Страница:
– Такое зрелище я пропустить не могу! – вылезая в открытое окно, засмеялся Гога. – Тогда торопись. Вон они, в пруду. Сейчас начнут.
Гога рванулся вперед. Подскочив к кустам, за которыми притаился Семен, выглянул. В высохшем пруду, где осталась только влажная, смешанная с водорослями грязь, Зоя и Елизавета, обе в купальниках, обхватившись руками, пытались повалить одна другую. Ноги, провалившись в грязь по колено, мешали двигаться, и они уповали только на силу рук.
– Какое зрелище! – восхитился Гога.
Женщины упали. И мужчины увидели, как они, попеременно оказываясь наверху, продолжили борьбу. Скоро нельзя было различить, кто из них кто. Гога, подмигнув Семену, схватил шланг. Подбежав к пруду, открыл кран и начал поливать визжащих женщин сильной струей воды.
– Да, – облегченно вздохнув, кивнула Антонина Андреевна, – помогают. Видите? – Она показала рукой в окно. – Поливают все. Что бы я делала без них, ума не приложу. А в этом году лето неурожайное будет – засуха. Без помощи Зои и Гоги, честное слово, просто пропала бы.
– Так-то оно так, – согласилась одна из двух сидевших за чаем пожилых женщин. – Но с чего это они вдруг к тебе такое уважение проявляют? – Она подозрительно прищурилась. – Может, какую выгоду от тебя ищут?
– Да перестань ты, Пелагея, – замахала руками другая – горбатенькая старушка в белом платке. – Какую им выгоду надо? Ведь они кино снимают, а значит, и деньгу немереную имеют. Просто интеллигентные люди, вот и помогают бывшей учителке.
– Просто они хорошие люди, – улыбнулась Антонина Андреевна. – Да вы пейте чай, мне Зоя видите какой торт привезла. – Она улыбнулась.. – Я всегда, грешница, любила сладкое. Ну а сейчас, сами знаете, не до лакомств. Пенсию, правда, почти регулярно давать стали. И то за март и апрель задержали. Но, говорят, к сентябрю и этот долг вернут.
– На вас стоило посмотреть, – весело говорил сидящий с фужером в руке Гога. – Как вы смотрелись… – Он восхищенно покрутил головой. – Такое в России не часто увидишь.
– Это ты зря, – не согласился Семен. – Скоро во Владимире будет турнир по борьбе без правил. Так там перед началом и в грязи, и просто борьба баб. В общем, все, что хочешь. А еще есть штука такая – мне особенно нравится: если кто из зрительниц желает, могут попробовать себя в борьбе друг с другом в йогурте. Такое, говорят, в Польше есть. А сейчас и у нас появилось. Выйдут две крали, разденутся и начнут в йогурте возиться. Так бы и съел обеих, – захохотал он. – Так что вы, девоньки, идите на турнир и выразите желание. Чем в грязи возиться, лучше уж в йогурте.
– А что? – Елизавета вызывающе посмотрела на Зою. – Я лично не против.
– Я тоже, – отпив глоток вина, улыбнулась Зоя.
– Погоди-ка, – спросил Гога, – а там бои без правил с призом?
– Тебе там делать нечего, – сказал Семен. – Там таких выставляют – закачаешься. А кроме того, я слышал, вроде как рабов даже. Не знаю, насколько это верно, но разговор такой ходит.
– На Западе давно такое есть, – кивнул Гога.
– Вот и пойдем, – предложил Семен. – Я как узнаю, приеду за вами. Там народу очень много собирается.
– Молодец, дедок, – пошевелив рукой с перевязанным плечом, усмехнулся Атаман. – В натуре, рука болеть меньше стала. Да и боль какая-то другая. Вот это Айболит, – удивленно добавил он. – А я его матом крыл.
– Я слышал, – вздохнул Виктор.
– Да не ломай ты уши, – сказал Степан. – Завтра дедок поедет и звякнет Ритке. Пусть ждут. Он потом приедет и заберет их. Он же сказал, что знает местечко одно, где хрен кто найдет. Нам сейчас туда нельзя. Мусора по дороге перехватят. А твоих доставит, и нормалек.
– Дай-то Бог, – прошептал Виктор.
– Ладно, – обреченно говорила в телефонную трубку Зоя. – Я согласна. Только умоляю, перестаньте приходить и бить.
– Как? – деланно удивился Пряхин. – Андрея били? Я этим разберусь и строго накажу.
– Пусть больше к нам не приходят. И ради Бога, не трогайте Андрея. – Она бросила трубку и заплакала.
– Зоя, – сказала Ксения, – не плачь. Я понимаю тебя. – Она вздохнула. – А тут еще я появилась. Но я скоро…
– Перестань, – перебила ее Зоя. – Без тебя мне было гораздо труднее. Спасибо, – обняв подругу, благодарно прошептала она.
– Я вижу, ты не хочешь идти к ним на работу, – кивнула на телефон Ксения.
– Но тогда почему согласилась?
– Ты видела этого, который приходил? – вздохнула Зоя.
– Еще бы. Очень представительный мужчина. Сильный, красивый. Знаешь, когда я Юрку выгнала, попыталась гульнуть, ну, найти какого-нибудь крутого из новых русских. Чем я, думаю, хуже других. Но оказалось, что на настоящую любовь у них уже кандидатки есть, а так, на ночь, я не захотела. А тут еще в баре перестрелка, меня спас один…
– Голубой, – продолжила Зоя. – Ты мне рассказывала об этом уже два раза.
– Знаешь, как обидно, – вздохнула Ксения. – Думала, вот это мужчина. Настоящий полковник. А он на меня ноль внимания. А потом я, дура…
– Все, – засмеялась Зоя, – хватит переживать. Пойдем ужинать.
– Зоя, – вздохнула Ксения, – ты уверена, что твоего отца…
– Хватит! – рассердилась Зоя. – И никогда больше не говори об этом.
– Проконтролируй это! – услышал Кардинал недовольный голос Навруза. – У нас в трубу вылетают тысячи долларов из-за этого пса! Слышишь?! Найди его!
Навруз, отключив телефон, отбросил его на широкий кожаный диван.
– Что случилось? – спросила его заглянувшая в кабинет жена. – Все хорошо, милая, – улыбнулся Навруз. – Небольшие рабочие неурядицы. Но мы с ними справимся. Подойдя, поцеловал ей руку.
– Я в Большой, – поправляя перед зеркалом волосы, сказала жена. – Не хочешь? Там сегодня премьера. Дают…
– Любимая, – умоляюще перебил ее он, – ты же знаешь – я антитеатрал.
Женщина рассмеялась.
– Пока, милая, – чмокнул он ее в щеку. – Желаю приятно провести вечер. А с кем ты идешь? Надеюсь, не с женами…
Его перебил вызов сотового телефона.
– Совсем достали с этими делами. – Вздохнув, он взял телефон. – Ну? Что еще?
– Милиция обнаружила труп Рената, – услышал он.
– Рената? Кто такой?
– Телохранитель Нонны, Фенист.
– Черт возьми, – не сдержался Навруз. – Он же, по ее словам, уехал к матери. Похоже, на наших людей началась охота. Давно?.. – Не находя слов, кашлянул.
– Как сказали эксперты, четыре-пять дней.
– Чем он конкретно занимался – кроме того, что был Нонкиным охранником?
– Поставка оружия с Кавказа.
– Так. Держите меня в курсе дела. И вот еще что – проверьте этого Валентина, ты понял, о ком я говорю. Действительно ли он Нонкин родственник. И поскорее.
– Его нашли, – нервно кусая губы, проговорила Нонна.
– Как ты узнала? – спросил Валентин. Пригладив короткий ежик, оглянулся.
– Ты что? – раздраженно спросил он. – Оглохла? Или дар речи потеряла?
– Как ты со мной разговариваешь? – разозлилась она. – Ты…
– Не визжи. – Поправив очки, Валентин снова оглянулся.
– Боишься? – бросила она.
– Что ты говорила людям центра?
– Что Ренат уехал к матери в Курск. Там у него действительно…
– С тобой еще никто не связывался?
– Меня вызвали в милицию. Вернее, прислали какого-то капитана в штатском. Он сказал, что я должна опознать тело. Я поехала, потому что подумала…
– Что это я.
– Нет. Я думала – Лев, сын… – Это почему? Ты что-то слышала? – Он схватил ее за руку. – Ну?
– Валентин, – она дернулась, – мне больно.
– Ты что слышала?
– Центр недоволен тем, что Карл вызвал сына в Рим. Вот я и подумала…
– Он улетел. Но почему ты подумала, что…
– Не знаю. Я же говорила – им недовольны в центре, а также тем, что Карл неожиданно его вызвал. Считают, что Карл уйдет в тень, поставит Льва во главе организации. И будет управлять всем из-за спины сына. Тот же, разумеется, будет слушать отца только первое время. Ну а дальше начнет вести дела по-своему. Что это такое – все прекрасно понимают.
– А что насчет меня? – немного помолчав, обдумывая услышанное, спросил Валентин. – Я в это как-нибудь вписываюсь?
– Если в центре останутся те же люди, то ты, как говорится, останешься при своих интересах.
– Но мне надоело быть марионеткой. Твой Эдуардик пробился вверх благодаря моему содействию. Если бы я не убрал…
– Давай не будем о том, – поморщилась Нонна, – что мы знаем. Я уверена, если Эдуард узнает о наших встречах, теперь он это так не оставит. Кроме того, он выигрывает, если во главе встанет Лев. Тот всегда был его другом и без ведома Эдуарда не делал ничего. Карл, конечно, понимает это и скорее всего задержится за границей. Тем более что сейчас дела идут не очень хорошо. Интенсивно разыскивают какого-то из своих уголовников. Тот несколько раз встречал партии дорогого товара, и они опасаются, что он, если его задержит милиция, заговорит.
– Вот в чем дело, – протянул Валентин. – А я думаю, что это парни центра так зашевелились. Но ведь этот уголовник из Москвы сумел вырваться…
– В Москве ищут других, – перебила его Нонна. – Тех, кто устроил побоище в баре на Петровке. Сначала просто хотели узнать, кто именно. Но оказалось, что там сильная группа. Центр потерял уже двоих. И несколько человек сильно избиты. Подробностей я не знаю, но это точно.
– Понятно. Как бы на них выйти? – спросил он себя. – Я бы подсказал им кое-что. Как, например, Навруза выцепить. Он же к одной дамочке заныривает довольно часто. И без охраны. Боится, что парни его женушке капнут. А там тесть очень крутой мужик. С ФСБ связи имеет. Поэтому Навруз и носится со своей Верочкой. А так давно послал бы ее куда подальше.
– Так сообщи ей об этом, – подсказала Нонна. – И…
– Анонимный звонок или письмо ничего не дадут. Она психанет, а он сразу же концы обрубит. Сумеет выкрутиться. Я уже думал об этом. Хотел парней нанять, чтобы сфотографировали его или, еще лучше, сняли видеокамерой, но не нашел таких. А просить кого попало – можно нарваться. Они Наврузу скажут, и все. Да к тому же не в одном Наврузе дело. Вот если бы их всех, сразу, – мечтательно протянул он, – другое дело.
– Валентин, – нерешительно начала Нонна, – брать наркотики у Адама я больше не могу. – Мне кажется, он что-то заподозрил. Раньше продавал спокойно, а в этот раз…
– Раньше ты ходила к нему осенью и зимой, а сейчас заявилась в маечке.
Он увидел твои руки и понял, что ты не себе берешь. Дура.
– Ну, это уже слишком, – рассердилась она и шагнула к машине.
– Погоди. – Он схватил ее за плечи. – Не торопись, милая. Или забыла наше кино? – Валентин засмеялся. – Эду это очень не понравится.
– Какой же ты тип, отвратительный. Скажи честно – ты хоть когда-нибудь любил меня? Или я тебе была нужна для достижения твоих…
– Перестань, – обняв Нонну, тихо проговорил, он. – Конечно, любил. И сейчас без ума от тебя. А грублю… – Он крепче прижал ее к себе. – Как подумаю, что ты жена другого, так убить тебя хочется. – Посмотрев на «мерседес», спросил:
– Как ездишь? Не боишься?..
– Нет. – Только вот в пробках чувствую себя очень плохо. Я не умею ездить рывками. Поэтому если попаду, то останавливаюсь и вызываю охрану. Впрочем, я одна нечасто езжу.
– Готово, – услышал сидевший с телефоном в руке Падишах. – Как встречались и все остальное. Что дальше?
– Проводите его до конца, – немного подумав, решил Падишах. – Кардинал просил убрать его. И так убрать, чтобы долго не нашли.
– Понятно. А со снимками что?
– Они пригодятся, когда Кардинал вернется. Ей я показывать, наверное, не стану, а вот Кардиналу – обязательно. Чтобы не думал, что он смог меня в убийство втянуть. Я кровь не люблю, – хихикнул Падишах.
– Все, – войдя в комнату, недовольно проговорил Артур. – Устал. Всю Москву исколесил. Бесполезно. Видит Бог, я сделал все, что мог. Хватит. Впрочем, не зря говорят – когда перестаешь искать, находишь. Попробуем по этой схеме.
– Может, ты все-таки скажешь, – спросил Владимир Иванович, – кого именно ты разыскиваешь? Вдруг смогу помочь? У меня есть добрые знакомые в ФСБ. Я к ним, правда, не обращался никогда, но, думаю, не откажутся помочь, если попрошу.
– Не нужно, все нормально.
– Ты скрытный. Но ты крайне раздосадован тем, что не можешь кого-то отыскать. Я сделал некоторые умозаключения и пришел к выводу, что ты разыскиваешь ребенка. Скорее всего дочь, – Вы не изменились. – Артур улыбнулся. – Все так же умеете просчитывать. Да, ищу дочь.
– А почему ты решил, – недоуменно спросил Иванов, – что она проститутка? Ведь, насколько я понял, ты поэтому объезжаешь все точки ночных бабочек. Впрочем, подожди, я сам попытаюсь ответить. Ты впервые покинул Россию в восемьдесят втором – попал в плен. Через шесть лет я получил от тебя письмо. Ты жил во Франции, в Лионе. Там вступил в иностранный легион. Но после трех месяцев в тренировочном центре ты попал на сорок дней в тюрьму легиона. После этого твое дело рассматривал гражданский суд Франции. Ты был оправдан. За что тебя судили – не знаю.
– Избил двух полицейских, – буркнул Артур. – Виноваты были они. Но в легионе свои правила. Если откровенно, то я спровоцировал столкновение с полицейским. Не для меня все эти неписаные правила иностранного легиона. Я пришел на вербовочный пункт в надежде, что меня сразу отправят куда-нибудь воевать. Но вместо этого я стал курсантом. И мне это не понравилось. Во-первых, я все-таки боевой офицер. И вдруг должен…
– Следовать одному правилу, – продолжил Владимир Иванович, – делать так и только так, как принято в легионе. Правила, конечно, нелепые и жестокие. Офицер может послать десятерых туда, где работы для одного, и в то же время может приказать одному выполнять работу десятерых. Но все это преследует вполне определенную цель: внедрить воинскую дисциплину в вашу жизнь и укрепить понимание необходимости подчиняться. И что с тобой стало потом?
– У меня не было французского гражданства. Да я и не желал быть гражданином другой страны. И меня отправили бы в Россию, если бы не его величество случай. Я встретил знакомого американца. Когда я был в плену в Пакистане, он со мной часто беседовал. И чем-то я ему понравился. Он солдат удачи, «дикий гусь», как их называют. Он и предложил мне стать солдатом удачи, то есть наемником, воевать за деньги. Я согласился, потому что не видел для себя будущего в России. А если честно, то был чертовски зол на великую державу. И когда совсем недавно услышал про импичмент президенту, где одним из пунктов обвинения была война в Чечне, меня это взбесило. Почему же коммунисты забыли об Афганистане? Чечня – это, пожалуй, можно объяснить: мы пытались навести порядок у себя в доме. А Афган… – Не договорив, грубо выругался.
– Ни хрена себе, – сказал пораженный услышанным Волчара. – Вот это Артур!
А когда Артур заговорил снова, он, отсидевший в лагере не один год и привыкший ничему не удивляться, замер.
– Я, надо сказать, с радостью, – продолжал Артур, – согласился. После плена около года я работал охранником у одного винодела в Бургундии, потом попробовал вступить в иностранный легион. К счастью, легко отделался. Французский я знал очень плохо. Так что на войну, там ведь говорят языком оружия, я отправился с удовольствием. Тем более нам неплохо заплатили. Но это позже. Прибыли мы в Сьерра-Леоне. Это обнищавшая западноафриканская страна. Население примерно около пяти миллионов человек. Там двадцать пятого мая девяносто шестого года в результате заговора Революционного военного совета был отстранен от власти президент Кабба. Он, разумеется, с верными ему войсками начал войну. Противную сторону возглавил майор Джон Поль Карома, который пользовался поддержкой отрядов РОФ – Революционного объединенного фронта. Вот против этого РОФ нас и нанял Кабба. Мы дрались на алмазных копях Тонго-фильд. Мне дали под команду наемников из бывшего СССР. Кстати, Федька Русич дрался со мной там и был ранен на реке Сева. Его еще чуть крокодил не слопал. В общем, воевал я там почти восемь месяцев. Даже захватил город Зими. И целых три месяца я был полковником, – он усмехнулся, – и правителем города. В начале октября нас вышибли. Мы еще с месяц удерживали алмазные копи Тонго-фильд, но потом отступили и оттуда. Меня ранило. Четыре месяца госпиталя. Там я и встретил одного парня… Надо сказать, что перед отправкой в Афган я служил на Камчатке. Там познакомился с журналисткой Ниной. Мы друг другу понравились. Ну и как водится, – Артур усмехнулся, – переспали. И вот в госпитале во Франции, куда меня привезли из Африки после ранения, я узнаю, что у меня есть дочь. Марина. – Он вздохнул. – И можно было бы радоваться, но этот парень сообщил мне, что Нина погибла три года назад. Была в Дагестане и в перестрелке милиционеров с чеченскими боевиками была убита. А вторая новость, – опустил голову Артур, – добила меня. Марина, по словам парня, была у Нининой матери. Она умерла от рака, и Марина поехала в Москву искать отца, то есть меня. Разумеется, не нашла. Парень сказал, что видел ее… – Артур, с шумом выдохнув, достал сигарету.
– Это все слова, – сказал Владимир Иванович, – не более. Тебе надо было сделать проще – ехать туда, где Марина жила с бабушкой, и все хорошенько выяснить. Вполне возможно, она и живет там. Кстати, а где именно жила Нинина мать?
– Да в том-то и дело, что не знаю. Я помню московский адрес Нины. Но она там не живет. Я еще из Парижа звонил и выяснил. А вот насчет вашего, ну, того, что…
– Вот что, – перебил его Владимир Иванович, – скажи мне все, что знаешь о Нине. И я постараюсь выяснить, где жила ее мать. А заодно и о Нининой дочери.
– Отличная мысль, – обрадовался Артур.
– Вот это дела, – покрутил головой Волчара. – Полковник. В Африке воевал. Городом правил. Ни хрена себе.
– Нет никого на квартире, – буркнул Араб. – Там мои сидят. Никто и не появлялся. Он, этот дед, и остальные как сквозь землю провалились.
– Не спускать глаз с квартиры Иванова, – строго наказал Аркадий. – Нужно покончить с ними.
– Лады. А с Малкиной что? Мы телефон Иванова на прослушивание поставили. Она звонила четыре раза. Номер определили. Только она и звонила, – добавил он.
– А вот об этом, – приказал Аркадий, – никому.
– Ясное дело, – кивнул с усмешкой Араб. – Я только вам говорю. И вот еще что. Мне Клим информацию выдал: Падишах на хвост Нонне парней хотел посадить. Она у него, оказывается, наркоту брала. Он думал, может, сама нет-нет да ширнется. Оказывается, нет. Но берет Нонка маленькими порциями. И…
– Знаю, – кивнул Аркадий. – Ты в это не лезь.
– Ясное дело.
– Черт бы побрал этого Атамана, – проворчал Аркадий. – Он нам руки связал. И никак с ним покончить не удается. Милиция тоже выйти на него не может. Если его все-таки милиционеры прихватят, останется надеяться только на то, что он застрелится.
– А мне кажется, вы зря волнуетесь, – неожиданно сказал Араб. – Атаман о том, чтобы что-то вякнуть ментам, даже и не подумает. Он считается козырным. Так что зря…
– Тебя это не касается, – оборвал его Аркадий. – Даже если это так, то милиция сможет разговорить его. Вот мы и сидим, как в ожидании поезда, который идет где-то, и никто не знает, когда и откуда придет. И не забудь, – сменил он тему, – о том, что Малкина звонила на квартиру Иванова, никто не должен знать. Надеюсь, ты меня понял правильно, – вздохнул он.
– Чего уж тут не понять, – усмехнулся Араб.
– Господи, – вздохнула сидевшая в кресле Жанна, – да я, честное слово, не знаю, где он. Я пыталась связаться с ним или хотя бы с хозяином квартиры, никто не берет трубку.
– А вот это ты сделала зря, – недовольно проговорил Павел. – Телефон наверняка прослушивается, и они сумели определить, откуда звонили.
– Ну и что? – вызывающе спросила она. – Да, я звонила, потому что люблю этого человека. Что же теперь – меня убить за это надо?
– Ты никак не поймешь, ведь сейчас могут подумать, я говорю о центре, что он через тебя подобрался к нам. Ты знаешь, что убит человек Кардинала? Вернее, его жены Нонны. – Его нашли где-то за Кольцевой, в лесополосе. И знаешь, что странно: его пытали, значит, хотели что-то узнать. Выходит, не исключено, что твой знакомый Артур из той же компании. В баре на Петровке он был, и – вспомнив, усмехнулся он, – оттуда ушел с какой-то женщиной. Я не уточнил, с кем именно и кто она…
– Зачем ты мне это говоришь? – спросила Жанна. – Хочешь, чтобы я разозлилась на Артура и помогла вам его найти? Этого не будет. Даже если он был с женщиной в ресторане, а потом спал с ней, все это было до меня. Потому что сейчас он не с ней, – улыбнулась Жанна. – Если вы уж знаете о ней, то наверняка…
– Она исчезла, – перебил ее Павел. – Обманула боевиков и испарилась. И не исключено, что сейчас они вместе. Эта дамочка, твой милый мужчина, дедуля и все остальные.
– Чтобы заставить женщину предать, – Жанна с улыбкой вспомнила французскую пословицу, – сделай так, чтобы она ревновала.
– Софи, милая, – вздохнув, обратился Павел к подруге Жанны, – ради Бога, объясни ей, что все гораздо серьезнее и, я бы даже сказал, опаснее, чем она думает. А я, – он встал, – на час-другой уеду.
– Паша прав, – едва тот вышел, сказала Софи, – у тебя могут быть большие неприятности. Сейчас об этом знают только он и Аркадий. Но Аркашка влюблен в тебя, и опасаться его пока не приходится. Павел – мой друг, а я твоя подруга. И он…
– Господи, – насмешливо перебила ее Жанна, – вот, оказывается, благодаря кому я до сих пор жива. А то, что приходили ко мне домой и, если бы не этот здоровяк пьяница, меня бы убили, в расчет не берется. Ты забыла, кто такие Павел, Аркадий и все остальные. Они мафия. Сами они не воруют, не грабят и не убивают. По их приказу это делают другие. Они остаются чистенькими. Подают нищим, дают большие суммы на благотворительность или на постройку храмов. Но ты понимаешь, что из-за этого они только опасней? Они…
– А ты, – резко перебила ее Софи, – сама разве не благодаря Карлу, а потом Аркадию сделала себе деньги? Или…
– Ты права, – перебила ее Жанна. – Но тут, видишь ли, в чем дело. Начинала я все на свои кровные. Продала дачу, которую мне оставил отец, его же машину. Вложила деньги, которые опять-таки остались мне после гибели отца, и начала заниматься верхней одеждой. И, разумеется, появились те, кого в народе величают рэкетом, это та же мафия. Так почему я должна платить кому-то, если мой отец дважды спасал от тюрьмы известного мафиози Карла? Я обратилась к нему. Он в память о моем отце позвонил куда-то, и все – те, кто еще вчера пугал меня, стали охранять. – Взглянув на Софи, Жанна покачала головой. – А ты гораздо хуже, чем я думала. Делаешь себе успех за мой счет? Зря.
– Вот ты как думаешь обо мне? – холодно спросила Софи. – Я защищаю тебя перед Павлом, его слова все-таки что-то значат там. – Она махнула рукой вверх.
– А ты меня чуть ли не дрянью обзываешь. У тебя была прекрасная возможность стать счастливой. Не отталкивай Аркадия, и ты будешь иметь все, о чем только может мечтать женщина.
– Например, ты, – спокойно заметила Жанна. – Мне не надо счастья от счета в банке или дорогих мехов и украшений. Я довольна тем, что у меня есть. А у меня все-таки много чего есть. – Она засмеялась. – Ты просто завидуешь мне.
– Да если бы не твой отец, – не выдержала Софи, – кем бы ты сейчас была?!
– Человеком, – опять спокойно сказала Жанна. – Правда, может, не такой состоятельной, как сейчас, но все-таки у меня что-то было бы. Я ленивая и довольствуюсь малым.
Софи хотела что-то сказать, но сдержалась и вышла из комнаты, Жанна услышала хлопок входной двери.
– Артур, – прошептала она, – если бы ты знал, как ты мне сейчас нужен.
– Я уверен, – говорил Абрам Давыдыч, – она с ними заодно, и Атаман тоже. Слишком много совпадений. Малкина сообщает нам о том, что ее продавцы убиты. Это так, только причина здесь не в том, как это она преподнесла нам и милиции. Скорее всего именно у убитых жили те люди, которые устроили перестрелку в баре. Они дали нам понять, что сильны и скоро придут.
– Хватит, Абрам, – возразил седобородый интеллигент, – мы собрались по очень серьезному вопросу, а ты, извини, занимаешься ерундой. Малкина случайно встретила того мужчину. Это подтверждает и Софи. Я не думаю, что он причастен к перестрелке в баре. И я не понимаю, почему мы уделили этому столько внимания. Кто-то решил напугать Атамана и послал двух одуревших от наркотиков людей убить его. Он знал, что ничего не выйдет. А тут сидевшие за соседним столом Атамана двое увидели оружие в руках наркоманов и, естественно, открыли огонь. Наверное, они сами кого-нибудь боялись. Ведь кровавые разборки среди криминальной публики – дело обычное. А мы почему-то решили…
– Тогда как объяснить то, – вмешался Павел, – что на квартире Иванова наших людей явно ожидали и встретили…
– Люди защищали себя и свое жилье, не более того. Иванов – бывший инструктор специальных войск, и, следовательно, у него наверняка есть ученики, которые просто навещают старого инструктора и, разумеется, не дают его в обиду. Вот и здесь…
– Альберт Макарович, – недовольно сказал Навруз, – давайте не будем разглагольствовать на эту тему. Нам брошен вызов, и мы обязаны найти и уничтожить тех, кто это сделал. Но сейчас дело не столько в них, сколько в Атамане. Вот от кого в любую минуту можно ожидать удара в спину. Надеюсь, больше подобных ошибок мы не допустим. У нас есть свои люди, а мы прибегали к услугам уголовника, и вот что из этого вышло. А…
Гога рванулся вперед. Подскочив к кустам, за которыми притаился Семен, выглянул. В высохшем пруду, где осталась только влажная, смешанная с водорослями грязь, Зоя и Елизавета, обе в купальниках, обхватившись руками, пытались повалить одна другую. Ноги, провалившись в грязь по колено, мешали двигаться, и они уповали только на силу рук.
– Какое зрелище! – восхитился Гога.
Женщины упали. И мужчины увидели, как они, попеременно оказываясь наверху, продолжили борьбу. Скоро нельзя было различить, кто из них кто. Гога, подмигнув Семену, схватил шланг. Подбежав к пруду, открыл кран и начал поливать визжащих женщин сильной струей воды.
– Да, – облегченно вздохнув, кивнула Антонина Андреевна, – помогают. Видите? – Она показала рукой в окно. – Поливают все. Что бы я делала без них, ума не приложу. А в этом году лето неурожайное будет – засуха. Без помощи Зои и Гоги, честное слово, просто пропала бы.
– Так-то оно так, – согласилась одна из двух сидевших за чаем пожилых женщин. – Но с чего это они вдруг к тебе такое уважение проявляют? – Она подозрительно прищурилась. – Может, какую выгоду от тебя ищут?
– Да перестань ты, Пелагея, – замахала руками другая – горбатенькая старушка в белом платке. – Какую им выгоду надо? Ведь они кино снимают, а значит, и деньгу немереную имеют. Просто интеллигентные люди, вот и помогают бывшей учителке.
– Просто они хорошие люди, – улыбнулась Антонина Андреевна. – Да вы пейте чай, мне Зоя видите какой торт привезла. – Она улыбнулась.. – Я всегда, грешница, любила сладкое. Ну а сейчас, сами знаете, не до лакомств. Пенсию, правда, почти регулярно давать стали. И то за март и апрель задержали. Но, говорят, к сентябрю и этот долг вернут.
– На вас стоило посмотреть, – весело говорил сидящий с фужером в руке Гога. – Как вы смотрелись… – Он восхищенно покрутил головой. – Такое в России не часто увидишь.
– Это ты зря, – не согласился Семен. – Скоро во Владимире будет турнир по борьбе без правил. Так там перед началом и в грязи, и просто борьба баб. В общем, все, что хочешь. А еще есть штука такая – мне особенно нравится: если кто из зрительниц желает, могут попробовать себя в борьбе друг с другом в йогурте. Такое, говорят, в Польше есть. А сейчас и у нас появилось. Выйдут две крали, разденутся и начнут в йогурте возиться. Так бы и съел обеих, – захохотал он. – Так что вы, девоньки, идите на турнир и выразите желание. Чем в грязи возиться, лучше уж в йогурте.
– А что? – Елизавета вызывающе посмотрела на Зою. – Я лично не против.
– Я тоже, – отпив глоток вина, улыбнулась Зоя.
– Погоди-ка, – спросил Гога, – а там бои без правил с призом?
– Тебе там делать нечего, – сказал Семен. – Там таких выставляют – закачаешься. А кроме того, я слышал, вроде как рабов даже. Не знаю, насколько это верно, но разговор такой ходит.
– На Западе давно такое есть, – кивнул Гога.
– Вот и пойдем, – предложил Семен. – Я как узнаю, приеду за вами. Там народу очень много собирается.
– Молодец, дедок, – пошевелив рукой с перевязанным плечом, усмехнулся Атаман. – В натуре, рука болеть меньше стала. Да и боль какая-то другая. Вот это Айболит, – удивленно добавил он. – А я его матом крыл.
– Я слышал, – вздохнул Виктор.
– Да не ломай ты уши, – сказал Степан. – Завтра дедок поедет и звякнет Ритке. Пусть ждут. Он потом приедет и заберет их. Он же сказал, что знает местечко одно, где хрен кто найдет. Нам сейчас туда нельзя. Мусора по дороге перехватят. А твоих доставит, и нормалек.
– Дай-то Бог, – прошептал Виктор.
– Ладно, – обреченно говорила в телефонную трубку Зоя. – Я согласна. Только умоляю, перестаньте приходить и бить.
– Как? – деланно удивился Пряхин. – Андрея били? Я этим разберусь и строго накажу.
– Пусть больше к нам не приходят. И ради Бога, не трогайте Андрея. – Она бросила трубку и заплакала.
– Зоя, – сказала Ксения, – не плачь. Я понимаю тебя. – Она вздохнула. – А тут еще я появилась. Но я скоро…
– Перестань, – перебила ее Зоя. – Без тебя мне было гораздо труднее. Спасибо, – обняв подругу, благодарно прошептала она.
– Я вижу, ты не хочешь идти к ним на работу, – кивнула на телефон Ксения.
– Но тогда почему согласилась?
– Ты видела этого, который приходил? – вздохнула Зоя.
– Еще бы. Очень представительный мужчина. Сильный, красивый. Знаешь, когда я Юрку выгнала, попыталась гульнуть, ну, найти какого-нибудь крутого из новых русских. Чем я, думаю, хуже других. Но оказалось, что на настоящую любовь у них уже кандидатки есть, а так, на ночь, я не захотела. А тут еще в баре перестрелка, меня спас один…
– Голубой, – продолжила Зоя. – Ты мне рассказывала об этом уже два раза.
– Знаешь, как обидно, – вздохнула Ксения. – Думала, вот это мужчина. Настоящий полковник. А он на меня ноль внимания. А потом я, дура…
– Все, – засмеялась Зоя, – хватит переживать. Пойдем ужинать.
– Зоя, – вздохнула Ксения, – ты уверена, что твоего отца…
– Хватит! – рассердилась Зоя. – И никогда больше не говори об этом.
– Проконтролируй это! – услышал Кардинал недовольный голос Навруза. – У нас в трубу вылетают тысячи долларов из-за этого пса! Слышишь?! Найди его!
Навруз, отключив телефон, отбросил его на широкий кожаный диван.
– Что случилось? – спросила его заглянувшая в кабинет жена. – Все хорошо, милая, – улыбнулся Навруз. – Небольшие рабочие неурядицы. Но мы с ними справимся. Подойдя, поцеловал ей руку.
– Я в Большой, – поправляя перед зеркалом волосы, сказала жена. – Не хочешь? Там сегодня премьера. Дают…
– Любимая, – умоляюще перебил ее он, – ты же знаешь – я антитеатрал.
Женщина рассмеялась.
– Пока, милая, – чмокнул он ее в щеку. – Желаю приятно провести вечер. А с кем ты идешь? Надеюсь, не с женами…
Его перебил вызов сотового телефона.
– Совсем достали с этими делами. – Вздохнув, он взял телефон. – Ну? Что еще?
– Милиция обнаружила труп Рената, – услышал он.
– Рената? Кто такой?
– Телохранитель Нонны, Фенист.
– Черт возьми, – не сдержался Навруз. – Он же, по ее словам, уехал к матери. Похоже, на наших людей началась охота. Давно?.. – Не находя слов, кашлянул.
– Как сказали эксперты, четыре-пять дней.
– Чем он конкретно занимался – кроме того, что был Нонкиным охранником?
– Поставка оружия с Кавказа.
– Так. Держите меня в курсе дела. И вот еще что – проверьте этого Валентина, ты понял, о ком я говорю. Действительно ли он Нонкин родственник. И поскорее.
– Его нашли, – нервно кусая губы, проговорила Нонна.
– Как ты узнала? – спросил Валентин. Пригладив короткий ежик, оглянулся.
– Ты что? – раздраженно спросил он. – Оглохла? Или дар речи потеряла?
– Как ты со мной разговариваешь? – разозлилась она. – Ты…
– Не визжи. – Поправив очки, Валентин снова оглянулся.
– Боишься? – бросила она.
– Что ты говорила людям центра?
– Что Ренат уехал к матери в Курск. Там у него действительно…
– С тобой еще никто не связывался?
– Меня вызвали в милицию. Вернее, прислали какого-то капитана в штатском. Он сказал, что я должна опознать тело. Я поехала, потому что подумала…
– Что это я.
– Нет. Я думала – Лев, сын… – Это почему? Ты что-то слышала? – Он схватил ее за руку. – Ну?
– Валентин, – она дернулась, – мне больно.
– Ты что слышала?
– Центр недоволен тем, что Карл вызвал сына в Рим. Вот я и подумала…
– Он улетел. Но почему ты подумала, что…
– Не знаю. Я же говорила – им недовольны в центре, а также тем, что Карл неожиданно его вызвал. Считают, что Карл уйдет в тень, поставит Льва во главе организации. И будет управлять всем из-за спины сына. Тот же, разумеется, будет слушать отца только первое время. Ну а дальше начнет вести дела по-своему. Что это такое – все прекрасно понимают.
– А что насчет меня? – немного помолчав, обдумывая услышанное, спросил Валентин. – Я в это как-нибудь вписываюсь?
– Если в центре останутся те же люди, то ты, как говорится, останешься при своих интересах.
– Но мне надоело быть марионеткой. Твой Эдуардик пробился вверх благодаря моему содействию. Если бы я не убрал…
– Давай не будем о том, – поморщилась Нонна, – что мы знаем. Я уверена, если Эдуард узнает о наших встречах, теперь он это так не оставит. Кроме того, он выигрывает, если во главе встанет Лев. Тот всегда был его другом и без ведома Эдуарда не делал ничего. Карл, конечно, понимает это и скорее всего задержится за границей. Тем более что сейчас дела идут не очень хорошо. Интенсивно разыскивают какого-то из своих уголовников. Тот несколько раз встречал партии дорогого товара, и они опасаются, что он, если его задержит милиция, заговорит.
– Вот в чем дело, – протянул Валентин. – А я думаю, что это парни центра так зашевелились. Но ведь этот уголовник из Москвы сумел вырваться…
– В Москве ищут других, – перебила его Нонна. – Тех, кто устроил побоище в баре на Петровке. Сначала просто хотели узнать, кто именно. Но оказалось, что там сильная группа. Центр потерял уже двоих. И несколько человек сильно избиты. Подробностей я не знаю, но это точно.
– Понятно. Как бы на них выйти? – спросил он себя. – Я бы подсказал им кое-что. Как, например, Навруза выцепить. Он же к одной дамочке заныривает довольно часто. И без охраны. Боится, что парни его женушке капнут. А там тесть очень крутой мужик. С ФСБ связи имеет. Поэтому Навруз и носится со своей Верочкой. А так давно послал бы ее куда подальше.
– Так сообщи ей об этом, – подсказала Нонна. – И…
– Анонимный звонок или письмо ничего не дадут. Она психанет, а он сразу же концы обрубит. Сумеет выкрутиться. Я уже думал об этом. Хотел парней нанять, чтобы сфотографировали его или, еще лучше, сняли видеокамерой, но не нашел таких. А просить кого попало – можно нарваться. Они Наврузу скажут, и все. Да к тому же не в одном Наврузе дело. Вот если бы их всех, сразу, – мечтательно протянул он, – другое дело.
– Валентин, – нерешительно начала Нонна, – брать наркотики у Адама я больше не могу. – Мне кажется, он что-то заподозрил. Раньше продавал спокойно, а в этот раз…
– Раньше ты ходила к нему осенью и зимой, а сейчас заявилась в маечке.
Он увидел твои руки и понял, что ты не себе берешь. Дура.
– Ну, это уже слишком, – рассердилась она и шагнула к машине.
– Погоди. – Он схватил ее за плечи. – Не торопись, милая. Или забыла наше кино? – Валентин засмеялся. – Эду это очень не понравится.
– Какой же ты тип, отвратительный. Скажи честно – ты хоть когда-нибудь любил меня? Или я тебе была нужна для достижения твоих…
– Перестань, – обняв Нонну, тихо проговорил, он. – Конечно, любил. И сейчас без ума от тебя. А грублю… – Он крепче прижал ее к себе. – Как подумаю, что ты жена другого, так убить тебя хочется. – Посмотрев на «мерседес», спросил:
– Как ездишь? Не боишься?..
– Нет. – Только вот в пробках чувствую себя очень плохо. Я не умею ездить рывками. Поэтому если попаду, то останавливаюсь и вызываю охрану. Впрочем, я одна нечасто езжу.
– Готово, – услышал сидевший с телефоном в руке Падишах. – Как встречались и все остальное. Что дальше?
– Проводите его до конца, – немного подумав, решил Падишах. – Кардинал просил убрать его. И так убрать, чтобы долго не нашли.
– Понятно. А со снимками что?
– Они пригодятся, когда Кардинал вернется. Ей я показывать, наверное, не стану, а вот Кардиналу – обязательно. Чтобы не думал, что он смог меня в убийство втянуть. Я кровь не люблю, – хихикнул Падишах.
– Все, – войдя в комнату, недовольно проговорил Артур. – Устал. Всю Москву исколесил. Бесполезно. Видит Бог, я сделал все, что мог. Хватит. Впрочем, не зря говорят – когда перестаешь искать, находишь. Попробуем по этой схеме.
– Может, ты все-таки скажешь, – спросил Владимир Иванович, – кого именно ты разыскиваешь? Вдруг смогу помочь? У меня есть добрые знакомые в ФСБ. Я к ним, правда, не обращался никогда, но, думаю, не откажутся помочь, если попрошу.
– Не нужно, все нормально.
– Ты скрытный. Но ты крайне раздосадован тем, что не можешь кого-то отыскать. Я сделал некоторые умозаключения и пришел к выводу, что ты разыскиваешь ребенка. Скорее всего дочь, – Вы не изменились. – Артур улыбнулся. – Все так же умеете просчитывать. Да, ищу дочь.
– А почему ты решил, – недоуменно спросил Иванов, – что она проститутка? Ведь, насколько я понял, ты поэтому объезжаешь все точки ночных бабочек. Впрочем, подожди, я сам попытаюсь ответить. Ты впервые покинул Россию в восемьдесят втором – попал в плен. Через шесть лет я получил от тебя письмо. Ты жил во Франции, в Лионе. Там вступил в иностранный легион. Но после трех месяцев в тренировочном центре ты попал на сорок дней в тюрьму легиона. После этого твое дело рассматривал гражданский суд Франции. Ты был оправдан. За что тебя судили – не знаю.
– Избил двух полицейских, – буркнул Артур. – Виноваты были они. Но в легионе свои правила. Если откровенно, то я спровоцировал столкновение с полицейским. Не для меня все эти неписаные правила иностранного легиона. Я пришел на вербовочный пункт в надежде, что меня сразу отправят куда-нибудь воевать. Но вместо этого я стал курсантом. И мне это не понравилось. Во-первых, я все-таки боевой офицер. И вдруг должен…
– Следовать одному правилу, – продолжил Владимир Иванович, – делать так и только так, как принято в легионе. Правила, конечно, нелепые и жестокие. Офицер может послать десятерых туда, где работы для одного, и в то же время может приказать одному выполнять работу десятерых. Но все это преследует вполне определенную цель: внедрить воинскую дисциплину в вашу жизнь и укрепить понимание необходимости подчиняться. И что с тобой стало потом?
– У меня не было французского гражданства. Да я и не желал быть гражданином другой страны. И меня отправили бы в Россию, если бы не его величество случай. Я встретил знакомого американца. Когда я был в плену в Пакистане, он со мной часто беседовал. И чем-то я ему понравился. Он солдат удачи, «дикий гусь», как их называют. Он и предложил мне стать солдатом удачи, то есть наемником, воевать за деньги. Я согласился, потому что не видел для себя будущего в России. А если честно, то был чертовски зол на великую державу. И когда совсем недавно услышал про импичмент президенту, где одним из пунктов обвинения была война в Чечне, меня это взбесило. Почему же коммунисты забыли об Афганистане? Чечня – это, пожалуй, можно объяснить: мы пытались навести порядок у себя в доме. А Афган… – Не договорив, грубо выругался.
– Ни хрена себе, – сказал пораженный услышанным Волчара. – Вот это Артур!
А когда Артур заговорил снова, он, отсидевший в лагере не один год и привыкший ничему не удивляться, замер.
– Я, надо сказать, с радостью, – продолжал Артур, – согласился. После плена около года я работал охранником у одного винодела в Бургундии, потом попробовал вступить в иностранный легион. К счастью, легко отделался. Французский я знал очень плохо. Так что на войну, там ведь говорят языком оружия, я отправился с удовольствием. Тем более нам неплохо заплатили. Но это позже. Прибыли мы в Сьерра-Леоне. Это обнищавшая западноафриканская страна. Население примерно около пяти миллионов человек. Там двадцать пятого мая девяносто шестого года в результате заговора Революционного военного совета был отстранен от власти президент Кабба. Он, разумеется, с верными ему войсками начал войну. Противную сторону возглавил майор Джон Поль Карома, который пользовался поддержкой отрядов РОФ – Революционного объединенного фронта. Вот против этого РОФ нас и нанял Кабба. Мы дрались на алмазных копях Тонго-фильд. Мне дали под команду наемников из бывшего СССР. Кстати, Федька Русич дрался со мной там и был ранен на реке Сева. Его еще чуть крокодил не слопал. В общем, воевал я там почти восемь месяцев. Даже захватил город Зими. И целых три месяца я был полковником, – он усмехнулся, – и правителем города. В начале октября нас вышибли. Мы еще с месяц удерживали алмазные копи Тонго-фильд, но потом отступили и оттуда. Меня ранило. Четыре месяца госпиталя. Там я и встретил одного парня… Надо сказать, что перед отправкой в Афган я служил на Камчатке. Там познакомился с журналисткой Ниной. Мы друг другу понравились. Ну и как водится, – Артур усмехнулся, – переспали. И вот в госпитале во Франции, куда меня привезли из Африки после ранения, я узнаю, что у меня есть дочь. Марина. – Он вздохнул. – И можно было бы радоваться, но этот парень сообщил мне, что Нина погибла три года назад. Была в Дагестане и в перестрелке милиционеров с чеченскими боевиками была убита. А вторая новость, – опустил голову Артур, – добила меня. Марина, по словам парня, была у Нининой матери. Она умерла от рака, и Марина поехала в Москву искать отца, то есть меня. Разумеется, не нашла. Парень сказал, что видел ее… – Артур, с шумом выдохнув, достал сигарету.
– Это все слова, – сказал Владимир Иванович, – не более. Тебе надо было сделать проще – ехать туда, где Марина жила с бабушкой, и все хорошенько выяснить. Вполне возможно, она и живет там. Кстати, а где именно жила Нинина мать?
– Да в том-то и дело, что не знаю. Я помню московский адрес Нины. Но она там не живет. Я еще из Парижа звонил и выяснил. А вот насчет вашего, ну, того, что…
– Вот что, – перебил его Владимир Иванович, – скажи мне все, что знаешь о Нине. И я постараюсь выяснить, где жила ее мать. А заодно и о Нининой дочери.
– Отличная мысль, – обрадовался Артур.
– Вот это дела, – покрутил головой Волчара. – Полковник. В Африке воевал. Городом правил. Ни хрена себе.
– Нет никого на квартире, – буркнул Араб. – Там мои сидят. Никто и не появлялся. Он, этот дед, и остальные как сквозь землю провалились.
– Не спускать глаз с квартиры Иванова, – строго наказал Аркадий. – Нужно покончить с ними.
– Лады. А с Малкиной что? Мы телефон Иванова на прослушивание поставили. Она звонила четыре раза. Номер определили. Только она и звонила, – добавил он.
– А вот об этом, – приказал Аркадий, – никому.
– Ясное дело, – кивнул с усмешкой Араб. – Я только вам говорю. И вот еще что. Мне Клим информацию выдал: Падишах на хвост Нонне парней хотел посадить. Она у него, оказывается, наркоту брала. Он думал, может, сама нет-нет да ширнется. Оказывается, нет. Но берет Нонка маленькими порциями. И…
– Знаю, – кивнул Аркадий. – Ты в это не лезь.
– Ясное дело.
– Черт бы побрал этого Атамана, – проворчал Аркадий. – Он нам руки связал. И никак с ним покончить не удается. Милиция тоже выйти на него не может. Если его все-таки милиционеры прихватят, останется надеяться только на то, что он застрелится.
– А мне кажется, вы зря волнуетесь, – неожиданно сказал Араб. – Атаман о том, чтобы что-то вякнуть ментам, даже и не подумает. Он считается козырным. Так что зря…
– Тебя это не касается, – оборвал его Аркадий. – Даже если это так, то милиция сможет разговорить его. Вот мы и сидим, как в ожидании поезда, который идет где-то, и никто не знает, когда и откуда придет. И не забудь, – сменил он тему, – о том, что Малкина звонила на квартиру Иванова, никто не должен знать. Надеюсь, ты меня понял правильно, – вздохнул он.
– Чего уж тут не понять, – усмехнулся Араб.
– Господи, – вздохнула сидевшая в кресле Жанна, – да я, честное слово, не знаю, где он. Я пыталась связаться с ним или хотя бы с хозяином квартиры, никто не берет трубку.
– А вот это ты сделала зря, – недовольно проговорил Павел. – Телефон наверняка прослушивается, и они сумели определить, откуда звонили.
– Ну и что? – вызывающе спросила она. – Да, я звонила, потому что люблю этого человека. Что же теперь – меня убить за это надо?
– Ты никак не поймешь, ведь сейчас могут подумать, я говорю о центре, что он через тебя подобрался к нам. Ты знаешь, что убит человек Кардинала? Вернее, его жены Нонны. – Его нашли где-то за Кольцевой, в лесополосе. И знаешь, что странно: его пытали, значит, хотели что-то узнать. Выходит, не исключено, что твой знакомый Артур из той же компании. В баре на Петровке он был, и – вспомнив, усмехнулся он, – оттуда ушел с какой-то женщиной. Я не уточнил, с кем именно и кто она…
– Зачем ты мне это говоришь? – спросила Жанна. – Хочешь, чтобы я разозлилась на Артура и помогла вам его найти? Этого не будет. Даже если он был с женщиной в ресторане, а потом спал с ней, все это было до меня. Потому что сейчас он не с ней, – улыбнулась Жанна. – Если вы уж знаете о ней, то наверняка…
– Она исчезла, – перебил ее Павел. – Обманула боевиков и испарилась. И не исключено, что сейчас они вместе. Эта дамочка, твой милый мужчина, дедуля и все остальные.
– Чтобы заставить женщину предать, – Жанна с улыбкой вспомнила французскую пословицу, – сделай так, чтобы она ревновала.
– Софи, милая, – вздохнув, обратился Павел к подруге Жанны, – ради Бога, объясни ей, что все гораздо серьезнее и, я бы даже сказал, опаснее, чем она думает. А я, – он встал, – на час-другой уеду.
– Паша прав, – едва тот вышел, сказала Софи, – у тебя могут быть большие неприятности. Сейчас об этом знают только он и Аркадий. Но Аркашка влюблен в тебя, и опасаться его пока не приходится. Павел – мой друг, а я твоя подруга. И он…
– Господи, – насмешливо перебила ее Жанна, – вот, оказывается, благодаря кому я до сих пор жива. А то, что приходили ко мне домой и, если бы не этот здоровяк пьяница, меня бы убили, в расчет не берется. Ты забыла, кто такие Павел, Аркадий и все остальные. Они мафия. Сами они не воруют, не грабят и не убивают. По их приказу это делают другие. Они остаются чистенькими. Подают нищим, дают большие суммы на благотворительность или на постройку храмов. Но ты понимаешь, что из-за этого они только опасней? Они…
– А ты, – резко перебила ее Софи, – сама разве не благодаря Карлу, а потом Аркадию сделала себе деньги? Или…
– Ты права, – перебила ее Жанна. – Но тут, видишь ли, в чем дело. Начинала я все на свои кровные. Продала дачу, которую мне оставил отец, его же машину. Вложила деньги, которые опять-таки остались мне после гибели отца, и начала заниматься верхней одеждой. И, разумеется, появились те, кого в народе величают рэкетом, это та же мафия. Так почему я должна платить кому-то, если мой отец дважды спасал от тюрьмы известного мафиози Карла? Я обратилась к нему. Он в память о моем отце позвонил куда-то, и все – те, кто еще вчера пугал меня, стали охранять. – Взглянув на Софи, Жанна покачала головой. – А ты гораздо хуже, чем я думала. Делаешь себе успех за мой счет? Зря.
– Вот ты как думаешь обо мне? – холодно спросила Софи. – Я защищаю тебя перед Павлом, его слова все-таки что-то значат там. – Она махнула рукой вверх.
– А ты меня чуть ли не дрянью обзываешь. У тебя была прекрасная возможность стать счастливой. Не отталкивай Аркадия, и ты будешь иметь все, о чем только может мечтать женщина.
– Например, ты, – спокойно заметила Жанна. – Мне не надо счастья от счета в банке или дорогих мехов и украшений. Я довольна тем, что у меня есть. А у меня все-таки много чего есть. – Она засмеялась. – Ты просто завидуешь мне.
– Да если бы не твой отец, – не выдержала Софи, – кем бы ты сейчас была?!
– Человеком, – опять спокойно сказала Жанна. – Правда, может, не такой состоятельной, как сейчас, но все-таки у меня что-то было бы. Я ленивая и довольствуюсь малым.
Софи хотела что-то сказать, но сдержалась и вышла из комнаты, Жанна услышала хлопок входной двери.
– Артур, – прошептала она, – если бы ты знал, как ты мне сейчас нужен.
– Я уверен, – говорил Абрам Давыдыч, – она с ними заодно, и Атаман тоже. Слишком много совпадений. Малкина сообщает нам о том, что ее продавцы убиты. Это так, только причина здесь не в том, как это она преподнесла нам и милиции. Скорее всего именно у убитых жили те люди, которые устроили перестрелку в баре. Они дали нам понять, что сильны и скоро придут.
– Хватит, Абрам, – возразил седобородый интеллигент, – мы собрались по очень серьезному вопросу, а ты, извини, занимаешься ерундой. Малкина случайно встретила того мужчину. Это подтверждает и Софи. Я не думаю, что он причастен к перестрелке в баре. И я не понимаю, почему мы уделили этому столько внимания. Кто-то решил напугать Атамана и послал двух одуревших от наркотиков людей убить его. Он знал, что ничего не выйдет. А тут сидевшие за соседним столом Атамана двое увидели оружие в руках наркоманов и, естественно, открыли огонь. Наверное, они сами кого-нибудь боялись. Ведь кровавые разборки среди криминальной публики – дело обычное. А мы почему-то решили…
– Тогда как объяснить то, – вмешался Павел, – что на квартире Иванова наших людей явно ожидали и встретили…
– Люди защищали себя и свое жилье, не более того. Иванов – бывший инструктор специальных войск, и, следовательно, у него наверняка есть ученики, которые просто навещают старого инструктора и, разумеется, не дают его в обиду. Вот и здесь…
– Альберт Макарович, – недовольно сказал Навруз, – давайте не будем разглагольствовать на эту тему. Нам брошен вызов, и мы обязаны найти и уничтожить тех, кто это сделал. Но сейчас дело не столько в них, сколько в Атамане. Вот от кого в любую минуту можно ожидать удара в спину. Надеюсь, больше подобных ошибок мы не допустим. У нас есть свои люди, а мы прибегали к услугам уголовника, и вот что из этого вышло. А…