Страница:
Мисс Эффингтон недвусмысленно дала мне понять, что я ее не интересую. А мне осточертела неразделенная любовь. — Он глубоко вздохнул. — Но в этой женщине что-то есть — не могу объяснить, что именно, но рядом с ней у меня что-то сжимается в груди, и я понимаю, что любить эту женщину и потерять ее будет гораздо тяжелее, чем любую другую. — Реджи перевел взгляд на друга. — Я буду болваном, если в отношениях с мисс Эффингтон переступлю дружеские рамки.
— Понятно. — Маркус изучал друга с непоколебимым спокойствием.
— И больше ты ничего не скажешь? Маркус покачал головой:
— Ни слова.
— Но ты же хочешь что-то добавить. По глазам видно. — Реджи подался вперед. — Ты едва сдерживаешься. Давай выкладывай!
— Ну хорошо. — Маркус дотянулся до графина с бренди неизменно занимающего приставной столик, и снова наполнил свой стакан. — Реджи, ты неглуп, если сразу понял, что эта женщина опасна. Мне было бы горько видеть, как ты вновь берешься за старое. И все-таки, — он подлил бренди в стакан друга, продолжая рассуждать обманчиво небрежным тоном, — я всегда считал, что распознать опасность заранее практически невозможно. До тех пор, пока не станет слишком поздно.
Реджи смотрел на друга во все глаза, потом нерешительно покачал головой:
— Нет, Маркус, ничего подобного я не допущу. — Он помолчал и обреченно вздохнул. — Да, я уверен, что ты ошибаешься, а я сумею впредь быть хозяином своей судьбы, но… со мной происходит нечто странное, и это, несомненно, пошатнет твою веру в собственную правоту.
— Буду только рад, — усмехнулся Маркус. Реджи напрягся.
— Не кажется ли тебе, что это увлечение мисс Эффингтон, отделка и обстановка домов…
— Это ее работа.
— Хорошо, пусть работа. Но не слишком ли она странная для женщины?
— Странная? — Маркус фыркнул. — Это еще мягко сказано. Именно из-за стремления работать родные братья считают мисс Эффингтон эксцентричной натурой.
— Оставим братьев. Скажи, зачем она этим занимается? Потому что так хочет, — Реджи уставился на друга в упор, — или в силу необходимости?
— Упрямство Эффингтонов известно всему свету, и твоя новая знакомая — не единственная женщина в семье, ввязавшаяся в предприятие, которое было бы лучше предоставить мужчинам. По-моему, нашу мисс Эффингтон никто и ни к чему не сумел бы принудить.
— Нет, я не об этом, — отозвался Реджи. — Просто я думал…
— О чем?
— Неужели у ее родных финансовые затруднения?
— У Эффингтонов? — Маркус рассмеялся. — Да это одно из богатейших семейств страны.
— В целом — может быть, а если ее отец, лорд Уильям…
— Абсурд.
— Но ее брат не смог сразу заплатить проигрыш.
— Не важно. — Маркус покачал головой. — Реджи, ты слишком поспешно делаешь необоснованные выводы.
— Почему же необоснованные? — возмутился Реджи. — С какой стати девушке из приличной семьи заниматься…
— Дьявол! Ушам не верю! — Маркус привстал. — Ты опять за свое!
— Ты о чем? — притворно-недоуменным тоном спросил Реджи.
Маркус вскочил и застыл перед другом.
— Думаешь, я не заметил? Реджи отпил бренди.
— Что?
Маркус застонал.
— Ты же все понимаешь!
— Никак не возьму в толк, о чем ты говоришь, — холодно откликнулся Реджи.
— Ну ладно! — фыркнул Маркус. — Слушай. Сейчас я все объясню.
— Сделай одолжение. — Реджи уже знал, что услышит из уст друга. Только что ему открылась страшная тайна.
— Мисс Эффингтон не проявляет к тебе интереса…
— Да, и это нам известно.
— Мисс Эффингтон — точнее, ее семья — наверняка в стесненных обстоятельствах. — Маркус скрестил руки на груди. — Значит, ей нужна помощь. Девица, попавшая в беду! — Он направил на друга указательный палец. — Именно такие женщины всегда с легкостью завладевали твоим сердцем и жестоко играли им!
— Это другое, Маркус, — возразил Реджи. Маркус подозрительно прищурился.
— Чем же, позволь спросить?
— Тем, дружище, что на этот раз я прекрасно осознаю свое положение и слабости.
— Осознаешь ты или нет, но ты опять отыскал особу, которую надо спасать, и уже рвешься в бой!
— Ничуть. — Реджи решительно покачал головой. — Мы с мисс Эффингтон — друзья, и не более. На правах друга я могу попытаться решить ее финансовые затруднения. Заплачу ей за услуги вдвое, но этим и ограничусь. Точно так же я поступил бы, будь на ее месте ты.
— Да, вы друг друга стоите, — процедил сквозь зубы Маркус и рухнул в кресло. — Пресловутый лорд Беркли и чудачка мисс Эффингтон.
Реджи рассмеялся:
— Брак, заключенный на небесах!
— Или где-нибудь значительно ниже, — буркнул Маркус. Минуту он молчал, а когда снова посмотрел другу в лицо, его глаза подозрительно блестели. — Пожалуй, я извинюсь перед Гвен, отменю приказ и попрошу все-таки подыскать тебе невесту.
Реджи вскинул бровь.
— Ты отдаешь приказы жене? И ты до сих пор жив?
— У нас свои методы общения. Я отдаю приказы. Она их игнорирует. Мне удобнее настаивать на своем, а ей — поступать как заблагорассудится. — Маркус усмехнулся. — Будь мы равнодушны друг к другу, нас бы это донельзя раздражало.
Реджи рассмеялся, и ревность, зашевелившаяся в его душе при виде счастья друга, сразу отступила.
— Но мы говорим о твоей жизни, а не о моей. Теперь, когда мне известны все подробности, я уверовал: твоя мисс Эффингтон права. — В глазах Маркуса светилось сочувствие, но голос звучал непреклонно. — Вы с ней не пара.
— Ты можешь ошибаться, — небрежно заметил Реджи. — И она тоже.
— А тебе хочется, чтобы она ошиблась?
— Не знаю. Конечно, отчасти это было бы приятно, но когда речь заходит о мисс Эффингтон, я ни в чем не уверен. И это невероятно злит. — Он тяжело вздохнул. — Тем не менее вы с ней правы: общего будущего у нас быть не может. И еще одно… Маркус, никакая она не моя мисс Эффингтон. — Неожиданно Реджи кольнуло сожаление. — И никогда моей не будет.
Глава 5
— Неплохо, — одобрительно промурлыкал лорд Беркли, не сводя глаз с эскизов, разложенных перед ним на длинном столе в библиотеке Беркли-Хауса. — Весьма неплохо.
Кэсси не позволила себе поддаться на лесть.
— Это всего лишь наброски. Не что иное, как бессвязные мысли на бумаге.
— Не скромничайте, мисс Эффингтон, они бесподобны. — Он выпрямился и одобрительно кивнул. — У вас несомненный талант.
— Вы очень любезны, милорд, но скромничать не в моих привычках, — решительно заявила Кэсси, глядя на свои наброски. — Меру своих способностей я прекрасно сознаю.
Он рассмеялся:
— Было бы удивительно, если бы вы ее не знали! Каждый, кто выполняет подобную работу не ради удовольствия, а за плату, должен быть уверен в себе, иначе ему не выжить.
Кэсси искоса взглянула на собеседника.
— А окажись на моем месте мужчина, вы отнеслись бы к нему иначе?
Беркли помедлил, словно понимая, что ступил на зыбкую почву.
— Да. Кэсси приподняла бровь.
— То есть не совсем. Мисс Эффингтон, вы наверняка понимаете: для девушки из прекрасной семьи ваше занятие выглядит… мягко говоря, странно.
— Ну разумеется, я понимаю. — Она пожала плечами. — В сфере отделки домов, по крайней мере за плату, с давних пор господствуют мужчины.
— И вас не смущает то, что вы вторглись в чужую сферу?
— Ни в малейшей степени. Меня беспокоит другое: то, что одаренным женщинам практически негде применить таланты, которыми наградил нас Господь. Но так уж устроен мир, и вряд ли он когда-нибудь изменится.
— Ясно. Вы все понимаете, но не желаете мириться.
— Это разные вещи, не так ли? — Кэсси нахмурила брови и задумалась. — А ведь мне грех роптать на судьбу. Я ни в чем никогда не знала отказа, мне жилось легко и привольно. Мои привилегии трудно перечислить.
— Но несмотря на это, вы поставили себе на службу собственные таланты и основали, если не ошибаюсь, довольно прибыльное дело.
— Только не забывайте, милорд: я не такая, как большинство женщин. Я… — она грустно улыбнулась, — эксцентричная особа.
— Следовательно, «эксцентричными» в обществе принято называть людей, не желающих покорно мириться с отведенной им ролью. В вашем случае, мисс Эффингтон, эпитет «эксцентричная» — высшая похвала.
— Донесите это до сведения моих братьев, хотя вряд ли они согласятся с вами.
— Надо бы заключить с вами пари и дать вам выиграть кругленькую сумму. — Лорд Беркли усмехнулся, а Кэсси опять отметила, что у него приятная улыбка. Неподдельная — вот она какая. Как будто лорд Беркли искренне радуется всему, что видит вокруг. Эта мысль заинтриговала Кэсси. Пожалуй, даже слишком.
Она снова вернулась к своим рисункам.
— Как я уже сказала, это предварительные наброски. Предстоит еще многое запланировать, а также принять немало ответственных решений и лишь потом звать маляров и обойщиков.
— А мне ваши наброски по душе.
— Правда? — Кэсси окинула беглым взглядом разбросанные по столу бумаги.
Плодами своих трудов она была довольна, но общаться не с хозяйкой, а с хозяином дома все еще не привыкла. Кэсси понятия не имела, как относятся к выбору мебели и тканей мужчины, и, несмотря на уверенность в своих способностях, сомневалась, что ее вкусы совпадут со вкусами лорда Беркли. Кроме того, все прежние заказчицы чуть ли не с первых минут начинали безоговорочно доверять Кэсси. Но лорд Беркли не спешил проявлять доверие.
— Можете мне поверить. Но признаться, я был бы не так доволен, если бы переделка затронула и библиотеку.
— Согласно вашим распоряжениям к библиотеке я и не прикоснусь. Но если вы передумали…
— Нет-нет! — поспешно перебил лорд Беркли, оглядывая библиотеку. — Здесь я не желаю менять ни единой вещи. Меня вполне устраивает и мебель, и главное — атмосфера в этой комнате.
Его взгляд медленно заскользил по библиотеке, словно лаская каждую давно знакомую деталь. Драгоценные панели стен были почти сплошь завешаны старинными семейными портретами и современными полотнами, среди которых Кэсси заметила работы кисти Тернера и Констебла. На полках, занимающих торцевые стены комнаты, тесными рядами выстроились тома в добротных кожаных переплетах. Все в этой комнате свидетельствовало о мужских делах, сделках и предприятиях, недоступных пониманию дам. Кэсси не удивилась тому, что лорд Беркли ничего не желает здесь менять. Попроси он заново обставить библиотеку, Кэсси была бы разочарована.
— В ней есть нечто особенное, — добавил он с видом человека, довольного своим миром.
— Можно сказать и так, — пробормотала Кэсси. Он ответил ей насмешливым взглядом.
— Насколько я понимаю, вам не нравится стойкий запах кожаной обивки удобных, но старых кресел, к которому примешивается книжная пыль?
— Вы забыли упомянуть про запахи табака и бренди. И вправду особая атмосфера. Мужская.
— Об этом я как-то не задумывался, но вы, пожалуй, правы. — Лорд Беркли вскинул бровь. — А вас это смущает? Вы опять вторглись в чужое пространство.
— Нисколько, — отмахнулась Кэсси. — Как мы уже выяснили, угрызений совести за вторжение на мужскую территорию я не испытываю, хотя, признаться, моя смелость не безгранична. К примеру, в клубе для джентльменов ноги моей не будет. Это неприлично.
Лорд Беркли поперхнулся смешком.
А Кэсси продолжала, словно ничего не услышав:
— Но в чем-то я с вами согласна: здесь уютно, чувствуются верность традициям и покой.
Он одобрительно кивнул и еще раз осмотрел библиотеку.
— А мне, знаете ли, очень приятен сам дух этой комнаты — я не имею в виду ее запах. Очевидно, причиной тому воспоминания. Здесь мы с отцом проводили долгие часы.
— Давно он умер? — тихо спросила Кэсси.
— Почти двенадцать лет назад, но в библиотеке мне всегда кажется, будто он вышел на минуту. Я любил его — как человека, не просто как отца, и он относился ко мне как к другу. По-моему, даже гордился мной. — Он надолго умолк, вспоминая давно минувшие дни. Наконец он опомнился и виновато понурил голову. — Прошу простить мне этот неуместный прилив сентиментальности, мисс Эффингтон.
— Смотрите, милорд, как бы она не подпортила вам репутацию. — Под беспечным тоном Кэсси попыталась скрыть сочувствие, вызванное явной привязанностью лорда Беркли к отцу. — По-моему, невозможно быть одновременно беспутным и сентиментальным.
Он рассмеялся:
— Отныне постараюсь следить за собой.
Их взгляды встретились, и у Кэсси возникло странное ощущение, будто они достигли взаимопонимания. Наверное, дружба между ними все-таки возможна. И даже нечто большее.
Может быть…
Нет, ни в коем случае.
Кэсси решительно отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на эскизах или на чем угодно, лишь бы не думать о дрожи где-то в глубине тела.
— Эти мазки краски дают приблизительное представление о колорите будущей обстановки, но поскольку это акварель, учтите, что оттенки будут более насыщенными. На эскизах тона указаны лишь приблизительно. Например, — она придвинула поближе рисунок столовой, — эти обои выглядят темно-розовыми, но будут иметь цвет зернышек граната — самый подходящий для этой комнаты.
— Цвет зернышек граната?
— Ну, темно-красный.
— Ах да, красный, — сообразил лорд Беркли. — Прекрасный цвет.
Кэсси подавила усмешку. Все-таки лорд Беркли — типичнейший мужчина, но при всем этом интересный человек.
— Благодарю, милорд. А в этой гостиной, пожалуй…
— Извините, что перебил, мисс Эффингтон, — вдруг выпалил он, — но разговор об отце навел меня еще на одну мысль… Скажите, как относятся к вашему занятию другие члены семьи, особенно родители? Они так же недовольны, как ваши братья?
— Откровенно говоря, не знаю. — На миг Кэсси задумалась. — Мой отец объяснил бы вам, что в семье Эффингтон все женщины и девушки отличаются упрямством. Они издавна привыкли ни с кем не считаться. — Она сверкнула улыбкой. — Отец говорит, что это у нас в крови.
— Кажется, что-то подобное я уже слышал, — иронически отозвался он.
— А еще отец добавил бы, что не намерен запрещать дочерям искать свое место в жизни, лишь бы не дошло до скандала. — Только теперь Кэсси осознала, на какой рискованный шаг отважился ее отец. — По-моему, с отцом мне повезло.
— Он удивительный человек.
— Вы правы.
— А ваша матушка?
— Маму мои увлечения не радуют, — усмехнулась Кэсси, — но и у нее есть свои причуды. Она твердо убеждена, что наше прошлое, настоящее, будущее и вообще всю судьбу определяют звезды. А еще она верит в переселение душ, физиогномику, хиромантию, гадание на картах и на кофейной гуще.
— Ясно. Значит, она суеверна.
— Отнюдь! — Кэсси покачала головой. — Она считает предсказания судьбы наукой и готова часами объяснять, во что верили люди в древности, как зародилось искусство предсказаний, как оно развивалось вместе с человечеством. Ее рвение и познания внушают восхищение, — она засмеялась, — и немыслимо раздражают.
— Надеюсь, когда-нибудь ваша матушка окажет мне честь и поделится своими познаниями.
— Может быть.
— В конце концов, мы с вами теперь друзья. С вашими братьями я давно знаком, и теперь мне не терпится представиться вашей знаменитой матери и вашему многотерпеливому отцу. — Он улыбнулся.
У Кэсси мелькнула мысль, что если бы не репутация лорда Беркли, такого человека ей было бы не стыдно познакомить с родителями. Как ни странно, увлечение ее матери он не счел чудачеством, наоборот, заинтересовался всей семьей Эффингтон и выразил желание сблизиться с ней. На его месте Кэсси поступила бы точно так же.
Как жаль, что лорд Беркли — далеко не мужчина ее мечты.
— Вы обязательно познакомитесь с ними. Интересно, о какой женщине мечтает он?
Кэсси вспомнила об эскизах и как ни в чем не бывало продолжала:
— Итак, пока мои предложения вас устраивают. Но меня, признаться, тревожит только то, что я до сих пор не знаю мнения хозяйки дома. А если выяснится, что она терпеть не может красный цвет?
— Гранатовый, — с усмешкой поправил лорд Беркли.
— Или, к примеру, лимонно-желтый.
— Увы, ничем не могу вам помочь, поскольку ни жены, ни невесты у меня пока нет. Но возможно, с будущей невестой я познакомлюсь уже завтра вечером, в свете.
— На балу у леди Пагет?
— Верно. Буду счастлив как можно скорее найти будущую виконтессу — лишь бы оказать вам всемерную помощь. — Его лицо оставалось невозмутимым, только в глазах плескались смешинки.
— Да неужели, милорд? — притворилась признательной Кэсси. — Вы избавите меня от лишних трудов, и я буду вам вечно благодарна — как всякий, кого удостоили бы таким вниманием. — Ее ресницы затрепетали и скромно опустились.
Лорд Беркли рассмеялся:
— Отлично сказано, мисс Эффингтон.
— Можно поступить иначе: сначала отделать и обставить весь дом, а потом подобрать вам жену под цвет обоев и мебели, — бодро предложила Кэсси.
— А почему бы и нет? Я не вынесу, если окажется, что жена не гармонирует по цвету с балдахином над постелью. — Его глаза проказливо сверкнули.
Кэсси серьезно продолжала:
— Я слышала, у подобных методов есть немало достоинств.
— Кому мне верить, как не вам? Ведь у вас заранее составлен четкий список требований к будущему мужу. К этому мифическому лорду Идеалу.
— Знаете, меня чем-то раздражает это имя. Лорд Идеал… — Кэсси выразительно поморщилась. — Звучит нелепо.
— Как бы там ни было, оно уместно. Или вы уже решили отступить от своих правил? И теперь готовы удовлетвориться не лордом Идеалом, а каким-нибудь лордом Почти — Совершенство, Масса Достоинств или даже достопочтенным мистером Сойдет?
— Нет уж, лучше пусть остается лордом Идеалом, — фыркнула Кэсси. — Хотя я не вполне понимаю, с чего вдруг взялась обсуждать с вами моего будущего супруга.
— И для меня это тайна, покрытая мраком. Тем более что мне нет до вашего будущего мужа никакого дела. Ему я дружбы не предлагал. Но вы пробудили во мне любопытство. Только и всего. — Лорд Беркли пожал плечами и продолжал: — Не понимаю, как может умная, принципиальная и в целом достойная восхищения особа всю жизнь потратить на поиски идеала, вместо того чтобы радоваться всем страстям и приключениям, которые дарит нам жизнь.
— Ваше счастье, что не понимаете, ведь вы тут совершенно ни при чем.
Кэсси мило улыбнулась, повернулась, прошлась по комнате и остановилась перед старинной картиной. Но несмотря на смелый вид, это бегство было предпринято с целью скрыть смущение и уклониться от разговора.
Негодяй! Беркли попал не в бровь, а в глаз. Кэсси просто не могла объяснить ему то, что сама осознала совсем недавно: беспокойный и энергичный мужчина, человек с лукавым прищуром и уверенной улыбкой, обладатель сомнительной репутации наверняка втянет ее в скандал. А она, однажды встав на путь погибели, сойти с него уже не сумеет. Нет, истинный идеал, по крайней мере в понимании Кэсси, обеспечит ей жизнь без опасностей и затруднений. Словом… идеальную жизнь.
И если за это совершенство предстояло заплатить отказом от приключений, страстей и тому подобных радостей, Кэсси была согласна.
Она обернулась.
— Лорд Беркли, я видела, что становится с женщинами, отдающими сердца и честь мужчинам сомнительной репутации.
— Повесам? — уточнил он.
Да. — Кэсси возвела глаза к потолку. Собственной дурной славой этот несносный человек явно гордился. — И раз уж вы признали, что я умна, согласитесь, было бы верхом глупости и безответственности связываться с подобными мужчинами. Ведь это же может привести бог знает к чему!
— И то правда. — Лорд Беркли прищурился. — Интересно, к чему же?
— К чему угодно. К самым плачевным последствиям. — Она скрестила руки на груди. — Уж вы-то должны понимать, чем чревато для женщины подобное положение.
— Вы слишком спешите с выводами, мисс Эффингтон. Несмотря на мою репутацию, не припомню, чтобы я хоть раз ставил женщину в такое положение, и в будущем не намерен.
Выражение его лица сказало ей больше, чем слова; в искренности лорда Беркли Кэсси не усомнилась. В считанные секунды ее мнение о собеседнике изменилось в лучшую сторону.
— Прошу меня простить, милорд. Я не хотела… Он перебил:
— Лучше объясните, в чем тут опасность.
— Пожалуйста. — Кэсси глубоко вздохнула. — Я могу оказаться замешанной в скандале. Погибнет моя репутация, а вместе с ней — и вся жизнь. Я…
— Вы можете страстно влюбиться. Она растерялась:
— А при чем тут любовь? Беркли фыркнул:
— Но вы же не влюблены, вот и возникает вопрос: почему?
— Что вы имеете в виду?
— Дорогая моя мисс Эффингтон, за все время нашего разговора о том, какой вам нужен, а точнее, не нужен муж, о любви вы и словом не упомянули. — Он с любопытством вглядывался в ее глаза. — Неужели любовь вам безразлична:
— Нет, я, разумеется…
Он шагнул к ней.
— А вы когда-нибудь влюблялись?
Кэсси задумалась, стоит ли сказать ему правду, и наморщила нос.
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Ни единого раза?
— Ни разу, никогда. — Она покраснела. — А вы?
— Господи, ну конечно, да! Кэсси обратилась в слух.
— И, насколько я понимаю, не один раз?
— О, гораздо больше.
— Сколько же?
На мгновение он задумался.
— До совершеннолетия или после?
— После, — выбрала Кэсси.
— О, после… сейчас сосчитаю. — И он погрузился в раздумья. — Понятия не имею. Десятки раз.
— Десятки?!
— Ну, не сотни — это определенно. — Беркли покачал головой. — Хотя, пожалуй, я почти… нет-нет, все-таки десятки.
Кэсси изумленно смотрела на него.
— По-моему, мы говорим о разных вещах. Между… — она замялась, подыскивая слово, — любовными связями, или, если хотите, романами, и любовью есть разница. Скажите, милорд, что для вас любовь?
— Полагаю, то же самое, что и для всех. Любовь — это… э-э… как бы вам сказать… — Вдруг он уставился на собеседницу в упор немигающим взглядом. — Любить, мисс Эффингтон, все равно, что остановиться на краю бездны, а потом позволить себе сорваться с этого края, твердо зная, что полетишь.
— А если не получится? — выпалила она. — А если… просто упадешь? И Боже упаси, разобьешься? Что тогда?
— Тогда твое сердце разбито, душа покрыта синяками и ссадинами, но ты жив и можешь встать. Постепенно ты приходишь в себя. Раны заживают, а потом бездна опять поманит тебя, и ты снова спрыгнешь с края. — Он грустно улыбнулся. — Острая радость полета стоит риска, мисс Эффингтон.
— Боже милостивый, да вы поэт!
— Не глупите. Никакой я не… — Он польщенно улыбался. — Вы правда так думаете?
— Что вы хороший поэт, я не говорила, но и правда так считаю. Оказывается, милорд, вы романтик. — Она покачала головой. — Ни за что бы не подумала.
— А мне не верится, что когда-нибудь вы оцените меня беспристрастно, а не потому, что вам во мне что-то привиделось. — Беркли был явно раздосадован.
Кэсси вдруг сообразила, что зашла слишком далеко, и начала бочком двигаться к двери.
— Мне уже пора…
— Еще нет, мисс Эффингтон. — Тон был почти приказной, в глазах светилась решимость.
Прежде чем Кэсси успела возразить, лорд Беркли схватил ее за руку и почти потащил к книжным полкам.
— Милорд, что вы…
— Я понимаю, что это противно вашей натуре, но хотя бы раз в жизни постарайтесь придержать язык!
Кэсси открыла рот, заметила предостерегающий блеск в глазах собеседника и крепко сжала губы.
— Прекрасно. Смотрите. — Он указал на полки. — Вот здесь собраны книги, содержащие факты или рассуждения на основе фактов. История, астрономия, география, философия и так далее. А вон там, в другом конце комнаты, — произведения прозаиков и поэтов.
Жадным взглядом он обвел полки, возвышающиеся до самого потолка. Про то, что он по-прежнему держит Кэсси за руку, Беркли будто забыл.
— Книги, перед которыми мы стоим, мне часто приходилось читать в годы учебы — в силу необходимости, а не по собственному выбору, хотя они сослужили мне прекрасную службу. А книгам с дальних полок, — в его голосе зазвучали убежденность и даже страсть, — пришлось долго ждать, пока я сумею оценить их. В юности я к ним не прикасался, но в последние годы прочел все, и не по одному разу.
— Похвально, милорд, — пробормотала она. Когда же он отпустит ее руку?
— Здесь произведения Чосера и Донна, Спенсера и де Вера. — Взгляд лорда Беркли скользил по полкам. — Мэлори и Дефо. Дефо я любил еще в детстве. — Он повернулся к собеседнице: — А вам нравится Дефо, мисс Эффингтон?
— Безумно, — охотно согласилась она, хотя никак не могла припомнить, о ком речь. — А кому он может не понравиться? Все эти… э-э…
— Приключения? — подсказал он.
— Вот именно, — с жаром закивала Кэсси. Фамилия Дефо казалась ей смутно знакомой, но что он написал, вспомнить никак не удавалось. Однако она не собиралась признаваться лорду Беркли, что чтением увлекалась ее сестра, а сама Кэсси ограничивалась редкими фривольными романами и модными журналами. — Это так… э-э… увлекательно.
— Понятно. — Маркус изучал друга с непоколебимым спокойствием.
— И больше ты ничего не скажешь? Маркус покачал головой:
— Ни слова.
— Но ты же хочешь что-то добавить. По глазам видно. — Реджи подался вперед. — Ты едва сдерживаешься. Давай выкладывай!
— Ну хорошо. — Маркус дотянулся до графина с бренди неизменно занимающего приставной столик, и снова наполнил свой стакан. — Реджи, ты неглуп, если сразу понял, что эта женщина опасна. Мне было бы горько видеть, как ты вновь берешься за старое. И все-таки, — он подлил бренди в стакан друга, продолжая рассуждать обманчиво небрежным тоном, — я всегда считал, что распознать опасность заранее практически невозможно. До тех пор, пока не станет слишком поздно.
Реджи смотрел на друга во все глаза, потом нерешительно покачал головой:
— Нет, Маркус, ничего подобного я не допущу. — Он помолчал и обреченно вздохнул. — Да, я уверен, что ты ошибаешься, а я сумею впредь быть хозяином своей судьбы, но… со мной происходит нечто странное, и это, несомненно, пошатнет твою веру в собственную правоту.
— Буду только рад, — усмехнулся Маркус. Реджи напрягся.
— Не кажется ли тебе, что это увлечение мисс Эффингтон, отделка и обстановка домов…
— Это ее работа.
— Хорошо, пусть работа. Но не слишком ли она странная для женщины?
— Странная? — Маркус фыркнул. — Это еще мягко сказано. Именно из-за стремления работать родные братья считают мисс Эффингтон эксцентричной натурой.
— Оставим братьев. Скажи, зачем она этим занимается? Потому что так хочет, — Реджи уставился на друга в упор, — или в силу необходимости?
— Упрямство Эффингтонов известно всему свету, и твоя новая знакомая — не единственная женщина в семье, ввязавшаяся в предприятие, которое было бы лучше предоставить мужчинам. По-моему, нашу мисс Эффингтон никто и ни к чему не сумел бы принудить.
— Нет, я не об этом, — отозвался Реджи. — Просто я думал…
— О чем?
— Неужели у ее родных финансовые затруднения?
— У Эффингтонов? — Маркус рассмеялся. — Да это одно из богатейших семейств страны.
— В целом — может быть, а если ее отец, лорд Уильям…
— Абсурд.
— Но ее брат не смог сразу заплатить проигрыш.
— Не важно. — Маркус покачал головой. — Реджи, ты слишком поспешно делаешь необоснованные выводы.
— Почему же необоснованные? — возмутился Реджи. — С какой стати девушке из приличной семьи заниматься…
— Дьявол! Ушам не верю! — Маркус привстал. — Ты опять за свое!
— Ты о чем? — притворно-недоуменным тоном спросил Реджи.
Маркус вскочил и застыл перед другом.
— Думаешь, я не заметил? Реджи отпил бренди.
— Что?
Маркус застонал.
— Ты же все понимаешь!
— Никак не возьму в толк, о чем ты говоришь, — холодно откликнулся Реджи.
— Ну ладно! — фыркнул Маркус. — Слушай. Сейчас я все объясню.
— Сделай одолжение. — Реджи уже знал, что услышит из уст друга. Только что ему открылась страшная тайна.
— Мисс Эффингтон не проявляет к тебе интереса…
— Да, и это нам известно.
— Мисс Эффингтон — точнее, ее семья — наверняка в стесненных обстоятельствах. — Маркус скрестил руки на груди. — Значит, ей нужна помощь. Девица, попавшая в беду! — Он направил на друга указательный палец. — Именно такие женщины всегда с легкостью завладевали твоим сердцем и жестоко играли им!
— Это другое, Маркус, — возразил Реджи. Маркус подозрительно прищурился.
— Чем же, позволь спросить?
— Тем, дружище, что на этот раз я прекрасно осознаю свое положение и слабости.
— Осознаешь ты или нет, но ты опять отыскал особу, которую надо спасать, и уже рвешься в бой!
— Ничуть. — Реджи решительно покачал головой. — Мы с мисс Эффингтон — друзья, и не более. На правах друга я могу попытаться решить ее финансовые затруднения. Заплачу ей за услуги вдвое, но этим и ограничусь. Точно так же я поступил бы, будь на ее месте ты.
— Да, вы друг друга стоите, — процедил сквозь зубы Маркус и рухнул в кресло. — Пресловутый лорд Беркли и чудачка мисс Эффингтон.
Реджи рассмеялся:
— Брак, заключенный на небесах!
— Или где-нибудь значительно ниже, — буркнул Маркус. Минуту он молчал, а когда снова посмотрел другу в лицо, его глаза подозрительно блестели. — Пожалуй, я извинюсь перед Гвен, отменю приказ и попрошу все-таки подыскать тебе невесту.
Реджи вскинул бровь.
— Ты отдаешь приказы жене? И ты до сих пор жив?
— У нас свои методы общения. Я отдаю приказы. Она их игнорирует. Мне удобнее настаивать на своем, а ей — поступать как заблагорассудится. — Маркус усмехнулся. — Будь мы равнодушны друг к другу, нас бы это донельзя раздражало.
Реджи рассмеялся, и ревность, зашевелившаяся в его душе при виде счастья друга, сразу отступила.
— Но мы говорим о твоей жизни, а не о моей. Теперь, когда мне известны все подробности, я уверовал: твоя мисс Эффингтон права. — В глазах Маркуса светилось сочувствие, но голос звучал непреклонно. — Вы с ней не пара.
— Ты можешь ошибаться, — небрежно заметил Реджи. — И она тоже.
— А тебе хочется, чтобы она ошиблась?
— Не знаю. Конечно, отчасти это было бы приятно, но когда речь заходит о мисс Эффингтон, я ни в чем не уверен. И это невероятно злит. — Он тяжело вздохнул. — Тем не менее вы с ней правы: общего будущего у нас быть не может. И еще одно… Маркус, никакая она не моя мисс Эффингтон. — Неожиданно Реджи кольнуло сожаление. — И никогда моей не будет.
Глава 5
Женщины — очаровательные, прелестные существа, которых следует оберегать и баловать. Но упаси Боже здравомыслящего джентльмена от попыток понять их.
К. Эффингтон
— Неплохо, — одобрительно промурлыкал лорд Беркли, не сводя глаз с эскизов, разложенных перед ним на длинном столе в библиотеке Беркли-Хауса. — Весьма неплохо.
Кэсси не позволила себе поддаться на лесть.
— Это всего лишь наброски. Не что иное, как бессвязные мысли на бумаге.
— Не скромничайте, мисс Эффингтон, они бесподобны. — Он выпрямился и одобрительно кивнул. — У вас несомненный талант.
— Вы очень любезны, милорд, но скромничать не в моих привычках, — решительно заявила Кэсси, глядя на свои наброски. — Меру своих способностей я прекрасно сознаю.
Он рассмеялся:
— Было бы удивительно, если бы вы ее не знали! Каждый, кто выполняет подобную работу не ради удовольствия, а за плату, должен быть уверен в себе, иначе ему не выжить.
Кэсси искоса взглянула на собеседника.
— А окажись на моем месте мужчина, вы отнеслись бы к нему иначе?
Беркли помедлил, словно понимая, что ступил на зыбкую почву.
— Да. Кэсси приподняла бровь.
— То есть не совсем. Мисс Эффингтон, вы наверняка понимаете: для девушки из прекрасной семьи ваше занятие выглядит… мягко говоря, странно.
— Ну разумеется, я понимаю. — Она пожала плечами. — В сфере отделки домов, по крайней мере за плату, с давних пор господствуют мужчины.
— И вас не смущает то, что вы вторглись в чужую сферу?
— Ни в малейшей степени. Меня беспокоит другое: то, что одаренным женщинам практически негде применить таланты, которыми наградил нас Господь. Но так уж устроен мир, и вряд ли он когда-нибудь изменится.
— Ясно. Вы все понимаете, но не желаете мириться.
— Это разные вещи, не так ли? — Кэсси нахмурила брови и задумалась. — А ведь мне грех роптать на судьбу. Я ни в чем никогда не знала отказа, мне жилось легко и привольно. Мои привилегии трудно перечислить.
— Но несмотря на это, вы поставили себе на службу собственные таланты и основали, если не ошибаюсь, довольно прибыльное дело.
— Только не забывайте, милорд: я не такая, как большинство женщин. Я… — она грустно улыбнулась, — эксцентричная особа.
— Следовательно, «эксцентричными» в обществе принято называть людей, не желающих покорно мириться с отведенной им ролью. В вашем случае, мисс Эффингтон, эпитет «эксцентричная» — высшая похвала.
— Донесите это до сведения моих братьев, хотя вряд ли они согласятся с вами.
— Надо бы заключить с вами пари и дать вам выиграть кругленькую сумму. — Лорд Беркли усмехнулся, а Кэсси опять отметила, что у него приятная улыбка. Неподдельная — вот она какая. Как будто лорд Беркли искренне радуется всему, что видит вокруг. Эта мысль заинтриговала Кэсси. Пожалуй, даже слишком.
Она снова вернулась к своим рисункам.
— Как я уже сказала, это предварительные наброски. Предстоит еще многое запланировать, а также принять немало ответственных решений и лишь потом звать маляров и обойщиков.
— А мне ваши наброски по душе.
— Правда? — Кэсси окинула беглым взглядом разбросанные по столу бумаги.
Плодами своих трудов она была довольна, но общаться не с хозяйкой, а с хозяином дома все еще не привыкла. Кэсси понятия не имела, как относятся к выбору мебели и тканей мужчины, и, несмотря на уверенность в своих способностях, сомневалась, что ее вкусы совпадут со вкусами лорда Беркли. Кроме того, все прежние заказчицы чуть ли не с первых минут начинали безоговорочно доверять Кэсси. Но лорд Беркли не спешил проявлять доверие.
— Можете мне поверить. Но признаться, я был бы не так доволен, если бы переделка затронула и библиотеку.
— Согласно вашим распоряжениям к библиотеке я и не прикоснусь. Но если вы передумали…
— Нет-нет! — поспешно перебил лорд Беркли, оглядывая библиотеку. — Здесь я не желаю менять ни единой вещи. Меня вполне устраивает и мебель, и главное — атмосфера в этой комнате.
Его взгляд медленно заскользил по библиотеке, словно лаская каждую давно знакомую деталь. Драгоценные панели стен были почти сплошь завешаны старинными семейными портретами и современными полотнами, среди которых Кэсси заметила работы кисти Тернера и Констебла. На полках, занимающих торцевые стены комнаты, тесными рядами выстроились тома в добротных кожаных переплетах. Все в этой комнате свидетельствовало о мужских делах, сделках и предприятиях, недоступных пониманию дам. Кэсси не удивилась тому, что лорд Беркли ничего не желает здесь менять. Попроси он заново обставить библиотеку, Кэсси была бы разочарована.
— В ней есть нечто особенное, — добавил он с видом человека, довольного своим миром.
— Можно сказать и так, — пробормотала Кэсси. Он ответил ей насмешливым взглядом.
— Насколько я понимаю, вам не нравится стойкий запах кожаной обивки удобных, но старых кресел, к которому примешивается книжная пыль?
— Вы забыли упомянуть про запахи табака и бренди. И вправду особая атмосфера. Мужская.
— Об этом я как-то не задумывался, но вы, пожалуй, правы. — Лорд Беркли вскинул бровь. — А вас это смущает? Вы опять вторглись в чужое пространство.
— Нисколько, — отмахнулась Кэсси. — Как мы уже выяснили, угрызений совести за вторжение на мужскую территорию я не испытываю, хотя, признаться, моя смелость не безгранична. К примеру, в клубе для джентльменов ноги моей не будет. Это неприлично.
Лорд Беркли поперхнулся смешком.
А Кэсси продолжала, словно ничего не услышав:
— Но в чем-то я с вами согласна: здесь уютно, чувствуются верность традициям и покой.
Он одобрительно кивнул и еще раз осмотрел библиотеку.
— А мне, знаете ли, очень приятен сам дух этой комнаты — я не имею в виду ее запах. Очевидно, причиной тому воспоминания. Здесь мы с отцом проводили долгие часы.
— Давно он умер? — тихо спросила Кэсси.
— Почти двенадцать лет назад, но в библиотеке мне всегда кажется, будто он вышел на минуту. Я любил его — как человека, не просто как отца, и он относился ко мне как к другу. По-моему, даже гордился мной. — Он надолго умолк, вспоминая давно минувшие дни. Наконец он опомнился и виновато понурил голову. — Прошу простить мне этот неуместный прилив сентиментальности, мисс Эффингтон.
— Смотрите, милорд, как бы она не подпортила вам репутацию. — Под беспечным тоном Кэсси попыталась скрыть сочувствие, вызванное явной привязанностью лорда Беркли к отцу. — По-моему, невозможно быть одновременно беспутным и сентиментальным.
Он рассмеялся:
— Отныне постараюсь следить за собой.
Их взгляды встретились, и у Кэсси возникло странное ощущение, будто они достигли взаимопонимания. Наверное, дружба между ними все-таки возможна. И даже нечто большее.
Может быть…
Нет, ни в коем случае.
Кэсси решительно отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на эскизах или на чем угодно, лишь бы не думать о дрожи где-то в глубине тела.
— Эти мазки краски дают приблизительное представление о колорите будущей обстановки, но поскольку это акварель, учтите, что оттенки будут более насыщенными. На эскизах тона указаны лишь приблизительно. Например, — она придвинула поближе рисунок столовой, — эти обои выглядят темно-розовыми, но будут иметь цвет зернышек граната — самый подходящий для этой комнаты.
— Цвет зернышек граната?
— Ну, темно-красный.
— Ах да, красный, — сообразил лорд Беркли. — Прекрасный цвет.
Кэсси подавила усмешку. Все-таки лорд Беркли — типичнейший мужчина, но при всем этом интересный человек.
— Благодарю, милорд. А в этой гостиной, пожалуй…
— Извините, что перебил, мисс Эффингтон, — вдруг выпалил он, — но разговор об отце навел меня еще на одну мысль… Скажите, как относятся к вашему занятию другие члены семьи, особенно родители? Они так же недовольны, как ваши братья?
— Откровенно говоря, не знаю. — На миг Кэсси задумалась. — Мой отец объяснил бы вам, что в семье Эффингтон все женщины и девушки отличаются упрямством. Они издавна привыкли ни с кем не считаться. — Она сверкнула улыбкой. — Отец говорит, что это у нас в крови.
— Кажется, что-то подобное я уже слышал, — иронически отозвался он.
— А еще отец добавил бы, что не намерен запрещать дочерям искать свое место в жизни, лишь бы не дошло до скандала. — Только теперь Кэсси осознала, на какой рискованный шаг отважился ее отец. — По-моему, с отцом мне повезло.
— Он удивительный человек.
— Вы правы.
— А ваша матушка?
— Маму мои увлечения не радуют, — усмехнулась Кэсси, — но и у нее есть свои причуды. Она твердо убеждена, что наше прошлое, настоящее, будущее и вообще всю судьбу определяют звезды. А еще она верит в переселение душ, физиогномику, хиромантию, гадание на картах и на кофейной гуще.
— Ясно. Значит, она суеверна.
— Отнюдь! — Кэсси покачала головой. — Она считает предсказания судьбы наукой и готова часами объяснять, во что верили люди в древности, как зародилось искусство предсказаний, как оно развивалось вместе с человечеством. Ее рвение и познания внушают восхищение, — она засмеялась, — и немыслимо раздражают.
— Надеюсь, когда-нибудь ваша матушка окажет мне честь и поделится своими познаниями.
— Может быть.
— В конце концов, мы с вами теперь друзья. С вашими братьями я давно знаком, и теперь мне не терпится представиться вашей знаменитой матери и вашему многотерпеливому отцу. — Он улыбнулся.
У Кэсси мелькнула мысль, что если бы не репутация лорда Беркли, такого человека ей было бы не стыдно познакомить с родителями. Как ни странно, увлечение ее матери он не счел чудачеством, наоборот, заинтересовался всей семьей Эффингтон и выразил желание сблизиться с ней. На его месте Кэсси поступила бы точно так же.
Как жаль, что лорд Беркли — далеко не мужчина ее мечты.
— Вы обязательно познакомитесь с ними. Интересно, о какой женщине мечтает он?
Кэсси вспомнила об эскизах и как ни в чем не бывало продолжала:
— Итак, пока мои предложения вас устраивают. Но меня, признаться, тревожит только то, что я до сих пор не знаю мнения хозяйки дома. А если выяснится, что она терпеть не может красный цвет?
— Гранатовый, — с усмешкой поправил лорд Беркли.
— Или, к примеру, лимонно-желтый.
— Увы, ничем не могу вам помочь, поскольку ни жены, ни невесты у меня пока нет. Но возможно, с будущей невестой я познакомлюсь уже завтра вечером, в свете.
— На балу у леди Пагет?
— Верно. Буду счастлив как можно скорее найти будущую виконтессу — лишь бы оказать вам всемерную помощь. — Его лицо оставалось невозмутимым, только в глазах плескались смешинки.
— Да неужели, милорд? — притворилась признательной Кэсси. — Вы избавите меня от лишних трудов, и я буду вам вечно благодарна — как всякий, кого удостоили бы таким вниманием. — Ее ресницы затрепетали и скромно опустились.
Лорд Беркли рассмеялся:
— Отлично сказано, мисс Эффингтон.
— Можно поступить иначе: сначала отделать и обставить весь дом, а потом подобрать вам жену под цвет обоев и мебели, — бодро предложила Кэсси.
— А почему бы и нет? Я не вынесу, если окажется, что жена не гармонирует по цвету с балдахином над постелью. — Его глаза проказливо сверкнули.
Кэсси серьезно продолжала:
— Я слышала, у подобных методов есть немало достоинств.
— Кому мне верить, как не вам? Ведь у вас заранее составлен четкий список требований к будущему мужу. К этому мифическому лорду Идеалу.
— Знаете, меня чем-то раздражает это имя. Лорд Идеал… — Кэсси выразительно поморщилась. — Звучит нелепо.
— Как бы там ни было, оно уместно. Или вы уже решили отступить от своих правил? И теперь готовы удовлетвориться не лордом Идеалом, а каким-нибудь лордом Почти — Совершенство, Масса Достоинств или даже достопочтенным мистером Сойдет?
— Нет уж, лучше пусть остается лордом Идеалом, — фыркнула Кэсси. — Хотя я не вполне понимаю, с чего вдруг взялась обсуждать с вами моего будущего супруга.
— И для меня это тайна, покрытая мраком. Тем более что мне нет до вашего будущего мужа никакого дела. Ему я дружбы не предлагал. Но вы пробудили во мне любопытство. Только и всего. — Лорд Беркли пожал плечами и продолжал: — Не понимаю, как может умная, принципиальная и в целом достойная восхищения особа всю жизнь потратить на поиски идеала, вместо того чтобы радоваться всем страстям и приключениям, которые дарит нам жизнь.
— Ваше счастье, что не понимаете, ведь вы тут совершенно ни при чем.
Кэсси мило улыбнулась, повернулась, прошлась по комнате и остановилась перед старинной картиной. Но несмотря на смелый вид, это бегство было предпринято с целью скрыть смущение и уклониться от разговора.
Негодяй! Беркли попал не в бровь, а в глаз. Кэсси просто не могла объяснить ему то, что сама осознала совсем недавно: беспокойный и энергичный мужчина, человек с лукавым прищуром и уверенной улыбкой, обладатель сомнительной репутации наверняка втянет ее в скандал. А она, однажды встав на путь погибели, сойти с него уже не сумеет. Нет, истинный идеал, по крайней мере в понимании Кэсси, обеспечит ей жизнь без опасностей и затруднений. Словом… идеальную жизнь.
И если за это совершенство предстояло заплатить отказом от приключений, страстей и тому подобных радостей, Кэсси была согласна.
Она обернулась.
— Лорд Беркли, я видела, что становится с женщинами, отдающими сердца и честь мужчинам сомнительной репутации.
— Повесам? — уточнил он.
Да. — Кэсси возвела глаза к потолку. Собственной дурной славой этот несносный человек явно гордился. — И раз уж вы признали, что я умна, согласитесь, было бы верхом глупости и безответственности связываться с подобными мужчинами. Ведь это же может привести бог знает к чему!
— И то правда. — Лорд Беркли прищурился. — Интересно, к чему же?
— К чему угодно. К самым плачевным последствиям. — Она скрестила руки на груди. — Уж вы-то должны понимать, чем чревато для женщины подобное положение.
— Вы слишком спешите с выводами, мисс Эффингтон. Несмотря на мою репутацию, не припомню, чтобы я хоть раз ставил женщину в такое положение, и в будущем не намерен.
Выражение его лица сказало ей больше, чем слова; в искренности лорда Беркли Кэсси не усомнилась. В считанные секунды ее мнение о собеседнике изменилось в лучшую сторону.
— Прошу меня простить, милорд. Я не хотела… Он перебил:
— Лучше объясните, в чем тут опасность.
— Пожалуйста. — Кэсси глубоко вздохнула. — Я могу оказаться замешанной в скандале. Погибнет моя репутация, а вместе с ней — и вся жизнь. Я…
— Вы можете страстно влюбиться. Она растерялась:
— А при чем тут любовь? Беркли фыркнул:
— Но вы же не влюблены, вот и возникает вопрос: почему?
— Что вы имеете в виду?
— Дорогая моя мисс Эффингтон, за все время нашего разговора о том, какой вам нужен, а точнее, не нужен муж, о любви вы и словом не упомянули. — Он с любопытством вглядывался в ее глаза. — Неужели любовь вам безразлична:
— Нет, я, разумеется…
Он шагнул к ней.
— А вы когда-нибудь влюблялись?
Кэсси задумалась, стоит ли сказать ему правду, и наморщила нос.
— Нет.
— Никогда?
— Никогда.
— Ни единого раза?
— Ни разу, никогда. — Она покраснела. — А вы?
— Господи, ну конечно, да! Кэсси обратилась в слух.
— И, насколько я понимаю, не один раз?
— О, гораздо больше.
— Сколько же?
На мгновение он задумался.
— До совершеннолетия или после?
— После, — выбрала Кэсси.
— О, после… сейчас сосчитаю. — И он погрузился в раздумья. — Понятия не имею. Десятки раз.
— Десятки?!
— Ну, не сотни — это определенно. — Беркли покачал головой. — Хотя, пожалуй, я почти… нет-нет, все-таки десятки.
Кэсси изумленно смотрела на него.
— По-моему, мы говорим о разных вещах. Между… — она замялась, подыскивая слово, — любовными связями, или, если хотите, романами, и любовью есть разница. Скажите, милорд, что для вас любовь?
— Полагаю, то же самое, что и для всех. Любовь — это… э-э… как бы вам сказать… — Вдруг он уставился на собеседницу в упор немигающим взглядом. — Любить, мисс Эффингтон, все равно, что остановиться на краю бездны, а потом позволить себе сорваться с этого края, твердо зная, что полетишь.
— А если не получится? — выпалила она. — А если… просто упадешь? И Боже упаси, разобьешься? Что тогда?
— Тогда твое сердце разбито, душа покрыта синяками и ссадинами, но ты жив и можешь встать. Постепенно ты приходишь в себя. Раны заживают, а потом бездна опять поманит тебя, и ты снова спрыгнешь с края. — Он грустно улыбнулся. — Острая радость полета стоит риска, мисс Эффингтон.
— Боже милостивый, да вы поэт!
— Не глупите. Никакой я не… — Он польщенно улыбался. — Вы правда так думаете?
— Что вы хороший поэт, я не говорила, но и правда так считаю. Оказывается, милорд, вы романтик. — Она покачала головой. — Ни за что бы не подумала.
— А мне не верится, что когда-нибудь вы оцените меня беспристрастно, а не потому, что вам во мне что-то привиделось. — Беркли был явно раздосадован.
Кэсси вдруг сообразила, что зашла слишком далеко, и начала бочком двигаться к двери.
— Мне уже пора…
— Еще нет, мисс Эффингтон. — Тон был почти приказной, в глазах светилась решимость.
Прежде чем Кэсси успела возразить, лорд Беркли схватил ее за руку и почти потащил к книжным полкам.
— Милорд, что вы…
— Я понимаю, что это противно вашей натуре, но хотя бы раз в жизни постарайтесь придержать язык!
Кэсси открыла рот, заметила предостерегающий блеск в глазах собеседника и крепко сжала губы.
— Прекрасно. Смотрите. — Он указал на полки. — Вот здесь собраны книги, содержащие факты или рассуждения на основе фактов. История, астрономия, география, философия и так далее. А вон там, в другом конце комнаты, — произведения прозаиков и поэтов.
Жадным взглядом он обвел полки, возвышающиеся до самого потолка. Про то, что он по-прежнему держит Кэсси за руку, Беркли будто забыл.
— Книги, перед которыми мы стоим, мне часто приходилось читать в годы учебы — в силу необходимости, а не по собственному выбору, хотя они сослужили мне прекрасную службу. А книгам с дальних полок, — в его голосе зазвучали убежденность и даже страсть, — пришлось долго ждать, пока я сумею оценить их. В юности я к ним не прикасался, но в последние годы прочел все, и не по одному разу.
— Похвально, милорд, — пробормотала она. Когда же он отпустит ее руку?
— Здесь произведения Чосера и Донна, Спенсера и де Вера. — Взгляд лорда Беркли скользил по полкам. — Мэлори и Дефо. Дефо я любил еще в детстве. — Он повернулся к собеседнице: — А вам нравится Дефо, мисс Эффингтон?
— Безумно, — охотно согласилась она, хотя никак не могла припомнить, о ком речь. — А кому он может не понравиться? Все эти… э-э…
— Приключения? — подсказал он.
— Вот именно, — с жаром закивала Кэсси. Фамилия Дефо казалась ей смутно знакомой, но что он написал, вспомнить никак не удавалось. Однако она не собиралась признаваться лорду Беркли, что чтением увлекалась ее сестра, а сама Кэсси ограничивалась редкими фривольными романами и модными журналами. — Это так… э-э… увлекательно.