Батлер Октавия. Рассвет

   Собравшись вместе, все присутствующие оолой сплели свои чувственные щупальца и уже через несколько секунд, казалось, пришли к очень быстрому заключению: никто из них не станет обращать внимание на то, что люди периодически будут исчезать. Троицы сбежавших словно и не было здесь вовсе.
   – Никто не сбегал, – ответило Никани Лилит и Джозефу, когда те обратились к нему с взволнованными расспросами. – Эти трое все еще находятся недалеко от нас, на острове. За ними ведется постоянное наблюдение.
   – Каким же образом их можно найти в этом переплетении лиан и деревьев? – удивился Джозеф.
   – За ними наблюдает корабль. Если с кем-то из них случится беда, им немедленно будет оказана помощь.
   Через день еще несколько человек решили уйти из поселения. Прошло еще несколько дней и кое-кто из оолой начал выказывать признаки волнения, чувствуя себя явно неуютно. Такие оолой часто сидели одни сами по себе, прямо на земле, и мерно покачивались, их головные и телесные щупальца были стянуты в тугие и темные узлы, похожие, по мнению Лилит, на уродливые опухоли. В таком состоянии оолой не обращали ни на кого внимания – на них можно было кричать, звать, их мог поливать дождь, о них можно было даже споткнуться. Они не двигались с места. И когда щупальца этих оолой совсем перестали реагировать на движение вокруг них, были срочно вызваны члены их семейств, которые должны были позаботиться о них.
   Женские и мужские особи оолой выходили из леса и устраивались на дежурство вокруг больного оолой. Лилит никогда не слышала, чтобы кто-то специально вызывал ту или иную пару, но оанкали всегда приходили, словно повинуясь зову.
   В полном одиночестве она отправилась к берегу реки, где росло большое хлебное дерево, увешанное тяжелыми плодами. Она решила забраться на дерево – не только для того чтобы набрать сытных плодов, а скорее для того чтобы побыть в одиночестве и насладиться красотой могучего растения. Никогда, даже в детстве, она не отличалась особой ловкостью в лазании по деревьям, но в течение своей тренировки ей пришлось освоить и эту нехитрую премудрость, развить в себе уверенность и кое-какие навыки – в этом занятии она нашла нечто, что напоминало ей Землю, и полюбила деревья и высоту.
   С дерева она заметила пару оанкали – они выходили из воды. В воде оанкали не плыли, а просто брели вдоль берега. На мгновение направив на нее свои щупальца, оанкали отвернулись и, выбравшись на берег, побрели вглубь острова в джунгли, к деревне людей.
   Сидя в развилке дерева, она не производила ни звука, но оанкали все равно почуяли ее, определив с точностью, где она находится. Это была еще одна пара, мужчина и женщина, пришедшие, чтобы облегчить страдания своего занемогшего оолой.
   Узнав о том, что при желании они могут заставить своего оолой страдать, получили ли от этого люди власть над оанкали? Как оказалось, оолой с трудом переносили разлуку с теми, кто только недавно получил их собственных запах, их личный биохимический признак. Они не погибали, хотя и переживали разлуку очень тяжело. Их метаболизм замедлялся, они полностью уходили в себя, и так продолжалось до тех пор, пока не появлялся кто-то из их семейства и не вызывал их обратно к свету и жизни или, что было менее эффективно, не появлялся другой оолой, выступающий в качестве врачевателя. И если способ излечения был только один, тогда почему, когда люди уходили от них в лес, оолой не возвращались к своим семьям? Зачем они оставались страдать и мучиться?
   Спустившись с дерева и закинув за спину грубоплетеную корзину, полную плодов хлебного дерева, Лилит отправилась в обратный путь к деревне. Там она обнаружила вновь пришедших оанкали, мужчину и женщину, уже занимавшихся своим больным оолой, рассевшись по сторонам от него и спутавших с его головными щупальцами свои. Те щупальца оолой, к которым прикасались оанкали, оживали и начинали шевелиться. Процесс выглядел настолько сложным и интимным, что другие оолой стояли и прохаживались неподалеку, явно оберегая своего товарища, хотя и не желая откровенно выдавать свое волнение. За ходом излечения наблюдали также и несколько поселенцев. Оглянувшись по сторонам, Лилит поразилась тому, насколько их стало меньше, как много из их числа не вернулось из похода за фруктами или просто из разведывательной прогулки по лесу. Где сейчас обитают все эти люди – собрались вместе на дальней оконечности острова и живут там? Построили ли они там для себя укрытие, такую же хижину, как она учила их? Или отдают все силы постройке лодки? Дикая мысль стрелой пронеслась в ее голове – а что если они были правы? Если каким-то невероятным образом они действительно оказались на Земле? И тогда построившие лодку первыми отправятся навстречу свободе. Что, если вопреки тому, что она видела и знает, все это есть не что иное, как одна огромная мистификация? Каким образом все это удалось устроить? И для чего нужно было это все устраивать? Зачем оанкали вести такую сложную игру?
   Нет. Она многого еще не понимала в поведении оанкали, но основные положения их жизненных принципов ей были ясны. Вокруг был корабль. Земля оставалась где-то далеко, она ждала своих поселенцев, которые вновь должны были основать на ней свое государство. Переселенцы будут людьми, переработанными кораблем. Такова будет цена, которую хотят получить оанкали за спасение остатков человечества.
   Вскоре из деревни ушли еще несколько человек. Куда они направились? Что если – мысль об этом не переставали изводить ее вопреки всем фактам, которые, как казалось, были налицо – что если беглецы были правы?
   Откуда в ней могло взяться сомнение?
   Тем же вечером, когда она вошла в деревню с вязанкой хвороста, ей преградила путь Тэйт.
   – Курт и Селена ушли, – тихо сказала она Лилит. – Прежде чем уйти, Селена нашла меня и перемолвилась словечком.
   – Удивительно, что они так долго собирались.
   – Удивительно то, что Курт так и не вышиб перед уходом мозги ни одному оанкали.
   Согласно кивнув, Лилит обошла Тэйт кругом и двинулась со своей поклажей дальше.
   Но от Тэйт не так-то легко было избавиться – она снова догнала Лилит и преградила ей путь.
   – Что такое? – спросила ее Лилит.
   – Мы с Габриэлем тоже уходим. Сегодня вечером.
   Тэйт говорила почти шепотом – хотя сомнений в том, что оанкали слышали все, что она сказала, от первого до последнего слова, не было.
   – И куда же вы направляетесь?
   – Мы еще не решили. Либо мы найдем остальных и присоединимся к ним, либо придумаем что-то другое. Мы постараемся разузнать что-нибудь сами или что-нибудь предпринять – если у нас получится.
   – И вы надеетесь только на свои силы? Вас всего двое.
   – Нас идет четверо. И, может быть, еще больше.
   Лилит нахмурилась, чувствуя, что Тэйт удалось ее сразить наповал. Как бы там ни было, она и Тэйт за прошедшее время стали подругами. И что бы до сих пор Тэйт не делала и не говорила, в том, что она не сбежит, можно было быть уверенным. И теперь она, скорее всего, вернется – если сгоряча не навредит себе или кому-то еще.
   – Послушай, Лил, – с жаром заговорила Тэйт. – Я ведь тут с тобой не просто так языком треплю. Мы предлагаем тебе бежать с нами.
   Свернув в сторону от центрального очага, к которому до этого направлялась, Лилит зашла за хижину – оанкали их все равно слышат, но афишировать их с Тэйт разговор перед остальными людьми все равно не стоило.
   – Гейб уже переговорил с Джо, – горячо зашептала у нее за спиной Тэйт. – Нам нужно всего лишь…
   – Что, ты говоришь, Гейб сказал Джо?
   – Сбавь обороты, сестричка – ты ведь не хочешь, чтобы нас все услышали! Джо ответил, что он тоже пойдет. Что скажешь, Лил?
   Лилит ожгла Тэйт яростным взглядом.
   – И какого ответа ты от меня ждешь?
   – Хочу узнать, идешь ты с нами или нет, конечно. Гейб хочет узнать сегодня же, мы ведь ждем только до вечера.
   – Если вы хотите, чтобы я пошла с вами, то у меня будет одно условие – выходим завтра с утра после завтрака.
   Тэйт не была бы Тэйт, если бы сейчас пустилась в спор – она только улыбнулась.
   – Но я еще не решила, пойду я с вами или нет. В любом случае нет смысла блуждать полночи в темноте, рискуя наступить на гадюку или подобную гадость, а потом спать в сырости под кустами. Ночью здесь хоть глаз выколи.
   – Гейб считает, что ночью у нас будет шанс подальше убраться, пока наш побег обнаружится.
   – Я поражаюсь, о чем он думает – и ты, кстати, тоже, Тэйт. Наше исчезновение обнаружится завтра же утром – если только, выбираясь из хижины, кто-то из вас не наступит спящим на руку или на голову, тогда конечно вас прихватят гораздо раньше. Если вы уйдете так, как я вам советую, завтра утром, то никто вас не хватится до вечера.
   Лилит покачала головой.
   – Хотя по большому счету, сдается мне, что оанкали на беглецов плевать. По крайней мере до сих пор так было. Но уж если вы твердо решили пуститься в бега, то сделайте это так, чтобы иметь время найти до темноты укрытие и место для ночлега – по крайней мере на случай дождя.
   – Если случится дождь, – отозвалась Тэйт, – то от него нам будет все равно некуда спрятаться. Мы рассчитывали… что как только вырвемся из рук оанкали, то переправимся на другой берег реки и двинем на север, туда, где климат посуше и попрохладнее.
   – Если бы мы, Тэйт, находились на Земле, и в особенности в северном полушарии, то в данном случае лучшим выбором было бы идти на юг.
   Тэйт пожала плечами.
   – У тебя не будет права голоса до тех пор, пока ты не пойдешь с нами.
   – Я поговорю с Джо.
   – Но…
   – И ты должна передать то, что я сейчас сказала, Гейбу. Я не сказала ничего, в чем бы не была до конца уверена. И ты, и он – умные люди. Что касается лично тебя, Тэйт, то ты никогда не отличалась склонностью вешать людям лапшу на уши.
   Тэйт понимающе рассмеялась.
   – И такое бывало.
   Потом ее лицо посерьезнело.
   – Хорошо, договорились. Мы и без того слишком много говорили о том, с какого бока лучше всего подойти к побегу – выйти завтра поутру и двинуть на юг, да еще в компании того, кто знает, как выживать в этом кошмаре, наверняка всеми будет принять за наилучший вариант. К тому же ты явно не оанкали.
   Лилит ничего не сказала в ответ.
   – Хотя бы в то, что мы находимся на острове, ты веришь? – наконец спросила она Тэйт.
   – Нет – в этом я тоже до конца не уверена, – ответила Тэйт. – Но и это твое пожелание я тоже передам. Значит, нам в любом случае придется переправляться через реку?
   – Кроме того, следует иметь в виду, что тот берег, несмотря на то, как он выглядит отсюда, вполне может оказаться искусным изображением, голограммой на стене.
   – А солнце? А звезды и луна – это тоже голограммы? Дождь и деревья, которым, без всякого сомнения, уже несколько веков?
   Лилит вздохнула.
   – Да, конечно.
   – И ты веришь в это только потому, что так сказали оанкали?
   – В большей степени потому, что имею некоторый опыт, приобретенный на этом корабле прежде, чем я Пробудила тебя.
   – Творцами твоего опыта тоже были оанкали. Рассказать тебе, так ты не поверишь, что я повидала и почувствовала благодаря участию Кахгуяхта.
   – Ты считаешь, что можешь чем-то меня удивить?
   – Я хочу сказать, что доверять тому, что они вытворяют с твоими органами чувств, никогда нельзя.
   – Я знала Никани еще тогда, когда оно еще было слишком молодо для того чтобы оказывать на меня какое-либо влияние так, чтобы я не заметила этого.
   Ничего не говоря, Тэйт повернулась и принялась смотреть туда, где между деревьями блестела река. Солнце – искусственное или настоящее – опускалось за горизонт, и вода казалась гораздо более бурой, чем обыкновенно.
   – Знаешь, Лил, – наконец снова заговорила она, – не принимай то, что я хочу сказать, как нечто личное. Ведь ты и Никани… – Голос Тэйт стих, и она резко повернулась к Лилит и многозначительно взглянула ей в лицо, словно ища подтверждения своих слов. – Понимаешь?
   – Что я должна понимать?
   – Ты очень близка с ним – гораздо больше, чем мы с Кахгуяхтом.
   Лилит молча дожидалась продолжения.
   – Черт возьми, Лил, можешь ты хотя бы пообещать, что если не пойдешь с нами, то по крайней мере не станешь нам мешать?
   – До сих разве кто-то кому-то мешал, если он хотел уйти отсюда?
   – Тогда никому ничего не говори? Хорошо?
   – По-моему, ты делаешь глупость, – тихо отозвалась Лилит.
   Тэйт снова отвернулась к реке и пожала плечами.
   – Я обещала Гейбу, что возьму с тебя слово.
   – Для чего ему это нужно?
   – Он говорит, что если ты дашь слово, то обязательно сдержишь его.
   – А если не дам, то обо всем тут же донесу?
   – Знаешь, Лил, похоже, мне все равно, что ты сделаешь.
   Пожав плечами, Лилит повернулась к деревне и зашагала туда, куда шла до этого. Для того чтобы уразуметь, что она сказала, Тэйт понадобилось несколько секунд. Снова догнав Лилит, она остановила ее, взяв за локоть.
   – Прости меня, я не хотела тебя обидеть, – прошептала она. – Так ты идешь с нами или нет?
   – Знаешь большое хлебное дерево на берегу реки – то, самое большое?
   – Знаю, и что?
   – Завтра после завтрака мы встретимся там и оттуда отправимся – если вы хотите идти со мной.
   – Ждать до завтра для нас слишком долго.
   – Решайте сами.
   Повернувшись, Лилит отправилась к лагерю. Сколько оанкали слышали их разговор? Один? Или несколько? Или все до единого? Но как бы там ни было, Никани наверняка узнало все в ту же минуту. Значит у него будет время послать за Ахайясу и Дайчаан. И ему не придется сидеть в кататоническом состоянии подобно остальным.
   По сути, до сих пор она не понимала, почему они поступают так. Ведь без сомнения все из них заранее знали, что их питомцы готовят побег. Кахгуяхт тоже все знает. Что оно собирается делать?
   Неожиданная картина всплыла у нее в памяти – она увидела племя дикарей, провожающих своих сыновей на многие месяцы одинокой жизни в джунгли, или пустыню, или куда бы там ни было, где те смогут доказать свое мужество.
   С наступлением определенных лет юноши должны доказать на практике, что все, чему они учились до сих пор, не пропало зря, что они могут выжить во враждебных тяжелых условиях существования.
   Неужели все так просто? Неужели дело именно в этом? Сначала людям преподали урок, потом отпустили их на вольные хлеба, где они смогут доказать, что готовы к самостоятельному существованию?
   Тогда к чему эти страдающие в кататонии оолой? Как это объяснить?
   – Лилит?
   Она вздрогнула и остановилась – рядом с ней появился Джозеф. Они двинулись дальше вместе и вскоре оказались около костра, вокруг которого сидели люди и ели жаренный ямс и бразильские орехи, которых кто-то принес целую корзину.
   – Ты уже поговорила с Тэйт? – тихо спросил он.
   Лилит кивнула.
   – И что ты решила?
   – Что сначала поговорю с тобой.
   Молчание.
   – Что ты решил, Джо? – наконец спросила она.
   – Я иду с ними.
   Остановившись, она повернулась к нему и заглянула в лицо, но не увидела ничего.
   – Уйдешь и бросишь меня? – прошептала тогда она.
   – Для чего тебе оставаться здесь? Потому что здесь Никани?
   – Ты бросишь меня, Джо?
   – Для чего ты хочешь остаться? – его свистящий шепот готов был сорваться на крик.
   – Потому что вокруг нас корабль. Потому что здесь некуда бежать.
   Джозеф взглянул вверх на половинку луны и на первые россыпи звезд.
   – Я хочу убедиться в этом сам, – тихо отозвался он. – Что бы ты ни говорила, у меня все равно такое ощущение, что я на Земле. И это несмотря даже на то, что в тропических джунглях я нахожусь первый раз в жизни. Все равно здесь все пахнет и имеет вид совершенно земной.
   – Я же объясняла тебе…
   – Я должен убедиться во всем сам.
   – Хорошо.
   – Тогда пойдем со мной, потому что я не хочу оставлять тебя здесь.
   Лилит сжала его руку, словно он был дикий зверь, вот-вот готовый убежать от нее.
   – Пойдем с нами, – прошептал он. – Не заставляй меня бросать тебя здесь.
   Закрыв глаза, она отгородила себя от ощущения окружающего леса и неба, от людей, негромко переговаривающихся около костра, от оанкали, щупальца которых были перепутаны в очередной безмолвной беседе. Сколько оанкали слышали последние слова Джозефа? Ни один из них даже не повернулся к ним, ничем не выдав того, что хотя бы отчасти находится в курсе происходящего.
   – Хорошо, – кивнула она. – Я иду с вами.

4

   На следующее утро после завтрака они вдвоем ждали остальных под условленным хлебным деревом. Перед этим она заметила Габриэля, незаметно пробиравшегося из лагеря с огромной корзиной, большим топором и мачете, в общем, полностью экипированным для заготовки дров. Никто никого не заставлял этого делать, и люди обычно отправлялись за дровами, как только в этом появлялась необходимость, вот и Лилит сейчас, заткнув за пояс мачете, двинулась в джунгли, словно бы пособирать там фруктов. Часто, отправляясь за добычей, она брала с собой несколько человек, если чувствовала в себе настроение преподать им несколько уроков, или шла одна, если хотела поразмышлять в одиночестве.
   В это утро в джунгли вместе с ней отправился только Джозеф. Тэйт ушла из деревни сразу же после завтрака. Как догадывалась Лилит, ложной целью Тэйт мог быть один из огородов, разбитых Лилит и членами семейства Никани. На этих огородах росли ямс и кассава, а кроме того бананы и ананасы. Если Тэйт решила запасти овощей и фруктов в дорогу, надолго этих запасов все равно не хватит – все равно им скоро нужно будет начинать учиться добывать пищу охотой и собирательством того, что попадется на пути.
   Лилит прихватила с собой только несколько жареных плодов хлебного дерева, как за их приятный вкус, так и за то, что они содержат в себе много белков. Кроме того в сумке у нее было немного ямса, бобов и кассава. На дно своей корзины она положила смену одежды из того плотного и легкого материала, который умели изготовлять оанкали, а также несколько сухих поленец для растопки костра.
   – Мы не сможем долго тут ждать, – сказал Джозеф. – Они все уже должны быть здесь. Может быть они уже побывали здесь до нас и ушли?
   – Скорее всего они сейчас следят за нами из леса и покажутся только после того как убедятся, что мы не привели за собой хвоста. Они хотят быть твердо уверенными, что я не продала план их побега оанкали, не рассказала все оолой.
   Озабоченно нахмурившись, Джозеф взглянул на нее:
   – Ты говоришь о Тэйт и Габриэле?
   – Да.
   – Никогда бы не сказал, что они могут так о тебе подумать.
   Лилит пожала плечами.
   – Гейб сказал, что бежать нужно обязательно, если желаешь себе добра. Он слышал, что люди опять начинают поговаривать о том, что нужно от тебя избавиться – это началось после того как они снова получили способность думать самостоятельно.
   – Я всегда сама шла на встречу опасностям, Джо, – ответила она, – и тебе придется к этому привыкать, если ты хочешь оставаться со мной.
   Глядя на реку, он немного помолчал, потом взял ее за руку.
   – Ты жалеешь, что пошла, хочешь вернуться?
   – Может быть. Но я все равно пойду с вами.
   Он не стал спорить, ей не понравилось его молчание, но она приняла его как должное. Джозеф очень хотел уйти, это было ясно. Он был просто уверен, что находится на Земле.
   Через несколько минут из-за ближайших деревьев появились и направились к ним Тэйт, Габриэль, Врей и Элисон. Остановившись перед Лилит, они некоторое время ее рассматривали. Она была уверена, что до недавнего времени за ней с Джозефом наблюдали из джунглей и возможно даже слышали часть их разговора.
   – Что ж, вперед, – проговорила она.
   Выстроившись в цепочку, они двинулись вдоль реки вверх, против течения, потому что возвращаться обратно в лагерь никто не изъявил желания. Реки было решено придерживаться для того чтобы просто-напросто не заблудиться. За уверенность в том, что движение вперед происходит все время целенаправленно, иногда приходилось платить тяжким трудом. Тогда из-за поясов приходилось доставать мачете и прорубаться сквозь береговые заросли и переплетение воздушных корневищ, но все без жалоб шли на эту жертву.
   Вокруг царила сильная влажность, и все обливались потом. Скоро с неба хлынули потоки воды – начался дождь. Почва под ногами превратилась в грязь и начала разъезжаться, и это было основной помехой – на дождь никто не обратил внимания. Еще меньше их донимали москиты. Лилит редко когда снисходила до того, чтобы прихлопнуть самого надоедливого. Сегодня вечером рядом с ней не будет Никани, который сможет снять зуд с укусов, не будет внимательных и нежных прикосновений чувственных рук и щупалец. Неужели только она одна будет скучать по своему оолой?
   Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Они продолжали идти до тех пор, пока солнце не встало у них точно над головой. Тогда решено было присесть отдохнуть под стволом полуповаленного дерева, обросшего мхами, на которые они не обращали внимания; навязчивых насекомых, падавших на них с дерева, просто смахивали с одежды. На обед было съедено несколько плодов хлебного дерева и самые желтые из тех бананов, что имелись в корзинке Тэйт. После еды все напились прямо из реки, на ил и песок в воде которой давно уже научились не обращать внимания. Когда вода находилась в пригоршне, того, что находилось, в ней не было видно, а кроме этого, похоже, отсутствовали болезнетворные микробы.
   Как ни странно, но разговоров почти не было. Подкрепившись, Лилит отошла за дерево, чтобы справить нужду, и когда она появилась вновь, глаза всех остальных беглецов были выжидающе и настороженно направлены на нее. Сразу же после этого все как один нашли для себя совершенно друг΀¾й интересный предмет – друг друга, соседнее дерево, кусок еды, собственные ногти.
   – Господи, – пробормотала Лилит, и продолжила, уже громче: – А теперь нам пора поговорить.
   Она остановилась перед склоненным деревом, на котором некоторые из ее спутников сидели, а другие стояли облокотившись.
   – В чем дело? – спросила она. – Вы что же, подумали, что я решила вас бросить, а сама отправилась назад к оанкали? Или может вы решили, что у меня в запасе есть какой-нибудь магический способ просигналить им отсюда? Вы что, подозреваете меня во всяких низостях?
   Молчание.
   – Так или не так, Гейб?
   Он ответил на ее взгляд открыто.
   – Мне нечего тебе сказать.
   Габриэль развел руками. «Конечно, нам неспокойно. Мы не знаем, чем все это закончится. Мы испуганы. Ты должна сделать нам скидку, Лилит, не стоит обращать внимания на эмоции… но вместе с тем, вместе с тем Лилит, ты ведь сильно отличаешься от нас. И никто не знает, как далеко распространяются эти отличия …»
   – Она никуда от нас не уйдет! – крикнул Джозеф, шагнув к ней и встав рядом с ней. – По большому счету, она такая же, как мы. Во всем человек. Мы все идем на риск, и она рискует вместе с нами.
   Элисон снова опустилась на пень, на котором сидела.
   – И так чем же мы рискуем? – требовательно спросила она. Сказав это, она обращалась прямо к Лилит. – Что будет с нами дальше?
   – Я не знаю. Я могу только предположить, но мои предположения немногого стоят.
   – Говори!
   Оглядев всех одного за другим, Лилит увидела в лицах только одно – ожидание ответа.
   – Я думаю, что это последняя проверка оанкали, – сказала она. – Люди решаться на побег только тогда, когда будут уверены, что полностью готовы жить самостоятельно. И живут в джунглях так долго, как смогут продержаться. И если им не удается выжить здесь, то им не удастся выжить и на Земле. Вот почему никто не мешал ни нам, ни остальным спокойно уходить из лагеря. Вот почему не было погони.
   – Наша погоня пока еще не проявила себя, а о том, гнались ли за теми, кто бежал раньше нас, никто не знает, – ответил Габриэль.
   – За нами никто не гонится, я точно знаю.
   – Я не уверен.
   – И когда же ты наконец соберешься с силами поверить в это?
   Он ничего не ответил. Он смотрел вверх по течению реки, и в глазах его горело нетерпение.
   – Почему ты, Гейб, так хотел, чтобы с вами отправилась я? Зачем я была тебе нужна?
   – Ничего такого, Лил. Просто…
   – Врешь.
   Нахмурившись, он поглядел на нее исподлобья.
   – Просто я полагал, что ты тоже заслужила шанс вырваться из лап оанкали – конечно, если ты сама этого хочешь.
   – Ты решил, что сможешь извлечь тут из меня пользу! Ты решил, что, сбежав из лагеря, сможешь раздобыть больше еды, и жить одним будет легче. Ты ни секунды ни думал о том, чтобы оказать мне услугу, ты думал только о себе одном. Вот как, скорее всего, все было.
   Оглянувшись кругом, она обвела присутствующих взглядом одного за другим.
   – Но на деле все оказалось иначе. У вас ничего не выйдет, в особенности если вы вместо того, чтобы что-то делать, будете только дожидаться, когда я наконец разыграю вам Иуду.
   Лилит вздохнула.
   – Вот так. А теперь пошли.
   Все начали подниматься.
   – Подождите, – раздался голос Элисон. – Так ты по-прежнему уверена, что мы находимся на корабле? – спросила она Лилит.
   Лилит кивнула.
   – Мы внутри корабля оанкали.
   – Неужели среди нас найдется еще кто-нибудь, кто думает так же?
   Молчание.
   – Я не знаю, где мы находимся, – подала голос Леа. – И не могу представить себе, каким образом все это может оказаться частью корабля, но что бы это ни было, чем бы это ни оказалось, мы должны выяснить это сами, черт возьми, и на этом пути я не отступлюсь, это уж дудки. Думаю, что скоро мы все узнаем.
   – Но она наверняка все и так уже знает, – продолжала настаивать на своем Элисон. – Лилит верит в это, что вокруг нас корабль, вне зависимости от того, какова правда на самом деле. Таким образом, что же она делает здесь?