Барабашов Валерий. Изувер

   - Мог быть и одиночка, товарищ генерал. - Сидорчук высказал это мнение, но что-то в голосе его особой уверенности не было. Да и практика говорила о том, что на инкассаторские машины, как правило, нападают все же группы из двухтрех человек.
   Тропинин вздохнул:
   - Мог, конечно, но маловероятно, Алексей Иванович. Представьте другую ситуацию: водитель был сразу убит, нападавшему удалось проникнуть в машину, взять мешки с деньгами. И куда бы он с ними двинулся?.. Разгуливал по городу?
   Сама логика заставляет преступников как можно быстрее скрываться с места преступления, заметать следы. А тут без машины не обойдешься...
   Да, скорее всего действовала банда, была где-то машина... Надо искать. Торопите криминалистов, Николай Михайлович, - снова обратился генерал к своему заместителю. - Художника попросите побыстрее сработать, информационную службу. Если надо, я вмешаюсь.
   - Не нужно, Владимир Ильич, - возразил, поднимаясь, Васильев. - Люди работают, я держу на контроле. И здесь, в управлении, и опергруппы в городе. Отрабатываются все, схожие по фотороботу. Мы с Алексеем Ивановичем на острие событий.
   - Хорошо, свободны, - генерал потянулся к настойчиво звавшему его телефону. - Доложите мне потом, как только будут результаты у баллистиков.
   ...Баллистическая экспертиза показала: в инкассаторов стреляли из пистолетов Макарова, которыми были вооружены милиционеры Косарев и Кривцов. Это их оружие.
   Обрезы - тот, из которого убили старшину и сержанта, и тот, что на руках у банды, действующей в районах области, - разные.
   Со слов очевидцев преступления (их оказалось семнадцать) составлены композиционные и рисованные портреты нападавшего.
   Фоторобот был сейчас же растиражирован: физиономия, отдаленно напоминающая Павла Волкова, появилась в информационных выпусках местного телевидения, в газетах, на стендах "Их разыскивает милиция", у оперативного состава и постовых милиционеров.
   Оперативники расставляли вокруг Койота красные флажки.
   Но пока что они стояли довольно далеко от того места, где обитал Койот.
   * * *
   Прокуратура Левобережного района города возбудила по факту нападения на инкассаторов уголовное дело, но когда стали известны результаты баллистической экспертизы, областная прокуратура забрала это дело в свое производство.
   Дела об убийстве милиционеров и нападении на инкассаторов были объединены в одно, под общим номером.
   Возглавила группу следователей и оперативных работников УВД следователь областной прокуратуры по особо важным делам старший советник юстиции Эмма Александровна Крайко.
   В группу вошли следователь прокуратуры Валентин Костенкин, а также подполковник милиции Алексей Иванович Сидорчук со своими людьми.
   ...Некоторое время спустя, когда горячечный запал сыщиков поубавился, когда необходимые и неотложные следственные действия были выполнены, а результаты по установлению убийцы (или убийц) милиционеров и инкассатора попрежнему оставались на нуле, когда стало ясно, что, видимо, управлению внутренних дел области не справиться с тяжкой задачей, у генерала Тропинина состоялся важный разговор с другим генералом - Николаевым, начальником управления ФСБ. Надо понять чувства милицейского генерала, идущего на поклон к коллеге-сопернику, люди которого также теперь занимались борьбой с организованной преступностью, стать на место начальника областного УВД, который страдал вдвойне: из-за убитых подчиненных и из-за того, что своими силами, увы, милиция не смогла раскрыть это преступление, на которое теперь наложилось другое, не менее зверское, с применением ми лицейского оружия.
   Но интересы дела были превыше всего, и генерал Тропинин отправился в управление ФСБ, в кабинет, в который он редко захаживал, но где его встретили любезно и с пониманием.
   Генералы договорились о совместной работе в принципе.
   О деталях договаривались их подчиненные.
   Прокуратура области взяла их будущий совместный труд под своей патронаж.
   Такую вот тяжелую, изматывающую нервы работу задал преступник-одиночка большой группе оперативников УВД, ФСБ и следователям прокуратуры.
   Потом круг сыщиков заметно сузился. Дело, кажется, переходило в разряд нераскрываемых.
   * * *
   Хорошо выспавшись, Койот долго не поднимался с постели, размышлял. Цели - добыть деньги - он не достиг, тщательно подготовленная им операция практически провалилась. И людей побил, и деньги не взял. Брак в работе, и брак серьезный. Придется исправлять. Придется пистолетам полежать, пусть пройдет время. Время играет на него. Сейчас, в ближайшие месяцы, нечего даже думать о новом нападении на инкассаторов. Милиция стоит на ушах, инкассаторы напуганы, приняли, видно, какие-то новые меры предосторожности, к ним сейчас не подступишься. Все, конечно, понимают: инкассаторов грабили и будут грабить, слишком уж заманчивой и легкой кажется добыча, она манит преступников всего мира. Это теоретически. А практически - его, Койота, фоторобот размножен, за ним охотятся. С психологической точки зрения все должны со временем успокоиться, подзабыть историю с неудачным нападением на инкассаторов у магазина на Дмитровской. Люди, в общем-то, беспечны, забывается даже смерть близких, а уж про коллег по работе и говорить нечего. Водитель-инкассатор убит, двое инкассаторов ранены... Время залечит боль, оно же выветрит память. Во всяком случае, острота случившегося спадет, притупится. Разумеется, нападать на инкассаторов вторично в том же самом месте глупо. Инкассаторов, которые ездят к этому магазину вместо выбывших из строя, проинструктировали теперь будь здоров, запугали и работников магазина. И те и другие, наверное, на каждого покупателя смотрят сейчас как на потенциального убийцу, настороженны и бдительны, и стбит, к примеру, снова появиться кому-либо подо зрите л ьн ому у той же телефонной будки в момент приезда инкассаторской машины, как продавщицы кинутся к телефону в кабинете заведующей, инкассаторсборщик под любым предлогом задержится в помещении, не станет выходить, зато прискочат менты...
   Нет-нет, об этом магазине и думать нечего, хотя там почти идеальные условия для нападения и отступления.
   Самое разумное теперь - снова выждать. Время все расставит по местам. Если его не поймают - а его же ищут, это ясно! - то через год-полтора акцию можно и повторить. Не для того он убивал ментов и завладел их оружием, чтобы тайно любоваться им. Стволы должны работать, приносить деньги.
   Подумав о спрятанных на чердаке "Макаровых", Койот решил, что пистолеты надо рассредоточит ь, то есть хранить их раздельно. Мало ли какая ситуация может возникнуть! Вдруг случайно наткнутся на оружие пацаны или ремонтники из домоуправления. Лазали же летом по крыше, несколько листов шифера заменили. Потом, осенью, у кого-то воздушную пробку в отоплении искали, воду сливали, опять на чердак поднимались. Правда, он, Койот, выбрал там такое загаженное голубями место, что к нему и подойти-то противно, не то что руками ковыряться, искать что-нибудь. И все же любую случайность надо исключить, лишиться сразу двух стволов совсем глупо.
   Он встал, оделся. Дома никого не было - и отец, и мачеха ушли на работу. Павел даже не слышал, как они уходили. На столе в кухне стояла тарелка с жареной рыбой, бутылка пива. Отец, видно, позаботился. Впрочем, рыбу жарила Валентина, пиво и у нее могло отыскаться, она баба запасливая и, чего надо мужику, знает.
   Койот вспомнил про визит жены, Людмилы:
   она по-прежнему была законной ему супругой, на развод не подавала. По сути своих претензий она права: или живи в семье, или уходи.
   Койот вдруг захотел увидеть сына, отцовские чувства все же не покинули его. Он помнил, чувствовал, что сынок тянулся к нему, был рад общению, нуждался в отцовском внимании и мужской ласке.
   Рядом с желанием повидаться с Костиком родилась вдруг неожиданная идея.
   "Ствол!" - подумал Койот.
   Да, один из пистолетов надо спрятать в квартире тещи. Надо помириться с Людмилой, пожить там. Формально он, Павел, имеет право появляться в этом доме. Соседи знают, что они лишь поссорились с Людмилой, что он вроде бы вернулся к отцу, а про то, что живет с Маринкой, знают лишь они двое. В семье же всякое случается: разошлись, сошлись, поссорились, помирились... Муж и жена - одна сатана (хотя именно эта пословица, может, и не совсем к месту, но более подходящую Койот вспомнить не смог). Словом, молодые семьи - сотни проблем. Перебесятся, образумятся. Да и ребенок у них, его воспитывать-кормить надо. Как тут не вернуться?!
   Плотно позавтракав, Койот со всеми мерами предосторожности снова поднялся на чердак, раскопал тайник, извлек пистолеты. Один из них он вернул на прежнее место, а другой, завернув в тряпицу, сунул в пакет, спустился вниз. Так, с пакетом, в котором лежали еще плитка шоколада и с килограмм апельсинов, он и отправился в гости к сыну.
   ...Теща, открывшая ему дверь, глянула на Койота какими-то больными, воспаленными глазами.
   - Проходи, Паша, - сказала она довольно слабым голосом, запахивая на груди халат.
   - Вы что, болеете? - спросил он Веру Ивановну, входя в прихожую и закрывая за собою дверь.
   - Ой, не знаю, но так мне плохо, так плохо! - отвечала она, и губы пожилой женщины дрожали. - За вас душа болит, сердце заходится. И кордиамин пила, и нитроглицерин принимала. Вроде отпустит, а потом как подумаю...
   - Людмила дома?
   - Нет, она в центр поехала. Костику рубашку поискать. Потом надо, говорит, насчет работы на биржу труда заехать. Обещали ей место в какойто фирме, копировальщицей на этот... как его...
   ну, на чем бумаги размножают.
   - На ксерокс, что ли?
   - Во-во! На ксерокс! Я это слово никак не могу запомнить.
   - Какая же это копировальщица? Копировальщица - это на заводе, кажется, чертежница такая, какая копии делает... Хотя я тоже точно не знаю.
   - Ну ладно, сама разберется, ты проходи, Паша, проходи! - Вера Ивановна засуетилась возле зятя. - Давай поговорим, пока Люды нет.
   - Костик что делает?
   - Да он спит. Проснулся нынче рано, поел, поиграл, а потом говорит мне: "Бабуска, я байбай..." Ну, я его снова положила.
   - Я ему вот гостинцев принес. - Койот стал выкладывать шоколадку и апельсины.
   - Спасибо тебе, Пашенька, спасибо! - Теща слезящимися глазами смотрела на него. Села потом напротив, у кухонного стола, сжала на груди руки. Паша! Вернись домой, как сына тебя прошу! Ну что вам не хватает? Умру я скоро, здоровья совсем не стало... Живите с Людой, квартиру вам оставлю, у меня же больше никого нет. Все, что нажила. Денег у меня никаких, кроме пенсии, ты уж извини, да и ту нерегулярно получаю. Но не в деньгах счастье, Паша! У вас семья, ребенок, квартира. У других и такого нету. А Костика лечить надо, растить. Нельзя родное дитя бросать, Паша! Он - плоть твоя, кровинушка. Как можно?!
   - Да я что, Вера Ивановна, - Койот прятал глаза. - Это все Людмила, дочка ваша. День и ночь ведь пилила, деньги требовала. Помешалась на них. А где я их возьму? Зарабатывал как умел...
   - Ну... я поговорю с ней еще. Я понимаю: и тебе трудно, и всем сейчас нелегко. Я ей уж сто раз говорила. И тебя всегда защищала, ты уж поверь на слово. Люду я знаю, она девка с норовом.
   Но и ты не уступишь, вот и нашла коса на камень.
   А плохо всем... Не надо вам расходиться, сынок!
   Помиритесь, очень прошу!.. А с работой как-нибудь, может, и устроится. На биржу вот походишь, поищешь местечко. Другие же работают, устраиваются как-то.
   - Да я сейчас работаю, Вера Ивановна. С отцом, в магазине. Не каждый день, но иногда шабашки хорошие сшибаем. Вот, видите, гостинец Костику принес.
   - Молодец, Паша, правильно. Я знаю, у тебя добрая душа... А Костик у нас подрос, поглядика, папа! - Вера Ивановна поднялась, увлекла зятя за собой, в свою комнату, где на диване раскинувшись спал действительно заметно подросший малыш. - Скоро в школу.
   - А что это он здесь?
   - Да пусть. Лежал-лежал, играла я с ним, а потом и заснул. Видишь, у него и руки стали получше, пальчики выпрямились, говорить хорошо начинает... Лапушка моя! - нежно проговорила Вера Ивановна и поправила под головой ребенка подушку.
   Попросила:
   - Паша, ты бы кроватку ему поправил, а? Гляди, качается вся, я уже и бояться стала его сюда класть - вдруг развалится под ребенком. А что мы с Людой сделаем?
   - Ладно, поправлю.
   Вера Ивановна озарилась счастливой улыбкой.
   - Ну и умница. Ты есть хочешь? Я оладьи утром пекла.
   - Нет, спасибо, ел только что. Потом, может быть.
   - Ну хорошо. Паша, ты посиди дома, а я пока в поликлинику схожу, ладно? Укол, наверное, надо сделать... Таблетки не помогают.
   - Давайте я "скорую" вызову.
   - Не надо, не надо, я ведь ходячая! - Вера Ивановна замахала руками. По свежему воздуху пройдусь, погуляю. А ты побудь с сыночком, побудь. Проснется - дай ему каши, я рисовую сварила, она на плите. А молоко подогрей немного, ладно?
   Теща быстренько собралась, ушла, а Койот подошел к кроватке сына, покачал ее туда-сюда.
   Кроватка действительно готова была развалиться. Конечно, купили ее в комиссионке, она и тогда вся шаталась, а теперь уже столько лет прошло, Костик вырос в ней, в весе прибавил.
   Койот взялся за отвертку и гаечные ключи, подтянул винты. Тут, конечно, надо бы вот эту планку заменить, фанерное дно еле держится...
   Сняв фанерку, Койот вдруг увидел, что в кроватке сына можно устроить великолепный тайник. Дно было двойным, рама обшита с двух сторон, верхняя фанерка была плохо закреплена, болталась на двух винтах и нижняя. А это же основа всей кроватки. Если все это хорошенько стянуть...
   Кому придет в голову, что в детской кроватке спрятан "Макаров"?
   Он заново осмотрел кроватку. Да, тайник тут получался великолепный! Фанера - надежная, толстая, лежит в пазах плотно, без отвертки или ножа ее не выковырнуть. А закручивать винт сверху нет смысла - фанера должна быстро и легко сниматься.
   Койот принес из прихожей свой пакет с "Макаровым" (сунул его в сапог Людмилы, спрятал от тещи), еще разок полюбовался его вороненой сталью, пощелкал спуском. Потом вставил обойму, передернул затвор. Все. Пусть лежит. Так вот в пакете, завернутый. Ствол может понадобиться в любой момент, и его надо будет быстро извлечь из кроватки. Не будешь ведь возиться тут с отверткой - приподнял фанеру вместе с матрасиком и... бери.
   - А.
   Койот потренировался - удобно ли? На "операцию" уходило секунд двадцать. Надо только иметь с собой ножик или ту же отвертку. И чтобы в комнате в этот момент никого не было, чтоб никто не помешал. Иначе второй раз тайником уже не воспользуешься.
   Да, ему сейчас никто не мешал. Он думал, что его и не видел никто. Но из соседней комнаты, из бабушкиной спальни, в щелку чуть-чуть приоткрытой двери за отцом внимательно следил давно уже проснувшийся Костик.
   Он все запомнил, этот сообразительный, хотя и не совсем здоровый малыш. И понял также, что папе сейчас не надо мешать...
   ...Несколько дней Койот пробыл в доме тещи, помирился с Людмилой, а потом, когда она снова распаковалась, ушел, вернулся к отцу, к Марине...
   Глава 16
   КАК СТАНОВЯТСЯ ПОСЛУШНЫМИ
   Кашалот вырезал из местной газеты снимок фоторобота, долго его рассматривал, а потом аккуратно вложил в записную книжку - пригодится. Интуиция подсказывала ему, что рано или поздно пути их с этим убийцей-одиночкой, который так неудачно "наехал" на инкассаторов, пересекутся. Парень - явно дилетант, возомнивший о себе Бог знает что: взять инкассаторов внаглую, одному... Кажется, это еще никому не удавалось.
   Газетный снимок Кашалот показал и ближайшим своим сподвижникам, Мосолу и Колорадскому Жуку: мол, покажется если на горизонте кто-то похожий, тут же мне дайте знать.
   Прошло месяца полтора, в Придонске стоял ноябрь, с ним явились слякоть, холод, и то снег с дождем, то зимние уже морозцы. Борис Григория вел в тот вечер обычный прием граждан, разбирал склоку между двумя ларечниками: те не поделили три метра пространства между своими торговыми точками, дело дошло до рукопашной. Пришлось вмешиваться "власти", каждый из коммерсантов получил ровно по полтора метра пространства и по "лимону" штрафа.
   В кабинет заглянул Колорадский Жук, по лицу его было видно, что у него какое-то важное и срочное дело. Кашалот жестом поманил его к столу, знаком велел сесть.
   - Ну? - спросил занято. - Чего?
   - Шеф, там этот... Ну, что вы нам фотку показывали. Похож очень.
   - Где? - Кашалот сразу же встал.
   - Да у Маринки сидит, в киоске. Я пивка заехал попить, глянул на него и сразу же сюда.
   - Поехали!
   Через несколько минут джип Кашалота стоял у киоска "Братан", за стеклянной стенкой которого проглядывала пухлая, в мохеровом свитере фигура Маринки и какой-то парень.
   - Побудьте в тачке, - велел Кашалот Жуку и Мосолу. - Я сам с ним потолкую.
   Марина увидела машину, сказала Койоту:
   "Шеф приехал" - и пошла открывать.
   - Борис Григорьевич, вы прямо к кофе подоспели, только что сварила. Налить?
   - Налей, налей, - рассеянно проговорил Кашалот, по-хозяйски входя в киоск и защелкивая дверь - снаружи тянуло холодом, а здесь, внутри, было тепло. Об условиях своих продавщиц (не только в этом киоске) Кушнарев заботился, денег на электроэнергию не жалел. Чего, в самом деле, жалеть, в холоде какая дура будет сидеть? Хотя зимы теперь" не очень морозные, но все равно - не лето, а женщине всегда подавай в помещении плюс двадцать, как минимум.
   Словом, могучий масляный электронагреватель, выглядевший как обычная паровая батарея, стоял под прилавком, у ног Марины, и она, судя по всему, блаженствовала. А Койот сидел в подсобке, у дверей, потягивал из большой чашки дымящийся ароматный кофе.
   При появлении Кушнарева встал, поглядывал то на Маринку, то на шефа мне, мол, удалиться или как?
   - Борис Григорьевич. - Кашалот подал ему руку.
   - Павел.
   - Ну-ну. Да ты садись, Паша, чего вскочил?
   Я не старшина, ты - не солдат.
   - Вы - шеф, хозяин, - Койот попытался улыбнуться.
   - Садись, садись... А я вот здесь. - Кашалот сел на низенький стульчик, снял высокую пыжиковую шапку, пригладил пятерней волосы. Внимательно смотрел на гостя Марины, размышлял:
   "Видно, тут он не первый раз. Хахаль Маринки, тот самый сожитель, о котором она говорила. Ну, это ее личное дело... Да, похож на фоторобота, похож. Жук прав".
   Маринка подала Кашалоту кофе.
   - Пожалуйста, Борис Григорьевич. Что еще хотите: печенье, вафли?
   - Не надо. Есть не хочу, сладкого тем более - толстеть начинаю.
   . В окошко постучал покупатель, Марина пошла к прилавку, а Кашалот завел с Койотом осторожный разговор:
   - Чем занимаешься, Паша?
   - Да так, на подхвате, в магазине у отца.
   - Он, что же, магазин держит?
   Койот невольно засмеялся.
   - Это его магазин на плаву держит. Грузчиком.
   - А-а... Ну и как - концы с концами сводишь?
   - Свожу. Иногда шабашим с парнями. Рядом с рынком живу, а там работенка всегда есть. Фуру с арбузами или апельсинами разгрузишь - на три-четыре дня башлей хватает. Сейчас вот картошка пошла. На хавку, короче, добываем. И на бутылку тоже.
   - Ненадежно все это, Паша. Сегодня есть работа, завтра нету.
   - А что поделаешь?! Вся наша жизнь ненадежная. Но я не жалуюсь, мне много не надо. Спокойней живется.
   - Философ... Женатый?
   - Был. Сынок есть, Костик. Людка, жена, прогнала. Мало, говорит, зарабатываешь, а я тебя кормить не собираюсь.
   - Понятно. С Мариной сошлись? - Кашалот говорил вполголоса, с одобряющей и подбадривающей улыбкой.
   - Она сказала?
   - Намекнула. Мол, дружу с одним хорошим парнем. За ручки возьмемся и ходим по Придонску.
   Койот усмехнулся, ничего не ответил.
   - Баба она стоящая, - продолжал Кашалот. - У меня лично претензий к ней нет, на нее можно положиться... Говорила она тебе насчет моего предложения?
   - Ящики у вас тут таскать? Я и на рынке это делаю. День вкалываю, три-четыре дома, отдыхаю, сил набираюсь. Мне это подходит.
   - У меня тоже работенка приличная найдется. День поработаешь месяц-другой в отгулах будешь. Может, и два-три. В зависимости от ситуации.
   Койот с интересом глянул на Кушнарева.
   - Это как? Что-то я про такую работу вообще никогда не слыхал.
   Кашалот отодвинул пустую чашку, глянул на продавщицу:
   - Марин, ты открой нам коньячку да поди погуляй, к Наташке сходи на полчасика. Мы с Павлом потолкуем.
   Марина понятливо кивнула, сделала, что ей велели, откупорила голенастую бутылку "Белого аиста", поставила на крохотный раздвижной столик рюмки, порезала лимон и, накинув на плечи куртку-дубленку, ушла в соседний киоск.
   Разлив коньяк по рюмкам, Кашалот приподнял свою:
   - Ну, со знакомством, Павел! Долго я тебя, парень, искал!
   - Искали?!
   - Да ты пей, пей, не мандражи. Я не мент. Но искал, да.
   Кашалот заметил, что гость выпил неохотно, весь как-то напрягся, насторожился.
   Посоветовал:
   - Расслабься, Пашок. Ты у своих. Я же сказал - не мент.
   - Ну... вы намеки какие-то странные делаете, Борис Григорьевич. - Койот посасывал дольку лимона, не поднимал глаз. - Зачем-то искали меня, а я и не прятался ни от кого. Чего мне прятаться? Маринка в курсе всех моих дел.
   Заново наполнив рюмки, Кашалот вынужден был подняться, захлопнуть окошко в киоске (в него то и дело стучали покупатели), выставил табличку: "ЗАКРЫТО". Все это время думал о том, что хахаль Марины держится хорошо, просто отлично, такого на хапок не возьмешь, голой задницей не напугаешь. Нервы у парня, судя по всему, из проволоки, то есть то, что надо. Да и голова работает, в глазах ум светится, не то что у Колорадского Жука или того же Рыла. Этим бы вмазать да кулаками помахать. Впрочем, такие ему, Кашалоту, тоже нужны... эти не рассуждают, а выполняют команды. А вот с этим парнем придется повозиться, придется. Поуговаривать, как целку, хвост перед ним пораспускать. А потом - прижать. Но спешить не надо, ни кчему. Он сам пришел к нему в сачок, в бредень, который, конечно, гораздо меньше, чем ментовский этот "невод", и уж теперь-то, парень, ты никуда не денешься. Или выйдешь из этого киоска другим человеком, с новыми обязанностями, или...
   Но не надо опережать события и решать за него. Он же не дурак, по всему видно. Замочил ментов (теперь Кашалот не сомневался, что сделал это именно он, Павел) - его не нашли. Напал на инкассаторов, замочил одного, троих мужиков ранил - крутой мэн, крутой! Ну, не повезло ему с добычей, не учел чего-то, не предусмотрел - бывает. Планируешь одно, а на практике получается другое. И не такие операции срываются. Мерзляков сразу же после чепе на Дмитровской рассказывал ему, Кашалоту: мол, всю городскую милицию на ноги подняли, первые трое суток оперы, в том числе и их, Заводского, района почти не спали, что называется, землю рогом рыли, искали этого бандита, но он как в воду канул. Свернул за угол магазина - и пропал, испарился. Вот это класс работы! Какой там Мерзляков его найдет?!
   Алкаш и бабник. Перевертыш. Мент поганый, что еще про него скажешь?! Но - нужный человек, очень нужный, компаньон и все такое прочее. Без него бы на ощупь пришлось жить. А на ощупь в их деле нельзя, надо видеть, куда и зачем идешь - не в капкан ли? Хотя бы по этой причине.
   Кашалот вернулся к столику, сел на свое место, снова налил. Заговорил решительно, с напором:
   - С инкассаторами ты хорошо задумал, Паша Деньги можно было хорошие взять. Только одному такую операцию не поднять, запомни на будущее. Подельники нужны, разделение труда. Как на любом производстве. Без этого нельзя. Да и рискованно все же. Есть способы... ну, безопаснее, что ли. Мягче. И надежнее. Почти стопроцентные. А в таких делах можно и одному сработать.
   Ни один мускул не дрогнул в лице Койота. Он спокойно выпил коньяк, пожевал лимон, выплюнул кожицу. Спросил ровно:
   - Вы о чем это, Борис Григорьевич?
   Кашалот удовлетворенно хмыкнул - парень
   нравился ему все больше и больше. Вынул из кармана куртки записную книжку со снимком, положил перед Павлом.
   - Видишь, тебя свидетели довольно точно срисовали. Знакомый мент рассказывал мне, что человек двадцать тебя видели. Эти портретики, Паша" во всех отделах у ментов висят, на стендах, на руках у розыскников имеются. Если бы этот знакомый мент сейчас тут оказался, он бы точно тебя замел. Как пить дать.
   Койот спокойно взял в руки газетную вырезку, посмотрел.
   - Похож, да. Только брови не мои, лоб тоже не мой. И вообще...
   - Ну... ты же в шапочке был, лоб не видели.
   Но зеленкой и твой хорошо намажется.
   Койот усмехнулся, глянул исподлобья.
   - Это зачем?
   - Да так, я слышал, перед вышаком лоб зеленкой мажут. Чтоб, значит, заражения крови не было.
   - Шуточки у вас, Борис Григорьевич! - Койот крутанул головой, невольно и зябко повел плечами. Вернул снимок. - Это ошибка. Мало ли похожих людей. Даже двойники есть, своими глазами по телевизору видел: у Ельцина есть, у Брежнева, Ленина... А что уж про нас, простых смертных, говорить! Стандарт. Лоб, нос, глаза, рот...
   Природа штампует, как на станке.
   - Паша, не муди, - размеренно, увесисто кладя слова, заговорил и Кашалот. - Я как увидел тебя, сразу усек - ты это. Ты, родной, больше некому. Когда мент этот знакомый рассказал мне, что к чему, кого они ищут, дня три-четыре спустя поехал на джипе к тому магазину "Сельхозпродукты", потоптался там. Разбитые витражи видел, следы от пуль. Походил, подумал. За угол свернул, по Репина прошелся, по Артуровской. На Ленинскую вышел... Куда, думаю, он мог деться?