Страница:
– Разберемся, – сонно пробормотал Семен. – Ежели что толковое – украдем. А если опасное, то обойдем стороной. Или разрушим, долго ли умеючи! До основанья, а затем... – Семен закрыл глаза.
– Лучше, ясный хрен, чтобы то “что-то” толковым было, – с надеждой произнес Map. – И не очень большим. У меня из упаковочных заклинаний лишь стандартные остались, которые ограниченного объема. Хотя, если воспользоваться двумя заклинаниями сразу, то... А это идея! Наложить одно заклинание на другое или состыковать их друг с дружкой как-нибудь: вон, Дубль Кардинала говорил о таких вариантах. Почему бы тебе тоже не попробовать? Семен! Ты чего не отвечаешь? А-а, спишь... Ну, спокойной ночи. – Map с сожалением умолк
Проснулся Семен от яркого света, ударившего ему в лицо, и невольно прикрыт глаза ладонью.
– Ни звука! – быстро предупредил Семена медальон. – Это охранник! У двери стоит.
Семен посмотрел сквозь щель между пальцами: снаружи, у входа в ячейку, стоял рослый охранник в черной одежде, в черном берете на голове и методично обшаривал темную каморку лучом фонарика.
– Никого нету! – крикнул охранник в сторону.
– Под полкой смотрел? – донеслось раздраженно из коридора. – В сортире пойди глянь! Что ты, пля, как стертый, все тебе подсказывать надо... Будешь, пля, отлынивать, в восьмой блок на патрулирование назначу! Одного. – В коридоре громко, в несколько глоток заржали
– Сам бы под полками лазил, – огрызнулся охранник, поспешно становясь на колено и заглядывая под лежанку с невидимым Семеном, – и в горшки с дерьмом сам заглядывал бы, сволочь усатая... – но вполголоса огрызнулся, негромко. Чтобы в коридоре не услышали. Встав, охранник подошел к стене напротив лежанки, со злостью пнул в стену ногой: за открывшейся дверью был тесный санузел – рукомойник, душ и унитаз; сантехника располагалась компактно, одно чуть ли не впритирку с другим.
Охранник мазнул лучом по унитазу, в сердцах плюнул и вышел из ячейки.
– Нету никого, я же говорил! – во весь голос проорал он в коридоре, видимо, усатая сволочь на месте не стояла, тоже ячейки проверяла. Освещенные.
– Давай-давай, – донеслось издалека, – старайся, тя! Не то попадешь в восьмой, на проверку задней позиции... – Остальное потонуло в хохоте; охранник, ругаясь, трусцой кинулся догонять ушедших.
– Что случилось? – шепотом спросил Семен, вставая с лежанки. – Ты не знаешь?
– Нет, – вполголоса ответил медальон, – но, думаю, что-то авральное всех подняли, выгнали из ячеек, построили и куда-то увели. Заман, кстати, тоже с ними был... Я тебя будить не стал, какой смысл? Все одно помешать не смогли бы
– Черт. – Семен был не на шутку расстроен – Это их в Инкубатор погнали, факт. Потом мозги хорошенько прополощут, Заман меня больше и не вспомнит... Эх, жаль мужика!
– У нас работа, – осторожно подбирая слова, подал голос Map. – Серьезная работа. Я, конечно, тебе сочувствую, то да се, но переживания и сантименты давай оставим на потом, ты не против? Не получилось с Заманом – что ж, есть еще четыре адреса! Можем воспользоваться следующим...
– Воспользуемся. – Семен глянул в сторону темного санузла. – Отмечусь после сна, а после воспользуемся.
– На ощупь будешь или посветить? – участливо поинтересовался медальон.
– Посветить, но не ярко. – Семен усмехнулся. – Зачем охранников нервировать! Слабенькую подсветку, интимную... лишь бы хоть что-то было видно. Чтобы не промахнуться. – И пошел отмечаться.
... Ополоснув руки, Семен вышел в коридор. В коридоре было пусто, ни техников, ни охраны. Семен постоял, в задумчивости стряхивая воду с рук, сказал:
– Давай-ка, Map, на поверхность слетаем. К столику. Позавтракаю, тогда и двинемся по следующему адресу. А то меня что-то мутит, не пойму отчего – то ли от голода, то ли от этого Мира Равновесия с его тюремными делами. Как охранника увидел, так сразу и замутило. Как от рвотного.
– К столику, понял, – невозмутимо произнес медальон. – Готово!
В тот же миг Семен оказался под звездами, возле стола, на резиновом ковре. Оказался и застыл от неожиданности. Потому что за столом сидела знакомая троица во главе с Заманом и доедала оставшееся со вчерашнего ужина; поодаль стояла кабина перемещений с распахнутыми настежь дверцами.
– Опаньки! – радостно воскликнул Map. – Старший техник обнаружился! Вместе с молодняком. Сбежали, болезные, из птичника... то есть из Инкубатора! Молодцы. А я думал, что никогда их больше не увижу.
– Привет техникам из первого! – придя в себя от удивления, поздоровался Семен. – Приятного аппетита! Ничего, если я с вами посижу? Тоже позавтракаю. – Барт и Бога закрутили головами, не понимая, откуда идет голос, Заман приветственно вскинул руку:
– Привет, Симеон! Я так и думал, что ты сюда обязательно заглянешь. Вот ребят с собой привел... Удрали мы. Наших в Инкубатор повели – ну, мы первыми в кабину и сунулись, вместе с охранником-сопроводителем...
– А где сопроводитель? – Семен непонимающе уставился на Замана – за столом охранника не было.
– В кабине он лежит, – равнодушно пояснит Заман, – мертвый. Удавили мы его по пути! Я ребят успел предупредить, они и подсобили. А справиться втроем с одним человеком, пусть и крепким... Ха!
Семен резко обернулся к кабине, пригляделся: внутри нее действительно лежало что-то черное, бесформенное.
– Круто, – одобрил медальон. – Решительные мужики! Я бы с такими на дело без колебаний пошел.
– Выключи невидимость, – приказал Семен, усаживаясь за стол. – И поесть чего-нибудь свежего сообрази, ладно?.. Заман, ты же подписал себе и твоим друзьям смертный приговор! Инкубатор себе подписал.
– Знаю, – невозмутимо произнес старший техник – Но иного выхода не было! Опять беспамятство, опять безысходное рабство. а здесь ты появился, о Мирах рассказал, о другой жизни! О той, которую мы забыли. И я так решил: раз ты умеешь путешествовать из Мира в Мир без прыгалки, то, может, и нам поможешь отсюда удрать? Ты – наш последний шанс! Иначе...
– Что – иначе? – поинтересовался Семен, беря с возникшего на столе расписного блюда аккуратный бутерброд.
– В Инкубатор мы все равно не пойдем, – глухо сказал Заман. – И в Мир Равновесия не вернемся: нас там уже наверняка ищут по всем блокам...
Семен вспомнил охранников, проверяющих ячейки, поморщился:
– Да, Заман, ищут. Однако, задачку ты мне подкинул... Map, ты можешь отправить этих бунтарей в какой-нибудь Мир? Хотя нет, в какой-нибудь не надо... Отправь их в домик Кардинала! Вернусь, тогда и разберемся, кого куда. А то они с этим своим беспамятством враз к полиментам в лапы угодят, сделают что-то не то и угодят, а там с ними особо разбираться не станут – документов нет, объяснить ничего не могут... Припишут кучу нераскрытых преступлений и в Исправительный Мир всех троих сошлют! На пожизненную каторгу.
– Так оно все и случилось бы, – не раздумывая, согласился Map – Именно так и не иначе. Да-а, Семен, умен ты становишься не по годам... Мое воспитание! – с гордостью возвестил медальон. – Моя школа
– Слушай, воспитатель хренов. – Семен, пытаясь сохранить серьезный вид, постучал по хренову воспитателю пальцем. – Ты мне на вопрос не ответил!
– Могу, конечно могу, – поспешил заверить Семена медальон – Только у нас тогда проблемка небольшая возникает. Не глобальная, но все же...
– Какая? – насторожился Семен.
– Да с транспортным заклинанием, с чем же еще, – с досадой пояснил Map. – Оно же не вечное! Мы и так им неплохо попользовались... Короче: мужичков я отправлю, но больше никого перемещать не стану! Иначе сами отсюда не выберемся – дальние перебрось, вещь серьезная, быстро сажают заклинание. А тут троих одновременно...
– Понял. Ничего, выкрутимся. – Семен окинул взглядом троицу: техники сидели не дыша, глядя на Семена во все глаза и ожидая приговора. Окончательного и бесповоротного
– Сейчас вы отправитесь в одно место. – Семен говорил сухо, подчеркнуто деловито. – Там дождетесь моего возвращения. Еда на первом этаже, в холодильнике, спальня на втором. Ну, разберетесь. Да! В рабочем кабинете, возле спальни, есть телефон... э-э... особое переговорное устройство – его не трогать! Все ясно9
– Ясно, – одновременно выдохнули трое.
– И напоследок, Заман, что ты узнал насчет интересующего меня пленника? Где его держат? – Семен ждал ответа, но Заман лишь развел руками:
– Нету, Симеон, никакого пленника. И новых контрактников давно не поступало... Во всяком случае, никто из моих знакомых ничего не слышал о человеке, которого ты ищешь. Возможно, он содержится в каком другом месте… Извини, что ничем не смог тебе помочь. Извини.
– Что поделаешь. – Семен не очень-то и расстроился, он ожидал нечто в таком роде: вряд ли чужие стали бы держать Кардинала вместе с остальными людьми, – Буду продолжать искать... Map, действуй!
Троица исчезла: Семен остался один. Не считая мертвого охранника в кабине
– Значит, так. – Семен мельком глянул в сторону кабины. – Теперь надо охранников порасспрашивать. Надеюсь, они поболее рядовых техников знают! Организую себе такой же прикид, как у покойничка, и – вперед, по второму адресу. Подозреваю я, Map, что зацепки, которыми нас снабдил Слимп, по нарастающей идут: сначала сектор техников, потом охранников. Потом будут наказатели.
– Потом Главный Хозяин. – подхватил медальон. – А что же тогда в конце списка находится? У нас, между прочим, еще один адресок неопознанным остается.
– Вот когда им воспользуемся, тогда и узнаем. – Семен вернулся к бутербродам – Если потребуется... А сейчас неплохо бы чайку! Всухомятку, говорят, вредно есть. У тебя чай остался, или только одно шампанское в запасе имеется?
– Железные нервы! – восхитился Map. – Стальные. Здесь, понимаешь, труп рядом валяется, рукой подать, а он завтракать будет! Возле покойника.
– А что покойник? – удивился Семен, беря возникшую перед ним кружку с чаем. – Покойники – они народ тихий, покладистый! Если их, конечно, не оживлять, – и отпил из кружки. – А я оживлять никого не собираюсь. Не могу и не хочу.
... Семен, стоя у дверей кабины перемещений, внимательно рассматривал, как одет мертвый охранник – Map включил необходимую подсветку залив темную кабину бестеневым медицинским светом. Хотя особо смотреть было не на что: форма как форма. Стандартная
– Ничего особенного. – Семен превратил маскировочный костюм в точную копию одежды покойника. – Камуфляжка военного образца, шнурованные ботинки, берет... И все черное. Никакой фантазии!
– А на фига в военном покрое фантазия нужна? – с недоумением спросил Map. – Главное, чтобы удобно носилось и грязь не очень заметна была. И вообще форма есть вещь незыблемая, святая и никаким изменениям не подлежащая! Так говаривал корешок одного из моих прежних хозяев, полковой интендант, списывая очередную партию нового обмундирования. Он его потом через моего хозяина на оптовый рынок переправлял, в Торговый Мир, и оба неплохо на тех махинациях зарабатывали...
– Ты и в армии побывать успел? – Семен повел плечами, проверяя, ладно ли сидит на нем военная одежка. – В каких войсках служили, поручик?
– В обозных, – хихикнул медальон. – Недолго. Пока не арестовали. А дело было так: прислали как-то в полк, по ошибке, партию особых камуфляжек, как после оказалось – похоронных, бумажных...
– Стоять, пля! – рявкнуло сверху. – Не двигаться! Руки вперед, ноги расставить! – голос был металлический, свирепый. Военно-командный.
Семен задрал голову: метрах в двадцати над ним висела прыгалка – маленькая, почти игрушечная по сравнению с той, на которой Семену когда-то довелось полетать. Но такая же блестящая – брюхо энэлошки отражало и ярко освещенную кабину, и Семена рядом с ней.
– Вырубай свет и включай адрес, – крикнул Семен, запрыгивая в кабину. – Поехали!
– Сопротивление бесполезно! – прогремело из звездной высоты. – Кабина перемещений блокирована! Приказываю выйти и сдаться, иначе,
Что собирался сделать в случае неповиновения владелец металлического голоса, Семен так и не узнал: он перенесся.
Уехал.
ГЛАВА 13
– Лучше, ясный хрен, чтобы то “что-то” толковым было, – с надеждой произнес Map. – И не очень большим. У меня из упаковочных заклинаний лишь стандартные остались, которые ограниченного объема. Хотя, если воспользоваться двумя заклинаниями сразу, то... А это идея! Наложить одно заклинание на другое или состыковать их друг с дружкой как-нибудь: вон, Дубль Кардинала говорил о таких вариантах. Почему бы тебе тоже не попробовать? Семен! Ты чего не отвечаешь? А-а, спишь... Ну, спокойной ночи. – Map с сожалением умолк
Проснулся Семен от яркого света, ударившего ему в лицо, и невольно прикрыт глаза ладонью.
– Ни звука! – быстро предупредил Семена медальон. – Это охранник! У двери стоит.
Семен посмотрел сквозь щель между пальцами: снаружи, у входа в ячейку, стоял рослый охранник в черной одежде, в черном берете на голове и методично обшаривал темную каморку лучом фонарика.
– Никого нету! – крикнул охранник в сторону.
– Под полкой смотрел? – донеслось раздраженно из коридора. – В сортире пойди глянь! Что ты, пля, как стертый, все тебе подсказывать надо... Будешь, пля, отлынивать, в восьмой блок на патрулирование назначу! Одного. – В коридоре громко, в несколько глоток заржали
– Сам бы под полками лазил, – огрызнулся охранник, поспешно становясь на колено и заглядывая под лежанку с невидимым Семеном, – и в горшки с дерьмом сам заглядывал бы, сволочь усатая... – но вполголоса огрызнулся, негромко. Чтобы в коридоре не услышали. Встав, охранник подошел к стене напротив лежанки, со злостью пнул в стену ногой: за открывшейся дверью был тесный санузел – рукомойник, душ и унитаз; сантехника располагалась компактно, одно чуть ли не впритирку с другим.
Охранник мазнул лучом по унитазу, в сердцах плюнул и вышел из ячейки.
– Нету никого, я же говорил! – во весь голос проорал он в коридоре, видимо, усатая сволочь на месте не стояла, тоже ячейки проверяла. Освещенные.
– Давай-давай, – донеслось издалека, – старайся, тя! Не то попадешь в восьмой, на проверку задней позиции... – Остальное потонуло в хохоте; охранник, ругаясь, трусцой кинулся догонять ушедших.
– Что случилось? – шепотом спросил Семен, вставая с лежанки. – Ты не знаешь?
– Нет, – вполголоса ответил медальон, – но, думаю, что-то авральное всех подняли, выгнали из ячеек, построили и куда-то увели. Заман, кстати, тоже с ними был... Я тебя будить не стал, какой смысл? Все одно помешать не смогли бы
– Черт. – Семен был не на шутку расстроен – Это их в Инкубатор погнали, факт. Потом мозги хорошенько прополощут, Заман меня больше и не вспомнит... Эх, жаль мужика!
– У нас работа, – осторожно подбирая слова, подал голос Map. – Серьезная работа. Я, конечно, тебе сочувствую, то да се, но переживания и сантименты давай оставим на потом, ты не против? Не получилось с Заманом – что ж, есть еще четыре адреса! Можем воспользоваться следующим...
– Воспользуемся. – Семен глянул в сторону темного санузла. – Отмечусь после сна, а после воспользуемся.
– На ощупь будешь или посветить? – участливо поинтересовался медальон.
– Посветить, но не ярко. – Семен усмехнулся. – Зачем охранников нервировать! Слабенькую подсветку, интимную... лишь бы хоть что-то было видно. Чтобы не промахнуться. – И пошел отмечаться.
... Ополоснув руки, Семен вышел в коридор. В коридоре было пусто, ни техников, ни охраны. Семен постоял, в задумчивости стряхивая воду с рук, сказал:
– Давай-ка, Map, на поверхность слетаем. К столику. Позавтракаю, тогда и двинемся по следующему адресу. А то меня что-то мутит, не пойму отчего – то ли от голода, то ли от этого Мира Равновесия с его тюремными делами. Как охранника увидел, так сразу и замутило. Как от рвотного.
– К столику, понял, – невозмутимо произнес медальон. – Готово!
В тот же миг Семен оказался под звездами, возле стола, на резиновом ковре. Оказался и застыл от неожиданности. Потому что за столом сидела знакомая троица во главе с Заманом и доедала оставшееся со вчерашнего ужина; поодаль стояла кабина перемещений с распахнутыми настежь дверцами.
– Опаньки! – радостно воскликнул Map. – Старший техник обнаружился! Вместе с молодняком. Сбежали, болезные, из птичника... то есть из Инкубатора! Молодцы. А я думал, что никогда их больше не увижу.
– Привет техникам из первого! – придя в себя от удивления, поздоровался Семен. – Приятного аппетита! Ничего, если я с вами посижу? Тоже позавтракаю. – Барт и Бога закрутили головами, не понимая, откуда идет голос, Заман приветственно вскинул руку:
– Привет, Симеон! Я так и думал, что ты сюда обязательно заглянешь. Вот ребят с собой привел... Удрали мы. Наших в Инкубатор повели – ну, мы первыми в кабину и сунулись, вместе с охранником-сопроводителем...
– А где сопроводитель? – Семен непонимающе уставился на Замана – за столом охранника не было.
– В кабине он лежит, – равнодушно пояснит Заман, – мертвый. Удавили мы его по пути! Я ребят успел предупредить, они и подсобили. А справиться втроем с одним человеком, пусть и крепким... Ха!
Семен резко обернулся к кабине, пригляделся: внутри нее действительно лежало что-то черное, бесформенное.
– Круто, – одобрил медальон. – Решительные мужики! Я бы с такими на дело без колебаний пошел.
– Выключи невидимость, – приказал Семен, усаживаясь за стол. – И поесть чего-нибудь свежего сообрази, ладно?.. Заман, ты же подписал себе и твоим друзьям смертный приговор! Инкубатор себе подписал.
– Знаю, – невозмутимо произнес старший техник – Но иного выхода не было! Опять беспамятство, опять безысходное рабство. а здесь ты появился, о Мирах рассказал, о другой жизни! О той, которую мы забыли. И я так решил: раз ты умеешь путешествовать из Мира в Мир без прыгалки, то, может, и нам поможешь отсюда удрать? Ты – наш последний шанс! Иначе...
– Что – иначе? – поинтересовался Семен, беря с возникшего на столе расписного блюда аккуратный бутерброд.
– В Инкубатор мы все равно не пойдем, – глухо сказал Заман. – И в Мир Равновесия не вернемся: нас там уже наверняка ищут по всем блокам...
Семен вспомнил охранников, проверяющих ячейки, поморщился:
– Да, Заман, ищут. Однако, задачку ты мне подкинул... Map, ты можешь отправить этих бунтарей в какой-нибудь Мир? Хотя нет, в какой-нибудь не надо... Отправь их в домик Кардинала! Вернусь, тогда и разберемся, кого куда. А то они с этим своим беспамятством враз к полиментам в лапы угодят, сделают что-то не то и угодят, а там с ними особо разбираться не станут – документов нет, объяснить ничего не могут... Припишут кучу нераскрытых преступлений и в Исправительный Мир всех троих сошлют! На пожизненную каторгу.
– Так оно все и случилось бы, – не раздумывая, согласился Map – Именно так и не иначе. Да-а, Семен, умен ты становишься не по годам... Мое воспитание! – с гордостью возвестил медальон. – Моя школа
– Слушай, воспитатель хренов. – Семен, пытаясь сохранить серьезный вид, постучал по хренову воспитателю пальцем. – Ты мне на вопрос не ответил!
– Могу, конечно могу, – поспешил заверить Семена медальон – Только у нас тогда проблемка небольшая возникает. Не глобальная, но все же...
– Какая? – насторожился Семен.
– Да с транспортным заклинанием, с чем же еще, – с досадой пояснил Map. – Оно же не вечное! Мы и так им неплохо попользовались... Короче: мужичков я отправлю, но больше никого перемещать не стану! Иначе сами отсюда не выберемся – дальние перебрось, вещь серьезная, быстро сажают заклинание. А тут троих одновременно...
– Понял. Ничего, выкрутимся. – Семен окинул взглядом троицу: техники сидели не дыша, глядя на Семена во все глаза и ожидая приговора. Окончательного и бесповоротного
– Сейчас вы отправитесь в одно место. – Семен говорил сухо, подчеркнуто деловито. – Там дождетесь моего возвращения. Еда на первом этаже, в холодильнике, спальня на втором. Ну, разберетесь. Да! В рабочем кабинете, возле спальни, есть телефон... э-э... особое переговорное устройство – его не трогать! Все ясно9
– Ясно, – одновременно выдохнули трое.
– И напоследок, Заман, что ты узнал насчет интересующего меня пленника? Где его держат? – Семен ждал ответа, но Заман лишь развел руками:
– Нету, Симеон, никакого пленника. И новых контрактников давно не поступало... Во всяком случае, никто из моих знакомых ничего не слышал о человеке, которого ты ищешь. Возможно, он содержится в каком другом месте… Извини, что ничем не смог тебе помочь. Извини.
– Что поделаешь. – Семен не очень-то и расстроился, он ожидал нечто в таком роде: вряд ли чужие стали бы держать Кардинала вместе с остальными людьми, – Буду продолжать искать... Map, действуй!
Троица исчезла: Семен остался один. Не считая мертвого охранника в кабине
– Значит, так. – Семен мельком глянул в сторону кабины. – Теперь надо охранников порасспрашивать. Надеюсь, они поболее рядовых техников знают! Организую себе такой же прикид, как у покойничка, и – вперед, по второму адресу. Подозреваю я, Map, что зацепки, которыми нас снабдил Слимп, по нарастающей идут: сначала сектор техников, потом охранников. Потом будут наказатели.
– Потом Главный Хозяин. – подхватил медальон. – А что же тогда в конце списка находится? У нас, между прочим, еще один адресок неопознанным остается.
– Вот когда им воспользуемся, тогда и узнаем. – Семен вернулся к бутербродам – Если потребуется... А сейчас неплохо бы чайку! Всухомятку, говорят, вредно есть. У тебя чай остался, или только одно шампанское в запасе имеется?
– Железные нервы! – восхитился Map. – Стальные. Здесь, понимаешь, труп рядом валяется, рукой подать, а он завтракать будет! Возле покойника.
– А что покойник? – удивился Семен, беря возникшую перед ним кружку с чаем. – Покойники – они народ тихий, покладистый! Если их, конечно, не оживлять, – и отпил из кружки. – А я оживлять никого не собираюсь. Не могу и не хочу.
... Семен, стоя у дверей кабины перемещений, внимательно рассматривал, как одет мертвый охранник – Map включил необходимую подсветку залив темную кабину бестеневым медицинским светом. Хотя особо смотреть было не на что: форма как форма. Стандартная
– Ничего особенного. – Семен превратил маскировочный костюм в точную копию одежды покойника. – Камуфляжка военного образца, шнурованные ботинки, берет... И все черное. Никакой фантазии!
– А на фига в военном покрое фантазия нужна? – с недоумением спросил Map. – Главное, чтобы удобно носилось и грязь не очень заметна была. И вообще форма есть вещь незыблемая, святая и никаким изменениям не подлежащая! Так говаривал корешок одного из моих прежних хозяев, полковой интендант, списывая очередную партию нового обмундирования. Он его потом через моего хозяина на оптовый рынок переправлял, в Торговый Мир, и оба неплохо на тех махинациях зарабатывали...
– Ты и в армии побывать успел? – Семен повел плечами, проверяя, ладно ли сидит на нем военная одежка. – В каких войсках служили, поручик?
– В обозных, – хихикнул медальон. – Недолго. Пока не арестовали. А дело было так: прислали как-то в полк, по ошибке, партию особых камуфляжек, как после оказалось – похоронных, бумажных...
– Стоять, пля! – рявкнуло сверху. – Не двигаться! Руки вперед, ноги расставить! – голос был металлический, свирепый. Военно-командный.
Семен задрал голову: метрах в двадцати над ним висела прыгалка – маленькая, почти игрушечная по сравнению с той, на которой Семену когда-то довелось полетать. Но такая же блестящая – брюхо энэлошки отражало и ярко освещенную кабину, и Семена рядом с ней.
– Вырубай свет и включай адрес, – крикнул Семен, запрыгивая в кабину. – Поехали!
– Сопротивление бесполезно! – прогремело из звездной высоты. – Кабина перемещений блокирована! Приказываю выйти и сдаться, иначе,
Что собирался сделать в случае неповиновения владелец металлического голоса, Семен так и не узнал: он перенесся.
Уехал.
ГЛАВА 13
СТАНДАРТНЫЙ ЛАЗЕРНЫЙ ИЗЛУЧАТЕЛЬ МАКСИМАЛЬНОГО ПОРАЖЕНИЯ
В секторе охранников выглядевшем почти как знакомый Семену блок ремонтников – только был он раза в три пошире и подлиннее стандартного блока, и еще в него выходило несколько коридоров, – шло общее построение с капитальным разносом всех и вся.
Семен удачно материализовался позади строя и, не привлекая ничьего внимания, потихонечку втерся в последнюю шеренгу охранников: если первая шеренга стояла по стойке смирно, то во второй охранники переминались с ноги на ногу; в третьей уже беседовали громким шепотом, а в четвертой мало того что болтали чуть ли не в полный голос, так еще стоя играли в карты и украдкой курили, пуская дым в рукав Разнос пережидали.
Семен, конечно, мог бы включить невидимость и постоять где-нибудь в сторонке, послушать, о чем так усердно надрывается мордастый охранник-начальник, расхаживая перед строем туда-сюда, но его больше интересовало, что говорят рядовые бойцы. Опять же при случае можно было невзначай с кем-нибудь словечком перекинуться, то да ее и заодно спросить о Кардинале. Узнать, где он содержится.
Слева от Семена увлеченно играли на обеденную пайку масла и ни на кого и ни на что не обращали внимания; справа по очереди курили подозрительного вида сигаретку и вступать в разговор с Семеном не торопились – судя по сладковатому запаху, это был не табак; ничего больше не оставалось, как стоять и терпеливо слушать выступление мордастого начальника. Что Семен и делал.
Монолог начальника охраны был горяч и крайне эмоционален. Настолько эмоционален, что Семен порой с трудом понимал, о чем, собственно, идет речь: очень мешали всякие “Пля!”, “Твою мать!”, “Козломорды в беретах” и прочие красочные эпитеты, на которые мордастый начальник не скупился. Но постепенно Семен разобрался, что к чему: поводом к разносу явился побег трех ремонтников из первого блока. Коих до сих пор не нашли, о чем пришлось доложить в управление наказателей. Что, само собой, в ближайшее время повлечет за собой штрафные меры, и тогда кому-то из присутствующих очень и очень не поздоровится! Как верно понял Семен, в первую очередь должно было не поздоровиться самому начальнику, вот потому-то он и исходил надрывным криком, срывая свою злость и испуг на подчиненных. Разряжался, стало быть. Релаксировал.
Довольно скоро отвыкший от построений Семен заскучал: слева уже проигрывали третью суточную порцию масла и назревал конфликт, справа докуривали общую сигаретку и оттуда то и дело доносился тихий пьяненький смех; делать здесь определенно было нечего. Семен собирался уже включить невидимость, отойти в сторону и поискать в последней шеренге более разговорчивых соседей, когда в торце сектора с шумом открылись дверцы кабины перемещений и оттуда выскочил чем-то явно взволнованный охранник: лицо у него было красное, испуганное, берет не по-уставному торчал из кармана брюк.
Не обращая внимания на построение, охранник рысью припустил к начальнику, делая на бегу странные движения рукой. Словно знак Зорро в воздухе чертил. Или молнию. Убедившись, что начальник заметил его таинственные знаки, охранник подбегать к нему не стал, а нырнул в строй и там затерялся.
Мордастый на секунду поперхнулся очередным “пля” и тут же быстренько закруглил свою речь:
– Короче, уроды, если сегодня не найдете беглецов, я всех вас отправлю в Инкубатор! Мне, пля, такие работники не нужны! А теперь всем стоять и делать внимательные рожи! Я сказал внимательные, а не умные! Эй, козломорды в четвертой шеренге! Это вас тоже касается! Я, пля, когда построение закончится... – Что там должно было произойти после, Семен не услышал: дверцы кабины снова хлопнули, выпустив наружу еще одного охранника, рослого, седого... Охранника ли?
Семен пригляделся: все же это был не охранник. Форма, несомненно, похожа – такой же стиль, такой же покрой и цвет, – но, в отличие от той, что была на Семене и остальных, у этой имелся особый знак: острая серебряная молния на груди. Для усиления эффекта не хватало лишь оскаленного черепа и надписи: “Не влезай! Убьет!”
– Пля, старший наказатель приперся, – обреченно всхлипнули слева от Семена. – Вот же скотина! Плакала моя пайка масла... – И стало тихо
Наказатель подошел к начальнику охраны, косо глянул на него: начальник поспешно козырнул, неловко развернулся и отступил за спину старшему наказателю. Откуда немедленно принялся грозить кулаком всему строю и делать страшное лицо. Видимо, вдохновлял подчиненных на внимательность и послушание.
– Бойцы! – не напрягаясь, ровным голосом сказал наказатель, голос у седого был глубокий, громкий, как у преподавателя со стажем. – Я не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо, как солдат – солдатам: в ваших рядах был предатель! Побег ремонтников первого блока организовал охранник номер девяносто четыре, которого обнаружил патруль дежурной прыгалки рядом с одной из камер перемещений, на внешнем оборонном рубеже. Будучи обнаруженным, охранник номер девяносто четыре предпочел тут же покончить жизнь самоубийством, нежели сдаться патрулю – Выдержав эффектную паузу и переждав легкий ропот, пробежавший по шеренгам, старший наказатель добавил:
– Должен заметить, что обстоятельства происшедшего весьма подозрительны: номер девяносто четвертый вошел в кабину и задушил сам себя. Заодно сломав себе шею.
Начальник охраны, услышав такую поразительную новость, замер позади седого наказателя, забыв опустить кулак и убрать с липа зверское выражение: так и застыл с перекошенной физиономией. Только побледнел сильно.
– Потому в Мире Равновесия повсеместно вводится чрезвычайное положение, – все так же ровно и спокойно продолжал старший наказатель. – По личному распоряжению Главного Хозяина! Есть подозрение, что сознание охранника было насильно изменено кем-то посторонним, тайно проникшим в Мир Равновесия для шпионажа и проведения диверсий. И, скорее всего, пришелец в данное время укрывается в Старых Секторах – все ныне действующие помещения проверены, подозрительных не обнаружено. Туда же, в Сектора, по-видимому, ушли трое ремонтников из первого блока. Тоже насильственно переделанные... Потому слушайте приказ Главного Хозяина: не занятые в несении службы сейчас же отправляются в Старые Сектора на зачистку – приказано ликвидировать всех, кого там обнаружите!
– Пля, опять недоделков мочить будем, – обрадовался кто-то справа от Семена. – Весело!
Хоть постреляю от души. Мурз, у тебя травка еще осталась? Под травку и охотиться веселей! – Что ответил неведомый Мурз, Семен не расслышал, но спрашивавший, похоже, остался доволен: – Согласен! У меня еще два зуба от последней плановой зачистки припрятаны Золотые. Один твой... Может, и сейчас повезет? Надо не забыть, взять щипцы.
Семена передернуло.
Старший наказатель обернулся, что-то тихо сказал начальнику охраны, тот насупился, хотел было возразить, но потом махнул рукой, мол, делайте, что хотите. Ваша власть.
Наказатель медленно пошел вдоль рядов охранников, пристально вглядываясь в их лица, не пропуская ни одного, – многие из охранников опускали глаза, настолько пронзителен был взгляд седого наказателя. И цепок.
Семен тоже отвел глаза в сторону и постарался изобразить на лице тупое служебное выражение. Видимо, получилось это у Семена недостаточно хорошо, потому что старший наказатель задержал свой взгляд на нем несколько дольше, чем на остальных. Задержал и пошел дальше.
– Бр-р, – сказал Map. – Ну и тип! Посмотрел, как сверлом насквозь продырявил... Не нравится он мне, Семен! И то, что здесь происходит, тоже не нравится. Регулярная охота на беззащитных умственных калек, надо же... Достойное развлечение для крепких вооруженных мужиков, пля! Вот что я тебе, Семен, скажу: я и раньше не любил охранников. А сейчас тем более не люблю! Зубы они, понимаешь, щипцами выламывают... Сволочи! Эх, если б не серьезный заказ, я бы настоятельно рекомендовал тебе сваливать отсюда к едрене фене, причем немедленно, и заняться чем-нибудь не настолько мерзким, как вооруженные прогулки в компании с этими мародерами... Общественный нужник вручную почистить, и то меньше замараешься, ей-ей! Тьфу!
Тем временем старший наказатель вернулся к начальнику охраны, перебросился с ним парой коротких фраз и ткнул рукой в сторону напрягшегося Семена. Указал на него, как Вий на Хому.
– Эй, ты! – рявкнул начальник Семену. – Да, ты, козломорд в четвертой шеренге! Стоять на месте, пля! Остальным – получить оружие, разбиться на тройки и отправляться по маршрутам самостоятельно! По окончании зачистки старшие групп – ко мне. Вольно, разойдись.
– Влипли, – убежденно сказал медальон. – Как есть влипли. Но почему? Не понимаю... Если возникнут проблемы, я тебя на следующий адрес, перекину, согласен?
– Через адрес, – шепнул Семен. – Что мне теперь у наказателей делать? Вон, самый главный уже и так здесь. Сейчас беседовать со мной будет. Любезничать... Может, и я у него смогу что-нибудь полезное вызнать?
– Ну-ну, – пробурчал Map. – Шпион-вызнаватель, ага. – И замолчал.
– Ко мне! – громко приказал Семену начальник охраны. – Бегом! – Семен вздохнул и побежал, а куда было деваться? Помня армейские правила, он остановился за пару шагов от грозного начальника и приложил ладонь к берету – сейчас надо было немедленно отрапортовать, и отрапортовать именно так, как здесь принято: мол, товарищ-господин как-вас-там, рядовой номер такой-то по вашему приказанию прибыл... Но ни звания товарища-господина, ни своего возможного номера Семен, разумеется, не знал; положение складывалось критическое. Хреновое, как сказал бы Map.
Ситуацию разрядил сам начальник – не дожидаясь рапорта, он, брызжа слюной, с ходу заорал на Семена, топоча ногами:
– Что, пля, за дела? Почему твоей рожи в портретной картотеке до сих пор нету? У старшего наказателя глаз – алмаз, он всех в лицо помнит! Что ты, пля, себе позволяешь, кретин безмозглый?! Молчать, не думать, стоять смирно! Даже если ты из восстановленных, даже если тебе в больничке новую козлиную морду пришили, ты все одно должен был вовремя по новой зарегистрироваться! Ты, тля, не номер сорок пять, ты пля, нуль-нуль сортирный! Объявляю тебе выговор с лишением карточек на пиво в течение месяца! – Начальник охраны, более не обращая внимания на Семена, в изумлении так и застывшего по стойке смирно, повернулся к старшему наказателю.
– Это сорок пятый, – спокойным голосом пояснил начальник седому, – из новичков Я в ваш отдел еще неделю тому назад доложил: так и так, сорок пятый пострадал на вечернем патрулировании. В восьмой блок его случайно занесло, в одиночку, он же дурак еще, ни фига не знает... Ничего, отмахался. Только морду на лоскуты порезали. И нос сломали. И один глаз выбили. А, пустяки! Вот, починили, в строй вернули, как новенький стал. Правда, на себя теперь малость не похож, потому накладочка и вышла!
– Действительно, как новенький, – задумчиво согласился наказатель, бесцеремонно уставясь в лицо Семену. – Чересчур новенький... Ну да ладно. Сорок пятый так сорок пятый. Я не против. – Старший наказатель, не прощаясь, резко повернулся и зашагал к камере перемещений.
– Ты еще здесь? – наконец заметив остолбеневшего Семена, вне себя заорал начальник охраны. – Кр-ругом! Бегом марш! Два месяца без талонов!
Семен уставно развернулся на месте и бросился прочь. Куда глаза глядят.
– Три! – донеслось в спину убегающему сорок пятому с малость измененной в больничке физиономией. – Нет, четыре! Я вас, пля, всех научу, как вовремя регистрироваться!
Семен нырнул в ближайший коридор. Пробежал немного и перешел на шаг: угроза миновала и надо было обдумать, что делать дальше.
– Сорок пять – морда ягодка опять, – флегматично изрек Map. – Поздравляю вас, номер сорок пятый, с успешно проведенной пластической операцией! По изменению внешности. Н-да-а... Этот седой ведь не успокоится! Я таких гадов знаю – он все перероет, но проверит, кто ты такой есть на самом деле. И в больничку сходит, не сомневайся. Или пошлет туда кого из своих шестерок. Так что на все про все у тебя около часа, пока настоящего сорок пятого не найдут. Управишься?
– Постараюсь, – упрямо сказал Семен, – Час – это нормально. За час много чего успеть сделать можно!
– Тогда делай, – разрешил Map – Пока не началось. – И тихонечко засвистел что-то бравурное. Военный марш, наверное. Для поднятия бодрости духа.
Семен шел по коридору, оказавшемуся на самом деле жилым блоком, заглядывая в ячейки через прозрачные двери: в комнатах никого не было, все ушли на зачистку. Согласно приказу.
В торце блока находились дверцы очередной кабины перемещений – видимо, в секторе охранников этих кабин хватало, для большей оперативности; Семен дошел до самых дверец, так никого по пути и не обнаружив.
– Давай в другом коридоре-блоке поищем, – предложил медальон. – Должен ведь у них быть какой-нибудь дежурный охранник... тумбочный какой-нибудь. Вот у него в лоб и спросишь: где тут камера с задержанными? Мне, типа, приказано одного из них по кличке Кардинал лично сопроводить, расстрелять и допросить. Если тумбочный ответит, что, мол, да, есть у нас такой, день и ночь ложкой по решетке стучит и адвоката требует, надоел уже, тогда все ясно – идем, забираем наш заказ и сматываемся отсюда с Кардиналом под мышкой. А если тумбочный делает квадратные глаза и начинает тебя переспрашивать: какая такая камора, какой такой задержанный? И при этом требует предъявить документы, одновременно стараясь тебя застрелить, тогда можно смело уходить по очередному адресу. Кардинала здесь нет... Вернее, уходить по следующему после очередного – к наказателям нам никак не можно, нас там не любят и не ценят. Как тебе мой план?
Семен удачно материализовался позади строя и, не привлекая ничьего внимания, потихонечку втерся в последнюю шеренгу охранников: если первая шеренга стояла по стойке смирно, то во второй охранники переминались с ноги на ногу; в третьей уже беседовали громким шепотом, а в четвертой мало того что болтали чуть ли не в полный голос, так еще стоя играли в карты и украдкой курили, пуская дым в рукав Разнос пережидали.
Семен, конечно, мог бы включить невидимость и постоять где-нибудь в сторонке, послушать, о чем так усердно надрывается мордастый охранник-начальник, расхаживая перед строем туда-сюда, но его больше интересовало, что говорят рядовые бойцы. Опять же при случае можно было невзначай с кем-нибудь словечком перекинуться, то да ее и заодно спросить о Кардинале. Узнать, где он содержится.
Слева от Семена увлеченно играли на обеденную пайку масла и ни на кого и ни на что не обращали внимания; справа по очереди курили подозрительного вида сигаретку и вступать в разговор с Семеном не торопились – судя по сладковатому запаху, это был не табак; ничего больше не оставалось, как стоять и терпеливо слушать выступление мордастого начальника. Что Семен и делал.
Монолог начальника охраны был горяч и крайне эмоционален. Настолько эмоционален, что Семен порой с трудом понимал, о чем, собственно, идет речь: очень мешали всякие “Пля!”, “Твою мать!”, “Козломорды в беретах” и прочие красочные эпитеты, на которые мордастый начальник не скупился. Но постепенно Семен разобрался, что к чему: поводом к разносу явился побег трех ремонтников из первого блока. Коих до сих пор не нашли, о чем пришлось доложить в управление наказателей. Что, само собой, в ближайшее время повлечет за собой штрафные меры, и тогда кому-то из присутствующих очень и очень не поздоровится! Как верно понял Семен, в первую очередь должно было не поздоровиться самому начальнику, вот потому-то он и исходил надрывным криком, срывая свою злость и испуг на подчиненных. Разряжался, стало быть. Релаксировал.
Довольно скоро отвыкший от построений Семен заскучал: слева уже проигрывали третью суточную порцию масла и назревал конфликт, справа докуривали общую сигаретку и оттуда то и дело доносился тихий пьяненький смех; делать здесь определенно было нечего. Семен собирался уже включить невидимость, отойти в сторону и поискать в последней шеренге более разговорчивых соседей, когда в торце сектора с шумом открылись дверцы кабины перемещений и оттуда выскочил чем-то явно взволнованный охранник: лицо у него было красное, испуганное, берет не по-уставному торчал из кармана брюк.
Не обращая внимания на построение, охранник рысью припустил к начальнику, делая на бегу странные движения рукой. Словно знак Зорро в воздухе чертил. Или молнию. Убедившись, что начальник заметил его таинственные знаки, охранник подбегать к нему не стал, а нырнул в строй и там затерялся.
Мордастый на секунду поперхнулся очередным “пля” и тут же быстренько закруглил свою речь:
– Короче, уроды, если сегодня не найдете беглецов, я всех вас отправлю в Инкубатор! Мне, пля, такие работники не нужны! А теперь всем стоять и делать внимательные рожи! Я сказал внимательные, а не умные! Эй, козломорды в четвертой шеренге! Это вас тоже касается! Я, пля, когда построение закончится... – Что там должно было произойти после, Семен не услышал: дверцы кабины снова хлопнули, выпустив наружу еще одного охранника, рослого, седого... Охранника ли?
Семен пригляделся: все же это был не охранник. Форма, несомненно, похожа – такой же стиль, такой же покрой и цвет, – но, в отличие от той, что была на Семене и остальных, у этой имелся особый знак: острая серебряная молния на груди. Для усиления эффекта не хватало лишь оскаленного черепа и надписи: “Не влезай! Убьет!”
– Пля, старший наказатель приперся, – обреченно всхлипнули слева от Семена. – Вот же скотина! Плакала моя пайка масла... – И стало тихо
Наказатель подошел к начальнику охраны, косо глянул на него: начальник поспешно козырнул, неловко развернулся и отступил за спину старшему наказателю. Откуда немедленно принялся грозить кулаком всему строю и делать страшное лицо. Видимо, вдохновлял подчиненных на внимательность и послушание.
– Бойцы! – не напрягаясь, ровным голосом сказал наказатель, голос у седого был глубокий, громкий, как у преподавателя со стажем. – Я не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо, как солдат – солдатам: в ваших рядах был предатель! Побег ремонтников первого блока организовал охранник номер девяносто четыре, которого обнаружил патруль дежурной прыгалки рядом с одной из камер перемещений, на внешнем оборонном рубеже. Будучи обнаруженным, охранник номер девяносто четыре предпочел тут же покончить жизнь самоубийством, нежели сдаться патрулю – Выдержав эффектную паузу и переждав легкий ропот, пробежавший по шеренгам, старший наказатель добавил:
– Должен заметить, что обстоятельства происшедшего весьма подозрительны: номер девяносто четвертый вошел в кабину и задушил сам себя. Заодно сломав себе шею.
Начальник охраны, услышав такую поразительную новость, замер позади седого наказателя, забыв опустить кулак и убрать с липа зверское выражение: так и застыл с перекошенной физиономией. Только побледнел сильно.
– Потому в Мире Равновесия повсеместно вводится чрезвычайное положение, – все так же ровно и спокойно продолжал старший наказатель. – По личному распоряжению Главного Хозяина! Есть подозрение, что сознание охранника было насильно изменено кем-то посторонним, тайно проникшим в Мир Равновесия для шпионажа и проведения диверсий. И, скорее всего, пришелец в данное время укрывается в Старых Секторах – все ныне действующие помещения проверены, подозрительных не обнаружено. Туда же, в Сектора, по-видимому, ушли трое ремонтников из первого блока. Тоже насильственно переделанные... Потому слушайте приказ Главного Хозяина: не занятые в несении службы сейчас же отправляются в Старые Сектора на зачистку – приказано ликвидировать всех, кого там обнаружите!
– Пля, опять недоделков мочить будем, – обрадовался кто-то справа от Семена. – Весело!
Хоть постреляю от души. Мурз, у тебя травка еще осталась? Под травку и охотиться веселей! – Что ответил неведомый Мурз, Семен не расслышал, но спрашивавший, похоже, остался доволен: – Согласен! У меня еще два зуба от последней плановой зачистки припрятаны Золотые. Один твой... Может, и сейчас повезет? Надо не забыть, взять щипцы.
Семена передернуло.
Старший наказатель обернулся, что-то тихо сказал начальнику охраны, тот насупился, хотел было возразить, но потом махнул рукой, мол, делайте, что хотите. Ваша власть.
Наказатель медленно пошел вдоль рядов охранников, пристально вглядываясь в их лица, не пропуская ни одного, – многие из охранников опускали глаза, настолько пронзителен был взгляд седого наказателя. И цепок.
Семен тоже отвел глаза в сторону и постарался изобразить на лице тупое служебное выражение. Видимо, получилось это у Семена недостаточно хорошо, потому что старший наказатель задержал свой взгляд на нем несколько дольше, чем на остальных. Задержал и пошел дальше.
– Бр-р, – сказал Map. – Ну и тип! Посмотрел, как сверлом насквозь продырявил... Не нравится он мне, Семен! И то, что здесь происходит, тоже не нравится. Регулярная охота на беззащитных умственных калек, надо же... Достойное развлечение для крепких вооруженных мужиков, пля! Вот что я тебе, Семен, скажу: я и раньше не любил охранников. А сейчас тем более не люблю! Зубы они, понимаешь, щипцами выламывают... Сволочи! Эх, если б не серьезный заказ, я бы настоятельно рекомендовал тебе сваливать отсюда к едрене фене, причем немедленно, и заняться чем-нибудь не настолько мерзким, как вооруженные прогулки в компании с этими мародерами... Общественный нужник вручную почистить, и то меньше замараешься, ей-ей! Тьфу!
Тем временем старший наказатель вернулся к начальнику охраны, перебросился с ним парой коротких фраз и ткнул рукой в сторону напрягшегося Семена. Указал на него, как Вий на Хому.
– Эй, ты! – рявкнул начальник Семену. – Да, ты, козломорд в четвертой шеренге! Стоять на месте, пля! Остальным – получить оружие, разбиться на тройки и отправляться по маршрутам самостоятельно! По окончании зачистки старшие групп – ко мне. Вольно, разойдись.
– Влипли, – убежденно сказал медальон. – Как есть влипли. Но почему? Не понимаю... Если возникнут проблемы, я тебя на следующий адрес, перекину, согласен?
– Через адрес, – шепнул Семен. – Что мне теперь у наказателей делать? Вон, самый главный уже и так здесь. Сейчас беседовать со мной будет. Любезничать... Может, и я у него смогу что-нибудь полезное вызнать?
– Ну-ну, – пробурчал Map. – Шпион-вызнаватель, ага. – И замолчал.
– Ко мне! – громко приказал Семену начальник охраны. – Бегом! – Семен вздохнул и побежал, а куда было деваться? Помня армейские правила, он остановился за пару шагов от грозного начальника и приложил ладонь к берету – сейчас надо было немедленно отрапортовать, и отрапортовать именно так, как здесь принято: мол, товарищ-господин как-вас-там, рядовой номер такой-то по вашему приказанию прибыл... Но ни звания товарища-господина, ни своего возможного номера Семен, разумеется, не знал; положение складывалось критическое. Хреновое, как сказал бы Map.
Ситуацию разрядил сам начальник – не дожидаясь рапорта, он, брызжа слюной, с ходу заорал на Семена, топоча ногами:
– Что, пля, за дела? Почему твоей рожи в портретной картотеке до сих пор нету? У старшего наказателя глаз – алмаз, он всех в лицо помнит! Что ты, пля, себе позволяешь, кретин безмозглый?! Молчать, не думать, стоять смирно! Даже если ты из восстановленных, даже если тебе в больничке новую козлиную морду пришили, ты все одно должен был вовремя по новой зарегистрироваться! Ты, тля, не номер сорок пять, ты пля, нуль-нуль сортирный! Объявляю тебе выговор с лишением карточек на пиво в течение месяца! – Начальник охраны, более не обращая внимания на Семена, в изумлении так и застывшего по стойке смирно, повернулся к старшему наказателю.
– Это сорок пятый, – спокойным голосом пояснил начальник седому, – из новичков Я в ваш отдел еще неделю тому назад доложил: так и так, сорок пятый пострадал на вечернем патрулировании. В восьмой блок его случайно занесло, в одиночку, он же дурак еще, ни фига не знает... Ничего, отмахался. Только морду на лоскуты порезали. И нос сломали. И один глаз выбили. А, пустяки! Вот, починили, в строй вернули, как новенький стал. Правда, на себя теперь малость не похож, потому накладочка и вышла!
– Действительно, как новенький, – задумчиво согласился наказатель, бесцеремонно уставясь в лицо Семену. – Чересчур новенький... Ну да ладно. Сорок пятый так сорок пятый. Я не против. – Старший наказатель, не прощаясь, резко повернулся и зашагал к камере перемещений.
– Ты еще здесь? – наконец заметив остолбеневшего Семена, вне себя заорал начальник охраны. – Кр-ругом! Бегом марш! Два месяца без талонов!
Семен уставно развернулся на месте и бросился прочь. Куда глаза глядят.
– Три! – донеслось в спину убегающему сорок пятому с малость измененной в больничке физиономией. – Нет, четыре! Я вас, пля, всех научу, как вовремя регистрироваться!
Семен нырнул в ближайший коридор. Пробежал немного и перешел на шаг: угроза миновала и надо было обдумать, что делать дальше.
– Сорок пять – морда ягодка опять, – флегматично изрек Map. – Поздравляю вас, номер сорок пятый, с успешно проведенной пластической операцией! По изменению внешности. Н-да-а... Этот седой ведь не успокоится! Я таких гадов знаю – он все перероет, но проверит, кто ты такой есть на самом деле. И в больничку сходит, не сомневайся. Или пошлет туда кого из своих шестерок. Так что на все про все у тебя около часа, пока настоящего сорок пятого не найдут. Управишься?
– Постараюсь, – упрямо сказал Семен, – Час – это нормально. За час много чего успеть сделать можно!
– Тогда делай, – разрешил Map – Пока не началось. – И тихонечко засвистел что-то бравурное. Военный марш, наверное. Для поднятия бодрости духа.
Семен шел по коридору, оказавшемуся на самом деле жилым блоком, заглядывая в ячейки через прозрачные двери: в комнатах никого не было, все ушли на зачистку. Согласно приказу.
В торце блока находились дверцы очередной кабины перемещений – видимо, в секторе охранников этих кабин хватало, для большей оперативности; Семен дошел до самых дверец, так никого по пути и не обнаружив.
– Давай в другом коридоре-блоке поищем, – предложил медальон. – Должен ведь у них быть какой-нибудь дежурный охранник... тумбочный какой-нибудь. Вот у него в лоб и спросишь: где тут камера с задержанными? Мне, типа, приказано одного из них по кличке Кардинал лично сопроводить, расстрелять и допросить. Если тумбочный ответит, что, мол, да, есть у нас такой, день и ночь ложкой по решетке стучит и адвоката требует, надоел уже, тогда все ясно – идем, забираем наш заказ и сматываемся отсюда с Кардиналом под мышкой. А если тумбочный делает квадратные глаза и начинает тебя переспрашивать: какая такая камора, какой такой задержанный? И при этом требует предъявить документы, одновременно стараясь тебя застрелить, тогда можно смело уходить по очередному адресу. Кардинала здесь нет... Вернее, уходить по следующему после очередного – к наказателям нам никак не можно, нас там не любят и не ценят. Как тебе мой план?