Страница:
НАЗАД, В БУДУЩЕЕ
Я не любитель философии. Зачем нужно рассуждать о предмете, если можно подойти и потрогать искомый предмет своими руками? В прежние века, когда почти весь мир был для человека недосягаем, ему приходилось принимать позу мыслителя и рассуждениями постигать истину, которую он не мог постичь более простым способом. Но в наше-то время, когда, как говорится, космические корабли бороздят просторы Вселенной... Правда, иногда без философии не обойтись и нашему брату-исследователю. Когда я получил письмо от бывшей клиентки Лиоры Штеренмуттер, философиеские размышления овладели мной, будто посетитель дома терпимости - падшей женщиной. Я пытался понять, каким образом новая инкарнация Лиоры могла явиться в мир в образе ее собственного сына Ленечки? Ведь ежу ясно: если ты помер, то обязан, хочешь-не хочешь, просуществовать какое-то время в астральном теле и только потом, спустя годы и даже века, получаешь возможность вернуться в этот мир, воплотившись в новорожденном существе и в большинстве случаев напрочь забыв о своей прежней жизни. Так? Так. Тогда скажите мне, каким образом рожденный Лиорой сын Ленечка мог стать новым воплощением самой Лиоры? Передо мной была загадка, и я пытался решить ее философическими рассуждениями, поскольку не рассчитывал на помощь любимого компьютера, настолько выведенного из себя проблемой инкарнации госпожи Лиоры, что в течение уже трех часов безумная машина изображала из себя огромный, висевший в воздухе комнаты вопросительный знак. Может, я ошибся в выкладках? В момент рождения пресловутого Ленечки Венера стояла на границе Девы и Льва, а Сатурн только что вошел в знак Скорпиона, при том что Луна... Нет, все правильно. Должен сказать, что сидеть в философической позе долгое время очень затруднительно: по всем членам начинают бегать мурашки, хочется выпрямиться и прийти хоть к какому-нибудь выводу. Я так и сделал, потакая потребностям организма. Вывод, к которому я пришел, заключался в следующем: тот мир, куда мы уходим после смерти, по-видимому, мало отличается от этого, куда мы приходим, побывав в том мире. И если здесь существует зман-патруль, вмешивающийся в ход истории, то и там может существовать подобная организация. Почему бы духу Лиоры Штеренмуттер не стать в том мире зман-патрульным и не отправиться в прошлое, чтобы исправить какие-то неполадки в тамошней истории? Почему бы наконец этому злосчастному духу не оказаться во времени раньше, чем был рожден Лиорой ее сын Ленечка? И вот поступает сигнал к новому воплощению, а дух, видите ли, при исполнении, задание еще не выполнено, вернуться в свое время он не может. Приходится срочно воплощаться. Неприятно, когда тебя отрывают от выполнения боевого задания, но что делать - приказ есть приказ, и бедной Лиоре ничего не остается как воплотиться и стать по иронии судьбы собственным же ребенком, причем (вот злая судьбы, ничего не скажешь!) мужского пола. Сложная конструкция, согласен, но кто же приходит к простым выводам с помощью философических размышлений? И вот тогда, решив эту проблему, я задал себе вопрос вопросов: а кто, собственно говоря, дает духу приказ немедленно воплотиться? Вы понимаете, надеюсь, что никакие философические размышления не помогли бы мне получить ответ на этот прямой и нелицеприятный вопрос. Я пробовал обратиться к своему астрологическому компьютеру, но он все еще изображал из себя тихопомешанного и сообщил мне, что не намерен возвращаться к работе до решения проблемы собственного компьютерного воплощения в следующей жизни. И что мне оставалось делать? Поскольку астрология мне помочь не могла, я, подумав, направился к самому известному в системе Бинтураса прорицателю и прямо спросил, помнит ли он себя в прошлом своем воплощении. - Конечно, - пожал плечами прорицатель и бросил на меня взгляд массой килограммов сто, от которого я едва увернулся. - В прошлой жизни я был великим полководцем Харамара. Я не стал выражать сомнения, хотя мне уже приходилось встречать на этой планете трех аборигенов, утверждавших, что в прошлых жизнях находились в теле бравого Харамара, объединившего три века назад разрозненные племена на планете Баргинам. - Допустим, - сказал я. - А между этой жизнью и прошлой? Что вы скажете об этом промежутке вашего существования? Прорицатель бросил на меня взгляд полегче, килограммов десять, я и уворачиваться не стал, вытерпел удар и продолжил как ни в чем не бывало: - Действительно, вы можете предсказать каждому, что его ждет через неделю. А слабо самого себя вспомнить? - Не слабо, Шекет, - буркнул прорицатель, закрыв глаза - понял, должно быть, что, бросая на меня гневные взгляды, он не добьется моего отступления. - Нет, не слабо. Там я был духом, как и вы, Шекет. Вы ведь тоже не первую жизнь живете, я полагаю? Может, мой дух даже встречался с вашим там, где мы оба отдыхали от скуки этого мира. Я вовсе не считал, что в этом мире так уж скучно, но и сейчас не стал возражать, не желая обидеть прорицателя, начавшего уже входить в транс во всяком случае, он не только закрыл глаза, но и захрапел. - Скажите же, дорогой прорицатель, - сказал я медленно, понизив голос, кто приказал вашему духу воплотиться именно в вашем нынешнем теле? Почему ваш дух в какой-то момент вернулся в мир? Ведь не сам он принял такое дурацкое решение? - Не сам принял... - повторил прорицатель замогильным голосом; должно быть, вещал он уже не из нашего мира, а из того, где был духом. - А кто же... - начал я нетерпеливо, но прорицатель прервал меня. - Иди ко мне, Шекет, - сказал он, - иди ко мне, и ты поймешь... Куда это он меня приглашал? Сесть с ним рядом? Я и так придвинулся к нему больше, чем позволяли приличия. Погрузиться, как и он, в транс? Я не собирался этого делать, поскольку был специалистом совсем в другой области. Но прорицатель монотонно повторял одно и то же: "Иди ко мне, иди ко мне", и тогда я положил ладонь на его холодный и влажный лоб. Это было ошибкой. Меня будто подняло над полом, вывернуло наизнанку и зашвырнуло в длинный черный туннель. Я увидел свет в его конце и полетел вперед, воображая себя реактивным самолетом, лишенным рулей управления. Вылетев на свежий воздух, я оказался в белом облаке, на котором возлежал знакомый прорицатель, а рядом... Рядом, поджав ноги, сидел я сам, Иона Шекет, собственной персоной. - Здрасьте, - выдавил я, тупо таращась на копию. - Привет, - сказал Иона Шекет-второй, смерив меня скептическим взглядом. - Ты как там оказался? - возмущенно заявил я. - Я еще вроде не умер, а когда умру, обойдусь без собственной копии. - Послушай, - раздраженно сказал двойник, - ты чем там занимаешься, а? Посмертной астрологией? Зман-партулированием? Межзвездными путешествиями? Умный вроде человек, а не понимаешь, что если в твоем мире время течет в одну сторону, то здесь, в мире духов, оно вынужденно течь в обратном направлении. Только это и позволяет Вселенной существовать в стабильном состоянии, поскольку полное время, как ты понимаешь, равно нулю и никак не меняется, что бы ни происходило в мире. - Вот как, - пробормотал я, начиная прозревать истину. - Значит, этот, - я показал на развалившегося на облаке прорицателя, - нагло врет, утверждая, что в прежнем воплощении был полководцем Харамара? - Врет, - заявил мой дубль и пинком ноги сбросил прорицателя с облака обратно в черный туннель. - В прошлой своей жизни он будет... Нет, не скажу, не имею права. Факт тот, что в нынешнюю свою жизнь он явился из будущего воплощения, а не из прошлого, и ты тоже, и все прочие. Иначе и быть не может, ты сам поймешь, если задумаешься о природе времени. - Почему же я не помню о том, кем был... э-э... в будущем? - промямлил я. - Как ты можешь помнить об этом, болван ты этакий? - возмутился Шекет-второй. - Как ты можешь помнить будущее, если оно еще не случилось? - Но если мое прежнее воплощение жило... будет жить... э-э... в будущем, а не в прошлом... - Именно поэтому, - назидательно сказал двойник, - никто из людей не помнит и не может помнить своего прежнего воплощения. Это все равно, что помнить завтрашний дождь. - Ага, - с сомнением сказал я. - Но ведь в моей квартире живет марсианская кошечка по имени Долли, которая помнит, что в прошлой жизни была никем иным, как премьер-министром Бен-Гурионом. Значит, дух кошечки пришел из прошлого, а не из будушего. Кто же прав? - Я! - безапелляционно заявил Шекет-второй. - Видишь ли, уважаемый, Вселенная гораздо сложнее, чем представляется твоему тупому воображению. Есть, к примеру, материальные миры, где время сдвинуто на несколько столетий, а события протекают чуть иначе, чем в твоем мире, который тебе так мил. Там тоже есть свой Бен-Гурион и свой Израиль, и свой... - Знаю, - нетерпеливо сказал я, - мы называем эти миры альтернативными или параллельными. - А называй их хоть перпендикулярными! - возмутился дубль. - В твоем мире никак не может воплотиться дух именно того Бен-Гуриона, который был премьер-министром Израиля при основании государства! - Чей же тогда... - Бен-Гуриона, конечно, но из параллельной Вселенной, как ты ее называешь. Той, например, в которой Давид Бен-Гурион был не премьер-министром, а президентом, причем не первым, а вторым. - Значит, если мне кажется, что в прежнем воплощении я был рабыней-наложницей у царя Соломона, то... - То эта рабыня еще даже не родилась в том мире, где ей предстоит жить! - Ну хорошо, - смирился я с неизбежным. - Но ты хоть можешь мне сказать, когда я отправлюсь в... ну, когда ты там... в общем... - Да спроси прямо: когда я, Иона Шекет, отправлюсь в лучший мир? воскликнул мой будущий дух. - И я тебе не отвечу, поскольку понятия об этом не имею: ведь это пока не только твое, но и мое будущее! Должно быть, вид у меня был совершенно ошалелый, потому что Шекет смерил меня презрительным взглядом и удалился прочь, прыгая по облакам, как по подушкам. Облака заколыхались, я провалился в воздушную яму, которая оказалась ничем иным, как все тем же черным туннелем, и я вернулся в собственное тело смертельно утомленный пребыванием в мире духов. - Ну что, Шекет, - спросил у меня прорицатель, успевший уже выйти из транса, - удалось вам узнать ответ на поставленный вопрос? - Удалось, - вздохнул я. - Во всяком случае, теперь мне известно, что нечего надеяться на помощь духов. Они о нашем мире знают ровно столько же, сколько мы знаем о том, что произойдет на Земле лет через двести. Заплатив прорицателю по счету, я вернулся на Землю, дав себе слово никогда больше не заниматься посмертной астрологией.
Часть вторая
ИНСТИТУТ БЕЗУМНЫХ ИЗОБРЕТЕНИЙ
ИДЕЯ ВПРИКУСКУ
Я не очень люблю рассказывать о том единственном годе, когда мне довелось работать экспертом в ИБИ - Институте безумных изобретений. Причина простая - секретность. Видите ли, есть область человеческой деятельности, где соблюдение тайны представляется обязательным - это экспертиза безумных изобретений. Сейчас, когда в колодец времени может, в принципе, броситься каждый, имеющий удостоверение служащего Зман-патруля, а перелеты через всю Галактику стали проблемой исключительно финансовой, безумные изобретения посыпались на ИБИ, будто из рога изобилия, да простят мне читатели это банальное сравнение. Впрочем, давайте сначала договоримся об определении. Вы думате, что безумное изобретение - это изобретение, сделанное психом? Если вы так думаете, то вы ошибаетесь. Безумным, согласно определению Толкового Словаря, называется изобретение, предложенное либо пришельцем из будущего, либо представителем иной цивилизации. Вот, к примеру, является в ИБИ существо с рогами и тремя хвостами на затылке и заявляет, что намерено запатентовать на Земле ухормическую машину для криблания трегов. На его планете эта машина совершила переворот в домашнем хозяйстве, потому что... На этом месте эксперт ИБИ обязан прервать просителя и отправить его восвояси, но так, чтобы у него остались от пребывания на Земле самые приятные впечатления. Надеюсь, вы понимаете, какая это сложная задача? Уверяю вас, она гораздо сложнее, чем погоня за инопланетными агентами в колодцах времени! Помню первого своего клиента так же ясно, как свою первую брачную ночь с моей бывшей любимой женой Далией. Приемная ИБИ расположена в недрах астероида Церера. Вы, надеюсь, понимаете, что не всякий инопланетянин способен жить на Земле - кислород, например, убийственно отражается на здоровье глокков, а наша нормальная сила тяжести немедленно убивает хирроуанов. Между тем глокки и хирроуаны - наш главный контингет, предлагать свои изобретения инопланетным посредникам они любят даже больше, чем играть в галактическую чехарду, прыгая с планеты на планету, будто зайцы, на своих световых парусниках, приспособленных улавливать и отражать ветры фантазий. Так вот, первый мой клиент оказался именно глокком, причем молодым это я понял по плазменным кольцам, которые он пускал изо рта, совершенно не думая о том, какие неудобства доставляет окружающим. Я опустил стеклоброню, о которую плазменные кольца разбивались, будто волны прибоя о гранитный парапет набережной, и спросил, напустив на себя деловой вид: - Чем могу быть полезен, господин... э-э... - Вулхак Бурнугазан, - любезно сообщил глокк, несколько смущенный тем обстоятельством, что общаться приходится через броню. - Я намерен запатентовать на Земле свое последнее изобретение: гуктон алахарский в первом приближении. - С удовольствием, - сказал я, изобразив на лице именно такую улыбку, какую нас учили изображать на краткосрочных курсах делопроизводителей. - Изложите суть изобретения и его отличие от прототипа. А также суть прототипа, если таковая не является запатентованным на Земле элементом. - Суть, - с удовольствием сказал Вухлак Бурнугазан, - заключается в том, что, в отличие от гуктона химерийского, моя модель способна гурманить. Для землян в этом кроется столько замечательного, что я намерен открыть ресторан и кормить... - Минуту, - прервал я, поняв, что на мою долю пришлась очень трудная миссия. Если является изобретатель вечного двигателя или шапки-невидимки, его можно отослать к справочникам законов природы для нашей области Вселенной, на изучение которых у него уйдет остаток жизни. Но когда является изобретатель, желающий накормить все еще голодное население Земли... Благими намерениями выстлана дорога в Ад, но что до земного Ада существу, обожающему пускать в потолок плазменные кольца с температурой до трех миллионов градусов? - Минуту, - повторил я. - Вернемся к прототипу, а именно к гуктону химерийскому. Насколько я понял, это продукт питания? - Совершенно верно! Но моя модификация... - К ней мы обратимся позднее, - торопливо сказал я. - Начнем все-таки с прототипа. Это закуска, десерт, первое блюдо? Или, может, освежающий напиток? - Ни в коем случае! - воскликнул Вухлак и пустил в стеклоброню широкое плазменное кольцо. - Гуктон химерийский - это очень вкусный проницатель, который можно употреблять вместе с одеждой. - С одеждой? - нахмурился я, решив прицепиться к этой детали. - Не думаю, что житель Соединенных Штатов Израиля, посещая ваш ресторан, согласится есть собственную одежду даже на десерт. - Собственную? - удивился Вухлак. - Речь идет об одежде гуктона, естественно! - Так он одет, ваш гуктон? - в свою очередь удивился я. - Вы имеете в виду некий продукт вроде нашей капусты, с которого можно снимать... - Ничего общего! - нетерпеливо дернулся Вухлак. - Капуста... Какой примитив. Нет, я говорю о гуктоне химерийском, одежду для которого шьют лучшие портные Глокка и планет Третьего галактического рукава! - Понятно, - сказал я, пребывая в полном недоумении. - Может, у вас с собой есть экземпляр, который вы могли бы продемонстрировать? - Вообще-то, - смущенно отозвался Вухлак, - у меня был один, но я его съел для храбрости, когда собирался к вам на прием... Но я готов... Он на мгновение перестал пускать свои кольца, запустил внутрь себя щупальце, больше похожее на бурильный аппарат, и вытащил то ли из живота, то ли из головы (я все время затрудняюсь определить, какая часть тела глокков чем занимается) одетое во фрак существо в шляпе, похожее то ли на ангела с отрезанными крылышками, то ли на скрипача из оркестра театра Ла Скала. Гуктон поклонился мне, приподнял шляпу и заявил: - К вашим услугам. Вкус специфический, не пожалеете. - Э... - сказал я. - На Земле закон запрещает употребление в пищу разумных существ, господин Бурнугазан. Вас ждет тюремное заключение сроком до пяти лет, если вы попытаетесь... - О каких разумных существах речь? - удивился клиент. - Это же гуктон, да, к тому еще, химерийский, то есть, по вашим словам, - прототип. Мой гуктон отличается тем, что... - Что может еще и вести философские беседы? - иронически сказал я. - И вы утверждаете, что это существо неразумно? - Гуктон, - сказал Вухлак, - скажи господину эксперту: ты разумен? - С чего бы это? - изумился гуктон и принялся жевать собственную шляпу. - Пища неразумна по определению. - Но вы же разговариваете, - вкрадчиво сказал я. - И, видимо, не только на темы пищеварения. - Меньше всего - на темы пищеварения, - потвердил гуктон. - Обычно, когда меня переваривают, я беседую о первых днях творения Вселенной, это новая методика, она улучшает аппетит и... - Это устаревшая методика, - перебил гуктона Вухлак. - Моя методика куда более совершенна, а мой гуктон, который я вам сейчас продемонстрирую... - Не нужно, - сказал я. - Разумные существа не могут употребляться в пищу, и потому вам отказано в выдаче патента. Ответ получите в письменном виде. - Вы гнусный бюрократ! - воскликнул Вухлак и пустил в мою сторону огромное кольцо из высокотемпературной плазмы, едва не пробив стеклоброню. - Что за надуманный предлог! Гуктон не может быть разумным он вам сам это сказал! Вы просто варвар, господин Шекет. Я вас раскусил - вы не способны употреблять в пищу идеи и знания! Вам давай грубую материальную еду - вы, наверное, даже едите мясо животных?! - Люблю телячью отбивную, - подтвердил я. - Телята, в отличие от гуктонов, не обладают разумом, и потому их мясо... - Варвар! Бюрократ! Тупой служака! - вопил разгневанный изобретатель. - Материалист! - Повторите, - спокойно сказал я. - Ваши оскорбления записываются и в ходе судебного разбирательства могут быть использованы против вас. - Вы, земляне, до сих пор едите животных, а я вам предлагаю питататься идеями, знаниями, мыслями, концентрацией коих и является гуктон как химерийский прототип, так и моя алахарская модификация! Вы утверждаете, что идея сама по себе обладает разумом? Или что разумом обладает ваше знание о том, что, скажем, Вензурское сражение произошло на Харкане в третьем веке до Бурзанской эры? - Э-э... - сказал я, совершенно сбитый с толку. - Так ваш... э-э... гуктон вообще нематериален? - Нет, конечно, ибо это - идея в чистом и еще не переваренном виде! - Но я ее вижу своими глазами! - воскликнул я. - Она одета во фрак и вытирает нос кулаком! - Этим гуктон и отличается от идеи как сути! - буркнул Вухлак. Идея сама по себе может быть пищей лишь для ума, но не для желудка. Идея же, одетая, как вы говорите, во фрак, является универсальной пищей, потребляя которую... - Боюсь, - сказал я, - что все-таки не смогу выдать вам патента. На Земле, понимаете ли, еще не запатентован даже принципиальный способ питания духовной пищей, не говоря уж о вашей модификации. Вы опередили время, господин Бурнугазан. Вы гений, что и говорить, но мы, тупые твари, еще не доросли до того, чтобы... И дальше в таком же духе. Иногда, чтобы избавиться от клиента, нужно пощекотать его самолюбие. Откажешь - обидится. Но если скажешь, что он пришел слишком рано, что его гениальное изобретение способно, конечно, перевернуть мир, но не сегодня, во всяком случае, не в мою смену, я, видите ли, слишком туп для того... Вухлак Бурнугазан покинул мой кабинет, убежденный в том, что в патентном отделе ИБИ сидят люди недоразвитые и не готовые к восприятию нового. Он, конечно, воспользуется колодцем времени и попробует продать свое изобретение моему коллеге в будущем. Пусть пробует. Там ему скажут, что изобретение давно запатентовано, так что извините, вы пришли слишком поздно... Все нужно делать постепенно. И я уверен, что если полить телячью отбивную соусом из гуктона, пусть даже химерийского, а не его алахарской модификации, вкус окажется божественным. И шляпа с фраком тоже ни к чему кулинарное излишество. Идеи нужно потреблять в голом виде. Я занес в реестр изобретений новый пункт, а на свой личный счет пометку о том, что произвел обработку первого посетителя. После чего позволил себе немного расслабиться, выпил кофе (к сожалению, пока без идеи вприкуску) и крикнул: - Кто следующий?
СКАЖИТЕ СЛОВО!
Идеальных клиентов не бывает, как не бывает идеальных жен, любовниц и общественных систем. Истина эта кажется настолько тривиальной, что не требует доказательств, но все равно каждый раз, сталкиваясь с человеческой глупостью, снобизмом или вредностью, чувствуешь себя будто Адам, которого Господь ни за что, ни про что изгнал из Эдема. Несколько лет проработав на ниве альтернативной астрологии, я мог бы уже и понять, что лучше держаться от клиентов подальше и заниматься академической наукой - скажем, разгонять газовые туманности или перетаскивать звездные скопления из одного галактического рукава в другой. Но разве мог я отказаться, когда - будь неладен тот день! мне предложили прекрасную должность в замечательной фирме с уникальным названием Институт безумных изобретений? Я согласился и первое время действительно получал удовольствие, общаясь с изобретателями, чьи идеи выходили не только за рамки здравого смысла, но, как это часто случалось, за пределы известных законов природы. Офис ИБИ располагался в недрах астероида Церера, и я вскоре понял, отчего для приема изобретателей была выбрана эта никому не нужная малая планета, никогда не приближавшаяся к цивилизованным мирам ближе чем на сотню миллионов километров. Действительно, если к вам на прием является некто и говорит, что его изобретение способно нарезать Землю на дольки, а потом собрать обратно, то лучше, как вы понимаете, не давать клиенту ни малейшей возможности продемонстрировать свой аппарат в действии. Попробуйте доказать изобретателю, что ему лучше использовать свои таланты для более полезных дел! Он согласен считать свое изобретение безумным, но ни за что не смирится с тем, что оно может оказаться бесполезным. Каждый из них стремится осчастливить человечество - на меньшее эта публика не согласна. Клиент, который явился на прием ранним утром после трудного отдыха (я наводил порядок в своей комнате, и вы можете себе представить, чего это мне стоило в условиях почти нулевого тяготения), отличался от прочих тем, что не пожелал заполнять анкету безумного изобретателя. - Мое изобретение, уважаемый Шекет, - вежливо сказал он, отодвигая пустой кубик голограммы, - не безумно. Напротив, я считаю, что оно тривиально, как восход солнца. - Не согласен, - заявил я. - Даже восход солнца можно назвать безумным, если вы вдруг увидите, что светило появилось не на востоке, а на западе. К тому же, если вы не заполните анкету, я не буду знать, как к вам обращаться! - Меня зовут Ульпах Бикурманский, - представился клиент, забрасывая за левое плечо все свои грудные щупальца и нервно подмигивая центральным глазом. - Думаю, этого достаточно, давайте сразу перейдем к делу. - Давайте, - вздохнул я. - Скажите, Шекет, - начал Ульпах Бикурманский, - вы ведь пользуетесь голосовыми командами, общаясь с бытовыми приборами? - Естественно, - кивнул я. - И не только бытовыми. Мой компьютер, к примеру, понимает меня если не с полуслова, то после троекратного повторения - обязательно. - Вот видите! - воскликнул Ульпах. - Тогда какие у вас основания отказать мне в выдаче патента? - А разве я вам в чем-то уже отказал? - удивленно спросил я. - Говоря "вы", - пояснил клиент, - я имею в виду все ваше гнусное племя патентоведов и экспертов. Вы лично - лишь частный и не самый печальный случай. - Весьма признателем, - поблагодарил я. - Но чтобы я мог вам отказать, мне нужно знать, что вы имеете предложить для отказа. - Разве вы еще не поняли? - удивился Ульпах и почесал затылок, дважды обернув щупальце вокруг головы. - Формула изобретения такова: "Вербальная система команд, отличающаяся тем, что с целью максимальной универсализации процесса, предлагается распространить систему на законы природы, как известные, так и те, что будут открыты в будущем". Последнее обстоятельство, - пояснил он, - чтобы потомки не могли оспорить моего приоритета. - Вербальное управление законами природы? - переспросил я. - Именно! Что тут такого? Вы говорите: "Сделай яичницу!", и ваша плита немедленно принимается за дело. Вы говорите компьютеру: "Сделай расчет!", и он тут же начинает переваривать информацию. Все это - частные случаи общего закона. Голосом можно управлять не только приборами, но и явлениями природы - вот суть моего изобретения. - Вы скажете: "А ну-ка назад!", и реки потекут вспять? - усмехнулся я. - Конечно, - не задумавшись ни на мгновение, ответил Ульпах Бикурманский. - Моя приставка позволяет это сделать. Вы говорите: "А ну-ка назад!", прибор преобразует звуки вашего голоса в сигналы общего информационного поля планеты, а далее влючаются естественные природные ресурсы, которые находятся в резонансе - от информационного поля сигнал поступает в почву, по которой течет река, в ней нарастают внутренние напряжения, происходит сдвиг русла и... Да что я вам это рассказываю? Вы что, сказок никогда не читали? - То сказки, - резонно возразил я, - игра фантазии. - Какая фантазия у древнего человека? - удивился Ульпах. - Он даже перспективу на рисунках изобразить не мог, все рисовал в плоскости! Конечно же, авторы сказок умели с помощью словосочетаний управлять природными процессами. Но что они знали о природе? Ничего! Вот и получалось, что управлять могли, но не представляли - чем именно. Иное дело - сейчас, когда о законах природы написаны тысячи учебников. - Но компьютер специально настроен на то, чтобы понимать голос хозяина, - сказал я. - А с чего бы, скажем, этот вот астероид послушался моего приказа и перешел на другую орбиту? - Шекет, вы эксперт или дилетант? - приступил Ульпах к прямым оскорблениям. - Вы действительно не понимаете или придуриваетесь? Разве вы не знаете главного закона науковедения? "Все, что способен придумать человек, может существовать и в природе, ибо природа бесконечна, а разум ограничен". - Да, - вынужден был согласиться я. - То есть, вы хотите сказать, что в природе уже существует система вербального управления, а вы только... - Конечно! Я всего лишь изобрел прибор, который сопоставляет слова человеческого языка и слова, управляющие природными процессами. Хотите покажу? - неожиданно предложил он, и я сдуру сказал: - Валяйте. Обычно я думаю прежде, чем сказать что бы то ни было, но Ульпах Бикурманский утомил меня своей воистине безумной идеей. Наклонившись к большой сумке, которую он с трудом перетащил через мой порог даже несмотря на малую силу тяжести, Ульпах вытащил и грохнул на стол параллелепипед из какого-то странного сплава, на одной из сторон которого находилось небольшое отверстие, забранное мелкой сеткой. - Вот сюда, - сказал Ульпах, ткнув в сетку сразу тремя щупальцами. Скажите слово и посмотрите, что получится. - Какое слово? - насторожился я. - Да какое хотите! Для настройки. - Хорошая сегодня погода, - сказал я, четко выговаривая чуть ли не каждую букву. Ульпах провел щупальцами по гладкой поверхности аппарата и заявил: - Порядок. Теперь он понимает ваши модуляции. Можете приступать. - К чему? - удивился я. - Да к делу! Что вы говорите кухонному комбайну, чтобы он приготовил яичницу? - Так и говорю: "Яичница из двух яиц". И получаю обычно бекон, поскольку настройка системы оставляет желать лучшего. - Мой аппарат свободен от этих недостатков! Видите на горизонте звезду? - Это не звезда, - поправил я, - это планета Юпитер. - Какая разница? Названия существуют лишь для нашего удобства, природа не пользуется такой знаковой системой. Название не имеет значения. Скажите вслух, чего вы хотите от Юпитера. - Чего я могу хотеть от Юпитера? - я пожал плечами, раздумывая, как бы мне с наименьшими потерями избавиться от этого психа. - Да чего угодно! - воскликнул Ульпах, и я понял, что он сейчас выйдет из себя и расправится со мной без лишних слов. - Хочу, - усмехнувшись, сказал я, - чтобы красное пятно наконец исчезло. Сколько можно, на самом деле? Семьсот лет уже торчит на одном месте и хоть бы... - Хватит! Не нужно сотрясать воздух! Вы думаете, природа тупее вас и не понимает без ваших комментариев? - Я и не думал комменти... - начал я и прикусил язык. Даже невооруженным глазом было видно, как на Юпитере что-то ярко вспыхнуло и погасло. Разумеется, это было простым совпадением, но я все-таки достал из ящика стола бинокль с пятисоткратным увеличением и приставил к глазам. Я точно знал, что знаменитое красное пятно должно было сейчас находиться на видимой стороне планеты. Но его там не было! У меня задрожали руки. - Э-э... - сказал я. - А если бы я захотел, чтобы Юпитер исчез вовсе? - Да какая разница! - рассердился Ульпах. - Вы произносите слово, а прибор переводит вербальную команду в информационное поле, которое... Впрочем, это я уже объяснял. Попробуйте еще раз. Скажите ему, например, чтобы он изменил закон тяготения: здесь ведь очень неудобно находиться, так и кажется, что сейчас свалишься со стула. - Просто сказать? - Просто скажите! - Хорошо, - я набрал в грудь воздуха и произнес четко и ясно: Аппарат по переводу вербальных команд в управляющие сигналы по изменению природных процессов должен самоуничтожиться. Бах! - и от куска металла, лежавшего на столе, осталось лишь воспоминание, причем, если говорить обо мне, - не самое лучшее. - Да вы что? - озадаченно сказал Ульпах. - Это был единственный экземпляр! Где я теперь возьму новый? - А без прибора вас природа не понимает? - ехидно спросил я. - Я подам на вас в суд! - взвизгнул Ульпах. - На вас и на всю вашу организацию! Я потратил двадцать лет жизни! - Очень жаль, - хладнокровно сказал я. - Вы просили, чтобы я испытал аппарат. Я его испытал. Аппарат действительно работает. То есть, я хочу сказать - работал. Но поскольку в настоящее время опытный образец не может быть представлен комиссии, я вынужден отказать вам в выдаче патента. Ульпах молча раскрывал рот и размахивал щупальцами - слов у него больше не было. Да и что он мог сделать словами, не имея прибора? Я подтолкнул изобретателя в спину, и он вылетел из кабинета, будто мячик. Издалека послышался его вопль, к счастью, совершенно нечленораздельный и не способный повлиять не только на закон природы, но даже на запоры входной двери. Я надеялся, что автоматический привратник выпустит Ульпаха и без кодового слова. Нет, действительно! Я нисколько не сомневался в том, что между словами и делами существует непосредственная связь, и каждому слову можно поставить в соответствие реальное явление природы. Но надо же знать, с кем имеешь дело! Если каждый получит в свое распоряжение аппарат Ульпаха, что станет с нашим бренным мирозданием? Страшно представить! Да разве нужно далеко ходить за примером? Кто-то, если мне не изменяет память, когда-то сказал: "Да будет свет!" И стал свет. Что мы имеем в результате? Оглянитесь вокруг, господа!
Я не любитель философии. Зачем нужно рассуждать о предмете, если можно подойти и потрогать искомый предмет своими руками? В прежние века, когда почти весь мир был для человека недосягаем, ему приходилось принимать позу мыслителя и рассуждениями постигать истину, которую он не мог постичь более простым способом. Но в наше-то время, когда, как говорится, космические корабли бороздят просторы Вселенной... Правда, иногда без философии не обойтись и нашему брату-исследователю. Когда я получил письмо от бывшей клиентки Лиоры Штеренмуттер, философиеские размышления овладели мной, будто посетитель дома терпимости - падшей женщиной. Я пытался понять, каким образом новая инкарнация Лиоры могла явиться в мир в образе ее собственного сына Ленечки? Ведь ежу ясно: если ты помер, то обязан, хочешь-не хочешь, просуществовать какое-то время в астральном теле и только потом, спустя годы и даже века, получаешь возможность вернуться в этот мир, воплотившись в новорожденном существе и в большинстве случаев напрочь забыв о своей прежней жизни. Так? Так. Тогда скажите мне, каким образом рожденный Лиорой сын Ленечка мог стать новым воплощением самой Лиоры? Передо мной была загадка, и я пытался решить ее философическими рассуждениями, поскольку не рассчитывал на помощь любимого компьютера, настолько выведенного из себя проблемой инкарнации госпожи Лиоры, что в течение уже трех часов безумная машина изображала из себя огромный, висевший в воздухе комнаты вопросительный знак. Может, я ошибся в выкладках? В момент рождения пресловутого Ленечки Венера стояла на границе Девы и Льва, а Сатурн только что вошел в знак Скорпиона, при том что Луна... Нет, все правильно. Должен сказать, что сидеть в философической позе долгое время очень затруднительно: по всем членам начинают бегать мурашки, хочется выпрямиться и прийти хоть к какому-нибудь выводу. Я так и сделал, потакая потребностям организма. Вывод, к которому я пришел, заключался в следующем: тот мир, куда мы уходим после смерти, по-видимому, мало отличается от этого, куда мы приходим, побывав в том мире. И если здесь существует зман-патруль, вмешивающийся в ход истории, то и там может существовать подобная организация. Почему бы духу Лиоры Штеренмуттер не стать в том мире зман-патрульным и не отправиться в прошлое, чтобы исправить какие-то неполадки в тамошней истории? Почему бы наконец этому злосчастному духу не оказаться во времени раньше, чем был рожден Лиорой ее сын Ленечка? И вот поступает сигнал к новому воплощению, а дух, видите ли, при исполнении, задание еще не выполнено, вернуться в свое время он не может. Приходится срочно воплощаться. Неприятно, когда тебя отрывают от выполнения боевого задания, но что делать - приказ есть приказ, и бедной Лиоре ничего не остается как воплотиться и стать по иронии судьбы собственным же ребенком, причем (вот злая судьбы, ничего не скажешь!) мужского пола. Сложная конструкция, согласен, но кто же приходит к простым выводам с помощью философических размышлений? И вот тогда, решив эту проблему, я задал себе вопрос вопросов: а кто, собственно говоря, дает духу приказ немедленно воплотиться? Вы понимаете, надеюсь, что никакие философические размышления не помогли бы мне получить ответ на этот прямой и нелицеприятный вопрос. Я пробовал обратиться к своему астрологическому компьютеру, но он все еще изображал из себя тихопомешанного и сообщил мне, что не намерен возвращаться к работе до решения проблемы собственного компьютерного воплощения в следующей жизни. И что мне оставалось делать? Поскольку астрология мне помочь не могла, я, подумав, направился к самому известному в системе Бинтураса прорицателю и прямо спросил, помнит ли он себя в прошлом своем воплощении. - Конечно, - пожал плечами прорицатель и бросил на меня взгляд массой килограммов сто, от которого я едва увернулся. - В прошлой жизни я был великим полководцем Харамара. Я не стал выражать сомнения, хотя мне уже приходилось встречать на этой планете трех аборигенов, утверждавших, что в прошлых жизнях находились в теле бравого Харамара, объединившего три века назад разрозненные племена на планете Баргинам. - Допустим, - сказал я. - А между этой жизнью и прошлой? Что вы скажете об этом промежутке вашего существования? Прорицатель бросил на меня взгляд полегче, килограммов десять, я и уворачиваться не стал, вытерпел удар и продолжил как ни в чем не бывало: - Действительно, вы можете предсказать каждому, что его ждет через неделю. А слабо самого себя вспомнить? - Не слабо, Шекет, - буркнул прорицатель, закрыв глаза - понял, должно быть, что, бросая на меня гневные взгляды, он не добьется моего отступления. - Нет, не слабо. Там я был духом, как и вы, Шекет. Вы ведь тоже не первую жизнь живете, я полагаю? Может, мой дух даже встречался с вашим там, где мы оба отдыхали от скуки этого мира. Я вовсе не считал, что в этом мире так уж скучно, но и сейчас не стал возражать, не желая обидеть прорицателя, начавшего уже входить в транс во всяком случае, он не только закрыл глаза, но и захрапел. - Скажите же, дорогой прорицатель, - сказал я медленно, понизив голос, кто приказал вашему духу воплотиться именно в вашем нынешнем теле? Почему ваш дух в какой-то момент вернулся в мир? Ведь не сам он принял такое дурацкое решение? - Не сам принял... - повторил прорицатель замогильным голосом; должно быть, вещал он уже не из нашего мира, а из того, где был духом. - А кто же... - начал я нетерпеливо, но прорицатель прервал меня. - Иди ко мне, Шекет, - сказал он, - иди ко мне, и ты поймешь... Куда это он меня приглашал? Сесть с ним рядом? Я и так придвинулся к нему больше, чем позволяли приличия. Погрузиться, как и он, в транс? Я не собирался этого делать, поскольку был специалистом совсем в другой области. Но прорицатель монотонно повторял одно и то же: "Иди ко мне, иди ко мне", и тогда я положил ладонь на его холодный и влажный лоб. Это было ошибкой. Меня будто подняло над полом, вывернуло наизнанку и зашвырнуло в длинный черный туннель. Я увидел свет в его конце и полетел вперед, воображая себя реактивным самолетом, лишенным рулей управления. Вылетев на свежий воздух, я оказался в белом облаке, на котором возлежал знакомый прорицатель, а рядом... Рядом, поджав ноги, сидел я сам, Иона Шекет, собственной персоной. - Здрасьте, - выдавил я, тупо таращась на копию. - Привет, - сказал Иона Шекет-второй, смерив меня скептическим взглядом. - Ты как там оказался? - возмущенно заявил я. - Я еще вроде не умер, а когда умру, обойдусь без собственной копии. - Послушай, - раздраженно сказал двойник, - ты чем там занимаешься, а? Посмертной астрологией? Зман-партулированием? Межзвездными путешествиями? Умный вроде человек, а не понимаешь, что если в твоем мире время течет в одну сторону, то здесь, в мире духов, оно вынужденно течь в обратном направлении. Только это и позволяет Вселенной существовать в стабильном состоянии, поскольку полное время, как ты понимаешь, равно нулю и никак не меняется, что бы ни происходило в мире. - Вот как, - пробормотал я, начиная прозревать истину. - Значит, этот, - я показал на развалившегося на облаке прорицателя, - нагло врет, утверждая, что в прежнем воплощении был полководцем Харамара? - Врет, - заявил мой дубль и пинком ноги сбросил прорицателя с облака обратно в черный туннель. - В прошлой своей жизни он будет... Нет, не скажу, не имею права. Факт тот, что в нынешнюю свою жизнь он явился из будущего воплощения, а не из прошлого, и ты тоже, и все прочие. Иначе и быть не может, ты сам поймешь, если задумаешься о природе времени. - Почему же я не помню о том, кем был... э-э... в будущем? - промямлил я. - Как ты можешь помнить об этом, болван ты этакий? - возмутился Шекет-второй. - Как ты можешь помнить будущее, если оно еще не случилось? - Но если мое прежнее воплощение жило... будет жить... э-э... в будущем, а не в прошлом... - Именно поэтому, - назидательно сказал двойник, - никто из людей не помнит и не может помнить своего прежнего воплощения. Это все равно, что помнить завтрашний дождь. - Ага, - с сомнением сказал я. - Но ведь в моей квартире живет марсианская кошечка по имени Долли, которая помнит, что в прошлой жизни была никем иным, как премьер-министром Бен-Гурионом. Значит, дух кошечки пришел из прошлого, а не из будушего. Кто же прав? - Я! - безапелляционно заявил Шекет-второй. - Видишь ли, уважаемый, Вселенная гораздо сложнее, чем представляется твоему тупому воображению. Есть, к примеру, материальные миры, где время сдвинуто на несколько столетий, а события протекают чуть иначе, чем в твоем мире, который тебе так мил. Там тоже есть свой Бен-Гурион и свой Израиль, и свой... - Знаю, - нетерпеливо сказал я, - мы называем эти миры альтернативными или параллельными. - А называй их хоть перпендикулярными! - возмутился дубль. - В твоем мире никак не может воплотиться дух именно того Бен-Гуриона, который был премьер-министром Израиля при основании государства! - Чей же тогда... - Бен-Гуриона, конечно, но из параллельной Вселенной, как ты ее называешь. Той, например, в которой Давид Бен-Гурион был не премьер-министром, а президентом, причем не первым, а вторым. - Значит, если мне кажется, что в прежнем воплощении я был рабыней-наложницей у царя Соломона, то... - То эта рабыня еще даже не родилась в том мире, где ей предстоит жить! - Ну хорошо, - смирился я с неизбежным. - Но ты хоть можешь мне сказать, когда я отправлюсь в... ну, когда ты там... в общем... - Да спроси прямо: когда я, Иона Шекет, отправлюсь в лучший мир? воскликнул мой будущий дух. - И я тебе не отвечу, поскольку понятия об этом не имею: ведь это пока не только твое, но и мое будущее! Должно быть, вид у меня был совершенно ошалелый, потому что Шекет смерил меня презрительным взглядом и удалился прочь, прыгая по облакам, как по подушкам. Облака заколыхались, я провалился в воздушную яму, которая оказалась ничем иным, как все тем же черным туннелем, и я вернулся в собственное тело смертельно утомленный пребыванием в мире духов. - Ну что, Шекет, - спросил у меня прорицатель, успевший уже выйти из транса, - удалось вам узнать ответ на поставленный вопрос? - Удалось, - вздохнул я. - Во всяком случае, теперь мне известно, что нечего надеяться на помощь духов. Они о нашем мире знают ровно столько же, сколько мы знаем о том, что произойдет на Земле лет через двести. Заплатив прорицателю по счету, я вернулся на Землю, дав себе слово никогда больше не заниматься посмертной астрологией.
Часть вторая
ИНСТИТУТ БЕЗУМНЫХ ИЗОБРЕТЕНИЙ
ИДЕЯ ВПРИКУСКУ
Я не очень люблю рассказывать о том единственном годе, когда мне довелось работать экспертом в ИБИ - Институте безумных изобретений. Причина простая - секретность. Видите ли, есть область человеческой деятельности, где соблюдение тайны представляется обязательным - это экспертиза безумных изобретений. Сейчас, когда в колодец времени может, в принципе, броситься каждый, имеющий удостоверение служащего Зман-патруля, а перелеты через всю Галактику стали проблемой исключительно финансовой, безумные изобретения посыпались на ИБИ, будто из рога изобилия, да простят мне читатели это банальное сравнение. Впрочем, давайте сначала договоримся об определении. Вы думате, что безумное изобретение - это изобретение, сделанное психом? Если вы так думаете, то вы ошибаетесь. Безумным, согласно определению Толкового Словаря, называется изобретение, предложенное либо пришельцем из будущего, либо представителем иной цивилизации. Вот, к примеру, является в ИБИ существо с рогами и тремя хвостами на затылке и заявляет, что намерено запатентовать на Земле ухормическую машину для криблания трегов. На его планете эта машина совершила переворот в домашнем хозяйстве, потому что... На этом месте эксперт ИБИ обязан прервать просителя и отправить его восвояси, но так, чтобы у него остались от пребывания на Земле самые приятные впечатления. Надеюсь, вы понимаете, какая это сложная задача? Уверяю вас, она гораздо сложнее, чем погоня за инопланетными агентами в колодцах времени! Помню первого своего клиента так же ясно, как свою первую брачную ночь с моей бывшей любимой женой Далией. Приемная ИБИ расположена в недрах астероида Церера. Вы, надеюсь, понимаете, что не всякий инопланетянин способен жить на Земле - кислород, например, убийственно отражается на здоровье глокков, а наша нормальная сила тяжести немедленно убивает хирроуанов. Между тем глокки и хирроуаны - наш главный контингет, предлагать свои изобретения инопланетным посредникам они любят даже больше, чем играть в галактическую чехарду, прыгая с планеты на планету, будто зайцы, на своих световых парусниках, приспособленных улавливать и отражать ветры фантазий. Так вот, первый мой клиент оказался именно глокком, причем молодым это я понял по плазменным кольцам, которые он пускал изо рта, совершенно не думая о том, какие неудобства доставляет окружающим. Я опустил стеклоброню, о которую плазменные кольца разбивались, будто волны прибоя о гранитный парапет набережной, и спросил, напустив на себя деловой вид: - Чем могу быть полезен, господин... э-э... - Вулхак Бурнугазан, - любезно сообщил глокк, несколько смущенный тем обстоятельством, что общаться приходится через броню. - Я намерен запатентовать на Земле свое последнее изобретение: гуктон алахарский в первом приближении. - С удовольствием, - сказал я, изобразив на лице именно такую улыбку, какую нас учили изображать на краткосрочных курсах делопроизводителей. - Изложите суть изобретения и его отличие от прототипа. А также суть прототипа, если таковая не является запатентованным на Земле элементом. - Суть, - с удовольствием сказал Вухлак Бурнугазан, - заключается в том, что, в отличие от гуктона химерийского, моя модель способна гурманить. Для землян в этом кроется столько замечательного, что я намерен открыть ресторан и кормить... - Минуту, - прервал я, поняв, что на мою долю пришлась очень трудная миссия. Если является изобретатель вечного двигателя или шапки-невидимки, его можно отослать к справочникам законов природы для нашей области Вселенной, на изучение которых у него уйдет остаток жизни. Но когда является изобретатель, желающий накормить все еще голодное население Земли... Благими намерениями выстлана дорога в Ад, но что до земного Ада существу, обожающему пускать в потолок плазменные кольца с температурой до трех миллионов градусов? - Минуту, - повторил я. - Вернемся к прототипу, а именно к гуктону химерийскому. Насколько я понял, это продукт питания? - Совершенно верно! Но моя модификация... - К ней мы обратимся позднее, - торопливо сказал я. - Начнем все-таки с прототипа. Это закуска, десерт, первое блюдо? Или, может, освежающий напиток? - Ни в коем случае! - воскликнул Вухлак и пустил в стеклоброню широкое плазменное кольцо. - Гуктон химерийский - это очень вкусный проницатель, который можно употреблять вместе с одеждой. - С одеждой? - нахмурился я, решив прицепиться к этой детали. - Не думаю, что житель Соединенных Штатов Израиля, посещая ваш ресторан, согласится есть собственную одежду даже на десерт. - Собственную? - удивился Вухлак. - Речь идет об одежде гуктона, естественно! - Так он одет, ваш гуктон? - в свою очередь удивился я. - Вы имеете в виду некий продукт вроде нашей капусты, с которого можно снимать... - Ничего общего! - нетерпеливо дернулся Вухлак. - Капуста... Какой примитив. Нет, я говорю о гуктоне химерийском, одежду для которого шьют лучшие портные Глокка и планет Третьего галактического рукава! - Понятно, - сказал я, пребывая в полном недоумении. - Может, у вас с собой есть экземпляр, который вы могли бы продемонстрировать? - Вообще-то, - смущенно отозвался Вухлак, - у меня был один, но я его съел для храбрости, когда собирался к вам на прием... Но я готов... Он на мгновение перестал пускать свои кольца, запустил внутрь себя щупальце, больше похожее на бурильный аппарат, и вытащил то ли из живота, то ли из головы (я все время затрудняюсь определить, какая часть тела глокков чем занимается) одетое во фрак существо в шляпе, похожее то ли на ангела с отрезанными крылышками, то ли на скрипача из оркестра театра Ла Скала. Гуктон поклонился мне, приподнял шляпу и заявил: - К вашим услугам. Вкус специфический, не пожалеете. - Э... - сказал я. - На Земле закон запрещает употребление в пищу разумных существ, господин Бурнугазан. Вас ждет тюремное заключение сроком до пяти лет, если вы попытаетесь... - О каких разумных существах речь? - удивился клиент. - Это же гуктон, да, к тому еще, химерийский, то есть, по вашим словам, - прототип. Мой гуктон отличается тем, что... - Что может еще и вести философские беседы? - иронически сказал я. - И вы утверждаете, что это существо неразумно? - Гуктон, - сказал Вухлак, - скажи господину эксперту: ты разумен? - С чего бы это? - изумился гуктон и принялся жевать собственную шляпу. - Пища неразумна по определению. - Но вы же разговариваете, - вкрадчиво сказал я. - И, видимо, не только на темы пищеварения. - Меньше всего - на темы пищеварения, - потвердил гуктон. - Обычно, когда меня переваривают, я беседую о первых днях творения Вселенной, это новая методика, она улучшает аппетит и... - Это устаревшая методика, - перебил гуктона Вухлак. - Моя методика куда более совершенна, а мой гуктон, который я вам сейчас продемонстрирую... - Не нужно, - сказал я. - Разумные существа не могут употребляться в пищу, и потому вам отказано в выдаче патента. Ответ получите в письменном виде. - Вы гнусный бюрократ! - воскликнул Вухлак и пустил в мою сторону огромное кольцо из высокотемпературной плазмы, едва не пробив стеклоброню. - Что за надуманный предлог! Гуктон не может быть разумным он вам сам это сказал! Вы просто варвар, господин Шекет. Я вас раскусил - вы не способны употреблять в пищу идеи и знания! Вам давай грубую материальную еду - вы, наверное, даже едите мясо животных?! - Люблю телячью отбивную, - подтвердил я. - Телята, в отличие от гуктонов, не обладают разумом, и потому их мясо... - Варвар! Бюрократ! Тупой служака! - вопил разгневанный изобретатель. - Материалист! - Повторите, - спокойно сказал я. - Ваши оскорбления записываются и в ходе судебного разбирательства могут быть использованы против вас. - Вы, земляне, до сих пор едите животных, а я вам предлагаю питататься идеями, знаниями, мыслями, концентрацией коих и является гуктон как химерийский прототип, так и моя алахарская модификация! Вы утверждаете, что идея сама по себе обладает разумом? Или что разумом обладает ваше знание о том, что, скажем, Вензурское сражение произошло на Харкане в третьем веке до Бурзанской эры? - Э-э... - сказал я, совершенно сбитый с толку. - Так ваш... э-э... гуктон вообще нематериален? - Нет, конечно, ибо это - идея в чистом и еще не переваренном виде! - Но я ее вижу своими глазами! - воскликнул я. - Она одета во фрак и вытирает нос кулаком! - Этим гуктон и отличается от идеи как сути! - буркнул Вухлак. Идея сама по себе может быть пищей лишь для ума, но не для желудка. Идея же, одетая, как вы говорите, во фрак, является универсальной пищей, потребляя которую... - Боюсь, - сказал я, - что все-таки не смогу выдать вам патента. На Земле, понимаете ли, еще не запатентован даже принципиальный способ питания духовной пищей, не говоря уж о вашей модификации. Вы опередили время, господин Бурнугазан. Вы гений, что и говорить, но мы, тупые твари, еще не доросли до того, чтобы... И дальше в таком же духе. Иногда, чтобы избавиться от клиента, нужно пощекотать его самолюбие. Откажешь - обидится. Но если скажешь, что он пришел слишком рано, что его гениальное изобретение способно, конечно, перевернуть мир, но не сегодня, во всяком случае, не в мою смену, я, видите ли, слишком туп для того... Вухлак Бурнугазан покинул мой кабинет, убежденный в том, что в патентном отделе ИБИ сидят люди недоразвитые и не готовые к восприятию нового. Он, конечно, воспользуется колодцем времени и попробует продать свое изобретение моему коллеге в будущем. Пусть пробует. Там ему скажут, что изобретение давно запатентовано, так что извините, вы пришли слишком поздно... Все нужно делать постепенно. И я уверен, что если полить телячью отбивную соусом из гуктона, пусть даже химерийского, а не его алахарской модификации, вкус окажется божественным. И шляпа с фраком тоже ни к чему кулинарное излишество. Идеи нужно потреблять в голом виде. Я занес в реестр изобретений новый пункт, а на свой личный счет пометку о том, что произвел обработку первого посетителя. После чего позволил себе немного расслабиться, выпил кофе (к сожалению, пока без идеи вприкуску) и крикнул: - Кто следующий?
СКАЖИТЕ СЛОВО!
Идеальных клиентов не бывает, как не бывает идеальных жен, любовниц и общественных систем. Истина эта кажется настолько тривиальной, что не требует доказательств, но все равно каждый раз, сталкиваясь с человеческой глупостью, снобизмом или вредностью, чувствуешь себя будто Адам, которого Господь ни за что, ни про что изгнал из Эдема. Несколько лет проработав на ниве альтернативной астрологии, я мог бы уже и понять, что лучше держаться от клиентов подальше и заниматься академической наукой - скажем, разгонять газовые туманности или перетаскивать звездные скопления из одного галактического рукава в другой. Но разве мог я отказаться, когда - будь неладен тот день! мне предложили прекрасную должность в замечательной фирме с уникальным названием Институт безумных изобретений? Я согласился и первое время действительно получал удовольствие, общаясь с изобретателями, чьи идеи выходили не только за рамки здравого смысла, но, как это часто случалось, за пределы известных законов природы. Офис ИБИ располагался в недрах астероида Церера, и я вскоре понял, отчего для приема изобретателей была выбрана эта никому не нужная малая планета, никогда не приближавшаяся к цивилизованным мирам ближе чем на сотню миллионов километров. Действительно, если к вам на прием является некто и говорит, что его изобретение способно нарезать Землю на дольки, а потом собрать обратно, то лучше, как вы понимаете, не давать клиенту ни малейшей возможности продемонстрировать свой аппарат в действии. Попробуйте доказать изобретателю, что ему лучше использовать свои таланты для более полезных дел! Он согласен считать свое изобретение безумным, но ни за что не смирится с тем, что оно может оказаться бесполезным. Каждый из них стремится осчастливить человечество - на меньшее эта публика не согласна. Клиент, который явился на прием ранним утром после трудного отдыха (я наводил порядок в своей комнате, и вы можете себе представить, чего это мне стоило в условиях почти нулевого тяготения), отличался от прочих тем, что не пожелал заполнять анкету безумного изобретателя. - Мое изобретение, уважаемый Шекет, - вежливо сказал он, отодвигая пустой кубик голограммы, - не безумно. Напротив, я считаю, что оно тривиально, как восход солнца. - Не согласен, - заявил я. - Даже восход солнца можно назвать безумным, если вы вдруг увидите, что светило появилось не на востоке, а на западе. К тому же, если вы не заполните анкету, я не буду знать, как к вам обращаться! - Меня зовут Ульпах Бикурманский, - представился клиент, забрасывая за левое плечо все свои грудные щупальца и нервно подмигивая центральным глазом. - Думаю, этого достаточно, давайте сразу перейдем к делу. - Давайте, - вздохнул я. - Скажите, Шекет, - начал Ульпах Бикурманский, - вы ведь пользуетесь голосовыми командами, общаясь с бытовыми приборами? - Естественно, - кивнул я. - И не только бытовыми. Мой компьютер, к примеру, понимает меня если не с полуслова, то после троекратного повторения - обязательно. - Вот видите! - воскликнул Ульпах. - Тогда какие у вас основания отказать мне в выдаче патента? - А разве я вам в чем-то уже отказал? - удивленно спросил я. - Говоря "вы", - пояснил клиент, - я имею в виду все ваше гнусное племя патентоведов и экспертов. Вы лично - лишь частный и не самый печальный случай. - Весьма признателем, - поблагодарил я. - Но чтобы я мог вам отказать, мне нужно знать, что вы имеете предложить для отказа. - Разве вы еще не поняли? - удивился Ульпах и почесал затылок, дважды обернув щупальце вокруг головы. - Формула изобретения такова: "Вербальная система команд, отличающаяся тем, что с целью максимальной универсализации процесса, предлагается распространить систему на законы природы, как известные, так и те, что будут открыты в будущем". Последнее обстоятельство, - пояснил он, - чтобы потомки не могли оспорить моего приоритета. - Вербальное управление законами природы? - переспросил я. - Именно! Что тут такого? Вы говорите: "Сделай яичницу!", и ваша плита немедленно принимается за дело. Вы говорите компьютеру: "Сделай расчет!", и он тут же начинает переваривать информацию. Все это - частные случаи общего закона. Голосом можно управлять не только приборами, но и явлениями природы - вот суть моего изобретения. - Вы скажете: "А ну-ка назад!", и реки потекут вспять? - усмехнулся я. - Конечно, - не задумавшись ни на мгновение, ответил Ульпах Бикурманский. - Моя приставка позволяет это сделать. Вы говорите: "А ну-ка назад!", прибор преобразует звуки вашего голоса в сигналы общего информационного поля планеты, а далее влючаются естественные природные ресурсы, которые находятся в резонансе - от информационного поля сигнал поступает в почву, по которой течет река, в ней нарастают внутренние напряжения, происходит сдвиг русла и... Да что я вам это рассказываю? Вы что, сказок никогда не читали? - То сказки, - резонно возразил я, - игра фантазии. - Какая фантазия у древнего человека? - удивился Ульпах. - Он даже перспективу на рисунках изобразить не мог, все рисовал в плоскости! Конечно же, авторы сказок умели с помощью словосочетаний управлять природными процессами. Но что они знали о природе? Ничего! Вот и получалось, что управлять могли, но не представляли - чем именно. Иное дело - сейчас, когда о законах природы написаны тысячи учебников. - Но компьютер специально настроен на то, чтобы понимать голос хозяина, - сказал я. - А с чего бы, скажем, этот вот астероид послушался моего приказа и перешел на другую орбиту? - Шекет, вы эксперт или дилетант? - приступил Ульпах к прямым оскорблениям. - Вы действительно не понимаете или придуриваетесь? Разве вы не знаете главного закона науковедения? "Все, что способен придумать человек, может существовать и в природе, ибо природа бесконечна, а разум ограничен". - Да, - вынужден был согласиться я. - То есть, вы хотите сказать, что в природе уже существует система вербального управления, а вы только... - Конечно! Я всего лишь изобрел прибор, который сопоставляет слова человеческого языка и слова, управляющие природными процессами. Хотите покажу? - неожиданно предложил он, и я сдуру сказал: - Валяйте. Обычно я думаю прежде, чем сказать что бы то ни было, но Ульпах Бикурманский утомил меня своей воистине безумной идеей. Наклонившись к большой сумке, которую он с трудом перетащил через мой порог даже несмотря на малую силу тяжести, Ульпах вытащил и грохнул на стол параллелепипед из какого-то странного сплава, на одной из сторон которого находилось небольшое отверстие, забранное мелкой сеткой. - Вот сюда, - сказал Ульпах, ткнув в сетку сразу тремя щупальцами. Скажите слово и посмотрите, что получится. - Какое слово? - насторожился я. - Да какое хотите! Для настройки. - Хорошая сегодня погода, - сказал я, четко выговаривая чуть ли не каждую букву. Ульпах провел щупальцами по гладкой поверхности аппарата и заявил: - Порядок. Теперь он понимает ваши модуляции. Можете приступать. - К чему? - удивился я. - Да к делу! Что вы говорите кухонному комбайну, чтобы он приготовил яичницу? - Так и говорю: "Яичница из двух яиц". И получаю обычно бекон, поскольку настройка системы оставляет желать лучшего. - Мой аппарат свободен от этих недостатков! Видите на горизонте звезду? - Это не звезда, - поправил я, - это планета Юпитер. - Какая разница? Названия существуют лишь для нашего удобства, природа не пользуется такой знаковой системой. Название не имеет значения. Скажите вслух, чего вы хотите от Юпитера. - Чего я могу хотеть от Юпитера? - я пожал плечами, раздумывая, как бы мне с наименьшими потерями избавиться от этого психа. - Да чего угодно! - воскликнул Ульпах, и я понял, что он сейчас выйдет из себя и расправится со мной без лишних слов. - Хочу, - усмехнувшись, сказал я, - чтобы красное пятно наконец исчезло. Сколько можно, на самом деле? Семьсот лет уже торчит на одном месте и хоть бы... - Хватит! Не нужно сотрясать воздух! Вы думаете, природа тупее вас и не понимает без ваших комментариев? - Я и не думал комменти... - начал я и прикусил язык. Даже невооруженным глазом было видно, как на Юпитере что-то ярко вспыхнуло и погасло. Разумеется, это было простым совпадением, но я все-таки достал из ящика стола бинокль с пятисоткратным увеличением и приставил к глазам. Я точно знал, что знаменитое красное пятно должно было сейчас находиться на видимой стороне планеты. Но его там не было! У меня задрожали руки. - Э-э... - сказал я. - А если бы я захотел, чтобы Юпитер исчез вовсе? - Да какая разница! - рассердился Ульпах. - Вы произносите слово, а прибор переводит вербальную команду в информационное поле, которое... Впрочем, это я уже объяснял. Попробуйте еще раз. Скажите ему, например, чтобы он изменил закон тяготения: здесь ведь очень неудобно находиться, так и кажется, что сейчас свалишься со стула. - Просто сказать? - Просто скажите! - Хорошо, - я набрал в грудь воздуха и произнес четко и ясно: Аппарат по переводу вербальных команд в управляющие сигналы по изменению природных процессов должен самоуничтожиться. Бах! - и от куска металла, лежавшего на столе, осталось лишь воспоминание, причем, если говорить обо мне, - не самое лучшее. - Да вы что? - озадаченно сказал Ульпах. - Это был единственный экземпляр! Где я теперь возьму новый? - А без прибора вас природа не понимает? - ехидно спросил я. - Я подам на вас в суд! - взвизгнул Ульпах. - На вас и на всю вашу организацию! Я потратил двадцать лет жизни! - Очень жаль, - хладнокровно сказал я. - Вы просили, чтобы я испытал аппарат. Я его испытал. Аппарат действительно работает. То есть, я хочу сказать - работал. Но поскольку в настоящее время опытный образец не может быть представлен комиссии, я вынужден отказать вам в выдаче патента. Ульпах молча раскрывал рот и размахивал щупальцами - слов у него больше не было. Да и что он мог сделать словами, не имея прибора? Я подтолкнул изобретателя в спину, и он вылетел из кабинета, будто мячик. Издалека послышался его вопль, к счастью, совершенно нечленораздельный и не способный повлиять не только на закон природы, но даже на запоры входной двери. Я надеялся, что автоматический привратник выпустит Ульпаха и без кодового слова. Нет, действительно! Я нисколько не сомневался в том, что между словами и делами существует непосредственная связь, и каждому слову можно поставить в соответствие реальное явление природы. Но надо же знать, с кем имеешь дело! Если каждый получит в свое распоряжение аппарат Ульпаха, что станет с нашим бренным мирозданием? Страшно представить! Да разве нужно далеко ходить за примером? Кто-то, если мне не изменяет память, когда-то сказал: "Да будет свет!" И стал свет. Что мы имеем в результате? Оглянитесь вокруг, господа!