Страница:
посвященных убийству Зигфрида из "Песни о Нибелунгах".
Падая от усталости, около полудня король лег около ручья, под деревом,
и заснул. Во время сна один из его слуг - как говорят, это был его крестник
- украдкой подобрался к нему и убил его ударом копья в глаз. Очевидно, он
действовал по приказу майордома, и, совершив свое злодеяние, он вернулся в
Стенэ с намерением уничтожить также всю королевскую семью. Неизвестно,
удался ли ему этот черный замысел, но официально царствование Дагоберта и
его прямых потомков потонуло в крови и насилии. Впрочем, римская Церковь ни
в коей мере не скорбела об этом. Даже наоборот, она решительно и
недвусмысленно одобрила убийство, как об этом свидетельствует письмо
французского прелата, пытающегося оправдать цареубийство в глазах Уилфрида
Йоркского.
Тем не менее, тело убитого короля претерпело множество перемен. Его
немедленно похоронили в королевской часовне святого Ремигия, а в 872 году
Карл II (Лысый) эксгумировал его - почти два века спустя, - чтобы перевезти
в другую церковь, которая с тех пор стала церковью святого Дагоберта, ибо
покойного короля канонизировали в том же самом 872 году, десятого сентября,
в Дузи, но не папой, которому это исключительное право было дано только в
1159 году, а архиепископским консилиумом.
Причины этой канонизации остаются неясными. В некоторых источниках
проскальзывает, что останки бывшего короля предохраняли Стенэ и окрестности
во время нашествия викингов. Но почему эти останки обладали такой силой?
Церковные власти всегда хранили на этот счет осторожное молчание, просто
принимая то, что днем Дагоберта, ставшим предметом настоящего народного
культа, был объявлен день его смерти, 23 декабря. По каким именно причинам?
Это они затруднялись сказать.
Быть может, они чувствовали, что у них по отношению к Дагоберту нечиста
совесть, и сочли нужным канонизацией искупить свою вину. Но стоило ли
заходить так далеко и почему надо было ждать двести лет?
Однако, последующие века не сохранили ни уважения, ни почтения по
отношению к Стенэ, к церкви святого Дагоберта и, возможно, к его останкам.
Действительно, лишь в 1069 году герцог Лотарингский, дед Годфруа
Бульонского, уделил особое внимание церкви, отдав ее под покровительство
близлежащего аббатства в Горзе...
В конце концов, во время Французской Революции церковь была разрушена,
а останки святого разбросаны, как и многие другие. Но череп с ритуальным
надрезом, как у древних меровингских королей, до сих пор существует и
находится в монастыре в Монсе, единственный из останков короля, избежавший
уничтожения. Но в середине XIX века появился очень любопытный документ в
форме поэмы-литании, состоящий из двадцати одного стиха, названной "De
sancto Dagoberto martyre prose"[93]. Что же в ней говорилось? То,
что Дагоберт был умерщвлен по "совершенно особой" причине... И что еще более
странно, этот текст, восходящий к Средним Векам, или даже к более древним
временам, был найден в аббатстве Орваль...
Узурпация власти Каролннгамн.
Дагоберт, как принято сейчас считать, вовсе не был последним монархом
из рода Меровингов. Хотя его ветвь этой семьи угасла, династия все же
осталась на троне. Официально, по крайней мере, ибо в течение еще трех
четвертей века будут говорить только о "королях-бездельниках"; многие из них
были возведены на трон очень юными и были неспособны проявить свою власть,
которой они еще не могли обладать.
К тому же, предполагаемая чистая меровингская "раса" исчезла вместе с
Дагобертом, а последние короли этого рода происходили не от Хлодвига и
Меровея, а от младших ветвей. Убийство Дагоберта явилось концом династии,
так как смерть Хильдерика III в 754 году имела относительное значение, ведь
настоящая "раса" с 679 года более не существовала.
Власть, находившаяся в руках майордомов с давних времен, возвратилась к
ним окончательно и официально. После смерти Пепина д'Эристаля, убийцы
последнего прямого потомка Меровея, над франками должен был царствовать его
сын, знаменитый Карл Мартел.
Карл Мартел справедливо назван блестящей личностью в истории Франции.
Это он остановил нашествие сарацин на Пуатье в 732 году и, следовательно,
заслужил имя "защитника Веры и Христианского мира", которое носит до сего
дня.
Отметим, что, играя главную роль во дворце, ой никогда не завладевал
троном, хотя тот был у него под рукой, и, казалось, что он всегда относился
к нему с суеверным страхом, как будто речь шла о специально меровингской
прерогативе.
Он умер в 741 году; его сын, спустя десять лет, отказался от подобного
отношения к трону. Под именем Пепина Короткого, майордома короля Хильдерика
III, он действительно без колебаний завладел троном с помощью и поддержкой
Церкви. Кто должен быть королем? - предварительно спросили у папы Захарии
его послы. Тот, кто по-настоящему правит, или тот, кого поддерживают, но не
имеющий королевской власти? Папа, необдуманно предав пакт, заключенный между
Хлодвигом и Церковью, высказался в пользу майордома. Так, в силу разрешения
верховной власти, Пепин получил титул короля франков. Он низложил Хильдерика
III, запер его в монастыре и, либо для того, чтобы унизить его, либо для
того, чтобы лишить его "магической власти", наголо остриг его священные
волосы. Хильдерик только на четыре года пережил свое несчастье, но Пепин,
теперь бесспорный король, мог впредь спокойно править в
королевстве[94].
За год до этого появился важный документ, призывающий изменить ход всей
истории Запада. Он назывался "Дарственная Константина", и если сегодня все
знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то
тогда он имел значительное влияние.
Этой "дарственной", датированной предполагаемым годом обращения
Константина в христианство, то есть 312, император передавал в дар епископу
Римскому, а следовательно, Церкви всю полноту своих прав и все свое
достояние. Новый факт мировой Истории: он официально признал главу римской
Церкви "викарием Христовым" и отдал ему статус императора. Но, уточнял
документ, епископ Римский великодушно возвратил Константину его
императорские права, и последний пользовался ими в качестве сделанного ему
одолжения, со святым позволением и с благословения главы Церкви.
Мы видим, что этот документ имел тяжелые последствия, ибо он доверял
епископу Римскому верховную власть, как духовную, так и временную, над всем
Христианским миром. Впредь папа и император в одном лице, глава католической
Церкви мог на этом основании по своему усмотрению распоряжаться
императорской короной и передавать свои полномочия кому заблагорассудится.
Иными словами, во имя Христа он обладал неоспоримым правом назначать и
низлагать королей. Именно из этой "дарственной Константина" впоследствии
вытекали прерогативы Ватикана, разрешающие ему вмешиваться в дела века.
Веря в этот акт и не теряя времени, Церковь поспешила укрепить позиции
свою и Пепина Короткого, учредив церемонию, предназначенную для посвящения
нового "узурпатора". Так рождалось "коронование", и на короновании Пепина
присутствовали епископы самого высокого ранга. Эта церемония, в данном
случае коронация, надо уточнить, состояла не в том, чтобы признать короля,
ни также в том, чтобы подписать с ним соглашение, а просто-напросто в том,
чтобы его создать.
Ритуал миропомазания, следовательно, оказался измененным. Если раньше
речь шла о простой церемонии признания, о ратификации, то теперь он принимал
новое значение. Миропомазание приобретало право превосходства над кровью и,
в силу самой своей роли, могло ее сделать священной; это было более, чем
символический жест - это был, собственно говоря, акт, который даровал
владыке божественную милость. Что касается папы, на которого возлагалась
ответственность за совершение его, то он становился верховным посредником
между Богом и королями. Короче говоря, ритуалом миропомазания Церковь
присваивала право "назначать" королей. Кровь была теперь подчинена елею, а
монарх - папе.
Будучи коронованным в Понтионе в 754 году, Пепин Короткий открыл собой
династию Каролингов, имя которой пошло от Карла Мартела, а не, как принято
думать, от Карла Великого, Carolus Magnus. Этот последний, в свою очередь,
был провозглашен великим римским императором в 800 году, но, в силу пакта,
подписанного с Хлодвигом три века тому назад, этот титул, в принципе, должен
был принадлежать исключительно представителю меровингской династии. Со своей
стороны, Рим становится центром империи, охватывающей всю Западную Европу,
который разрешает или не разрешает царствовать королям.
Как мы видели, в 496 году Церковь навсегда связала себя с родом
Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта, учреждая церемонию коронования
и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того,
коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала свое
предательство. По примеру одного современного историка, можно справедливо
спросить, каково истинное значение миропомазания. Может быть, оно имело
целью компенсировать своими собственными достоинствами магическую власть
исчезнувшего рода с длинными волосами? Не должно ли оно было скорее искупить
скандальный разрыв клятвы в верности, подписанной ранее Хлодвигом и
Церковью?
Если не неизвестна точно природа символа, который в глазах Рима
основывался на таинстве миропомазания, то он, во всяком случае, оказался
недостаточным для того, чтобы узурпаторы-Каролинги спокойно почили на
лаврах; действительно, все они пытались подтвердить законность своих прав,
открыто женясь на меровингских принцессах, и Карл Великий тоже не был
исключением из этого правила.
Очень хотелось бы, кстати, знать, какие мысли волновали будущего
императора во время церемонии коронования. Чувствовал ли он себя
узурпатором, то есть виновным, или же победителем? Сознавал ли он, несмотря
на елей, что Церковь совершила предательство по отношению к роду, на место
которого он заступал?
Может быть, он испытывал все эти чувства одновременно, а также
чувствовал некоторое удивление от неожиданной инсценировки, заботливо
подготовленной папой без его ведома. Ибо - и это известно - Карл Великий был
вызван в Рим, и там его уговорили пойти послушать мессу, во время которой
глава Церкви возложил ему на голову королевский венец, и публика устроила
восторженную овацию Карлу, Августу, божественному венценосцу, императору
римлян, Великому, защитнику мира... Но, скажем еще раз, никто не знает, как
новый император истолковал это событие, хотя, если верить высказываниям
одного историка того времени, Карл никогда не согласился бы войти в тот день
в церковь, несмотря на большой религиозный праздник, если бы знал заранее,
что его там ожидало.
Но какова бы в конце концов ни была реальная ответственность, взятая на
себя Карлом во время его коронования, пакт, подписанный Хлодвигом и
Церковью, был постыдным образом предан, и это предательство продолжает
постоянно, вот уже более одиннадцати веков, беспокоить Сионскую Общину.
Впрочем, к подобному заключению приходят и Матье Паоли:
"Для них [членов Сионской Общины] единственной настоящей знатью
является знать либо вестготского, либо меровингского происхождения.
Каролинги и все остальные лишь узурпаторы. В самом деле, они были только
королевскими чиновниками, которым было поручено управлять землями и которые,
передав сначала друг другу эти земли в наследство, просто-напросто захватили
власть. Короновав в 800 году Карла Великого, Церковь совершила
клятвопреступление, ибо она заключила ранее союз с Меровингами во время
крещения Хлодвига, союз, который сделал Францию старшей дочерью Церкви".
История Франции и Дагоберт II.
Меровингская династия, начавшая угасать в 679 году после убийства
Дагоберта II, окончательно исчезла с мировой исторической сцены со смертью
Хильдерика III в 754 году. По крайней мере, это официальная версия, ибо,
согласно "документам Общины", меровингский род не угас, а продолжался до
наших дней через Сигиберта IV, сына Дагоберта от второй жены, Гизелы де
Редэ.
Итак, Сигиберт существовал и был наследником Дагоберта II, в этом нет и
тени сомнения. Но ни один источник, кроме "документов Общины", не упоминает
о том, что с ним сталось. Был ли он убит одновременно со своим отцом и
другими членами королевской семьи? Один из летописцев того времени
предполагает такую ситуацию, тогда как в другом рассказе - по нашему мнению,
требующем доказательств - он умирает на охоте от несчастного случая за год
или два до убийства своего отца. Но эта последняя гипотеза не кажется
серьезной, потому что охотнику тогда было едва три года.
Ничего не известно из конкретной действительности, кроме "документов",
ни о смерти, ни о возможном выживании Сигиберта. Эта личность исчезла во
мраке времени, и никто, кажется, даже не заинтересовался ею. Только Сионская
Община, как мы видим, явно имеет какую-то секретную информацию на этот счет,
и она либо была очень незначительной, либо была сознательно уничтожена
впоследствии.
Стоит ли удивляться тому, что о судьбе Сигиберта в Истории ничего не
говорится, если все официальные документы, касающиеся его отца, Дагоберта
II, стали доступны лишь в XVII веке? Как будто Средние Века систематически
пытались вычеркнуть его из прошлого Франции, вплоть до того, что вообще
отрицали его существование... Сегодня Дагоберт фигурирует во всех
энциклопедиях, но до 1646 года нигде не могли отыскать его
следов[95], и королевские генеалогические древа, из которых было
стерто его имя, не замечали его между Дагобертом I и Дагобертом III, одним
из последних меровингских королей, умершем в 715 году... Более того, надо
было дождаться 1655 года, чтобы вновь увидеть это имя в официальном списке
королей Франции. Вот почему окружающее его молчание нас совсем не удивляет,
и мы также не будем удивлены, если узнаем, что все имевшиеся об этом
сведения были сознательно уничтожены. Тогда встает такой вопрос: почему
Дагоберт II был исключен из истории? И что пытаются скрыть, отрицая
существование этого человека?
Прежде всего, очень возможно, что отрицается существование его
наследников, ибо если Дагоберта никогда не было, то, естественно, не было и
Сигиберта. Но - еще раз - почему тогда до XVII века надо было отрицать
присутствие Сигиберта в истории Франции? Не является ли это доказательством
того, что, благополучно выжив, он представлял опасность из-за своего
потомства?
Здесь имелась какая-то тайна. Чей был интерес и какова причина не
сообщать никому о том, что Сигиберт пережил убийство королевской семьи
Меровингов в 679 году? Могут ответить: это было выгодно Церкви и новой
династии франкских правителей в течение всего IX века и во время крестовых
походов. Но потом? Почему еще при Людовике XIV, когда, на французском троне
сменилось три династии и протестанты сломили католическое господство?
Причина была в другом. Не следовало ли искать ее в функции самой
меровингской крови, но не из-за ее "магической силы", а в том, что она
оказывала сопротивление всем превратностям .времени?
Принц Гиллем де Желлон, граф Разесскнй.
Все те же "документы Общины" сообщают нам, что после смерти своего отца
Сигиберт IV был спасен своей сестрой и тайно переправлен на Юг, во владения
его матери, вестготской принцессы Гизелы де Редэ. Он прибыл в Лангедок в 681
году, чтобы вскоре наследовать своему дяде и стать герцогом Разеса и графом
де Редэ, приняв в качестве уменьшительного имя "Плант-Ар", намек на "пылкий
побег" меровингского древа[96]. Вот так под этим именем и с этим
титулом, унаследованным от своего дяди с материнской стороны, он продолжит
род, одна из ветвей которого спустя двести лет породит Бернара Плантавелю,
отца будущего герцога Аквитанского.
Ни один историк не подтвердил и не оспорил эти существующие в
официальной Истории письменные источники. Но сознательное исключение
Дагоберта II из истории Франции, повторяем, может свидетельствовать только в
пользу существования его сына, ибо, отрицая отца, сознательно исключают сына
и его потомков.
Кроме того, грамота Villas Capitanarias, названная впоследствии "Vilas
Trapas", от 718 года намекает на основание монастыря святого Мартина
Альбьерского в нескольких километрах от Ренн-ле-Шато "Сигибертом, графом де
Редэ, и его женой Магдалой"[97]. Но кроме этого текста, ни в
одном документе не упоминаются названия Редэ и Разес в течение всего этого
века, а когда они были процитированы вновь, то появились они в крайне
интересном контексте.
Но вернемся снова в эти места. Итак, в 742 году на юге Франции
существовало независимое государство; одни считали его автономным
княжеством, другие - настоящим королевством. О нем известно мало, официально
его признали только Карл Великий и его последователи, а также халиф
Багдадский и мусульманский мир; Церковь же - скрепя сердце и только после
того, как конфисковала часть его. Как бы то ни было, Разес и Ренн-ле-Шато
продолжали жить до конца IX века.
Приблизительно между 759 и 768 годами правитель его был провозглашен
королем и, несмотря на намеренное молчание Рима, был признан таковым
Каролингами, чьим вассалом он стал. Во многих рассказах на него намекают под
именем Теодориха или Тьерри, которого сегодня считают потомком Меровингов.
Он был младшим сыном Сигиберта V, брата Беры III. В 790 году его сын, Гиллем
де Желлон, обладал титулом графа Разесского и был крестным отцом Гиллемона
(Вильгельма или Гийома), своего кузена.
Впрочем, Гиллем де Желлон был одной из самых видных личностей своей
эпохи, и здесь, как и в случае с Карлом Великим или Годфруа Бульонским,
легенда, кажется, не отказывает себе в лукавом удовольствии завуалировать
историческую действительность. До крестовых походов ему были посвящены шесть
длинных эпических поэм, шесть "Песней о действах", подобных знаменитой
"Песне о Роланде"; Данте с восторгом вспоминает о нем в своей "Божественной
комедии", а в начале XIII века он был уже главным героем "Виллехальма",
незаконченного романа Вольфрама фон Эшенбаха. Самым значительным романом
этого немецкого поэта, посвященным тайнам Грааля, является "Парцифаль", и
автор, как мы уже видели, поместил замок и род Граалей в Пиренеи, как раз
туда, где в начале IX века находились владения Гиллема де Желлона...
Гиллем был близко связан с Карлом Великим. Его сестра вышла замуж за
одного из сыновей императора Священной Римской империи, и он сам был одним
из главных его союзников в бесконечных войнах с маврами против государства
Каролингов. В 803 году, то есть вскоре после коронации Карла Великого,
Гиллем овладел Барселоной и простер свои владения далеко за Пиренеями, и в
знак благодарности император поспешил утвердить его особый статус -
владельца всех этих территорий, на что указывают многочисленные
свидетельства.
Но во многих очень серьезно составленных генеалогиях семьи и потомков
Гиллема де Желлона, к несчастью, не уточняется, кто были его предки, за
исключением его отца Теодориха, который нам уже известен. Но раз уж его
происхождение окутано тайной, ограничимся тем, что отметим среди его
потомков Бернара Плантавелю, будущего основателя герцогства Аквитанского,
который, как мы уже видели, фигурирует в "документах Общины" как потомок
Сигиберта IV. Другая грамота от 813 года, рассказывающая об основании
монастыря святой Марии Алетской Берой IV, графом де Редэ, и его женой
Ромеллой, а также детьми, Аргилой и Ротаудой, подтверждает все, о чем
говорится в "документах Общины".
Ужасно соблазнительно было бы использовать генеалогии "документов
Общины", чтобы заполнить белые пятна Истории и просто признать предками
Гиллема де Желлона Дагоберта II, Сигиберта IV, Сигиберта V и весь древний
меровингский род, свергнутый майордомами, а также и названную "документами"
ветвь Плант-Аров, или Плантаров.
К сожалению, нам пришлось отказаться от этого легкого пути, ибо, на наш
взгляд, сведения являются не слишком точными, чтобы мы позволили себе свести
в одну династию Плантаров, потомков Сигиберта IV и Гиллема де Желлона. Может
быть, это и была одна ветвь рода, но, может быть также, что две ветви
скрестились только на Бернаре Плантавелю, принадлежавшим к обеим династиям.
Не менее верно и то, что, не соответствуя во многих пунктах друг другу
очень точно, генеалогии, относящиеся к семье Гиллема де Желлона, в общем,
подтверждают генеалогии "документов Общины". Тогда, так как не имелось
противоречащих аргументов, мы решили принять последнюю гипотезу: Сигиберт,
пережив убийство своего отца, Дагоберта II, обеспечил выживание и
продолжение меровингского рода под именем Плантар и с титулом графов де
Редэ.
Принц Урсус.
В 886 году "пылкий побег меровингской лозы" стал могучим деревом с
многочисленными и сложными ответвлениями. Бернар Плантавелю и герцоги
Аквитанские представляли одно из них; другое же, по словам "документов
Общины", было представлено внуком Сигиберта IV, Сигибертом VI, более
известного под именем "принц Урсус". Между 877 и 879 годами, уточняют также
"документы", "принц Урсус" официально стал "королем Урсусом", затем, чтобы
возвратить себе свое законное наследство, организовал восстание против
Людовика II Французского с помощью Бернара Овернского и маркиза де Готи,
сеньоров своих друзей.
Но если История подтверждает, что восстание действительно имело место в
это время, и намекает на двух сеньоров-союзников, то она не называет
поджигателем бунта Сигиберта VI, довольствуясь тем, что много раз упоминает
некоего "принца Урсуса", участвовавшего в любопытной церемонии, имевшей
место в Ниме, в ходе которой пятьсот церковнослужителей пели Te Deum.
(Вероятно, здесь идет речь о коронации, на которую, может быть, и намекают
"документы Общины", когда упоминают официальное провозглашение королем
Урсуса между 877 и 879 годами).
Опять складывается впечатление, что "документы" пользуются секретными
сведениями, дополняющими официальную Историю и заполняющими белые пятна.
Благодаря им, мы узнаем, что таинственный "принц Урсус" на самом деле -
gотомок короля Дагоберта II через Сигиберта IV, и тогда восстание обретает
совсем другое значение: это попытка меровингской династии, лишенной своих
прав, вернуть наследство, пожалованное ей Римом пактом, подписанным ею и
Хлодвигом, а затем преданным.
Но, зная из "документов Общины" и различных других источников, что
восстание должно было провалиться, ибо принц Урсус и его союзники в 881 году
были разбиты при Пуатье, семья Плантар, таким образом, теряла все свои
владения на юге Франции, но сохраняла почетные титулы графов де Редэ и
герцогов Разесских. Что касается принца Урсуса, то он умер в Бретани, с
герцогским домом которой через династические браки была связана его семья.
Так, в конце IX века кровь Меровингов потекла в жилах герцогов Бретонских и
Аквитанских.
В течение следующих лет часть семьи, членом которой был Алэн, будущий
герцог Бретонский, нашла убежище в Англии и основала там ветвь рода,
названную "Планта"; согласно некоторым источникам, Алэн и его семья убежали
от викингов. "Документы Общины" упоминают одного из членов этой английской
ветви, Беру VI, прозванного "зодчим" за то, что он занимался "искусством
зодчества" в стране, где он и его потомки нашли убежище у короля Ательстана.
Таким образом, этот загадочный намек не лишен интереса, раз мы знаем, что
происхождение британского франкмасонства, согласно самим масонским
источникам, действительно восходит к царствованию Ательстана. Если не
принимать во внимание права на французский престол, имелась ли у
меровингской крови связь также и с франкмасонством?
Семейство Грааль.
Средневековье изобилует мифами, богатству и поэтичности которых может
позавидовать греческая или римская мифология. Часть этой мифологии имеет
отношение к персонажам вполне реальным, например, к Артуру, Роланду, Карлу
Великому или Родриго Диасу де Вивару - знаменитому Сиду; но другая ее часть
покоится на явно более хрупкой основе, например, на легендах о Граале.
Среди самых популярных фигур Средневековья надо отметить Лоэнгрина,
"Рыцаря с лебедем", и одноименный роман, где сказочные темы Грааля
сталкиваются без конца с подлинными историческими персонажами. Не эта ли
смесь фантастики и реальности, единственная в своем роде, и сегодня
обеспечивает новый успех произведениям Вагнера?
Согласно этим средневековым легендам, Лоэнгрин, потомок таинственной
"семьи Грааль" и называемый иногда Гелиосом по причине своих уз с Солнцем, в
поэме Вольфрама фон Эшенбаха действительно является сыном Парцифаля, "рыцаря
Грааля". Однажды в священном храме или замке Грааля, в Мунсальвеше, Лоэнгрин
слышит колокол часовни, который звонит сам, без всякой посторонней помощи:
кто-то зовет его, это сигнал. Действительно, к нему взывает о помощи дама,
пребывающая в отчаяньи - герцогиня Брабантская для одних[98],
герцогиня Бульонская для других, и Лоэнгрин устремляется к ней в лодке,
запряженной лебедями. Победив преследователей прекрасной герцогини, он
женится на ней, но в день своей свадьбы он требует от нее клятву: не
Падая от усталости, около полудня король лег около ручья, под деревом,
и заснул. Во время сна один из его слуг - как говорят, это был его крестник
- украдкой подобрался к нему и убил его ударом копья в глаз. Очевидно, он
действовал по приказу майордома, и, совершив свое злодеяние, он вернулся в
Стенэ с намерением уничтожить также всю королевскую семью. Неизвестно,
удался ли ему этот черный замысел, но официально царствование Дагоберта и
его прямых потомков потонуло в крови и насилии. Впрочем, римская Церковь ни
в коей мере не скорбела об этом. Даже наоборот, она решительно и
недвусмысленно одобрила убийство, как об этом свидетельствует письмо
французского прелата, пытающегося оправдать цареубийство в глазах Уилфрида
Йоркского.
Тем не менее, тело убитого короля претерпело множество перемен. Его
немедленно похоронили в королевской часовне святого Ремигия, а в 872 году
Карл II (Лысый) эксгумировал его - почти два века спустя, - чтобы перевезти
в другую церковь, которая с тех пор стала церковью святого Дагоберта, ибо
покойного короля канонизировали в том же самом 872 году, десятого сентября,
в Дузи, но не папой, которому это исключительное право было дано только в
1159 году, а архиепископским консилиумом.
Причины этой канонизации остаются неясными. В некоторых источниках
проскальзывает, что останки бывшего короля предохраняли Стенэ и окрестности
во время нашествия викингов. Но почему эти останки обладали такой силой?
Церковные власти всегда хранили на этот счет осторожное молчание, просто
принимая то, что днем Дагоберта, ставшим предметом настоящего народного
культа, был объявлен день его смерти, 23 декабря. По каким именно причинам?
Это они затруднялись сказать.
Быть может, они чувствовали, что у них по отношению к Дагоберту нечиста
совесть, и сочли нужным канонизацией искупить свою вину. Но стоило ли
заходить так далеко и почему надо было ждать двести лет?
Однако, последующие века не сохранили ни уважения, ни почтения по
отношению к Стенэ, к церкви святого Дагоберта и, возможно, к его останкам.
Действительно, лишь в 1069 году герцог Лотарингский, дед Годфруа
Бульонского, уделил особое внимание церкви, отдав ее под покровительство
близлежащего аббатства в Горзе...
В конце концов, во время Французской Революции церковь была разрушена,
а останки святого разбросаны, как и многие другие. Но череп с ритуальным
надрезом, как у древних меровингских королей, до сих пор существует и
находится в монастыре в Монсе, единственный из останков короля, избежавший
уничтожения. Но в середине XIX века появился очень любопытный документ в
форме поэмы-литании, состоящий из двадцати одного стиха, названной "De
sancto Dagoberto martyre prose"[93]. Что же в ней говорилось? То,
что Дагоберт был умерщвлен по "совершенно особой" причине... И что еще более
странно, этот текст, восходящий к Средним Векам, или даже к более древним
временам, был найден в аббатстве Орваль...
Узурпация власти Каролннгамн.
Дагоберт, как принято сейчас считать, вовсе не был последним монархом
из рода Меровингов. Хотя его ветвь этой семьи угасла, династия все же
осталась на троне. Официально, по крайней мере, ибо в течение еще трех
четвертей века будут говорить только о "королях-бездельниках"; многие из них
были возведены на трон очень юными и были неспособны проявить свою власть,
которой они еще не могли обладать.
К тому же, предполагаемая чистая меровингская "раса" исчезла вместе с
Дагобертом, а последние короли этого рода происходили не от Хлодвига и
Меровея, а от младших ветвей. Убийство Дагоберта явилось концом династии,
так как смерть Хильдерика III в 754 году имела относительное значение, ведь
настоящая "раса" с 679 года более не существовала.
Власть, находившаяся в руках майордомов с давних времен, возвратилась к
ним окончательно и официально. После смерти Пепина д'Эристаля, убийцы
последнего прямого потомка Меровея, над франками должен был царствовать его
сын, знаменитый Карл Мартел.
Карл Мартел справедливо назван блестящей личностью в истории Франции.
Это он остановил нашествие сарацин на Пуатье в 732 году и, следовательно,
заслужил имя "защитника Веры и Христианского мира", которое носит до сего
дня.
Отметим, что, играя главную роль во дворце, ой никогда не завладевал
троном, хотя тот был у него под рукой, и, казалось, что он всегда относился
к нему с суеверным страхом, как будто речь шла о специально меровингской
прерогативе.
Он умер в 741 году; его сын, спустя десять лет, отказался от подобного
отношения к трону. Под именем Пепина Короткого, майордома короля Хильдерика
III, он действительно без колебаний завладел троном с помощью и поддержкой
Церкви. Кто должен быть королем? - предварительно спросили у папы Захарии
его послы. Тот, кто по-настоящему правит, или тот, кого поддерживают, но не
имеющий королевской власти? Папа, необдуманно предав пакт, заключенный между
Хлодвигом и Церковью, высказался в пользу майордома. Так, в силу разрешения
верховной власти, Пепин получил титул короля франков. Он низложил Хильдерика
III, запер его в монастыре и, либо для того, чтобы унизить его, либо для
того, чтобы лишить его "магической власти", наголо остриг его священные
волосы. Хильдерик только на четыре года пережил свое несчастье, но Пепин,
теперь бесспорный король, мог впредь спокойно править в
королевстве[94].
За год до этого появился важный документ, призывающий изменить ход всей
истории Запада. Он назывался "Дарственная Константина", и если сегодня все
знают, что это была фальшивка, грубо сфабрикованная папской канцелярией, то
тогда он имел значительное влияние.
Этой "дарственной", датированной предполагаемым годом обращения
Константина в христианство, то есть 312, император передавал в дар епископу
Римскому, а следовательно, Церкви всю полноту своих прав и все свое
достояние. Новый факт мировой Истории: он официально признал главу римской
Церкви "викарием Христовым" и отдал ему статус императора. Но, уточнял
документ, епископ Римский великодушно возвратил Константину его
императорские права, и последний пользовался ими в качестве сделанного ему
одолжения, со святым позволением и с благословения главы Церкви.
Мы видим, что этот документ имел тяжелые последствия, ибо он доверял
епископу Римскому верховную власть, как духовную, так и временную, над всем
Христианским миром. Впредь папа и император в одном лице, глава католической
Церкви мог на этом основании по своему усмотрению распоряжаться
императорской короной и передавать свои полномочия кому заблагорассудится.
Иными словами, во имя Христа он обладал неоспоримым правом назначать и
низлагать королей. Именно из этой "дарственной Константина" впоследствии
вытекали прерогативы Ватикана, разрешающие ему вмешиваться в дела века.
Веря в этот акт и не теряя времени, Церковь поспешила укрепить позиции
свою и Пепина Короткого, учредив церемонию, предназначенную для посвящения
нового "узурпатора". Так рождалось "коронование", и на короновании Пепина
присутствовали епископы самого высокого ранга. Эта церемония, в данном
случае коронация, надо уточнить, состояла не в том, чтобы признать короля,
ни также в том, чтобы подписать с ним соглашение, а просто-напросто в том,
чтобы его создать.
Ритуал миропомазания, следовательно, оказался измененным. Если раньше
речь шла о простой церемонии признания, о ратификации, то теперь он принимал
новое значение. Миропомазание приобретало право превосходства над кровью и,
в силу самой своей роли, могло ее сделать священной; это было более, чем
символический жест - это был, собственно говоря, акт, который даровал
владыке божественную милость. Что касается папы, на которого возлагалась
ответственность за совершение его, то он становился верховным посредником
между Богом и королями. Короче говоря, ритуалом миропомазания Церковь
присваивала право "назначать" королей. Кровь была теперь подчинена елею, а
монарх - папе.
Будучи коронованным в Понтионе в 754 году, Пепин Короткий открыл собой
династию Каролингов, имя которой пошло от Карла Мартела, а не, как принято
думать, от Карла Великого, Carolus Magnus. Этот последний, в свою очередь,
был провозглашен великим римским императором в 800 году, но, в силу пакта,
подписанного с Хлодвигом три века тому назад, этот титул, в принципе, должен
был принадлежать исключительно представителю меровингской династии. Со своей
стороны, Рим становится центром империи, охватывающей всю Западную Европу,
который разрешает или не разрешает царствовать королям.
Как мы видели, в 496 году Церковь навсегда связала себя с родом
Меровингов. Санкционируя убийство Дагоберта, учреждая церемонию коронования
и сажая Пепина на франкский трон, она тайно предавала пакт. Более того,
коронованием Карла Великого она публично и окончательно подтверждала свое
предательство. По примеру одного современного историка, можно справедливо
спросить, каково истинное значение миропомазания. Может быть, оно имело
целью компенсировать своими собственными достоинствами магическую власть
исчезнувшего рода с длинными волосами? Не должно ли оно было скорее искупить
скандальный разрыв клятвы в верности, подписанной ранее Хлодвигом и
Церковью?
Если не неизвестна точно природа символа, который в глазах Рима
основывался на таинстве миропомазания, то он, во всяком случае, оказался
недостаточным для того, чтобы узурпаторы-Каролинги спокойно почили на
лаврах; действительно, все они пытались подтвердить законность своих прав,
открыто женясь на меровингских принцессах, и Карл Великий тоже не был
исключением из этого правила.
Очень хотелось бы, кстати, знать, какие мысли волновали будущего
императора во время церемонии коронования. Чувствовал ли он себя
узурпатором, то есть виновным, или же победителем? Сознавал ли он, несмотря
на елей, что Церковь совершила предательство по отношению к роду, на место
которого он заступал?
Может быть, он испытывал все эти чувства одновременно, а также
чувствовал некоторое удивление от неожиданной инсценировки, заботливо
подготовленной папой без его ведома. Ибо - и это известно - Карл Великий был
вызван в Рим, и там его уговорили пойти послушать мессу, во время которой
глава Церкви возложил ему на голову королевский венец, и публика устроила
восторженную овацию Карлу, Августу, божественному венценосцу, императору
римлян, Великому, защитнику мира... Но, скажем еще раз, никто не знает, как
новый император истолковал это событие, хотя, если верить высказываниям
одного историка того времени, Карл никогда не согласился бы войти в тот день
в церковь, несмотря на большой религиозный праздник, если бы знал заранее,
что его там ожидало.
Но какова бы в конце концов ни была реальная ответственность, взятая на
себя Карлом во время его коронования, пакт, подписанный Хлодвигом и
Церковью, был постыдным образом предан, и это предательство продолжает
постоянно, вот уже более одиннадцати веков, беспокоить Сионскую Общину.
Впрочем, к подобному заключению приходят и Матье Паоли:
"Для них [членов Сионской Общины] единственной настоящей знатью
является знать либо вестготского, либо меровингского происхождения.
Каролинги и все остальные лишь узурпаторы. В самом деле, они были только
королевскими чиновниками, которым было поручено управлять землями и которые,
передав сначала друг другу эти земли в наследство, просто-напросто захватили
власть. Короновав в 800 году Карла Великого, Церковь совершила
клятвопреступление, ибо она заключила ранее союз с Меровингами во время
крещения Хлодвига, союз, который сделал Францию старшей дочерью Церкви".
История Франции и Дагоберт II.
Меровингская династия, начавшая угасать в 679 году после убийства
Дагоберта II, окончательно исчезла с мировой исторической сцены со смертью
Хильдерика III в 754 году. По крайней мере, это официальная версия, ибо,
согласно "документам Общины", меровингский род не угас, а продолжался до
наших дней через Сигиберта IV, сына Дагоберта от второй жены, Гизелы де
Редэ.
Итак, Сигиберт существовал и был наследником Дагоберта II, в этом нет и
тени сомнения. Но ни один источник, кроме "документов Общины", не упоминает
о том, что с ним сталось. Был ли он убит одновременно со своим отцом и
другими членами королевской семьи? Один из летописцев того времени
предполагает такую ситуацию, тогда как в другом рассказе - по нашему мнению,
требующем доказательств - он умирает на охоте от несчастного случая за год
или два до убийства своего отца. Но эта последняя гипотеза не кажется
серьезной, потому что охотнику тогда было едва три года.
Ничего не известно из конкретной действительности, кроме "документов",
ни о смерти, ни о возможном выживании Сигиберта. Эта личность исчезла во
мраке времени, и никто, кажется, даже не заинтересовался ею. Только Сионская
Община, как мы видим, явно имеет какую-то секретную информацию на этот счет,
и она либо была очень незначительной, либо была сознательно уничтожена
впоследствии.
Стоит ли удивляться тому, что о судьбе Сигиберта в Истории ничего не
говорится, если все официальные документы, касающиеся его отца, Дагоберта
II, стали доступны лишь в XVII веке? Как будто Средние Века систематически
пытались вычеркнуть его из прошлого Франции, вплоть до того, что вообще
отрицали его существование... Сегодня Дагоберт фигурирует во всех
энциклопедиях, но до 1646 года нигде не могли отыскать его
следов[95], и королевские генеалогические древа, из которых было
стерто его имя, не замечали его между Дагобертом I и Дагобертом III, одним
из последних меровингских королей, умершем в 715 году... Более того, надо
было дождаться 1655 года, чтобы вновь увидеть это имя в официальном списке
королей Франции. Вот почему окружающее его молчание нас совсем не удивляет,
и мы также не будем удивлены, если узнаем, что все имевшиеся об этом
сведения были сознательно уничтожены. Тогда встает такой вопрос: почему
Дагоберт II был исключен из истории? И что пытаются скрыть, отрицая
существование этого человека?
Прежде всего, очень возможно, что отрицается существование его
наследников, ибо если Дагоберта никогда не было, то, естественно, не было и
Сигиберта. Но - еще раз - почему тогда до XVII века надо было отрицать
присутствие Сигиберта в истории Франции? Не является ли это доказательством
того, что, благополучно выжив, он представлял опасность из-за своего
потомства?
Здесь имелась какая-то тайна. Чей был интерес и какова причина не
сообщать никому о том, что Сигиберт пережил убийство королевской семьи
Меровингов в 679 году? Могут ответить: это было выгодно Церкви и новой
династии франкских правителей в течение всего IX века и во время крестовых
походов. Но потом? Почему еще при Людовике XIV, когда, на французском троне
сменилось три династии и протестанты сломили католическое господство?
Причина была в другом. Не следовало ли искать ее в функции самой
меровингской крови, но не из-за ее "магической силы", а в том, что она
оказывала сопротивление всем превратностям .времени?
Принц Гиллем де Желлон, граф Разесскнй.
Все те же "документы Общины" сообщают нам, что после смерти своего отца
Сигиберт IV был спасен своей сестрой и тайно переправлен на Юг, во владения
его матери, вестготской принцессы Гизелы де Редэ. Он прибыл в Лангедок в 681
году, чтобы вскоре наследовать своему дяде и стать герцогом Разеса и графом
де Редэ, приняв в качестве уменьшительного имя "Плант-Ар", намек на "пылкий
побег" меровингского древа[96]. Вот так под этим именем и с этим
титулом, унаследованным от своего дяди с материнской стороны, он продолжит
род, одна из ветвей которого спустя двести лет породит Бернара Плантавелю,
отца будущего герцога Аквитанского.
Ни один историк не подтвердил и не оспорил эти существующие в
официальной Истории письменные источники. Но сознательное исключение
Дагоберта II из истории Франции, повторяем, может свидетельствовать только в
пользу существования его сына, ибо, отрицая отца, сознательно исключают сына
и его потомков.
Кроме того, грамота Villas Capitanarias, названная впоследствии "Vilas
Trapas", от 718 года намекает на основание монастыря святого Мартина
Альбьерского в нескольких километрах от Ренн-ле-Шато "Сигибертом, графом де
Редэ, и его женой Магдалой"[97]. Но кроме этого текста, ни в
одном документе не упоминаются названия Редэ и Разес в течение всего этого
века, а когда они были процитированы вновь, то появились они в крайне
интересном контексте.
Но вернемся снова в эти места. Итак, в 742 году на юге Франции
существовало независимое государство; одни считали его автономным
княжеством, другие - настоящим королевством. О нем известно мало, официально
его признали только Карл Великий и его последователи, а также халиф
Багдадский и мусульманский мир; Церковь же - скрепя сердце и только после
того, как конфисковала часть его. Как бы то ни было, Разес и Ренн-ле-Шато
продолжали жить до конца IX века.
Приблизительно между 759 и 768 годами правитель его был провозглашен
королем и, несмотря на намеренное молчание Рима, был признан таковым
Каролингами, чьим вассалом он стал. Во многих рассказах на него намекают под
именем Теодориха или Тьерри, которого сегодня считают потомком Меровингов.
Он был младшим сыном Сигиберта V, брата Беры III. В 790 году его сын, Гиллем
де Желлон, обладал титулом графа Разесского и был крестным отцом Гиллемона
(Вильгельма или Гийома), своего кузена.
Впрочем, Гиллем де Желлон был одной из самых видных личностей своей
эпохи, и здесь, как и в случае с Карлом Великим или Годфруа Бульонским,
легенда, кажется, не отказывает себе в лукавом удовольствии завуалировать
историческую действительность. До крестовых походов ему были посвящены шесть
длинных эпических поэм, шесть "Песней о действах", подобных знаменитой
"Песне о Роланде"; Данте с восторгом вспоминает о нем в своей "Божественной
комедии", а в начале XIII века он был уже главным героем "Виллехальма",
незаконченного романа Вольфрама фон Эшенбаха. Самым значительным романом
этого немецкого поэта, посвященным тайнам Грааля, является "Парцифаль", и
автор, как мы уже видели, поместил замок и род Граалей в Пиренеи, как раз
туда, где в начале IX века находились владения Гиллема де Желлона...
Гиллем был близко связан с Карлом Великим. Его сестра вышла замуж за
одного из сыновей императора Священной Римской империи, и он сам был одним
из главных его союзников в бесконечных войнах с маврами против государства
Каролингов. В 803 году, то есть вскоре после коронации Карла Великого,
Гиллем овладел Барселоной и простер свои владения далеко за Пиренеями, и в
знак благодарности император поспешил утвердить его особый статус -
владельца всех этих территорий, на что указывают многочисленные
свидетельства.
Но во многих очень серьезно составленных генеалогиях семьи и потомков
Гиллема де Желлона, к несчастью, не уточняется, кто были его предки, за
исключением его отца Теодориха, который нам уже известен. Но раз уж его
происхождение окутано тайной, ограничимся тем, что отметим среди его
потомков Бернара Плантавелю, будущего основателя герцогства Аквитанского,
который, как мы уже видели, фигурирует в "документах Общины" как потомок
Сигиберта IV. Другая грамота от 813 года, рассказывающая об основании
монастыря святой Марии Алетской Берой IV, графом де Редэ, и его женой
Ромеллой, а также детьми, Аргилой и Ротаудой, подтверждает все, о чем
говорится в "документах Общины".
Ужасно соблазнительно было бы использовать генеалогии "документов
Общины", чтобы заполнить белые пятна Истории и просто признать предками
Гиллема де Желлона Дагоберта II, Сигиберта IV, Сигиберта V и весь древний
меровингский род, свергнутый майордомами, а также и названную "документами"
ветвь Плант-Аров, или Плантаров.
К сожалению, нам пришлось отказаться от этого легкого пути, ибо, на наш
взгляд, сведения являются не слишком точными, чтобы мы позволили себе свести
в одну династию Плантаров, потомков Сигиберта IV и Гиллема де Желлона. Может
быть, это и была одна ветвь рода, но, может быть также, что две ветви
скрестились только на Бернаре Плантавелю, принадлежавшим к обеим династиям.
Не менее верно и то, что, не соответствуя во многих пунктах друг другу
очень точно, генеалогии, относящиеся к семье Гиллема де Желлона, в общем,
подтверждают генеалогии "документов Общины". Тогда, так как не имелось
противоречащих аргументов, мы решили принять последнюю гипотезу: Сигиберт,
пережив убийство своего отца, Дагоберта II, обеспечил выживание и
продолжение меровингского рода под именем Плантар и с титулом графов де
Редэ.
Принц Урсус.
В 886 году "пылкий побег меровингской лозы" стал могучим деревом с
многочисленными и сложными ответвлениями. Бернар Плантавелю и герцоги
Аквитанские представляли одно из них; другое же, по словам "документов
Общины", было представлено внуком Сигиберта IV, Сигибертом VI, более
известного под именем "принц Урсус". Между 877 и 879 годами, уточняют также
"документы", "принц Урсус" официально стал "королем Урсусом", затем, чтобы
возвратить себе свое законное наследство, организовал восстание против
Людовика II Французского с помощью Бернара Овернского и маркиза де Готи,
сеньоров своих друзей.
Но если История подтверждает, что восстание действительно имело место в
это время, и намекает на двух сеньоров-союзников, то она не называет
поджигателем бунта Сигиберта VI, довольствуясь тем, что много раз упоминает
некоего "принца Урсуса", участвовавшего в любопытной церемонии, имевшей
место в Ниме, в ходе которой пятьсот церковнослужителей пели Te Deum.
(Вероятно, здесь идет речь о коронации, на которую, может быть, и намекают
"документы Общины", когда упоминают официальное провозглашение королем
Урсуса между 877 и 879 годами).
Опять складывается впечатление, что "документы" пользуются секретными
сведениями, дополняющими официальную Историю и заполняющими белые пятна.
Благодаря им, мы узнаем, что таинственный "принц Урсус" на самом деле -
gотомок короля Дагоберта II через Сигиберта IV, и тогда восстание обретает
совсем другое значение: это попытка меровингской династии, лишенной своих
прав, вернуть наследство, пожалованное ей Римом пактом, подписанным ею и
Хлодвигом, а затем преданным.
Но, зная из "документов Общины" и различных других источников, что
восстание должно было провалиться, ибо принц Урсус и его союзники в 881 году
были разбиты при Пуатье, семья Плантар, таким образом, теряла все свои
владения на юге Франции, но сохраняла почетные титулы графов де Редэ и
герцогов Разесских. Что касается принца Урсуса, то он умер в Бретани, с
герцогским домом которой через династические браки была связана его семья.
Так, в конце IX века кровь Меровингов потекла в жилах герцогов Бретонских и
Аквитанских.
В течение следующих лет часть семьи, членом которой был Алэн, будущий
герцог Бретонский, нашла убежище в Англии и основала там ветвь рода,
названную "Планта"; согласно некоторым источникам, Алэн и его семья убежали
от викингов. "Документы Общины" упоминают одного из членов этой английской
ветви, Беру VI, прозванного "зодчим" за то, что он занимался "искусством
зодчества" в стране, где он и его потомки нашли убежище у короля Ательстана.
Таким образом, этот загадочный намек не лишен интереса, раз мы знаем, что
происхождение британского франкмасонства, согласно самим масонским
источникам, действительно восходит к царствованию Ательстана. Если не
принимать во внимание права на французский престол, имелась ли у
меровингской крови связь также и с франкмасонством?
Семейство Грааль.
Средневековье изобилует мифами, богатству и поэтичности которых может
позавидовать греческая или римская мифология. Часть этой мифологии имеет
отношение к персонажам вполне реальным, например, к Артуру, Роланду, Карлу
Великому или Родриго Диасу де Вивару - знаменитому Сиду; но другая ее часть
покоится на явно более хрупкой основе, например, на легендах о Граале.
Среди самых популярных фигур Средневековья надо отметить Лоэнгрина,
"Рыцаря с лебедем", и одноименный роман, где сказочные темы Грааля
сталкиваются без конца с подлинными историческими персонажами. Не эта ли
смесь фантастики и реальности, единственная в своем роде, и сегодня
обеспечивает новый успех произведениям Вагнера?
Согласно этим средневековым легендам, Лоэнгрин, потомок таинственной
"семьи Грааль" и называемый иногда Гелиосом по причине своих уз с Солнцем, в
поэме Вольфрама фон Эшенбаха действительно является сыном Парцифаля, "рыцаря
Грааля". Однажды в священном храме или замке Грааля, в Мунсальвеше, Лоэнгрин
слышит колокол часовни, который звонит сам, без всякой посторонней помощи:
кто-то зовет его, это сигнал. Действительно, к нему взывает о помощи дама,
пребывающая в отчаяньи - герцогиня Брабантская для одних[98],
герцогиня Бульонская для других, и Лоэнгрин устремляется к ней в лодке,
запряженной лебедями. Победив преследователей прекрасной герцогини, он
женится на ней, но в день своей свадьбы он требует от нее клятву: не