Зурабян Гарри. Джума

   - Миша, это я, Родионов.
   - Что случилось? - уже четко произнес тот. Ночные звонки не были для него слишком большой неожиданностью, учитывая специфику работы. "Включаться" с годами он научился быстро. - Борис, что молчишь? Родионов?
   - Миша, случилось несчастье... Понимаешь, мы сидели с Анастасией в кухне... и... и... - Родионов никак не мог заставить себя сказать главное.
   - Борис! - рявкнул в трубку Михаил Спиридонович. - Какого черта! Ты же позвонил и дал "отбой". Сказал, что все в порядке; Анастасия задержалась у знакомых.
   - Да, задержалась... Но... Миша, понимаешь, она у-умерла.
   - Что? - начал заводиться Багров. - Громче говори!
   - Миша, я убил ее, - против собственной воли, четко произнес Родионов.
   - Ты, что, пьяный?! - рассвирипел Михаил Спиридонович. - Иди проспись!
   - Ты должен приехать первым, Миша.
   Багров готов был послать его к черту, но что-то в интонациях Родионова его насторожило.
   - Боря, что случилось с Анастасией? - осторожно спросил он. - Я правильно тебя понял?
   - Да. Ты все понял правильно.
   - Идиот! Боже мой, какой же, ты, идиот! - воскликнул Багров в сердцах. - Ничего не трогай. Я скоро приеду. Да, а где Наталья? Она-то хоть, надеюсь, жива?
   - У нее шок, ничего не соображает. Миша! Приезжай! - истерически выкрикнул Родионов. - Иначе, я тоже с ума сойду.
   - Идиот! - напоследок проговорил Багров и, с чувством выругавшись, бросил трубку.
   Он сел на кровати, пытаясь собраться с мыслями. Кровать заскрипела и Багров услышал за спиной встревоженный голос жены:
   - Тебя вызывают? Что случилось?
   - Отелло в город приехал на гастроли, туды-т его растуды-т! - в ярости бросил Михаил Спиридонович, но тут же спохватился и зло добавил: - Спи! Чего подхватилась!
   Жена обиженно засопела и, дернув на себя одеяло, что-то недовольно пробурчала. Багров встал и успел сделать всего два шага по спальне, когда вновь зазвонил телефон.
   " Ну, гад, приеду и сам тебя удавлю!", - подумал он, срывая трубку телефона.
   - Что ты трезвонишь, придурок! - не сдержался он. - Еду я уже! Еду!
   На другом конце провода растерянно охнули и повисла тишина.
   - Алло! Багров слушает, - на всякий случай представился Михаил Спиридонович. - Кто у телефона?
   - Дежурный по горотделу майор Степашин!
   Багров попытался вздохнуть и судорожно закашлялся.
   - Вы уже знаете, товарищ полковник? - осторожно спросил Степашин.
   Михаил Спиридонович, откашлявшись, мысленно проклиная всех ближних и дальних Родионова, все же поинтересовался:
   - О чем?
   - Немца убили, в Кедровом переулке. Опергруппа уже выехала.
   - Какого немца? - в смятении спросил Багров, занятый мыслями о Родионове.
   - Немца! - возбужденно повторил дежурный. - Отто Франка!
   - Кого-о-о?!!
   - Да Франка, Франка убили, товарищ полковник! - начал раздражаться Степашин.
   - Кто на место выехал?
   - Группа майора Иволгина.
   Михаилу Спиридоновичу показалось, что он сходит с ума.
   - Буду через сорок минут, - наконец, выдавил он.
   Если дежурный и удивился, то виду не подал. От дома, где жил Багров, до горотдела было, максимум, минут десять езды, если ехать, конечно, на ... трехколесном велосипеде.
   - Машину высылать? - спросил дежурный, интуитивно о чем-то догадавшись. О чем именно он, наверное, ни в жизнь не смог бы объяснить.
   - Не надо, я - на своей, - отчеканил Багров и положил трубку.
   Михаил Спиридонович собирался так быстро, как, пожалуй, лишь в годы службы в армии, побив рекорды не только советской милиции, но и всех элитарных спецподразделений ГРУ и КГБ. Вскоре он уже припарковывался у подъезда дома, где жили Родионовы. Проигнорировав лифт, Багров быстро взбежал на нужный этаж и позвонил.
   - Кто? - послышался за дверью испуганный голос Бориса Николаевича.
   - Огурец в пальто!!! Открывай!
   Дверь тут же распахнулась и он вошел.
   - Где? - задал первый вопрос.
   От Родионова заметно попахивало спиртным. Оттолкнув его, Михаил Спиридонович быстро прошел в кухню, вспоминая обрывки разговора, и с ходу чуть не налетел на лежащую поперек прохода Анастасию. Он присел, стараясь ничего не касаться руками. Внимательно осмотрел помещение, отметив на углу кухонного шкафа бурые пятна и повернулся к Борису Николаевичу:
   - Доигрался, сукин сын! - Он недобро прищурился и уже тише спросил: Франк - твоя работа?
   Родионов часто заморгал и испуганно затряс головой:
   - Миша, клянусь, я и Анастасию не трогал! Она сама! Поскользнулась на яблочной кожуре. Вон лежит, смотри... Ты ведь знаешь, как она любила яблоки... - Лицо его вдруг сморщилось и из глаз хлынули слезы. - Миша, ты же знаешь, как я ее любил! Ты подтвердишь?
   Он с мольбой заглядывал в глаза давнего друга, в отчаянии ломая руки, как провинциальная актриса в дешевой драме. Был одновременно жалок, омерзителен и еще... опасен. Опасен, как раненный хищник, пока не загнанный, не обнаруженный в лесу, но уже отведавший человеческой крови и плоти. Он стал тем, кого именуют самым страшным зверем на земле оборотнем, с душой сатаны и разумом человека.
   - Где Наташа? - преодолевая отвращение, спросил Багров.
   - У себя в комнате, - икая и лязгая зубами, ответил Родионов.
   "Надо вызывать опергруппу, а лучше - психиатрическую бригаду, подумал Михаил Спиридонович. - Он в таком состоянии, что прибьет и меня с Натальей."
   Багров прошел к ней в комнату. Там горел свет, но бедная девушка ни на что не реагировала. Она сидела на кровати и, улыбаясь, играла... со старым, коричневым, плюшевым мишкой, при этом что-то быстро произнося. Михаил Спиридонович, подойдя, поднял голову девушки, нежно отводя упавшие на лоб пряди волос. На миг ему сделалось дурно. На него смотрели пустые, абсолютно без признаков разума, глаза. Он повернулся и в упор взглянул на притихшего за спиной Родионова.
   - Борис, послушай, что я тебе скажу. Выкинь этот дневник к чертовой матери! Выкинь!!! Вот это и то, - он жестом показал сначала на Наташу, а потом в сторону кухни, - не стоят и миллиарда долларов! Я еще не совсем из ума выжил и уж дважды два сложить в состоянии. Я пока... - пока! - не знаю, что тут произошло, но чувствую: ты увяз в этом "золотом" деле по самую макушку. Опомнись, Боря!
   Даже Багров, знавший Бориса с детства, не мог предположить последовавшей вслед за его словами реакции. Родионов, преображаясь на глазах, твердой походкой подошел вплотную к Михаилу Спиридоновичу и четко, с расстановкой, проговорил:
   - Я вызвал тебя не для того, чтобы выслушивать проповеди. Ты в этом деле тоже увяз. Но ты не знаешь главного: сколько еще людей, больших людей, в нем увязло. Я - слишком мелкая сошка, чтобы отдавать приказ о ликвидации таких, как Свиридов и Франк. Миша, неужели ты до сих пор не понял, какие деньги на кону?!! Или ты хочешь стать следующим после Франка?!
   - Ты мне угрожаешь?! - гневно сверкнул глазами Багров. - Мне? Полковнику милиции, заместителю начальника горотдела?!
   - Миша, - с жалостью взглянул на него Родионов, - у одного человечка там, наверху, - он небрежно указал пальцем в потолок, - лежат неподписанными два приказа. Пока неподписанными... Завьялов через неделю уходит на пенсию. Место начальника горотдела - вакантно. Есть две кандидатуры... Но серьезные и опытные люди, которым не безразлична судьба города и области единогласно согласились только с одной. Вопрос, практически, решенный. - Губы Родионова тронула хитрая, лисья улыбка: Догадываешься, чья это кандидатура? Но, понимаешь, - он задумчиво уставился в потолок, - эти люди хотят быть уверены в преданности и лояльности человека, которому они доверят порядок на улицах областного центра.
   - А тут и случай представился, - криво усмехнулся Багров.
   - Так получилось, - развел руками Борис Николаевич. - Пути Господни неисповедимы...
   - Значит, как урки, кровью повязать решили, - глядя из-под лобья, набычился Михаил Спиридонович. - Страшный, ты, человек, Борис. А ведь Анастасия - жена тебе... была, - он сглотнул судорожный ком в горле. - А девочка эта - дочь.
   - О Наташе позаботятся, - проговорил Родионов тоном, словно речь шла о комоде, который ставить, все-равно, в какой угол. - А Настя... - он брезгливо скривился, но глаза при этом сделались черными от затопившей их ненависти. - Анастасия Филипповна вчера имела теплую беседу с одним из наших фигурантов. И он имел дурость обо всем ей рассказать. А до того... письмецо мне подбросил. И угрожал, между прочим!
   - Поэтому она и лежит сейчас в кухне с проломленным виском, закончил, перебив его, Михаил Спиридонович.
   Родионов поморщился:
   - Это был несчастный случай, Миша.
   - "Неосторожное обращение с яблоками", - усмехнулся Багров. - Что ж, ты, тогда, Борис, так обгадился, если это был несчастный случай? - в его голосе слышался неприкрытый, уничижительный сарказм.
   Лицо Родионова превратилось в холодную, застывшую маску.
   - Миша, - проговорил он, не скрывая угрозы, - а ведь ты знаешь гораздо больше Анастасии..
   Глава девятая
   - Разрешите, ваше благородие? - в кабинет Иволгина заглянул Добровольский.
   Тот разговаривал по телефону и, судя по кислому выражению лица, ничего хорошего из этого разговора не выходило. Майор махнул рукой, предлагая Алексею зайти и располагаться. Добровольский с готовностью перешагнул порог, сел. Достав пачку сигарет, вопросительно глянул на Иволгина. Впрочем, вопроса в его глазах было ровно столько же, сколько и веселого нахальства.
   Майор положил трубку и тяжело вздохнул:
   - За-бо-да-ли, - проговорил зло. - Дай и мне сигаретку. - Увидев скривившегося Алексея, заметил: - Не жлобись, а то и тебе не разрешу дымить.
   - Вот так всегда, - с деланным отчаянием произнес Добровольский. Маленького любой обидеть может.
   - Хотел бы я посмотреть на того самоубийцу, который тебя обидеть решит, - усмехнулся Петр Андреевич, закуривая. - Что делать будем? Прямо рог изобилия какой-то, из жмуриков... - он вполголоса ругнулся. - Считай, за месяц с небольшим - трое. И один одного "сиятельнее": два "вора в законе" и жена второго секретаря горкома партии. Все урки на уши встали! Из "святой троицы" только Мухин остался.
   - По агентурным данным, "сходка" намечается.
   - Одна уже закончилась, - майор выразительно посмотрел в потолок.
   - Не понял, - удивленно поднял брови Алексей.
   - "Дело Родионовой" закрыли.
   - Поня-я-ятно... Муж за жену не в ответе. Ну, иллюзионисты!
   - Несчастный случай, - с издевкой добавил Иволгин. - Хоть бы со знающими людьми посоветовались. - Он усмехнулся: - "На яблочной кожуре поскользнулась...". Ну, конечно, в четвертом часу ночи баба фигурным катанием заняться решила. Ну-у, у-р-роды!
   - Говорят, дочь в психушке. Это ж что знать и видеть надо было, чтобы умом тронуться? - Алексей выразительно посмотрел на майора.
   - Леша, у нас своих "окоченевших" хватает. Что там частный детектив наш накопал?
   - В десятку, Андреич! - довольно улыбнулся Добровольский. - Все подтвердилось. А вообще скажу тебе, бабульки в этом дворе - настоящий разведывательный центр. Моссад и не стоял! У одной из них внук живет, загадочно проговорил Алексей. - Шустрый пацан и, по словам бабульки, "бядовый, страсть!". В тот вечер, когда Свиридова убили и парня нашли, он собаку выгуливал. Ну, и приспичило ему: решил в арке облегчиться. И нарвался на незнакомца нашего. Тот как раз к машине возвращался и решил, видимо, мимоходом воспитательную беседу провести. Так торопился, что собаку не заметил. Зато она его... Не только заметила, но и приложилась - зубками, естественно. - Алексей невольно улыбнулся: - Как говорится, ниже спины. По словам мальчишки, если бы не "дипломат" в его руках, "не отмахался бы дядька". Пацан, к слову, тезка твой - Пашкой зовут, испугался, собаку отогнал и деру домой. Бабушке, конечно, ни гу-гу, но спать не лег. Боялся, мужик по квартирам пойдет обидчиков искать.
   - Что за собака? - с интересом спросил Иволгин.
   - Немецкая овчарка.
   - Серьезная псина и... умная, а? Как считаешь? Подожди, а почему ты решил, что это тот самый мужик?
   - Когда они через двор шли, Барс чуть с поводка не сорвался и всю дорогу в сторону машины рычал.
   - Как же ты его расколол?
   - Он, бедняга, едва сознания не лишился, когда меня увидел на пороге. Думал, мужик все-таки заявление написал и Барса на живодерню отправят. Как увидел, не помня себя, в крик и в слезы: "Дяденька, он не виноват! Я сам в подворотне писал!" Ну и, слово за слово...
   - Он его запомнил?
   - Темно было, но света с соседней улицы хватило. Тут, сам понимаешь, главный свидетель даже не пацан, а собака. Но портрет составим. Добровольский глянул на часы. - После уроков подойдут с бабушкой.
   - Добро. Хотя, может лопнуть, как пузырик мыльный. Пустышку вытянем. Так, что по Франку?
   Алексей надул щеки и шумно выдохнул:
   - Пока, как пионэры, макулатуру собираем: акты, экспертизы и тэ дэ, и тэ пэ. Времени прошло, всего ничего...
   В этот момент в дверь осторожно постучали.
   - Войдите! - громко крикнул Иволгин.
   Дверь приоткрылась и показалось смущенное лицо Игоря Приходько.
   - Разрешите, товарищ майор?
   - Входи, Игорь, присаживайся, - пригласил радушно. - Ты унас, как-никак - именинник!
   Тот, робея, протиснулся в кабинет, поздоровавшись с Алексеем. Иволгин, в свою очередь, встал и крепко пожал Приходько руку. Игорь продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу. Заметив улыбку Добровольского, и вовсе скис.
   - Леша, - не выдержал майор, - да прекрати, ты, парня в краску вводить.
   - А что я?! - икренне удивился Алексей и расплылся в обворожительной, страстной улыбке на все тридцать два великолепных зуба: - Так пойдет?
   Иволгин только махнул рукой и покачал головой: мол, что с него возьмешь, с больного-то человека? И обратился к Приходько:
   - Что у тебя, Игорь? Да сядь, ты, не маячь!
   - Вы только не смейтесь... - неуверенно начал тот, присаживаясь на стул напротив Добровольского. - Но я опять старушку нашел, - и бросил испуганный взгляд на Алексея.
   Добровольский сидел с каменым выражением лица, но услышав слова Приходько, сначала сморщился, сдерживаясь изо всех сил и, все-таки, не совладав, расхохотался. Игорь нахмурился и обиженно засопел.
   - Алексей! - рявкнул Иволгин. И, уже обращаясь к Приходько, серьезно добавил: - Не обращай внимания. Он к нам из циркового училища пришел, по разнарядке. Прямо с клоуновского отделения.
   - В уголовный розыск?! - искренне изумился тот. - Среди своих не нашлось, что ли?
   Тут уж не выдержал и Петр Андреевич, а Алексей буквально сложился пополам от хохота. Отсмеявшись, Иволгин покачал головой:
   - Игорь, ты сам-то хоть понял, что сказал? Да-а... С чувством юмора у тебя, как у америкосов.
   - Да не понимаю я, когда вы, товарищ майор, серьезно говорите, а когда шутите, - обиженно произнес Игорь.
   - Ладно, проехали. Так что там насчет старушки?
   Игорь подобрался и стал рассказывать:
   - Я в тот двор больше не ходил, как и приказывал капитан Добровольский. Но сегодня утром передают мне, что какая-то бабушка разыскивает меня по телефону. Оказалось, Пелагея Захаровна. Ну, с которой все началось. Просит, чтобы я ее подружку принял. - Игорь улыбнулся: Думала, я начальник какой-нибудь. Я ей телефон нашего дежурного еще в прошлый раз оставил. Вобщем выяснилось, у подруги ее - Лии Никитичны Разиной, квартирант пропал. Она сама у дочки живет, но на кватриру наведывается. А тут приболела и не была недели полторы. Звонит, никто трубку не берет. Квартирант, по ее словам, парень молодой, серьезный, вроде как, ученый-археолог. - Игорь сделал многозначительную паузу и продолжал: Разные языки знает...
   - Что же он тут делал - такой умный? - поинтересовался Алексей.
   - Лия Никитична рассказывала, - продолжал Игорь, - что он книг из библиотеки целую гору натащил. Окрестностями Белоярска очень интересовался. Якобы, научный труд какой-то пишет. А приехал он из Ашхабада.
   - Звать-то его как? - нетерпеливо прервал Приходько Петр Андреевич.
   - Астахов Сергей Михайлович. Он, как на постой встал, сразу представился Лии Никитичне и документы показал. Вот... Заплатил, значит, за квартиру на месяц вперед. Собирался, вроде, в тайгу сходить. Она его отговаривала, но не знает - послушался он или нет. Последний раз они виделись утром 27 февраля. Она к вечеру с радикулитом слегла, не до квартиранта было. Потом немного поправилась и попросила дочь съездить. У нее и брать особо нечего, но мало ли... Вобщем, дочь вернулась и огорошила старушку: все вещи на местах, в том числе, и Астахова, а самого нет. Они звонили, приезжали и, в конце концов, поняли: пропал Сергей. А тут еще Пелагея Захаровна масла в огонь подлила - поведала, что рядом с домом "убивца" нашли - молодого парня. Вот старушки и забеспокоились... Вещи смотреть без милиции не стали.
   - Чего сразу не пришли? - нахмурился Иволгин.
   - Сначала побоялись. Вдруг Астахов и, правда, в тайгу подался с кем-то. Вернется, а тут сюрприз: в милицию заявили. Нехорошо, мол, как-то, не по-нашему. Потом пошли, все-таки, в районное отделение, а там их назад повернули, чтобы голову не морочили. Загулял, мол, ваш ученый у какой-нибудь бабы, вернется.
   Приходько закончил и, достав платок, смущенно промокнул выступившие на лбу капельки пота. Иволгин и Добровольский обменялись быстрыми взглядами.
   - Что скажешь? - спросил майор.
   Вместо ответа Алексей обратился к Игорю:
   - Адрес какой у бабульки?
   - Улица Красных партизан, дом семнадцать.
   - На нее вполне можно пройти с того двора. Даже ближе будет, если от остановки, - волнуясь, пояснил Алексей.
   - Где сейчас твои бабушки-старушки? - спросил Иволгин.
   - Внизу ждут.
   - Добро. Сейчас повезем на опознание в больницу.
   - Андреич, - охладил его Добровольский, - там же теперь и "конторские" дежурят.
   - Время, Леша, время! Не до ведомственных карамелек, как говорил старина Мюллер. - Он поднялся: - По машинам, ребята.
   В этот момент зазвонил телефон. Петр Андреевич с досадой поморщился, но, все-таки, снял трубку:
   - Слушаю, майор Иволгин. Да, Татьяна Александровна... Хорошо... А попозже нельзя? Ладно, сейчас буду. - Он швырнул трубку и выругался: Черт, новый начальник нас иметь хочут.
   - Багров? - удивился Алексей.
   Майор кивнул.
   - Вот что, Леша, и ты, Игорь, езжайте без меня. Я быстренько отверчусь и приеду. Ждите меня в больнице.
   - Разрешите, товарищ полковник? - Петр Андреевич вошел в кабинет нового начальника горуправления, теперь уже - Багрова Михаила Спиридоновича.
   Особого расположения к нему Иволгин никогда не чувствовал, хотя и уважал, зная, что Багров прошел путь к прежнему своему креслу от простого участкового. И хотя звезд с неба не хватал, но мужик был, в общем-то, неплохой. Впрочем, ходили слухи, что подлянки за ним водились. Но доказательств прямых ни у кого не было. Кому ж охота искать доказательства на зам. начальника горуправления? Земля-то круглая. Вишь, как повернулась на экваторе сам "батько Спиридон" сидит. Об уходе Завьялова жалели многие, в их числе, и Петр Андреевич,
   но... наступало время "вторых". Гон начинался по всей Росии-матушке, в который уж раз...
   - Проходите, Петр Андреевич, - пригласил Багров.
   Иволгин успел отметить, что у нового начальника изменилось выражение лица.
   "Кресла им, что ли, такую морду придают? - с нарастающим раздражением подумал Иволгин. - Как сядут чуть повыше, так подбородок вверх, губы варениками и в глазеньках - усталость неземная... от щедрот и благ, на макушку свалившихся."
   - Петр Андреевич, почему с "делом Свиридова" тянете? - с ходу, недовольным голосом спросил Багров. - Город, того и гляди, в Чикаго превратится, а вы, насколько мне известно, на месте топчетесь. Убийцы за счет государства здоровье себе благополучно поправляют, в больницах отлеживаются. На улицы вечером выйти нельзя. Что
   прикажите населению отвечать? Рабочим, служащим? А дети? Им же после уроков погулять надо. Или замуровать их в квартирах? Одним словом, даю вам неделю срок - чтоб с "авторитетами" было покончено. Хватить население нервировать! Вам понятно?
   Иволгин встал, вытянувшись в струнку и, пожирая глазами новое начальство, с воодушевлением отчеканил:
   - Так точно, товарищ полковник!
   Багров понимал, что над ним издеваются, но формально придраться было не к чему. Не копаться же в интонациях подчиненных - так недолго и в записные дураки угодить.
   - Вы свободны, - как можно спокойнее проговорил Багров, отпуская майора.
   Петр Андреевич вышел в приемную и встретил сочувствующий взгляд секретарши, Татьяны Александровны.
   - Мне легче, - вздохнула она и шепотом добавила: - последнюю неделю дорабатываю.
   - Да что вы?! - искренне удивился Иволгин.
   - Не во мне дело, Петенька, - она молча кивнула на дверь начальника.
   - Не дрейфь, Татьяна, - он подмигнул, - прорвемся!
   Зазвонил телефон, она подняла трубку. Иволгин кивнул на прощание и поспешил к выходу. Он был уже на пороге, когда ена окликнула его:
   - Петр Андреевич, вас капитан Добровольский.
   Он вернулся и взял трубку:
   - Слушаю тебя, Леша...
   Татьяна Александровна, наблюдая за ним, все больше хмурилась, но, в итоге, на лице ее отразился неподдельный испуг. Иволгин же, казалось, вот-вот задохнется. Таким она видела его впервые. Выслушав, не сказав ни слова, он осторожно положил трубку телефона и, увидев испуганное лицо Татьяны Александровны, жестко произнес:
   - А прорываться-то, Танюша, придется с боями. Я бы сказал даже, против танков и превосходящих сил противника. - И стремительно покинул приемную.
   Шагая по отделению нейрохирургии, майор кожей ощущал накаленную, взрывоопасную атмосферу. Больные попрятались по палатам, зато на всем протяжении коридора сновали люди в милицейской форме и штатских костюмах. Мимоходом он заметил одиноко сидящих на кушетке и испуганно жавшихся друг к другу старушек. Петр Андреевич резко остановился и подошел к ним.
   - Добрый день, - поздоровался вежливо. - Это вас привозили на опознание?
   Старушки одновременно, молча, кивнули головами. Взгляд у обоих был затравленный и настороженный. Иволгин увидел неподалеку Добровольского, отчаянно жестикулирующего, и о чем-то горячо спорящего с мужчиной в штатском. Тот повернулся и зашагал прочь. Петр Андреевич узнал капитана Стрельцова из госбезопасности. Алексей, заметив майора, поспешил навстречу.
   - Леша, - сдерживая ярость, процедил сквозь зубы Иволгин, - быстро отправь на машине отсюда старух. Извинись; в ногах валяйся, если поможет, но чтобы рот под страхом смерти не открывали. Одним словом, максимум обаяния, на какое только ты способен. Не уболтаешь, через час над нами весь город хохотать будет. Где Приходько?
   - С персоналом беседует.
   - Правильно, надо подключать парня. Один такую работу провернул, а тут... С Багровым, думаю, договорюсь. У парня талант есть, хоть и с придурью он. Так, дальше... Ага! Где Артемьев?
   - В кабинете. Ругается, что отделение переполошили. Его больным категорически запрещено волноваться. Кипит, как самовар. Сказал, если не уберемся через полчаса, он лично всех под наркоз и лобэктомию уложит.
   - Чего-о-о?!
   - Память сотрет и дураками сделает.
   - Опоздал, родимый! Мы уже сами себе ее сделали. Но я с этим "мил человеком" сейчас от всей души набеседуюсь. Без него тут точно не обошлось!
   - А, может, урки постарались? После того, как Франка убили, вспомнили, наконец, что у них "крестничек кровный" есть?
   - Долго вспоминали, Леша, слишком долго. Да и уверен я, знали они, кто Свиридова убил. С самого начала знали, потому парня и не тронули. Здесь несколько дней только наши были. Убрать его - плевое дело, сам знаешь. А сейчас Астахова из-под носа у "конторы" увели. Ты представь - у "конторы"!!! Уголовники с ней связываться бы не стали. Тут мозги покруче нужны или.. совсем надо их не иметь. В любом случае, провернул это тот, кто с этими самыми мозгами, - черт, будь они неладны! - не один год провел.
   - Думаешь, все-таки, Артемьев?
   - Уверен, Леша!
   - Ну, ни пули тебе, ни "пера"!
   Когда Иволгин открыл дверь в кабинет заведующего, Артемьев стоял лицом к окну, заложив руки за спину. Он медленно повернулся и, вздохнув, подошел к столу, жестом предлагая майору кресло напротив.
   - Прошу, Петр Андреевич, - произнес устало.
   Майор сел и расслабленно поинтересовался:
   - Георгий Степанович, у вас, случайно, выпить нет? - и по выражению лица нейрохирурга понял: счет 1:0 в свою пользу.
   - А вам разве можно... при исполнении? - обескураженно спросил Артемьев.
   - Мне, дорогой Георгий Степанович, уже все можно. Я ведь с завтрашнего дня - на пенсии... благодаря вам.
   - Да что вы такое говорите, Петр Андреевич! - возмутился тот.
   - Так есть выпить или нет?
   - Е-есть, конеч-ч-чно, - заикаясь, выдавил Артемьев и поднялся, все еще недоверчиво глядя на Иволгина. - А как же... ваши?.. - он кивнул на дверь.
   - Не бойтесь, не набегут. Им сейчас не до того.
   - Помилуйте, я совсем другое имел в виду, - обиделся заведующий, но бутылку коньяка все-таки выставил. Затем разлил янтарно-ароматную жидкость, поставил рюмку перед Иволгиным и вопросительно посмотрел на него.
   Петр Андреевич поднял свою, понюхал и, смакуя, медленно выпил.
   - Хор-р-рош! А, вы, что же?
   Георгий Степанович смутился и, налив буквально несколько капель, нехотя выпил.
   - Ну что, по второй? - глаза Иволгина азартно заблестели. - За успех безнадежного, казалось, предприятия! А, Георгий Степанович?
   Артемьев недовольно поджал губы. Не скрывая неприязни, холодно заметил:
   - Уж, простите, Петр Андреевич, но я считал вас, в некотором роде, интеллигентным и светским человеком. А вы, по-моему, изволите хамить. Тем более, старшему по возрасту.
   Иволгин откинулся на спинку кресла и несколько минут пристально изучал сидящего напротив доктора, временами склоняя голову то в одну, то в другую сторону.