Ашар Амеде. Королевская охота

   — Ваш полк, маркиз, — сказал он, — будет защищать границы. Вы наверняка получите возможность проявить свою отвагу. Я друг господина де Рипарфона и будьте уверены, сумею привлечь внимание его величества к офицеру с вашими достоинствами.
   — У меня внезапно открылись какие-то достоинства, — произнес Эктор после ухода Шамийяра. — А ведь на их приобретение понадобилось всего несколько минут!
   Друзья вернулись в маленькую квартиру, которую занимал Рипарфон в Версале. Но едва они расположились для послеобеденной беседы, как явился Кок-Эрон, весь покрытый пылью.
   — Тридцать три минуты на дорогу — очень неплохо, — произнес он, взглянув на часы.
   — Зачем же ты так спешил? — спросил Поль.
   — Чтобы доставить маркизу записку. Ее передали мне в три часа.
   Эктор прочитал записку.
   — Кто тебе её дал? — спросил он.
   — Не знаю.
   — Но ты хоть видел того, кто её принес?
   — Почти что нет.
   — Это уже загадка. Рассказывай, — велел Фуркево.
   — Да тут все просто.
   — Это уже хуже.
   — Я смотрел на отряд драгун, проезжавший мимо дома, как вдруг ко мне подошел лакей. — Вы, — спрашивает, — служите у господина де Шавайе? — Да, — говорю. — Вот записка для него. Ее нужно доставить немедленно. — Но он в Версале. — Все равно. Она очень важная. — И сунул записку мне в руку. Я и опомниться не успел, как он дал тягу. Я вслед за ним, а он уже исчез.
   — Конечно, это было привидение, — с видом знатока пояснил Поль. — Не сочтите за нескромность: что там пишут? — обратился он к Эктору.
   — Ну, какая может быть у нас с вами нескромность. Слушайте: «Будьте завтра на королевской охоте в Марли. Следуйте за человеком, который к вам подойдет и представится». И ни подписи, ни печати.
   — Слушай, — спросил Эктор Кок-Эрона, — а не был ли лакей в сером плаще?
   — Нет, в парусиновом балахоне.
   Эктор объяснил друзьям, что значил его вопрос.
   — Но это уже интриги! — воскликнул Поль. — Вам опять привалило счастье, маркиз. Вы воскрешаете интриги в стране, где их уже не существует. Бедная Франция! Конечно, вы поедете, маркиз?
   — Разумеется.
   — Это довольно безрассудно, — тихо заметил Рипарфон.
   — И потому приятно, — ответил Поль. — Удовольствие среди опасностей — все равно, что Венера среди волн.
   — Что это, новая мифология?
   — Да, и заметьте, прелестная.
   — Тут есть ещё и препятствие. Чтобы участвовать в королевской охоте, надо быть на неё приглашенным.
   — Черт побери! — вскричал Эктор.
   — Придется просить разрешения, — заметил Поль.
   — Время для этого уже прошло. Но если вы проявите смелость, — Рипарфон взглянул на Эктора, — обратитесь к королю во время ужина. Может быть, он вам не откажет, хотя такие просьбы он принимает только за завтраком. Впрочем, здесь потребуется больше смелости, чем при атаке на артиллерийскую батарею.
   — Э, была не была, — ответил Эктор, правда, предварительно подумав, — за нарушение этикета ещё не попадали в Бастилию. Я спрошу разрешения.
   В десять вечера король прошел к своему столу, где его, как обычно, ждала толпа придворных. Разрешалось представляться только дамам, желавшим участвовать в охоте в Марли. В решающий момент Эктор выступил из круга со шляпой в руках и произнес:
   — Ваше величество! Марли!
   Придворные в изумлении воззрились на молодого человека, так храбро — да нет, дерзко — выступившего перед королем.
   Людовик XIV молча посмотрел на нарушителя этикета. Он все же был великий король, и в великих делах таким и оставался. Но в делах малых такие люди часто позволяют себе отступаться от правил. И не этим ли они лишь увеличивают свою славу, распространяя её среди народа через анекдоты? Именно так и случилось сейчас. Король заметил в Экторе только одно — его смелость. А смелость для мужчины, что ленты для женщины. Король улыбнулся:
   — Хорошо, сударь, вы поедете.

ГЛАВА 22. МАРЛИЙСКИЙ ЛЕС

   На другой день, переодеваясь в охотничий костюм, Эктор услыхал, как Кок-Эрон что-то бурчал себе под нос.
   — Ты что это бормочешь? — спросил он.
   — Я сам себя спрашиваю, верно ли, что вы едете на охоту.
   — Ты же видишь.
   — Вижу, что вы это делаете после предупреждений мадмуазель Сидализы, человека в сером плаще и записки с приглашением на охоту, то есть приманки для вас.
   — Да, именно после всего этого.
   — Сударь, вы сошли с ума.
   — Знаю.
   Кок-Эрон вышел из себя.
   — Ступайте, сударь, и дайте размозжить себе голову. Я ни за что не отвечаю!
   — Ты что же, действительно так думаешь?
   — Будет и ещё хуже.
   — Хуже, пожалуй, будет трудновато. Но я подумаю.
   — Да уж давно пора, кажется.
   — Что же делать? Я-то полагал, что моя честь требует не отступать перед опасностями, и что подло прятаться от неизвестных угроз. Но раз ты думаешь иначе, я не поеду.
   Эктор сделал вид, что снимает охотничий камзол. Тут Кок-Эрон схватил его за руку.
   — С ума вы сошли, что ли, сударь? Что скажут о вас при дворе? Потомку де Шавайе демонстрировать робость! Пока я жив, этого не будет! Ладно, я подвешу к седлу пистолеты, езжайте гоняйтесь за своими оленями.
   И Кок-Эрон отправился на конюшню. Там он осмотрел коня, предназначавшегося для Эктора, и остался им доволен, о чем и доложил своему господину.
   Через час после этого охотники уже углубились в Марлийский лес, погруженный в осенний туман.
   Как и всегда, выезд двора представлял собой пышное зрелище. Придворные дамы и высокие чины из штата короля следовали за коляской, в которой сидел Людовик XIV. Несколько десятков егерей окружали коляску, трубя в трубы и без причины побуждая собак к азартному лаю.
   Весь первый час охоты Эктор был в напряжении, ожидая появления обещанного в записке незнакомца. Мысль об этом дразнила его воображение и рисовала волнующие сцены, знакомые ещё с детства. Но затем ему это надоело, и он переключился на саму охоту.
   Его друзья следовали поначалу за ним. Но тут сначала Поль увлекся двумя незнакомками в коляске, которую встретил на повороте, затем Рипарфон был вынужден остановиться, чтобы поправить сбрую своей лошади, из-за чего упустил Эктора из виду.
   Наконец, когда Эктор, преследуя оленя, выехал на опушку леса, он увидел, как некий мужчина, сидевший верхом на лошади, делал ему знаки приблизиться. И все понял.
   — Вы не опоздали? — спросил он, подъезжая к мужчине.
   — Вы готовы? — спросил в свою очередь тот, пропуская вопрос Эктора мимо ушей.
   — Готов.
   — Тогда следуйте за мной.
   Эктор вытащил пистолет из седельной сумки.
   — Слушай, приятель, — сказал он жестко, — если ты заведешь меня в засаду, первая пуля — твоя. А теперь вперед, если хочешь.
   Незнакомец дал коню шпоры. Эктор последовал за ним.
   Проехав несколько лье лесом, они выехали на поляну.
   — Там, — показал незнакомец на маленький домик вроде охотничьего павильона.
   Подъехав к домику, Эктор увидел, как с поваленного дерева поднялась женщина, закутанная в плащ с капюшоном, и направилась к нему. Когда оба всадника приблизились, она откинула капюшон.
   — Кристина! — воскликнул Эктор, спрыгнул на землю и принялся целовать её руки. Смущенная, она стояла, не поднимая глаз.
   — Так вы здесь? — спросил он наконец.
   — Со вчерашнего дня. Пойдемте в дом, отец ждет вас.
   — Подождите. — Сердце Эктора стучало все сильней. — Мы с вами одни, а вы молчите. Между тем я дня не могу прожить без мысли о вас. И не вы ли тогда, в Гренобле, нежными губками просили меня возвратиться? Я люблю вас, Кристина, а вы мне ничего не говорите. Разве вы забыли свои слова?
   — Но что я могу к ним добавить? И к тому, что вы и так знаете? Не думаете ли, что я все забыла?
   — Я люблю вас, Кристина, и никогда не буду любить другую.
   — Берегитесь. Ведь это слышит Бог на небе и мой отец на земле.
   Они вошли в дом, где их ждал Блетарен. Увидев Эктора, он бросился к нему с объятиями.
   — Прекрасен день, всех нас соединивший. Когда вы вместе, для меня воскресают надежды.
   После первых приветствий и объятий Эктор спросил у своего приемного отца, как они с Кристиной оказались так близко ко двору.
   — Мой покровитель при дворе, — сказал Блетарен, — добился некоторого успеха, пока, правда, не называя моего имени. Он-то и поселил нас в этом домике, чтобы иметь под рукой на случай аудиенции. Конечно, мы принимаем меры предосторожности. Поэтому-то и записку мы вам передали тайно. Зато теперь вы сможете у нас бывать.
   — Каждый день! — воскликнул Эктор.
   — А заодно рассказывать нам о придворной жизни, — добавил Блетарен.
   Тут Эктор и рассказал о своих встречах с королем и о своих планах.
   — Мы живем в такое время, — сказал он, — когда больше всего можно преуспеть на воинском поприще. Франция воюет на севере и в Альпах. У меня уже есть отряд. Весной мы выступим в поход, и я не знаю, почему, отличившись в боях, мне не добиться маршальского жезла.
   Говоря это, он, конечно, думал о Кристине. Она это тоже понимала, и вся нежность её сердца отражалась в хрустальном блеске глаз.
   При расставании Кристина проводила его до калитки и, взяв его руку в свою, произнесла:
   — Идя сюда, вы требовали от меня одного слова. Выслушайте же меня: если вы не вернетесь, я буду принадлежать только Богу.
   Когда счастливый Эктор возвратился домой, там его уже нетерпеливо дожидались друзья.
   — Нет, вы только взгляните на него, — воскликнул Поль. — Какой восторг на лице, какая радость, какой огонь в глазах! Конечно, он был у Дианы, не иначе.
   — Я люблю, любим, счастлив! — воскликнул Эктор, обнимая Поля и Ги.
   Первый вздохнул, освободясь от объятий.
   — И всего лишь это делает вас счастливым, — произнес он. — Меня тоже любили, но это меня только развлекало.
   — Вы не знаете Кристины…
   — А, её зовут Кристиной? Имя ничего не значит. Я столько знал имен, что если бы хоть под одним из них скрывалось счастье, я бы уже давно обрел его.
   — Мое счастье будет увенчано для меня супружеством.
   — Боже, вы уже говорите о женитьбе! Но если вы сразу выпьете эту чашу до дна, что же останется на завтра? Мы с вами говорим легко, по-дружески, а вы без предупреждения бросаете людям такое тяжелое для уха француза слово! Видано ли, чтобы после мая немедленно наступил январь. Дайте вашей любви время состариться и женитесь потом на вашей Лавальер, когда она будет достигнет возраста мадам де Ментенон. Жениться в пятьдесят — пожалуйста! Но в двадцать пять — это смертоубийство! Ей-Богу, просто плакать хочется, слушая вас!
   Но счастье, как известно, делает людей глухими. Эктор не внял совету друга. Он рассказал всю историю знакомства, на что Рипарфон заметил:
   — Вы, конечно, должны на ней жениться, потому что она бедна и её преследуют.
   — Я чувствую, без неё счастье для меня невозможно.
   — Вы явно родом от Пирама и Фисбеи, — добавил Поль. — Она, стало быть, необыкновенной красоты, ваша Кристина?
   — Прекрасна!!!
   — Я так и знал. Просто удивительно: в известную минуту жизни каждая женщина становится царицей. Что за странный взгляд у мужчин, которые любят?!
   Эктор в изумлении воззрился на него.
   — Вы ещё не знаете нашего друга Поля, — заметил Рипарфон. — Как же он любит поучения! Бывают дни, когда он с удовольствием оделся бы во все черное и вырыл собственную могилу. В другой раз он легко вам докажет, что счастья на земле нет, а удовольствие — лишь суета сует. Однако красноречие не мешает ему быть счастливейшим человеком во всей Франции.
   — Нет, вы просто смеетесь надо мной! — вскричал Поль. — Минерва вручила вам свое благоразумие, чтобы предохранить от ударов судьбы. Поэтому вы не имеете сострадания к несчастным.
   — Вы несчастны?!
   — Да, а почему, собственно, нет?
   — Я вам скажу, почему. Во-первых, вы молоды.
   — Это проходит. К тому же посмотрите на мое сердце: мне сто лет.
   — У вас славное имя.
   — Которое приходится с великим трудом поддерживать.
   — Но вы богаты.
   — Это заслуга моего управляющего.
   — У вас есть любовница…
   — Это однообразно.
   — Их иногда целых четыре!
   — Это утомительно.
   — У вас прекрасное здоровье.
   — Это всего лишь румяное яблочко с червем в сердцевине.
   — Вы легко нравитесь людям.
   — Это уже чисто внешнее достоинство.
   — Вы, наконец, умны.
   — Скаррон, предшественник Людовика XIV, тоже был умен, но…
   — Идите к черту! — вскричал Рипарфон, выйдя из терпения.
   — А где его найти?
   Хохот Эктора заставил Поля переменить оппонента.
   — Так это вы смеетесь? — накинулся он на Эктора. — Видно, счастье сделало вас эгоистом. Но, может, вы все-таки смилуетесь надо мной и укажете, как стать счастливым?
   — Следуйте моему примеру и женитесь.
   — Но я же вам сказал, что у меня, как человека несчастного, есть лишь любовница. А жену ещё надо искать.
   — Ищите, найдите и вечно любите.
   — А это очень долго, — вечно?
   Ну как разговаривать с сумасшедшим? Эктор повернулся и отправился мечтать о Кристине в глубине сада.
   Весь следующий день был посвящен представлению Эктора именитым вельможам Версаля. Вечером же Эктор оседлал коня и отправился к Кристине.
   Он мчался по лесным аллеям во весь опор. И потому не мог слышать, как за ним мчался другой всадник, который старался ни обогнать, ни отстать от Эктора.
   Когда же Эктор прибыл на место, всадник также остановился в некотором отдалении, наблюдая за ним. Кристина встретила Эктора и проводила в дом. Незнакомец обошел дом со всех сторон, внимательно его изучая, затем подошел к своей лошади. Он проверил, крепко ли затянута ткань, которой были обернуты копыта лошади, прыгнул в седло и углубился в лес.

ГЛАВА 23. СТАРОЕ ЗНАКОМСТВО

   Однажды во время визита к Кристине Эктор прогуливался по саду вместе с мсье Блетареном.
   — Я хочу вам открыть мое сердце, — после некоторой паузы произнес Блетарен. — Я стар, а вы — воин, поэтому давайте говорить напрямик. Моя жизнь близится к концу. Настанет время, и Кристина останется одна.
   — Но у вас ещё есть я, ваш сын!
   — Тогда будьте моим истинным сыном: станьте супругом Кристины.
   — Отец, вы смотрите прямо мне в сердце. Ведь я так её люблю и желаю стать её мужем. Но для начала я хотел бы прославиться в какой-то битве и возвратиться уже достойным её.
   — Послушайте меня. Время не терпит. Я перенес слишком много ударов, чтобы рисковать. Вам нужно обвенчаться завтра же. Дочь я предупрежу сам.
   — Прекрасно! — воскликнул Эктор. — Это же так замечательно!
   И договорившись, что друзья Эктора будут свидетелями на его свадьбе, они расстались.
   Эктор, вскочив на лошадь, полетел, как на крыльях, домой. Его сердце рвалось от счастья. Зато вокруг стояла мертвая тишина. Лишь ясный месяц освещал путь влюбленному.
   Вдруг прогремел ружейный выстрел. Лошадь Эктора вздыбилась и рухнула на дорогу. Тут же из леса выехали два всадника и бросились к Эктору, пытавшемуся высвободиться из стремян. Эктор успел было выхватить шпагу, но острия двух рапир коснулись его горла.
   — Молчать, иначе смерть, — сказал жестким голосом один из всадников.
   Оба незнакомца спрыгнули с лошадей. Эктор попытался было дотянуться до седельных пистолетов. Но тут один всадников набросился на него, чтобы завязать ему рот. Однако, взглянув на Эктора, он отступил назад.
   — Мсье де Шавайе! — воскликнул он. — Какое счастье видеть вас!
   — Брат Иоанн? Ты? — удивился Эктор.
   — Ну конечно я, кто ж еще? А это мой Биско.
   Со стороны Биско донеслось дружелюбное ворчание. Сомнений не было — то был он.
   — Эй, Биско, подтяни лошадь, а я приподниму маркиза. Вы знаете, маркиз, как я в восторге от глупости Биско! Надеюсь, вы целы?
   Эктор, наконец, поднялся.
   — Да вроде ничего серьезного.
   — Ну, я же говорил, что Биско дурак…Иди сюда, Биско, да приглядись хорошенько…Ты попал лошади в голову, потому что выстрелил с большим упреждением. Но лошадь-то скакала медленнее, чем ты решил. А в результате неудача. Маркиз остался жив!
   Эктор ещё не понимал до конца происходящего, но на всякий случай готовился подороже продать свою жизнь.
   — Прошу прощения, — обратился к нему пустынник, — я дал Биско мимоходом небольшой урок. Может представиться случай стрелять снова.
   — В твоем ремесле это не так редко, я думаю.
   — Вы же знаете, в нашей жизни всякое случается.
   Тут издалека послышался цокот копыт.
   — Это, наверно, мои люди. Они слышали выстрел Биско.
   Брат Иоанн и Биско подняли лошадь Эктора за ноги и сбросили её в болото.
   — Теперь, маркиз, возьмите плащ и шляпу Биско.
   — Для чего? — удивился Эктор.
   — Берите, — торопил пустынник. — Необходимость — мать всех превращений! Прекрасно! Вас и не узнать. Один Биско носит такие шляпы. Теперь, маркиз, садитесь на его лошадь. А ты, Биско, собери побольше листьев и забросай кровь на дороге. Никаких следов остаться не должно.
   Осмотрев работу Биско, пустынник остался доволен.
   — Теперь, Биско, спрячься на дереве или в кустах. И побыстрее. Мои молодцы уже близко.
   Биско мгновенно исчез. Тем временем семь-восемь всадников, бряцая оружием, подъехали поближе. Сзади спешили ещё два-три человека, чьи лошади, видимо, были похуже.
   Всадники окружили брата Иоанна, спокойно поглаживавшего усы. Эктор снова стал думать о седельных пистолетах. Тем временем заговорил всадник с крючковатым носом, свисавшим над закрученными усами:
   — Где же он? Взят в плен, убит, ранен?
   — Ни то, ни другое, ни третье, — хладнокровно ответил брат Иоанн. — Посмотри, если у тебя есть глаза, или поищи, если есть ноги.
   — Что ж, выходит, стрелял Биско?
   — Биско.
   — Ну и осел! — И всадник с презрением взглянул на ложного Биско.
   Ропот возмущения пронесся в толпе, но Эктор и не пошевелился.
   — Я уже все ему сказал, — заявил брат Иоанн, — так что помолчите. К тому же он не очень виноват: ведь всадник мчался быстрее оленя. Да и ехал он вовсе не по дороге, а лесом. Пуля, возможно, застряла в дереве, и негодяй быстро скрылся в лесу…Ну, в общем, потеря невелика. Он от нас не скроется. Мы ещё с ним встретимся.
   И все отправились в сторону Парижа. Брат Иоанн и ложный Биско отъехали немного вперед, так что смогли поговорить.
   — Что будет с Биско? — спросил Эктор.
   — Э, не беспокойтесь. Он кажется глупым, как молодой гусь, на самом деле хитрее старого кота. Ему хватит накладных усов и бороды, чтобы добраться до Парижа вполне спокойно. А вы пока молчите: ведь Биско молчалив. Когда мы приедем в Париж, я дам вам какое-нибудь поручение, и вы скроетесь.
   — А если уехать сейчас же?
   — Нельзя. Начнут подозревать. Тот, с носом, Коклико, давно меня подсиживает. Он уже посматривает за вами. Так что оставайтесь пока со мной.
   — Ну хорошо. А теперь все же скажите, для чего вы стреляли по мне?
   — Чтобы услужить одному человеку.
   — Вы это серьезно? — Эктор не знал никого, кто мог бы считаться его врагом.
   — Очень серьезно, честное слово пустынника.
   — Имя?
   — К сожалению, не могу сказать. У нас тоже есть свое честное слово, и я обещал молчать.
   — Ну хорошо, а мое имя вам назвали?
   — Нет, конечно, иначе бы я ни за что не согласился на убийство.
   — Почему? Разве вы забыли, как я с вами пошутил в окрестностях Карпантра?
   — А вы разве забыли вашу же записку, приколотую к ветке? Я-то её помню:"Я делил с вами стол и кров. Прощаю вам ваше зло и ничего не открою из того, что видел. Эктор Дьедонне де Шавайе, маркиз де Шавайе». Вы же не сдали нас властям. Такое не забывается.
   — Что же было потом?
   — Ну, наши обычные дела, вы же знаете…
   — Вымогательство, контрабанда, фальшивомонетничество…
   — Вы тоже ничего не забыли. А мне было скучно без вас: не с кем побеседовать о римской литературе. Без этого лучшие вина мне кажутся невкусными. Год спустя на нас все же напали войска. Многие погибли.
   — И чем вы занимаетесь теперь?
   — Я состарился и бросил прежние занятие. Подобно историческому Сикамбру, я сжег все, чему поклонялся, и поклонился всему, что сжигал.
   — С Сикамбром у вас вышло неплохо, но пока непонятно.
   Брат Иоанн подъехал поближе и склонился к уху Эктора.
   — Вы, может, слышали о графе Вуайе-д'Аржансон?
   — Начальник полиции?
   — Я у него в услужении.
   Эктор не удержался от хохота.
   — Тише, тише, маркиз, — испугался пустынник. — Вы же привлечете внимание Коклико.
   — Но признайтесь, брат Иоанн, уж не Вуайе-д'Аржансон ли мой враг?
   — Нет, конечно. В одном кабаке я исполнял мою новую должность, переодетый под прежнюю. Некий человек подошел ко мне и предложил триста пистолей за один выстрел.
   — И вы согласились!
   — Сейчас деньги редкость, да и без таких проказ полиции нечего было бы делать.
   — А человек, кажется, был высоким, с острым подбородком? — Эктор спросил, придав голосу равнодушный тон.
   — Подождите немного, и он сам себя изобличит.
   — Почему вы так думаете?
   — Уж очень он вас ненавидит. Это видно по его глазам и голосу.
   — Непонятно, — прошептал Эктор.
   — Разве у вас нет врагов?
   — Был один, но я его убил.
   — Перефразируя Лафонтена, скажем, что то был его брат иль кто-нибудь из его же рода. Он ведь рассказал о вас все подробности: внешность, дороги, по которым вы ездите, время поездок. Повторяю: с такой ненавистью, как у него, он от вас не отстанет.
   — Тем лучше. Я, значит, встречусь с ним лицом к лицу.
   — И в этом случае, маркиз, располагайте мною.
   — Вами, брат Иоанн?
   — Он мне дал сто пистолей вперед, и я молчу. Теперь мы квиты. Но он мне все же неприятен, зато вы мне нравитесь. Могу я выбирать? При встрече я с ним расправлюсь.
   — Только чур не убивать. Это мое дело.
   — Договорились.
   Тем временем всадники подъехали к парижской заставе.
   — Здесь мы расстаемся, — произнес пустынник.
   — Вы спасли мне жизнь, брат Иоанн, и я этого не забуду.
   — Тогда, значит, мы ещё увидимся. — И брат Иоанн громко покричал: — Биско, поезжай к купеческому старшине и жди его приказа. Ну, живо!
   Ложный Биско низко поклонился, что-то проворчал и отправился налево. Остальные свернули направо.
   Проехав несколько десятков шагов, Эктор повернул в сторону дома Рипарфона.

ГЛАВА 24. ДВЕ ПОЧТОВЫЕ КАРЕТЫ

   Когда Эктор прибыл на улицу Сент-Оноре, его встретил Кок-Эрон, ожидавший на улице.
   — А, вот и вы, маркиз, — буркнул тот. — С каждым разом все позднее?
   — На этот раз мог и вовсе не вернуться.
   Тут только Кок-Эрон заметил на Экторе чужую шляпу. Да и лошадь явно была не та! Он побледнел.
   — Вы, часом, не ранены?
   — Нет…Отведи лошадь в конюшню. За ней ещё придут.
   После возвращения Кок-Эрона Эктор рассказал ему о событиях ночи во всех подробностях.
   — Похоже, этот жулик брат Иоанн — хороший человек, — заметил в конце рассказа Кок-Эрон.
   — Если он сам не придет ко мне, — сказал Эктор, — я разыщу его. Ведь из-за меня он не заработал остальных двести пистолей, и нужно их ему отдать.
   — Конечно, давайте, я их сам отнесу.
   Эктор внимательно посмотрел на Кок-Эрона. Тот с восторженным видом прохаживался по комнате, крутя усы.
   — Ты слишком весел, — сказал Эктор, — и твоя физиономия светится, как полная луна.
   — Это, сударь, потому, что у нас тоже были маленькие приключения.
   — Неужели?
   — Точно! Не один же вы имеете на них право.
   — Конечно, нет. А что за приключения?
   — Одну встречу.
   — Уж не с людоедом ли?
   — Нет, с привидением.
   — Что?!
   — Помните мужчину в сером плаще?
   — Как же, помню.
   — Так вот он, сударь, посетил нас вчера. Слуга Рипарфона указал мне на него, когда он выходил из дома. Я пустился следом. Настиг я его уже на берегу Сены, подошел к нему и спросил, что ему было нужно. Он, конечно, сначала молчал, но я ему помог и как следует. Представьте, я узнал в нем слугу шевалье!
   — Странно!
   — Я тоже ему так сказал. Но он ответил, что не понимает, о чем я, и чтобы я убирался.
   — Да он просто дерзкий негодяй!
   — Я тоже это так воспринял. И потому намекнул, что, мол, здесь место глухое…Но он ответил, что ему нечего мне дать. Тогда я сказал, что у меня зато есть что дать ему. «— Что это значит? „— спрашивает он. «Это значит, что вам лучше пройти со мной за вот эту ограду и там со мной побеседовать. Иначе, — говорю, — видите вон тот дозор из четырех солдат? Они сейчас будут здесь, и увидев шпагу в ваших руках…“ Он согласился, и мы отправились за забор. У покойника я забрал только плащ, тот самый, серый. Правда, карманов в нем я так и не осмотрел.
   — Да, все хорошо, но сведений у нас по-прежнему мало. Главное, неясно, по чьему приказу он действовал.
   — Мы это узнаем достаточно скоро. Если в стае много собак, не замедлят прибежать новые.
   Эктор поблагодарил Кок-Эрона за его службу и занялся приготовлениями к свадьбе. Поль и Ги, конечно, пообещали быть свидетелями.
   — Итак, — вздохнул Поль, — вы женитесь. А хорошо ли вы поразмыслили?
   — Очень хорошо.
   — Вы храбрый Роланд. Ничего-то вы не боитесь.
   — Когда вы увидите её, то поймете, что моя храбрость происходит от моего счастья.
   Фуркево задумался. Затем решительно произнес:
   — Нет, не поверю. Будь моя возлюбленная прекрасна, как Киприда, царица всех амуров, она бы показалась чудовищем, если бы надела мне на шею цепь супружества.
   И, взяв шляпу в руки, он объявил, что для утешения отправляется к Сидализе.
   — Не забудьте ваши пистолеты и шпагу: Марлийский лес населен больше, чем нужно.