Мастер взял припасенную заранее газету и осторожно, чтобы не испачкаться, вытащил нож из трупа. Шире открыл дверцу машины, и вытолкнул тело на землю.
   Начал вытирать той же газетой кровь с дверцы, но потом прекратил и отбросил газету в сторону. Нож вытер о рубашку мертвого Артиста.
   Когда выпрямлялся, почувствовал, как закололо в правом боку. Плохо. А еще нужно разобраться с Резким. Он и вправду резкий.
   Мастер посмотрел на нож в своей руке. Вздохнул и наклонился к телу Артиста еще раз, за пистолетом.

* * *

   – Вот, пожалуй, и все, – оглянувшись, сказал Гринчук. – Покатались – хватит. – Это, похоже, за мной.
   Сзади, метрах в двухстах ниже по дороге шла черная «тойота». Шла уже не скрываясь, от самого города.
   – Ты сейчас бегом в лес, и там затаись, посоветовал Гринчук, останавливая машину. – Это дорога на перевал?
   – Да, только направо. На развилке – направо. Левый поворот – в тупик. Там рухнула часть дороги, – Григорий все еще топтался возле машины.
   – В кусты, дорогой товарищ, – скомандовал Гринчук. – Все – в сад!
   Машина рванула с места. Ее бывший владелец прыгнул за дерево. Когда через две минуты мимо пролетела черная «тойота», он подумал, стоит ли обратиться в милицию, и решил, что стоит, но не здесь и не сейчас. Отсюда лучше просто сбежать через лес. Это километров семь по горам, но так, наверное, безопаснее.
   Сзади, в районе развилки, ударили выстрелы. Григорий побежал, поскользнулся и потянул ногу. Поэтому еле дошел до поселка, прихрамывая и опираясь на палку. Позвонил в милицию, сообщил о происшествии.
   Но к тому времени, информация о происшествии у милиции была.
   Мастер получил сообщение еще раньше.
   Резкий успел заметить пистолет в руке Мастера. И он даже успел понять, что это не просто так, что это пришла смерть. И это все.
   Одна пуля ударила в грудь. Вторая – в голову. Тело, пытаясь удержать отлетающую душу, забилось в напрасной судороге и затихло.
   Мастер аккуратно вытер пистолет и бросил его в кусты.
   Вот и все. Теперь нужно уходить. Нужно просто спрятаться. Исчезнуть. Телефон.
   – Да, – сказал Мастер. – Слушаю тебя, Виталик? Что?
   Мастер нащупал рукой дерево и прислонился.
   – Точно? Ты сам видел? Да? Хорошо… Если что, я позвоню.
   Вот и все. Теперь можно спокойно устраивать свою дальнейшую жизнь. Он все приготовил заранее, и другой паспорт, и квартиру, и дом в деревне. В конце концов, он и сам собирался сворачивать свои дела. И Левчик должен был умереть, переведя все общаковские бабки на счет для Мастера. И даже врач был подготовлен, для операции.
   Но Левчик, сука, сообразил. Испугался и побежал к Гринчуку. И Зеленый свалил Мастера? Свалил? Хрен там, свалил. Мастер все бросил и ушел. А Гринчук…
   Гринчук умер. Умер Зеленый. И ничего уже с этим не поделаешь. Виталик врать не будет. И не ошибается.
   Нужно ехать.
   Мастер вышел на дорогу и двинулся, не торопясь, прочь от города, опираясь на палку, которую вырезал, прежде чем выбросил нож.

* * *

   – А ты боялся, – улыбнулся Гринчук.
   Виталик облизнул губы. Справа, сразу за дверцей, начиналась пропасть. Слева, в машине с выбитым лобовым стеклом сидел клиент. А Мастер говорил, что у него не будет оружия. Мастер много чего говорил. Сука. Руки Виталика тряслись. Он еще не до конца поверил в то, что жив. И еще было непонятно, долго ли он проживет.
   Клиент прижал их к обрыву, а потом потребовал выбросить на дорогу оружие. И выстрелом из пистолета снес зеркало заднего вида в салоне «тойоты». Осколом стекла впился в щеку Виталика, но боли он не почувствовал.
   – Стволы, – сказал Гринчук. – На дорогу.
   Автомат, пистолет и винтовка с оптикой.
   – Ребята, а не слишком ли много насилия в нашей жизни? – спросил Гринчук. – Нет? Не много?
   Виталик попытался вытереть пот с лица и размазал кровь.
   – Вас Мастер послал? – спросил Гринчук.