Страница:
– Вот что, девоньки, – громко, с улыбкой проговорил мужчина, – это вам наглядный урок того, что цену сбивать нельзя. С каждым, кто будет продавать не по той цене, которую установим мы, будет так. – Он посмотрел на сверкающие под солнцем осколки хрусталя. – А если кто-то из вас пойдет в родную милицию, обещаем месячный отдых в больнице, загипсованные руки и ноги. Ну а если и это не подействует, организуем похороны за наш счет. Надеюсь, я высказался понятно. Цены будут сообщаться каждое утро. До свидания, милые, – засмеялся он и, подхватив хрустальную сахарницу, неторопливо пошел прочь.
– Витя, – входя в гараж, позвала молодая женщина в джинсах. – К тебе пришли.
– Кто? – спросил молодой мужчина в синей спецовке из ямы под двигателем «Нивы».
– Разговор есть, Витенька, – услышал он насмешливый голос. Чуть пригнувшись, посмотрел вверх и увидел присевшего на корточки мордатого парня.
– Чего надо? – недовольно спросил он.
– Да ничего особенного, – усмехнулся мордатый. – Ты, говорят, в Москву собираешься хрусталь везти. Может, передумаешь?
– Да кто ты такой? – Виктор быстро вылез из ямы и замер. Ему в живот уперлось лезвие ножа.
Перед ним с финкой в руке стоял невысокий парень. Слева поигрывал ножом еще один. Перепуганная женщина, прижавшись спиной к стене, широко раскрытыми глазами смотрела на парня с резиновой дубинкой.
– Кто вы? – спросил Виктор.
– Люди, у которых ты хочешь кусок хлеба забрать, – улыбнулся мордатый.
Сильный удар по голени бросил Виктора на бетонный пол гаража. Мощный пинок в бок отбросил его к стене.
– Не трогай его! – с плачем крикнула женщина.
– Разве это трогают? – Мордатый насмешливо посмотрел на нее. – Если не образумишь своего супруга, тогда тронем. А сейчас нам нужно видеть товар. Может, что понравится и купим, – рассмеялся он.
– Сволочи, – промычал Виктор. Парни вопросительно взглянули на мордатого.
– Грубишь. – Тот покачал головой. – Но я добрый дядя. Живи пока. Где у вас товар? – обратился он к женщине. Бросив взгляд на стонущего мужа, та заплакала.
– Ему хуже будет.
– В кузове, – сквозь слезы кивнула она на стоявшую над соседней смотровой ямой «Газель».
– Работайте, – бросил мордатый парням. Подхватив монтировки, двое пошли к закрытому брезентом кузову «Газели».
– Сволочи. – Виктор попытался подняться. Парень с дубинкой, увидев кивок мордатого, шагнул вперед, с коротким взмахом ударил Виктора дубинкой по спине. Из закрытого брезентом кузова «Газели» донеслись удары и звон разбитого стекла.
– Хорош, – крикнул мордатый. Посмотрев на женщину, подошел к ней и приподнял ее подбородок. – А ты ничего бабенка. Если где-то что-то всплывет, тобой вдоволь наиграются и бросят в реку. Ясно? – Он несильно хлопнул ее по щеке.
Зоя Андреевна с хозяйственной сумкой в руке подошла к двери своей квартиры. Поставила сумку, достала ключ и, испуганно ахнув, толкнула приоткрытую дверь. Забыв про сумку, бросилась в прихожую.
– Андрей! – громко позвала она и побежала в комнату. Инвалидная коляска валялась на боку. Между креслом и стоящим на тумбочке телевизором, прижимаясь спиной к стене, сидел Андрей. Его лицо было в крови.
– Андрей. – Ахнув, Зоя бросилась к нему.
– Их трое было, – услышала она его шепот. – Если бы на год раньше, – сощурив мокрые от слез глаза, прошептал он. —.. А то…
– Я вызову милицию. – Зоя бросилась в прихожую.
– Нет! – громко крикнул Андрей. Остановившись, она медленно повернулась. Он мотнул головой вправо. Зоя увидела выдвинутый ящик письменного стола. – Они взяли письмо матери, а там на конверте ее адрес. – Зоя ахнула.
– Они не тронут ее, если мы будем молчать. И еще. Посоветовали тебе принять предложение. Тогда, сказали они, все будет по-другому. У нас будут покровители и большие деньги.
– Господи. – Зоя обессиленно опустилась на диван. – Снова это.
– Почему ты не примешь их предложение? – спросил Андрей. – Ты любишь свою работу и делаешь ее очень хорошо. Почему…
– Это звучит, наверное, глупо, – проговорила Зоя, – но как бы ни было плохо, работать на кого-то я не стану. А на преступников тем более. Это они убили отца, я уверена. Он узнал что-то, и его убили.
– Господи, – тряхнув головой, прошептал Андрей. – Сделай меня прежним хотя бы на пару часов. А потом делай со мной все, что хочешь.
– Перестань. – Зоя подошла к мужу. – Все будет хорошо. Я найду на них управу.
– Не знаю. У них большие деньги, а следовательно, куплено все и вся. Они вошли в квартиру, как будто к себе домой. Я как раз задремал и проснулся от боли. Меня просто повалили вместе с коляской на пол. Даже не ударили. Побрезговали. А один, я его рожу до самой смерти помнить буду, плюнул мне в лицо. Знаешь, – немного помолчав, он посмотрел он на жену, – я понимаю, что это похоже на бред сумасшедшего, но готов продать душу черту, дьяволу или еще какой-нибудь нечистой силе только за то, чтобы стать прежним. Хотя бы на пару часов. А потом что угодно. – Зажмурившись, он тряхнул головой. – Потому что сейчас отчетливо понял – я никто, живой труп.
– Ты мне нужен, – неожиданно рассердилась Зоя, – именно такой, какой есть. Давай я помогу тебе. – Она обхватила его за талию и усадила в инвалидную коляску. – Сейчас разогрею щи. – Наклонившись, поцеловала его в щеку. – И будем обедать. Я сегодня продала два фужера и знаешь что купила? – стараясь говорить весело, спросила Зоя. – Бутылку рябины на коньяке. Сейчас выпьем.
– Понятно, – проговорил сидевший за столом с сотовым телефоном у уха упитанный пожилой мужчина и, ослабив узел, приспустил галстук. – Значит, они действительно сами все производят. Я думал, где-то покупают. Ну что же…
– Нужно узнать, где именно. Скорее всего где-то рядом, – проговорил мужской голос в телефоне. – Потому что белорусские машины вышли из города. А если доставка была откуда-то, то это накладно. Пряхин не будет собирать крохи. Он, впрочем, как и остальные, слишком скуп для этого.
– Вот и постарайся выяснить, все расходы я оплачу. Работай. Чуть что – сразу связывайся со мной.
– Ладно, Григорий Яковлевич. Сегодня же начну.
– Да, – вспомнил Григорий Яковлевич, – мне сказали, что кто-то хочет повысить цену на хрусталь. Это так?
– Да. Поступила информация, что рабочих завода, с которыми расплачиваются продукцией, кто-то здорово прижал и установил им цену на продажу. Правда, это пока только разговор. Проверка не подтвердила. Заявлений ни от кого не поступало.
– Что вы там делаете? – рассердился Григорий Яковлевич. – За что вам зарплату платят? Про это уже весь город говорит, а у вас проверка не подтвердила. В конце концов, я плачу тебе деньги, и немалые, и мне нужны ответы на все вопросы. Понял?
– Да, – торопливо согласился собеседник. – Я все выясню.
– Надеюсь, – кивнул Григорий Яковлевич. Отключив телефон, положил его на стол.
– Григорий, – в кабинет вошла симпатичная женщина средних лет, – ты просил узнать о Яковлевой. Вот. – Она положила на стол лист бумаги. – Все, что удалось выяснить.
Он взял его и быстро пробежал глазами.
– Да. – Криво улыбнувшись, скомкал листок и бросил в сторону. – Мне не нужна ее биография. Я хочу знать, чем вызван интерес Лобова и Пряхина к Яковлевой. Что им от нее нужно?
– Значит, я не правильно поняла.
– Клавдия, – сказал Григорий Яковлевич, – последнее время ты понимаешь мои просьбы не совсем так, как нужно. В чем дело? Ты поглупела или стала хитрее?
– Ну что же. – Немного помолчав, она кивнула. – Хорошо. Поглупел ты, потому что не понимаешь, что не следует совать нос в дела…
– Вон ты как заговорила. Значит, ты считаешь, что по сравнению с Лобовым и Пряхиным я…
– Дурак, – спокойно сказала она.
– Клавка! – крикнул он. – Ты не забывайся…
– Я просто хочу, – тоже закричала она, – чтобы ты жил! Неужели ты до сих пор ничего не понял?! Ведь Пряхин и Лобов – пешки в чужой игре, ими манипулируют другие. И если ты помешаешь, тебя уберут. Ты думаешь, Пряхин или Лобов неожиданно…
– Хватит, – резко бросил он. – Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть. Вон. – Клавдия вздохнула и быстро вышла. – Тварь, – сев в кресло, буркнул он. – Пригрел змею на груди. Я дурак. – Он стукнул кулаком по столу. – Стерва.
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
– Да, – все еще недовольно отозвался Григорий Яковлевич.
– Слушай сюда, сучонок, – раздался в трубке лениво-небрежный молодой мужской голос. – Если не перестанешь интересоваться чужими делами, потеряешь башку. Понял?
– Ты! – вскакивая, заорал Григорий Яковлевич. – По телефону такой смелый! Ты приди ко мне и скажи это же! Слышишь?!
– Если я приду, ты сдохнешь. Предупреждаю первый и последний раз, – услышал набиравший в легкие воздух Григорий. – Запомни это.
– Ты! – изо всех сил сжав телефонную трубку, взвыл Григорий Яковлевич.
– Сволочь! Да я тебя… – Услышав гудки отбоя, замолчал. – Тварина, – впечатав трубку в рычажки старого аппарата, проговорил он. – Пугать вздумали. Ну скоты.
– Схватил сотовый телефон. Начал прожимать номер, но покачал головой и отключил его. – Что я скажу? – вслух спросил он себя. – Что звонил какой-то придурок и пугал меня? И все? Хотя я знаю, что он имел в виду. Но тогда, выходит, Клавдия права? – Григорий Яковлевич нажал кнопку вызова секретарши.
– Да, Григорий Яковлевич, – услышал он женский голос.
– Принеси бутылку водки, – рявкнул он и отключил внутреннюю связь.
– Значит, ты решила так и держать его на расстоянии? – спросил открывший дверцу холодильника кудрявый мужчина в красном пиджаке.
– Некоторое время, – улыбнулась она. – Да. Все получает тот, кто умеет выжидать.
– Ну-ну. – Достав баночку пива, он закрыл холодильник. Сделал несколько глотков. – В жару лучше холодного пива, ничего нет, – бросил он.
– Ты, Гога, не похож на любителя пива, – засмеялась женщина. – Они, как правило, толстые. А ты в прекрасной форме.
– Выгляди я по-другому, – улыбнулся он, – не имел бы того что есть. А кроме этого, – поставив баночку, подошел к ней, – у меня не было бы такой великолепной партнерши.
– Значит, ты во мне видишь в первую очередь партнера..
– Перестань. – Улыбнувшись, он обнял ее. – Ты для меня значишь гораздо больше, чем все остальные. Я…
– Поцелуй меня по-настоящему, – обвив его шею руками, попросила женщина. Гога прижал ее к себе, но в это время раздался длинный звонок.
– Черт возьми, – недовольно сказал Гога, – кого там принесло?
– Наверное, хозяйка, она звонила и сказала, что придет за деньгами. Я сейчас вернусь. – Женщина вышла из комнаты.
– Да иду, – подходя к двери, сказала женщина и открыла дверь. Увидела двоих крепких парней. – Вам кого? – удивленно спросила она.
– Тебя, – хмыкнув, шагнул вперед один. Она отступила на два шага назад.
Второй тоже вошел и захлопнул дверь.
– Гога! – вскрикнула она.
– Глянь, что там за Гога, – схватив женщину за плечи, сказал первый.
Второй шагнул к двери. Сзади раздался сдавленный стон. Он усмехнулся и преградил выход подошедшему к двери Гоге. Но, охнув, выпучил глаза и, сложившись пополам, начал падать. Гога, отправив его в сторону ударом кулака, прыгнул вперед. Остановившись, усмехнулся. Первый парень, вжав ладони между ног, скрючившись, валялся у ног женщины.
– Ты в форме, – улыбаясь, кивнул он.
– Кто они? И что им надо?
– Это мы сейчас узнаем. – Гога присел и завел первому парню руки за спину. Потом вытащил из кармана его джинсов офицерский ремень и стянул им руки парня. Встал.
– Со вторым я управилась, – связывая скакалкой руки второго, сказала женщина. Связанный Гогой парень коротко простонал.
– Как ты вовремя, – снова присел на корточки Гога. – Что вам здесь понадобилось? Кто послал, зачем?
– К ней, – простонал парень, взглянув на женщину. – Зачем – не знаю. Просто велели товарнуть трохи.
– Кто? – спросила женщина.
– Стилист, – прорычал парень.
– Его имя? – потребовала женщина. – И фамилия?
– Не знаю. Стилист и Стилист. А там хрен его знает. Нам от него Бугор бабки дал.
– Что за Бугор? – поинтересовался Гога. – Где его можно найти?
– Суздаль, – отозвался лежащий. – Его там все знают.
Гога взглянул на женщину.
– Ты знаешь Бугра?
– Нет. Даже не слышала о нем. Чем он занимается?
Гога резким пинком в живот выбил из парня сознание.
– Все предельно ясно, – буркнул он. – Кто-то тебя вычислил. Надо исчезать. Мы и так слишком долго задержались в этом славном городе. Собирайся, немедленно уезжаем. – Стилист, – пробормотал Гога. – Кто же это? Впрочем, надо отсюда линять. И чем быстрее, тем лучше. – Здравствуй. – Обняв стройную девочку лет пятнадцати, Зоя поцеловала ее.
– Мама, ты за мной? – с надеждой спросила она.
– Просто навестить. – Зоя улыбнулась.
– Когда я домой поеду? – недовольно спросила девочка.
– А чем тебе здесь плохо? – поинтересовалась вышедшая на крыльцо пожилая женщина. – У вас в городе воздух тяжелый. А здеся прямо как бальзам пьется.
– Подняв голову, глубоко вздохнула. – Ты вона, – снова посмотрела она на девочку, – за месяц как посвежела. И поправилась. Прямо девка на выданье.
– Антонина Павловна, – шагнула к ней Зоя. – Ольга слушается тебя? – Повернувшись, взглянула на дочь.
– Конечно, слушается, – улыбнулась свекровь. – Помощница моя, и за водой ходит, и по дому все делает. Картошку полоть не сегодня-завтра будем. Ты мне отравы против жука привезла? А то ведь картошка вылезти не успела, а он, окаянный, уже пожирать ее начал.
– Привезла, – кивнула Зоя.
– Ура! – весело воскликнула Оля. – Мама мой любимый йогурт привезла!
– А колбаса не куриная? – увидев палку колбасы в пакете, с тревогой спросила бабушка. – А то вона по телевизору говорили, что, значит, в Бельгии всех кур поотравили. А наши предприниматели сейчас их по дешевке, чтоб, значит, в деньгах не потерять, продавать начнут.
– Российская, – засмеялась Зоя.
– Как там Андрюшка? – тихо спросила свекровь.
– Плохо, – опустив голову, прошептала Зоя. – Он – все время говорит, что умереть хочет.
– Так как же ты его одного оставила? – встревожилась свекровь. – Ведь не дай Бог наложит на себя руки.
– Нет, – уверенно ответила Зоя. – Сейчас он этого не сделает.
– Дай-то Бог. – Свекровь внимательно посмотрела на нее.
– Я занесу все и в холодильник положу. – Оля прошла в дом.
– Что-то случилось? – подождав, пока Оля уйдет, спросила свекровь.
– Ничего особенного, – стараясь говорить спокойно, покачала головой Зоя.
– Просто соскучилась по дочери и по вас. А вы не рады? – с улыбкой спросила она.
– Не ври мне. Ты бы ни за что на свете Андрюшку одного не оставила. Что случилось?
– Я слышал, ты молодость вспомнил, – усмехнулся Антон.
– А разве это плохо? – буркнул сидящий за столом Василий.
– Чего же хорошего? – Сын дернул сильными плечами. – Мать вон переживает. Зря ты, папан, в любовь поиграть решил. Поздно уже за молоденькими бегать.
– А ты мне не указывай, – разозлился Лобов, – что поздно, а что нет! Лучше о себе думай. Зачем тебе все…
– А ты в мои дела тоже не суйся. Как могу, так и живу. Насчет твоей любви лично мне до лампочки, маман жалко. Ладно бы под старость резвился так, чтоб никто не знал. А то ты ей, говорят, цветы по утрам посылаешь. – Антон рассмеялся.
– Не смей зубы скалить! – закричал отец. – Мать ему, видите ли, жалко стало. А когда в тюрьму садился, ты о нас с матерью думал? Или…
– Папаша, – засмеялся Антон. – Неужели ты думаешь, я просто так сюда приехал? Я же знаю, чем вы сейчас занимаетесь. И поверь, тебе за дела эти премию не дадут. А вот срок, – он усмехнулся, – приличный получишь. По делу вместе со всеми пойдешь. Как организатор. Так что твоя любовь сейчас совсем не нужна. Она мешает, – жестко закончил он. Лобов удивленно уставился на сына.
– Да, – кивнул Антон, – знаю я о ваших работах, поэтому и приехал. Передай Ниндзе, что Председатель не совсем доволен. Кое-что высветилось, и это может вызвать определенные осложнения.
– Ты, – пораженно прошептал Лобов, – знаешь…
– Да. Неужели ты думаешь, вы такие умные и, загребая миллионы, не будете ни с кем делиться? Хотя, наверное, зря я тебе это сказал. Твоя внезапно вспыхнувшая любовь может здорово навредить. Но Зоенька больше принимать от тебя подарков не станет. Я как сын тоже не советую пытаться встретиться с ней. Мать должна жить спокойно.
– Ты! – крикнул Василий. – Молокосос! Ты что думаешь…
– Это тебе думать нужно, – перебил его сын. – Мать знает, что ты с законом не в ладу. И если поймет, что ты вот-вот променяешь ее на эту Зоеньку, запросто может накатать телегу в ментовскую.
– Ты думаешь, она сможет предать меня? – испугался Василий.
– Покинутая ради другой, – пожал плечами Антон, – способна на все. Сейчас она с тобой и поэтому боится, что тебя возьмут. А когда ты будешь рисковать ради другой, а ей передавать пенсию, она разозлится. Ты же мудрый человек, папаша, зачем тебе эти амурные похождения? Тем более Зоенька, я навел справки, на тебя хрен забила. Отвали от нее, пока не попал в какую-нибудь неприятную историю. У нее дела с кидаловом связаны. Что-то с квартирами. Пока она не нарвалась на серьезных людей, а то ведь потом будет лазаря петь и тебя наверняка приплетет.
– Подожди, – сказал обескураженный отец, – с каким таким кидаловом? Какие квартиры?
– Продает квартиры одиноких стариков на свой страх и риск. Она уже двоих пенсионерок в дом престарелых отправила, а их хаты продала. Выбирает таких, у кого квартиры или дома более-менее. Ничем не брезгует, сучка. Сейчас в Россию наплыв беженцев большой, среди них очень денежные попадаются. Вот и покупают себе жилье за приличные бабки. А она этим пользуется.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Василий.
– Вполне. Зойка работала на очень серьезного дядю по этой части. Там даже мокруха была. Кого уговорить не могли, убивали. Почти всех мусора повязали. Она и еще пара каких-то сумели увернуться. По делу вроде цепанули, но отпустили за недоказанностью. Она почему тебя на коротком поводке держит – считает, что ты довольно крутой по нынешним меркам и если где-то ее зажмут, она перед тобой ноги расставит и ты ее отмажешь. Или деньгами, или еще как. Ведь попроси она тебя помочь, ты бы не отказался.
– Нет, – честно ответил Лобов. Покачав головой, нахмурился. – Подожди. Ты что-то путаешь. Ее брат говорил, что…
– Какой еще брат? – удивленно перебил его сын.
– Она с братом приехала год назад. Мы познакомились на концерте Аниты Цой. Они мне билет продали. Вот с тех пор…
– Ты спал с ней?
– Да ты что? – возмутился Лобов. – Если бы спал, неужели думаешь, я бы до сих пор с мамой твоей жил?
– А при брате хоть раз целовал? – поинтересовался.
– Ну… – кашлянул Василий. – В щеку. При расставании.
– Крепко она тебя зацепила, – хмыкнул Антон. – А насчет брата надо будет уточнить, что там за братец. Скорее всего кто-то из тех двоих, кто от дела о квартирах в Москве отмазаться сумел.
– Знаешь, – немного подумав, сказал Василий. – Мне кажется, ты ошибаешься. Зоя не такая…
– Да знаю я, какая она, – поморщился сын. – Мы с ней пару раз на загулах встречались. Баба она, конечно, башковитая, работала в паспортном столе, за себя постоять может. Тренированная, стерва. Она с Погорельцем работала, и раз тот какую-то бабищу отхватил. Вся из себя. Так Зойка ей накидала по харе. Еле оттащили, думали, пришибет. А вот кто братец ее? Надо уточнить.
– Стилист? – переспросил Гогу невысокий коренастый мужчина в камуфляже.
– Не знаю такого. А Бугра видел пару раз. Он вроде как ударная сила. Ну там, поломать кого или просто измолотить. По-серьезному не работает. Мокруха не его профиль. Кто любовника своей бабенки измордовать пожелает, к нему идут. А вот Стилист… Не слышал о таком, но постараюсь выяснить. Думаешь, кто-то из родни бабулек?
– Да у тех вроде родственников нет. – Гога пожал плечами. – Мы же, прежде чем начать, проверили все. Обе бабуськи одинокие. Одна вообще рожать не могла. У второй муж и дочь погибли в автокатастрофе. И вдруг сегодня эти двое нарисовываются. А мы только клиента нашли. Старичок один, ему уже под восемьдесят, ищет сиделку. Ну, значит, чтобы с ним жила и ухаживала за ним. А он ей сразу квартиру подписывает. Ну, не сразу, – заметив насмешливую улыбку коренастого, поправился он, – а если она ему в течение месяца понравится.
– И думаешь, этот дедок сразу сдохнет? – засмеялся коренастый. – Бывают деды такие, что лет по десять умирают, а то и больше.
– Ну уж ему бы мы помогли, – улыбнулся Гога.
– Такие номера сейчас не проходят, – возразил коренастый. – Малейшее подозрение – и проверяют все.
– Он бы своей смертью помер, – засмеялась сидевшая на тахте женщина. – Я бы сумела его до инфаркта довести и не сразу вызвала бы «скорую помощь».
Переглянувшись, мужчины тоже засмеялись.
– Нy что? – спросил Гога. – Ты нас пристроишь где-нибудь. Узнаем, что такое Стилист, и решим, что делать. А то сейчас иметь идущего по следу врага не хочется. Желательно узнать о нем все. Что он к нам имеет. Чем занимается и все такое прочее.
– Ладно, – кивнул коренастый, – я вас к себе на дачу отвезу. Вернее, в деревню. У меня там дом вместо дачи. Вот там и побудете некоторое время. Я постараюсь все выяснить.
– В деревне? – Женщина недовольно сморщила нос. – Скукотища, К тому же там все друг друга знают…
– Сейчас в деревнях, – возразил коренастый, – летом столько приезжих, что и внимания на них никто не обращает. А кроме этого, ничего предложить не могу.
– Деревня – это самое то, – поддержал его Гога, – что нам сейчас надо. Отдохнем и душой и телом. Кроме того, – он подмигнул женщине, – там множество одиноких бабушек. А дома есть очень даже приличные. На этом можно неплохо и вполне законно заработать. Так что, Зоя Петровна, отправляемся в деревню. Речка там есть? – спросил он коренастого.
– Имеется. Бужа. Не широкая и не глубокая, но купаются.
– Рыба в ней есть? – поинтересовалась Зоя.
– Какая-то плавает. Я не рыбак. Охоту люблю, а эти дела с удочками не для меня.
– Ну? – Резко ударив по боксерской груше, Родион взглянул на вошедшего парня.
– Звякнул, – кивнул тот. – Он, сука, заблажил. Мол, приди ко мне. В общем, блатовать начал. Я не стал с ним базарить, сказал, что ты велел, и трубку повесил.
– Молоток. – Родион ударил по груше ногой. – Это должно подействовать. Ну а если нет – придется с ним по-другому говорить.
– Может, надо было сразу по-другому? – усмехнулся парень. – А то он, сука, больно уж визжал.
– Как дела? – Не слушая его, Родион взглянул на вошедшего мордатого.
– Как в танке, – кивнул тот. – Он, в натуре, уже «Газель» загрузил. Мы там поколотили кое-что. И бабе его я жути нагнал.
– Актера видел? – спросил Родион.
– У него лады, – кивнул мордатый. – Он на вокзале ситуацию пояснил, и всех как ветром сдуло. Потом по трассе прошел. Там до хрена стекляшек продают.
Да он скоро сам нарисуется и все разжует.
– Ладно, – скручивая с рук бинты, кивнул Родион. – Бабки получите сегодня. Вечером расчет. – Он подмигнул. – Сейчас мы серьезными делами занимаемся, и оплата еженедельная, как на Западе. А за конкретную работу расчет сразу. Правда, если дело не выгорит, пени взыматься будут с нас. Но сначала разберутся, мы сплоховали или там действительно ничего чсделать было нельзя.
– Мы с парнями перетерли насчет этого, – кивнул мордатый. Его широкое лицо выразило удовольствие. – И нам это подходит.
– Чего? – взглянул на него Родион. – Вам подходит. – Он усмехнулся. – Да если бы не я, где бы вы все были?
Мордатый возразил:
– Мы это же сказать можем. Сам прикинь: на кой хрен ты им нужен один, без нас? Если только боевиком.
– А вот это пусть тебя не колышет, – разозлился Родион. – Вы со мной спокойно работали. Знали, если что – Валерка впряжется и отмажет. А сейчас, значит, получается, что я без вас вроде нуля без палочки. – Он вдруг ударил мордатого ногой в лоб. – Кья! – Мордатый упал.
– Твои тоже так думают? – повернулся Рудик ко второму парню.
– Мы с тобой с самого начала, – бросив взгляд на лежащего на спине с раскинутыми руками мордатого, сказал парень, – и понимаем, что, если бы не Валерка, нам бы…
– Все, – прервал его Родион. – Ты, Ушастый, если что услышишь от его парнишек, – он кивнул на мордатого, – то сразу мне цинкани. Не нравится мне базар Хари.
– Харя вообще-то зажрался, – буркнул Ушастый. – Он…
– Все, – махнул рукой Родион, – свободен. Ушастый быстро вышел.
– Значит, ты себя со мной на один уровень ставишь? – подойдя к замычавшему Харе, спросил Родион.
– Рудик, – помотав головой, тот открыл глаза и испуганно уставился на него, – я же не то имел в виду. Просто мы с тобой все эти зехира уже назубок знаем. Я думал, мы кенты, а ты…
– Вот что, Харя. – Присев, Родион резким движением выхватил пистолет и ткнул стволом в лоб замершему боевику. – Запомни: у меня приятелей среди вас, сявок, нет. Вы на меня пахали и пахать будете. Скажу «фас» – и друг другу глотки порвете. Сейчас особенно, потому что у нас «крыша» появилась. И не будем мы больше по рынкам да ларькам на трассе мелочь собирать. Но еще раз подобное вякнешь, – сухо щелкнул взведенный курок «ТТ», – завалю.
– Витя, – входя в гараж, позвала молодая женщина в джинсах. – К тебе пришли.
– Кто? – спросил молодой мужчина в синей спецовке из ямы под двигателем «Нивы».
– Разговор есть, Витенька, – услышал он насмешливый голос. Чуть пригнувшись, посмотрел вверх и увидел присевшего на корточки мордатого парня.
– Чего надо? – недовольно спросил он.
– Да ничего особенного, – усмехнулся мордатый. – Ты, говорят, в Москву собираешься хрусталь везти. Может, передумаешь?
– Да кто ты такой? – Виктор быстро вылез из ямы и замер. Ему в живот уперлось лезвие ножа.
Перед ним с финкой в руке стоял невысокий парень. Слева поигрывал ножом еще один. Перепуганная женщина, прижавшись спиной к стене, широко раскрытыми глазами смотрела на парня с резиновой дубинкой.
– Кто вы? – спросил Виктор.
– Люди, у которых ты хочешь кусок хлеба забрать, – улыбнулся мордатый.
Сильный удар по голени бросил Виктора на бетонный пол гаража. Мощный пинок в бок отбросил его к стене.
– Не трогай его! – с плачем крикнула женщина.
– Разве это трогают? – Мордатый насмешливо посмотрел на нее. – Если не образумишь своего супруга, тогда тронем. А сейчас нам нужно видеть товар. Может, что понравится и купим, – рассмеялся он.
– Сволочи, – промычал Виктор. Парни вопросительно взглянули на мордатого.
– Грубишь. – Тот покачал головой. – Но я добрый дядя. Живи пока. Где у вас товар? – обратился он к женщине. Бросив взгляд на стонущего мужа, та заплакала.
– Ему хуже будет.
– В кузове, – сквозь слезы кивнула она на стоявшую над соседней смотровой ямой «Газель».
– Работайте, – бросил мордатый парням. Подхватив монтировки, двое пошли к закрытому брезентом кузову «Газели».
– Сволочи. – Виктор попытался подняться. Парень с дубинкой, увидев кивок мордатого, шагнул вперед, с коротким взмахом ударил Виктора дубинкой по спине. Из закрытого брезентом кузова «Газели» донеслись удары и звон разбитого стекла.
– Хорош, – крикнул мордатый. Посмотрев на женщину, подошел к ней и приподнял ее подбородок. – А ты ничего бабенка. Если где-то что-то всплывет, тобой вдоволь наиграются и бросят в реку. Ясно? – Он несильно хлопнул ее по щеке.
Зоя Андреевна с хозяйственной сумкой в руке подошла к двери своей квартиры. Поставила сумку, достала ключ и, испуганно ахнув, толкнула приоткрытую дверь. Забыв про сумку, бросилась в прихожую.
– Андрей! – громко позвала она и побежала в комнату. Инвалидная коляска валялась на боку. Между креслом и стоящим на тумбочке телевизором, прижимаясь спиной к стене, сидел Андрей. Его лицо было в крови.
– Андрей. – Ахнув, Зоя бросилась к нему.
– Их трое было, – услышала она его шепот. – Если бы на год раньше, – сощурив мокрые от слез глаза, прошептал он. —.. А то…
– Я вызову милицию. – Зоя бросилась в прихожую.
– Нет! – громко крикнул Андрей. Остановившись, она медленно повернулась. Он мотнул головой вправо. Зоя увидела выдвинутый ящик письменного стола. – Они взяли письмо матери, а там на конверте ее адрес. – Зоя ахнула.
– Они не тронут ее, если мы будем молчать. И еще. Посоветовали тебе принять предложение. Тогда, сказали они, все будет по-другому. У нас будут покровители и большие деньги.
– Господи. – Зоя обессиленно опустилась на диван. – Снова это.
– Почему ты не примешь их предложение? – спросил Андрей. – Ты любишь свою работу и делаешь ее очень хорошо. Почему…
– Это звучит, наверное, глупо, – проговорила Зоя, – но как бы ни было плохо, работать на кого-то я не стану. А на преступников тем более. Это они убили отца, я уверена. Он узнал что-то, и его убили.
– Господи, – тряхнув головой, прошептал Андрей. – Сделай меня прежним хотя бы на пару часов. А потом делай со мной все, что хочешь.
– Перестань. – Зоя подошла к мужу. – Все будет хорошо. Я найду на них управу.
– Не знаю. У них большие деньги, а следовательно, куплено все и вся. Они вошли в квартиру, как будто к себе домой. Я как раз задремал и проснулся от боли. Меня просто повалили вместе с коляской на пол. Даже не ударили. Побрезговали. А один, я его рожу до самой смерти помнить буду, плюнул мне в лицо. Знаешь, – немного помолчав, он посмотрел он на жену, – я понимаю, что это похоже на бред сумасшедшего, но готов продать душу черту, дьяволу или еще какой-нибудь нечистой силе только за то, чтобы стать прежним. Хотя бы на пару часов. А потом что угодно. – Зажмурившись, он тряхнул головой. – Потому что сейчас отчетливо понял – я никто, живой труп.
– Ты мне нужен, – неожиданно рассердилась Зоя, – именно такой, какой есть. Давай я помогу тебе. – Она обхватила его за талию и усадила в инвалидную коляску. – Сейчас разогрею щи. – Наклонившись, поцеловала его в щеку. – И будем обедать. Я сегодня продала два фужера и знаешь что купила? – стараясь говорить весело, спросила Зоя. – Бутылку рябины на коньяке. Сейчас выпьем.
– Понятно, – проговорил сидевший за столом с сотовым телефоном у уха упитанный пожилой мужчина и, ослабив узел, приспустил галстук. – Значит, они действительно сами все производят. Я думал, где-то покупают. Ну что же…
– Нужно узнать, где именно. Скорее всего где-то рядом, – проговорил мужской голос в телефоне. – Потому что белорусские машины вышли из города. А если доставка была откуда-то, то это накладно. Пряхин не будет собирать крохи. Он, впрочем, как и остальные, слишком скуп для этого.
– Вот и постарайся выяснить, все расходы я оплачу. Работай. Чуть что – сразу связывайся со мной.
– Ладно, Григорий Яковлевич. Сегодня же начну.
– Да, – вспомнил Григорий Яковлевич, – мне сказали, что кто-то хочет повысить цену на хрусталь. Это так?
– Да. Поступила информация, что рабочих завода, с которыми расплачиваются продукцией, кто-то здорово прижал и установил им цену на продажу. Правда, это пока только разговор. Проверка не подтвердила. Заявлений ни от кого не поступало.
– Что вы там делаете? – рассердился Григорий Яковлевич. – За что вам зарплату платят? Про это уже весь город говорит, а у вас проверка не подтвердила. В конце концов, я плачу тебе деньги, и немалые, и мне нужны ответы на все вопросы. Понял?
– Да, – торопливо согласился собеседник. – Я все выясню.
– Надеюсь, – кивнул Григорий Яковлевич. Отключив телефон, положил его на стол.
– Григорий, – в кабинет вошла симпатичная женщина средних лет, – ты просил узнать о Яковлевой. Вот. – Она положила на стол лист бумаги. – Все, что удалось выяснить.
Он взял его и быстро пробежал глазами.
– Да. – Криво улыбнувшись, скомкал листок и бросил в сторону. – Мне не нужна ее биография. Я хочу знать, чем вызван интерес Лобова и Пряхина к Яковлевой. Что им от нее нужно?
– Значит, я не правильно поняла.
– Клавдия, – сказал Григорий Яковлевич, – последнее время ты понимаешь мои просьбы не совсем так, как нужно. В чем дело? Ты поглупела или стала хитрее?
– Ну что же. – Немного помолчав, она кивнула. – Хорошо. Поглупел ты, потому что не понимаешь, что не следует совать нос в дела…
– Вон ты как заговорила. Значит, ты считаешь, что по сравнению с Лобовым и Пряхиным я…
– Дурак, – спокойно сказала она.
– Клавка! – крикнул он. – Ты не забывайся…
– Я просто хочу, – тоже закричала она, – чтобы ты жил! Неужели ты до сих пор ничего не понял?! Ведь Пряхин и Лобов – пешки в чужой игре, ими манипулируют другие. И если ты помешаешь, тебя уберут. Ты думаешь, Пряхин или Лобов неожиданно…
– Хватит, – резко бросил он. – Убирайся. Я больше не хочу тебя видеть. Вон. – Клавдия вздохнула и быстро вышла. – Тварь, – сев в кресло, буркнул он. – Пригрел змею на груди. Я дурак. – Он стукнул кулаком по столу. – Стерва.
Зазвонил телефон. Он взял трубку.
– Да, – все еще недовольно отозвался Григорий Яковлевич.
– Слушай сюда, сучонок, – раздался в трубке лениво-небрежный молодой мужской голос. – Если не перестанешь интересоваться чужими делами, потеряешь башку. Понял?
– Ты! – вскакивая, заорал Григорий Яковлевич. – По телефону такой смелый! Ты приди ко мне и скажи это же! Слышишь?!
– Если я приду, ты сдохнешь. Предупреждаю первый и последний раз, – услышал набиравший в легкие воздух Григорий. – Запомни это.
– Ты! – изо всех сил сжав телефонную трубку, взвыл Григорий Яковлевич.
– Сволочь! Да я тебя… – Услышав гудки отбоя, замолчал. – Тварина, – впечатав трубку в рычажки старого аппарата, проговорил он. – Пугать вздумали. Ну скоты.
– Схватил сотовый телефон. Начал прожимать номер, но покачал головой и отключил его. – Что я скажу? – вслух спросил он себя. – Что звонил какой-то придурок и пугал меня? И все? Хотя я знаю, что он имел в виду. Но тогда, выходит, Клавдия права? – Григорий Яковлевич нажал кнопку вызова секретарши.
– Да, Григорий Яковлевич, – услышал он женский голос.
– Принеси бутылку водки, – рявкнул он и отключил внутреннюю связь.
– Значит, ты решила так и держать его на расстоянии? – спросил открывший дверцу холодильника кудрявый мужчина в красном пиджаке.
– Некоторое время, – улыбнулась она. – Да. Все получает тот, кто умеет выжидать.
– Ну-ну. – Достав баночку пива, он закрыл холодильник. Сделал несколько глотков. – В жару лучше холодного пива, ничего нет, – бросил он.
– Ты, Гога, не похож на любителя пива, – засмеялась женщина. – Они, как правило, толстые. А ты в прекрасной форме.
– Выгляди я по-другому, – улыбнулся он, – не имел бы того что есть. А кроме этого, – поставив баночку, подошел к ней, – у меня не было бы такой великолепной партнерши.
– Значит, ты во мне видишь в первую очередь партнера..
– Перестань. – Улыбнувшись, он обнял ее. – Ты для меня значишь гораздо больше, чем все остальные. Я…
– Поцелуй меня по-настоящему, – обвив его шею руками, попросила женщина. Гога прижал ее к себе, но в это время раздался длинный звонок.
– Черт возьми, – недовольно сказал Гога, – кого там принесло?
– Наверное, хозяйка, она звонила и сказала, что придет за деньгами. Я сейчас вернусь. – Женщина вышла из комнаты.
– Да иду, – подходя к двери, сказала женщина и открыла дверь. Увидела двоих крепких парней. – Вам кого? – удивленно спросила она.
– Тебя, – хмыкнув, шагнул вперед один. Она отступила на два шага назад.
Второй тоже вошел и захлопнул дверь.
– Гога! – вскрикнула она.
– Глянь, что там за Гога, – схватив женщину за плечи, сказал первый.
Второй шагнул к двери. Сзади раздался сдавленный стон. Он усмехнулся и преградил выход подошедшему к двери Гоге. Но, охнув, выпучил глаза и, сложившись пополам, начал падать. Гога, отправив его в сторону ударом кулака, прыгнул вперед. Остановившись, усмехнулся. Первый парень, вжав ладони между ног, скрючившись, валялся у ног женщины.
– Ты в форме, – улыбаясь, кивнул он.
– Кто они? И что им надо?
– Это мы сейчас узнаем. – Гога присел и завел первому парню руки за спину. Потом вытащил из кармана его джинсов офицерский ремень и стянул им руки парня. Встал.
– Со вторым я управилась, – связывая скакалкой руки второго, сказала женщина. Связанный Гогой парень коротко простонал.
– Как ты вовремя, – снова присел на корточки Гога. – Что вам здесь понадобилось? Кто послал, зачем?
– К ней, – простонал парень, взглянув на женщину. – Зачем – не знаю. Просто велели товарнуть трохи.
– Кто? – спросила женщина.
– Стилист, – прорычал парень.
– Его имя? – потребовала женщина. – И фамилия?
– Не знаю. Стилист и Стилист. А там хрен его знает. Нам от него Бугор бабки дал.
– Что за Бугор? – поинтересовался Гога. – Где его можно найти?
– Суздаль, – отозвался лежащий. – Его там все знают.
Гога взглянул на женщину.
– Ты знаешь Бугра?
– Нет. Даже не слышала о нем. Чем он занимается?
Гога резким пинком в живот выбил из парня сознание.
– Все предельно ясно, – буркнул он. – Кто-то тебя вычислил. Надо исчезать. Мы и так слишком долго задержались в этом славном городе. Собирайся, немедленно уезжаем. – Стилист, – пробормотал Гога. – Кто же это? Впрочем, надо отсюда линять. И чем быстрее, тем лучше. – Здравствуй. – Обняв стройную девочку лет пятнадцати, Зоя поцеловала ее.
– Мама, ты за мной? – с надеждой спросила она.
– Просто навестить. – Зоя улыбнулась.
– Когда я домой поеду? – недовольно спросила девочка.
– А чем тебе здесь плохо? – поинтересовалась вышедшая на крыльцо пожилая женщина. – У вас в городе воздух тяжелый. А здеся прямо как бальзам пьется.
– Подняв голову, глубоко вздохнула. – Ты вона, – снова посмотрела она на девочку, – за месяц как посвежела. И поправилась. Прямо девка на выданье.
– Антонина Павловна, – шагнула к ней Зоя. – Ольга слушается тебя? – Повернувшись, взглянула на дочь.
– Конечно, слушается, – улыбнулась свекровь. – Помощница моя, и за водой ходит, и по дому все делает. Картошку полоть не сегодня-завтра будем. Ты мне отравы против жука привезла? А то ведь картошка вылезти не успела, а он, окаянный, уже пожирать ее начал.
– Привезла, – кивнула Зоя.
– Ура! – весело воскликнула Оля. – Мама мой любимый йогурт привезла!
– А колбаса не куриная? – увидев палку колбасы в пакете, с тревогой спросила бабушка. – А то вона по телевизору говорили, что, значит, в Бельгии всех кур поотравили. А наши предприниматели сейчас их по дешевке, чтоб, значит, в деньгах не потерять, продавать начнут.
– Российская, – засмеялась Зоя.
– Как там Андрюшка? – тихо спросила свекровь.
– Плохо, – опустив голову, прошептала Зоя. – Он – все время говорит, что умереть хочет.
– Так как же ты его одного оставила? – встревожилась свекровь. – Ведь не дай Бог наложит на себя руки.
– Нет, – уверенно ответила Зоя. – Сейчас он этого не сделает.
– Дай-то Бог. – Свекровь внимательно посмотрела на нее.
– Я занесу все и в холодильник положу. – Оля прошла в дом.
– Что-то случилось? – подождав, пока Оля уйдет, спросила свекровь.
– Ничего особенного, – стараясь говорить спокойно, покачала головой Зоя.
– Просто соскучилась по дочери и по вас. А вы не рады? – с улыбкой спросила она.
– Не ври мне. Ты бы ни за что на свете Андрюшку одного не оставила. Что случилось?
– Я слышал, ты молодость вспомнил, – усмехнулся Антон.
– А разве это плохо? – буркнул сидящий за столом Василий.
– Чего же хорошего? – Сын дернул сильными плечами. – Мать вон переживает. Зря ты, папан, в любовь поиграть решил. Поздно уже за молоденькими бегать.
– А ты мне не указывай, – разозлился Лобов, – что поздно, а что нет! Лучше о себе думай. Зачем тебе все…
– А ты в мои дела тоже не суйся. Как могу, так и живу. Насчет твоей любви лично мне до лампочки, маман жалко. Ладно бы под старость резвился так, чтоб никто не знал. А то ты ей, говорят, цветы по утрам посылаешь. – Антон рассмеялся.
– Не смей зубы скалить! – закричал отец. – Мать ему, видите ли, жалко стало. А когда в тюрьму садился, ты о нас с матерью думал? Или…
– Папаша, – засмеялся Антон. – Неужели ты думаешь, я просто так сюда приехал? Я же знаю, чем вы сейчас занимаетесь. И поверь, тебе за дела эти премию не дадут. А вот срок, – он усмехнулся, – приличный получишь. По делу вместе со всеми пойдешь. Как организатор. Так что твоя любовь сейчас совсем не нужна. Она мешает, – жестко закончил он. Лобов удивленно уставился на сына.
– Да, – кивнул Антон, – знаю я о ваших работах, поэтому и приехал. Передай Ниндзе, что Председатель не совсем доволен. Кое-что высветилось, и это может вызвать определенные осложнения.
– Ты, – пораженно прошептал Лобов, – знаешь…
– Да. Неужели ты думаешь, вы такие умные и, загребая миллионы, не будете ни с кем делиться? Хотя, наверное, зря я тебе это сказал. Твоя внезапно вспыхнувшая любовь может здорово навредить. Но Зоенька больше принимать от тебя подарков не станет. Я как сын тоже не советую пытаться встретиться с ней. Мать должна жить спокойно.
– Ты! – крикнул Василий. – Молокосос! Ты что думаешь…
– Это тебе думать нужно, – перебил его сын. – Мать знает, что ты с законом не в ладу. И если поймет, что ты вот-вот променяешь ее на эту Зоеньку, запросто может накатать телегу в ментовскую.
– Ты думаешь, она сможет предать меня? – испугался Василий.
– Покинутая ради другой, – пожал плечами Антон, – способна на все. Сейчас она с тобой и поэтому боится, что тебя возьмут. А когда ты будешь рисковать ради другой, а ей передавать пенсию, она разозлится. Ты же мудрый человек, папаша, зачем тебе эти амурные похождения? Тем более Зоенька, я навел справки, на тебя хрен забила. Отвали от нее, пока не попал в какую-нибудь неприятную историю. У нее дела с кидаловом связаны. Что-то с квартирами. Пока она не нарвалась на серьезных людей, а то ведь потом будет лазаря петь и тебя наверняка приплетет.
– Подожди, – сказал обескураженный отец, – с каким таким кидаловом? Какие квартиры?
– Продает квартиры одиноких стариков на свой страх и риск. Она уже двоих пенсионерок в дом престарелых отправила, а их хаты продала. Выбирает таких, у кого квартиры или дома более-менее. Ничем не брезгует, сучка. Сейчас в Россию наплыв беженцев большой, среди них очень денежные попадаются. Вот и покупают себе жилье за приличные бабки. А она этим пользуется.
– Ты серьезно? – недоверчиво спросил Василий.
– Вполне. Зойка работала на очень серьезного дядю по этой части. Там даже мокруха была. Кого уговорить не могли, убивали. Почти всех мусора повязали. Она и еще пара каких-то сумели увернуться. По делу вроде цепанули, но отпустили за недоказанностью. Она почему тебя на коротком поводке держит – считает, что ты довольно крутой по нынешним меркам и если где-то ее зажмут, она перед тобой ноги расставит и ты ее отмажешь. Или деньгами, или еще как. Ведь попроси она тебя помочь, ты бы не отказался.
– Нет, – честно ответил Лобов. Покачав головой, нахмурился. – Подожди. Ты что-то путаешь. Ее брат говорил, что…
– Какой еще брат? – удивленно перебил его сын.
– Она с братом приехала год назад. Мы познакомились на концерте Аниты Цой. Они мне билет продали. Вот с тех пор…
– Ты спал с ней?
– Да ты что? – возмутился Лобов. – Если бы спал, неужели думаешь, я бы до сих пор с мамой твоей жил?
– А при брате хоть раз целовал? – поинтересовался.
– Ну… – кашлянул Василий. – В щеку. При расставании.
– Крепко она тебя зацепила, – хмыкнул Антон. – А насчет брата надо будет уточнить, что там за братец. Скорее всего кто-то из тех двоих, кто от дела о квартирах в Москве отмазаться сумел.
– Знаешь, – немного подумав, сказал Василий. – Мне кажется, ты ошибаешься. Зоя не такая…
– Да знаю я, какая она, – поморщился сын. – Мы с ней пару раз на загулах встречались. Баба она, конечно, башковитая, работала в паспортном столе, за себя постоять может. Тренированная, стерва. Она с Погорельцем работала, и раз тот какую-то бабищу отхватил. Вся из себя. Так Зойка ей накидала по харе. Еле оттащили, думали, пришибет. А вот кто братец ее? Надо уточнить.
– Стилист? – переспросил Гогу невысокий коренастый мужчина в камуфляже.
– Не знаю такого. А Бугра видел пару раз. Он вроде как ударная сила. Ну там, поломать кого или просто измолотить. По-серьезному не работает. Мокруха не его профиль. Кто любовника своей бабенки измордовать пожелает, к нему идут. А вот Стилист… Не слышал о таком, но постараюсь выяснить. Думаешь, кто-то из родни бабулек?
– Да у тех вроде родственников нет. – Гога пожал плечами. – Мы же, прежде чем начать, проверили все. Обе бабуськи одинокие. Одна вообще рожать не могла. У второй муж и дочь погибли в автокатастрофе. И вдруг сегодня эти двое нарисовываются. А мы только клиента нашли. Старичок один, ему уже под восемьдесят, ищет сиделку. Ну, значит, чтобы с ним жила и ухаживала за ним. А он ей сразу квартиру подписывает. Ну, не сразу, – заметив насмешливую улыбку коренастого, поправился он, – а если она ему в течение месяца понравится.
– И думаешь, этот дедок сразу сдохнет? – засмеялся коренастый. – Бывают деды такие, что лет по десять умирают, а то и больше.
– Ну уж ему бы мы помогли, – улыбнулся Гога.
– Такие номера сейчас не проходят, – возразил коренастый. – Малейшее подозрение – и проверяют все.
– Он бы своей смертью помер, – засмеялась сидевшая на тахте женщина. – Я бы сумела его до инфаркта довести и не сразу вызвала бы «скорую помощь».
Переглянувшись, мужчины тоже засмеялись.
– Нy что? – спросил Гога. – Ты нас пристроишь где-нибудь. Узнаем, что такое Стилист, и решим, что делать. А то сейчас иметь идущего по следу врага не хочется. Желательно узнать о нем все. Что он к нам имеет. Чем занимается и все такое прочее.
– Ладно, – кивнул коренастый, – я вас к себе на дачу отвезу. Вернее, в деревню. У меня там дом вместо дачи. Вот там и побудете некоторое время. Я постараюсь все выяснить.
– В деревне? – Женщина недовольно сморщила нос. – Скукотища, К тому же там все друг друга знают…
– Сейчас в деревнях, – возразил коренастый, – летом столько приезжих, что и внимания на них никто не обращает. А кроме этого, ничего предложить не могу.
– Деревня – это самое то, – поддержал его Гога, – что нам сейчас надо. Отдохнем и душой и телом. Кроме того, – он подмигнул женщине, – там множество одиноких бабушек. А дома есть очень даже приличные. На этом можно неплохо и вполне законно заработать. Так что, Зоя Петровна, отправляемся в деревню. Речка там есть? – спросил он коренастого.
– Имеется. Бужа. Не широкая и не глубокая, но купаются.
– Рыба в ней есть? – поинтересовалась Зоя.
– Какая-то плавает. Я не рыбак. Охоту люблю, а эти дела с удочками не для меня.
– Ну? – Резко ударив по боксерской груше, Родион взглянул на вошедшего парня.
– Звякнул, – кивнул тот. – Он, сука, заблажил. Мол, приди ко мне. В общем, блатовать начал. Я не стал с ним базарить, сказал, что ты велел, и трубку повесил.
– Молоток. – Родион ударил по груше ногой. – Это должно подействовать. Ну а если нет – придется с ним по-другому говорить.
– Может, надо было сразу по-другому? – усмехнулся парень. – А то он, сука, больно уж визжал.
– Как дела? – Не слушая его, Родион взглянул на вошедшего мордатого.
– Как в танке, – кивнул тот. – Он, в натуре, уже «Газель» загрузил. Мы там поколотили кое-что. И бабе его я жути нагнал.
– Актера видел? – спросил Родион.
– У него лады, – кивнул мордатый. – Он на вокзале ситуацию пояснил, и всех как ветром сдуло. Потом по трассе прошел. Там до хрена стекляшек продают.
Да он скоро сам нарисуется и все разжует.
– Ладно, – скручивая с рук бинты, кивнул Родион. – Бабки получите сегодня. Вечером расчет. – Он подмигнул. – Сейчас мы серьезными делами занимаемся, и оплата еженедельная, как на Западе. А за конкретную работу расчет сразу. Правда, если дело не выгорит, пени взыматься будут с нас. Но сначала разберутся, мы сплоховали или там действительно ничего чсделать было нельзя.
– Мы с парнями перетерли насчет этого, – кивнул мордатый. Его широкое лицо выразило удовольствие. – И нам это подходит.
– Чего? – взглянул на него Родион. – Вам подходит. – Он усмехнулся. – Да если бы не я, где бы вы все были?
Мордатый возразил:
– Мы это же сказать можем. Сам прикинь: на кой хрен ты им нужен один, без нас? Если только боевиком.
– А вот это пусть тебя не колышет, – разозлился Родион. – Вы со мной спокойно работали. Знали, если что – Валерка впряжется и отмажет. А сейчас, значит, получается, что я без вас вроде нуля без палочки. – Он вдруг ударил мордатого ногой в лоб. – Кья! – Мордатый упал.
– Твои тоже так думают? – повернулся Рудик ко второму парню.
– Мы с тобой с самого начала, – бросив взгляд на лежащего на спине с раскинутыми руками мордатого, сказал парень, – и понимаем, что, если бы не Валерка, нам бы…
– Все, – прервал его Родион. – Ты, Ушастый, если что услышишь от его парнишек, – он кивнул на мордатого, – то сразу мне цинкани. Не нравится мне базар Хари.
– Харя вообще-то зажрался, – буркнул Ушастый. – Он…
– Все, – махнул рукой Родион, – свободен. Ушастый быстро вышел.
– Значит, ты себя со мной на один уровень ставишь? – подойдя к замычавшему Харе, спросил Родион.
– Рудик, – помотав головой, тот открыл глаза и испуганно уставился на него, – я же не то имел в виду. Просто мы с тобой все эти зехира уже назубок знаем. Я думал, мы кенты, а ты…
– Вот что, Харя. – Присев, Родион резким движением выхватил пистолет и ткнул стволом в лоб замершему боевику. – Запомни: у меня приятелей среди вас, сявок, нет. Вы на меня пахали и пахать будете. Скажу «фас» – и друг другу глотки порвете. Сейчас особенно, потому что у нас «крыша» появилась. И не будем мы больше по рынкам да ларькам на трассе мелочь собирать. Но еще раз подобное вякнешь, – сухо щелкнул взведенный курок «ТТ», – завалю.