Ассиди Орлова. Особый курьер

Просто какие-то астрономические цены.
      -- Расслабься, парень, это же "Черная жемчужина". Сейчас наедимся,
напьемся, потом посмотрим представление -- и домой. -- Бэри подцепил острой
палочкой фруктовый ломтик и положил его на язык.
      -- А ведь и правда вкусно, Джек. Когда ешь такие вещи и сидишь среди
красивых женщин, то даже не веришь, что ты всего лишь дерьмовоз. Нет, но
Марион все же хороша. Видел бы ты ее в рекламе колготок!
      -- Ты же сказал, что она ведущая шоу.
      -- Одно другому не мешает.
      -- А что с ней за гусь?
      -- Не знаю. Судя по роже -- спонсор шоу.
      -- Или личный спонсор.
      -- Возможно.
      В зале появилась новая колоритная пара.
      Она -- усыпанная бриллиантами дама, в темном платье с открытыми
плечами, а он -- седовласый высокий джентльмен. Пара расположилась всего
лишь через столик от "полномочного посла" Нубии.
      -- Сенатор Джексон собственной персоной, да еще с законной супругой, --
прокомментировал Бэри.
      -- Ты просто светский лев какой-то. Откуда ты и знаешь? -- удивился
Джек.
      -- Я проводил подготовительную работу, парень, -- негромко ответил Док.
-- Нельзя же вот так сразу пришлепать в такое заведение, не понимая, где
здесь сенатор, а где богатый бандит.
      -- Сюда и бандиты ходят?
      -- Только очень состоятельные. Разожравшихся сутенеров сюда не пускают.
      Через четверть часа возле столика снова появились официанты. Они
сменили блюда и исчезли.
      А гости в клуб все прибывали. Док проявлял чудеса осведомленности и
ухитрялся не только узнавать знаменитостей в лицо, но и рассказывать
какие-то интимные подробности из их личной жизни. Как выяснилось, он знал,
кто с кем спит, кто что ворует, у кого большие долги и кто играет в карты.
      Постепенно Джек вошел во вкус приятного времяпровождения и, опьянев от
аперитивов, стал с интересом разглядывать декольтированных дам, вызывая их
поощрительные улыбки и недовольные взгляды их кавалеров.
      -- А мне здесь нравится, -- заявил он и взял с блюда прозрачную рыбку.
Она целиком уместилась во рту, но почему-то совсем не жевалась. Плеваться
при всех было некрасиво, и рыбку пришлось проглотить.
      Вдруг свет в зале стал медленно гаснуть, и, когда сделалось совсем
темно, на сцене, в лучах прожекторов, появился конферансье.
      -- Дамы и господа! Мы приветствуем вас в "Черной жемчужине", на
величайшем представлении балета мадам Конклав! -- Конферансье громко забил в
ладоши, однако публика отозвалась очень вяло.
      Заиграла бравурная музыка, и на сцену одна за другой начали выбегать
девицы в мини-купальниках и нелепых коронах с плюмажем.
      Артистки сцепились за руки в длинную цепь и стали синхронно
подбрасывать ноги выше головы. Это зрелище должно было восхитить избранную
публику, однако аристократы зевали, прикрываясь ладошками, и продолжали свои
беседы. Когда музыка играла особенно громко, они досадливо морщились и всем
своим видом показывали, что им мешают.
      Наконец взмыленный кордебалет ускакал за кулисы, и ему на смену вышел
"маг и волшебник Абу Симбел" -- как представил его конферансье.
      -- Сейчас начнет женщину пилить, -- угадал Бэри
      И действительно, из-за кулис выкатили ящик, в котором уже лежала
готовая жертва. Абу Симбел достал двуручную пилу и вдвоем с еще одной
ассистенткой распилил ящик на три части.
      Потом, как водится, распиленные куски повозили по сцене, чтобы публика
немного испугалась, а затем соединили вновь, и -- о чудо! -- девушка вышла
из ящика целая и невредимая.
      Маг и волшебник довольствовался лишь жидкими хлопками и ушел со сцены
дико вращая зрачками, а ему на смену выскочил отдохнувший кордебалет На этот
раз девушки были в одних трусиках, однако перьев в плюмаже было значительно
больше. Мужчины оживились и стали хлопать, а один подпивший субъект даже
крикнул "Браво!".
      В третий, а может, и в четвертый раз появились официанты и опять
сменили блюда. Джек одобрительно кивал -- ему все больше нравилась жизнь
богача. Время от времени он глазел по сторонам и, как ему казалось, даже
узнавал каких-то людей.
      "Это оттого, что я слишком много выпил", -- объяснил он себе, потому
что точно знал -- никаких его знакомых здесь быть не могло.
      "Полномочный посол" тоже чувствовал себя все лучше, и его не смущало,
что на алой перевязи уже красовались два пятна от белого соуса.
      Тем не менее, когда в представлении наступил перерыв, Бэри сказал, что
пора уходить.
      -- Хорошего понемногу, Джек. Мы и так здесь давно уже сидим. Сколько на
твоих трофейных? Джек взглянул на часы и сказал:
      -- Половина двенадцатого...
      -- Ого, пока доберемся, столько времени пройдет. А завтра до обеда нам
пять судов обслужить надо. О, как тяжело думать об этом в таком месте!
Правда. Джек?
      -- Правда, Бэри, -- согласился Холланд и поймал на себе взгляд
какого-то не слишком приятного субъекта Тот сидел за соседним столиком и,
едва Джек посмотрел в его сторону, тут же отвернулся к своей даме.
      "Где-то я его уже видел", -- попытался вспомнить Джек, однако его
внимание было отвлечено официантом, который принес затребованный Доком счет.
      Едва Холланд увидел пятизначную цифру, его прошиб холодный пот. Таких
денег он никогда и в руках не держал, не говоря уже о том, чтобы отдать их
за один ужин, пусть даже очень хороший. Джек осторожно посмотрел на Байрона.
Тот с невозмутимым видом запустил руку в нагрудный карман и достал свою
знаменитую фальшивую карточку.
      Последовала пауза, в течение которой Байрон держал свою карточку и ждал
возгласов восхищения, однако ничего не происходило, и официант, вежливо
откашлявшись, сказал:
      -- Прошу прощения, ваше превосходительство, но карточки "Хакслер банк"
мы больше не принимаем.
      -- Что, простите? -- переспросил Док, чтобы потянуть время и хоть
что-то придумать. -- Я не совсем вас понял...
      -- Дело в том, что мы больше не принимаем к уплате карточки "Хакслер
банк". Не могли бы вы расплатиться другой карточкой?
      -- Конечно, мог бы и другой, но... -- Бэри застывшим взглядом посмотрел
на Джека, словно ища у него поддержки, -- но другая карточка у меня,
естественно, не с собой... Разве только немного наличных...
      Официант подал знак метрдотелю, и тот моментально материализовался
рядом со столиком.
      -- В чем проблема, господа? -- улыбнулся он и изогнулся вопросительным
знаком.
      -- Да вот, нам только что сообщили, что мы жулики, -- стал нагнетать
обстановку Док. -- Говорят, карточка наша не подходит.
      -- Дело в том, ваше превосходительство, что "Хакслер банк" вот уже две
недели как рухнул. Видимо, вы об этом еще не слышали?
      -- О! Не может быть! Там была часть моих денег! -- схватился за голову
Бэри. Он изображал отчаяние довольно натурально, но привычный к разным
сценам метрдотель стоял с той же улыбкой, ожидая, когда клиент будет в
состоянии говорить.
      -- Все эти две недели я был в разъездах и ничего не знал. То посольская
сессия, то вызов к министру. Сплошная беготня, а тем временем мой банк
разорился.
      -- Примите мои соболезнования, ваше превосходительство, но давайте
постараемся найти обоюдовыгодное решение Есть ли у вас с собой другие
карточки?
      -- Нет, только немного наличных -- полторы тысячи.
      -- M-м... -- качнул головой метрдотель. -- Этого мало. Может быть, у
вашего спутника? -- И ресторанный чиновник улыбнулся прямо в лицо Джеку. Тот
невольно отшатнулся. -- У вас, молодой человек, есть хоть что-нибудь?
Карточки, наличные? Может быть, в складчину с его превосходительством вы
сумеете набрать хотя бы пятьдесят процентов? А остальное позднее. Мы
доверяем нашим клиентам и даем рассрочку на оплату второй половины.
      Джек судорожно дернул руками, и на его запястье блеснули часы.
Глазастый метрдотель немедленно их опознал, и его улыбка стала еще шире. По
мнению Джека, она достигла ушей.
      -- Ну что же вы молчите, сэр? Член клуба "Трайдент" должен гордиться
своим положением в обществе. Вот и решение нашей маленькой проблемы. -- И
метрдотель очень пластично выполнил руками замысловатую фигуру.
      "Артист", -- подумал Джек.
      На стол лег небольшой бланк с мгновенно вписанной в него суммой. В
верхней части бланка красовалась надпись: "Клуб "Трайдент", а чуть ниже
буквами поменьше -- "Кредитный вексель".
      -- Пожалуйста, сэр. Один ваш росчерк, и все в порядке.
      Джек посмотрел на листок, взял авторучку и в графе "Оплачено" поставил
подпись.
      -- Большое вам спасибо, господа. Очень приятно, господа. Приходите к
нам еще.
      -- Непременно придем. Вот только разберемся со своим банком, -- солидно
обронил Док.
      А Джек снова почувствовал на себе взгляд и, повернувшись, опять увидел
неприятного субъекта.
      "Да где же я его видел?.." -- попытался вспомнить Холланд, но в это
время Байрон дернул его за рукав, и Джек поспешно встал, опасаясь, что их
обман может открыться в любую минуту.

19

      Этот день для Энрике Коррадо не обещал быть веселым, если бы вдруг как
снег на голову не свалился срочный заказ.
      Папа Лучано позвонил в пять часов утра, а накануне Энрике как назло пил
до посинения. Такого с ним не случалось давно, но после неудачи с часами...
Одним словом, Папа позвонил совершенно неожиданно, и Коррадо поначалу его
даже не узнал.
      Лучано сказал:
      -- Энрике, дорогой, есть срочная работа.
      -- Да, Папа Лучано, я готов, -- поспешил согласиться Коррадо, хоть не
был уверен, что удержит в руках пистолет.
      -- Запоминай адрес: Мараско, 26.
      -- Мараско, 26, -- повторил Коррадо.
      -- Клиент -- невысокий седой человек в очках.
      -- Не слишком хорошая наводка, -- заметил Энрике.
      -- Знаю, сынок, но есть и еще кое-что. Этот человек выйдет из подъезда
где-то в восемь тридцать, чтобы попасть к девяти часам в банк.
      -- Это уже лучше.
      -- Вот поэтому я и звоню тебе так рано. Вставай, вечером отоспишься.
      -- Спасибо за работу, Папа Лучано, -- поблагодарил Энрике.
      -- Сделай этот заказ, сынок, и получишь тридцать кусков.
      -- Тридцать кусков?!
      -- Да, малыш, дело очень важное, -- пояснил Папа Лучано и, не прощаясь,
повесил трубку.
      "Папа Лучано вспомнил обо мне!.." -- радовался Энрике. Он уж думал, что
за промах со "старикашкой" больше никогда не получит работы.
      Сколько тогда ни следил Энрике за проходной курьерской фирмы, он так и
не сумел вычислить того, кто подобрал эти злосчастные часы.
      С тех пор прошло много времени, но Коррадо не мог забыть о той неудаче
и по привычке внимательно разглядывал все часы, которые ему случалось
видеть. Даже женские и даже настенные.
      "Наверное, я сошел с ума..." -- предполагал он.
      И вот пришла удача. Похоже, Папа снова взял его в штат.
      "А что вы хотите? Второго такого специалиста пойди поищи. Кто есть у
Папы, кроме меня? Вито Шнайдер? Вито еще мальчик. Да, он неплохо стреляет,
но кокнуть клиента, заглянув ему в глаза, Вито не может. Кишка тонка".
      Энрике прошел в ванную и включил холодную воду. Затем взял зубную щетку
и выдавил на нее свою любимую клубничную пасту.
      "Так, кто там еще? Дино Диджели и Джони Леклерк. Эти убьют кого угодно
и в любом количестве, но тупы до невозможности. Когда Папа объясняет им
задание, ему приходится делать это по пять раз. При этом Папа очень
нервничает".
      От осознания собственной незаменимости Энрике заулыбался своему
отражению в зеркале.
      Когда с утренним туалетом было покончено, Коррадо начал одеваться.
      Следовало надеть что-то неприметное, но, поскольку клиент был лопухом,
а не крутым парнем, Энрике позволил себе рыжую кожанку. "Сейчас в таких
половина города ходит", -- успокоил он себя.
      С другой стороны, чтобы привыкнуть к месту, нужно прийти как минимум за
час. А человек в рыжей кожанке будет заметен.
      Энрике подумал и поменял рыжую куртку на коричневую. Она была неброской
и свободной -- под ней легко скрывались две наплечные кобуры.
      Для обычных дел Коррадо брал один пистолет, но в этот раз он решил
подстраховаться. Уж больно не хотелось терять тридцать кусков и расположение
Папы Лучано. Второго провала Папа не простит, а прятаться от синдиката --
дело хлопотное и дорогостоящее.
      Застегнув куртку, Энрике подвигал плечами, привыкая к тяжести
пистолетов, затем погасил в прихожей свет и вышел на лестничную площадку.
      -- Доброе утро, Рико, -- поздоровалась старуха Фернандес, которая мыла
в подъезде пол.
      -- Привет, бабуля, -- буркнул Энрике. Ему совершенно не хотелось ни с
кем разговаривать.
      -- Куда в такую рань? -- не успокаивалась пенсионерка.
      -- На работу, -- сухо ответил Коррадо и проскользнул мимо любопытной
старухи.
      -- Так ты на работу устроился? -- крикнула она в спину уходящему
Энрике.
      "А какое твое собачье дело?" -- про себя выругался тот и, не ответив,
пошел по двору к припаркованной "лансии". Эту машину он приобрел взамен
утерянного "дигли-кросса". Тогда, после неудачи с часами, пришлось срочно
уносить ноги и бросить машину, а на новый "дигли" денег уже не было.
Пришлось покупать подержанную "лансию", машину, хорошую для поездок по
магазинам, но никак не подходившую для "ведения" клиентов с приличными
машинами.
      "Вот сделаю дело и куплю новый "дигли", -- подумал Энрике. В принципе
это могло стать возможным уже сегодня. -- В девять пристрелю клиента, в
двенадцать -- заберу у Папы Лучано деньги, пообедаю и поеду в салон", --
планировал свой день Энрике.
      "Лансия" завелась только со второго раза, и Энрике осторожно вывел
машину со двора. В зеркало заднего вида он заметил любопытное лицо старухи
Фернандес.
      "До всего ей есть дело!" -- подумал Коррадо.

20

      Часы показывали без пятнадцати семь, а, учитывая, что улицы были
практически пусты, Энрике надеялся добраться за полчаса.
      Нужный дом находился в соседнем районе, и это было хорошо. Работать в
центре Окленде Энрике не любил. Полиции там было больше, а проходные дворы
можно было пересчитать по пальцам.
      Ах, центр города... У Энрике все еще сохранился пропуск -- его делал
Папа Лучано для операции с часами. И хотя дел в центре больше не было,
Энрике этот пропуск был необходим.
      Не то чтобы очень хотелось погулять среди дорогих магазинов, просто,
когда у тебя есть пропуск, это успокаивает и немного греет. В Окленде полно
народу, кто еще ни разу не пересекал эту границу отчуждения и всю свою жизнь
провел в периферийных районах города. Энрике такая перспектива страшила.
Если бы он регулярно не ездил смотреть на холеную публику, он бы, наверное,
заболел.
      На мосту через кольцевую дорогу прямо навстречу Коррадо выскочила
полицейская машина. Энрике ехал не слишком быстро, но все же сбавил
скорость, чтобы не привлекать внимания сонных полицейских.
      У них за спиной была длинная ночь дежурства, и беспокоить их не
следовало.
      "Вот-вот, двигайте дальше", -- пожелал им Энрике и, проехав мост,
свернул на соседнюю с Мараско улицу. На перекрестке он остановился на
красный свет и, пока горел запрещающий сигнал, наблюдал за разгрузкой
хлебного фургона.
      Небольшой пузатый автомобильчик стоял рядом с булочной, и грузчик почти
бегом перетаскивал тяжелые поддоны со свежим хлебом. Аромат свежей корочки
распространялся по всей улице, и Энрике отметил, что в утреннем воздухе
запах был значительно сильнее и держался дольше.
      Когда-то, будучи мальчишкой, он поднимался очень рано, чтобы прийти в
соседнюю булочную и помочь разгрузить хлеб. За это он получал горячую
горбушку, намазанную тающим маслом.
      Энрике почти наяву ощутил тот далекий вкус своего детства.
      На светофоре загорелся зеленый свет, и Коррадо поехал дальше. Сделав
еще один поворот, он остановился возле тротуара, развернув машину в сторону
своего района. Если бы возникли осложнения, можно было оторваться от погони
в тех местах, которые были Энрико хорошо знакомы. Играть на своем поле
всегда было предпочтительнее.
      Пройдя по параллельной улице, Коррадо свернул на улицу Мараско.
      Дом двадцать шесть он заметил сразу. Поеживаясь, как и положено
утреннему пешеходу, Энрике прошел возле подъезда, отметив, что его дверь
снабжена хорошим электронным замком. Следовательно, о том, чтобы перехватить
клиента в доме, не могло быть и речи.
      "Лучше уж я сработаю на улице", -- решил Энрике и, пройдя до магазина
игрушек, перешел на противоположную сторону. Затем свернул во двор и сел на
скамью, с которой был виден нужный подъезд.
      Место для наблюдения было удобным, но во дворе вовсю хозяйничал
дворник. Он бесцельно таскал длинный резиновый шланг, что-то бубнил и
подозрительно косился на Энрике.
      "Этот как пить дать станет главным свидетелем", -- вздохнул Коррадо и
по привычке ощупал карманы, ища сигареты.
      Сигарет не было, и он вспомнил, что намеренно не взял их с собой -- на
работе Коррадо не курил.
      Дверь подъезда открылась. Энрике напрягся, и его рука скользнула под
куртку, но вместо клиента появилась женщина.
      "Похожа на служанку", -- решил Коррадо, поскольку дом клиента выглядел
довольно богато. Владелец такого дома мог себе позволить целый штат
прислуги.
      Служанка тщательно прикрыла дверь и пошла за покупками. Ее большая
хозяйственная сумка едва не касалась земли.
      "А ведь он мог отвезти ее на машине", -- начал заводить себя Коррадо.
Для того чтобы застрелить клиента, требовалось хоть чуточку разозлиться.
Совсем немного. Иногда достаточно было убедить себя, что клиент некрасиво
одет.
      Дверь опять открылась. Энрике снова дернулся, однако и в этот раз
клиент не появился. Вместо него вышел телохранитель. Здоровый парень с
цепким взглядом и рацией в руках Он внимательно оглядел всю улицу, и Коррадо
почувствовал, когда глаза охранника остановились на нем. Пришлось широко
зевнуть, и только тогда секьюрити отвел от Энрике взгляд.
      -- Леман!.. Леман!.. -- закричали откуда-то с верхнего этажа.
      -- Ну чего тебе?! -- отозвался дворник, управлявший льющейся из шланга
слабой струйкой воды.
      -- Иди попей кофейку!
      -- Да сейчас! -- заорал в ответ Леман.
      -- Иди, а то кофе остынет! Опять будешь потом права качать!
      -- Ну иду! -- снова заорал Леман.
      -- Да что ж вы орете так рано? Только четверть восьмого... --
послышался чей-то недовольный голос.
      -- А нечего так долго дрыхнуть, -- возразил голос, звавший Лемана пить
кофе.
      -- Я работаю, между прочим, допоздна.
      -- Знаем мы вашу работу -- книжечки писать.
      По улице Мараско проехал автомобиль и остановился напротив дома номер
двадцать шесть.
      Чтобы лучше видеть, Энрике подвинулся на край скамьи, однако из
автомобиля никто не вышел. Коррадо снова ощупал под курткой пистолет и
неожиданно услышал голос:
      -- Что, болит?
      Коррадо повернулся и увидел остановившегося возле скамьи дворника.
      -- Чего?
      -- Я спрашиваю, сердце болит? -- Пока Энрике соображал, к чему
последовал такой вопрос, дворник пояснил: -- Я вижу, ты, парень, жену свою
высматриваешь?
      -- Ну да, -- согласился Коррадо.
      -- То-то, я думаю, ты какой-то странный. Сидишь в нашем дворе, а сам на
улицу выглядываешь. Потом я вспомнил, что у этого Ларкина три дня как
молодая особа объявилась. Стало быть, это твоя жена?
      -- Угу... -- угрюмо кивнул Энрике, соображая, как использовать нового
знакомого. -- А ты-то меня узнаешь, Леман?
      -- Откуда ты знаешь, как меня зовут? -- удивился дворник.
      "Вот придурок..." -- подумал Энрике и пояснил:
      -- Так мы с тобой три дня назад пили.
      -- Правда? -- Леман потер свой лиловый нос. -- Вполне может быть. Возле
стройки?
      -- Да вроде. Честно говоря, я не очень помню.
      -- И я... -- понимающе улыбнулся Леман.
      -- Ну раз ты понял мою беду, друг, так, может, поможешь?
      -- Об чем речь? Конечно, -- с готовностью согласился дворник.
      -- Леман! -- повторился зов с верхнего этажа. -- Ну куда ты подевался?!
Кофе же стынет!
      -- Подожди!.. Я сейчас!.. -- отозвался дворник.
      -- Горластая у тебя баба, -- заметил Энрике.
      -- Ой, глаза б мои ее не видели, -- покачал головой Леман. -- Ну так
чего мне делать?
      -- У тебя есть оружие?
      -- Да, у меня в подсобке есть настоящее ружье. Правда, без патронов.
      -- Патроны не нужны, -- сказал Энрике, не отводя взгляда от подъездной
двери. -- Нужно, чтобы ты этих парней отвлек, а я подбегу -- и по морде ему,
по морде...
      Энрике махнул кулаком, показывая, как он будет бить своего обидчика.
Леман тут же сбегал в подсобку и притащил запыленное ружье.
      -- Молодец, это то, что надо, -- кивнул Энрике и начал спешно объяснять
дворнику задание.
      -- Короче, так, Леман. Я подберусь поближе, чтобы напасть на него
неожиданно, а ты, как только эти ребята выйдут...
      -- Быки.
      -- Чего?
      -- Ну, этих здоровых парней я называю быками, -- пояснил Леман.
      -- Ну да. Когда выйдут быки и сам хозяин, ты выскочишь из-за угла и
крикнешь "руки вверх!". Пока они будут на тебя пялиться, я подбегу и врежу
ему в морду.
      -- Правильно. Давно пора, -- убежденно закивал дворник.
      -- А жена тебе не помешает?
      -- Да я что, не мужик, что ли? -- обиделся Леман.
      -- Ну тогда я пошел.
      Энрике прошел через двор и, обойдя ближайший дом, оказался почти
напротив подъезда клиента. Теперь его скрывала только зелень подстриженных
кустиков, однако позиция была неудобной -- дверь подъезда полностью закрывал
автомобиль. Пришлось проползти еще метров пятнадцать, прежде чем Энрике
оказался под приемлемым углом к подъезду.
      Коррадо сел на траву и перевел дух. Последствия вчерашней пьянки все
еще давали о себе знать. Энрике осторожно огляделся.
      В любом из окон мог появиться кто-то из жильцов и сообщить в полицию о
ползающем по кустам подозрительном субъекте.
      "Лишь бы не подвел этот дурень Леман", -- подумал он, хотя мог обойтись
и без Лемана. Но если телохранителей окажется больше двух, то помощь
дворника будет нелишней.
      Энрике почувствовал легкое головокружение. Это было очень некстати.
Осторожно привстав, он посмотрел на машину, однако стекла ее были затемнены
и водителя за ними видно не было.
      "Этот парень тоже может оказаться с пушкой", -- подумал Коррадо.
      -- Леман, скотина! Ты придешь домой или нет?! -- донеслось со двора.
      -- Не сдавайся, Леман, -- вполголоса попросил Энрике, и в этот момент
дверь подъезда открылась.
      Коррадо быстро вытащил пистолеты и щелкнул предохранителями.
      Первым показался тот самый секьюрити, который выходил в первый раз. Он
что-то сказал водителю, и тот завел мотор.
      Охранник еще раз посмотрел по сторонам и передал по рации команду.
Дверь снова открылась, и появился второй секьюрити, а за его плечом уже
маячила шляпа клиента. Телохранитель на секунду задержатся, а потом отступил
в сторону, пропуская клиента
      "Невысокий седой человек в очках..." -- вспомнил Энрике слова Папы
Лучано.
      Клиент уже шел к машине, и первый секьюрити открыл для него дверку.
Второй охранник надежно прикрывал Ларкина корпусом, а дворник со своим
ружьем все не появлялся и не давал Энрике возможности выстрелить наверняка.
      Делать было нечего, и Коррадо решил стрелять из неудобной позиции.
Однако в этот момент первый охранник выхватил пистолет и несколько раз
выстрелил в сторону, откуда должен был появиться Леман, Бедняга не успел
даже крикнуть "руки вверх!".
      Одновременно с секьюрити открыл огонь и Энрике. Он выстрелил двенадцать
раз, но только одна пуля попала Ларкину в правое плечо. Еще несколько
достались охраннику, и тот упал, подмяв под себя клиента.
      Пока Энрике стрелял в Ларкина, первый секьюрити стрелял в него самого.
Одна из пуль прошла в сантиметре от левого уха, неприятно прошелестев в
воздухе.
      Из машины выскочил водитель. В его руках был дробовик.
      "Пора уходить". Коррадо быстро присел, и посланный в него заряд картечи
угодил в окно первого этажа. Посыпались осколки, и откуда-то издалека
донеслись первые полицейские сирены.
      "Сегодня они быстро", -- отметил Коррадо. Он побежал через двор и
угодил в большую лужу, которая натекла из брошенного шланга.
      Когда Коррадо оказался в узком переулке, полицейские сирены доносились
уже с улицы Мараско. Вторя им, разливались трелями сирены карет "Скорой
помощи".
      Энрике без труда нашел свою "лансию" и, сев за руль, спешно перезарядил