Страница:
Новая локальная цивилизация не возникает на основе отрицания ей предшествующей, ее цивилизационных основ. Новая локальная цивилизация с новыми цивилизационными основами и логикой истории может стать результатом сложнейших межцивилизационных синтезов, но никак не следствием отрицания цивилизационных основ, ей предшествующих. В процессах отрицания своих собственных цивилизационных основ локальная цивилизация не может породить новой цивилизационной реальности, с новыми цивилизационными основами. В таких процессах отрицания она просто перестает быть, существовать в качестве момента исторической реальности. Ведь со смертью локальной цивилизации в истории умирает все и главное - духовные основы истории в основах человеческой души и вслед за этим и на основе этого умирает субъект цивилизационной реальности и логики истории - этнокультурная общность. Она перестает быть цивилизационнообразующим субъектом, растворяется в истории и как этическая, и как культурная, и как цивилизационная общность. А вместе с ней растворяется сама история, она умирает как история данных людей, данной этнокультурной общности.
Таким образом, есть все основания говорить об особой исторической устойчивости локальной цивилизации по сравнению с общественно-экономической формацией. Формации в истории приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются. Они уходят из истории последними, а вместе с ними уходит и сама история. И вот почему. Локальная цивилизация базирует свое бытие в истории на персистирующем основании исторической реальности - генетическом коде истории, который неизменно воспроизводится на любой стадии формационного развития истории, в любом ее состоянии в качестве исходного основания истории, благодаря которому происходит самоидентификация истории и ее воспроизводство не в качестве истории вообще, а в качестве исторически, культурно, духовно определенной и центрированной истории. Представляя собой систему архетипов социальности, культуры, духовности, генетический код истории отвечает за воспроизводство духовных основ истории в основах человеческой души - основ ее социальной, культурной и духовной идентичности, а вслед за этим и на этой основе самой истории. Генетический код истории кодирует и раскодирует саму историю, сам способ исторического бытия, бытия истории в человеке и человека в истории, способ объективации социальности, культуры, духовности в истории.
Это неуничтожимая основа истории, постоянно присутствующая во всех ее составляющих, включая сюда и экономическое, связывающая их в одно единое целое, в том числе и историческое. Именно генетический код истории лежит в основах основ самой исторической преемственности, связывая прошлое с настоящим, а настоящее с будущим, превращая историю в историю, не в хаос событий, а в процесс исторически направленных изменений, направленных общими ценностями идентичности - едиными символами Веры, иерархией ценностей, едиными целями и смыслами жизни и истории. Поэтому генетический код истории не может просто так уйти из истории, ибо вместе с ним уйдет из истории, в небытие сама история, ее историообразующее начало. Оно является таковым и для цивилизационнообразующего субъекта - этнокультурной общности. Она есть то, что она есть - главный субъект цивилизационной исторической реальности и логики истории лишь только постольку, поскольку есть носитель генетического кода истории. Его разрушение тотчас же разрушает его главного носителя - этнокультурную общность, основную субъектную базу не только цивилизационной исторической реальности, но и исторической реальности в целом. Из нее, таким образом, уходит и основа, и субъект, а потому она перестает быть и исторической, и реальностью, перестает быть просто историей.
Уже только это не оставляет никаких сомнений в том, что локальная цивилизация действительно есть абсолютный максимум истории, тот, которым начинается история и которым она заканчивается, тот, который стягивает к себе все основные историообразующие факторы, начиная с оснований и субъектной базы и кончая целями и смыслами самого исторического творчества, его спецификой и результатами, тот, который неуничтожим в истории, разве что вместе с уничтожением самой истории, тот, который является носителем абсолютных ценностей, целей и смыслов исторического бытия, тот, которым жива сама история и как история цивилизации, и как история вообще. Локальная цивилизация - абсолютный максимум истории и, как максимум, имеет доминирующее значение в структуре исторической реальности, в самой логике истории над формационной и как реальностью, и как логикой истории.
Таким образом, дело не просто в том, хотя и в этом тоже, что формации приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются, в истории они умирают последними, а вместе с ними и сама историческая реальность, но и в нечто принципиально ином. Цивилизационная историческая реальность доминирует над формационной, так как формация в структуре исторической реальности не имеет самодовлеющего значения, не существует сама по себе, а только как часть цивилизационной, как одна из формационных стадий ее исторического развития. При всей взаимозависимости цивилизационной и формационной исторической реальности и логики истории формация не имеет самостоятельной формы реальности помимо той, которая придается ей той или иной локальной цивилизацией. Формация существует в цивилизации, посредством цивилизационных форм обретает конкретно-историческую реальность, становится формационной стадией исторического развития локальной цивилизации, но никак не наоборот. Не может цивилизация стать частью формации, ибо она, а не формация образует подлинно историческую целостность. Корни реальности формации в истории уходят не столько в формационную, сколько в цивилизационную историческую реальность. Здесь само формационное развитие в истории обретает ценность, цель и смысл.
В самом деле, нельзя же считать, к примеру, конечной ценностью, целью и историческим смыслом всей древнегреческой истории - классическое древнегреческое рабство. Ценностная и смысловая доминанты при любом рассмотрении истории оказываются с цивилизационными, а не формационными акцентами. Древнегреческая цивилизация, культура, духовность - вот что в действительности стало конечным и высшим итогом древнегреческой истории. Хотя без античного рабства не было бы античной цивилизации и культуры. Оно стало формационнообразующим началом античной цивилизации, но при этом всегда оставалось лишь средством, но не самоцелью исторического развития. Не доминируя в средствах, локальная цивилизация всегда и абсолютным образом доминирует в ценностях, в целях и смыслах исторического развития. А то, что доминирует в ценностях, целях и высших смыслах истории, доминирует в самой истории. В итоге формационная логика истории превращается в логику развития цивилизационных начал истории, в логику достижения высших цивилизационных ценностей, целей и смыслов истории.
И последнее, и отнюдь не по значению. Все в истории, любые прогрессы и достижения рушатся, если они не становятся прогрессом и достижением для каждого конкретного человека, если они не имеют персоналистической направленности и воплощения, не оборачиваются прогрессом и достижением в очеловечивании мира человеческой субъективности. Это конечный пункт воплощения мировой истории, он же является и ее исходным началом, ибо все в истории становится реальностью только на основе и посредством субъективной реальности. Новый мир субъективной реальности - это всякий раз и новая историческая реальность. Нельзя изменить историческую реальность, предварительно не изменив мир субъективной реальности. Все битвы истории, все ее победы и поражения, так или иначе, начинаются и заканчиваются в человеческой душе, так или иначе оказываются битвами, победами и поражениями человеческого сознания. Сознание было, есть и вечно будет высшей ценностью, высшей целью и высшим смыслом исторического развития. Сказанное вскрывает новый ракурс в локальной цивилизации как в абсолютном максимуме истории.
Ведь локальная цивилизация в одном из основных своих измерений - это обусловленный уровнем преобразования и социокультурного освоения природного и общественного бытия людей, уровень развития мира человеческой субъективности, проявляющийся в стереотипах поведения и образа жизни индивидов, в полноте их бытия в истории, в отношениях и способах их общения с природой, обществом, другим человеком, самим собой. Локальная цивилизация оказывается пространством развития мира человеческой субъективности, а цивилизационная логика истории - логикой исторического развития этого мира. Но, имея особое отношение к развитию мира человеческой субъективности, локальная цивилизация имеет особое отношение к статусу абсолютного максимума истории и в той самой мере, в какой есть способ бытия, развития и реализации неисчерпаемого мира человеческой субъективности.
Такой статус локальной цивилизации в истории не может не сказаться на особенностях цивилизационных закономерностей. По сравнению с формационными они более фундаментальны - закономерности более глубокого залегания в ткани исторической реальности. Их действие не ограничивается временем бытия одной формации. Они вообще слабо реагируют на смену формаций, продолжая интегрировать в одно историческое пространство бытие разных формаций, превращая их в бытие одной и той же локальной цивилизации. Собственно, это законы, которые обнаруживают себя в пространстве бытия всех формационных стадий развития данной локальной цивилизации. Их временной потенциал действия неограничен, точнее - ограничивается временем бытия самой локальной цивилизации. Они возникают с ней, превращаясь в законы ее развития, они же с ней и исчезают.
Они законы исторического развития цивилизационной основы истории - ее генетического кода, законы, кодирующие и раскодирующие духовные основы общества и истории в основах человеческой души, содержание исторического, культурного и духовного кодов. Они архетипичны, так как есть законы реализации в истории архетипических основ истории. Это законы, воспроизводящие историческую, социальную, культурную и духовную идентичность общества и истории, а значит, и саму социальность, культуру, духовность, само общество и саму историю, начиная с их архетипических глубин. Это законы, формирующие сам способ проживания в истории социальности, культуры, духовности, способ бытия истории в человеке и человека в истории. Это законы становления мира человеческой субъективности и всех форм ее объективации в стереотипах поведения и образа жизни, во всей системе отношений человека к природе, другому человеку, самому себе.
Одним словом, цивилизационные законы - это законы цивилизационной исторической реальности, ее становления и развития, выражающие цивилизационную логику истории, логику исторического творчества этнокультурных общностей людей - основного цивилизационного субъекта истории. И подобно тому, как локальная цивилизация есть феномен, результирующий в себе все основные потоки истории - социогенеза, культурогенеза, этногенеза, есть их историческое слагаемое, так и цивилизационные законы истории есть исторический синтез социогенетических, культурогенетических и этногенетических законов. Цивилизационная реальность - это реальность, синтезирующая в себе всю историческую реальность, цивилизационные законы - это законы, синтезирующие в себе все законы истории. Это в новой связи и в новом аспекте вскрывает фундаментальный статус локальной цивилизации в истории в качестве ее абсолютного максимума, ибо таковым может быть только один феномен в истории - синтезирующий в себе все номологическое многообразие и мощь истории.
Одним из специфических проявлений цивилизационных законов истории являются геополитические законы. Их нет у формации. Она геополитически совершенно нейтральна. Существуя в историческом пространстве, формация совершенно не ощущает его как геополитическое. Геополитическая реальность это пространственная реальность бытия в истории локальной цивилизации. Любая локальная цивилизация может существовать и гармонично развиваться только как геополитический феномен, только в контексте определенных географических условий, ландшафта и климата, насыщенности минеральными ресурсами и исторически сложившегося политического окружения, только в социальном, экономическом и, главное, культурном, духовном и историческом пространстве, имеющим границы, до которых она есть и после которых ее уже нет.
Локальная цивилизация имеет выраженную геополитическую логику существования и развития, она есть реальность только как геополитический феномен, а потому, сколько бы ее ни выталкивали за ее геополитические границы существования или, напротив, ни пытались связать с чуждой ей геополитической реальностью, она, в конечном счете, будет возвращаться в свои геополитические пределы. Внешние границы локальной цивилизации - это границы существования той этнокультурной общности, которая идентифицирует себя с данной локальной цивилизацией, ее генетическим кодом истории, это пределы распространения в пространстве архетипов социальности, культуры, духовности данной цивилизации, самого способа их проживания в истории, это пространство, в пределах которого локальная цивилизация находит свою историческую, культурную и духовную Родину.
И последнее. В цивилизационной логике истории четко просматриваются два уровня цивилизационных законов - общецивилизационные и специфические, локально цивилизационные. Если первые отражают законы, общие всем локальным цивилизациям, цивилизационной реальности как таковой, то вторые - не только их конкретно цивилизационное воплощение, но и специфическую конкретность самой локальной цивилизации. Каждая локальная цивилизация - это целая Вселенная со своим миром социальности, культуры, духовности, со своим способом их проживания в истории, со своим миром человеческой субъективности. Все это с ними рождается и вместе с ними умирает, рождается, развивается и умирает как по общим законам исторического развития локальных цивилизаций, так и по специфическим, только им присущим, которые с ними рождаются и с ними умирают.
Тем самым не следует впадать в крайности при интерпретации номологической природы локальных цивилизаций - крайности предельного универсализма и предельной спецификации тех законов, на которых базируют свое бытие локальные цивилизации. Если в случае предельного универсализма, признания реальности лишь универсальных законов исторического развития локальных цивилизаций теряется сам феномен локальности цивилизации, то во втором явно преувеличенное значение приобретает как раз феномен локальности. В этой связи история человечества предстает как история ничем и никак не связанных локальных цивилизаций, каждая из которых живет по своим абсолютно уникальным законам.
Очевидно, истина, как всегда, где-то посередине. Общие цивилизационные закономерности никак не отменяют реальности специфически локальных, как и они, в свою очередь, не переставая быть локальными, никак отрицательно не сказываются на реальности общих законов истории. И те, и другие сосуществуют в реальности одной и той же локальной цивилизации, с одной стороны, связывая ее с другими, с другой - специфицируя ее в ряду всех остальных. Единство общего и специфического, универсального и локального вот что образует действительную реальность любой локальной цивилизации.
Все вышеизложенное о цивилизационной исторической реальности, субъекте и цивилизационной логике истории создает условия для подведения итогов позволяет вплотную подойти к определению сущности феномена локальной цивилизации. Очевидно, в определение сущности локальной цивилизации не может войти все богатство содержания этого феномена, а только то, которое имеет непосредственное отношение к его сущности. Если исходить из того, что локальная цивилизация базирует свое бытие на основе генетического кода истории, этнокультурный субъект является главным субъектом локальной цивилизации, а формы его исторического творчества образуют основы цивилизационной логики истории, то есть все основания сущность локальной цивилизации попытаться вывести из этих базовых структурных элементов, из которых слагается любая локальная цивилизация.
В самом деле, именно на основе генетического кода истории осуществляется социальная, культурная и духовная идентификация общества и его истории, которая воспроизводит цивилизационно центрированную социальность, культуру и духовность, идентичные своим архетипам - основам локальности цивилизации. В итоге мы имеем не социальный хаос и поток истории, а цивилизационно центрированное общество и историю, которые в каждом акте своего бытия воспроизводят свою цивилизационную идентичность, себя не как общество и историю вообще, а как общество и историю определенной локальной цивилизации. В итоге мы имеем локальную цивилизацию, целую историческую Вселенную - мир объективной и субъективной человеческой реальности со своим особым и неповторимым содержанием, в частности, со своими символами Веры, со своей иерархией ценностей, со своими социальными, культурными и духовными доминантами, со своими историческими целями и смыслами бытия, со своей исторической харизмой и миром экзистенциальных проблем - жизни и смерти, свободы и несвободы, правды и лжи, любви и ненависти, добра и зла, святости и греха, истины и заблуждения, бытия для себя и для других, подлинного и не подлинного, гармоничного и дисгармоничного, трагического и комического...
Все это и многое другое и в своей сущности, и в своем существовании восходит и определяется сущностью и содержанием генетического кода истории. А потому он и есть сущность локальной цивилизации, ее неуничтожимая основа в истории, в пределах которой она есть и вне которой ее нет, нет ни как цивилизации, ни, тем более, как локальной. Больше того, вне генетического кода истории нет самой истории, ибо нет ее основы, духовной основы истории в основах человеческой души, нет самой души и, следовательно, самого человека, а вместо всего этого энтропия духа и истории, духовная дыра в истории - сход истории в небытие.
Но локальная цивилизация - это не только генетический код истории и обусловленные им архетипы социальности, культуры, духовности. Это не только специфическое содержание социальности, культуры, духовности, самой истории - целый мир объективной и субъективной цивилизационно центрированной реальности, но это и специфический способ объективации всего этого в истории и самой истории. Всякая локальная цивилизация - это всегда особый, только ей присущий способ бытия в истории и истории в себе, специфический способ проживания социальности, культуры, духовности, благодаря которому они становятся своими, своей социальностью, своей культурой, своей духовностью, а в итоге - своей историей, непохожей на все остальные.
И это происходит потому, что всякая локальная цивилизация по-своему субъективирует мир природы и мир человека, по-своему одухотворяет их, творит мир своей культуры и духовности и на этой основе по-своему объективирует мир своей субъективности, своей души в своих, только ей присущих традициях, стереотипах поведения и образе жизни, во всей системе отношений человека к природе, обществу, другому человеку, самому себе. Каждая локальная цивилизация есть то, что есть способ ее бытия в истории, она тождественна своему бытию, способу опредмечивания и объективации своей сущности.
Наконец, локальная цивилизация - это еще и специфический цивилизационный субъект, специфический как по составу, так и по формам своего исторического творчества. По своему составу это этнокультурная общность. Только такая общность может претендовать на то, чтобы быть цивилизационной. При этом, не достигая этнического единообразия, она стремится к культурному, к тому, чтобы на единой культурной и духовной основе объединить как можно большее количество людей. Этнокультурная общность - это общность по самым глубоким и фундаментальным основам бытия человека в истории и истории в человеке - по основам человеческой души. И даже тогда, когда она не достигает полного культурного и духовного единства, этнокультурная общность стремится достичь его по основным цивилизационнообразующим основаниям и, прежде всего, по языку, основным проявлениям культуры, системе базовых ценностей, утвердить свое геополитическое, экономическое единство, единство на уровне осознания общности своей исторической судьбы. В противном случае она просто не соответствует своей сущности, не существует как цивилизационная общность, ибо не способна стать субъектом локальной цивилизации и в формах своего исторического творчества творить цивилизационную историческую реальность.
А она потому и является цивилизационной, что в одном из главных своих сущностных измерений слагается как результат синтеза социогенеза, культурогенеза и этногенеза - всех основных составляющих исторического развития. Творить такую реальность по силам только особому субъекту, который способен соединить в своей этнической и культурной природе этногенез и культурогенез с социогенезом и на этой основе соединить их еще и в своем творчестве и, соответственно, творить цивилизационную историческую реальность. Таким субъектом в истории может стать только этнокультурная общность. Только она соединяет в себе, в своей этнической и культурной природе этническое, культурное и социальное начала истории, живет не частью истории, а целым, всей исторической реальностью, а потому только она и именно на этой основе способна в формах своего исторического творчества соединить социогенез с этногенезом и культурогенезом и тем самым творить историю, как историю локальной цивилизации.
Итак, одна локальная цивилизация отличается от другой своим цивилизационным основанием - генетическим кодом истории, ценностями идентичности, являющими себя через архетипы социальности, культуры, духовности, своим цивилизационным субъектом и формами его исторического творчества, конкретным способом объективации истории в человеке и человека в истории. Это базовые, ключевые отличия локальных цивилизаций друг от друга, над которыми надстраиваются все остальные спецификации. Справедливость сказанного позволяет именно их положить в основу определения сущности локальной цивилизации и одновременно с этим понять, чем завершаются все отличия локальных цивилизаций друг от друга: духовными основами истории в основах человеческой души, особенностями духа и души, аксиологией - разной системой ценностей и иерархией смыслов бытия. Во всем этом любая локальная цивилизация находит последнее и самое фундаментальное прибежище своей исторической спецификации.
Таким образом, локальная цивилизация - это конкретный культурно-исторический тип общества, взятого в единстве всех его сторон на базе господствующего генетического кода истории и обусловленной им доминантной этнокультурной общности со своим специфическим способом бытия в истории - объективации истории в человеке и человека в истории.
5. ГЕНЕЗИС ЛОКАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Предложенное понимание сущности локальной цивилизации и связанного с ним цивилизационного подхода к истории имеет многоаспектное значение, одно из которых никак нельзя обойти вниманием. Формационный подход к истории, при всех его достоинствах, содержит в себе радикальный недостаток навязывает предельно универсалистские схемы в понимании логики исторического бытия и развития. Вскрывая единство мировой истории, логику этого единства, восходящего к биогенетическому единству человечества, к единству материальных основ его бытия в природе и законов саморазвития этих основ, выражающихся в общих для всего человечества стадиях исторического развития, он вместе с тем до конца не справляется с объяснением причин вариативности истории.
В частности, не до конца объясняет, почему один и тот же способ производства материальных благ, один и тот же экономический базис не только сами приобретают существенные спецификации, но и на этой основе порождают колоссальное многообразие во всех других проявлениях исторической реальности, во всех ее свойствах, связях и отношениях. Не объясняет, откуда такое многообразие вариантов исторического развития одной и той же формации, такое многоцветие национальных культур, духовности, такие различия во всем, что подлежит различению, начиная от Богов и символов Веры и кончая образа жизни и способов выражения эмоций - жестами, мимикой лица, тональностью голоса. Не объясняет, почему, к примеру, у китайцев высовывание языка означает удивление, расширение глаз - гнев и возмущение, царапанье ушей и щек - радость, хлопанье руками - горе и разочарование, а белый цвет - цвет не чистоты и невинности, а смертельной скорби.
Таким образом, есть все основания говорить об особой исторической устойчивости локальной цивилизации по сравнению с общественно-экономической формацией. Формации в истории приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются. Они уходят из истории последними, а вместе с ними уходит и сама история. И вот почему. Локальная цивилизация базирует свое бытие в истории на персистирующем основании исторической реальности - генетическом коде истории, который неизменно воспроизводится на любой стадии формационного развития истории, в любом ее состоянии в качестве исходного основания истории, благодаря которому происходит самоидентификация истории и ее воспроизводство не в качестве истории вообще, а в качестве исторически, культурно, духовно определенной и центрированной истории. Представляя собой систему архетипов социальности, культуры, духовности, генетический код истории отвечает за воспроизводство духовных основ истории в основах человеческой души - основ ее социальной, культурной и духовной идентичности, а вслед за этим и на этой основе самой истории. Генетический код истории кодирует и раскодирует саму историю, сам способ исторического бытия, бытия истории в человеке и человека в истории, способ объективации социальности, культуры, духовности в истории.
Это неуничтожимая основа истории, постоянно присутствующая во всех ее составляющих, включая сюда и экономическое, связывающая их в одно единое целое, в том числе и историческое. Именно генетический код истории лежит в основах основ самой исторической преемственности, связывая прошлое с настоящим, а настоящее с будущим, превращая историю в историю, не в хаос событий, а в процесс исторически направленных изменений, направленных общими ценностями идентичности - едиными символами Веры, иерархией ценностей, едиными целями и смыслами жизни и истории. Поэтому генетический код истории не может просто так уйти из истории, ибо вместе с ним уйдет из истории, в небытие сама история, ее историообразующее начало. Оно является таковым и для цивилизационнообразующего субъекта - этнокультурной общности. Она есть то, что она есть - главный субъект цивилизационной исторической реальности и логики истории лишь только постольку, поскольку есть носитель генетического кода истории. Его разрушение тотчас же разрушает его главного носителя - этнокультурную общность, основную субъектную базу не только цивилизационной исторической реальности, но и исторической реальности в целом. Из нее, таким образом, уходит и основа, и субъект, а потому она перестает быть и исторической, и реальностью, перестает быть просто историей.
Уже только это не оставляет никаких сомнений в том, что локальная цивилизация действительно есть абсолютный максимум истории, тот, которым начинается история и которым она заканчивается, тот, который стягивает к себе все основные историообразующие факторы, начиная с оснований и субъектной базы и кончая целями и смыслами самого исторического творчества, его спецификой и результатами, тот, который неуничтожим в истории, разве что вместе с уничтожением самой истории, тот, который является носителем абсолютных ценностей, целей и смыслов исторического бытия, тот, которым жива сама история и как история цивилизации, и как история вообще. Локальная цивилизация - абсолютный максимум истории и, как максимум, имеет доминирующее значение в структуре исторической реальности, в самой логике истории над формационной и как реальностью, и как логикой истории.
Таким образом, дело не просто в том, хотя и в этом тоже, что формации приходят и уходят, а локальные цивилизации остаются, в истории они умирают последними, а вместе с ними и сама историческая реальность, но и в нечто принципиально ином. Цивилизационная историческая реальность доминирует над формационной, так как формация в структуре исторической реальности не имеет самодовлеющего значения, не существует сама по себе, а только как часть цивилизационной, как одна из формационных стадий ее исторического развития. При всей взаимозависимости цивилизационной и формационной исторической реальности и логики истории формация не имеет самостоятельной формы реальности помимо той, которая придается ей той или иной локальной цивилизацией. Формация существует в цивилизации, посредством цивилизационных форм обретает конкретно-историческую реальность, становится формационной стадией исторического развития локальной цивилизации, но никак не наоборот. Не может цивилизация стать частью формации, ибо она, а не формация образует подлинно историческую целостность. Корни реальности формации в истории уходят не столько в формационную, сколько в цивилизационную историческую реальность. Здесь само формационное развитие в истории обретает ценность, цель и смысл.
В самом деле, нельзя же считать, к примеру, конечной ценностью, целью и историческим смыслом всей древнегреческой истории - классическое древнегреческое рабство. Ценностная и смысловая доминанты при любом рассмотрении истории оказываются с цивилизационными, а не формационными акцентами. Древнегреческая цивилизация, культура, духовность - вот что в действительности стало конечным и высшим итогом древнегреческой истории. Хотя без античного рабства не было бы античной цивилизации и культуры. Оно стало формационнообразующим началом античной цивилизации, но при этом всегда оставалось лишь средством, но не самоцелью исторического развития. Не доминируя в средствах, локальная цивилизация всегда и абсолютным образом доминирует в ценностях, в целях и смыслах исторического развития. А то, что доминирует в ценностях, целях и высших смыслах истории, доминирует в самой истории. В итоге формационная логика истории превращается в логику развития цивилизационных начал истории, в логику достижения высших цивилизационных ценностей, целей и смыслов истории.
И последнее, и отнюдь не по значению. Все в истории, любые прогрессы и достижения рушатся, если они не становятся прогрессом и достижением для каждого конкретного человека, если они не имеют персоналистической направленности и воплощения, не оборачиваются прогрессом и достижением в очеловечивании мира человеческой субъективности. Это конечный пункт воплощения мировой истории, он же является и ее исходным началом, ибо все в истории становится реальностью только на основе и посредством субъективной реальности. Новый мир субъективной реальности - это всякий раз и новая историческая реальность. Нельзя изменить историческую реальность, предварительно не изменив мир субъективной реальности. Все битвы истории, все ее победы и поражения, так или иначе, начинаются и заканчиваются в человеческой душе, так или иначе оказываются битвами, победами и поражениями человеческого сознания. Сознание было, есть и вечно будет высшей ценностью, высшей целью и высшим смыслом исторического развития. Сказанное вскрывает новый ракурс в локальной цивилизации как в абсолютном максимуме истории.
Ведь локальная цивилизация в одном из основных своих измерений - это обусловленный уровнем преобразования и социокультурного освоения природного и общественного бытия людей, уровень развития мира человеческой субъективности, проявляющийся в стереотипах поведения и образа жизни индивидов, в полноте их бытия в истории, в отношениях и способах их общения с природой, обществом, другим человеком, самим собой. Локальная цивилизация оказывается пространством развития мира человеческой субъективности, а цивилизационная логика истории - логикой исторического развития этого мира. Но, имея особое отношение к развитию мира человеческой субъективности, локальная цивилизация имеет особое отношение к статусу абсолютного максимума истории и в той самой мере, в какой есть способ бытия, развития и реализации неисчерпаемого мира человеческой субъективности.
Такой статус локальной цивилизации в истории не может не сказаться на особенностях цивилизационных закономерностей. По сравнению с формационными они более фундаментальны - закономерности более глубокого залегания в ткани исторической реальности. Их действие не ограничивается временем бытия одной формации. Они вообще слабо реагируют на смену формаций, продолжая интегрировать в одно историческое пространство бытие разных формаций, превращая их в бытие одной и той же локальной цивилизации. Собственно, это законы, которые обнаруживают себя в пространстве бытия всех формационных стадий развития данной локальной цивилизации. Их временной потенциал действия неограничен, точнее - ограничивается временем бытия самой локальной цивилизации. Они возникают с ней, превращаясь в законы ее развития, они же с ней и исчезают.
Они законы исторического развития цивилизационной основы истории - ее генетического кода, законы, кодирующие и раскодирующие духовные основы общества и истории в основах человеческой души, содержание исторического, культурного и духовного кодов. Они архетипичны, так как есть законы реализации в истории архетипических основ истории. Это законы, воспроизводящие историческую, социальную, культурную и духовную идентичность общества и истории, а значит, и саму социальность, культуру, духовность, само общество и саму историю, начиная с их архетипических глубин. Это законы, формирующие сам способ проживания в истории социальности, культуры, духовности, способ бытия истории в человеке и человека в истории. Это законы становления мира человеческой субъективности и всех форм ее объективации в стереотипах поведения и образа жизни, во всей системе отношений человека к природе, другому человеку, самому себе.
Одним словом, цивилизационные законы - это законы цивилизационной исторической реальности, ее становления и развития, выражающие цивилизационную логику истории, логику исторического творчества этнокультурных общностей людей - основного цивилизационного субъекта истории. И подобно тому, как локальная цивилизация есть феномен, результирующий в себе все основные потоки истории - социогенеза, культурогенеза, этногенеза, есть их историческое слагаемое, так и цивилизационные законы истории есть исторический синтез социогенетических, культурогенетических и этногенетических законов. Цивилизационная реальность - это реальность, синтезирующая в себе всю историческую реальность, цивилизационные законы - это законы, синтезирующие в себе все законы истории. Это в новой связи и в новом аспекте вскрывает фундаментальный статус локальной цивилизации в истории в качестве ее абсолютного максимума, ибо таковым может быть только один феномен в истории - синтезирующий в себе все номологическое многообразие и мощь истории.
Одним из специфических проявлений цивилизационных законов истории являются геополитические законы. Их нет у формации. Она геополитически совершенно нейтральна. Существуя в историческом пространстве, формация совершенно не ощущает его как геополитическое. Геополитическая реальность это пространственная реальность бытия в истории локальной цивилизации. Любая локальная цивилизация может существовать и гармонично развиваться только как геополитический феномен, только в контексте определенных географических условий, ландшафта и климата, насыщенности минеральными ресурсами и исторически сложившегося политического окружения, только в социальном, экономическом и, главное, культурном, духовном и историческом пространстве, имеющим границы, до которых она есть и после которых ее уже нет.
Локальная цивилизация имеет выраженную геополитическую логику существования и развития, она есть реальность только как геополитический феномен, а потому, сколько бы ее ни выталкивали за ее геополитические границы существования или, напротив, ни пытались связать с чуждой ей геополитической реальностью, она, в конечном счете, будет возвращаться в свои геополитические пределы. Внешние границы локальной цивилизации - это границы существования той этнокультурной общности, которая идентифицирует себя с данной локальной цивилизацией, ее генетическим кодом истории, это пределы распространения в пространстве архетипов социальности, культуры, духовности данной цивилизации, самого способа их проживания в истории, это пространство, в пределах которого локальная цивилизация находит свою историческую, культурную и духовную Родину.
И последнее. В цивилизационной логике истории четко просматриваются два уровня цивилизационных законов - общецивилизационные и специфические, локально цивилизационные. Если первые отражают законы, общие всем локальным цивилизациям, цивилизационной реальности как таковой, то вторые - не только их конкретно цивилизационное воплощение, но и специфическую конкретность самой локальной цивилизации. Каждая локальная цивилизация - это целая Вселенная со своим миром социальности, культуры, духовности, со своим способом их проживания в истории, со своим миром человеческой субъективности. Все это с ними рождается и вместе с ними умирает, рождается, развивается и умирает как по общим законам исторического развития локальных цивилизаций, так и по специфическим, только им присущим, которые с ними рождаются и с ними умирают.
Тем самым не следует впадать в крайности при интерпретации номологической природы локальных цивилизаций - крайности предельного универсализма и предельной спецификации тех законов, на которых базируют свое бытие локальные цивилизации. Если в случае предельного универсализма, признания реальности лишь универсальных законов исторического развития локальных цивилизаций теряется сам феномен локальности цивилизации, то во втором явно преувеличенное значение приобретает как раз феномен локальности. В этой связи история человечества предстает как история ничем и никак не связанных локальных цивилизаций, каждая из которых живет по своим абсолютно уникальным законам.
Очевидно, истина, как всегда, где-то посередине. Общие цивилизационные закономерности никак не отменяют реальности специфически локальных, как и они, в свою очередь, не переставая быть локальными, никак отрицательно не сказываются на реальности общих законов истории. И те, и другие сосуществуют в реальности одной и той же локальной цивилизации, с одной стороны, связывая ее с другими, с другой - специфицируя ее в ряду всех остальных. Единство общего и специфического, универсального и локального вот что образует действительную реальность любой локальной цивилизации.
Все вышеизложенное о цивилизационной исторической реальности, субъекте и цивилизационной логике истории создает условия для подведения итогов позволяет вплотную подойти к определению сущности феномена локальной цивилизации. Очевидно, в определение сущности локальной цивилизации не может войти все богатство содержания этого феномена, а только то, которое имеет непосредственное отношение к его сущности. Если исходить из того, что локальная цивилизация базирует свое бытие на основе генетического кода истории, этнокультурный субъект является главным субъектом локальной цивилизации, а формы его исторического творчества образуют основы цивилизационной логики истории, то есть все основания сущность локальной цивилизации попытаться вывести из этих базовых структурных элементов, из которых слагается любая локальная цивилизация.
В самом деле, именно на основе генетического кода истории осуществляется социальная, культурная и духовная идентификация общества и его истории, которая воспроизводит цивилизационно центрированную социальность, культуру и духовность, идентичные своим архетипам - основам локальности цивилизации. В итоге мы имеем не социальный хаос и поток истории, а цивилизационно центрированное общество и историю, которые в каждом акте своего бытия воспроизводят свою цивилизационную идентичность, себя не как общество и историю вообще, а как общество и историю определенной локальной цивилизации. В итоге мы имеем локальную цивилизацию, целую историческую Вселенную - мир объективной и субъективной человеческой реальности со своим особым и неповторимым содержанием, в частности, со своими символами Веры, со своей иерархией ценностей, со своими социальными, культурными и духовными доминантами, со своими историческими целями и смыслами бытия, со своей исторической харизмой и миром экзистенциальных проблем - жизни и смерти, свободы и несвободы, правды и лжи, любви и ненависти, добра и зла, святости и греха, истины и заблуждения, бытия для себя и для других, подлинного и не подлинного, гармоничного и дисгармоничного, трагического и комического...
Все это и многое другое и в своей сущности, и в своем существовании восходит и определяется сущностью и содержанием генетического кода истории. А потому он и есть сущность локальной цивилизации, ее неуничтожимая основа в истории, в пределах которой она есть и вне которой ее нет, нет ни как цивилизации, ни, тем более, как локальной. Больше того, вне генетического кода истории нет самой истории, ибо нет ее основы, духовной основы истории в основах человеческой души, нет самой души и, следовательно, самого человека, а вместо всего этого энтропия духа и истории, духовная дыра в истории - сход истории в небытие.
Но локальная цивилизация - это не только генетический код истории и обусловленные им архетипы социальности, культуры, духовности. Это не только специфическое содержание социальности, культуры, духовности, самой истории - целый мир объективной и субъективной цивилизационно центрированной реальности, но это и специфический способ объективации всего этого в истории и самой истории. Всякая локальная цивилизация - это всегда особый, только ей присущий способ бытия в истории и истории в себе, специфический способ проживания социальности, культуры, духовности, благодаря которому они становятся своими, своей социальностью, своей культурой, своей духовностью, а в итоге - своей историей, непохожей на все остальные.
И это происходит потому, что всякая локальная цивилизация по-своему субъективирует мир природы и мир человека, по-своему одухотворяет их, творит мир своей культуры и духовности и на этой основе по-своему объективирует мир своей субъективности, своей души в своих, только ей присущих традициях, стереотипах поведения и образе жизни, во всей системе отношений человека к природе, обществу, другому человеку, самому себе. Каждая локальная цивилизация есть то, что есть способ ее бытия в истории, она тождественна своему бытию, способу опредмечивания и объективации своей сущности.
Наконец, локальная цивилизация - это еще и специфический цивилизационный субъект, специфический как по составу, так и по формам своего исторического творчества. По своему составу это этнокультурная общность. Только такая общность может претендовать на то, чтобы быть цивилизационной. При этом, не достигая этнического единообразия, она стремится к культурному, к тому, чтобы на единой культурной и духовной основе объединить как можно большее количество людей. Этнокультурная общность - это общность по самым глубоким и фундаментальным основам бытия человека в истории и истории в человеке - по основам человеческой души. И даже тогда, когда она не достигает полного культурного и духовного единства, этнокультурная общность стремится достичь его по основным цивилизационнообразующим основаниям и, прежде всего, по языку, основным проявлениям культуры, системе базовых ценностей, утвердить свое геополитическое, экономическое единство, единство на уровне осознания общности своей исторической судьбы. В противном случае она просто не соответствует своей сущности, не существует как цивилизационная общность, ибо не способна стать субъектом локальной цивилизации и в формах своего исторического творчества творить цивилизационную историческую реальность.
А она потому и является цивилизационной, что в одном из главных своих сущностных измерений слагается как результат синтеза социогенеза, культурогенеза и этногенеза - всех основных составляющих исторического развития. Творить такую реальность по силам только особому субъекту, который способен соединить в своей этнической и культурной природе этногенез и культурогенез с социогенезом и на этой основе соединить их еще и в своем творчестве и, соответственно, творить цивилизационную историческую реальность. Таким субъектом в истории может стать только этнокультурная общность. Только она соединяет в себе, в своей этнической и культурной природе этническое, культурное и социальное начала истории, живет не частью истории, а целым, всей исторической реальностью, а потому только она и именно на этой основе способна в формах своего исторического творчества соединить социогенез с этногенезом и культурогенезом и тем самым творить историю, как историю локальной цивилизации.
Итак, одна локальная цивилизация отличается от другой своим цивилизационным основанием - генетическим кодом истории, ценностями идентичности, являющими себя через архетипы социальности, культуры, духовности, своим цивилизационным субъектом и формами его исторического творчества, конкретным способом объективации истории в человеке и человека в истории. Это базовые, ключевые отличия локальных цивилизаций друг от друга, над которыми надстраиваются все остальные спецификации. Справедливость сказанного позволяет именно их положить в основу определения сущности локальной цивилизации и одновременно с этим понять, чем завершаются все отличия локальных цивилизаций друг от друга: духовными основами истории в основах человеческой души, особенностями духа и души, аксиологией - разной системой ценностей и иерархией смыслов бытия. Во всем этом любая локальная цивилизация находит последнее и самое фундаментальное прибежище своей исторической спецификации.
Таким образом, локальная цивилизация - это конкретный культурно-исторический тип общества, взятого в единстве всех его сторон на базе господствующего генетического кода истории и обусловленной им доминантной этнокультурной общности со своим специфическим способом бытия в истории - объективации истории в человеке и человека в истории.
5. ГЕНЕЗИС ЛОКАЛЬНОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ
Предложенное понимание сущности локальной цивилизации и связанного с ним цивилизационного подхода к истории имеет многоаспектное значение, одно из которых никак нельзя обойти вниманием. Формационный подход к истории, при всех его достоинствах, содержит в себе радикальный недостаток навязывает предельно универсалистские схемы в понимании логики исторического бытия и развития. Вскрывая единство мировой истории, логику этого единства, восходящего к биогенетическому единству человечества, к единству материальных основ его бытия в природе и законов саморазвития этих основ, выражающихся в общих для всего человечества стадиях исторического развития, он вместе с тем до конца не справляется с объяснением причин вариативности истории.
В частности, не до конца объясняет, почему один и тот же способ производства материальных благ, один и тот же экономический базис не только сами приобретают существенные спецификации, но и на этой основе порождают колоссальное многообразие во всех других проявлениях исторической реальности, во всех ее свойствах, связях и отношениях. Не объясняет, откуда такое многообразие вариантов исторического развития одной и той же формации, такое многоцветие национальных культур, духовности, такие различия во всем, что подлежит различению, начиная от Богов и символов Веры и кончая образа жизни и способов выражения эмоций - жестами, мимикой лица, тональностью голоса. Не объясняет, почему, к примеру, у китайцев высовывание языка означает удивление, расширение глаз - гнев и возмущение, царапанье ушей и щек - радость, хлопанье руками - горе и разочарование, а белый цвет - цвет не чистоты и невинности, а смертельной скорби.