Страница:
"спасения Москвы" в составе Молотова, Маленкова и Ворошилова, передававшая
невыполнимые приказы Вождя (например, немедленно передислоцировать к
Можайску 5–6 дивизий, которых не было). Наконец, десятого октября
Жуков принял командование Западным фронтом, сделав Конева своим
заместителем. С этого времени началась вражда между двумя полководцами,
умело поддерживаемая Сталиным на протяжении всей войны.
Прошла ужасная неделя с 13 по 21 октября. 15 октября правительство
эвакуировано в Куйбышев. Где был в эти дни Сталин, точно неизвестно, но по
всей вероятности он оставался в Москве. Когда 20 октября объявили, что
Москва находится на осадном положении, самое худшее было уже позади. К 19
октября Жукову удалось образовать линию обороны: Ново-Завадовская, Клин,
Истринское водохранилище, г.Истра, Жаворонки, Красная Пахра, Серпухов,
Александров. Еще были локальные отступления, но первая атака на Москву была
отражена. Когда первого ноября Сталин спросил у Жукова, можно ли провести
парад на Красной площади, тот, не раздумывая, разрешил.
В те часы, когда после парада Вождь говорил со страной на торжественном
собрании на станции метро "Маяковская", Фюрер проводил в Орше совещание.
Выслушав мнения генералов, Гитлер решил продолжать наступление с задачей
взять Москву и Горький. Вторая атака на Москву началась 18 ноября. На этот
раз Жуков не исправлял чужие ошибки, он был хозяином и сам готовил Фронт к
обороне и последующему наступлению. Больше месяца Сталин не вмешивался в его
распоряжения.
Генерал Белов был 11 ноября в Кремле на совещании. По его словам, Вождь
выглядел постаревшим на двадцать лет. Жуков, не стесняясь, кричал на
Сталина.
На этот раз паники и разгрома середины октября не повторялось.
Советские войска не бежали, а отступали с тяжелыми боями. Первого декабря
немцы были задержаны на Минском шоссе у Голицына, второго декабря они вошли
в Звенигород и Апрелевку. Это был их последний успех в 1941 году.
Три резервных армии, сосредоточенные в тылах (10-я у Рязани, 1-я
Ударная и 20-я к северу от Москвы на восточном берегу канала
Москва–Волга), еще 29 ноября были переданы Жукову, но вступили в бой
только б декабря, когда началось советское наступление под Москвой. Успешные
наступательные бои продолжались 12 дней. У немцев были отобраны города
Волоколамск, Калуга, Калинин, Елец. К 18 декабря немцы закрепились на
ломаной линии Ржев–Гжатск– Вязьма, и начались долгие
изнурительные окопные бои без существенных продвижений и отступлений.
7. Фюрер
Фюрер, как и Вождь, по определению не ошибался. Поэтому ни одно
запланированное им наступление не могло быть неудачным. Поэтому он, как и
Вождь, никогда не разрешал вовремя отступать и, тем более, никогда не давал
приказы об отступлении.
Катастрофа под Москвой не могла произойти, потому что операцию "Тайфун"
задумал и приказал осуществить сам Фюрер. Все донесения паникеров о неудачах
не принимались во внимание, потенциальных союзников -- "азиатских арийцев"
-- продолжали заверять, что Россия капитулирует через несколько дней, в
крайнем случае -- недель. 7 декабря японцы бомбят Пирл-Харбор, а 11 декабря,
в самую кульминацию разгрома своих армии под Москвой, Гитлер объявляет войну
Соединенным Штатам.
В тяжелых позиционных боях прошли зима и весна сорок второго. Началась
летняя кампания. Сперва она шла в соответствии с разработанным Генштабом
Вермахта и утвержденным Гитлером так называемым "Синим планом". Этот план
предусматривал нанесение главного удара с двух сторон по узкой перемычке
между Доном и Волгой в районе Сталинграда. Взятие Сталинграда не было целью
Плана. С юга по перемычке должна была ударить Кавказская Группа армий под
командованием Листа, с севера -- армия Паулюса "Волга". После окружения и
уничтожения русских частей "Волга" должна была перейти к обороне, чтобы
сдерживать натиск советских войск с севера и обеспечить таким образом,
группе армий Листа вместе с армией Манштейна, которая должна быть
переброшена на Кавказ после завершения крымской операции, возможность
беспрепятственного подавления отрезанных от России советских войск на
Кавказе и захват Баку, т.е. нефти. После этого победоносные немецкие армии
должны были повернуть на север для окружения и взятия Москвы.
23 июля 1942 года к ужасу немецкого Генштаба Фюрер подписал приказ No
45, полностью перековеркавший "Синий план". По-видимому, основным движущим
мотивом было желание как можно скорее объявить о взятии города, носящего имя
вождя. Согласно этому приказу армии Листа неожиданно поворачивают на Кавказ
через Ростов, сравнительно слабая армия Паулюса берет Сталинград, а армия
Манштейна вместо Кавказа перебрасывается к Ленинграду. Это бессмысленное
распыление сил превратило "Кавказский поход" в кратковременную экскурсию и
позволило Жукову и Василевскому провести блестящую сталинградскую операции.
Таким образом, Гитлер сделал все для того, чтобы не использовать
большое преимущество немцев на южном участке фронта, возникшее перед началом
летней кампании сорок второго года благодаря стратегической ошибке Сталина,
считавшего вопреки разведданным, что Москва остается направлением главного
удара немцев, и сосредоточившего наши основные силы на западе от Москвы.
8. Вождь
15 декабря сорок первого года министр иностранных дел Великобритании
Антони Иден прилетел в Москву для подписания двух протоколов: о создании
Англо-Советского военного союза против Германии и об обязательстве каждой из
договаривающихся сторон не заключать с Германией сепаратного мира. Иден
нашел Сталина полностью оправившимся от подавленного настроения первых
месяцев войны. Вдохновленный успехом идущего наступления под Москвой, Сталин
подготовил третий "сверхсекретный" протокол, согласно которому
Великобритания признает советскую аннексию Литвы, Латвии и Эстонии,
восточной Польши, Бессарабии, Буковины и района Петсамо. После войны
Германия должна быть расчленена. У нее будут отняты восточные территории до
Одера (для компенсации отнятых у Польши земель), Бавария и Рейнская область.
Сталин щедро предложил Идену любые базы для Англии в Дании, Норвегии,
Франции. Благодаря резкому возражению США этот протокол не был подписан.
Англичане уехали. Головокружение Вождя не прошло. Меньше двух месяцев
назад он был почти уверен в неотвратимости катастрофы, а теперь, после 12
дней успешного наступления, первых 12 дней за пять месяцев войны, он решил,
что это уже победа. Как Кутузов, он погонит врага от Москвы, разгромит
потрясенные немецкие полчища и в сорок втором году закончит войну в Берлине.
5 января 42 года Сталин собрал в Кремле всю политическую и военную
верхушку страны. Объявив о принятии решения начать немедленно общее
наступление с целью изгнания немцев из Советского Союза, он предложил
начальнику Генштаба маршалу Шапошникову объяснить собравшимся детали
разработанного им, Сталиным, стратегического плана.
План был прост. Главный удар наносится в центре фронта, к западу от
Москвы. Войска, дислоцированные к северу-западу от Москвы, соединяются с
частями, наступающими от Ленинграда на юг, а совместным ударом отрезают
немецкие армии в треугольнике Ржев-Вязьма-Смоленск. Одновременно с этим
Ленинградский фронт вместе с Балтфлотом разбивает группировку немцев у
Ленинграда, южные и юго-западные группы наших войск освобождают Донбасс, а
кавказские соединения через Керченский пролив врываются в Крым. К этому
времени немецкие армии будут полностью деморализованы, и война фактически
будет выиграна.
Шапошников кончил. Все молчали. Сталин попросил Жукова, впервые
услышавшего этот бред, высказать свое мнение. Жуков был откровенен. Если
провести переформировку, укомплектовать наступающие под Москвой части людьми
и оружием, особенно танками, которых не хватает, можно будет через некоторое
время продолжить локальное наступление на Западном Фронте. Остальное
нереально. Среди собравшихся нашелся лишь один человек, открыто
присоединившийся к мнению Жукова. Это был председатель Госплана
Вознесенский, подтвердивший, что для генерального наступления у нас нет сил.
Сталин прервал Вознесенского:
-- А Тимошенко говорит, что можем. Мы их быстро сомнем.
Тут же в поддержку гениального плана Вождя выступили Маленков и Берия.
Маленков не упустил случая подчеркнуть несогласие Вознесенского с Вождем.
Конечно, главным соперником Георгия Максимилиановича, карабкавшегося по
узкой и крутой тропе на самый верх, был Жданов, но Вознесенский за последние
годы сильно высунулся, -- пора осадить. "Вознесенский всюду видит
несуществующие трудности" сказал Маленков негромко. В сорок девятом это
соперничество кончилось для Вознесенского пулей в затылок.
Вождь быстро подвел итог обсуждению:
-- Итак, решено. Кто возражает?
Все молчали. По дороге к машинам Шапошников тихо сказал Жукову:
-- Хозяин все решил заранее, Георгий Константинович, глупо было
спорить. Директивы всем фронтам уже отправлены.
-- Зачем тогда меня спрашивать?
-- Не знаю, дорогой, не знаю. Значит нужно было.
Через пять дней был подписан приказ о генеральном и окончательном
наступлении. Оно началось 18 января атаками на Ленинградском фронте и
керченском направлении. Атаки эти быстро захлебнулись. Жуков командовал
армиями, наступавшими на главном направлении, на Вязьму. Сталин не забыл его
возражений 5 января. Перед началом наступления он неожиданно перевел Первую
Ударную Армию, главную атакующую силу Жукова, в резерв Главного
Командования. В ответ на отчаянный протест Жукова Вождь буркнул: "Частей у
вас хватает, сосчитайте получше", -- и повесил трубку.
Наступление провалилось. Немцы успешно атаковали наши слабые части.
33-я армия попала в окружение под Вязьмой. Три ее дивизии были уничтожены.
Командарм, генерал Ефремов, застрелился. По предложению Маленкова Сталин
послал Вторую Ударную Армию под командованием генерала Власова от Ржева, где
она вела тяжелые бои, на север, освобождать Ленинград. В конце концов Армия
попала в окружение у озера Ильмень, была рассеяна и сдалась врагу.
Все эти мелкие неудачи не отрезвили Вождя. Весной сорок второго он был
во власти двух ошибочных концепций. Первая заключалась в том, что Гитлер
снова нанесет главный удар на Москву. Поэтому основные силы советской армии
были сосредоточены к западу и к югу от столицы в непосредственной ее
близости. Эта ошибка обеспечила немцам успехи летнего наступления сорок
второго года и, если бы не компенсирующая ошибка Фюрера (приказ 45,
см.выше), могла бы стоить нашей стране гораздо дороже.
Вторая ошибка Вождя базировалась на иллюзорном убеждении в том, что
Красная Армия достаточно сильна, чтобы предупредить немцев, начав общее
наступление по всему фронту.
В конце марта Сталин вызвал в Кремль весь высший командный состав армии
и предложил перейти от активной обороны к превентивным наступательным
операциям. Не наученный горьким опытом Жуков снова возразил Вождю. Он
сказал, что в настоящий момент у армии нет сил для всеобщего наступления.
Можно локально наступать только к западу от Москвы, где немецких войск
меньше, чем на юге. На остальных фронтах надо держать оборону.
Сталин сердито перебил: "Ждать нельзя. Нам нужны превентивные удары на
широком фронте, а вы предлагаете полумеры".
Жуков продолжал спорить. Остальные командующие фронтами и Шапошников
угрюмо молчали. Сталина поддержали два старших по чину из присутствующих
военных -- маршалы Ворошилов и Тимошенко. Они выступили за массированные
удары на юго-западном и южном фронтах, где, как сказал товарищ Сталин,
немецких сил не так уж много. Это сорвет планируемую Гитлером атаку на
Москву.
Вождь не решился на этот раз полностью пренебречь мнением Жукова и
приказал готовить не всеобщее наступление, а две ограниченные операции с
целью взять Харьков и выгнать немцев из Крыма. С Крымом не вышло, а
харьковское наступление, к сожалению, удалось провести. Несмотря на
категорические возражения Жукова, план харьковской операции был утвержден 28
апреля. Командовал войсками Тимошенко, а комиссаром (членом Военного Совета)
был генерал-лейтенант Н.С.Хрушев. Операция началась 12 мая 1942 года и
началась блестяще. Немцы не оказывали сопротивления, войска наступали в
пустоту и с ходу ворвались в Харьков. Хрущев и Тимошенко слали а Ставку
восторженные реляции. Сталин сделал выговор Генштабу за то, что тот при
обсуждении операции в конце марта не поддержал активно предложенный план.
Радость была не долгой. Немцы планировали свой основной удар именно на этом
участке фронта. Они отвели свои дивизии в стороны, и уже 17 мая стало ясно,
что назревает катастрофа. 18 мая новый начальник Генштаба Василевский
обратился к Сталину с просьбой разрешить прекратить наступление и отвести
войска, находящиеся под угрозой окружения. Верховный отказал. На следующий
день Хрущев с трудом сумел дозвониться к Сталину на Кунцевскую дачу. Вождь
не захотел подойти к телефону, и с Хрущевым говорил Маленков. От имени
Верховного Главнокомандующего он передал, чтобы и думать не смели об
отступлении. Вероятно, все равно было уже поздно. Разгром наших войск уже
начался. В окружении оказались полностью 6-я и 57-я армии и частично 9-я
Армия.
О катастрофе Вождь узнал из перевода сводки немецких последних
известий. Вызвал Хрущева в Москву. Разговор был коротким.
Сталин: Немцы передают, что они захватили в районе Харькова 200 тысяч
пленных. Врут?
Хрушев: Нет, говорят правду.
Сталин: Поезжайте обратно.
Хрущев вернулся, хотя делать ему на фронте уже было нечего. Собрать
немногочисленные остатки нескольких дивизий, успевших выскочить из окружения
и блуждавших по степи, могли и без него.
Началась летняя кампания сорок второго года. Вермахт точно по графику
осуществлял "Синий план". Когда стало ясно, что сосредоточение основных
русских сил на севере серьезная стратегическая ошибка, Вождь впал в
очередную депрессию. 12 июля создан Сталинградский фронт, во главе которого
Сталин опять поставил Тимошенко и Хрущева. После приказа Фюрера 45 (23
июля), сделавшего бессмысленным "Синий план", армии Листа начали свой
молниеносный и стратегически неоправданный марш-бросок на Кавказ. Был взят
Ростов. Сталин подписал знаменитый приказ 28, в котором вся вина за неудачи
возложена на солдат и офицеров армии, на которых "с презрением смотрит
советский народ".
Весной сорок второго Вождь настаивал на немедленном открытии второго
фронта в Европе. Он ошибочно считал, что если немцы снимут 40–50
дивизий, то Красная армия сможет победоносно завершить войну к концу года.
Конечно, ни о каком втором фронте в Европе в этом году не могло быть и речи.
В августе сорок второго ситуация изменилась. 12 августа в Москву
прилетели Черчилль и Гарриман. По мнению последнего Сталин был на грани
срыва. В конце семичасовых переговоров с Гарриманом в присутствии только
переводчиков, после многих фужеров водки Сталин сказал: "Война эта страшная,
но кризис после коллективизации был страшнее. Четыре года не могли
оправиться". Переговоры эти были очень важны. Речь шла главным образом о
поставках продовольствия и вооружения в Советский Союз. До конца войны США
передали СССР более 16 миллионов тонн груза, в том числе 427 тысяч
грузовиков, 13 тысяч броневиков, 2,7 миллиона тонн авиационного бензина и
4,5 миллионов тонн продовольствия. Число боевых самолетов, переданных
союзниками, превысило 15000, а танков -- 10000.
Немцы штурмовали Сталинград. Вождь опять вспомнил о Жукове, 28 августа
назначил его заместителем Верховного Главнокомандующего и послал в
Сталинград. С этого дня до начала Сталинградской операции (18 ноября 1942)
Жуков и Василевский с трудом боролись с вмешательством Верховного,
требовавшего атаковать немцев и не понимавшего тактики Жукова: ждать,
обороняясь возможно меньшими силами, пока противник не выдохнется, а затем
ударить всей собранной военной мощью, не дав врагу отступить. Собственно,
это была известная военная доктрина, разработанная еще Клаузевицем.
Предотвратить вмешательство Вождя удавалось не всегда. Так, 3 сентября
Сталин по телефону приказал атаковать немецкие позиции севернее Сталинграда.
Из Москвы эти позиции казались не очень сильными. Жуков протестовал, но 5
сентября атака все-таки началась. Бои с громадными потерями шли до 10
сентября и ни к чему не привели. Оборонительные бои шли до начала ноября.
Немцы заняли Тракторный завод, до берега Волги оставалось 300 метров, но уже
было ясно, что армия Паулюса не способна выполнить бессмысленный приказ
Фюрера.
К началу ноября сорок второго силы советских войск впервые с начала
войны примерно сравнялись с немецкими силами на Восточном Фронте. Немецкие
армии насчитывали 6,1 миллионов человек (советские примерно столько же),
70000 орудий (72,5 тысяч), 6600 танков (6000), 3500 самолетов (3000). Однако
перед началом сталинградской операции по окружению и уничтожению армии
Паулюса локальное преимущество советских войск было подавляющим. Жуков и
Василевский сумели сосредоточить в центре и на флангах Сталинградского
Фронта более 25% всех солдат и офицеров боевых частей советской армии, 25%
авиации, 60% танковых и механизированных дивизий.
15 ноября Сталин телеграммой разрешил Жукову назначить дату
наступления, после чего неожиданно вызвал его в Москву. За 48 часов до
начала атаки с севера Вождь созвал экстренное заседание Государственного
Комитета Обороны (ГКО учрежден 30 июля 1941 года в составе: Сталин, Молотов,
Ворошилов, Маленков, Берия). Собравшимся было прочитано письмо в ГКО
командующего 4-м мехкорпусом генерала Вольского. Его корпус должен был
замыкать кольцо окружения с юга. В этом письме Вольский писал, что "как
честный коммунист" он обязан сообщить Государственному Комитету Обороны, что
с его точки зрения Сталинградская операция обречена на неудачу, так как не
обеспечена людской силой и техникой. Жуков и Василевский снова представили
ГКО все данные, относящиеся к планируемой операции. Сталин тут же соединился
с Вольским по телефону, тот снял свои возражения и "согласился выполнять
приказы Жукова". Вся эта комедия была разыграна Вождем на всякий случай:
если операция провалится, виноваты Жуков и Василевский.
Сталинградская операция, как известно, не провалилась. Кольцо окружения
замкнулось 23 ноября, а 31 января фельдмаршал Паулюс и 300000 солдат и
офицеров его армии сдались в плен.
Сталинградская победа вновь изменила настроение Вождя. До Сталинграда
Вождь почти никогда не подписывал военных приказов и распоряжений. Он либо
велел подписывать их начальнику Генштаба, либо посылал их без подписи "от
имени ГКО". Теперь все приказы ставки идут за подписью Сталина. Газеты сразу
заполнились восхвалениями военного гения величайшего полководца всех времен
и народов. Он вплотную занялся важными военными делами: ввел погоны, на
генералов и маршалов посыпались потоки орденов за добросовестное выполнение
распоряжений Верховного Главнокомандующего.
Экзальтация Вождя дорого обошлась нашим войскам. По собственной
инициативе он быстро провел ряд операций. Уже в январе сорок третьего он
приказал нанести молниеносный удар на Ленинградском Фронте для прорыва
блокады. Неподготовленное наступление провалилось с большими потерями. Та же
судьба постигла наступление на Западном Фронте, предпринятое для ликвидации
Вязьменского выступа. Наконец, по его настоянию наши войска снова взяли
Харьков, откуда были опять выбиты немцами через несколько дней с большими
потерями. После этого несколько отрезвевший Вождь снова начал слушаться
Жукова. 3 апреля Жуков доложил Верховному, что по его мнению главное
немецкое наступление летом сорок третьего будет под Курском с направлением
удара на Москву, и предложил сосредоточить войска на Курской дуге, занять
глубоко эшелонированную оборону, но не наносить упреждающего удара. 12
апреля детальный план, разработанный Жуковым, Василевским и Антоновым был
доложен Сталину и одобрен им.
В ходе подготовки операции Вождь пытался несколько раз вмешаться и
заставить нанести упреждающий удар, не дожидаясь начала немецкого
наступления, но на этот раз Жуков и Василевский смогли защитить армию от
Верховного Главнокомандующего.
Начиная с лета сорок третьего ошибки Вождя могли, конечно, нанести вред
интересам страны, привести к неоправданной гибели многих тысяч солдат и
офицеров, но уже не были в состоянии повлиять на ход войны. Сокрушительные
бомбежки союзниками промышленных центров Германии и колоссальные потери
немцев в боях сорок первого и сорок второго годов сделали свое дело.
Подавляющее преимущество советских вооруженных сил в численности и технике
предопределяло конечный успех каждой операции. Действительно, к лету сорок
третьего советская армия насчитывала: 6,4 миллиона человек (немецкая -- 5,3
миллиона ) 99000 орудий (56000), 2200 "Катюш", 10000 танков (5850) и 8500
самолетов (3000). В битве на Курской дуге, начавшейся 4 июля, соотношение
сил также было в нашу пользу. У немцев было: людей 900 тысяч (у нас -- 1
миллион 330 тысяч), орудий -- 10000 (20000), танков -- 2700 (3800),
самолетов -- 2000 (3130).
13 июля великое сражение на Курской дуге кончилось полным разгромом
немецких армий. 70000 немецких солдат и офицеров было убито, уничтожено
более 4000 немецких танков и самоходок, т.е. почти все, участвовавшие в
сражении, 844 орудия и 1392 самолета. Наши потери были не меньше, но в
отличие от немецких они могли быть сравнительно быстро восполнены.
22 августа наши войска в третий и последний раз взяли Харьков, а 6
ноября -- Киев.
Начиная с этого времени действия Вождя, приводящие к неоправданным
человеческим потерям (не только советским), трудно квалифицировать, как
ошибки. Большей частью они были преступлениями.
Он все меньше и меньше следит за военными операциями и все больше
занимается политическими интригами, основной целью которых была ненужная и
даже вредная для будущего страны и людей безудержная экспансия. Следует
сказать, что непростительную помощь в создании сталинской послевоенной
империи и нестабильного взрывоопасного послевоенного мира Вождю оказал
Президент США Франклин Рузвельт. Первый шаг был сделан в конце сорок
третьего. 24 ноября началась Тегеранская Конференция. После блестящих
русских побед этого года Сталин мог совсем по-другому разговаривать с
западными союзниками. Вождь был в своей стихии. Интриги, сталкивание
интересов своих противников, временное объединение с более сильным против
более слабого -- все это было его узкой политической специальностью. В
двадцатые годы именно этими методами он одного за другим отстранил от власти
своих значительно более популярных и внешне блестящих соперников. В
тридцатые годы он уже имел возможность пользоваться другими, более
эффективными прямыми методами.
В Тегеране было принято два фундаментальных решения, важных, как
казалось в то время, для обоих главных участников антигитлеровской коалиции:
СССР и США. Первое решение касалось Второго фронта в Европе. Собственно
говоря, в конце 43 года Вождь не так уж был заинтересован в нем. Его вполне
устраивали с одной стороны все возрастающие поставки союзниками
продовольствия и техники, а с другой -- непрерывные бомбежки американской и
английской авиацией промышленных центров Германии, позволяющие сохранять
подавляющее советское превосходство в военной технике. Открыто выступить
против Второго Фронта Сталин не мог. Но если уж Второй Фронт, если вторжение
в Европу, то в северную Францию, подальше от наступающих советских войск, в
наиболее сильно укрепленных участках "Атлантического Вала", на побережье
Европы. Главным для Сталина было не принятие плана "Оверлорд", а отказ от
плана Черчилля вторжения в Европу из Африки на Балканы. Не так легко было
аргументированно спорить с Черчиллем. Вторжение на Балканы было логично с
любых точек зрения. Практически неукрепленная береговая линия. Основные силы
американских экспедиционных войск уже сосредоточены на африканском
побережье. Возможность взять в клещи между наступающими с северо- востока
русскими частями и продвигающимися с юго-запада союзниками огромные силы
немецкого юго-восточного фронта. Рузвельт продал Сталину восточную Европу за
согласие Вождя после победы над Германией расторгнуть мирный договор с
Японией и принять участие в войне с ней. Кроме того Рузвельт боялся
сепаратного мира между Россией и Германией. Слухи о якобы начавшихся
сверхсекретных переговорах между советскими и немецкими представителями в
Швеции всячески муссировались в эти месяцы в европейских столицах. Вполне
возможно, что они были основаны на дезинформации, умело распространявшейся
соответствующими отделами НКГБ. Как бы то ни было, Рузвельт поддержал
Сталина, план "Оверлорд" был принят. Сталин обязался помочь США в войне на
Японских островах (второе фундаментальное решение конференции).
Атомные бомбежки Хиросимы и Нагасаки сделали бессмысленной политическую
невыполнимые приказы Вождя (например, немедленно передислоцировать к
Можайску 5–6 дивизий, которых не было). Наконец, десятого октября
Жуков принял командование Западным фронтом, сделав Конева своим
заместителем. С этого времени началась вражда между двумя полководцами,
умело поддерживаемая Сталиным на протяжении всей войны.
Прошла ужасная неделя с 13 по 21 октября. 15 октября правительство
эвакуировано в Куйбышев. Где был в эти дни Сталин, точно неизвестно, но по
всей вероятности он оставался в Москве. Когда 20 октября объявили, что
Москва находится на осадном положении, самое худшее было уже позади. К 19
октября Жукову удалось образовать линию обороны: Ново-Завадовская, Клин,
Истринское водохранилище, г.Истра, Жаворонки, Красная Пахра, Серпухов,
Александров. Еще были локальные отступления, но первая атака на Москву была
отражена. Когда первого ноября Сталин спросил у Жукова, можно ли провести
парад на Красной площади, тот, не раздумывая, разрешил.
В те часы, когда после парада Вождь говорил со страной на торжественном
собрании на станции метро "Маяковская", Фюрер проводил в Орше совещание.
Выслушав мнения генералов, Гитлер решил продолжать наступление с задачей
взять Москву и Горький. Вторая атака на Москву началась 18 ноября. На этот
раз Жуков не исправлял чужие ошибки, он был хозяином и сам готовил Фронт к
обороне и последующему наступлению. Больше месяца Сталин не вмешивался в его
распоряжения.
Генерал Белов был 11 ноября в Кремле на совещании. По его словам, Вождь
выглядел постаревшим на двадцать лет. Жуков, не стесняясь, кричал на
Сталина.
На этот раз паники и разгрома середины октября не повторялось.
Советские войска не бежали, а отступали с тяжелыми боями. Первого декабря
немцы были задержаны на Минском шоссе у Голицына, второго декабря они вошли
в Звенигород и Апрелевку. Это был их последний успех в 1941 году.
Три резервных армии, сосредоточенные в тылах (10-я у Рязани, 1-я
Ударная и 20-я к северу от Москвы на восточном берегу канала
Москва–Волга), еще 29 ноября были переданы Жукову, но вступили в бой
только б декабря, когда началось советское наступление под Москвой. Успешные
наступательные бои продолжались 12 дней. У немцев были отобраны города
Волоколамск, Калуга, Калинин, Елец. К 18 декабря немцы закрепились на
ломаной линии Ржев–Гжатск– Вязьма, и начались долгие
изнурительные окопные бои без существенных продвижений и отступлений.
7. Фюрер
Фюрер, как и Вождь, по определению не ошибался. Поэтому ни одно
запланированное им наступление не могло быть неудачным. Поэтому он, как и
Вождь, никогда не разрешал вовремя отступать и, тем более, никогда не давал
приказы об отступлении.
Катастрофа под Москвой не могла произойти, потому что операцию "Тайфун"
задумал и приказал осуществить сам Фюрер. Все донесения паникеров о неудачах
не принимались во внимание, потенциальных союзников -- "азиатских арийцев"
-- продолжали заверять, что Россия капитулирует через несколько дней, в
крайнем случае -- недель. 7 декабря японцы бомбят Пирл-Харбор, а 11 декабря,
в самую кульминацию разгрома своих армии под Москвой, Гитлер объявляет войну
Соединенным Штатам.
В тяжелых позиционных боях прошли зима и весна сорок второго. Началась
летняя кампания. Сперва она шла в соответствии с разработанным Генштабом
Вермахта и утвержденным Гитлером так называемым "Синим планом". Этот план
предусматривал нанесение главного удара с двух сторон по узкой перемычке
между Доном и Волгой в районе Сталинграда. Взятие Сталинграда не было целью
Плана. С юга по перемычке должна была ударить Кавказская Группа армий под
командованием Листа, с севера -- армия Паулюса "Волга". После окружения и
уничтожения русских частей "Волга" должна была перейти к обороне, чтобы
сдерживать натиск советских войск с севера и обеспечить таким образом,
группе армий Листа вместе с армией Манштейна, которая должна быть
переброшена на Кавказ после завершения крымской операции, возможность
беспрепятственного подавления отрезанных от России советских войск на
Кавказе и захват Баку, т.е. нефти. После этого победоносные немецкие армии
должны были повернуть на север для окружения и взятия Москвы.
23 июля 1942 года к ужасу немецкого Генштаба Фюрер подписал приказ No
45, полностью перековеркавший "Синий план". По-видимому, основным движущим
мотивом было желание как можно скорее объявить о взятии города, носящего имя
вождя. Согласно этому приказу армии Листа неожиданно поворачивают на Кавказ
через Ростов, сравнительно слабая армия Паулюса берет Сталинград, а армия
Манштейна вместо Кавказа перебрасывается к Ленинграду. Это бессмысленное
распыление сил превратило "Кавказский поход" в кратковременную экскурсию и
позволило Жукову и Василевскому провести блестящую сталинградскую операции.
Таким образом, Гитлер сделал все для того, чтобы не использовать
большое преимущество немцев на южном участке фронта, возникшее перед началом
летней кампании сорок второго года благодаря стратегической ошибке Сталина,
считавшего вопреки разведданным, что Москва остается направлением главного
удара немцев, и сосредоточившего наши основные силы на западе от Москвы.
8. Вождь
15 декабря сорок первого года министр иностранных дел Великобритании
Антони Иден прилетел в Москву для подписания двух протоколов: о создании
Англо-Советского военного союза против Германии и об обязательстве каждой из
договаривающихся сторон не заключать с Германией сепаратного мира. Иден
нашел Сталина полностью оправившимся от подавленного настроения первых
месяцев войны. Вдохновленный успехом идущего наступления под Москвой, Сталин
подготовил третий "сверхсекретный" протокол, согласно которому
Великобритания признает советскую аннексию Литвы, Латвии и Эстонии,
восточной Польши, Бессарабии, Буковины и района Петсамо. После войны
Германия должна быть расчленена. У нее будут отняты восточные территории до
Одера (для компенсации отнятых у Польши земель), Бавария и Рейнская область.
Сталин щедро предложил Идену любые базы для Англии в Дании, Норвегии,
Франции. Благодаря резкому возражению США этот протокол не был подписан.
Англичане уехали. Головокружение Вождя не прошло. Меньше двух месяцев
назад он был почти уверен в неотвратимости катастрофы, а теперь, после 12
дней успешного наступления, первых 12 дней за пять месяцев войны, он решил,
что это уже победа. Как Кутузов, он погонит врага от Москвы, разгромит
потрясенные немецкие полчища и в сорок втором году закончит войну в Берлине.
5 января 42 года Сталин собрал в Кремле всю политическую и военную
верхушку страны. Объявив о принятии решения начать немедленно общее
наступление с целью изгнания немцев из Советского Союза, он предложил
начальнику Генштаба маршалу Шапошникову объяснить собравшимся детали
разработанного им, Сталиным, стратегического плана.
План был прост. Главный удар наносится в центре фронта, к западу от
Москвы. Войска, дислоцированные к северу-западу от Москвы, соединяются с
частями, наступающими от Ленинграда на юг, а совместным ударом отрезают
немецкие армии в треугольнике Ржев-Вязьма-Смоленск. Одновременно с этим
Ленинградский фронт вместе с Балтфлотом разбивает группировку немцев у
Ленинграда, южные и юго-западные группы наших войск освобождают Донбасс, а
кавказские соединения через Керченский пролив врываются в Крым. К этому
времени немецкие армии будут полностью деморализованы, и война фактически
будет выиграна.
Шапошников кончил. Все молчали. Сталин попросил Жукова, впервые
услышавшего этот бред, высказать свое мнение. Жуков был откровенен. Если
провести переформировку, укомплектовать наступающие под Москвой части людьми
и оружием, особенно танками, которых не хватает, можно будет через некоторое
время продолжить локальное наступление на Западном Фронте. Остальное
нереально. Среди собравшихся нашелся лишь один человек, открыто
присоединившийся к мнению Жукова. Это был председатель Госплана
Вознесенский, подтвердивший, что для генерального наступления у нас нет сил.
Сталин прервал Вознесенского:
-- А Тимошенко говорит, что можем. Мы их быстро сомнем.
Тут же в поддержку гениального плана Вождя выступили Маленков и Берия.
Маленков не упустил случая подчеркнуть несогласие Вознесенского с Вождем.
Конечно, главным соперником Георгия Максимилиановича, карабкавшегося по
узкой и крутой тропе на самый верх, был Жданов, но Вознесенский за последние
годы сильно высунулся, -- пора осадить. "Вознесенский всюду видит
несуществующие трудности" сказал Маленков негромко. В сорок девятом это
соперничество кончилось для Вознесенского пулей в затылок.
Вождь быстро подвел итог обсуждению:
-- Итак, решено. Кто возражает?
Все молчали. По дороге к машинам Шапошников тихо сказал Жукову:
-- Хозяин все решил заранее, Георгий Константинович, глупо было
спорить. Директивы всем фронтам уже отправлены.
-- Зачем тогда меня спрашивать?
-- Не знаю, дорогой, не знаю. Значит нужно было.
Через пять дней был подписан приказ о генеральном и окончательном
наступлении. Оно началось 18 января атаками на Ленинградском фронте и
керченском направлении. Атаки эти быстро захлебнулись. Жуков командовал
армиями, наступавшими на главном направлении, на Вязьму. Сталин не забыл его
возражений 5 января. Перед началом наступления он неожиданно перевел Первую
Ударную Армию, главную атакующую силу Жукова, в резерв Главного
Командования. В ответ на отчаянный протест Жукова Вождь буркнул: "Частей у
вас хватает, сосчитайте получше", -- и повесил трубку.
Наступление провалилось. Немцы успешно атаковали наши слабые части.
33-я армия попала в окружение под Вязьмой. Три ее дивизии были уничтожены.
Командарм, генерал Ефремов, застрелился. По предложению Маленкова Сталин
послал Вторую Ударную Армию под командованием генерала Власова от Ржева, где
она вела тяжелые бои, на север, освобождать Ленинград. В конце концов Армия
попала в окружение у озера Ильмень, была рассеяна и сдалась врагу.
Все эти мелкие неудачи не отрезвили Вождя. Весной сорок второго он был
во власти двух ошибочных концепций. Первая заключалась в том, что Гитлер
снова нанесет главный удар на Москву. Поэтому основные силы советской армии
были сосредоточены к западу и к югу от столицы в непосредственной ее
близости. Эта ошибка обеспечила немцам успехи летнего наступления сорок
второго года и, если бы не компенсирующая ошибка Фюрера (приказ 45,
см.выше), могла бы стоить нашей стране гораздо дороже.
Вторая ошибка Вождя базировалась на иллюзорном убеждении в том, что
Красная Армия достаточно сильна, чтобы предупредить немцев, начав общее
наступление по всему фронту.
В конце марта Сталин вызвал в Кремль весь высший командный состав армии
и предложил перейти от активной обороны к превентивным наступательным
операциям. Не наученный горьким опытом Жуков снова возразил Вождю. Он
сказал, что в настоящий момент у армии нет сил для всеобщего наступления.
Можно локально наступать только к западу от Москвы, где немецких войск
меньше, чем на юге. На остальных фронтах надо держать оборону.
Сталин сердито перебил: "Ждать нельзя. Нам нужны превентивные удары на
широком фронте, а вы предлагаете полумеры".
Жуков продолжал спорить. Остальные командующие фронтами и Шапошников
угрюмо молчали. Сталина поддержали два старших по чину из присутствующих
военных -- маршалы Ворошилов и Тимошенко. Они выступили за массированные
удары на юго-западном и южном фронтах, где, как сказал товарищ Сталин,
немецких сил не так уж много. Это сорвет планируемую Гитлером атаку на
Москву.
Вождь не решился на этот раз полностью пренебречь мнением Жукова и
приказал готовить не всеобщее наступление, а две ограниченные операции с
целью взять Харьков и выгнать немцев из Крыма. С Крымом не вышло, а
харьковское наступление, к сожалению, удалось провести. Несмотря на
категорические возражения Жукова, план харьковской операции был утвержден 28
апреля. Командовал войсками Тимошенко, а комиссаром (членом Военного Совета)
был генерал-лейтенант Н.С.Хрушев. Операция началась 12 мая 1942 года и
началась блестяще. Немцы не оказывали сопротивления, войска наступали в
пустоту и с ходу ворвались в Харьков. Хрущев и Тимошенко слали а Ставку
восторженные реляции. Сталин сделал выговор Генштабу за то, что тот при
обсуждении операции в конце марта не поддержал активно предложенный план.
Радость была не долгой. Немцы планировали свой основной удар именно на этом
участке фронта. Они отвели свои дивизии в стороны, и уже 17 мая стало ясно,
что назревает катастрофа. 18 мая новый начальник Генштаба Василевский
обратился к Сталину с просьбой разрешить прекратить наступление и отвести
войска, находящиеся под угрозой окружения. Верховный отказал. На следующий
день Хрущев с трудом сумел дозвониться к Сталину на Кунцевскую дачу. Вождь
не захотел подойти к телефону, и с Хрущевым говорил Маленков. От имени
Верховного Главнокомандующего он передал, чтобы и думать не смели об
отступлении. Вероятно, все равно было уже поздно. Разгром наших войск уже
начался. В окружении оказались полностью 6-я и 57-я армии и частично 9-я
Армия.
О катастрофе Вождь узнал из перевода сводки немецких последних
известий. Вызвал Хрущева в Москву. Разговор был коротким.
Сталин: Немцы передают, что они захватили в районе Харькова 200 тысяч
пленных. Врут?
Хрушев: Нет, говорят правду.
Сталин: Поезжайте обратно.
Хрущев вернулся, хотя делать ему на фронте уже было нечего. Собрать
немногочисленные остатки нескольких дивизий, успевших выскочить из окружения
и блуждавших по степи, могли и без него.
Началась летняя кампания сорок второго года. Вермахт точно по графику
осуществлял "Синий план". Когда стало ясно, что сосредоточение основных
русских сил на севере серьезная стратегическая ошибка, Вождь впал в
очередную депрессию. 12 июля создан Сталинградский фронт, во главе которого
Сталин опять поставил Тимошенко и Хрущева. После приказа Фюрера 45 (23
июля), сделавшего бессмысленным "Синий план", армии Листа начали свой
молниеносный и стратегически неоправданный марш-бросок на Кавказ. Был взят
Ростов. Сталин подписал знаменитый приказ 28, в котором вся вина за неудачи
возложена на солдат и офицеров армии, на которых "с презрением смотрит
советский народ".
Весной сорок второго Вождь настаивал на немедленном открытии второго
фронта в Европе. Он ошибочно считал, что если немцы снимут 40–50
дивизий, то Красная армия сможет победоносно завершить войну к концу года.
Конечно, ни о каком втором фронте в Европе в этом году не могло быть и речи.
В августе сорок второго ситуация изменилась. 12 августа в Москву
прилетели Черчилль и Гарриман. По мнению последнего Сталин был на грани
срыва. В конце семичасовых переговоров с Гарриманом в присутствии только
переводчиков, после многих фужеров водки Сталин сказал: "Война эта страшная,
но кризис после коллективизации был страшнее. Четыре года не могли
оправиться". Переговоры эти были очень важны. Речь шла главным образом о
поставках продовольствия и вооружения в Советский Союз. До конца войны США
передали СССР более 16 миллионов тонн груза, в том числе 427 тысяч
грузовиков, 13 тысяч броневиков, 2,7 миллиона тонн авиационного бензина и
4,5 миллионов тонн продовольствия. Число боевых самолетов, переданных
союзниками, превысило 15000, а танков -- 10000.
Немцы штурмовали Сталинград. Вождь опять вспомнил о Жукове, 28 августа
назначил его заместителем Верховного Главнокомандующего и послал в
Сталинград. С этого дня до начала Сталинградской операции (18 ноября 1942)
Жуков и Василевский с трудом боролись с вмешательством Верховного,
требовавшего атаковать немцев и не понимавшего тактики Жукова: ждать,
обороняясь возможно меньшими силами, пока противник не выдохнется, а затем
ударить всей собранной военной мощью, не дав врагу отступить. Собственно,
это была известная военная доктрина, разработанная еще Клаузевицем.
Предотвратить вмешательство Вождя удавалось не всегда. Так, 3 сентября
Сталин по телефону приказал атаковать немецкие позиции севернее Сталинграда.
Из Москвы эти позиции казались не очень сильными. Жуков протестовал, но 5
сентября атака все-таки началась. Бои с громадными потерями шли до 10
сентября и ни к чему не привели. Оборонительные бои шли до начала ноября.
Немцы заняли Тракторный завод, до берега Волги оставалось 300 метров, но уже
было ясно, что армия Паулюса не способна выполнить бессмысленный приказ
Фюрера.
К началу ноября сорок второго силы советских войск впервые с начала
войны примерно сравнялись с немецкими силами на Восточном Фронте. Немецкие
армии насчитывали 6,1 миллионов человек (советские примерно столько же),
70000 орудий (72,5 тысяч), 6600 танков (6000), 3500 самолетов (3000). Однако
перед началом сталинградской операции по окружению и уничтожению армии
Паулюса локальное преимущество советских войск было подавляющим. Жуков и
Василевский сумели сосредоточить в центре и на флангах Сталинградского
Фронта более 25% всех солдат и офицеров боевых частей советской армии, 25%
авиации, 60% танковых и механизированных дивизий.
15 ноября Сталин телеграммой разрешил Жукову назначить дату
наступления, после чего неожиданно вызвал его в Москву. За 48 часов до
начала атаки с севера Вождь созвал экстренное заседание Государственного
Комитета Обороны (ГКО учрежден 30 июля 1941 года в составе: Сталин, Молотов,
Ворошилов, Маленков, Берия). Собравшимся было прочитано письмо в ГКО
командующего 4-м мехкорпусом генерала Вольского. Его корпус должен был
замыкать кольцо окружения с юга. В этом письме Вольский писал, что "как
честный коммунист" он обязан сообщить Государственному Комитету Обороны, что
с его точки зрения Сталинградская операция обречена на неудачу, так как не
обеспечена людской силой и техникой. Жуков и Василевский снова представили
ГКО все данные, относящиеся к планируемой операции. Сталин тут же соединился
с Вольским по телефону, тот снял свои возражения и "согласился выполнять
приказы Жукова". Вся эта комедия была разыграна Вождем на всякий случай:
если операция провалится, виноваты Жуков и Василевский.
Сталинградская операция, как известно, не провалилась. Кольцо окружения
замкнулось 23 ноября, а 31 января фельдмаршал Паулюс и 300000 солдат и
офицеров его армии сдались в плен.
Сталинградская победа вновь изменила настроение Вождя. До Сталинграда
Вождь почти никогда не подписывал военных приказов и распоряжений. Он либо
велел подписывать их начальнику Генштаба, либо посылал их без подписи "от
имени ГКО". Теперь все приказы ставки идут за подписью Сталина. Газеты сразу
заполнились восхвалениями военного гения величайшего полководца всех времен
и народов. Он вплотную занялся важными военными делами: ввел погоны, на
генералов и маршалов посыпались потоки орденов за добросовестное выполнение
распоряжений Верховного Главнокомандующего.
Экзальтация Вождя дорого обошлась нашим войскам. По собственной
инициативе он быстро провел ряд операций. Уже в январе сорок третьего он
приказал нанести молниеносный удар на Ленинградском Фронте для прорыва
блокады. Неподготовленное наступление провалилось с большими потерями. Та же
судьба постигла наступление на Западном Фронте, предпринятое для ликвидации
Вязьменского выступа. Наконец, по его настоянию наши войска снова взяли
Харьков, откуда были опять выбиты немцами через несколько дней с большими
потерями. После этого несколько отрезвевший Вождь снова начал слушаться
Жукова. 3 апреля Жуков доложил Верховному, что по его мнению главное
немецкое наступление летом сорок третьего будет под Курском с направлением
удара на Москву, и предложил сосредоточить войска на Курской дуге, занять
глубоко эшелонированную оборону, но не наносить упреждающего удара. 12
апреля детальный план, разработанный Жуковым, Василевским и Антоновым был
доложен Сталину и одобрен им.
В ходе подготовки операции Вождь пытался несколько раз вмешаться и
заставить нанести упреждающий удар, не дожидаясь начала немецкого
наступления, но на этот раз Жуков и Василевский смогли защитить армию от
Верховного Главнокомандующего.
Начиная с лета сорок третьего ошибки Вождя могли, конечно, нанести вред
интересам страны, привести к неоправданной гибели многих тысяч солдат и
офицеров, но уже не были в состоянии повлиять на ход войны. Сокрушительные
бомбежки союзниками промышленных центров Германии и колоссальные потери
немцев в боях сорок первого и сорок второго годов сделали свое дело.
Подавляющее преимущество советских вооруженных сил в численности и технике
предопределяло конечный успех каждой операции. Действительно, к лету сорок
третьего советская армия насчитывала: 6,4 миллиона человек (немецкая -- 5,3
миллиона ) 99000 орудий (56000), 2200 "Катюш", 10000 танков (5850) и 8500
самолетов (3000). В битве на Курской дуге, начавшейся 4 июля, соотношение
сил также было в нашу пользу. У немцев было: людей 900 тысяч (у нас -- 1
миллион 330 тысяч), орудий -- 10000 (20000), танков -- 2700 (3800),
самолетов -- 2000 (3130).
13 июля великое сражение на Курской дуге кончилось полным разгромом
немецких армий. 70000 немецких солдат и офицеров было убито, уничтожено
более 4000 немецких танков и самоходок, т.е. почти все, участвовавшие в
сражении, 844 орудия и 1392 самолета. Наши потери были не меньше, но в
отличие от немецких они могли быть сравнительно быстро восполнены.
22 августа наши войска в третий и последний раз взяли Харьков, а 6
ноября -- Киев.
Начиная с этого времени действия Вождя, приводящие к неоправданным
человеческим потерям (не только советским), трудно квалифицировать, как
ошибки. Большей частью они были преступлениями.
Он все меньше и меньше следит за военными операциями и все больше
занимается политическими интригами, основной целью которых была ненужная и
даже вредная для будущего страны и людей безудержная экспансия. Следует
сказать, что непростительную помощь в создании сталинской послевоенной
империи и нестабильного взрывоопасного послевоенного мира Вождю оказал
Президент США Франклин Рузвельт. Первый шаг был сделан в конце сорок
третьего. 24 ноября началась Тегеранская Конференция. После блестящих
русских побед этого года Сталин мог совсем по-другому разговаривать с
западными союзниками. Вождь был в своей стихии. Интриги, сталкивание
интересов своих противников, временное объединение с более сильным против
более слабого -- все это было его узкой политической специальностью. В
двадцатые годы именно этими методами он одного за другим отстранил от власти
своих значительно более популярных и внешне блестящих соперников. В
тридцатые годы он уже имел возможность пользоваться другими, более
эффективными прямыми методами.
В Тегеране было принято два фундаментальных решения, важных, как
казалось в то время, для обоих главных участников антигитлеровской коалиции:
СССР и США. Первое решение касалось Второго фронта в Европе. Собственно
говоря, в конце 43 года Вождь не так уж был заинтересован в нем. Его вполне
устраивали с одной стороны все возрастающие поставки союзниками
продовольствия и техники, а с другой -- непрерывные бомбежки американской и
английской авиацией промышленных центров Германии, позволяющие сохранять
подавляющее советское превосходство в военной технике. Открыто выступить
против Второго Фронта Сталин не мог. Но если уж Второй Фронт, если вторжение
в Европу, то в северную Францию, подальше от наступающих советских войск, в
наиболее сильно укрепленных участках "Атлантического Вала", на побережье
Европы. Главным для Сталина было не принятие плана "Оверлорд", а отказ от
плана Черчилля вторжения в Европу из Африки на Балканы. Не так легко было
аргументированно спорить с Черчиллем. Вторжение на Балканы было логично с
любых точек зрения. Практически неукрепленная береговая линия. Основные силы
американских экспедиционных войск уже сосредоточены на африканском
побережье. Возможность взять в клещи между наступающими с северо- востока
русскими частями и продвигающимися с юго-запада союзниками огромные силы
немецкого юго-восточного фронта. Рузвельт продал Сталину восточную Европу за
согласие Вождя после победы над Германией расторгнуть мирный договор с
Японией и принять участие в войне с ней. Кроме того Рузвельт боялся
сепаратного мира между Россией и Германией. Слухи о якобы начавшихся
сверхсекретных переговорах между советскими и немецкими представителями в
Швеции всячески муссировались в эти месяцы в европейских столицах. Вполне
возможно, что они были основаны на дезинформации, умело распространявшейся
соответствующими отделами НКГБ. Как бы то ни было, Рузвельт поддержал
Сталина, план "Оверлорд" был принят. Сталин обязался помочь США в войне на
Японских островах (второе фундаментальное решение конференции).
Атомные бомбежки Хиросимы и Нагасаки сделали бессмысленной политическую