Бабкин Борис Николаевич. Мы не мафия, мы хуже

   – Снова вы. Ну что вам надо? Я же…
   – Зоя Андреевна, – негромко прервал мужчина, – я все понимаю. Но согласитесь, живете вы сейчас далеко не самым лучшим образом. Вашему мужу становится все хуже. А у вас есть возможность все исправить. Его сразу же положат в частную клинику. Вы прекрасный специалист, но сейчас такое время, что государство не может оценить…
   – Идите вы к черту, – отрезала Зоя и шагнула в подъезд. Остановилась и грубо добавила:
   – Еще раз подойдете, я вам всю морду расшибу. И передайте Лобову – еще раз он напомнит о своем предложении, я обращусь в милицию. Ясно?
   – Извините, Зоя Андреевна, – рассыпался он в извинениях, ведь я стараюсь для вашего блага. Еще раз извините мою, если так можно сказать, назойливость. Но я очень хотел помочь вам, и не более того. Еще раз простите, я…
   – Уматывай, – сказала Зоя.
   – До свидания. – Поклонившись, он быстро отошел. Она со вздохом посмотрела ему вслед и рассмеялась:
   – Вот как говорить надо.
   – Что ему надо? – Из подъезда выбежала явно напутанная Ксения.
   – Да все то же, – горько улыбнулась Зоя, – работу предлагают. Пользуются тем, что сейчас время такое и жить почти невозможно. Знаешь, я бы, наверное, была готова на все, если бы не Ольга. А так… – Она махнула рукой. – Андрей – сама видела какой. Но ладно бы молчал, а то ведь постоянно ругается, обвиняет черт знает в чем. Говорит, мы на его пенсию живем. А что я кручусь как белка в колесе, этого он не видит. – Видимо, получив возможность высказаться, Зоя быстро говорила о том, что накипело за все эти годы. – Мне предлагали работу с хрусталем, но нужно уезжать в Гусь-Хрустальный. На неделю. Потом семь дней дома. Но как я его одного оставлю? – Зоя тяжело вздохнула.
   – А почему ты не хочешь принять их предложение? – спросила Ксения.
   – Из-за хрусталя был убит отец. И я уверена, что именно Семенов со своими директорами приложил к этому руку. Папа пытался поднять завод в Гусь-Хрустальном. Появилось множество частных мини-заводиков. Отец пытался объединить всех. За это его и убили. Так им выгоднее. Хрусталь был и будет в цене. Сейчас все, кто хоть как-то связан с ним, работают на Семенова.
   – Подожди, – недоумевая, покачала головой Ксения. – Как отец? Какой? Ведь твой отец в Москве…
   – Иванов – мой настоящий отец, – перебила ее Зоя. – Он ушел от нас, когда мне было четыре года. Помогал постоянно и деньгами, и всем, что нужно было. Мама второй раз вышла замуж за чудесного человека, Андрея Владимировича. Очень скоро я стала называть его папой. Он удочерил меня, – улыбнулась она. – Мы были счастливы. Потом полюбила лейтенанта. Вышла замуж. Помоталась с ним по стране. Потом его сбили над таджикско-афганской границей. И вот… – не договорив, Зоя заплакала.
   – Вовремя мы, – прошептал лежавший в густой высокой траве Атаман.
   В его здоровой руке был пистолет с глушителем. Рядом, учащенно дыша, сжимая вспотевшей рукой «ПМ», вжимался в землю Виктор. Они с братом ушли со старой фермы полчаса назад. Молча вошли в лес.
   Степан неожиданно прошипел:
   – Ложись! – и рухнул в траву.
   – Мусора к нашему ночлегу топают. Наверное, кто-то заметил. – Атаман выругался.
   Некоторое время лежал молча. Потом Виктор увидел, как Степан вытаскивает пистолет.
   – Линяй отсюда, – хрипловато посоветовал Степан. – Они, похоже, сейчас будут прочесывать все кругом.
   – Я не уйду, – нашел в себе силы сказать Орехов, хотя с трудом удерживал себя, чтобы не вскочить и не рвануть в глубь леса.
   – Вовремя мы, – шепнул Атаман. Покосившись на Виктора, усмехнулся. – Влип ты в историю, братан. Впрочем, стрессы полезны. Какой-то адреналин увеличивают. Только параша все это. Какой, на хрен, адреналин.
   Виктор молчал и по-прежнему старался вжаться в землю. Атаман продолжал наблюдать за снующими вокруг фермы фигурами савтоматами.
   – Вообще-то, – сказал он, – это не мусора. Больно гривы длинные. Наверное, ребята из кодлы. – Виктор крепче сжал рукоятку пистолета. – Хотя хрен их разберет, – усмехнулся Атаман. – Сейчас и менты с такими прическами, что не поймешь, кто они на самом деле.
   Раздался рокот приближающегося вертолета.
   – Как нас уважают, – криво улыбнулся Атаман, – даже авиацию подняли. Не боись, братан, бомбить не будут.
   – Давай дальше в лес, – нервно предложил Виктор. – А то…
   – Нельзя, – возразил Степан. – Срисуют, суки. Ништяк у них собак нет, а то бы точно хана. Ты вот что, – вздохнул он. – Потихонечку отползай дальше. Только очень аккуратно. Как до деревьев доберешься, ноги в руки – и ходу. Двигай.
   – Нет, – помотал головой Виктор. – Я тебя не оставлю.
   – Мне твое комсомольское «не бросай товарища», – сдержанно проговорил Степан, – на хрен не упало. Я без тебя лучше разберусь. Дергай, пока нас не засекли.
   – Нет. Если уходить, то вместе.
   Вертолет завис над фермой. Братья плотно прижались к земле. Густая высокая трава делала их невидимыми для вертолетчиков. Вертолет начал медленно опускаться.
   – Вот сейчас, – ползком двинулся дальше Степан, – можно. Они все на вертушку зырят. Только ползи, как уж, очень медленно и старайся, чтобы трава не шевелилась. Иначе хана нам.
   Виктор двинулся за ним. Минут пять они ползли молча. Издав короткий стон, Атаман замер.
   – Ты чего? – испугался Виктор.
   – Рука, сука, – чуть слышно промычал Атаман. – Веткой задел. Кустарник гребаный, я его листья и корни в гробу видел, – процедил он. – Точняком какой-то мусор семя обронил.
   Виктор невольно улыбнулся.
   – Еще немного, – Степан снова пополз, – еще чуть-чуть.
   – Недавно были здесь, – кивнул капитан ОМОНа. – И, похоже, к шоссе двинулись. – Он махнул рукой в противоположную от леса сторону. – Атаман не дурак. Знает, что в лесу постов полно. ВВ подключили. Разин – матерый зверь. И как он из Москвы выскочил?
   – Перекроите квадрат четырнадцать, – сказал в переговорное устройство майор милиции, – а также выход из леса к Лухтанову. Не исключено, что преступник движется в том направлении. Версия с заложником подтверждается? – спросил он. Омоновец покосился на него. – Ясно, – кивнул майор.
   – Ну? – спросил капитан. – Второй заложник или подельник? А то раз так было: один взял заложника и ушел в поле. Его брать начали, а заложник нашего положил и себе пулю в рот успел всадить. Так что…
   – Работаем по варианту «освобождение», – перебил его подошедший подполковник.
   – Предупреждаю, – хмуро проговорил омоновец, – если заложник дернется, я его лично расстреляю. Мне парнями рисковать ни к чему.
   Виктор стремительно бежал по лесу. За ним, стараясь не отстать, Степан.
   Не выдержав темпа, остановился, прижался к дереву, учащенно дыша, помотал головой.
   – Ты чего? – остановившись, нетерпеливо спросил Виктор.
   – Чеши один, марафонец, – с трудом проговорил Атаман. – Я спекся, дальше не то что рысью, но и ползком не могу. – Он медленно опустился на землю.
   Привалившись к стволу березы, закрыл глаза.
   – Степан, – вернулся к нему Виктор, – еще немного. Тут поселок скоро большой, там у меня…
   – Забудь знакомых, а тем более кентов, – с трудом выговорил Атаман. – Они все на крючке у мусоров. Только заявишься – и чайку попить не успеешь, враз заметут. На подходе возьмут.
   – Тогда на трассу выйдем, – тревожно оглянувшись, предложил Орехов, – там…
   – Нельзя. Для нас с тобой даже тропинки закрыты.
   – Что же делать-то? – кусая губы, спросил Виктор.
   – Для начала отдохни, – посоветовал восстановивший дыхание Атаман. – Водички хлебни. Я фляжку с собой взял. На. – Он протянул брату обтянутую брезентом фляжку. – Но не увлекайся, – предупредил он отвинтившего крышку Виктора. – Для нас вода – как для осажденных в Брестской крепости, – неожиданно вспомнил он подвиг пограничников.
   Виктор сделал три больших глотка и с сожалением отдал фляжку брату.
   – Еще хочешь? – понял тот. – Ну, пару глотков сделай, я пока не хочу. Пей.
   – Куда мы сейчас? – отпив воды, спросил Орехов, – Прямо и еще раз прямо, – усмехнулся Степан.
   – Тогда как раз и упремся в Лухтаново. – Оно…
   – Здесь какая-нибудь речка есть?
   – Судогда. Только придется трассу переходить. Она здесь недалеко, километра три, почти рядом с трассой…
   – Так. Где это твое Луктаново?
   – Лухтаново.
   – Один хрен.
   – Оно там. – Виктор махнул рукой.
   – Если будем обходить его, – вздохнув, Атаман слегка дотронулся до раненого плеча, – дорога будет?
   – Нет. Но поле начнется, там пшеница. Потом… – Его перебил короткий мат брата. – Может, здесь до ночи посидим? – предложил Виктор. – И…
   – Шел бы ты один, – недовольно буркнул Степан. – Скажешь, что сумел уйти от меня. Ночевали на ферме. Я уснул, ты и сбежал. А где…
   – Я уже говорил, я тебя одного не оставлю.
   – Так со мной и будешь по России мотаться? – насмешливо посмотрел на него Атаман. – Ментов стрелять, от мафии линять и магазины грабить. Сможешь?
   – Но ведь ты говорил, – растерялся Виктор, – что сумеешь сделать так, чтобы нас больше…
   – Не сумею, – поправил Степан, – а попробую. Надо на ихнего главшпана выйти. А там видно будет, что почем.
   – Тогда давай до ночи, – вздохнул Орехов. – Здесь…
   – У ментов сейчас разных примочек знаешь сколько? – ухмыльнулся Степан.
   – Это мы ночью на ощупь потопаем. А они нас с ходу срисуют. Приборы, прицелы и прочая мура ночного видения. У меня и то такая хреновина была. Не успел взять, – усмехнулся он. Снова дотронулся до плеча.
   – Болит? – сочувственно спросил Виктор.
   – Как-то жжет, мать его, – поморщился Атаман. – Короче, дело к ночи. – Он достал пистолет. – Потопали. Как будем отсюда метрах в ста, скажи. Надо будет потихонечку двигаться. Они, суки, наверняка подходы к селу этому перекрыли. До поля добраться – это уже лучше. Там они нас пока не ждут. Только носом в землю и очень осторожно вперед.
   – Где ты этому научился? – удивленно спросил Виктор.
   – Кому тюрьма каторга, – усмехнулся Атаман, – а кому мать родная. Так говорят. Но параша это. Тюрьма, она и есть тюрьма. А тот, кто ходит и пальцы ломает – в тюряге я жил, – тот и на воле жизни не видит. Но вот такому там подучиться можно. Там сейчас попадаются парни, для которых война – профессия. Да и я не карманником был.
   – Так что делать будем? – спросил Виктор.
   – Я же сказал – вперед, но без песен. Иди очень осторожно. Останавливайся и прислушивайся. Что-то не то услышишь – падай и даже не дыши. Вперед. – Он осторожно, готовый в любой момент выстрелить, пошел вперед.
   – Давай я первый, – перегнал его Орехов. – Я здешние места хорошо знаю. На охоту часто ходил. А то ты выйдешь как раз…
   – Смолк, – недовольно перебил его Степан. – И двигай потихоньку. И тут же коснулся стволом пистолета его плеча. – Дай «дурочку» мне. Если менты – ты заложник. Иначе нам обоим кранты.
   – А если эти? – нерешительно отдавая пистолет, спросил Виктор. – И…
   – Разберемся по ходу дела, – сунув его пистолет к себе за ремень, кивнул Разин. – Если что, успеешь хапнуть «дурочку».
   – Слышь, дед, – обратился к ворошившему сено старику с жидкой бороденкой один из пяти крепких ребят. – Ты здесь никого не видел за последние…
   – Как не видал, – старик воткнул вилы в землю. – Вот ты счас туточки. Да приятели твои…
   – Хорош под дурачка косить, – недовольно оборвал его парень.
   – Слышал, наверное, что здесь бандитов ищут? – спросил второй. – Вот…
   – Ага, – хитро прищурился дед, – вы, значится, из органов. Я-то вас сразу признал, а вот другие, я мыслю, в сомнении будут. Ведь вы не очень-то похожие на…
   – Потопали, – шагнул вперед третий. – Ну его на хрен. Он, наверное, Иванушка-дурачок. Видите? – Он, усмехнувшись, махнул рукой на неказистый домик.
   – Он и живет на самом краю поселка. До ближнего дома метров триста будет.
   – Триста пятьдесят, – расслышав, поправил старик. – Сам измерял. Тут моя незалежная краина. Я и президент, и армия. Так что…
   – Я же говорю, – усмехнулся третий, – дурик хохол этот. Засмеявшись, парни быстро пошли к окраине большого поселка.
   – Сами вы дурики, – усмехнулся старик. – Только зря я на них наехал. Что кого-то ищут, это и ежу понятно. – Он взял вилы. – Ко мне раза четыре мусора заныривали. Кто-то признал, – вздохнул он. – Мол, как, Робинзон, живется? Не боишься один? А то и до деревни далековато. – Он снова начал ворошить сено. Дойдя до конца небольшой лужайки, взглянул на небо. – Только бы дождя не было. А то когда нужен, нет, и льет, когда не нужен. – Осмотрев сделанное, остался доволен, вскинув вилы на плечо, хотел идти к дому. – Заново гости, – Увидел он нескольких быстро идущих в его направлении людей.
   – На этот раз, кажется, самые что ни на есть настоящие псы.
   – Здравствуйте, дедуля, – вежливо проговорил первым подошедший рослый мужчина в камуфляже с коротким автоматом.
   – Здорово, племянничек, – поклонился старик, – коли не шутишь.
   – Вы не видели здесь незнакомых людей? – спросил снявший фуражку милиционер. Его погоны закрывал бронежилет.
   – Как не видал? – отозвался старик. – Вечор заезжали. Мужик с жинкой и двое детишек.
   – Товарищ майор, – тихо обратился к милиционеру в бронежилете плечистый милиционер, тоже в бронике. – Это Судан. Он того… – многозначительно кашлянул он.
   – А-а, – протянул майор. – Робинзон. Как дела?
   – Помаленьку, – пожал плечами старик. – Вот, сена накосил. Придется самогон гнать. Мужиков надобно просить, чтоб, значится, свезли. А кто ж за спасибо возить станет?
   – Ты, Робинзон, не видел здесь… – нетерпеливо начал грузный, с каплями пота на лице, капитан милиции. – Двух…
   – Даже если и видел, – сухо проговорил майор, – он не скажет. Бандюга был высшей марки. Потом на островках почти два года жил. За что в лагерях и прозвали Робинзоном. Обыскать, – приказал он. – И будьте осторожны.
   – Вот это да, – уважительно улыбнулся Робинзон. – Чего время и слова попусту терять? Если я был когда-то супротив закона, значит, и сейчас могу бандюков у себя прятать. Вы там поосторожней! – неожиданно заволновался он.
   – В подполе кошка котят родила. Маленькие такие, пушистые, – улыбнулся он. – Одна отрада на старости.
   – Людей убивал, – буркнул майор, – а котят жалеешь.
   – Так, видать, смертушку чую, – спокойно ответил Робинзон. – Посему, мабуть, и жалостливый стал.
   Идущий первым Виктор бросился на землю. Присев и тем самым смягчая падение, Степан упал на здоровую руку. Опустившись на живот, выхватил пистолет.
   Замер. И вдруг услышал негромкий смех брата.
   – Крыша поехала. Лошадь. – Продолжая тихо смеяться, Виктор поднялся. Степан тоже встал. – Извини, – правильно понял его брат. – Я услышал шум и…
   – Ты сделал все путем, – кивнул Степан. Вздохнув, усмехнулся. – Давай вперед. И если что – падай. Пусть лошади помрут со смеху, но так надежнее.
   – Где же твой хваленый Ниндзя? – насмешливо спросил сидевший в наброшенном на плечи длинном шелковом халате Кардинал. Кроме плавок, на нем ничего не было. – Спасибо, что, хоть ты заехал, – усмехнулся он.
   – Я приехал за ней, – глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.
   – Господи, – непритворно изумилась она. – Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? – засмеялась она. – Ты не заболел?
   – Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, – сухо проговорил Семенов.
   – Что с тобой? – повторил вопрос Милы Кардинал. – Неужели ты подумал…
   – Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.
   – Ну, – Кардинал развел руками, – это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить – твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.
   В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.
   – А что там с Атаманом? – строго спросил Кардинал. – Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? – ехидно поинтересовался он.
   – Я занимаюсь другим делом, – парировал Семенов, – и в дела боевиков не лезу.
   – Как заговорил, – сказал Кардинал. – Молодец. Каждый должен заниматься своим делом.
   – Ну что же. – Поднявшись, Мила улыбнулась Кардиналу. – Благодарю за прием. Давно меня так хорошо не принимали. Я же все больше дома сижу. Еще раз спасибо и до свидания.
   Не обращая на мужа ни малейшего внимания, быстро вышла.
   – Я передам Ниндзе твои слова, – сердито буркнул Семенов и пошел за женой.
   – Похоже, он знает, что она податлива, – засмеялся Кардинал. И, оборвав смех, жестко прибавил:
   – Теперь точно знаю: если Ниндзя обманет, буду менять всю верхушку.
   – Где Валерий? – спросил по мобильному телефону Семенов.
   – Не знаю, – ответила Лола. – Наверное, разыскивает этого…
   – Что он обещал Кардиналу? – зло спросил Семенов. – Зачем? Кто его за язык тянул?! Передай ему, – удерживая руль левой рукой, бросил он, – если не найдет, я ему лично голову сниму! Ясно?
   Лола, отключив мобильный, посмотрела на мужа.
   – Слышал? – спросила она. – Кардинал в ярости. Ты понимаешь, что будет…
   – Его менты даже не видели! – огрызнулся Ниндзя. – А мои парни еще и от мусоров куркуются!
   – Зачем же ты обещал? – вздохнула она.
   – Я сам не понял, – поморщился Валерий, – как у меня с языка сорвалось. Да и не думал, что Кардинал будет так…
   – Надо брать Ритку, – решила Лола. – А иначе…
   – Ее хрен возьмешь, – недовольно бросил Валерий. – Сейчас ее менты пасут. Тебе просто подфартило, что ты так легко ушла. Мои парни крутились уже там. Но…
   – Подожди, – задумалась Лола. – Ведь мать в больницу она привезла вместе с сыном. Со Степкой, – взглянула она на мужа.
   – И что дальше? – хмуро спросил тот, – Дома мальчишки нет. Я видела, как она шла. Но думала, может, Витька как-то покажется. Но не было его. Значит, сын ее у кого-то спрятан.
   – Да нам-то какая разница, где он? – раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк.
   – Понял?
   – Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает.
   – Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?
   – А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?
   – Я, кажется, знаю, у кого Степка, – весело проговорила Лола.
   – Как он? – спросила в телефонную трубку Рита.
   – О тебе беспокоится, – ответил мужчина. – И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, – брат родной Витькин?
   – Дай сыну трубку, – рассердилась она.
   – Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?
   – Ладно, – улыбнулась она, – не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.
   – Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.
   – Он побудет у тебя еще? – попросила Рита. – А то домой я боюсь его…
   – Ритка, – упрекнул ее мужчина, – ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…
   – Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал – как же я родного брата раненого брошу.
   – Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.
   – Вот так партизаны в Великую Отечественную, – сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, – по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я – это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.
   – Что поделаешь, – отозвался Виктор. – Другого выхода нет. А знаешь, – он взглянул на Атамана, – спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. – Он засмеялся.
   – Да тише ты! – приказал Атаман. – А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? – Протянув руку, сорвал зеленый стебель.
   – Озимые какие-то.
   – Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.
   – Скоро кончится, – сказал Орехов. – Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.
   – Веди, Сусанин, – усмехнулся Атаман. – Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? – понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:
   – Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.
   Виктор рассмеялся.
   – Тихо ты, – явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. – Враз мусоров на нас наведешь.
   – Давай за мной. – Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» – удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.
   – Все, – услышал он шепот Виктора, – кончилось поле.
   – И что там? – прошептал Атаман.
   Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.
   Небольшой пруд и метрах в пятидесяти домик с крытой шифером крышей. Рядом хлев и еще какое-то небольшое строение.
   – Что это? – спросил он.
   – Березки, – прошептал Виктор, – поселок небольшой, отделение совхоза. Здесь КРС был.
   – Чего? – спросил Атаман.
   – Крупный рогатый скот. Если проще, то ферма.
   – Так, – решил Атаман, – пару часов полежим здесь. Нам все видно, а нас вроде нет. Полежим и покумекаем, что дальше делать. – Перевернувшись на спину, сказал:
   – Ты наблюдай. Потом сменимся. А я задымлю. Уши опухли.
   – Дым могут заметить, – заволновался Виктор.
   – Это же не костер будет, – успокоил его Степан. – Я вниз раздувать дым буду. Ты курить не хочешь?
   – Закурил бы, – признался Орехов.
   – Сначала я. – Степан щелкнул зажигалкой.
   – Мужик какой-то из дома вышел, – прошептал Виктор. – В эту сторону идет.
   Степан выругался и растер сигарету о подошву. Перевернулся на живот и увидел неторопливо идущего от дома щуплого старика. Мысленно обложив его матом, взвел курок.
   – Ты чего? – нервно спросил Виктор.
   – Жить хочешь, – буркнул Степан, – заткнись. Мне один хрен, что мент, что крутой или просто свидетель. Мне еще подышать хочется. И не забудь: сейчас, возможно, на Ритку эти псы наезжают.
   Виктор нервно облизнул губы и вздохнул. Остановившись метрах в двух от поля, старик поднял заваленные свежескошенной травой вилы. Начал ворошить сено.
   – Слышь, орелики, – вдруг негромко проговорил он, – у вас фарту в заднице много, а соображения нуль. Вы как две торпеды поле прочертили. Будь мусора поблизости, вы бы уже последний бой приняли. Короче, вот что, земляки. – Старик воткнул вилы в землю, достал коробку, вытащил полоску газеты, насыпал на него щепотку табака и свернул козью ножку. Достал спички, прикурил. – Мусоров тут нема. На селе предупреждены. Если вас кто засечет, сразу, значится, звонить будут. Подфартило вам, ребятишки. Я сам когда-то таким макаром от мусоров бегал. Ну, вам это знать не треба. – Замолчав, аппетитно затянулся.
   – Слышь, старый, – поняв, что скрываться не имеет смысла, негромко сказал Атаман. – Может, поможешь? Нам бы…
   – Так на кой хрен я нарисовался к вам? – Не выпуская цигарку из губ, дед взял вилы и начал снова ворошить сено. – Вы вот что зараз делаете. Таким же макаром, коим и поле прошуровали, вылазьте вправо. Тамочки ручей. Конечно, придется промокнуть, но добра без худа не бывает, – философски добавил он. – И значится, по этому ручейку ползете до пруда и таким же макаром, ползком, значится, к дому. Тамочки видать не будет, домишко мой и строения с садиком вас загораживать станут. Ежели мусора нарисуются, я как будто ворон пугаю. Махну вилами и гикну.
   «Я тебе, старый хрыч, гикну, если ментам подставишь», – мысленно пообещал деду Атаман. А вслух так же негромко спросил:
   – А потом что?
   – Потом суп с котом, – усмехнулся дед. – Я вас схороню. Ни одна собака не сыщет. – Старик начал сгребать сено в рядок. – Пошли, – бросил он.
   Степан, понимая, что терять нечего, первым выполз из густых зарослей озимых. Дед по-прежнему сгребал сено. Разин пополз вправо. Через несколько метров увидел обмелевшее русло некогда широкого ручья. Сполз туда и выматерился.
   – Ничего, парнишки, – усмехнулся в усы старик, – Бог даст, незаметно доберетесь – самогонкой отпою. У меня первач злой.
   Степан пополз вниз по руслу. Сзади зашуршала земля, Виктор тоже сполз в ручей.
   – Где же они? – отключив передатчик, спросил генерал-майор милиции.
   – Черт знает, – буркнул стоявший у карты Владимирской области мужчина в штатском. – Может, успели проскочить в соседнюю область?
   – Исключено, – сказал майор. – Соседи сразу были оповещены и работали на перехват. Тщательно проверялись все автомашины, поезда и…