Страница:
– Пока мешают только мне, – возмутился Строггорн. Пантера вошла под сферу и, встав на задние лапы и опираясь передними на операционный стол, обнюхала Этель.
– Будет жить, – уверенно заявила она. – Уже почти жива. – Пантера опустилась на пол и подошла к Лао. – Пора ее искать?
– Сходите, попробуйте, мне будет меньше работы. – Лао сделал себе еще кофе, пантера исчезла. Строггорн почти закончил вводить первый пси-вход – спица не более пяти сантиметров торчала из мозга Этель. Лао вошел под купол посмотреть. Щупальца были многомерными и легко проникали в ткани, не замечая их материальности и свободно достигая нужного места. Строггорн еще раз прощупал место и резко вогнал пси-вход. Тело Этель вздрогнуло, словно от боли.
– Попал? – уточнил Лао.
– Думаю, попал. Видел, как дернулась?
– Интересно, если мертвые так дергаются, упаси Бог когда-нибудь делать это живым.
– Будем надеяться, не придется. – Строггорн взял второй пси-вход. При его установке Этель снова дернулась.
Когда он заканчивал ставить третий, появилась пантера. Строггорн изумленно уставился на призрак, который следовал за ней.
– Это что?
– Астральное тело, – пояснила она. – Лао может соединить, я точно знаю.
– Сумасшедший дом! – Строггорн резким движение поставил третий пси-вход на место. Этель едва не вскрикнула – так всем показалось.
– Теперь отойди. – Лао неторопливо подошел к телу Этель. – Только закрой мозг.
Голова Этель закрылась, не было никаких следов операции.
– Что ты хочешь делать? – Строггорн непонимающе глядел на Лао.
– Совмещать. Тебе же объяснили. – Лао кивнул на пантеру. – Иди сюда. – Он посмотрел на призрак, и от этого жесткого приказа и леденящего взгляда даже Строггорну стало не по себе. Никогда он не видел Лао таким. Строггорн вспомнил, что Лао обладал врожденной способностью распоряжаться в своем втором мире – Многомерности. Призрак послушно подошел и лег на операционный стол, перекрываясь с телом Этель. Строггорн понял, что Лао делает что-то еще, потому что тело Этель вдруг несколько раз дернулось и она открыла глаза. Призрак растаял и сейчас на столе лежало только ее тело.
– Этель, сейчас ты будешь спать, – сказал Лао, и она послушно закрыла глаза. – Сколько встраиваются эти входы?
– Трое суток.
– Хорошо, будем ждать. – Лао вышел из-под купола, и они с пантерой снова занялись кофе, обсуждая какую-то сложную философскую проблему души и тела. Строггорн, ничему не удивляясь, присоединился к ним, уже начиная понимать, что произошло.
– Где вы ее нашли? – уточнил Лао у пантеры, допивавшей кофе.
– На обрыве. Она уже собиралась ускакать на огромном мустанге. Мне бы не догнать их. – Она укоризненно покачала головой. – Зачем вы так затянули ее оживление? Еще пару суток – и полный конец, хоть оперируй, хоть нет… У него будет дочь, – неожиданно добавила пантера. Строггорн вздрогнул.
– Это вряд ли. – Лао протянул руку за чашкой. – Он слишком стар и не женат.
– Все равно.
– Можно подумать, что меня здесь нет, – обиделся Строггорн.
– Все, – Лао встал. – Трое суток прошло.
– Как? – удивился Строггорн.
– Мы же в Многомерности. Я немного ускорил время, надоело здесь торчать. Скучно, хоть вы и развлекли меня. – Он погладил пантеру по голове, и она, совсем как кошка, потерлась о его ноги.
– Мне кажется, Лао, сейчас я узнал о тебе больше, чем за все эти годы!
– Я не люблю общаться с тобой, Строггорн. Не могу простить пси-удар, – сознался Лао. – Пойдем. Нужно возвращаться. Нельзя допустить, чтобы Этель очнулась здесь. Сойдет с ума, и никакое лечение не поможет.
Они вошли под купол, и Лао неторопливо отключил аппаратуру. Этель ровно дышала, ее веки слегка подрагивали в такт вздоху. Лао взял ее на руки и понес. Пантера давно исчезла, не попрощавшись. Они вышли из зала, который сразу же погрузился в темноту и перестал существовать, но им не пришло в голову обернуться, чтобы увидеть это. Первое правило перемещения в Многомерности гласило: «Никогда не оборачивайся. Можешь никогда не вернуться назад».
– Все хорошо, Диггиррен. Она жива.
– НЕТ! Я не убивал ее! – Диггиррен забился в истерике, и Строггорну с большим трудом удалось ввести обезболивающее. Уже две недели каждый день он повторял Диггиррену, что Этель жива, но мозг того сопротивлялся и никак не хотел воспринять эту информацию.
– Будешь уговаривать обследоваться? – Она смотрела, как он сел в плетеное кресло.
– Нет. Ты не сядешь? – Строггорн кивнул на кресло напротив.
– Что-то случилось? – спросила Этель, но он не сразу ответил, грустно посмотрев на нее.
– Этель, я понимаю, что это будет для тебя тяжело, но мне нужна твоя помощь.
– Только не заставляй рассказывать, что было. – Она закрыла глаза и откинулась в кресле, облизав губы.
– Нет-нет, это другое.
– Что тебе от меня нужно?
– У меня большие проблемы с Диггирреном.
– Господи! – Этель едва не плакала. – Зачем ты только вытащил меня оттуда! Неужели нельзя оставить меня в покое?
Строггорн вспомнил смелую девушку, с которой он познакомился меньше года назад, и с горечью подумал, как блестяще они совместными усилиями смогли искалечить ей жизнь за такое короткое время.
– Я бы с радостью оставил тебя в покое, Этель, но Диггиррен сошел с ума и с каждым днем уменьшаются шансы вылечить его.
– Правда? – Она задумчиво посмотрела на Строггорна. – Как странно, у меня совсем нет к нему ненависти. Только жалость. – Этель повернула голову и долго вглядывалась в облака. – Хорошо. Что я должна делать?
– Просто встретиться с ним.
– Он меня не узнает, Строггорн.
– Я понимаю, но мы тебя загримируем, и парик. – Он прикидывал, поможет ли это вернуть прежнюю Этель. – Ничего, у меня есть хороший визажист, справится, я думаю… Ты сильно переживаешь из-за внешности? – Он хотел забраться к ней в голову, но она так строго посмотрела на него, что у Строггорна сразу пропало это желание.
– Не очень… Как ты думаешь, я когда-нибудь стану прежней?
– Когда поправишься, конечно, станешь. У меня бывали и более тяжелые случаи. Но ничего, обошлось. – Строггорн прекрасно знал, что внешность Этель со временем восстановится, но внутренне она навсегда останется другой. Когда психика человека меняется, не остается дороги назад, и он, лучше чем кто-либо, понимал это.
Визажисту понадобилось несколько часов, чтобы тщательно загримировать Этель, пока наконец Строггорн удовлетворенно не кивнул.
– Строггорн, у меня опять галлюцинации, на этот раз даже с телепатическим сопровождением, – сказал Диггиррен.
– Неужели? Это не галлюцинация, Диг. Это Этель.
– Какой странный сон! – Диггиррен закрыл глаза. – Мне снится, что я иду на обследование, а встречаю Этель! Как страшно! Можно, я вернусь в палату? – Тяжело дыша, он с мольбой посмотрел на Строггорна. – Мне очень плохо.
– Иди, ложись на стол.
Диггиррен не стал спорить и послушно начал раздеваться, но вдруг застыл, глядя на Этель.
– Я не могу при ней. Убери ее, пожалуйста! Ты же видишь ее в моем мозгу?
– Она на тебя не смотрит, – устало сказал Строггорн, уже начиная думать, что все бесполезно и он зря только измучает Этель этим бессмысленным свиданием. Диггиррен снова стал раздеваться, стараясь не смотреть на Этель, которая по-прежнему, не поднимая головы, читала Книгу. Она перевернула страницу, и Диггиррен вздрогнул.
– Ужасно реальная галлюцинация. Или это ты создал псевдореальность? – Диггиррен посмотрел на Строггорна. – Какой в этом смысл? Когда я очнусь, все исчезнет, и я снова провалюсь в безумие! – Диг сам был Вард-Хирургом и рассуждал как врач, пытаясь понять логику лечения.
– Иди ложись. – Строггорн проводил его под купол и, уложив, прижал зажимами к столу. Диггиррен напрягся: он увидел, что Этель стоит в проеме и смотрит на него. Волна стыда прилила к его телу.
– Строггорн, я тебя очень прошу – убери ее! – Диггиррен почти кричал.
– Как же можно убрать реальность? – с горечью спросил Строггорн.
– Почему тогда она молчит?
– Ты думаешь, после того, что было, ей доставит удовольствие разговаривать с тобой?
Диггиррен долго молчал, закрыв глаза, но телепатически он все равно воспринимал Этель.
– Если это правда… Этель, я понимаю, что слишком многого прошу, но… пожалуйста, подойди, дай мне свою руку. Я привязан, ты видишь, и Строггорн рядом, я ничего плохого не смог бы тебе сделать, даже если бы захотел. Этель?
Все также молча, она подошла к операционному столу, и Строггорн выдвинул стул, чтобы Этель могла сесть. Он боялся, что в любой момент ей может стать плохо, и не желал, чтобы она упала и ушиблась.
Этель посмотрела Диггиррену в глаза. Сейчас, в ярком свете операционной сферы, он заметил на ее лице искусный грим, и эта подробность вдруг убедила его в реальности происходящего больше, чем любые слова. В ее глазах блеснули слезы. Этель осторожно дотронулась до его руки, и Диггиррен почувствовал ее боль. Потом она решилась и вложила свою руку в его ладонь, а он осторожно сжал ее пальцы – они дрожали, и тепло рук передалось всему его телу. Диггиррен закрыл глаза и зарыдал.
– Этель! Прости! Этель!
Ему стало совсем плохо, и Строггорн, подключившись к пси-креслу, быстро делал обезболивание, погружая Диггиррена в сон. Когда тот заснул, Этель позвала Строггорна. Она никак не могла освободить свою руку, и Строггорну с трудом удалось разжать пальцы Диггиррена.
Строггорн внимательно вглядывался в ее лицо. Он чувствовал ее боль и старался определить, нет ли у нее психотравмы.
– Все нормально, Строг, не волнуйся так, – Этель ответила ему усталым взглядом. – Только у меня нет сил идти. Ты не вызовешь носилки?
– Подожди минутку. – Он вышел, быстро отдавая распоряжения насчет Диггиррена, а потом вернулся и подхватил Этель на руки.
– Я думаю, это не хуже носилок? – спросил он.
– Хорошо. – Она закрыла глаза, слегка обняв его за шею и пристроив голову ему на грудь. Через несколько минут, когда Строггорн нес ее по коридору, Этель уснула, и до самой клиники он видел ее яркий сон: она неслась на огромном белом мустанге в совершенно ирреальном Многомерном Пространстве, а черная и быстрая, как молния, пантера скользила рядом с ней. Телепатически пантера сейчас отчетливо воспринималась как Бесконечная мерцающая нервная сеть, и Строггорн только удивился способности Странницы появляться в самые тяжелые моменты его жизни.
ПРОТОКОЛ ЗАКРЫТОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА БОЛЬШОГО СОВЕТА ВАРДОВ. ПОВТОРНОЕ СЛУШАНИЕ. ДЕЛО ДИГГИРРЕНА ВАН НИЛА ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ ЭТЕЛЬ ЛИНГАН ОТТО.
Обвинение: умышленное УБИЙСТВО, психические эксперименты на людях.
Предварительный приговор: коррекция психики в клинике-тюрьме Аль-Ришада. Срок – неограниченный, до восстановления психики и возможности повторного слушания в присутствии подсудимого. Глубина коррекции психики – не ограничена, на усмотрение лечащего врача.
Надзирающий Вард-Хирург: Советник Строггорн ван Шер.
ПРИСУТСТВУЮЩИЕ: Полный состав Совета Вардов, за исключением Советника Аоллы ван Вандерлит.
Строггорн: – Диггиррен, ты понимаешь, что в твоем положении ложь бессмысленна?
Диггиррен: – Да, я понимаю это.
Строггорн:– Хорошо. Тогда по сути. Против тебя выдвинуто обвинение в умышленном убийстве и массовых психических экспериментах на людях, повлекших еще две смерти. Ты согласен с этим?
Диггиррен: – Да, я согласен с этим.
Строггорн: – Объясни нам, зачем ты это делал?
Диггиррен:– Когда-то я стал свидетелем очень сильных проявлений чувств между мужчиной и женщиной – эсперами и пытался достичь этого в жизни. Можно заменить допрашивающего? Мне неприятно отвечать Строггорну.
Линган: – Ты прекрасно знаешь, что допрос должен вести надзирающий Вард-Хирург. Только тогда мы будем уверены, что ты говоришь правду. Поверь, никому из нас это не доставляет удовольствия. Продолжайте допрос.
Строггорн: – Как и когда ты принял решение убить Этель Линган Отто?
Диггиррен: – Почему она – Линган? Разве она дочь Лингана?
Линган: – Ты не можешь задавать вопросы. Но я отвечу: Этель – моя приемная дочь.
Диггиррен: – Извини, я не знал. Можно повторить вопрос?
Строггорн: – Как и когда ты решил убить Этель Отто?
Диггиррен: – Мне трудно сказать, когда я решил. Это было больше спонтанное убийство. До этого я только мог предполагать, что, возможно, будет необходимость крайних мер, но надеялся обойтись вмешательством в психику.
Строггорн: – Ты имеешь в виду принудительный зондаж с уничтожением части воспоминаний Этель?
Диггиррен: – Да. Когда я первый раз привел Этель к себе и снял ее блоки, мне трудно было догадаться, что на самом деле они у нее несъемные. До второго раза я не знал об этом.
Строггорн: – Ты путаешься, Диггиррен. Хорошо. Расскажи нам, что произошло первый раз, когда ты привел Этель к себе?
Диггиррен: – Это произошло быстро. Я слегка напоил ее и затем попытался обычным воздействием на психику увеличить степень опьянения, но, мне кажется, это не удалось или не очень удалось – у нее была хорошая защита. Когда мы пришли домой, то почти сразу я отвел ее в спальню– она не сопротивлялась и дала себя раздеть.
Строггорн: – Диггиррен, ты лжешь. Насколько я знаю, ты просто разодрал ее одежду. (Платье Этель приобщено к делу как вещественное доказательство.) Постарайся не смягчать свою вину. Еще раз напоминаю тебе, что есть записи зондирования твоей психики и теперь лишь уточняется степень наказания. Продолжай.
Диггиррен: – Я постараюсь не уклоняться от истины. Только мне это тяжело. Я почти разорвал ее платье.
Строггорн: – Зачем ты всегда поступал так? Почему нельзя было просто раздеть?
Диггиррен: – Не знаю. Мне казалось, что так можно вернее достичь необходимых ощущений.
Строггорн: – Насилием?
Диггиррен: – Да, только я тогда не воспринимал это как насилие.
Строггорн: – А как ты воспринимал это?
Диггиррен: – Трудно сказать… Может быть как эксперимент? Я всегда старался выбирать покладистых женщин с достаточным опытом. Не понимаю, почему две из них покончили жизнь самоубийством? Ведь они почти ничего не должны были помнить?
Строггорн: – Мы тоже не понимаем. Никто еще не научился зондировать мертвых.
– Ну вот, а был такой пугливый мальчик! – сказала она. – Это он ее убил? – спросила пантера, но не стала дожидаться ответа. – Как она?
– Плохо, – ответил Линган.
– Я предупреждала, что оживлять ее – очередная глупость. – Пантера вышла в коридор. – Найдешь меня внизу, когда закончите и прилетит Аолла. Больше двух недель на Земле – это невыносимо, – донеслось из коридора ее ворчание. – Лао, приходи пить кофе, мне скучно одной.
Диггиррен: – Извините, не сразу понял, кто это.
Строггорн: – Так, ты раздел ее.
Диггиррен: – Да, ну и потом, наверное, понятно что.
Строггорн: – Как раз непонятно. Почему ты практически не пытался возбуждать своих женщин?
Диггиррен: – Зачем? Они же потом все равно почти ничего не помнили?
Строггорн: – Ты и сейчас считаешь, что поступал правильно? Если ты хотел достичь тех самых ощущений? Тебе не приходило в голову, что это зависит и от того, что при этом чувствует женщина?
Диггиррен: – Не знаю. Из того, что я видел, у меня не возникло ощущения, что это необходимо.
Строггорн: – Очевидно, что ты плохо помнишь детали увиденного. Ты сам Вард-Хирург и должен был сообразить, что твои воспоминания, да еще спустя столько лет, учитывая, к тому же, то потрясение, которое ты перенес, носят отрывочный и неполный характер, и это не позволит тебе воспроизвести ситуацию.
Диггиррен: – Мне кажется, я только сейчас понял это.
Строггорн: – Хорошо. Мы этого и добиваемся, чтобы ты понял. Что ты делал потом? Ты предлагал Этель снять блоки?
Диггиррен: – Нет. Я был уверен, что она откажет.
Строггорн: – А другим женщинам?
Диггиррен: – Один раз, в самом начале, я попробовал уговорить одну, но она отказала и больше я не пытался.
Строггорн: – В остальном они никогда не отказывали тебе? В обычных отношениях?
Диггиррен: – Нет. Но этого было слишком мало для меня и совсем не то.
Строггорн: – Понятно. Дальше ты попытался снять блоки Этель? Как обычно, путем пси-удара?
Диггиррен: – Да, но с первого раза это не удалось.
Строггорн: – Уточни. Ты делал это уже во время полового акта или до этого?
Диггиррен: – Во время.
Строггорн: – Почему?
Диггиррен: – Я заметил, что так это легче удается, наверное, женщине сложнее сопротивляться в такой ситуации.
Строггорн: – И что было дальше?
Диггиррен: – Я повторил пси-удар, увеличив воздействие.
Строггорн: – Она кричала?
Диггиррен: – Да. Я причинил ей очень сильную боль, и это удивило меня, потому что я специально параллельно блокировал зоны восприятия боли. Это обычно не снимает боль полностью, но смягчает ее. В этот раз – не помогало совсем.
Строггорн: – Дальше?
Диггиррен: – Ей стало плохо. Настолько, что пришлось ее отпустить и прекратить воздействие. Этель и без этого рвало.
Строггорн: – Почему ты отпустил ее домой? Ты же понял, что что-то здесь не так?
Диггиррен: – Я хотел прощупать ее мозг, но из-за этих повреждений там была настоящая свистопляска и я ничего не мог понять. Только удивился, что Этель в сознании и предложил ей помощь, но она отказалась в довольно резкой форме, сказав, что в детстве страдала неустойчивостью психики и должна проходить зондаж только у одного врача. И еще Этель добавила, что это скорее всего отравление, а не психическое и лучше ей добраться поскорее домой и принять лекарства.
Строггорн: – Может быть, ты просто растерялся?
Диггиррен: – Это тоже, конечно.
Строггорн: – Что было дальше?
Диггиррен: – Она сразу же ушла, после того, как я вызвал такси.
Строггорн: – Когда ты увидел ее в следующий раз?
Диггиррен: – На маскараде. Когда я все проанализировал, то понял, что допустил ошибку. Мне никак нельзя было отпускать Этель, потому что при зондировании ее психики могло стать очевидным психическое насилие. В этот раз мне не удалось стереть память, точнее, я был вовсе не уверен, что мне это удалось, – у нее была слишком хорошая защита. Уже через несколько часов я поехал к ней и сразу понял, что домой она так и не возвратилась. Я осторожно запросил все клиники – но Этель никуда не поступала. Это немного успокоило меня. Я решил, что если Этель до сих пор в порядке, может быть, травма зарастет сама, и она не станет обращаться к врачу.
Строггорн: – Несмотря на это, ты продолжал ее искать?
Диггиррен: – Да. Мне не понравилось, что Этель вообще исчезла. Не ходила на работу, не появлялась дома. Я был там. Везде лежал слой пыли. Только через несколько месяцев я увидел ее на маскараде с тобой, Строггорн.
Строггорн: – Думаю, ты не сразу меня узнал?
Диггиррен: – Конечно, ты же специально изменил свой пси-образ. Я звонил матери Этель. Она мне сказала, что с ней все в порядке, только не дала адрес. Я решил, что Этель завела мужчину, но никак не мог предположить, что это ты.
Строггорн: – Для тебя это стало потрясением? Или ты по-прежнему хотел только убедиться, что Этель не обращалась к врачу?
Диггиррен: – Это стало потрясением. И я испугался, так как знал, как легко ты забираешься в мозги, не говоря уже о том, что вы могли быть вместе, ты понимаешь, в полном Психическом смысле.
Строггорн: – Ты думал, что почти наверняка я узнаю, что было насилие?
Диггиррен: – Да.
Строггорн: – Диггиррен, скажи честно. Ты испытывал ко мне ревность после того, что узнал обо мне и Аолле?
Диггиррен: – Это сложный вопрос. Наверное, да. Может быть, еще зависть. От того, что тебе, в моем тогдашнем понимании, повезло, а мне – нет.
Строггорн: – Странно. Ты был совсем ребенком. Как можно было сравнивать? Ты же не знал, что тебя ждет в будущем?
Диггиррен: – Сначала я на это и надеялся, но, когда подрос, начал понимать, что все не так просто. Первая женщина была у меня в шестнадцать лет.
Строггорн: – Сразу после того случая, когда ты помогал нам на операции?
Диггиррен: – Да. Не удивляйтесь. Я тогда стал героем. Девушки просто атаковали меня. Думаю, за тот первый раз меня нельзя обвинять.
Строггорн: – И что ты испытал?
Диггиррен: – Полное разочарование. Много лет потом у меня никого не было. Я потерял к этому интерес. Решил, что уже никогда ничего не смогу.
Строггорн: – А потом? Когда ты изменил свое мнение?
Диггиррен: – Я не изменил. Я просто зондировал многих женщин и в конце концов понял, что без снятия блоков можно не надеяться испытать то, что я хотел.
Строггорн: – Диггиррен, скажи, ты когда-нибудь влюблялся?
Диггиррен: – Нет. До Этель я не знал, что это такое и не понимал, когда читал об этих чувствах. Я знал, как это должно быть, и, наверное, поэтому гасил всякие проявления чувств. Мне казалось, это было все не то.
Строггорн: – Тебе не пришло в голову, что это может быть по-разному у разных людей?
Диггиррен: – Нет. По-разному, может быть, но не до такой степени, как это было у меня. Мне так казалось.
Строггорн: – А сейчас?
Диггиррен: – Теперь я понял, насколько все сложно. Это жестоко, но не только переделка психики убедила меня в этом, но и мои неудачные эксперименты.
Строггорн: – Понятно. Расскажи, что было у тебя второй раз с Этель?
Диггиррен: – Это трудно. Мне больно об этом вспоминать.
Строггорн: – Нужно, Диг.
Диггиррен: – Перед этим я несколько раз встречал ее с тобой, Строггорн. Не могу тебе передать, что я чувствовал при этом – но это была настоящая пытка. Я был уверен, что Этель живет с тобой. Еще был страх, что все откроется. Сложные чувства, которые трудно было скрывать. Мы ведь еще иногда и работали вместе с тобой… Через некоторое время я немного успокоился. Если все было известно, почему со мной еще не разбирался Совет? Я и сейчас не понимаю, почему? Вы же все знали?
Строггорн: – Объяснить? Не хотели изуродовать твою психику, зондируя силой, и, главное, не оценили, насколько серьезно ты болен. Мы же не знали, что женщин было больше сотни. Продолжай.
Диггиррен: – Мы случайно встретились с Этель. Хотя теперь я не знаю, было ли это случайно?
Строггорн: – Случайно.
Диггиррен: – Может быть. Посидели, поговорили. Этель сначала уже чуть было не ушла, и я сразу понял, что она очень изменилась. Все было не так. Я решился спросить о ваших отношениях. Нужно же было получить хотя бы какую-то информацию. Попытался проникнуть к ней в мозг – она сразу почувствовала, но блоки, которые я увидел там! Мне стало ясно, что Этель была у врача. Психотравмы так не зарастают. Здесь поработал хирург и поработал профессионально.
Строггорн: – Ты сразу подумал обо мне?
Диггиррен: – Нет. Не знаю. Она сказала, что ты ей только друг. Это сильно удивило меня, но Этель были известны такие подробности, что я не знал, о чем думать – она не врала. По крайней мере, я не мог почувствовать ложь, а ведь обмануть меня практически невозможно.
Строггорн: – Этель сразу согласилась пойти с тобой?
Диггиррен: – Да. Только у меня возникло чувство, что она не хочет идти. Но отпустить я ее не мог – мне нужно было наконец разобраться, в чем дело. Еще были чувства к Этель, только тогда я не понимал этого.
Строггорн: – Вы пришли домой?
Диггиррен: – Да. Но я уговорил ее выпить чаю. Она не хотела, но я настоял.
Строггорн: – В этот раз ты не спешил. Почему?
Диггиррен: – Не знаю. Что-то было не так, и Этель была такая грустная. Мы разговаривали. Первый раз в своей жизни я так откровенно обсуждал проблему взаимоотношений между эсперами. Она много узнала от тебя, Строггорн, и не скрывала этого. Ей удалось как-то показать все с другой стороны.
Строггорн: – Ты просил ее снять блоки?
– Будет жить, – уверенно заявила она. – Уже почти жива. – Пантера опустилась на пол и подошла к Лао. – Пора ее искать?
– Сходите, попробуйте, мне будет меньше работы. – Лао сделал себе еще кофе, пантера исчезла. Строггорн почти закончил вводить первый пси-вход – спица не более пяти сантиметров торчала из мозга Этель. Лао вошел под купол посмотреть. Щупальца были многомерными и легко проникали в ткани, не замечая их материальности и свободно достигая нужного места. Строггорн еще раз прощупал место и резко вогнал пси-вход. Тело Этель вздрогнуло, словно от боли.
– Попал? – уточнил Лао.
– Думаю, попал. Видел, как дернулась?
– Интересно, если мертвые так дергаются, упаси Бог когда-нибудь делать это живым.
– Будем надеяться, не придется. – Строггорн взял второй пси-вход. При его установке Этель снова дернулась.
Когда он заканчивал ставить третий, появилась пантера. Строггорн изумленно уставился на призрак, который следовал за ней.
– Это что?
– Астральное тело, – пояснила она. – Лао может соединить, я точно знаю.
– Сумасшедший дом! – Строггорн резким движение поставил третий пси-вход на место. Этель едва не вскрикнула – так всем показалось.
– Теперь отойди. – Лао неторопливо подошел к телу Этель. – Только закрой мозг.
Голова Этель закрылась, не было никаких следов операции.
– Что ты хочешь делать? – Строггорн непонимающе глядел на Лао.
– Совмещать. Тебе же объяснили. – Лао кивнул на пантеру. – Иди сюда. – Он посмотрел на призрак, и от этого жесткого приказа и леденящего взгляда даже Строггорну стало не по себе. Никогда он не видел Лао таким. Строггорн вспомнил, что Лао обладал врожденной способностью распоряжаться в своем втором мире – Многомерности. Призрак послушно подошел и лег на операционный стол, перекрываясь с телом Этель. Строггорн понял, что Лао делает что-то еще, потому что тело Этель вдруг несколько раз дернулось и она открыла глаза. Призрак растаял и сейчас на столе лежало только ее тело.
– Этель, сейчас ты будешь спать, – сказал Лао, и она послушно закрыла глаза. – Сколько встраиваются эти входы?
– Трое суток.
– Хорошо, будем ждать. – Лао вышел из-под купола, и они с пантерой снова занялись кофе, обсуждая какую-то сложную философскую проблему души и тела. Строггорн, ничему не удивляясь, присоединился к ним, уже начиная понимать, что произошло.
– Где вы ее нашли? – уточнил Лао у пантеры, допивавшей кофе.
– На обрыве. Она уже собиралась ускакать на огромном мустанге. Мне бы не догнать их. – Она укоризненно покачала головой. – Зачем вы так затянули ее оживление? Еще пару суток – и полный конец, хоть оперируй, хоть нет… У него будет дочь, – неожиданно добавила пантера. Строггорн вздрогнул.
– Это вряд ли. – Лао протянул руку за чашкой. – Он слишком стар и не женат.
– Все равно.
– Можно подумать, что меня здесь нет, – обиделся Строггорн.
– Все, – Лао встал. – Трое суток прошло.
– Как? – удивился Строггорн.
– Мы же в Многомерности. Я немного ускорил время, надоело здесь торчать. Скучно, хоть вы и развлекли меня. – Он погладил пантеру по голове, и она, совсем как кошка, потерлась о его ноги.
– Мне кажется, Лао, сейчас я узнал о тебе больше, чем за все эти годы!
– Я не люблю общаться с тобой, Строггорн. Не могу простить пси-удар, – сознался Лао. – Пойдем. Нужно возвращаться. Нельзя допустить, чтобы Этель очнулась здесь. Сойдет с ума, и никакое лечение не поможет.
Они вошли под купол, и Лао неторопливо отключил аппаратуру. Этель ровно дышала, ее веки слегка подрагивали в такт вздоху. Лао взял ее на руки и понес. Пантера давно исчезла, не попрощавшись. Они вышли из зала, который сразу же погрузился в темноту и перестал существовать, но им не пришло в голову обернуться, чтобы увидеть это. Первое правило перемещения в Многомерности гласило: «Никогда не оборачивайся. Можешь никогда не вернуться назад».
***
– Строггорн, что с Этель? – Диггиррен был привязан к операционному столу. Строггорн вошел внутрь купола и посмотрел прямо ему в глаза.– Все хорошо, Диггиррен. Она жива.
– НЕТ! Я не убивал ее! – Диггиррен забился в истерике, и Строггорну с большим трудом удалось ввести обезболивающее. Уже две недели каждый день он повторял Диггиррену, что Этель жива, но мозг того сопротивлялся и никак не хотел воспринять эту информацию.
***
Этель лежала в клинике Строггорна, но он не мог серьезно заняться ее лечением. От одного вида пси-кресла ей становилось плохо, поэтому Строггорн все тянул с обследованием, жалея девушку и надеясь, что со временем ее восприятие смягчится. Этель стояла на веранде и смотрела на город. Ее было трудно узнать, хотя прошла неделя с момента, когда она очнулась. Почувствовав Строггорна, Этель обернулась и сразу нахмурилась, серьезно посмотрев на него прозрачно-голубыми глазами, в которых отразились облака. Темные тени легли на веки. Хотя на голове был парик, который он сам принес Этель, она мало напоминала прежнюю девушку.– Будешь уговаривать обследоваться? – Она смотрела, как он сел в плетеное кресло.
– Нет. Ты не сядешь? – Строггорн кивнул на кресло напротив.
– Что-то случилось? – спросила Этель, но он не сразу ответил, грустно посмотрев на нее.
– Этель, я понимаю, что это будет для тебя тяжело, но мне нужна твоя помощь.
– Только не заставляй рассказывать, что было. – Она закрыла глаза и откинулась в кресле, облизав губы.
– Нет-нет, это другое.
– Что тебе от меня нужно?
– У меня большие проблемы с Диггирреном.
– Господи! – Этель едва не плакала. – Зачем ты только вытащил меня оттуда! Неужели нельзя оставить меня в покое?
Строггорн вспомнил смелую девушку, с которой он познакомился меньше года назад, и с горечью подумал, как блестяще они совместными усилиями смогли искалечить ей жизнь за такое короткое время.
– Я бы с радостью оставил тебя в покое, Этель, но Диггиррен сошел с ума и с каждым днем уменьшаются шансы вылечить его.
– Правда? – Она задумчиво посмотрела на Строггорна. – Как странно, у меня совсем нет к нему ненависти. Только жалость. – Этель повернула голову и долго вглядывалась в облака. – Хорошо. Что я должна делать?
– Просто встретиться с ним.
– Он меня не узнает, Строггорн.
– Я понимаю, но мы тебя загримируем, и парик. – Он прикидывал, поможет ли это вернуть прежнюю Этель. – Ничего, у меня есть хороший визажист, справится, я думаю… Ты сильно переживаешь из-за внешности? – Он хотел забраться к ней в голову, но она так строго посмотрела на него, что у Строггорна сразу пропало это желание.
– Не очень… Как ты думаешь, я когда-нибудь стану прежней?
– Когда поправишься, конечно, станешь. У меня бывали и более тяжелые случаи. Но ничего, обошлось. – Строггорн прекрасно знал, что внешность Этель со временем восстановится, но внутренне она навсегда останется другой. Когда психика человека меняется, не остается дороги назад, и он, лучше чем кто-либо, понимал это.
Визажисту понадобилось несколько часов, чтобы тщательно загримировать Этель, пока наконец Строггорн удовлетворенно не кивнул.
***
Диггиррен вошел в операционный зал и застыл. Этель невозмутимо сидела в кресле за маленьким столиком и читала Книгу. Каштановые волосы спадали на ее лицо, но она даже не подняла головы. Телепатически она воспринималась совершенно отчетливо – во рту сразу возник терпкий вкус.– Строггорн, у меня опять галлюцинации, на этот раз даже с телепатическим сопровождением, – сказал Диггиррен.
– Неужели? Это не галлюцинация, Диг. Это Этель.
– Какой странный сон! – Диггиррен закрыл глаза. – Мне снится, что я иду на обследование, а встречаю Этель! Как страшно! Можно, я вернусь в палату? – Тяжело дыша, он с мольбой посмотрел на Строггорна. – Мне очень плохо.
– Иди, ложись на стол.
Диггиррен не стал спорить и послушно начал раздеваться, но вдруг застыл, глядя на Этель.
– Я не могу при ней. Убери ее, пожалуйста! Ты же видишь ее в моем мозгу?
– Она на тебя не смотрит, – устало сказал Строггорн, уже начиная думать, что все бесполезно и он зря только измучает Этель этим бессмысленным свиданием. Диггиррен снова стал раздеваться, стараясь не смотреть на Этель, которая по-прежнему, не поднимая головы, читала Книгу. Она перевернула страницу, и Диггиррен вздрогнул.
– Ужасно реальная галлюцинация. Или это ты создал псевдореальность? – Диггиррен посмотрел на Строггорна. – Какой в этом смысл? Когда я очнусь, все исчезнет, и я снова провалюсь в безумие! – Диг сам был Вард-Хирургом и рассуждал как врач, пытаясь понять логику лечения.
– Иди ложись. – Строггорн проводил его под купол и, уложив, прижал зажимами к столу. Диггиррен напрягся: он увидел, что Этель стоит в проеме и смотрит на него. Волна стыда прилила к его телу.
– Строггорн, я тебя очень прошу – убери ее! – Диггиррен почти кричал.
– Как же можно убрать реальность? – с горечью спросил Строггорн.
– Почему тогда она молчит?
– Ты думаешь, после того, что было, ей доставит удовольствие разговаривать с тобой?
Диггиррен долго молчал, закрыв глаза, но телепатически он все равно воспринимал Этель.
– Если это правда… Этель, я понимаю, что слишком многого прошу, но… пожалуйста, подойди, дай мне свою руку. Я привязан, ты видишь, и Строггорн рядом, я ничего плохого не смог бы тебе сделать, даже если бы захотел. Этель?
Все также молча, она подошла к операционному столу, и Строггорн выдвинул стул, чтобы Этель могла сесть. Он боялся, что в любой момент ей может стать плохо, и не желал, чтобы она упала и ушиблась.
Этель посмотрела Диггиррену в глаза. Сейчас, в ярком свете операционной сферы, он заметил на ее лице искусный грим, и эта подробность вдруг убедила его в реальности происходящего больше, чем любые слова. В ее глазах блеснули слезы. Этель осторожно дотронулась до его руки, и Диггиррен почувствовал ее боль. Потом она решилась и вложила свою руку в его ладонь, а он осторожно сжал ее пальцы – они дрожали, и тепло рук передалось всему его телу. Диггиррен закрыл глаза и зарыдал.
– Этель! Прости! Этель!
Ему стало совсем плохо, и Строггорн, подключившись к пси-креслу, быстро делал обезболивание, погружая Диггиррена в сон. Когда тот заснул, Этель позвала Строггорна. Она никак не могла освободить свою руку, и Строггорну с трудом удалось разжать пальцы Диггиррена.
Строггорн внимательно вглядывался в ее лицо. Он чувствовал ее боль и старался определить, нет ли у нее психотравмы.
– Все нормально, Строг, не волнуйся так, – Этель ответила ему усталым взглядом. – Только у меня нет сил идти. Ты не вызовешь носилки?
– Подожди минутку. – Он вышел, быстро отдавая распоряжения насчет Диггиррена, а потом вернулся и подхватил Этель на руки.
– Я думаю, это не хуже носилок? – спросил он.
– Хорошо. – Она закрыла глаза, слегка обняв его за шею и пристроив голову ему на грудь. Через несколько минут, когда Строггорн нес ее по коридору, Этель уснула, и до самой клиники он видел ее яркий сон: она неслась на огромном белом мустанге в совершенно ирреальном Многомерном Пространстве, а черная и быстрая, как молния, пантера скользила рядом с ней. Телепатически пантера сейчас отчетливо воспринималась как Бесконечная мерцающая нервная сеть, и Строггорн только удивился способности Странницы появляться в самые тяжелые моменты его жизни.
***
Диггиррен сидел, привязанный к пси-креслу. После того, как он поверил в то, что Этель жива, его психика быстро восстанавливалась. Спустя две недели Совет Вардов назначил повторное слушание его дела.ПРОТОКОЛ ЗАКРЫТОГО ЗАСЕДАНИЯ СУДА БОЛЬШОГО СОВЕТА ВАРДОВ. ПОВТОРНОЕ СЛУШАНИЕ. ДЕЛО ДИГГИРРЕНА ВАН НИЛА ПО ОБВИНЕНИЮ В УБИЙСТВЕ ЭТЕЛЬ ЛИНГАН ОТТО.
Обвинение: умышленное УБИЙСТВО, психические эксперименты на людях.
Предварительный приговор: коррекция психики в клинике-тюрьме Аль-Ришада. Срок – неограниченный, до восстановления психики и возможности повторного слушания в присутствии подсудимого. Глубина коррекции психики – не ограничена, на усмотрение лечащего врача.
Надзирающий Вард-Хирург: Советник Строггорн ван Шер.
ПРИСУТСТВУЮЩИЕ: Полный состав Совета Вардов, за исключением Советника Аоллы ван Вандерлит.
Строггорн: – Диггиррен, ты понимаешь, что в твоем положении ложь бессмысленна?
Диггиррен: – Да, я понимаю это.
Строггорн:– Хорошо. Тогда по сути. Против тебя выдвинуто обвинение в умышленном убийстве и массовых психических экспериментах на людях, повлекших еще две смерти. Ты согласен с этим?
Диггиррен: – Да, я согласен с этим.
Строггорн: – Объясни нам, зачем ты это делал?
Диггиррен:– Когда-то я стал свидетелем очень сильных проявлений чувств между мужчиной и женщиной – эсперами и пытался достичь этого в жизни. Можно заменить допрашивающего? Мне неприятно отвечать Строггорну.
Линган: – Ты прекрасно знаешь, что допрос должен вести надзирающий Вард-Хирург. Только тогда мы будем уверены, что ты говоришь правду. Поверь, никому из нас это не доставляет удовольствия. Продолжайте допрос.
Строггорн: – Как и когда ты принял решение убить Этель Линган Отто?
Диггиррен: – Почему она – Линган? Разве она дочь Лингана?
Линган: – Ты не можешь задавать вопросы. Но я отвечу: Этель – моя приемная дочь.
Диггиррен: – Извини, я не знал. Можно повторить вопрос?
Строггорн: – Как и когда ты решил убить Этель Отто?
Диггиррен: – Мне трудно сказать, когда я решил. Это было больше спонтанное убийство. До этого я только мог предполагать, что, возможно, будет необходимость крайних мер, но надеялся обойтись вмешательством в психику.
Строггорн: – Ты имеешь в виду принудительный зондаж с уничтожением части воспоминаний Этель?
Диггиррен: – Да. Когда я первый раз привел Этель к себе и снял ее блоки, мне трудно было догадаться, что на самом деле они у нее несъемные. До второго раза я не знал об этом.
Строггорн: – Ты путаешься, Диггиррен. Хорошо. Расскажи нам, что произошло первый раз, когда ты привел Этель к себе?
Диггиррен: – Это произошло быстро. Я слегка напоил ее и затем попытался обычным воздействием на психику увеличить степень опьянения, но, мне кажется, это не удалось или не очень удалось – у нее была хорошая защита. Когда мы пришли домой, то почти сразу я отвел ее в спальню– она не сопротивлялась и дала себя раздеть.
Строггорн: – Диггиррен, ты лжешь. Насколько я знаю, ты просто разодрал ее одежду. (Платье Этель приобщено к делу как вещественное доказательство.) Постарайся не смягчать свою вину. Еще раз напоминаю тебе, что есть записи зондирования твоей психики и теперь лишь уточняется степень наказания. Продолжай.
Диггиррен: – Я постараюсь не уклоняться от истины. Только мне это тяжело. Я почти разорвал ее платье.
Строггорн: – Зачем ты всегда поступал так? Почему нельзя было просто раздеть?
Диггиррен: – Не знаю. Мне казалось, что так можно вернее достичь необходимых ощущений.
Строггорн: – Насилием?
Диггиррен: – Да, только я тогда не воспринимал это как насилие.
Строггорн: – А как ты воспринимал это?
Диггиррен: – Трудно сказать… Может быть как эксперимент? Я всегда старался выбирать покладистых женщин с достаточным опытом. Не понимаю, почему две из них покончили жизнь самоубийством? Ведь они почти ничего не должны были помнить?
Строггорн: – Мы тоже не понимаем. Никто еще не научился зондировать мертвых.
***
Черная пантера вошла в зал и оглядела Советников. Она подошла к Диггиррену и, встав передними лапами ему на колени, пристально заглянула ему в глаза. Никто не шелохнулся и не пытался ей помешать. Диггиррен закричал. Пантера опустилась на пол и фыркнула.– Ну вот, а был такой пугливый мальчик! – сказала она. – Это он ее убил? – спросила пантера, но не стала дожидаться ответа. – Как она?
– Плохо, – ответил Линган.
– Я предупреждала, что оживлять ее – очередная глупость. – Пантера вышла в коридор. – Найдешь меня внизу, когда закончите и прилетит Аолла. Больше двух недель на Земле – это невыносимо, – донеслось из коридора ее ворчание. – Лао, приходи пить кофе, мне скучно одной.
***
Строггорн: – Продолжай, Диггиррен.Диггиррен: – Извините, не сразу понял, кто это.
Строггорн: – Так, ты раздел ее.
Диггиррен: – Да, ну и потом, наверное, понятно что.
Строггорн: – Как раз непонятно. Почему ты практически не пытался возбуждать своих женщин?
Диггиррен: – Зачем? Они же потом все равно почти ничего не помнили?
Строггорн: – Ты и сейчас считаешь, что поступал правильно? Если ты хотел достичь тех самых ощущений? Тебе не приходило в голову, что это зависит и от того, что при этом чувствует женщина?
Диггиррен: – Не знаю. Из того, что я видел, у меня не возникло ощущения, что это необходимо.
Строггорн: – Очевидно, что ты плохо помнишь детали увиденного. Ты сам Вард-Хирург и должен был сообразить, что твои воспоминания, да еще спустя столько лет, учитывая, к тому же, то потрясение, которое ты перенес, носят отрывочный и неполный характер, и это не позволит тебе воспроизвести ситуацию.
Диггиррен: – Мне кажется, я только сейчас понял это.
Строггорн: – Хорошо. Мы этого и добиваемся, чтобы ты понял. Что ты делал потом? Ты предлагал Этель снять блоки?
Диггиррен: – Нет. Я был уверен, что она откажет.
Строггорн: – А другим женщинам?
Диггиррен: – Один раз, в самом начале, я попробовал уговорить одну, но она отказала и больше я не пытался.
Строггорн: – В остальном они никогда не отказывали тебе? В обычных отношениях?
Диггиррен: – Нет. Но этого было слишком мало для меня и совсем не то.
Строггорн: – Понятно. Дальше ты попытался снять блоки Этель? Как обычно, путем пси-удара?
Диггиррен: – Да, но с первого раза это не удалось.
Строггорн: – Уточни. Ты делал это уже во время полового акта или до этого?
Диггиррен: – Во время.
Строггорн: – Почему?
Диггиррен: – Я заметил, что так это легче удается, наверное, женщине сложнее сопротивляться в такой ситуации.
Строггорн: – И что было дальше?
Диггиррен: – Я повторил пси-удар, увеличив воздействие.
Строггорн: – Она кричала?
Диггиррен: – Да. Я причинил ей очень сильную боль, и это удивило меня, потому что я специально параллельно блокировал зоны восприятия боли. Это обычно не снимает боль полностью, но смягчает ее. В этот раз – не помогало совсем.
Строггорн: – Дальше?
Диггиррен: – Ей стало плохо. Настолько, что пришлось ее отпустить и прекратить воздействие. Этель и без этого рвало.
Строггорн: – Почему ты отпустил ее домой? Ты же понял, что что-то здесь не так?
Диггиррен: – Я хотел прощупать ее мозг, но из-за этих повреждений там была настоящая свистопляска и я ничего не мог понять. Только удивился, что Этель в сознании и предложил ей помощь, но она отказалась в довольно резкой форме, сказав, что в детстве страдала неустойчивостью психики и должна проходить зондаж только у одного врача. И еще Этель добавила, что это скорее всего отравление, а не психическое и лучше ей добраться поскорее домой и принять лекарства.
Строггорн: – Может быть, ты просто растерялся?
Диггиррен: – Это тоже, конечно.
Строггорн: – Что было дальше?
Диггиррен: – Она сразу же ушла, после того, как я вызвал такси.
Строггорн: – Когда ты увидел ее в следующий раз?
Диггиррен: – На маскараде. Когда я все проанализировал, то понял, что допустил ошибку. Мне никак нельзя было отпускать Этель, потому что при зондировании ее психики могло стать очевидным психическое насилие. В этот раз мне не удалось стереть память, точнее, я был вовсе не уверен, что мне это удалось, – у нее была слишком хорошая защита. Уже через несколько часов я поехал к ней и сразу понял, что домой она так и не возвратилась. Я осторожно запросил все клиники – но Этель никуда не поступала. Это немного успокоило меня. Я решил, что если Этель до сих пор в порядке, может быть, травма зарастет сама, и она не станет обращаться к врачу.
Строггорн: – Несмотря на это, ты продолжал ее искать?
Диггиррен: – Да. Мне не понравилось, что Этель вообще исчезла. Не ходила на работу, не появлялась дома. Я был там. Везде лежал слой пыли. Только через несколько месяцев я увидел ее на маскараде с тобой, Строггорн.
Строггорн: – Думаю, ты не сразу меня узнал?
Диггиррен: – Конечно, ты же специально изменил свой пси-образ. Я звонил матери Этель. Она мне сказала, что с ней все в порядке, только не дала адрес. Я решил, что Этель завела мужчину, но никак не мог предположить, что это ты.
Строггорн: – Для тебя это стало потрясением? Или ты по-прежнему хотел только убедиться, что Этель не обращалась к врачу?
Диггиррен: – Это стало потрясением. И я испугался, так как знал, как легко ты забираешься в мозги, не говоря уже о том, что вы могли быть вместе, ты понимаешь, в полном Психическом смысле.
Строггорн: – Ты думал, что почти наверняка я узнаю, что было насилие?
Диггиррен: – Да.
Строггорн: – Диггиррен, скажи честно. Ты испытывал ко мне ревность после того, что узнал обо мне и Аолле?
Диггиррен: – Это сложный вопрос. Наверное, да. Может быть, еще зависть. От того, что тебе, в моем тогдашнем понимании, повезло, а мне – нет.
Строггорн: – Странно. Ты был совсем ребенком. Как можно было сравнивать? Ты же не знал, что тебя ждет в будущем?
Диггиррен: – Сначала я на это и надеялся, но, когда подрос, начал понимать, что все не так просто. Первая женщина была у меня в шестнадцать лет.
Строггорн: – Сразу после того случая, когда ты помогал нам на операции?
Диггиррен: – Да. Не удивляйтесь. Я тогда стал героем. Девушки просто атаковали меня. Думаю, за тот первый раз меня нельзя обвинять.
Строггорн: – И что ты испытал?
Диггиррен: – Полное разочарование. Много лет потом у меня никого не было. Я потерял к этому интерес. Решил, что уже никогда ничего не смогу.
Строггорн: – А потом? Когда ты изменил свое мнение?
Диггиррен: – Я не изменил. Я просто зондировал многих женщин и в конце концов понял, что без снятия блоков можно не надеяться испытать то, что я хотел.
Строггорн: – Диггиррен, скажи, ты когда-нибудь влюблялся?
Диггиррен: – Нет. До Этель я не знал, что это такое и не понимал, когда читал об этих чувствах. Я знал, как это должно быть, и, наверное, поэтому гасил всякие проявления чувств. Мне казалось, это было все не то.
Строггорн: – Тебе не пришло в голову, что это может быть по-разному у разных людей?
Диггиррен: – Нет. По-разному, может быть, но не до такой степени, как это было у меня. Мне так казалось.
Строггорн: – А сейчас?
Диггиррен: – Теперь я понял, насколько все сложно. Это жестоко, но не только переделка психики убедила меня в этом, но и мои неудачные эксперименты.
Строггорн: – Понятно. Расскажи, что было у тебя второй раз с Этель?
Диггиррен: – Это трудно. Мне больно об этом вспоминать.
Строггорн: – Нужно, Диг.
Диггиррен: – Перед этим я несколько раз встречал ее с тобой, Строггорн. Не могу тебе передать, что я чувствовал при этом – но это была настоящая пытка. Я был уверен, что Этель живет с тобой. Еще был страх, что все откроется. Сложные чувства, которые трудно было скрывать. Мы ведь еще иногда и работали вместе с тобой… Через некоторое время я немного успокоился. Если все было известно, почему со мной еще не разбирался Совет? Я и сейчас не понимаю, почему? Вы же все знали?
Строггорн: – Объяснить? Не хотели изуродовать твою психику, зондируя силой, и, главное, не оценили, насколько серьезно ты болен. Мы же не знали, что женщин было больше сотни. Продолжай.
Диггиррен: – Мы случайно встретились с Этель. Хотя теперь я не знаю, было ли это случайно?
Строггорн: – Случайно.
Диггиррен: – Может быть. Посидели, поговорили. Этель сначала уже чуть было не ушла, и я сразу понял, что она очень изменилась. Все было не так. Я решился спросить о ваших отношениях. Нужно же было получить хотя бы какую-то информацию. Попытался проникнуть к ней в мозг – она сразу почувствовала, но блоки, которые я увидел там! Мне стало ясно, что Этель была у врача. Психотравмы так не зарастают. Здесь поработал хирург и поработал профессионально.
Строггорн: – Ты сразу подумал обо мне?
Диггиррен: – Нет. Не знаю. Она сказала, что ты ей только друг. Это сильно удивило меня, но Этель были известны такие подробности, что я не знал, о чем думать – она не врала. По крайней мере, я не мог почувствовать ложь, а ведь обмануть меня практически невозможно.
Строггорн: – Этель сразу согласилась пойти с тобой?
Диггиррен: – Да. Только у меня возникло чувство, что она не хочет идти. Но отпустить я ее не мог – мне нужно было наконец разобраться, в чем дело. Еще были чувства к Этель, только тогда я не понимал этого.
Строггорн: – Вы пришли домой?
Диггиррен: – Да. Но я уговорил ее выпить чаю. Она не хотела, но я настоял.
Строггорн: – В этот раз ты не спешил. Почему?
Диггиррен: – Не знаю. Что-то было не так, и Этель была такая грустная. Мы разговаривали. Первый раз в своей жизни я так откровенно обсуждал проблему взаимоотношений между эсперами. Она много узнала от тебя, Строггорн, и не скрывала этого. Ей удалось как-то показать все с другой стороны.
Строггорн: – Ты просил ее снять блоки?