Андерсен Лора. Аль-Ришад

   – Зачем? – спросила Аолла, ей хотелось плакать. Но на Дорне не было слез, и гнева у нее тоже не было – бесконечная усталость и тихая боль.
   – Почему ты не сняла блоки? Поняла?
   – Конечно поняла. Ты же не знаешь земных чувств и не можешь смоделировать псевдореальность достоверно.
   – Ладно, теперь только одно, – обронил Уш-ш-ш.
   – Будешь снимать силой? – тихо уточнила Аолла.
   – Можешь предложить другой вариант?
   Уш-ш-ш дал ей немного отдохнуть, а потом попросил снова подняться в воздух. Аолла тяжело взлетела, продолжать все это у нее уже не было никаких сил.
   – Только не надо больше псевдореальности, – попросила она, опасаясь, что это просто сведет ее с ума.
   Уш-ш-ш сделал большой круг, набирая высоту, и Аолла снова отчетливо увидела, как потоки энергии из Каньона потянулись к его телу. На огромной скорости тень надвинулась на нее, сомкнулись блоки, увеличивая защиту, мощный удар, словно тайфун, налетел на мозг… и Аолла очнулась снова на краю Каньона, не понимая: все уже закончилось или еще не начиналось и ее блоки выдержали пси-удар?
   – Что с тобой делали на Земле, нет желания рассказать? – спокойно спросил Уш-ш-ш. – А когда они это делали, им не пришло в голову, что этим только увеличат твои мучения, потому что мне придется повысить мощность удара и, значит, будет намного больше шансов повредить твой мозг?
   Аолла не ответила. Она хорошо знала, чем руководствовались Советники, проводя эту чудовищную операцию – они хотели сохранить ее земную личность. Ставка была слишком высока, чтобы думать о последствиях. Уш-ш-ш снова заставил ее подняться в воздух. Снова удар, потеря сознания на миг – и край Каньона, где она отдыхала, беспомощно сложив крылья. Аолла поняла, что он увеличивает мощность постепенно, чтобы снизить вероятность повреждения ее мозга, но это действительно увеличило ее мучения. После восьмой неудачной попытки, когда она беспомощно легла на самый край, заглянув в пропасть, мысль соскользнуть туда и покончить разом со всем пришла ей в голову, но тут же Аолла поняла, что Уш-ш-ш догонит и не даст ей погибнуть.
   – Хорошо, ты слишком устала. – Он понял ее мысль. – Последняя попытка – и продолжим завтра. Я отнесу тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.
   Аолла так устала, что сейчас даже это неопределенное обещание отдыха вызвало ее благодарность, и она почти с радостью поднялась в воздух, тяжело взмахивая крыльями и набирая высоту. Каньон искрился под ней, рассекая темноту ночи огромной извилистой змеей чудовищной расщелины на теле планеты, и Аолла в который раз удивилась его красоте.
   Это слегка отвлекло, всего на миг. Глаза Уш-ш-ша, бездонные, огромные, ярко-красного цвета, налетели на нее, обрушился раскалывающий голову удар, пронзая все тело и рассекая его надвое, блоки выросли, пытаясь задержать бешеный поток избыточной энергии и защитить мозг, и почти сразу провалились, исчезая в пронзительном свете пси-лучей. Огромное НЕЧТО, не имеющее названия, вошло в нее, поглощая личность, и чувство, вмещающее в себя все земные эмоции и эмоции дорнцев, непонятные, не передаваемые никакими словами, захватило ее, втягивая в водоворот нечеловеческих переживаний. Аолла закричала – и этот крик распространился на многие километры над планетой, – а затем сложила крылья, начиная бесконечное падение.
   Уш-ш-ш устремился за ней, собираясь подхватить на свою спину и прижать, когда в ее, уже почти объединенном с его психикой, мозгу, увидел комнату в сияющем свете, сидящего спиной человека и маленького земного ребенка, черными измученными глазами посмотревшего на вход и вдруг сказавшего: «Ты не чудовище, мама». Уш-ш-ш застыл в воздухе и беспомощно смотрел, как Аолла, со все возрастающей скоростью проваливается в пропасть Каньона. «Земной ребенок», – кружилось, бесконечно повторяясь, в его мозгу, и не было ни сил ни желания догнать и спасти ее.

Глава 26

   Строггорн неожиданно прекратил операцию. Ассистент изумленно уставился на него, но сейчас было не до этого. Из Многомерности донесся отчетливый крик Аоллы, зовущий на помощь, и Строггорна охватило сильнейшее желание уйти на этот зов, с трудом преодоленное. Он отключился от Машины, забыв про операцию и вообще обо всем на свете, и тут же связался по телекому с Советниками. Объемный экран мгновенно разделился на четыре части, показывая встречный вызов и одновременно материализуя изображения сразу всех Советников.
   – Значит, слышали все? – только уточнил Строггорн, и Линган кивнул. – Но пройти через Многомерность на Дорн – это верная смерть?
   – Ты же не сможешь принять их Облик?
   – Нет, даже мои возможности не позволят так быстро пройти регрессию, – ответил Строггорн.
   – Ты хочешь сказать, что если бы было достаточно времени, ты бы рискнул изменить свой Облик? – Линган изумленно уставился на Строггорна.
   – Я не хотел говорить, но последний раз, когда обзавелся щупальцами, провел себе операцию, аналогичную той, что сделали Аолле.
   – Никогда не знал, что ты у нас сумасшедший, – заметил Линган. – И как ты сам себя оперировал?
   – Поставил экран, вы же знаете, меня несколько дней не было.
   – Я вообще изумлен, что ты жив. Значит, ты предвидел, что возникнет необходимость в регрессии?
   – Не так сложно было это предположить, а у меня нет врожденной способности.
   – Строггорн, тебе еще слишком рано развлекаться с регрессией, прошло всего несколько дней после операции, – вмешался Лао. – Я его видел в Десятимерном операционном зале. Совершенно жуткое зрелище: у него сразу шесть спиц торчали из мозга – он же сначала их все ввел, а только потом устанавливал, каждый раз отключаясь на несколько часов. Хорошо еще, что потом я подошел, последил за аппаратурой и через три дня вытащил его оттуда, а то так и лежал бы с открытым мозгом. Сколько раз говорил, не оперировать там в одиночестве – слишком опасно! Правда, когда он очнулся, сразу смог убрать щупальца и без всяких регрессантов.
   – Ты прав, но трансформировать тело, да еще в четырехмерное, мне слишком рано, а жаль. Все равно это не менее трех дней, а лучше четырех, – объяснял Строггорн. – Линган, ты можешь связаться с Дорном?
   – Я могу, только что бы ни случилось, они начнут темнить. – Линган отключился.
   Через полчаса они собрались в зале с Гиперпространственным Окном Связи.
   – Диспетчерская системы Дорн. Назовите ваше имя, планету? – Дорнец возник в Окне, занимающем полстены.
   – Председатель Совета Вардов Земли, Линган ван Стоил. Мне нужен Президент Дорн.
   – Невозможно связать, Президента нет в городе.
   – Тогда с Аоллой ван Вандерлит вы не можете разрешить мне связь?
   – Невозможно, нет разрешения на связь и ее тоже нет в городе.
   – Они что там, вымерли все? – ругался Линган. – Не знаю, кого еще просить. Вы не знаете, с Аоллой все в порядке?
   – Нет санкции на выдачу информации такого рода.
   – Скажите, когда можно ждать возвращения Президента?
   – Попробуйте связаться через несколько часов. Я отключаю связь, перерасход энергии. – Дорнец исчез, Окно захлопнулось.
   – Я вам говорил, от них добиться правды будет непросто, – огорченно заметил Линган.
   – Ну что, может быть рискнем с регрессией? – предложил Строггорн.
   – И, возможно, потеряем еще одного Советника, – закончил Лао. – Сиди, пока ты будешь регрессировать, там все выяснится, что бы ни произошло. А что нет ничего хорошего, и так понятно. Кстати, тебе же камера для регрессии понадобится? Без разрешения Дорна никак не обойтись, оборудование тебе даже никто не включит, просто задохнешься. Будем ждать, мы ничем не можем помочь.

***

   Уш-ш-ш еще долго кружил, набирая высоту и снова соскальзывая к самым пикам разлома, пока происшедшее не дошло, наконец, до его мозга и тогда боль пронзила все.
   Уш-ш-ш ощупывал пространство под собой, вглядываясь в ирреальный мир ночной поверхности, но внизу была тишина и не ощущалось ничего, а разглядеть остывающее тело до восхода солнца вряд ли вообще было возможно. Страшная правда, что Аоллы больше нет, вызывала воспоминания о десяти годах, прожитых вместе, когда Уш-ш-ш был так счастлив, а она – так несчастлива. Вся оставшаяся долгая жизнь представилась ему совершенно бесцветной и бессмысленной. Осознав это, он снова набрал высоту, все выше и выше, пока не стало тяжело дышать от слишком разреженной атмосферы, а потом сложил крылья и, направив тело как можно точнее к месту падения Аоллы, провалился вниз, все увеличивая и увеличивая скорость, не испытывая никакого страха от близкой смерти.
   Вот уже острые пики Каньона приблизились. Уш-ш-ш отключил зрение, чтобы не видеть, как с бешеной скоростью приближается дно пропасти, когда тело резко дернулось и неожиданно остановилось. Боли не было, он снова включил зрение – два Охранника Президента Дорна висели рядом с ним, плавно взмахивая крыльями, – они пропустили под Уш-ш-ша сеть, которая и задержала падение. Не больше двадцати метров отделяли их от дна пропасти и сейчас они медленно и осторожно, стараясь не задеть крыльями за изломанные, в острых камнях, стены, поднимались из Каньона. Президент Дорн, с абсолютно черными огромными крыльями, без проблесков каких-либо эмоций, ждал их наверху пропасти и, когда охранники положили Уш-ш-ша на край, пристально вгляделся в его мозг.
   – Значит, она погибла? – задал Дорн показавшийся Уш-ш-шу бессмысленным вопрос. – Ты понимаешь, что втянул нас в конфликт с Землей, а, возможно, и с Векторатом Времени? – Он отдал приказ, и охранники снова опустились в пропасть, стараясь в переменчивом свете разыскать тело Аоллы.
   – Как ты можешь думать об этом, Дорн? Неужели меня волнует этот конфликт? Зачем вы спасли меня? Я не хочу жить. – Крылья Уш-ш-ша были совсем серые от боли.
   – Тебе нужно в клинику, Уш-ш-ш, – мягко сказал Дорн. – Тебе окажут помощь, и все забудется, поверь мне, можно пережить.
   – Нет, – совсем тихо сказал Уш-ш-ш. – У нее на Земле ребенок. – Его затрясло.
   – Не понимаю. – Дорн протянул к нему телепатические антенны, снова проникая в мозг и пытаясь понять, не сошел ли он с ума.
   – Я не сошел с ума, – сам ответил Уш-ш-ш. – Когда мне удалось снять блоки, – он вспомнил, сколько боли причинил Аолле при этом и вздрогнул от ужаса того, что совершил, а Дорн окрасил крылья в желтый цвет укоризны. – Я отчетливо это видел в ее мозгу. Ребенок его и ее, только мне непонятно, как это может быть? Она никогда не была беременна?
   – Это исключено. Я тоже не понимаю, но это легко выяснить, Лингану придется сказать. Не знаю только, зачем они скрывали. Как ты понял, ребенок родился давно?
   – Достаточно, земных лет сорок, должно быть, но в памяти я видел его еще совсем маленьким, яркое воспоминание, сразу выплыло. Ребенок болел: она вошла в операционный зал и увидела его. Материнская любовь – очень сильное чувство. Ты знаешь, нельзя спутать ни с чем.
   – Значит, так. – Крылья Дорна снова вернулись к черному цвету. – Поэтому ты не стал ее спасать? Понял, что не будет с тобой?
   – Нет, зачем? Ты же видел, я потом долго ее искал, надеялся спасти, я же очень люблю ее, – Уш-ш-ш не смог сказать «любил», это причиняло слишком большую боль. – Сначала был шок, а потом – слишком поздно, а когда понял, что наделал, совсем расхотелось жить.
   – Ты не врешь. – Дорн постоянно контролировал мозг Уш-ш-ша, была нужна правда.
   – Зачем спасли? Это глупо, спасти, чтобы снова убить.
   – Тебя никто не убьет, Уш-ш-ш.
   – Не понимаю? – Цвет крыльев Уш-ш-ша слегка посветлел.
   – Не за что, ты достаточно наказан. Какой смысл убить тебя, ее же это не вернет? По закону, Аолла – твоя жена, и все будет расценено как несчастный случай. В твоих действиях не было злого умысла, и ты не хотел ей вреда, просто стремился привести ваши отношения к обычным, нормальным, дорнским и получил шок. Твое бездействие легко объяснить болью, никто в Совете не проголосует за твое наказание, – уверенно закончил Дорн. Он позвал охранников, которые так и не смогли отыскать тело. Нужно было возвращаться и доставить Уш-ш-ша в клинику для лечения. Поиски Аоллы можно было продолжить и утром, теперь это не имело никакого значения. Охранники снова взяли присосками сеть, и понесли Уш-ш-ша, который после перенесенного шока не мог самостоятельно лететь.
   Уже у самого города их нагнал один из членов Президентского Совета и сразу торопливо заговорил:
   – Президент, вас срочно вызывают в клинику Бээ-ли.
   – Зачем?
   – Аоллу Вандерлит доставили туда в тяжелом состоянии, никто не знает, что делать.
   Прежде чем ответить, Дорн поглядел на спавшего Уш-ш-ша.
   – Как это может быть? Я точно знаю, что она разбилась в Каньоне.
   – Ее принес Ули-и-и, без сознания, поэтому можно только предполагать. Он говорит, что увидел у себя дома чудовище, совсем небольшое, в красном. Оно возникло в углу комнаты из ничего, страшно его перепугав, а через несколько секунд трансформировалось в Аоллу Вандерлит. Она еще была в сознании, но, поставив блоки, тут же отключилась.
   – Значит, она прошла через Многомерность, – констатировал Дорн. – Получается, ее тело и психика достигли третьего уровня сложности существ Многомерности.
   – И сколько на Земле таких существ?
   – Советников – еще пятеро, а вообще в Аль-Ришаде – больше шестидесяти тысяч.
   – Вы хотели отказать в помощи планете, где в любом случае останется в живых такое огромное количество Вардов? Кстати, один из Советников – ее земной муж? Вы не боитесь, что он появится здесь?
   – Это вы хотели отказать им в помощи, – возмутился Дорн и его крылья еще больше почернели от гнева. – Я уже устал объяснять, что это самая большая глупость, которую можно придумать, – отказать им в помощи! И дело вовсе не в моих хороших отношениях с Аоллой Вандерлит, а в слишком большой опасности отказа. У меня нет ни малейшего желания воевать ни с Землей, ни, тем более, с Советниками. – Перед ними развернулась панорама Бээ-ли – огромного города-клиники, с большим количеством белоснежных сфер, раскиданных в воздухе над поверхностью планеты. Дорна проводили в одну из сфер, куда поместили Аоллу. Она висела в огромной сети, и многочисленные трубочки протягивались со всех сторон к ее телу. Стояла полная тишина, можно было подумать, что Аолла мертва, но приборы не подтверждали этого. Врач сразу завис напротив Дорна.
   – Мы подключили ее тело к аппаратуре, но большего сделать не можем, ее мозг закрыт, – пояснил он.
   – Ваш диагноз? – спросил Дорн.
   – Прогрессирующая психотравма. – Этот термин был понятен абсолютно всем телепатическим существам.
   – Что делать?
   – По всей видимости – психооперацию, но мы не имеем понятия, сколько нужно дополнительной энергии, какое обезболивание, что конкретно нужно делать с мозгом – она Вард, мы не знаем, как выглядят уровни психики и в чем наибольшая опасность, а что может скомпенсироваться само. Еще хорошо бы узнать, куда лучше нам не лезть. Не забывайте, у нее чудовищный болевой порог, при операции врач просто может быть убит ее болью.
   – Короче, вы не имеете никакого представления, что делать, – подытожил Дорн. Он развернулся и полетел в центр анестезии. Ему показалось, что невозможность обезболивания может стать самой серьезной проблемой. Врач-анестезиолог долго объяснял Дорну отличия тела Аоллы от их собственного и почему нельзя применить обычные препараты. Чем больше Президент вникал во все это, тем страшнее ему становилось.
   – Я правильно понял, ее оперировать нельзя? Врач неизбежно погибнет? – подытожил Дорн.
   – Это так, хотя… – замялся врач. – Есть один способ обезболивания, он применялся очень давно, на заре нашей цивилизации, когда еще медицина была неразвита, но вряд ли вы уговорите землян дать на это разрешение. А без их разрешения этого делать нельзя, будет конфликт с Землей.
   – Что за способ?
   – Ввести ее на время операции в состояние оргазма, этого может оказаться более чем достаточным.
   – Вы соображаете, что говорите? – ужаснулся Дорн. – Как я буду это объяснять землянам?
   – Тогда придется объяснить, почему Аолла умерла, а мы даже не попытались ее спасти.
   – А психически она это выдержит?
   – Насколько мне говорили, Аолла при генетических обследованиях всегда спала, хотя это уже близко к тому, что нужно сейчас. Для нашей женщины это стало бы тяжелейшей психической травмой: ощупывание поверхности кожи несколькими мужчинами на протяжении нескольких часов. Должна выдержать. – Врач задумчиво смотрел, как Дорн развернулся, покидая сферу.

***

   Когда Президент влетел в зал гиперпространственной связи, диспетчер тут же сообщил, что уже несколько раз с Земли запрашивали о состоянии здоровья Аоллы ван Вандерлит и требовали с ним связи. Это означало, что несмотря на огромное расстояние, разделяющее их планеты, Советники почувствовали ее боль. «Точно, третий уровень сложности», – подумал Дорн, глядя как диспетчер настраивает Окно для связи с Землей. Все Советники были в зале.
   Линган, увидев заработавшее Окно, подошел и сел в пси-кресло, подключившись рукой к телепатическому адаптеру. Он хотел не только слышать перевод, но и воспринимать, насколько искренне говорит Дорн.
   – Что с ней? – тут же спросил Линган.
   – Она жива. Дальше я хочу говорить только с тобой. Пусть остальные Советники покинут ваш зал связи, – настойчиво попросил Дорн.
   Все поняли его просьбу и, не споря, сразу вышли в холл. Строггорн сел в кресло, бессмысленно глядя перед собой. Многочасовое ожидание уже начинало добивать его.
   – Очень серьезно, – продолжил Дорн. – Прогрессирующая психотравма. У нас – проблемы с обезболиванием, без него – убьем врача, не знаем уровни психики, мозг закрыт, не знаем энергетику, – быстро говорил он.
   – Нужно оперировать? – нахмурясь, уточнил Линган.
   – По нашему мнению, необходимо.
   – По порядку. Обезболивание, ваши решения есть?
   Дорн начал объяснять единственно возможный вариант, и даже он понял, что Линган побледнел.
   – Думаешь, не выдержит? – спросил Дорн.
   – Нет, думаю, мы этого не выдержим. Я говорил, что у нее связь со Строггорном?
   – Это правда, что есть еще и ребенок?
   – Правда.
   – Других вариантов нет. Теперь: техника операции. Мозг закрыт, нет доступа, открывать силой?
   – Лучше не надо, повредите еще больше, – сразу ответил Линган, он в уме пытался сжать свой огромный опыт психоопераций до нескольких, понятных их различным цивилизациям, фраз. – Перед тем, как отключиться совсем, Аолла еще придет в себя. Нужно уговорить ее снять блоки с Вард-Структуры и эмоциональной сферы. Зоны памяти пусть будут закрыты – даже не вздумайте лезть, этого вам точно не выдержать.
   – Самое важное?
   – Вард-Структура, это наш первый уровень психики.
   – Вид повреждений?
   – Проломы в чаше. – Линган использовал дополнительный объемный экран, показав Президенту, что имеет в виду: в языке дорнцев отсутствовал термин «чаша». – Стенки уходят, отражаясь в бесконечность.
   – Мне не нравится твое «бесконечность», – сразу забеспокоился Дорн. – Сколько нужно энергии? В среднем?
   Линган вышел в холл и некоторое время говорил с Креилом, уточняя количество энергии. Вернувшись, он назвал Дорну цифру.
   – Ты не путаешь, Линган? – Дорн в ужасе подсчитывал, хватит ли энергии Каньона. – Если это так, мне понадобится собрать для операции несколько десятков тысяч дорнцев и делать это только в Каньоне, иначе не передать в тело такое количество энергии. А сколько у вас человек оперируют в таких случаях?
   – Один раз Аолла передавала энергию одна, правда, получила небольшие повреждения пси-входов, очень большая нагрузка.
   – А что вы едите, Линган?
   – Не понял?
   – Нужно же передавать энергию прямо в нервную структуру? Я не представляю, чем могут питаться существа с такой энергетикой, как у вас.
   – Тем же, чем все люди. – Линган нахмурился, вдруг поняв, что это может быть совсем не так. Все Варды в обязательном порядке работали с Машиной, подключаясь напрямую, и никто не доказал, что при этом не происходила подпитка тела энергией. – Наверное, ты прав, мы подпитываемся от Машины, но еще и едим как обычные люди.
   – Правильно, поэтому Аолла никак не могла у нас наесться и всегда была голодна. Только когда она возвращалась с Земли, не хотела есть. Наверняка, она все время проводила у вас за Машиной, «подкармливалась».
   – Это так, бесполезно ей было запрещать – никак не действовало.
   – Так, хорошо, эмоционалка, очень мощная? – спросил Дорн.
   – Шить не пытайтесь, долго и малоэффективно после таких повреждений, нужна резервная сеть и припаивайте, – сказал Линган. Дорн слегка махнул крыльями, это тоже было общей телепатической терминологией.
   – Решение по обезболиванию? Без вашего разрешения не будем так делать. Сразу скажу: получим множественное оплодотворение, даже если я возьму только женатых мужчин. Иногда просто невозможно сдержать процесс.
   – Это для нее опасно?
   – Нет, потом проверим клетки и изымем оплодотворенные.
   Линган снова вышел в холл, и в этот раз Строггорн сразу вскочил. Он уже слышал разговор с Креилом и понимал, что речь идет о психооперации. Времени думать просто не было. Линган быстро объяснял про обезболивание и так же быстро попросил проголосовать. Строггорн сидел в кресле, сжав голову руками, и только повторял, что Аолла этого не вынесет, если поймет, что с ней делают. Голосовать он вообще отказался, но остальные высказались «за», так как ничего лучшего никто не мог предложить.

***

   Заходило солнце, Каньон медленно погружался в темноту, но ничто не могло скрыть того, что происходило сейчас в воздухе. Огромное количество дорнцев собралось в пределах пролома, они, медленно взмахивая крыльями, размещали свои тела в строгом порядке, позволявшем передать энергию одному пси-хирургу. Было решено, что оперировать будет сам Дорн, как существо, обладающее самой большой энергетической мощностью и лучше всех знающее психологию землян. Кроме того, Аолла доверяла ему больше всех. Ее, на огромной сети, со всем оборудованием, по-прежнему подключенным к ее телу, несли шесть охранников. На этот раз транспортировка к Каньону заняла больше пяти часов полета.
   Солнце почти совсем село, и дорнцы перешли на инфракрасное зрение, сразу изменившее все вокруг: пропасть зияла холодным синим цветом, а из нее, став теперь видимыми, текли вверх непрерывные потоки энергии. Почти у всех дорнцев крылья стали совсем черными: сейчас они образовали строгую и плотную структуру, создавая своими телами огромную энергетическую сеть преобразованной пси-энергии.
   Аолла, казалось, висела в прозрачном воздухе, ее тело было относительно темным из-за все время уменьшающегося потенциала многомерной психики. Дорнцы, несшие ее, зависли в указанном месте, примерно на равном расстоянии от концов глубокой пропасти. Они оказались в центре энергетической сети, созданной бесконечными телами. Президент завис напротив Аоллы и приказал начинать операцию. Вряд ли Аолла знала, что присоски, по большому счету никогда не пугавшие ее, могли у мужчин при необходимости вытягиваться на расстояние больше двух метров длиной – сейчас именно это свойство обеспечило свободный доступ к ее телу. Все мужчины обладали необходимым опытом и спокойно находили нужные для возбуждения места.
   Дорн вглядывался в ее темные глаза, пока не заметил, как в них начинает потихоньку разгораться свет. Ничего не понимавшая Аолла встрепенулась, пытаясь освободиться: ей не было больно, только какое-то странное чувство проходило по телу. Она слегка вскрикнула, изумленно вглядываясь и вслушиваясь. У нее возникло ощущение полной нереальности происходящего – молчаливые крылатые существа, заполнившие все пространство вокруг, рукава энергии, поднимающиеся из Каньона и перетекающие в их тела, и огромная фигура Дорна, с огненными крыльями, так странно смотревшего на нее своими, сейчас совсем черными, глазами.
   – Где я? – Аолла еще раз безуспешно попыталась освободиться. Сеть, на которой она лежала, заколыхалась.
   – Это неважно, – сказал Дорн. – Пожалуйста, лежи спокойно. Тебе не больно?
   – Нет, а что со мной?
   – У тебя психотравма. Скажи, ты помнишь, от чего это? – задал классический вопрос на проверку повреждения зон памяти Дорн.
   – Помню. – Аолла действительно вспомнила (Дорн видел это в ее мозгу) и удивилась, что такое жуткое воспоминание не породило боли.
   – Это хорошо, девочка. Теперь у меня к тебе огромная просьба снять блоки Вард-Структуры и эмоциональной сферы, – мягко попросил Дорн. Он чувствовал, что уже перебирает энергию, сейчас в его черных глазах пробегали сполохи огня.
   – Что вы, Президент? Как я могу? Здесь огромное количество дорнцев. – Аолла снова попыталась освободиться, потому что опять теплая волна прошла, заставляя содрогнуться тело. – Что вы делаете со мной? – Она попыталась извернуться и поглядеть, что происходит, но давление на тело тут же возросло, удерживая ее неподвижно.
   – Так ты будешь снимать блоки? – еще раз спросил Дорн.
   – Нет, ни за что. – Аолла все-таки вывернулась слегка, увидев часть протянувшихся присосок и в ужасе закричала, поняв, что происходит. – Зачем? Дорн, зачем?