Батлер Октавия. Рассвет

   В результате все закончилось весьма трагично. Оставшись наедине с Питером в его комнате и заперев за собой дверной проем, оолой подвергло себя неоправданному риску – заметив, что противник остался с ним один на один, Питер решил атаковать, и первый же его сильнейший удар к несчастью пришелся в нервный центр оолой, после чего тот, не владея собой от боли, прибегнул к рефлекторному приему защиты. Прежде чем Питер успел разобрать в чем дело, оолой мгновенным выпадом впрыснуло ему смертельную дозу яда, и Питер свалился на пол, содрогаясь в конвульсиях. Спазматически сократившиеся мышцы Питера переломили его кости как спички, после чего он впал в шок.
   Как только оолой Питера оправился после первого приступа боли, оно попыталось спасти своего питомца, но было уже поздно. Питер был мертв. Тогда, опустившись около тела Питера, оолой замерло, свернув все свои щупальца в тугие пучки. Оно не желало ни говорить, ни двигаться. Его прохладная кожа стала еще более холодна, и на вид оолой быстро стало походить на человека, которого оно недавно убило.
   К несчастью Питера, за происходящим в тот момент не наблюдал ни один сторонний зритель, иначе его, может быть, еще удалось спасти. Но в огромном зале было и без того полно оолой. Необходимости устанавливать наблюдение не было.
   К тому времени, когда кто-то из оолой наконец обратил внимание на Джин, сидящую в одиночестве снаружи, рядом с закрытой дверью ее и Питера комнаты, все давно было кончено. Ничего, кроме того, чтобы вынести Питера наружу и передать тело семье убившего его оолой, поделать было уже нельзя. Оолой же остался в такой же, как и прежде, неподвижности.
   Джин, все еще пребывающая под легким воздействием наркотика, остро переживающая одиночество и испуганная, избегала общества людей, собирающихся вокруг ее комнаты. Стоя в стороне, она смотрела на то, как выносили тело ее мертвого друга. Заметив ее, Лилит подошла ближе, зная, что ничем не сможет ей помочь, но все равно желая сказать слова утешения.
   – Нет! – крикнула ей Джин, заметив ее приближение. – Не подходи ко мне!
   Лилит вздохнула. Джин пребывала в состоянии продолжающейся самоизоляции, порожденной общением с оолой. Все люди, испытавшие на себе сильное биохимическое воздействие препаратов оолой, в течение долгого времени не выносили ничьего общества, кроме своего партнера-человека и того оолой, которое занималось с ними. Ни Лилит, ни Джозеф ничего подобного не испытывали, по крайней мере в сколь-либо острой форме. Ни сейчас, ни в прошлом Лилит не замечала за собой никаких отрицательных эмоций, кроме слабого отвращения к Кахгуяхту, появившееся после повзросления Никани. Теперь нечто подобное переживал Джозеф, в течение нескольких дней старавшийся держаться поблизости Никани и Лилит. Потом его реакция пошла на убыль и исчезла совсем. Состояние Джин было еще крайне обострено. Что с ней теперь будет дальше?
   Лилит оглянулась вокруг в поисках Никани. Заметив его в одной из групп оолой, она подошла к нему и положила руку на плечо.
   Оолой сосредоточило на ней часть своих щупалец, не прерывая разговора и не отпуская щупалец и чувственных рук, окружающих его собеседников. С Лилит оно заговорило при помощи тонкого пучка щупалец.
   – Ты сможешь позаботиться о Джин? Помоги ей.
   – Ей скоро помогут без моего участия.
   – Посмотри на нее – она близка к срыву – чужая помощь может не успеть!
   Пучок щупалец Никани сосредоточился на Джин. Та уже забрела в угол и уселась на пол, сжавшись в комок. Слезы без конца лились из ее глаз, и на лице у нее была написана растерянность. При том, что Джин была рослой, сильной и решительной женщиной. Теперь она напоминала ребенка.
   Отвернувшись от остальных оолой, Никани прервало свои переговоры, в чем бы те ни заключались. Остальные оолой тоже повернулись вслед за ним, их общение стало менее напряженным. Затем все они быстро разошлись к своим многочисленным питомцам, которые стояли, ожидая их, по одному или по двое. В тот же миг, как весть о смерти Питера облетела всех вокруг, всем людям, кроме Лилит и Джин, была введена сильная доза препарата оолой. Никани не захотело давать ничего Лилит. Будучи уверенным, что Лилит удержит себя в руках, оно доверяло ей, а другие оолой доверяли Никани. Что касается Джин, то в зале не было никого, кто бы мог заняться ей, не рискуя причинить ей сильную боль.
   Приблизившись к Джин на десяток шагов, Никани остановилось. Не говоря ни слова и не двигаясь с места, оно дождалось, когда Джин обратит на него внимание.
   Вздрогнув, Джин с трудом усидела на месте, явно желая подальше втиснуться в угол.
   – Не бойся, я не стану подходить ближе, – тихо проговорило Никани. – Скоро тебе помогут другие. Ты не останешься в одиночестве.
   – Но… но я теперь осталась совсем одна, – прошептала Джин. – Они оба умерли. Я сама видела это.
   – Ты ошибаешься, – поправило Джин Никани. – Умер только один из них.
   Спрятав лицо в ладонях, Джин принялась раскачиваться из стороны в сторону.
   – Питер погиб, – продолжало тем временем Никани. – Но Тейхяхт только ранен. Скоро здесь появятся его родственники – они помогут тебе.
   – О чем ты говоришь?
   – Родственники Тейхяхта помогут тебе.
   Джин выпрямилась и села, прислонившись спиной к стене, по-прежнему держа опущенной голову, выговаривая слова глухо и неразборчиво:
   – У меня никогда не было ни брата, ни сестры. До войны у меня не было никого.
   – У Тейхяхта есть семья, она позаботится о тебе.
   – Нет – они не простят мне того, что случилось с Тейхяхтом.
   – Они обязательно помогут тебе, – сказало Никани и прибавило очень тихим и убедительным голосом: – Они помогут тебе и Тейхяхту. Они помогут вам обоим.
   Джин нахмурилась в попытке понять сказанное и стала как никогда прежде похожа на маленькую девочку. Но уже скоро ее лицо изменилось. Тяжело пошатываясь, вдоль стены к ней двинулся Курт, накачанный наркотиками оолой. Сумев удержаться на почтительном расстоянии от Никани, он сделал лишний шаг по направлению к Джин – та поспешно отодвинулась.
   Курт потряс головой, потом отступил на шаг.
   – Джинни? – позвал он, при этом его густой голос звучал слишком громко, словно у пьяного.
   Джин вскочила на ноги, но не ответила ничего.
   Курт повернулся к Никани.
   – Она одна из нас! – прохрипел он. – И мы в состоянии позаботиться о ней сами!
   – К сожалению, это невозможно, – отозвалось Никани.
   – В этом нет ничего невозможного! О людях должны заботиться люди. Так было, и так будет и впредь!
   – Связь, установленная Джин с оолой, чрезвычайно сильная, слишком сильно задействована в этом аспекте химия ее тела, – также как в тебе и твоем оолой. Для того чтобы эти связи немного ослабли и вы снова смогли находиться в обществе друг друга, должно пройти время. Позже вы сможете позаботиться о Джине. Сейчас это невозможно.
   – Черт раздери, но мы нужны ей сейчас!
   – Нет.
   Оолой Курта шагнуло к своему подопечному и взяло его за руку. Курт дернулся в сторону, пытаясь вырваться, но внезапно вся его сила словно улетучилась из него. Пошатнувшись, он упал на колени. Стоящая рядом с ним Лилит отвернулась в сторону. Курт был не из тех, кто смог бы простить унижение, точно так же, как не простил унижения Питер. Рано или поздно действие наркотика прекратиться. Он все вспомнит от начала до конца.
   Подняв Курта с пола, его оолой помогло ему добрести до комнаты, в которой они жили с Селеной. Как только Курт скрылся, дальняя стена зала растворилась и в образовавшийся проход в зал вошла пара оанкали, мужская и женская особи.
   Никани издали махнул им щупальцами, и те тут же направились к нему. Оанкали двигались медленно и с трудом, шли держась друг за друга, словно оба были тяжело больны или ранены. Их должно было быть трое, но теперь осталась только пара, и без составной части своего семейства они страдали неимоверно.
   Остановившись на секунду возле Никани, оанкали взглянули в сторону Джин и после этого двинулись к ней. Джин испуганно замерла. После чего внезапно нахмурилась, словно уловила что-то, неслышное другим, хотя и плохо разобрала это.
   Печально наблюдая за происходящим, Лилит поняла, что первый сигнал, полученный Джин, был обонятельный. Мужская и женская особи оанкали пахли так, как и следовало, они пахли семьей, созданной одним и тем же оолой. Как только их руки соединились, они поняли, что нашли друг друга. Их химическая сродственность была полной.
   Все еще встревоженная присутствием двух незнакомых оанкали, Джин, тем не менее чувствовала себя лучше. Как и обещало Никани, помощь пришла к ней. Это были те, кто обязательно поможет ей. Это была ее семья.
   Подняв Джин, оанкали отвели ее в комнату, где сидело неподвижное Тейхяхт. За все это время ни один из них не проронил ни слова. Люди, и друзья и враги, были временно напрочь забыты.
   Внимательно глядя вслед Джин, Лилит не сразу заметила, как к ней подошел и остановился рядом Джозеф. Ему тоже ввели успокоительное, но от него он становился только чуть более сонным.
   – Питер поступил правильно, – глухо проговорил он.
   – Вот как? – Лилит нахмурилась. – И в чем же он был прав? В том, что умер?
   – Он умер человеком! И ему почти удалось забрать одного из них с собой.
   Лилит оглянулась и внимательно посмотрела на Джозефа.
   – И что с того? Что бы это могло изменить? Свои силы нам следует поберечь для Земли. Здесь не наша территория.
   – И какими мы вернемся на Землю? Будет ли она нужна нам после этого? Кем мы станем? Нелюдью? Безвольными существами?

4. ТРЕНИРОВОЧНЫЙ ЗАЛ

1

   Тренировочный зал был расцвечен коричневым, зеленым и голубым. Коричневая топкая почва проглядывала сквозь нетолстый слой разнообразной палой листвы. Коричневая, густая вода текла в своем широком русле, поблескивая в свете того, что должно было означать солнце. В воде содержалось слишком много илистой взвеси, чтобы та могла казаться голубой, но высоко над водой проглядывающий сквозь ветви деревьев потолок – небо – был глубокого, интенсивно синего оттенка. Синеву не портил ни туман, ни малейшая дымка, только несколько облачков – оставшихся после недавно излившегося дождя.
   На противоположном берегу широкой реки высился муляж продолжения леса, густой непроходимый ряд древесных стволов. Темно-зеленого цвета. Все, что соседствовало с рекой, было темно-зеленым. Джунгли представляли собой пестрое хитросплетение растительности – состоящее в основном из деревьев, обремененных различного свойства и размеров сожителями, симбиотами и паразитами: вьюном, цветами, орхидеями, мхами, наростами грибов, лишайниками, лианами, плюс многочисленные наборы летучей насекомой живности, несколько видов лягушек, ящериц и змей.
   Видов цветов было всего несколько, в основном бромилиады и орхидеи, и водились они высоко над головой на верхних ветвях деревьев. На земле под ногами неподвижные объекты представляли собой либо листву, либо невзрачный лишайник. Повсюду – пронзительная зелень. Подлесок был довольно тощ и жидок и можно было пройти сквозь него без труда, хотя на берегах реки невозможно было сделать и нескольких шагов без помощи мачете, – которые пока что находились под запретом.
   – Позже вы получите орудия труда, – сказало Никани Лилит. – Пускай люди привыкают к окружающей обстановке. Пусть разведают все сами и убедятся, что находятся в джунглях на острове посреди реки. Пусть поймут, что означает жить на острове.
   Оолой помолчало.
   – Кроме того, им необходимо время для установления более крепких связей со своими оолой. Сейчас они уже снова могут общаться друг с другом. Пусть поймут, что нет ничего постыдного в том, чтобы находиться в одном обществе как друг с другом, так и с нами, оолой.
   Вслед за Никани, Лилит прошла к берегу реки, на поросшую деревьями косу, языком выдающуюся далеко в воду. Река катила свои воды совсем близко, хотя к воде берег резко обрывался, образуя скат высотой в десять футов. На самом краю обрыва стоял один из гигантов этого острова – дерево с обнаженными подмытыми рекой корнями, поднявшимися наподобие стен, образовав веранду в несколько комнат. Остановившись между двумя голыми корнями, Лилит кожей ощутила вокруг себя огромное количество живых существ, прибежище которым давало дерево. Ощущение было совершенно земное. Тяжело было думать о том, что очень скоро вода окончательно одолеет берег и огромное дерево погибнет – рухнет в воду и будет унесено вслед за другими своими собратьями.
   – Знаешь, они говорят о том, что нужно начинать валить деревья, – негромко проговорила она, обращаясь к Никани. – Собираются долбить из них лодки или вязать плоты. Они решили, что попали на Землю.
   – Не все так считают, – ответило Никани. – Некоторым ты сумела внушить правду.
   – Но от постройки лодок никто не отказывается.
   – Никто. Но упрямцев не нужно останавливать. Пускай сделают свои лодки – догребут до стены и вернуться обратно. Кроме того выхода, который предлагаем мы, другого не дано: вы должны научиться строить себе убежище и самостоятельно находить пропитание – вы должны во всем обеспечивать себя сами. Как только твои товарищи научатся выживать самостоятельно, мы тут же отправим вас на Землю, и там вы сможете жить так, как вам заблагорассудится.
   Оно знает, что как только любой из них окажется на Земле, то первым же их шагом будет попытка к бегству, подумала она. Никани должно отдавать себе в этом отчет. И тем не менее оно не уставало твердить о смешанных поселениях людей и оанкали – поселениях обменных партнеров, внутри которых будет царить управляемое зачатие потомства и будут появляться на свет дети от смешанных пар из той и другой расы.
   Лилит принялась разглядывать обнаженные корневища, бесформенными паучьими лапами погруженные в воду. Стоя вот так, она могла смотреть на реку, не видя в своем поле зрения Никани – его скрывали соседние корневища. Перед ней были только бурые и зеленые джунгли – иллюзия отрезанности от всего мира и единения с дикой природой.
   Никани замолчало, предоставив ей возможность некоторое время наслаждаться этой иллюзией. Стоя молча, оно не шевелилось, не производило ни звука. Ее ноги устали, и она оглянулась по сторонам в поисках того, на что можно было присесть. Возвращаться к остальным раньше, чем необходимо, она не хотела. Сейчас люди снова научились общаться друг с другом; самая трудная часть становления связи с оанкали была для них позади. И тем не менее иногда все еще прибегали к успокоительным препаратам, в частности это касалось Габриэля и Курта, а также некоторых других. Все это не давало покоя Лилит. Вместе с тем непокорность этих людей, их откровенное нежелание сдаваться на милость чужаков вызывала у нее восхищение. Означало ли это в данном случае силу? Или просто невозможность адаптироваться к новому?
   – Лилит? – тихо позвало ее Никани.
   Она не ответила.
   – Пора возвращаться.
   Она как раз только что разыскала толстый и сухой старый корень лианы, на который с удобством присела. Лиана петлей, наподобие качелей, свисала из мешанины зелени, с обоих сторон накрепко опутывая горизонтальные ветви стоящих по соседству деревьев меньшего размера, снова падая вниз и уходя корневищем в землю. В основании корень лианы был толще некоторых ближайших молодых деревец, и ползающие по нему насекомые выглядели безопасными. По сути, сиденье это было не таким уж удобным – вертлявым и жестким – но Лилит только устроилась на нем и ей не хотелось так быстро его покидать.
   – Что мы будем делать с теми людьми, которые так и не сумеют приспособиться?
   – Если они не будут проявлять склонность к насилию, мы отправим их вместе с остальными на Землю, – из-за ближнего корневища наконец появилось Никани, разрушив тем самым ее иллюзорное чувство пребывания на родной Земле, почти дома. Ничто, движущееся и имеющее вид Никани, не могло происходить с Земли, из ее дома. Устало поднявшись на ноги, она поплелась вслед за ним.
   – Тебя не кусают муравьи? – поинтересовалось оно на ходу.
   Лилит покачала головой. Никани не любило, когда она скрывала от него свои небольшие ранки и болячки. Представляя наблюдение за состоянием ее здоровья как одну из своих обязанностей, Никани осматривало следы укусов насекомых на ее теле каждый вечер – в особенности это относилось к укусам москитов. По мнению Лилит, не было ничего лучше легкого зуда москитных укусов – это так хорошо подкрепляло ощущение пребывания на Земле. Однако оанкали не разделяли ее мнения. Симуляция тропических земных джунглей была исполнена в точности, вплоть до москитов, змей, многоножек и прочих тварей, без которых Лилит вполне могла бы прожить. Почему оанкали так много уделяют внимания укусам? – с горькой иронией подумала она. Ведь самих их ничто не кусает.
   – Ведь по сути вас тут не так много, – продолжило Никани. – Нам не хочется терять ни одного из вас.
   Ей пришлось на мгновение напрячь внимание, чтобы понять, о чем Никани говорит.
   – По мнению некоторых из нас, нам следовало воздержаться от установления связей люди-оанкали до тех пор, пока вы не окажетесь в тренировочном зале, – продолжало тем временем Никани. – Предполагалось, что таким образом мы сможем лучше сжиться вместе и образовать крепкие семьи.
   Бросив на Никани раздраженный взгляд, Лилит ничего не ответила. В семьях обычно заводят детей. О чем говорит Никани – о том, что от них ждали появления детей? Здесь, среди этих муляжей?
   – Но основная часть из нас решила не ждать, – продолжало оно. – Мы уже не могли ждать.
   Говоря это, оно лениво положило на ее шею свою чувственную руку и обернуло ее отростком.
   – Хотя, быть может, и вам и нам не следовало так крепко привязываться друг к другу.

2

   Наконец-то им были выданы орудия труда и прочее снаряжение – водонепроницаемые палатки, мачете, топоры, лопаты, кирки, металлические котлы, веревки, гамаки, ведра и плотные циновки. Прежде чем выдать новую порцию орудий труда, Лилит лично имела беседу с каждым человеком, особое внимание уделяя самым буйным и непокорным.
   Еще одна попытка цивилизовать нас.
   – Мне безразлично, что ты обо мне думаешь, – сказала она Курту. – Но ты – тот, в ком раса людей, которая скоро снова ступит на Землю, особенно остро нуждается. Вот почему я Пробудила тебя. И мне хочется, чтобы ты оправдал мои надежды, Курт. Тщательно обдумывай, пожалуйста, каждый свой шаг. Я не хочу, чтобы ты пошел по стопам Питера.
   В течение нескольких секунд Курт пристально рассматривал ее. Лишь недавно ему перестали давать успокоительное, только недавно он был признал вполне безопасным. И вот теперь – такой пронзительный взгляд.
   – По-моему, его следует снова погрузить в сон, – сказала она Никани после разговора с Куртом. – Пускай он забудет все происходящее! Я не могу дать ему мачете – того и гляди он применит его не по назначению, например испробует на крепость чью-нибудь голову.
   – Йяахаяхи считает, что Курт сможет держать себя в руках, – ответило Никани. – Он вполне готов.
   Йяахаяхи было оолой Курта.
   – В самом деле? – переспросила Лилит. – А каково было мнение оолой Питера о Питере?
   – Оолой Питера ничего никому никогда не рассказывал о Питере. В результате никто не был готов к трагедии. Невероятная для нас оплошность. После я много говорило о том, что нам стоит более тщательно прислушиваться к твоему мнению.
   Она потрясла головой.
   – Если Йяахаяхи считает, что с Куртом все в порядке, то оно крайне заблуждается.
   – Мы ведем наблюдение и за Куртом и за Йяахаяхи, – сказало Никани. – Сейчас у Курта очень сложный и опасный период, но Йяахаяхи все время начеку. Все начеку, даже Селена.
   – Селена! – презрительно воскликнула Лилит.
   – Ты отлично свела их вместе, Лилит. Гораздо лучше, чем Питера с Джин.
   – Питера и Джин я не сводила. Они сошлись сами потому, что их взгляды на жизнь и темперамент были близки – огонь и бензин, вот кого они напоминают.
   – … Да. Но Селена – она ни в коем случае не хочет потерять своего мужчину. Она крепко держится за Курта. И сам Курт, который отчетливо сознает всю беззащитность Селены, получает благодаря этому отличный повод воздержаться от напрасного риска, ведь в противном случае Селена останется одна, без поддержки. Они великолепно подходят друг к другу.
   – Они ошибаются, – позже сказал ей Габриэль.
   Габриэль первый день обходился без успокоительного и наконец был признан вполне дееспособным и безопасным. Кахгуяхт, которое с таким рвением издевалось над Лилит, насмехалось над ней и не уставало держать ее в напряжении, проявляло по отношению к Тэйт и Габриэлю просто чудеса терпения.
   – Взгляни на происходящее глазами Курта, – сказал ей Габриэль. – Курт не в состоянии удержать себя в руках, он действует, словно за него принимает решения кто-то другой. А теперь у него на руках оказалась женщина, которая не устает им восхищаться и он… Нет, не перебивай меня!
   Жестом руки он прервал готовую к возражениям Лилит.
   – Он знает о том, что оолой не мужчина. И он знает, что все половые различия, которые только могут быть, происходят у человека из головы. Но для него это не имеет значения. Ни малейшего значения! В Курте словно бы сидит кто-то еще, и дергает за ниточки, которые привязаны к его рукам и ногам. Он так им все это с рук не спустит.
   Его откровенность испугала Лилит.
   – И каким же образом… – начала свой вопрос она, – тебе удалось примириться со всем этим?
   – А кто сказал, что я примирился?
   Она уставилась на него во все глаза.
   – Гейб, я не могу потерять тебя.
   Габриэль улыбнулся. Прекрасная, идеально-белозубая улыбка. Вид Габриэля навел ее на мысли о хищниках.
   – Я не стану ничего предпринимать, – отозвался он, – до тех пор, пока не пойму, на что смогу рассчитывать в будущем. Пока не уразумею, где нахожусь. Знаешь, Лилит, я до сих пор не могу заставить себя поверить, что все это вокруг – не Земля.
   – Я понимаю.
   – Джунгли внутри космического корабля. Ты бы в это поверила?
   – Но этот корабль построен оанкали. Ты же видишь, что они не могут быть рождены на Земле.
   – Вижу. Но только теперь и мы и они находимся там, где пахнет как на Земле, где все звуки как на Земле, где, куда не глянь, всюду Земля.
   – Это не Земля, Габриэль.
   – Это ты так считаешь. Я не поверю в это до тех пор, пока не пощупаю все своими руками. Раньше или позже это случится.
   – Поговори с Кахгуяхтом – оно может показать тебе такое, что заставит тебя поверить уже сейчас. Кахгуяхт сможет даже Курта переубедить.
   – Курта никто не сможет переубедить. Ничто не достигнет его разума.
   – Так ты считаешь, он готов совершить то же самое, от чего умер Питер?
   – Возможно, нечто гораздо более эффектное.
   – О, господи! Ты знаешь, ведь они снова погрузили Джин в долгий сон. Она, когда проснется, даже не вспомнит Питера.
   – Я понимаю. Но тогда ей легче будет сойтись с другим парнем, верно?
   – Ты и по поводу Тэйт такого же мнения?
   Пожав плечами, Габриэль молча отвернулся и зашагал прочь.

3

   Лилит учила всех вязать тугие снопы из тростника и укладывать их плотными перекрывающимися рядами на крыше из жердей так, чтобы та не протекала. Она показывала, какие сорта деревья лучше всего рубить для настилания пола и возведения стен. В течение нескольких дней все сообща трудились над постройкой просторной хижины на сваях под тростниковой крышей, расположенной гораздо выше самой дальней отметки любого наводнения. Хижина была точной копией той, в которой они ютились все эти несколько дней – маленькую хижину построила сама Лилит с помощью нескольких оолой во время своего первого пребывания в тренировочном зале. Постройку второй хижины оолой полностью предоставили людям. Во время строительства оанкали либо наблюдали за нелегким процессом общего труда, либо сидели и негромко переговаривались друг с другом, либо исчезали в своих собственных жилищах. Окончание строительства было отпраздновано небольшим пиром.
   – Скоро мы перестанем снабжать вас провизией, – сообщило одно из оолой собравшимся за торжественной трапезой. – Вам предстоит обучиться жить за счет того, что сможет уродить эта земля, которую вы будете обрабатывать.
   Эта новость ни для кого не была сюрпризом. Все и без того давно уже запасали грозди зеленоватых бананов, которые срывали с ближайших деревьев – бананы вешали дозревать под потолочными балками и по стенам. Как только бананы начинали желтеть, за то, чтобы полакомиться ими, приходилось сражаться с тучами надоедливых насекомых.
   Многие разыскивали и пробовали другие плоды местных деревьев – ананасы, папайю, плоды хлебного дерева. Поначалу плоды хлебного дерева мало кому нравились, но после того как Лилит показала, как нужно выбирать семенные плоды, а после обжаривать семена на углях, все тут же поняли, что семена эти было не что иное, как то же, что предлагалось в пищу не так давно в огромном первом зале.
   Они учились выдергивать сладкую кассаву из земли и выкапывать ямс, который посадила Лилит во время своего первого пребывания и обучения здесь.
   Настало время делать свои собственные посевы.
   Как оказалось, именно этого момента с нетерпением ожидали оанкали – им было любопытно увидеть собственными глазами сбор урожая поселенцами.
   На следующий день двое мужчин и женщина, забрав свои орудия труда, сбежали в джунгли. Никто из людей не знал как вести примитивное хозяйство и не был как следует знаком с основами выживания в джунглях, но эти трое решили выбрать рискованную свободу. Люди ушли, но их оолой остались и не преследовали их.