Страница:
Койот приподнялся на локте, с интересом заглянул Марине в лицо.
- Что эти жители, заказывают осудить когонибудь из конкурентов, порядок в торговле навести?
- Примерно. Борис Григорьевич всякие конфликты разбирает - и по торговой линии, и по бытовой. Многим помогает, ты не смейся. Но в этот раз парни наши одного домашнего хулигана проучили. (Марина не знала, что Гнида и его родители уже мертвы.) Он совсем распоясался, мать свою хотел изнасиловать. Представляешь?!
- Во козел! Ну и что было-то?
- Ну, ребята наши, по-русски говоря, его отмудохали как следует и предупредили, что...
- А ты-то тут при чем? Тоже мудохала?
- Нет, что ты! Я в суде народным заседателем была. Вот! Понял, с кем имеешь дело? - Марина кокетливо вздернула нос.
Койот неохотно, деланно как-то засмеялся.
- Слушай, Маринка, а ты случаем в ментовке нештатником или, как это сейчас называется, стукачом не служишь?
Она обиделась, надула губы. Потом вдруг, переменив настроение, затормошила Павла:
- А-а, испугался! Признавайся, чего натворил? Кого замочил, душегуб окаянный? У кого деньги отнял?
Он отбивался, подыгрывая ей, но особо веселиться что-то не хотелось очень уж близко подошла Марина...
- Еще как развлекаетесь? - спросил он минуту спустя, когда она снова успокоилась.
- Кота недавно хоронили. Спонсора. У шефа кот был, ему кто-то золотые клыки вырвал, а потом и придушил. Так и подбросили нам в киоск, дохлого. Борис Григорьевич очень горевал. Поклялся, что найдет убийцу и тогда... она вздохнула, поежилась.
- Какие страсти-мордасти! Из-за кота человека может замочить? Серьезный у тебя шеф.
- Он Спонсора очень любил, Паша Но, как я поняла, дело даже не в нем. Кто-то этим предупредил шефа, мол, гляди, выступай, да не очень, а то и с" тобой то же самое будет. Тут со смыслом, понимаешь?
- Чего не понять?!
Койот закурил, молчал, долго думал. Потом спросил:
- Марин, а если со мной что случится... будешь жалеть?
Она встрепенулась, хихикнула:
- А что с тобой может случиться? Ящик в магазине на голову упадет? Или что?
- Ну мало ли!
Она снова обвила его руками и ногами, стала целовать - жадно, ненасытно. Уж что-что, а в любви Марина была неуемной. Приговаривала:
- Ничего с тобой не случится, мой хороший.
Слушайся только свою Маринку, ничего лишнего себе не позволяй. Проживем. Денежки у меня есть, кое-что припасла. Но, конечно, и тебе надо на работу устраиваться, мы молодые еще, деньги не помешают. Дочка у меня, может, еще дети будут, а?.. А работать тебе лучше всего у нас, на нашей фирме. У шефа - грандиозные планы, Паш!
Надька как-то сообщила по секрету, что Борис Григорьевич центр к рукам хочет прибрать, там свои магазины открыть. И офис куда-нибудь в центр Придонска перевести. И ты знаешь, он ведь добьется своего! Он упорный мужик - ужас какой! Бели что задумал - как танк будет переть.
- С характером шеф! - одобрил Койот.
- Еще с каким! - подхватила Марина. - Так что прибивайся к нам, Паша. Чего без дела болтаться, шабашки какие-то сшибать. И деньги у тебя хорошие будут, и я за тебя переживать не стану. Ходишь где-то целыми днями...
- Ладно, подумаю, - сказал Койот. - Давай спать. Ты завтра как работаешь?
- Вечером. Встретишь меня?
- Конечно.
* * *
...Все получилось, как Койот и задумал.
С утра он отправился к своему родному дому, забрался на чердак, выкопал из шлаковой засыпки сверток с пистолетами.
На квартире у тещи (ему повезло и в этот раз:
Людмила с Костиком отправились к врачу, а теща ушла на площадь Ленина митинговать вместе с другими пенсионерами по поводу задержки пенсий) он разобрал "Макаровы", смазал, проверил работу.
Ментовские стволы действовали безотказно.
На место нападения он прибыл за полчаса до приезда инкассаторов. Возле облюбованного им магазина все было как и вчера: тихо, спокойно.
Народа, жаждущего приобрести в "Сельхозпродуктах" товара, не наблюдалось. Толклись возле входа два каких-то алкаша, потом, дождавшись третьего, гчастливые, ушли за магазин, кирять.
Стоял душный, по-летнему еще теплый вечер.
Осенью как таковой еще и не пахло. Балконы дома над магазином в большинстве своем распахнуты настежь. На них, как сказал бы какой-нибудь остряк-самоучка, - мирные обыватели. Кто в кресле сидел, кто с сигаретой в зубах стоял и поплевывал вниз, кто просто так глаза на жизнь пялил, отдыхал от дневных праведных трудов.
Через полчаса все эти люди станут свидетелями...
Впрочем, что они сверху увидят? Какой-то человек в коричневой куртке и черной шапочке стрелял из пистолетов, сразу с двух рук, потом, схватив деньги в инкассаторской машине, убежал.
Пусть эти "мирные обыватели" стоят, пусть смотрят. Через полчаса заметно стемнеет, но уличные фонари гореть еще не будут. Их включат после восьми, вчера он специально проверял, наблюдал, как изменилось все вокруг. Конечно, можно операцию и отложить, скажем, на октябрь, а то и на зиму, когда темнеет совсем рано, но это еще три-четыре месяца, а жить надо сегодня. Сентябрьские сумерки - это тоже совсем неплохо.
В сумерках, как известно, все кошки серы, и он, Койот, станет на время серой кошкой, которую еще поискать в темноте.
Да, заметно смеркалось. Лица издали выглядели размытыми, отдельные черты трудно уже было рассмотреть.
В "Сельхозпродуктах" распахнуты фрамуги - душно и там, хотя первый этаж, у земли. За стеклом маячит та самая белобрысая продавщица, которая продавала ему яблоки. Его, Койота, она, конечно, не видит - он стоит за кустами боярышника, поодаль, курит. Шапочка надвинута на глаза, руки то и дело ныряют в карманы куртки, щупают пистолеты уже с передернутыми затворами, с патронами в патронниках. Осталось только выхватить их, удобные эти, пригревшиеся в его карманах стволы, и - стрелять! стрелять! стрелять! Шестнадцать пуль полетят туда, куда он велит им лететь.
В магазине зажегся свет. Рано вообще-то, но на улице светлее, чем в помещении.
Торговый зал магазина теперь отчетливо виден. У прилавка одна-единственная покупательница.
Правильно, что он, Койот, не стал дожидаться инкассатора в магазине. Что бы он, действительно, делал там?!
Внимание!
"УАЗ" тронулся от соседнего магазина к "Сельхозпродуктам"...
Койот пошел к телефонной будке. И он, и инкассаторский вездеход заняли исходные позиции примерно в один и тот же момент.
Он снял трубку. Крутил диск, не глядя. Следил за входной дверью. То, что происходило в магазине, за витражами, он теперь не видел - не позволял ракурс, стекла бликовали. Но его, кажется, видели. Та самая белобрысая продавщица она сидела у самого стекла, смотрела на улицу, скучала. До конца работы еще больше часу, а покупателей - ни одного!
В двери показался инкассатор-сборщик: мужчина средних лет, в пятнистой униформе, на боку, в кобуре - "Макаров".
Действуй, Койот!
Он рванулся вперед. Кажется, две-три секунды он все же потерял, ошибся в подсчетах времени. Инкассатор уже садился в машину, и "УАЗ"
тронулся с места
В обеих руках Койота - стволы. Догнав машину, он выскочил вдруг перед ее капотом, открыл огонь. Всех троих инкассаторов он хорошо сейчас видел: двое сидели на передних сиденьях "УАЗа", лицо третьего хоть и смазывалось полумраком машинной,утробы, тем не менее достаточно четко белело за лобовым стеклом.
Водитель был поражен первыми же пулями.
Он упал на руль автомобиля. Но машина продолжала движение. На очень малой скорости, примерно на такой же, с какой шел сбоку и продолжал стрелять Койот.
Он бил и бил по зеркальным стеклам, видя в них свое сосредоточенное лицо с надвинутой на самые глаза шапочкой. Забежав снова вперед, стал стрелять по инкассатору-сборщику, сидящему справа. Видел, что попал в него, что инкассатор ранен, но успел выхватить свой "Макаров". Сейчас же в ответ раздались выстрелы из "УАЗа".
А машина тем временем продолжала двигаться. Неуправляемый "УАЗ" описывал перед магазином странную какую-то дугу, лез по кустам, выкатился было на дорогу, на Дмитровскую, потом вновь покатил к магазину, на площадку передним.
Наверное, водитель был еще жив и что-то хотел предпринять, потому что передняя левая дверца вдруг распахнулась, и он - окровавленный, в такой же пятнистой форме, как и инкассаторы - стал потихоньку вываливаться из машины. Возможно, водитель хотел просто выскочить - стрелять снаружи было бы удобнее: Койот бегал вокруг "УАЗа", за ним трудно было уследить.
Но шоферу оставалось жить мгновения: он так и застыл в раскрытой дверце...
Но почему "УАЗ" движется, черт бы его побрал? Кто им управляет? Как его остановить?
Койот нервничал. Ошибка следовала за ошибкой: он опоздал к моменту выхода инкассатора, не смог сразу же уложить водителя и сборщика, сидящего справа, теперь вот результат - кружащий перед магазином "УАЗ"! Ч-черт!
Машиной, конечно, никто не управлял. Но инкассатор-сборщик, сидящий справа, уже получивший несколько пуль в спину и грудь, не растерялся, не потерял самообладания: это он, нагнувшись, левой рукой достал до педали газа, нажал ее. Успел включить и сирену. Тревожный ее вой добавил нервозности. Койот беспомощно оглянулся - не мчится ли кто-нибудь на помощь инкассатором?
Из утробы машины отвечал теперь один только ствол. Но кто стрелял и где сидел этот стрелок, Койот уже не мог понять. Пули этого стрелка никакого вреда Койоту не причинили, из машины его не было видно, но Койот понял окончательно, что задней дверцы ему не открыть, что патроны в пистолетах кончаются, что придется, кажется, уходить...
В дверях магазина, привлеченные выстрелами и воющей сиреной, показались какие-то люди.
Кто-то из них, возможно, собирался и вмешаться в происходящее, помочь инкассаторам, но Койот тотчас пресек все их намерения: он выстрелил в человека в синем халате, и тот, схватившись за лодыжку, вскрикнув, упал на асфальт. Остальные бросились назад, в помещение, по ним, наверное, уже и не было нужды стрелять, но Койот со зла пальнул по витражам еще пару раз посыпались стекла...
Он уходил за магазин спокойным, но быстрым шагом. Здесь, за углом, была как бы мертвая зона:
балконы с другой стороны дома - с улицы. Его снова увидят те, с балконов, но они увидят другого человека - без шапочки и куртки. Пистолеты и одежду Койот сунул в полиэтиленовый пакет, и кто теперь догадается, что этот парень с пакетом в руках и только что стрелявший в инкассаторов гангстер - одно и то же лицо?!
Миновав переулок частного сектора, оглянувшись назад и убедившись, что погони нет, Койот выбросил куртку в кусты (кто-нибудь из бомжей подберет), а шапочку пожалел - пригодится еще.
Со временем операцию по нападению на инкассаторов придется повторить не взял же деньги, не взял!!!
Смеркалось. Сумерки прятали его, помогали быстро и незаметно для встречных (Койот стремительно двигался хорошо изученным маршрутом) уйти от опасного места. Там, у него за спиной, оставался труп водителя "УАЗа", два раненых инкассатора и один рабочий магазина - это он потом прочитает в газетах. Но главное - там, в "УАЗе"
с простреленными стеклами, оставались миллионы рублей, плотные брезентовые мешочки с деньгами!
Койот скрипнул зубами и прибавил шагу. Теперь надо снова получше спрятать пистолеты.
Сколько в них осталось патронов? Пять? Шесть?
Хватит ли на следующий раз?.. Хотя что это он: не нужно спешить, милиция теперь будет искать его с удвоенной, с утроенной силой заговорили похищенные у патруля стволы! Теперь сыщики будут знать, что они в городе, что ими нынче воспользовались, что Придонск надо перевернуть вверх дном, а преступника найти! Ведь он, Койот, очень опасен, очень!..
Глава 15
УШЕЛ, РАСТВОРИЛСЯ...
И снова милиция забросила в криминальный мир города свой "невод".
...Оперативная группа Левобережного РОВД была на месте преступления через десять минут.
Чуть позже приехал следователь прокуратуры этого же района
К тому времени место происшествия было уже оцеплено, вызвана "Скорая помощь", опрашивались свидетели.
Свидетелей в этот раз была масса. Преступление совершалось на глазах многих. Главными свидетелями-пострадавшими были, конечно, инкассаторы.
Но водитель Королев от полученных ран скончался. Инкассатора-сборщика Рудакова увезли в больницу в бессознательном состоянии: он получил три тяжелых ранения. Меньше всех пострадал старший инкассатор Швец: пуля попала ему в правую кисть, раздробила рукоятку "Макарова", из которого он вел огонь, затвор заклинило
До последнего момента сражения с бандитом отстреливался лишь Рудаков. Пока не потерял сознание и "УАЗ" заглох - некому было больше нажимать на педаль газа. Швец в этот момент стрелять не мог, да и нападавший прекратил огонь по машине - он палил теперь по витражам магазина, по людям, мешавшим его отступлению.
В ту самую минуту, когда и "Скорая помощь", и оперативная группа Левобережного РОВД с включенными сиренами подъезжали к месту преступления, Койот спокойно входил в подъезд своего дома, поднимался по скрипучей деревянной лестнице наверх, на второй этаж, а потом быстро, словно кот, забрался по железной лестнице на чердак. Здесь он, подсвечивая себе спичками, закопал стволы в шлаковую засыпку, не вынимая их из пакета, а шапочку сунул в карман.
Через несколько минут спустился на лестничную площадку, позвонил в дверь - ключи от квартиры забыл, кажется, у Марины.
Открыла ему Валентина
- А вы с Людкой не встретились? - спросила она
- Нет. А что, она приходила?
- Да, только что была. С Костиком. Шум тут устроила. Или, говорит, пусть живет с семьей, или вещи приходит забирать.
- Ладно, заберу, - буркнул Павел. - Отец дома?
- Дрыхнет. Пьяный пришел.
- Поесть дашь?
- Иди на кухню, я как раз рыбу жарю.
Койот поел, сказал мачехе, что отдохнет у себя
в комнате, и удалился. Лежал в одежде поверх одеяла, вспоминал в деталях случившееся, анализировал. Кажется, и в этот раз ему удалось уйти. Его видели, да, но одежда многих собьет со следа, внешность доподлинно вряд ли кто мог запомнить. Все-таки и шапочка и куртка свою роль сыграли. Это он хорошо придумал с переодеванием. Хоть и не ново, но главное - успел в первую же минуту отступления изменить свой облик, это важно. А сюда пришел - правильно. В любом случае Валентина подтвердит, что вечером Павел был дома. А назвать точное время, высчитать минуты она вряд ли сумеет. Да и зачем ей это, точное время? Разговора у них на эту тему не было, а набавить пятнадцать-двадцать минут в свою пользу он сможет.
Машинально глянул на будильник, стоявший на подоконнике: часы показывали 19.30. Можно идти к Марине.
Снова у него было неплохое алиби.
...К 19-30 на Дмитровскую примчались несколько машин из управления внутренних дел.
Голубой "рафик" привез старшего уполномоченного по особо тяжким, Сидорчука, криминалистов. На своих служебных "Волгах" прикатили начальник управления генерал Тропинин и его зам по оперативной работе полковник Васильев. Словом, начальство собралось здесь почти в том же составе, что и у Дома офицеров, когда были убиты два постовых милиционера.
Оперативно-следственные действия развернулись по той же схеме: осмотр места происшествия, изъятие стреляных гильз, опрос свидетелей, фотографирование мертвого водителя, полувывалившегося из кабины "УАЗа", работа по горячим следам.
Следов на этот раз было множество. Оперы теперь знали, что нападавшему примерно двадцать пять - тридцать лет, что это мужчина худощавого телосложения, одет он был в коричневую куртку, в черной шапочке, надвинутой на самые глаза, что на нем были джинсы, что вооружен был двумя пистолетами и что это хладнокровный, умеющий владеть собою преступник.
Жильцы дома, где расположен магазин и чьи балконы выходят сюда, на Дмитровскую, те, кто в тот момент оказался на своем балконе, заявили, что нападавший с места преступления не убегал, а просто зашел за угол магазина, а куда потом делся, никто не видел, что никакая машина в этот момент от магазина не отъезжала, и за домом, в частном уже секторе, молодой человек в коричневой куртке и черной шапочке не появлялся...
Ценным свидетелем оказалась продавщица "Сельхозпродуктов" Богданова: она уверяла Сидорчука, что, кажется, видела этого парня за день-два до нападения на инкассаторов, он покупал у нее яблоки. Но утверждать это стопроцентно не может, надо бы взглянуть на этого человека еще разок, тогда бы она сказала точно.
Узнал бы парня и раненый рабочий магазина, Хорошильцев: он видел убийцу метрах в шести от себя, хорошо его запомнил.
Запомнила бандита и еще одна женщина, тор. ровка из Ростовской области. Они с мужем привозили на Дмитровский рынок арбузы, вон стоит их зеленая "Волга" с пустым прицепом. Они находились метрах в пятидесяти от магазина, муж менял переднее левое колесо, а она стояла по эту сторону машины, смотрела как раз на магазин, видела, как подъехал инкассаторский "уазик", как откуда-то взялся парень с пистолетами и стал стрелять. Молодой этот бандит почти все время был обращен к ней лицом, и лицо это она довольно хорошо рассмотрела, запомнила. Хотя действительно он прятал лоб, шапочка съехала ему на самые глаза, но в процессе перестрелки она ему видно мешала, и он сдвинул ее повыше. Рыбальченко - такая была у женщины фамилия - подтвердила, что парень - брюнет, лет двадцати пяти - двадцати семи, не больше, худощавый, среднего телосложения, был одет... да, в коричневую куртку из болоньевого материала, в черную вязаную шапочку без помпончика, в синие потертые на коленях джинсы и белые кроссовки. В обеих руках у него было по пистолету, в марках она не разбирается, сказать, что было за оружие, не может.
Стрелял сразу из двух стволов, бегал вокруг инкассаторского "УАЗа", стрелял по стеклам, в кабину, старался, видно, остановить машину, а она все двигалась. Потом, когда машина все же остановилась, парень ничего больше предпринимать не стал, а быстрым шагом пошел за угол магазина. Тут из дверей выскочили несколько человек, наверное, сотрудники этого магазина, и парень стал стрелять в них. Рыбальченко видела, как бандит на ходу снял с себя куртку и шапочку, сунул все это в полиэтиленовый пакет и ушел, скрылся вон за тем углом дома...
Сидорчук, а с ним еще два опера из УВД, ринулись в указанном направлении, но, обогнув угол девятиэтажки, убедились, что преступник хорошо продумал пути своего отступления - идти тут можно было куда угодно: хитросплетение переулков частного сектора давало ему возможность выбирать массу маршрутов - как пеших, так и на транспорте. Вполне возможно, что все-таки здесь нападавшего ждали сообщники на легковушке, и уехать на ней можно было на все четыре стороны.
Однако опрошенные жители всех этих переулков, прилегающих к тылу магазина "Сельхозпродукты", в один голос заявили, что никакой чужой машины они в это время, около семи вечера, не видели, никто отсюда, с Репина и Артуровской, на больших газах не выезжал, было еще светло, и машину бы заметили. А стояла ли она там, дальше, на Ленинской... да Бог ее знает! Это уже магистральная, транспортная улица, машины там стоят и движутся стаями, какая из них могла бы быть интересной для милиции, даже предположить трудно... Скорее всего парень этот был "безлошадный"...
Снова более десяти опергрупп всю ночь рыскали по городу, снова в квартирах бывших зеков и ненадежных с точки зрения милиции элементов раздавались звонки, снова тормошили агентуру...
Никто ничего не знал.
И никаких особых зацепок у уголовного розыска не было и в этот раз.
* * *
Немного отдохнув в предрассветные уже часы, подремав дома в тревожном полусне, в восемь утра Сидорчук снова был в своем рабочем кабинете. В восемь тридцать его вызвали к генералу.
Там, в просторном светлом кабинете с громадным, подковообразным столом для совещаний, сидел уже и заместитель Тропинина Васильев. И начальник управления, и главный опер области были, конечно, удручены вчерашним чепе, тем, что в который уже раз преступнику удается уйти с места происшествия, и работа по горячим следам снова не дала результатов. Практически бессонная ночь, сотни опрошенных людей, сотни же прокрученных на компьютере управления информационных карточек - все впустую. Пусть и пока.
Более или менее надежных зацепок, которые вывели бы их на преступника, у сыщиков не было.
За минувшую ночь никто интересныйв сети розыска не попал, "невод" вытаскивал на берег мелкую рыбешку. Снова уходило драгоценное время, снова оно работало на этого дерзкого, неуловимого гангстера...
- Какие имеете соображения, Алексей Иванович? - спросил Тропинин.
Сидорчук помедлил с ответом. Общих слов говорить начальству не хотелось, хотя версий родилось множество.
- Прежде всего нужно дождаться экспертизы баллистиков, товарищ генерал. Хотелось бы знать, что за стволы были у этого мерзавца. Возможно, это подскажет нам какие-то новые ходы.
- Так. Дальше?
- Как всегда, нам следует обратиться к помощи населения, через телевидение и газеты. Составить фоторобот, попросить нашего художника сделать рисованный портрет преступника. Снова поработать на компьютере, уже с фотороботом.
Ну и работа с агентурой - это главное. Если это залетный...
- Разрешите, Владимир Ильич? - Васильев дождался начальственного кивка генерала, сказал:
- Мы начали широкомасштабную операцию в городе и в прилегающих к областному центру районах. Я вам докладывал, что в Новоусманском и Хохольском районах группой лиц совершены сходные по почерку нападения на кассы совхозов и колхозов, ограблены строительный трест, несколько граждан под угрозой применения оружия - это обрез ружья и пистолеты. У граждан отнимаются машины, деньги, ценные вещи. За Животинным в лесу найден труп Роговцева, машина его пропала. Есть версия, что Роговцев занимался частным извозом, его, видно, заманили приличной суммой, уговорили ехать поздно вечером в направлении Животинного... Там, в лесу, и убили. Под угрозой применения того же обреза отнят автомобиль у Дунцева - его сначала усыпили газовым баллончиком, потом связали, бросили у шоссе, в лесопосадке. Примерно так же поступили с Казариным...
- Вы хотите сказать, Николай Михайлович, что все это время в городе и районах области действует одна и та же банда? - уточнил генерал.
- Да, как версия, Владимир Ильич. Вспомните: наших ребят убили именно из обреза, обрез всплывает и в случае с Дунцевым, при ограблении колхозных касс.
- Ну, как версия, годится. - Генерал был, несмотря на свой чин и высокое положение, мягким человеком, работа в милиции не ожесточила его, не приучила давить на подчиненных, заставлять их думать так, как думает он. В милиции, как и в любом другом учреждении, есть специализация, а спец всегда знает больше любого руководителя, Тропинин это помнил.
- Только непонятно... с инкассаторами, на Дмитровской... - продолжал он в раздумье. - Другие участники группы никак не проявились.
Никто же других людей у магазина не видел. Или хотя бы там, на Репина, Артуровской...
- Мы не знаем их замысла, Владимир Ильич.
Возможно, планировалось, что этот, нападавший, убив инкассаторов, даст возможность другим беспрепятственно подбежать к "УАЗу", схватить деньги. Сообщники могли ждать где-то поблизости, возможно, их машина стояла вот здесь, на Дмитровской, напротив школы, - Васильев положил перед генералом нарисованную от руки схему. - Может быть, тачку они поставили вот тут, за забором... Надо сказать, что и время, и место нападения на инкассаторов преступники выбрали грамотно - путей отхода здесь много, удобно скрываться. Но у них что-то сорвалось, не вписалось в план, какой задумали. Видимо, нападавший упустил момент, на две-три секунды вышел из телефонной будки позже, чем следовало по замыслу.
Инкассатор уже успел сесть в машину, захлопнул дверцу. Ну, дальнейшее вы знаете. "УАЗ" был заблокирован и телом водителя, и запорами изнутри.
Задние дверцы не открывались, доступа к мешкам с деньгами преступник не получил. Время было упущено, и банде ничего не оставалось, как сматываться. Вполне допускаю, что нападавшего машина ждала на Ленинской, вот тут, у хозяйственного магазина, и машина эта двинулась к Чернавскому мосту, к дамбе, навстречу опергруппам из Управления и Левобережного РОВД... Дерзко, нахально, но это самый выигрышный вариант.
- Может быть, может быть, - думал вслух генерал. - Продолжайте, Николай Михайлович.
- Мы проводим сейчас ряд криминалистических экспертиз, Владимир Ильич, я хочу убедиться прежде всего по оружию - что за стволы у этой банды.
- Вы все же думаете, что это действует одна и та же группировка?
- Думаю. Почерк схожий, Владимир Ильич.
Оружие - одно и то же: обрез, теперь пистолеты.
Выбираются примерно одинаковые объекты нападения.
- Ну, объекты все преступники выбирают схожие, - возразил генерал. Как и мотивы преступления: быстрое обогащение. Потому и нападают на кассиров, инкассаторов... Им кажется, что это самый короткий и надежный путь. Рискованный, да, они это очень хорошо понимают, и тем не менее... Что ж, Николай Михайлович, разрабатывайте эту версию. Может быть, действительно одни и те же сволочи действуют.
- Я бы предложил и другие версии, товарищ генерал, - сказал Сидорчук, когда начальник управления снова перевел на него взгляд. - Думаю, не стоит нам отказываться и от мысли о возможности нападения на инкассаторов их сослуживцев...
- А почему нет? - согласился Тропинин. - В жизни всякое может случиться. Цель нападения тут ясна, завладение деньгами и оружием инкассаторов. Человек, хорошо знакомый с их работой, с графиком инкассации... Да, как версия, годится, Алексей Иванович. Хотя интуиция подсказывает мне, что сработали тут не бывшие инкассаторы или действующие сослуживцы потерпевших. Скорее люди извне, из той же банды, о которой докладывал Николай Михайлович.
- Что эти жители, заказывают осудить когонибудь из конкурентов, порядок в торговле навести?
- Примерно. Борис Григорьевич всякие конфликты разбирает - и по торговой линии, и по бытовой. Многим помогает, ты не смейся. Но в этот раз парни наши одного домашнего хулигана проучили. (Марина не знала, что Гнида и его родители уже мертвы.) Он совсем распоясался, мать свою хотел изнасиловать. Представляешь?!
- Во козел! Ну и что было-то?
- Ну, ребята наши, по-русски говоря, его отмудохали как следует и предупредили, что...
- А ты-то тут при чем? Тоже мудохала?
- Нет, что ты! Я в суде народным заседателем была. Вот! Понял, с кем имеешь дело? - Марина кокетливо вздернула нос.
Койот неохотно, деланно как-то засмеялся.
- Слушай, Маринка, а ты случаем в ментовке нештатником или, как это сейчас называется, стукачом не служишь?
Она обиделась, надула губы. Потом вдруг, переменив настроение, затормошила Павла:
- А-а, испугался! Признавайся, чего натворил? Кого замочил, душегуб окаянный? У кого деньги отнял?
Он отбивался, подыгрывая ей, но особо веселиться что-то не хотелось очень уж близко подошла Марина...
- Еще как развлекаетесь? - спросил он минуту спустя, когда она снова успокоилась.
- Кота недавно хоронили. Спонсора. У шефа кот был, ему кто-то золотые клыки вырвал, а потом и придушил. Так и подбросили нам в киоск, дохлого. Борис Григорьевич очень горевал. Поклялся, что найдет убийцу и тогда... она вздохнула, поежилась.
- Какие страсти-мордасти! Из-за кота человека может замочить? Серьезный у тебя шеф.
- Он Спонсора очень любил, Паша Но, как я поняла, дело даже не в нем. Кто-то этим предупредил шефа, мол, гляди, выступай, да не очень, а то и с" тобой то же самое будет. Тут со смыслом, понимаешь?
- Чего не понять?!
Койот закурил, молчал, долго думал. Потом спросил:
- Марин, а если со мной что случится... будешь жалеть?
Она встрепенулась, хихикнула:
- А что с тобой может случиться? Ящик в магазине на голову упадет? Или что?
- Ну мало ли!
Она снова обвила его руками и ногами, стала целовать - жадно, ненасытно. Уж что-что, а в любви Марина была неуемной. Приговаривала:
- Ничего с тобой не случится, мой хороший.
Слушайся только свою Маринку, ничего лишнего себе не позволяй. Проживем. Денежки у меня есть, кое-что припасла. Но, конечно, и тебе надо на работу устраиваться, мы молодые еще, деньги не помешают. Дочка у меня, может, еще дети будут, а?.. А работать тебе лучше всего у нас, на нашей фирме. У шефа - грандиозные планы, Паш!
Надька как-то сообщила по секрету, что Борис Григорьевич центр к рукам хочет прибрать, там свои магазины открыть. И офис куда-нибудь в центр Придонска перевести. И ты знаешь, он ведь добьется своего! Он упорный мужик - ужас какой! Бели что задумал - как танк будет переть.
- С характером шеф! - одобрил Койот.
- Еще с каким! - подхватила Марина. - Так что прибивайся к нам, Паша. Чего без дела болтаться, шабашки какие-то сшибать. И деньги у тебя хорошие будут, и я за тебя переживать не стану. Ходишь где-то целыми днями...
- Ладно, подумаю, - сказал Койот. - Давай спать. Ты завтра как работаешь?
- Вечером. Встретишь меня?
- Конечно.
* * *
...Все получилось, как Койот и задумал.
С утра он отправился к своему родному дому, забрался на чердак, выкопал из шлаковой засыпки сверток с пистолетами.
На квартире у тещи (ему повезло и в этот раз:
Людмила с Костиком отправились к врачу, а теща ушла на площадь Ленина митинговать вместе с другими пенсионерами по поводу задержки пенсий) он разобрал "Макаровы", смазал, проверил работу.
Ментовские стволы действовали безотказно.
На место нападения он прибыл за полчаса до приезда инкассаторов. Возле облюбованного им магазина все было как и вчера: тихо, спокойно.
Народа, жаждущего приобрести в "Сельхозпродуктах" товара, не наблюдалось. Толклись возле входа два каких-то алкаша, потом, дождавшись третьего, гчастливые, ушли за магазин, кирять.
Стоял душный, по-летнему еще теплый вечер.
Осенью как таковой еще и не пахло. Балконы дома над магазином в большинстве своем распахнуты настежь. На них, как сказал бы какой-нибудь остряк-самоучка, - мирные обыватели. Кто в кресле сидел, кто с сигаретой в зубах стоял и поплевывал вниз, кто просто так глаза на жизнь пялил, отдыхал от дневных праведных трудов.
Через полчаса все эти люди станут свидетелями...
Впрочем, что они сверху увидят? Какой-то человек в коричневой куртке и черной шапочке стрелял из пистолетов, сразу с двух рук, потом, схватив деньги в инкассаторской машине, убежал.
Пусть эти "мирные обыватели" стоят, пусть смотрят. Через полчаса заметно стемнеет, но уличные фонари гореть еще не будут. Их включат после восьми, вчера он специально проверял, наблюдал, как изменилось все вокруг. Конечно, можно операцию и отложить, скажем, на октябрь, а то и на зиму, когда темнеет совсем рано, но это еще три-четыре месяца, а жить надо сегодня. Сентябрьские сумерки - это тоже совсем неплохо.
В сумерках, как известно, все кошки серы, и он, Койот, станет на время серой кошкой, которую еще поискать в темноте.
Да, заметно смеркалось. Лица издали выглядели размытыми, отдельные черты трудно уже было рассмотреть.
В "Сельхозпродуктах" распахнуты фрамуги - душно и там, хотя первый этаж, у земли. За стеклом маячит та самая белобрысая продавщица, которая продавала ему яблоки. Его, Койота, она, конечно, не видит - он стоит за кустами боярышника, поодаль, курит. Шапочка надвинута на глаза, руки то и дело ныряют в карманы куртки, щупают пистолеты уже с передернутыми затворами, с патронами в патронниках. Осталось только выхватить их, удобные эти, пригревшиеся в его карманах стволы, и - стрелять! стрелять! стрелять! Шестнадцать пуль полетят туда, куда он велит им лететь.
В магазине зажегся свет. Рано вообще-то, но на улице светлее, чем в помещении.
Торговый зал магазина теперь отчетливо виден. У прилавка одна-единственная покупательница.
Правильно, что он, Койот, не стал дожидаться инкассатора в магазине. Что бы он, действительно, делал там?!
Внимание!
"УАЗ" тронулся от соседнего магазина к "Сельхозпродуктам"...
Койот пошел к телефонной будке. И он, и инкассаторский вездеход заняли исходные позиции примерно в один и тот же момент.
Он снял трубку. Крутил диск, не глядя. Следил за входной дверью. То, что происходило в магазине, за витражами, он теперь не видел - не позволял ракурс, стекла бликовали. Но его, кажется, видели. Та самая белобрысая продавщица она сидела у самого стекла, смотрела на улицу, скучала. До конца работы еще больше часу, а покупателей - ни одного!
В двери показался инкассатор-сборщик: мужчина средних лет, в пятнистой униформе, на боку, в кобуре - "Макаров".
Действуй, Койот!
Он рванулся вперед. Кажется, две-три секунды он все же потерял, ошибся в подсчетах времени. Инкассатор уже садился в машину, и "УАЗ"
тронулся с места
В обеих руках Койота - стволы. Догнав машину, он выскочил вдруг перед ее капотом, открыл огонь. Всех троих инкассаторов он хорошо сейчас видел: двое сидели на передних сиденьях "УАЗа", лицо третьего хоть и смазывалось полумраком машинной,утробы, тем не менее достаточно четко белело за лобовым стеклом.
Водитель был поражен первыми же пулями.
Он упал на руль автомобиля. Но машина продолжала движение. На очень малой скорости, примерно на такой же, с какой шел сбоку и продолжал стрелять Койот.
Он бил и бил по зеркальным стеклам, видя в них свое сосредоточенное лицо с надвинутой на самые глаза шапочкой. Забежав снова вперед, стал стрелять по инкассатору-сборщику, сидящему справа. Видел, что попал в него, что инкассатор ранен, но успел выхватить свой "Макаров". Сейчас же в ответ раздались выстрелы из "УАЗа".
А машина тем временем продолжала двигаться. Неуправляемый "УАЗ" описывал перед магазином странную какую-то дугу, лез по кустам, выкатился было на дорогу, на Дмитровскую, потом вновь покатил к магазину, на площадку передним.
Наверное, водитель был еще жив и что-то хотел предпринять, потому что передняя левая дверца вдруг распахнулась, и он - окровавленный, в такой же пятнистой форме, как и инкассаторы - стал потихоньку вываливаться из машины. Возможно, водитель хотел просто выскочить - стрелять снаружи было бы удобнее: Койот бегал вокруг "УАЗа", за ним трудно было уследить.
Но шоферу оставалось жить мгновения: он так и застыл в раскрытой дверце...
Но почему "УАЗ" движется, черт бы его побрал? Кто им управляет? Как его остановить?
Койот нервничал. Ошибка следовала за ошибкой: он опоздал к моменту выхода инкассатора, не смог сразу же уложить водителя и сборщика, сидящего справа, теперь вот результат - кружащий перед магазином "УАЗ"! Ч-черт!
Машиной, конечно, никто не управлял. Но инкассатор-сборщик, сидящий справа, уже получивший несколько пуль в спину и грудь, не растерялся, не потерял самообладания: это он, нагнувшись, левой рукой достал до педали газа, нажал ее. Успел включить и сирену. Тревожный ее вой добавил нервозности. Койот беспомощно оглянулся - не мчится ли кто-нибудь на помощь инкассатором?
Из утробы машины отвечал теперь один только ствол. Но кто стрелял и где сидел этот стрелок, Койот уже не мог понять. Пули этого стрелка никакого вреда Койоту не причинили, из машины его не было видно, но Койот понял окончательно, что задней дверцы ему не открыть, что патроны в пистолетах кончаются, что придется, кажется, уходить...
В дверях магазина, привлеченные выстрелами и воющей сиреной, показались какие-то люди.
Кто-то из них, возможно, собирался и вмешаться в происходящее, помочь инкассаторам, но Койот тотчас пресек все их намерения: он выстрелил в человека в синем халате, и тот, схватившись за лодыжку, вскрикнув, упал на асфальт. Остальные бросились назад, в помещение, по ним, наверное, уже и не было нужды стрелять, но Койот со зла пальнул по витражам еще пару раз посыпались стекла...
Он уходил за магазин спокойным, но быстрым шагом. Здесь, за углом, была как бы мертвая зона:
балконы с другой стороны дома - с улицы. Его снова увидят те, с балконов, но они увидят другого человека - без шапочки и куртки. Пистолеты и одежду Койот сунул в полиэтиленовый пакет, и кто теперь догадается, что этот парень с пакетом в руках и только что стрелявший в инкассаторов гангстер - одно и то же лицо?!
Миновав переулок частного сектора, оглянувшись назад и убедившись, что погони нет, Койот выбросил куртку в кусты (кто-нибудь из бомжей подберет), а шапочку пожалел - пригодится еще.
Со временем операцию по нападению на инкассаторов придется повторить не взял же деньги, не взял!!!
Смеркалось. Сумерки прятали его, помогали быстро и незаметно для встречных (Койот стремительно двигался хорошо изученным маршрутом) уйти от опасного места. Там, у него за спиной, оставался труп водителя "УАЗа", два раненых инкассатора и один рабочий магазина - это он потом прочитает в газетах. Но главное - там, в "УАЗе"
с простреленными стеклами, оставались миллионы рублей, плотные брезентовые мешочки с деньгами!
Койот скрипнул зубами и прибавил шагу. Теперь надо снова получше спрятать пистолеты.
Сколько в них осталось патронов? Пять? Шесть?
Хватит ли на следующий раз?.. Хотя что это он: не нужно спешить, милиция теперь будет искать его с удвоенной, с утроенной силой заговорили похищенные у патруля стволы! Теперь сыщики будут знать, что они в городе, что ими нынче воспользовались, что Придонск надо перевернуть вверх дном, а преступника найти! Ведь он, Койот, очень опасен, очень!..
Глава 15
УШЕЛ, РАСТВОРИЛСЯ...
И снова милиция забросила в криминальный мир города свой "невод".
...Оперативная группа Левобережного РОВД была на месте преступления через десять минут.
Чуть позже приехал следователь прокуратуры этого же района
К тому времени место происшествия было уже оцеплено, вызвана "Скорая помощь", опрашивались свидетели.
Свидетелей в этот раз была масса. Преступление совершалось на глазах многих. Главными свидетелями-пострадавшими были, конечно, инкассаторы.
Но водитель Королев от полученных ран скончался. Инкассатора-сборщика Рудакова увезли в больницу в бессознательном состоянии: он получил три тяжелых ранения. Меньше всех пострадал старший инкассатор Швец: пуля попала ему в правую кисть, раздробила рукоятку "Макарова", из которого он вел огонь, затвор заклинило
До последнего момента сражения с бандитом отстреливался лишь Рудаков. Пока не потерял сознание и "УАЗ" заглох - некому было больше нажимать на педаль газа. Швец в этот момент стрелять не мог, да и нападавший прекратил огонь по машине - он палил теперь по витражам магазина, по людям, мешавшим его отступлению.
В ту самую минуту, когда и "Скорая помощь", и оперативная группа Левобережного РОВД с включенными сиренами подъезжали к месту преступления, Койот спокойно входил в подъезд своего дома, поднимался по скрипучей деревянной лестнице наверх, на второй этаж, а потом быстро, словно кот, забрался по железной лестнице на чердак. Здесь он, подсвечивая себе спичками, закопал стволы в шлаковую засыпку, не вынимая их из пакета, а шапочку сунул в карман.
Через несколько минут спустился на лестничную площадку, позвонил в дверь - ключи от квартиры забыл, кажется, у Марины.
Открыла ему Валентина
- А вы с Людкой не встретились? - спросила она
- Нет. А что, она приходила?
- Да, только что была. С Костиком. Шум тут устроила. Или, говорит, пусть живет с семьей, или вещи приходит забирать.
- Ладно, заберу, - буркнул Павел. - Отец дома?
- Дрыхнет. Пьяный пришел.
- Поесть дашь?
- Иди на кухню, я как раз рыбу жарю.
Койот поел, сказал мачехе, что отдохнет у себя
в комнате, и удалился. Лежал в одежде поверх одеяла, вспоминал в деталях случившееся, анализировал. Кажется, и в этот раз ему удалось уйти. Его видели, да, но одежда многих собьет со следа, внешность доподлинно вряд ли кто мог запомнить. Все-таки и шапочка и куртка свою роль сыграли. Это он хорошо придумал с переодеванием. Хоть и не ново, но главное - успел в первую же минуту отступления изменить свой облик, это важно. А сюда пришел - правильно. В любом случае Валентина подтвердит, что вечером Павел был дома. А назвать точное время, высчитать минуты она вряд ли сумеет. Да и зачем ей это, точное время? Разговора у них на эту тему не было, а набавить пятнадцать-двадцать минут в свою пользу он сможет.
Машинально глянул на будильник, стоявший на подоконнике: часы показывали 19.30. Можно идти к Марине.
Снова у него было неплохое алиби.
...К 19-30 на Дмитровскую примчались несколько машин из управления внутренних дел.
Голубой "рафик" привез старшего уполномоченного по особо тяжким, Сидорчука, криминалистов. На своих служебных "Волгах" прикатили начальник управления генерал Тропинин и его зам по оперативной работе полковник Васильев. Словом, начальство собралось здесь почти в том же составе, что и у Дома офицеров, когда были убиты два постовых милиционера.
Оперативно-следственные действия развернулись по той же схеме: осмотр места происшествия, изъятие стреляных гильз, опрос свидетелей, фотографирование мертвого водителя, полувывалившегося из кабины "УАЗа", работа по горячим следам.
Следов на этот раз было множество. Оперы теперь знали, что нападавшему примерно двадцать пять - тридцать лет, что это мужчина худощавого телосложения, одет он был в коричневую куртку, в черной шапочке, надвинутой на самые глаза, что на нем были джинсы, что вооружен был двумя пистолетами и что это хладнокровный, умеющий владеть собою преступник.
Жильцы дома, где расположен магазин и чьи балконы выходят сюда, на Дмитровскую, те, кто в тот момент оказался на своем балконе, заявили, что нападавший с места преступления не убегал, а просто зашел за угол магазина, а куда потом делся, никто не видел, что никакая машина в этот момент от магазина не отъезжала, и за домом, в частном уже секторе, молодой человек в коричневой куртке и черной шапочке не появлялся...
Ценным свидетелем оказалась продавщица "Сельхозпродуктов" Богданова: она уверяла Сидорчука, что, кажется, видела этого парня за день-два до нападения на инкассаторов, он покупал у нее яблоки. Но утверждать это стопроцентно не может, надо бы взглянуть на этого человека еще разок, тогда бы она сказала точно.
Узнал бы парня и раненый рабочий магазина, Хорошильцев: он видел убийцу метрах в шести от себя, хорошо его запомнил.
Запомнила бандита и еще одна женщина, тор. ровка из Ростовской области. Они с мужем привозили на Дмитровский рынок арбузы, вон стоит их зеленая "Волга" с пустым прицепом. Они находились метрах в пятидесяти от магазина, муж менял переднее левое колесо, а она стояла по эту сторону машины, смотрела как раз на магазин, видела, как подъехал инкассаторский "уазик", как откуда-то взялся парень с пистолетами и стал стрелять. Молодой этот бандит почти все время был обращен к ней лицом, и лицо это она довольно хорошо рассмотрела, запомнила. Хотя действительно он прятал лоб, шапочка съехала ему на самые глаза, но в процессе перестрелки она ему видно мешала, и он сдвинул ее повыше. Рыбальченко - такая была у женщины фамилия - подтвердила, что парень - брюнет, лет двадцати пяти - двадцати семи, не больше, худощавый, среднего телосложения, был одет... да, в коричневую куртку из болоньевого материала, в черную вязаную шапочку без помпончика, в синие потертые на коленях джинсы и белые кроссовки. В обеих руках у него было по пистолету, в марках она не разбирается, сказать, что было за оружие, не может.
Стрелял сразу из двух стволов, бегал вокруг инкассаторского "УАЗа", стрелял по стеклам, в кабину, старался, видно, остановить машину, а она все двигалась. Потом, когда машина все же остановилась, парень ничего больше предпринимать не стал, а быстрым шагом пошел за угол магазина. Тут из дверей выскочили несколько человек, наверное, сотрудники этого магазина, и парень стал стрелять в них. Рыбальченко видела, как бандит на ходу снял с себя куртку и шапочку, сунул все это в полиэтиленовый пакет и ушел, скрылся вон за тем углом дома...
Сидорчук, а с ним еще два опера из УВД, ринулись в указанном направлении, но, обогнув угол девятиэтажки, убедились, что преступник хорошо продумал пути своего отступления - идти тут можно было куда угодно: хитросплетение переулков частного сектора давало ему возможность выбирать массу маршрутов - как пеших, так и на транспорте. Вполне возможно, что все-таки здесь нападавшего ждали сообщники на легковушке, и уехать на ней можно было на все четыре стороны.
Однако опрошенные жители всех этих переулков, прилегающих к тылу магазина "Сельхозпродукты", в один голос заявили, что никакой чужой машины они в это время, около семи вечера, не видели, никто отсюда, с Репина и Артуровской, на больших газах не выезжал, было еще светло, и машину бы заметили. А стояла ли она там, дальше, на Ленинской... да Бог ее знает! Это уже магистральная, транспортная улица, машины там стоят и движутся стаями, какая из них могла бы быть интересной для милиции, даже предположить трудно... Скорее всего парень этот был "безлошадный"...
Снова более десяти опергрупп всю ночь рыскали по городу, снова в квартирах бывших зеков и ненадежных с точки зрения милиции элементов раздавались звонки, снова тормошили агентуру...
Никто ничего не знал.
И никаких особых зацепок у уголовного розыска не было и в этот раз.
* * *
Немного отдохнув в предрассветные уже часы, подремав дома в тревожном полусне, в восемь утра Сидорчук снова был в своем рабочем кабинете. В восемь тридцать его вызвали к генералу.
Там, в просторном светлом кабинете с громадным, подковообразным столом для совещаний, сидел уже и заместитель Тропинина Васильев. И начальник управления, и главный опер области были, конечно, удручены вчерашним чепе, тем, что в который уже раз преступнику удается уйти с места происшествия, и работа по горячим следам снова не дала результатов. Практически бессонная ночь, сотни опрошенных людей, сотни же прокрученных на компьютере управления информационных карточек - все впустую. Пусть и пока.
Более или менее надежных зацепок, которые вывели бы их на преступника, у сыщиков не было.
За минувшую ночь никто интересныйв сети розыска не попал, "невод" вытаскивал на берег мелкую рыбешку. Снова уходило драгоценное время, снова оно работало на этого дерзкого, неуловимого гангстера...
- Какие имеете соображения, Алексей Иванович? - спросил Тропинин.
Сидорчук помедлил с ответом. Общих слов говорить начальству не хотелось, хотя версий родилось множество.
- Прежде всего нужно дождаться экспертизы баллистиков, товарищ генерал. Хотелось бы знать, что за стволы были у этого мерзавца. Возможно, это подскажет нам какие-то новые ходы.
- Так. Дальше?
- Как всегда, нам следует обратиться к помощи населения, через телевидение и газеты. Составить фоторобот, попросить нашего художника сделать рисованный портрет преступника. Снова поработать на компьютере, уже с фотороботом.
Ну и работа с агентурой - это главное. Если это залетный...
- Разрешите, Владимир Ильич? - Васильев дождался начальственного кивка генерала, сказал:
- Мы начали широкомасштабную операцию в городе и в прилегающих к областному центру районах. Я вам докладывал, что в Новоусманском и Хохольском районах группой лиц совершены сходные по почерку нападения на кассы совхозов и колхозов, ограблены строительный трест, несколько граждан под угрозой применения оружия - это обрез ружья и пистолеты. У граждан отнимаются машины, деньги, ценные вещи. За Животинным в лесу найден труп Роговцева, машина его пропала. Есть версия, что Роговцев занимался частным извозом, его, видно, заманили приличной суммой, уговорили ехать поздно вечером в направлении Животинного... Там, в лесу, и убили. Под угрозой применения того же обреза отнят автомобиль у Дунцева - его сначала усыпили газовым баллончиком, потом связали, бросили у шоссе, в лесопосадке. Примерно так же поступили с Казариным...
- Вы хотите сказать, Николай Михайлович, что все это время в городе и районах области действует одна и та же банда? - уточнил генерал.
- Да, как версия, Владимир Ильич. Вспомните: наших ребят убили именно из обреза, обрез всплывает и в случае с Дунцевым, при ограблении колхозных касс.
- Ну, как версия, годится. - Генерал был, несмотря на свой чин и высокое положение, мягким человеком, работа в милиции не ожесточила его, не приучила давить на подчиненных, заставлять их думать так, как думает он. В милиции, как и в любом другом учреждении, есть специализация, а спец всегда знает больше любого руководителя, Тропинин это помнил.
- Только непонятно... с инкассаторами, на Дмитровской... - продолжал он в раздумье. - Другие участники группы никак не проявились.
Никто же других людей у магазина не видел. Или хотя бы там, на Репина, Артуровской...
- Мы не знаем их замысла, Владимир Ильич.
Возможно, планировалось, что этот, нападавший, убив инкассаторов, даст возможность другим беспрепятственно подбежать к "УАЗу", схватить деньги. Сообщники могли ждать где-то поблизости, возможно, их машина стояла вот здесь, на Дмитровской, напротив школы, - Васильев положил перед генералом нарисованную от руки схему. - Может быть, тачку они поставили вот тут, за забором... Надо сказать, что и время, и место нападения на инкассаторов преступники выбрали грамотно - путей отхода здесь много, удобно скрываться. Но у них что-то сорвалось, не вписалось в план, какой задумали. Видимо, нападавший упустил момент, на две-три секунды вышел из телефонной будки позже, чем следовало по замыслу.
Инкассатор уже успел сесть в машину, захлопнул дверцу. Ну, дальнейшее вы знаете. "УАЗ" был заблокирован и телом водителя, и запорами изнутри.
Задние дверцы не открывались, доступа к мешкам с деньгами преступник не получил. Время было упущено, и банде ничего не оставалось, как сматываться. Вполне допускаю, что нападавшего машина ждала на Ленинской, вот тут, у хозяйственного магазина, и машина эта двинулась к Чернавскому мосту, к дамбе, навстречу опергруппам из Управления и Левобережного РОВД... Дерзко, нахально, но это самый выигрышный вариант.
- Может быть, может быть, - думал вслух генерал. - Продолжайте, Николай Михайлович.
- Мы проводим сейчас ряд криминалистических экспертиз, Владимир Ильич, я хочу убедиться прежде всего по оружию - что за стволы у этой банды.
- Вы все же думаете, что это действует одна и та же группировка?
- Думаю. Почерк схожий, Владимир Ильич.
Оружие - одно и то же: обрез, теперь пистолеты.
Выбираются примерно одинаковые объекты нападения.
- Ну, объекты все преступники выбирают схожие, - возразил генерал. Как и мотивы преступления: быстрое обогащение. Потому и нападают на кассиров, инкассаторов... Им кажется, что это самый короткий и надежный путь. Рискованный, да, они это очень хорошо понимают, и тем не менее... Что ж, Николай Михайлович, разрабатывайте эту версию. Может быть, действительно одни и те же сволочи действуют.
- Я бы предложил и другие версии, товарищ генерал, - сказал Сидорчук, когда начальник управления снова перевел на него взгляд. - Думаю, не стоит нам отказываться и от мысли о возможности нападения на инкассаторов их сослуживцев...
- А почему нет? - согласился Тропинин. - В жизни всякое может случиться. Цель нападения тут ясна, завладение деньгами и оружием инкассаторов. Человек, хорошо знакомый с их работой, с графиком инкассации... Да, как версия, годится, Алексей Иванович. Хотя интуиция подсказывает мне, что сработали тут не бывшие инкассаторы или действующие сослуживцы потерпевших. Скорее люди извне, из той же банды, о которой докладывал Николай Михайлович.